Текст книги "Его сын (СИ)"

Автор книги: Наталья Захарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)

  – Все. Я вспомнил это, когда мне было четыре, – Люк посмотрел на отца и дернул плечом. – После рождения нас отвезли в разные места. меня к Ларсам привез Оби-Ван Кеноби. Я его запомнил. Дядя – молодец. Он и тетя Беру, они меня воспитывали, как могли, но я чувствовал, что они – не родные. И тут было постоянно больно, – мальчик прикоснулся к груди, – словно что-то оторвали. А потом я вспомнил... увидел... свою жизнь. Кусками и как-то странно, но я понял основное. Энакин Скайуокер – это мой отец. Падме Амидала Набберрие – моя мать. Кеноби сказал, что моего отца убил Дарт Вейдер. Это была ложь. Я видел, как папа горел в лаве. Я дяде так и сказал, перед тем, как на нас дракон напал.

  – На вас напал крайт-дракон? – уточнил император, усиливая давление Силы на постепенно начинающего впадать в истерику Вейдера.

  – Да. Кеноби как раз перед этим дал мне меч папы, и я взял его с собой. Когда дракон выпрыгнул из бархана, я его включил и бросил. Это нас спасло. Я из него жемчужину достал! – горделиво сверкнул глазами ребенок. – А потом меня похитили. Опять. А я только-только смог позвать папу...

  Глава 11. Багровые реки.

  Палпатин посмотрел на спокойно сидящего мальчика, ощущая, что Вейдер вот-вот сорвется. Дикая боль, отчаяние и ненависть к самому себе постепенно начинали прорастать первыми побегами гнева, ярости и жуткого бешенства. Ситх резко дернулся и Сидиус сжал кокон Силы еще туже, так, что Вейдер захрипел. Медлить было нельзя.

  Открылась дверь, в кабинет вошел гвардеец.

  – Проводите дитя в мои сады. Иди, Люк. Погуляй немного.

  – Да, Ваше Величество.

  Император дождался ухода ребенка, после чего короткий разряд Молнии вырвал его ученика из глубин самокопания.

  – Встань.

  Сидиус быстро направился к двери, практически волоча за собой почти невменяемого Вейдера. Комнаты промелькнули одна за другой, ситх распахнул дверь и вошел в огромный тренировочный зал, сзади грохотали шаги ученика. Короткий взмах руки и тяжелые двери закрылись, Сидиус резко повернулся, снимая кокон Силы и выпуская из левой руки извивающуюся плеть Молнии, отбросившей Вейдера на несколько шагов. Мужчина коротко взрыкнул, выхватывая меч и бросился в атаку.

  Бешенство вырвалось наружу черной дымкой, окутавшей бронированную фигуру, зажегшей дикое пламя в груди, растекшейся кровавыми прожилками по белкам вспыхнувших золотом глаз. Алый меч загудел, сталкиваясь со своим собратом, Молнии вспороли воздух, заставляя рычать, ловя их лезвием и рукой. Взбесившаяся, вышедшая из-под контроля Сила рвала все окружающее на части и откатывалась от Императора, как волны от непоколебимо стоящего утеса.

  Сидиус с легкостью скользил по залу, размазываясь в пространстве, жаля ученика Молниями, откидывая Силой, прибивая его к полу многотонным прессом своей воли. Меч сплетал вокруг него алую паутину, в которой вязли яростные атаки Вейдера, ситх пеленал его, словно паук – муху, заставляя совершать ошибки и выдыхаться.

  Бронированная спина в очередной раз встретилась с полом, и Вейдер замер, не в силах пошевелиться. Рядом бесшумно, словно призрак, возник довольный Палпатин, азартно сверкая золотом глаз.

  – Успокоился... сын?

  – Да... отец, – запнулся Вейдер. Было странно называть учителя отцом, непривычно. Вейдер с детства знал, что у него есть только мать, что он – особенный... что не мешало ему мечтать о том, как бы это было – иметь полную семью. Он тогда и к Квай-Гону потянулся так сильно, потому что тот отнесся к нему не как к очередному одаренному ребенку, а как к почти родственнику. Не совсем, конечно, но ему хватило и этой малости, даже сейчас Вейдер относился к Джинну с пиететом.

  Потом он познакомился с сенатором, и Палпатин, демонстрирующий заботу, относящийся к нему, как к равному, выделяющий его из толпы джедаев... он тоже стал каким-то своим, родным, каким никогда не был ни Кеноби, без конца пиливший его, ни остальные рыцари и магистры. Он был жутко одинок во всей этой толпе, именно поэтому он так вцепился в Падме, любящей только его.

  А потом он сам ее уничтожил, и едва не убил своего сына. Сына, который помнит, как умирала его мать и едва не умер он, сына, который лезет к нему на руки и ловит с восхищением каждое слово, сына, который любит его, невзирая ни на что.

  Как это может быть? Как?

  – Тогда идем. Люк ждет.

  Вейдер встал, поправляя плащ, и направился вслед за нетерпеливо махнувшим ему императором.

  ***

  – Хорошо, продолжим. Итак, Люк, ты сказал, что у тебя есть сестра...

  – Да, Ваше величество. Она тоже, как я... только слабее...

  Люк нахмурился, вспоминая ощущения от Леи: маленькая звезда, комок чистого Света, потом расплылся в улыбке.

  – Она такая... сияющая... Светлая. Я помню, как ей было больно... а сейчас... я ее не чувствую. Когда нас разделили, Кеноби видно что-то сделал, потому что было больно, здесь, – он прижал руку к груди, – словно что-то порвалось. Я смог разбить этот... барьер, дракон меня очень сильно испугал, я от ужаса даже папу смог позвать. А вот Лея... – ребенок скорбно покачал головой, – я ее не чувствую. Совсем. Странно...

  Скрип протезов Вейдера разнесся по кабинету, вызвав недовольный взгляд Палпатина. Люк озабоченно осмотрел отца и поджал губы: от мужчины тянуло целой смесью негативных чувств. Сидиус с интересом подался вперед.

  – Скажи, Люк, что ты чувствуешь к отцу?

  Вейдер замер под внимательным взглядом синих глаз. Люк задумался, слегка наклонив голову.

  – Любовь, – твердо изрек он.

  Вейдер вскочил, сжимая кулаки.

  – Как?.. – выдохнул он. – Как ты можешь меня... любить? Зная, что я сделал?!

  Люк беспомощно пошевелил рукой, недоуменно глядя то на отца, то на внимательно наблюдающего за ним, сканирующего его своей Силой императора, пытаясь подобрать слова.

  – Глупый вопрос, – наконец пожал плечами мальчик. – Ты – моя семья. Мой отец. Как можно тебя не любить?

  Сидиус прищурился, на его губах заиграла удовлетворенная усмешка. Мальчик совершенно не врал, для него не существовало никакой проблемы, не было никаких нравственных терзаний или раздумий. Неоспоримая верность семье, тем кто в нее входит. Это открывало такие перспективы... верность не из страха, не из боязни... из любви. Понятно, что эта любовь – результат обретения «якоря» после «падения», установка, которая проросла сквозь все поведенческие реакции и моральные принципы, ну и что? Зато ребенок никогда не предаст тех, кто одной крови с ним, тех, кого назовет своими. Разве не этого хотели все ситхи, воспитывая учеников? Верности. Себе, своим идеалам... вот только им оставалось об этом только мечтать.

  Когда те, в кого вкладываешь годы усилий, только и ждут момента, чтобы оторвать тебе голову, а ты осознаешь, что и сам такой... найти такое чудо – это просто дар Силы. А уж в его положении, так вообще. Он – Император, а на троне всегда одиноко, и у его подножия полно тех, кто только и ждет твоей ошибки, возможности ударить в спину, но теперь есть шанс. Прекрасный шанс получить наследника не только по Силе, но и по крови. Вейдер силен и умен, но он не правитель, он – военачальник. Его стихия – Война. Он создан для битв, для сражений, именно в этой области лежат его таланты, а для управления Империей этого мало. А вот малыш... недаром его отец говорит, что они похожи. Судя по всему, это маленькое белобрысое сокровище – тот еще интриган, что не может не радовать, некоторые сцены, подсмотренные в его разуме, прекрасно это подтверждают. Это радует...

  Палпатин шевельнулся, рассматривая малыша, от которого тянуло обожанием, направленным в сторону отца. В груди кольнула ревность, глядя на такое отношение и ситху захотелось, чтобы и к нему так относились. Значит?

  Значит, надо сделать все, что необходимо для того, чтобы мальчик начал воспринимать его как семью. Сейчас отношение ребенка было настороженно-ровным, но он это исправит. Тем более, что Вейдер, что Люк – они его продолжение, пусть и узнал он об этом так поздно и совершенно случайно. Кроме того, разве не об этом он думал, когда узнал о предполагаемой смерти ребенка?

  Решено. Но сделать надо все красиво, а то есть некоторые индивидуумы, облизывающиеся на его титул. Время их окоротить.

  Но нужно еще кое с чем разобраться.

  – Скажи, Люк. Что еще ты помнишь о себе? Что ты видел?

  – Что еще? Я видел, как рос на Татуине, до девятнадцати где-то. Но очень смутно, только пара сцен. Потом кто-то напал на ферму дяди, и Ларсы погибли. Пришел Кеноби, сказал, что это сделали солдаты Империи, так как они искали пропавшие чертежи какого-то секретного объекта, а эти самые чертежи были в купленных накануне дроидах. И что мой отец был джедаем, но его убил ситх по имени Дарт Вейдер. Стимул отомстить, – злобно скривился Люк. Палпатин и Вейдер переглянулись. – Потом мы каким-то образом попали на этот объект, и папа убил Кеноби... – от ситха ударило волной злобной радости, – вот только старик специально поддался. Он дождался момента, когда я буду смотреть, после чего выключил меч и, когда папа ударил его сейбером, растворился в Силе. А я этого не простил. Месть. Война. Никакой пощады. Мы много раз встречались в бою, сражались...

  – Твой отец знал, кто ты?

  – Сначала нет, потом догадался.

  – И он не сказал тебе? – прищурился недоверчиво Палпатин. Люк хмыкнул.

  – Сказал. Так сказал, что лучше бы не говорил! Он заманил меня в ловушку, мы дрались, и папа отрубил мне руку, и только потом сказал, что он – мой отец, и предложил к нему присоединиться.

  Палпатин поднял изумленно брови и повернул голову к Вейдеру, рассматривая с каким-то странным интересом.

  – Потом, – уточнил развеселившийся ситх. – После того, как искалечил тебя.

  – Да, – кивнул Люк, укоризненно поджав губы. – Папа! Зачем ты отрубил мне руку? Они обе мне дороги, как память! И не только левая!

  – А потом? – вкрадчиво осведомился император. Люк резко погрустнел.

  – Потом была война. Долго. Мы сражались... с вами было что-то не то, вы словно были безумны, и вид, словно из вас вытянули жизнь... Отец погиб. Было очень больно. И плохо. Больше я ничего не видел, только знаю, что мои дети тоже были одаренными... и потом опять война.

  Глаза императора вспыхнули радостью, он прищурился, что-то обдумывая. Вейдер полностью закрылся в Силе, явно опасаясь снова сорваться и сидел неподвижно, словно статуя. Люк ждал.

  Сидиус потер подбородок и явно принял какое-то решение. Он встал и подошел к тут же вскочившему Люку.

  – Хорошо. На сегодня закончим. Скажи, Люк, ты голоден?

  – Да, Ваше Величество.

  – Хорошо, – по губам ситха скользнула легкая усмешка. – Тогда идем. Лорд Вейдер, вы к нам присоединитесь?

  Бронированная статуя ожила, Вейдер шевельнул руками, на мгновение сжав их в кулаки, и встал.

  – Да, Ваше величество. С удовольствием.

  ***

  Через несколько дней Люк задумчиво смотрел на висящую в гардеробной одежду, все больше убеждаясь в том, что визит портного был не более, чем проверкой. Будет он орать, или капризничать, или согласится с предложенным, или начнет душить Силой по примеру отца... Наивно думать, что ребенку позволят выбирать, тем более, обладающему определенным статусом. Именно поэтому тогда ему принесли только несколько костюмов, причем, слишком быстро, словно они были готовы заранее, и именно поэтому сейчас гардеробную наполняет... это.

  Люк не мог причислить себя к знатокам моды, но отличить кружевное безобразие от более строгого фасона был в состоянии. Он именно по такому принципу и тыкал пальцем в модели, демонстрируемые голопроэктором – поменьше всяческих излишеств. Но на вешалках не было выбранного им, там висело совершенно другое. Строгое, роскошное, чем-то напоминающее военную форму, но не все. Рубашки, брюки, что-то вроде камзолов, вроде бы так это называется: длинное, по колено, по щиколотку, на пуговицах. Что-то странное, напоминающее наряды Палпатина – длинное, многослойное, обильно украшенное золотой вишивкой.

  Может, Люк и пожал бы плечами, выкинув все это из головы, вот только осмотрев гардеробную, он отметил один интересный момент. Практически все вещи были выдержаны в любимой цветовой гамме Палпатина.

  Черный. Алый. Золотой.

  Цвета Империи.

  ***

  Тот день стал для Вейдера переломным. Сначала узнать, что чувствует нерожденный еще ребенок, когда убивают его мать и его самого заодно... Твой ребенок. Затем услышать, что этот самый ребенок все помнит. Все. До самого последнего мгновения. И знает, кто именно едва не оборвал его жизнь. А после этого получить послание от давно уже мертвой женщины, единственной, кого он любил в своей жизни, не считая матери.

  Темный лорд сидел на коленях в медитационной камере, которая сейчас потеряла свою первозданную белизну, невидяще смотря на свои руки. Гладкие стены покоробились, покрывшись паутиной трещин, расцветившись пятнами, словно обгорев. Кресло, вырванное с корнем, валялось, смятое невидимой огромной ладонью в комок, рядом лежали шлем и маска.

  Вейдер тупо смотрел на протезы, не спрятанные сейчас под кожаными перчатками, сияющие полированным металлом. Изящные черно-золотые конструкции, не покрытые искусственной плотью. Холодные и неподвижные. Как и он сам.

  Глаза болели, их резало, словно он снова в пустыне и вокруг буря, рассекающая острыми песчинками кожу до крови, обдирающая мясо с костей. Слез не было, они давным-давно высохли, веки жгло и глазные яблоки горели огнем... но слез не было. В ушах звучали слова Падме, сказанные детским голосом.

  ... Мое маленькое сокровище. Я знаю, что ты все слышишь, все запоминаешь. Настанет момент, когда ты все вспомнишь. Я знаю это так же четко, как и то, что твое имя – Люци-ивф-ферр...

  Я знаю, что мое время ограничено, поэтому – слушай внимательно, мое маленькое чудо... Слушай и передай мои слова.

  Энакин, любовь моя. Я не виню тебя, запомни это. Часть вины за произошедшее лежит на мне, я сама поспособствовала этой ситуации, позволив затмить себе разум. У меня есть только одно оправдание – близость разрешения от бремени.

  Я не виню тебя за нападение, ты все же сумел остановиться, это главное, а основная вина лежит на Кеноби и Йоде. Сейчас я вижу это ясно, как никогда. Разрозненные факты, некоторые моменты. Кеноби знал о нас, я в этом уверена. А если знал он, то знал и Йода, что касается остальных – это неизвестно. При последних наших встречах Кеноби смотрел на меня слишком внимательно, скорее всего – он почувствовал детей. Я знаю, что они унаследовали твои таланты, оба, но Лея – слабее. Им нужен Люк, это понятно, он сильный, даже я это чувствую, но они ошиблись.

  Если джедаи рассчитывают воспитать его как своего последователя – то их ждет разочарование.

   Кеноби сказал, что ты – мертв, вот только я ему не верю, магистр слишком хорошо умеет недоговаривать и играть словами. Я не знаю, что за игру он затеял, но он не колебался, прячась на моем корабле. Поэтому, скорее всего, ты сильно ранен и борешься за жизнь.

  Я не виню тебя, муж мой, но за нападение я, Падме Наберрие, нареченная «Амидала», требую с тебя виру. Вира твоя такова – найди детей, чего бы тебе это ни стоило, я не думаю, что их отвезут на Набу. Слишком рассчетливые глаза у Кеноби, а я не нужна ему живой, и уж тем более ему не нужно, чтобы детей воспитывала моя семья. Привези их на Набу, представь предкам, как положено. Тебе объяснят. И помоги Люку отомстить. И живи. Я требую, чтобы ты жил, а не существовал. Запомни это. Живи.

  Прощай, любовь моя. Прощайте, дети мои...

  Запомни мои слова, мое маленькое прекрасное чудовище, и передай. Я знаю, ты это сделаешь.

  Прощай...

  Вейдер разогнулся и камеру наполнил хриплый вой.

  ***

  Сколько он так пробыл, Вейдер не знал, просто в один момент кто-то набросил ему на плечи теплое легкое покрывало и обнял, прижимаясь к боку. Мужчина с трудом повернул затекшую шею. Люк. Закутанный в огромное для него одеяло, напоминающий передвигающийся на своих двоих кокон, сын внимательно смотрел на него огромными синими глазами, цепко держа руками за бронированное предплечье.

  – Пол холодный. Простудишься, – наставительно произнес малыш и Вейдер хрипло, каркающе расхохотался, выплескивая остатки переживаний, копившихся в душе все эти пять жутких лет. Пять лет существования...

  – Ты же меня вылечишь, – иронично усмехнулся ситх, и Люк широко улыбнулся.

  – От болячек – так точно, – согласился мальчик. – А от глупости? Я буду тебя лечить, ты будешь сидеть на холодном и снова заболевать... непорядок! Ты мне нужен живой и здоровый. Нам еще Лею искать и Кеноби ловить.

  Упоминание имени врага подействовало сразу.

  – Кеноби, – прошипел сверкнувший глазами Вейдер. – Тот еще...

  – Ситх, – невозмутимо подсказал Люк. Мужчина удивленно дернул отсутствующей бровью.

  – Почему ситх? Самый настоящий джедай. Такой... Светлый! – с ненавистью выплюнул Вейдер.

  – Да мне плевать, как он себя называет, – пожал плечами мальчик. – Главное, кем он является. Умный, очень умный, коварный, хитрый, достаточно жестокий, чтобы убить своего ученика, проворачивает шикарные интриги и очень хорошо маскируется под кого-то безобидного и неопасного. А теперь скажи мне, отец, – Люк встал и наклонился к лицу сидящего мужчины, – чем он отличается от Палпатина, который вообще-то Дарт Сидиус?

  Вейдер моргнул, обдумывая неожиданный вопрос.

  – М-да...

  – Вот именно, – удовлетворенно кивнул ребенок. – Только названием. Нельзя недооценивать противника, особенно такого уровня. Я его когда-то недооценил, приняв за истину в последней инстанции, и вся моя жизнь превратилась в театральную постановку. Больше я не совершу таких ошибок, и тебе не советую.

  Вейдер вздохнул, рассматривая ребенка. Великая Сила... Сын у него...

  – Значит, Кеноби специально подставился? – уточнил ситх, вставая и подхватывая на руки кокон с Люком.

  – Да. Гениальная постановка с вами в главных ролях. После такого ни о каком диалоге и речи не шло.

  – Сволочь, – констатировал Вейдер, направляясь в комнаты сына, на ходу прикладывая маску к лицу.

  – Сволочь, – согласился Люк, – но сволочь гениальная.

  ***

  Лежа в кровати, Люк смотрел в потолок и подводил итоги недели.

  Итак, что он может записать к себе в активы?

  Первое, это удачный побег. Тут надо обязательно сказать огромное спасибо Акаади, без его помощи ничего бы не вышло. Один ребенок против пяти одаренных взрослых – это даже не смешно. рано или поздно, но его бы нашли, а так Акаади его предупреждал, помогал прятаться, да и морально поддерживал, что уж тут скрывать.

  Второе... он создал себе хорошую репутацию на «Истце», да и Вейдеру немного помог. Конечно, это так, мелочи, но из мелочей и складывается главное... а вояки – первоклассные сплетники, всегда были и всегда будут.

  Третье... удалось правильно наладить общение с императором. Конечно, тот не кинулся лобызать его с воплями: «Вот и ты, мой давно потерянный внук!», да и вообще пока не спешит объявлять об их родстве, в том числе и самому Люку, но так и знакомы они всего ничего, и ждать от прагматичного до мозга костей ситха другого – глупо.

  Четвертое... получилось обойти острые углы, связанные с его видениями: участие Леи в рядах Сопротивления, тот факт, что она Органа, то, что он вообще знает, где сейчас сестра... К сожалению, нельзя демонстировать такие знания, ведь это – подробности. Если Сидиус узнает... ему, чтобы уничтожить Альдераан и Звезда Смерти не понадобится, сам справится, или отдаст приказ «база-дельта ноль» и все, туши свет... Бейл, конечно, не без греха, как ни крути, но то, что они взяли ребенка на воспитание при наличии родни, тем более бабушек-дедушек, тетей-дядей... это незаконно и вообще похищение. Но при чем здесь все остальные?

  Пятое, самое важное достижение, на его взгляд. Удалось вызвать нервный срыв у отца. Что ни говори, но он себя поедом ел за то, что сделал, признаки этого налицо: незаживающие до конца повреждения, да и с психикой непорядок. Он, конечно, ситх, а не ангел всепрощающий, но крыша у него на этой почве поехала капитально, Вейдер вообще напоминал паровой котел, причем, неисправный – когда рванет, непонятно. А так, пропсиховался и сразу стал адекватнее, теперь можно будет ему потихоньку и здоровье поправить... А всего-то и понадобилось немного подправить сказанное матерью. Зря отец оставил своего протокольного дроида и его наедине... И зря дал ему ему возможность этому дроиду отдавать приказы. Энсин отлично перевел слова, а затем помог чуть-чуть сместить акценты. Поправить окончания у пяти слов, поменять местами два предложения... Зато результат! Просто потрясающий! Вейдер на глазах ожил... а что дальше будет?

  Ну и шестое. Похоже его психика потихоньку начинает приходить в норму. Сначала потеря рассудка, потом эта вылезшая, правда, удачно, детскость сознания... сейчас зацикленность на семье... Забавно, он видит, что это – просто мания какая-то, но вот сделать ничего не может... да и не хочется, если честно. Впрочем, зачем? Должно же быть в нем что-то положительное, а верность семье – не самое худшее качество. И плевать, что это семья ситхов – маньяков, убийц и чудовищ, он не лучше. Главное, не скатиться окончательно, Вейдер намекнул, что он пока еще может оперировать и Светом, значит, надо, чтобы так было и дальше. Он хочет и того и другого, и можно без хлеба, зачем лишать себя преимущества и козыря в рукаве?

  Планы у него глобальные. Надо восстановить Орден Ситхов, он обещал Акаади, а обещания надо держать, или не давать вовсе. Кроме того, надо восстановить Орден джедаев. Если он правильно помнит и вообще хоть что-то понимает, Сила не терпит, когда преимущество получает какая-то одна ее сторона. Может произойти все, что угодно, вплоть до геноцида, как уже не раз бывало. То джедаи режут ситхов, то ситхи режут джедаев... Как ни крути, должно быть равновесие...

  Люк вздохнул, закрывая глаза. Итоги он подвел, а об остальном подумает завтра. А теперь – спать.

  ***

  Два месяца спустя.

   Люк вздохнул и отложил датапад, потирая лицо руками. Информация, которую он читал, оказалась крайне интересной и познавательной.

  Последние недели он старательно изучал все, что смог предоставить ему протокольный дроид по обычаям Набу. Причина такой любознательности была крайне проста – Люк отлично помнил, как отреагировал Палпатин на слова Амидалы о представлении предкам. Император сначала слегка нахмурился, словно вспоминая, о чем вообще идет речь, а потом очень довольно улыбнулся. Это не могло не напрягать, учитывая тот факт, что вообще-то император родился на Набу, а эта планета славится своей приверженностью традициям и крайне интересными устоями и системой управления.

  Можно было не сомневаться, что в голове ситха замелькали тысячи идей, сотни планов и бесчисленное множество вариантов их исполнения. Вейдера на эту тему спрашивать было бесполезно, он в таком не разбирался, совершенно. Палпатина спрашивать тоже бессмысленно, поэтому оставался один вариант – протокольный дроид и библиотека.

  Вейдер таскал Энсина за собой повсюду, так что проблем не возникло, дроид тут же скинул всю имеющуюся у него информацию и Люк погрузился в чтение. Что-то подсказывало, что с просьбой матери все не совсем чисто и есть какие-то невидимые на первый взгляд нюансы.

  Однако, помимо чтения, были и другие проблемы.

  Император продолжил распрашивать Люка, так что каждый разговор был как поход по минному полю с завязанными глазами и с тонкой палочкой в руках вместо металлоискателя. Ситх совершенно не стеснялся шерстить память ребенка, проверяя ее соответствие словам. Единственное, что не могло не радовать – сделав пару проверок, Сидиус пришел к определенным выводам, которые и высказал Вейдеру, ну а тот не преминул поделиться с нервничающим отпрыском, после чего Люк долго возносил благодарственные молитвы Силе.

  ***

  – Итак, что я могу сказать... – император и Вейдер неторопливо прогуливались по саду, одному из множества, составлявших знаменитые Сады Палпатина. Они представляли собой целый комплекс, множество платформ, на каждой из которых был представлен сад, традиционный для какой-то планеты. Естественно, отбирались самые красивые образцы, за ними следил целый легион садовников, некоторые были открыты для всех, в некоторые попасть можно было только по приглашению императора. Сейчас ситхи прогуливались по саду, представлявшему кусочек природы Набу: небольшое озеро с кристально чистой водой, высокие деревья, травы и кустарники, почти дикая природа с вымощенными камнем дорожками и ажурной беседкой в тенистом закутке.

  – Сказать я могу следующее: сын у тебя, Вейдер, крайне интересная личность.

  – То есть, Мастер?

  – Начну по порядку. Итак... первое. Хотя ему только исполнится пять лет, ментально он гораздо старше – не меньше десяти, а то и больше. Судя по тому, что я понял, сканируя его разум, после того, как ребенок начал получать видения, а первое было в два года, его личность получила необыкновенный толчок к развитию. Дети вообще очень впечатлительны и пытливы, их разум развивается и усваивает информацию с огромной скоростью, а тут такой раздражитель! Ребенок начал пытаться осмысливать увиденное, но так как сошлось несколько факторов: ему было два года, объяснить происходящее некому, видения были четкими и ясными, то... он принял их за реальность. Понимаешь? Он воспринимает их как случившееся, не отделяя от обычной жизни. Усугубилось это еще и тем, что каждый раз видения показывали какой-то другой период времени, а не по-порядку, так сказать... поэтому, все так перемешано, что разобраться теперь в этой мешанине просто невозможно.

  – Он не отделяет их от себя?

  – Да. Знаешь, что он мне сказал по этому поводу? «Этот вариант меня не устраивает, не хочу, чтобы отец меня ломтями резал, это неправильно! И вообще больно!»

  От Вейдера донеслось смущение, словно мужчину поймали за чем-то неприличным.

  – Я никогда...

  – Да ну? – иронично поднял бровь Палпатин и Лорд недовольно насупился. Сидиус рассмеялся. Император поднял лицо, подставляя его солнечным лучам, довольно жмурясь, легкий ветерок слегка шевелил короткие седые волосы. Вейдер искоса взглянул на совершенно не выглядящего на свой возраст отца и снова вспомнил, каким он был после нападения магистров. Истощенный, покрытый морщинами, глубокий старик с пылающими золотом глазами под низко надвинутым капюшоном.

  Бой отнял у ситха много сил, но не это послужило причиной увечий.

  Эмоции.

  Палпатин поддался на краткий миг зову Тьмы, потерял контроль над собой и, соответственно, над потоками Силы, пронизывающей его тело, а так как Темная сторона несет в основе своей отрицательные энергии, то результат наступил незамедлительно. Тело мгновенно словно выгорело изнутри, состарилось, придя в упадок.

  Сидиусу понадобилось время, чтобы повернуть процесс разрушения вспять, вновь обретя нормальную человеческую внешность, свой привычный холеный вид.

  – Дальше... – ситх отвлекся от наблюдения за природой и вновь вернулся к разговору. – Видения. Четкие, ясные, определенные... и очень краткие. Куски, моменты... несколько сцен, достаточно продолжительных. И много туманных, неопределенных, вызывающих массу вопросов и неоднозначных толкований. Ребенок воспринял и их, но просто как моменты, которые он плохо помнит. Докопаться до истоков невозможно, реальное и нереальное так перемешано, что он и сам не понимает, где что. Он-ребенок, он-взрослый... может, если бы мы встретились до «падения», я и смог бы отделить одно от другого, хотя и это под вопросом...

  – Почему, Мастер? – повернулся к нему Вейдер. Император вздохнул.

  – Судя по некоторым увиденным мной моментам, к четырем годам, когда процесс «воспоминания» завершился, мальчик уже имел проблемы с психикой, так как столь ранний контакт с Темной стороной не прошел без последствий. Весь спектр темных эмоций: агрессия, ревность, гордыня, самолюбие, злоба... продолжать можно долго. Его опекуны... им или невероятно повезло, или они действительно были самым лучшим на тот момент вариантом... они не давили на ребенка, не орали, не пытались на него воздействовать физически. Даже нотации не слишком часто читали. Поэтому он был адекватен и психика не слишком реагировала... но после нападения дракона все пошло наперекосяк. Постоянный стресс, непрекращающийся, запустил процесс «падения». А дальше... опять воля Силы. Он получает в учителя того, кто знает, что это такое и не просто знает, а может помочь вернуть разум дикому животному. Вдумайся, сын! – Палпатин азартно подался к молчаливо слушающему Вейдеру, окутавшемуся щитами и только судорожно стискивающему кулаки, – Меньше, чем за двое суток полностью пройти весь процесс. Полностью! От начала и до конца! И, самое главное – обретение «якоря». Ты. Семья. Вот то, что позволило ему скрепить разорванный разум. Семья. Абсолютная верность, непоколебимая уверенность... Шанс даже не на миллион.

  Вейдер молчал, опустив голову, обдумывая сказанное его отцом.

  – Хорошо... – медленно пробасил ситх. – А теперь?

  – Теперь? Теперь... – Сидиус развел руками, – это просто невозможно. Личность была разбита и вновь собрана, все его воспоминания так перекорежило, что выловить что-то невозможно, мы улавливаем его мысли только потому, что он не умеет закрываться, и то... бывают моменты...

  – А что сказал призрак?

  – Призрак? – хмыкнул Палпатин. – То же самое. Малыш произвел на Акаади огромное впечатление, тот очень горд, что успел первым застолбить место Учителя... – голубые глаза блеснули желтыми всполохами, в груди кольнуло ревностью, Вейдер злобно засопел.

  – Если бы не он...

  – Нашелся бы кто-то другой, – пожал плечами Сидиус. – Обязательно... ты хоть заметил, как его вела Сила? Удрать от Магистра... бегом... сказать кому-то, не поверят, – хихикнул император. Вейдер довольно фыркнул.

  – Да уж... представляю его рожу!

  – Ладно... поговорим о делах наших скорбных. Какие данные принесла разведка?

  ***

  Йода задумчиво щурил глаза, стоя в тени большого, но странно кряжистого дерева с перекрученным стволом и корявыми ветками. От огромного дупла тянуло Тьмой, заставляя передергивать плечами и нервно вздрагивать, словно от укусов насекомых. Сидящий рядом Кеноби потер лицо, стряхивая с себя напряжение.

  – Что будем делать, мастер? малыш уже у Падшего, девочка... ее дар загублен, но может попытаемся?

  Великкий магистр покачал головой.

  – Нет, не справится она с такой ношей, недостаточно сильна она для этого. Люк... вот единственный, кто сможет искоренить Тьму... подобраться достаточно близко.