Текст книги "Его сын (СИ)"

Автор книги: Наталья Захарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц)

вездные Войны. Фанф.

   Джен, драма, фантастика, психология, экшен, AU, ООС.

   Предупреждения: насилие, смерть персонажей, ОМП.

   Макси. В работе.

   Основные персонажи:Люк Скайуокер(ОМП), Энакин Скайуокер (Дарт Вейдер), Оби-Ван Кеноби, Палпатин (Дарт Сидиус), Йода, Мара Джейд, ситхи, джедаи, все остальные.

   Примечания автора:

   Что произойдет, если Энакин слегка перестарается с Темной стороной Силы, душа Падмэ? К чему это приведет? Что будет, если в ключевого героя Саги попадет взрослый, циничный человек, который увидит изнанку красочной картинки, заботливо подретушированной создателем этой истории? И что он будет делать, обнаружив, как мало выдумка соответствует действительности?

   Никаких соплей, восхищений и наивного идиотизма. Голая суровая реальность с топором в руках. Мое видение великой истории, взгляд за горизонт.

   Не ждите добрых ситхов или злых джедаев, не ждите эпических сражений или рек крови, хотя здесь есть все вышеперечисленное, хотя бы мельком. Это произведение о власти, которая не бывает одного цвета, и никогда не бывает доброй для всех, а также о том, на что идут разумные, чтобы ее добиться. Это книга о тех, кто умеет пользоваться самым страшным оружием, которое природа дала человеку – своим разумом.

   Итак – интриги и власть, а также цена власти. Если вы думаете, что в жизни по другому – учебник истории и жизнеописания влиятельных личностей вам в помощь. Также, советую почитать как создавались государства, и во что это выливалось для живущих на этих территориях.

   НЕ КАНОН.

   Это основной файл. Сюда тапки и плюшки.

   ЕГО СЫН.

   ПРОЛОГ.

  Мустафар.

   Ярость сводила с ума, застилая глаза алой пеленой, окрашивая все видимое в охряно-багровые тона, проявляясь желтым сиянием глаз, заставляя руки дернуться по направлению к источнику бешенства, а Силу – схватить жертву ловчей петлей, обвившей шею плотной удавкой.

   Она пыталась сопротивляться, что-то хрипя и плача, но Тьма шептала ему в уши, и он ничего не слышал помимо шелеста одной из граней Великой.

   Сияющие в мягком коконе две практически рожденные звезды запульсировали, борясь за свое существование.

   – Ты! – рявкнул высокий юноша, одетый в черное, сдавливая горло стоящей на подламывающихся ногах беременной женщины. – Как ты могла! Лгунья!

   Кокон затрещал, сдавливая их упругими стенками, уплотняясь под натиском ринувшейся в атаку тьмы.

   Больно! Больно-больно-больно!

   Страшно! Страшно-страшно-страшно!

   Два неразумных образования Силы вопили, подчиняясь древнейшим инстинктам.

   Выжить!

   Выжить любой ценой!

   Убежать-спастись-спрятаться!

   Что угодно, чтобы выжить!

   Сияющий нестерпимо ярко пульсар принял на себя основной удар, задрожав от оказываемого на него давления. Он сопротивлялся, как мог, но силы были несопоставимы. Тьма окружила его, сдавливая прочными тисками, погашая сияние. Еще несколько долгих мгновений он боролся за свое существование, но не выдержал... и... сияние стало тускнеть. В последней, отчаянной попытке спастись звездочка выбросила в сторону несколько хаотично двигающихся протуберанцев, слепо шаря в темноте в поисках хоть какой-то помощи.

   Меньшая звездочка Силы запульсировала белым светом, пытаясь спастись от надвигающегося ужаса и боли от разрыва связи с ее двойником. Давление все наростало, звезда в ужасе закричала... Неожиданно давление исчезло, но неприятие тьмы уже прочно впечаталось прямо в структуру формирующегося сознания.

   Робкое, отчаянное касание лучиком чистого света практически погасшего брата. Тусклый пульсар вспыхнул в последний раз, медленно угасая... и подтаскивая к себе еще один огонек. Маленький, но странно плотный, идущий разноцветными разводами. Неожиданно вспышка Силы пронзила почти погасшее солнышко, от чего оно выпустило пойманный огонек, начиная вновь гаснуть. Пришелец осторожно коснулся практически погасшей звезды выпущенным лучиком... и его втянуло внутрь более крупного собрата. Еще одна вспышка Силы, и погасшая звезда начинает разгораться все сильнее. Тьма вновь навалилась, пульсар начал гаснуть, но неожиданно словно замер в раздумии. После чего протянул робкий лучик прямо в тьму. Еще один... Еще... С каждым мгновением он пылал все ярче, вот только сияние уже не было таким ослепительно-белым. Появились первые темные протуберанцы, а поверхность пошла разноцветными разводами.

   ****

   Роды шли тяжело. Падме с трудом удерживалась в этой реальности, разум сдавался под натиском бушующего гормонального взрыва. Отчаяние затапливало, погребая под собой связные мысли. Энакин мертв... мертв. Кеноби отводил глаза, сообщая это, подхватывая ее на руки, волоча в корабль. Мысли метались, кружась в безумном танце, противореча самим себе.

   Энакин мертв?

   Мертв.

   Умер.

   Они куда-то прилетели, ее снова подхватили, занося в палату. Схватки уже стали непрерывными к этому моменту, но она их слабо осознавала. Падме находилась в совершенно невменяемом состоянии.

   Энакин мертв.

   Умер.

   Разум понимал, что надо бороться, что она нужна детям живой и невредимой... но тело практически не двигалось, стремительно теряя чувствительность, навалившаяся апатия накрыла толстым пуховым одеялом, заглушая звуки и душа вопли инстинкта самосохранения на корню. Ее словно сеть опутывала, не давая возможности хоть что-то сделать, вырваться из засасывающего болота.

   Энакин мертв.

   Умер.

   Одна и та же крутящаяся мысль выжигала волю, уверенно подводя ее к прекращению существования.

   Энакин мертв.

   Умер.

   Она попыталась выбраться из затягивающей ее трясины, ведь она нужна... нужна детям! Но в голове опять закрутилась навязчивая мысль.

   Энакин мертв.

   Умер.

  Амидала прижала к себе слабыми, непослушными руками детей.

  Двое.

  Мальчик и девочка. Ее продолжение, ее и ее мужа.

  Мысли заметались, разум стряхнул с себя паутину апатии, собрав в едином порыве все силы и активизировав все свои способности. Стали выстраиваться логические цепочки, кристально-ясные, четкие, обнажающие неприглядную правду прошлого и высвечивающие жуткие перспективы будущего. Будущего, которого у нее нет.

  Хотелось завыть от осознания совершенных ошибок, забиться в истерике, дарующей облегчение истерзанному гормонами телу, но нельзя. У нее слишком мало времени. И пусть будущего нет у нее, ведь недаром Оби-Ван так странно сообщил о гибели Энакина...

  О, он не врал, но и правды не сказал. Что-то было не так... она чуяла это всем своим естеством, отточенным разумом политика, варящегося в этом ситховом котле с рождения, и сердцем, разорванным на части произошедшим.

  Ее вина, она не поняла угрозы и не приняла мер, но все ее мысли были только о предстоящем рождении детей... это единственное, что может ее извинить.

  Впрочем, не время.

  Имянаречение.

  Она – Набу, Древнейшая семья... они стояли у истоков создания государства, они его вырастили и пестовали, они его хранят и оберегают, защищая от врагов. Ее дети бутут такими же. Надо только правильно определить их судьбу.

  Амидала чувствовала странно довольный взгляд джедая, направленный на ее пока еще безымянного сына, приправленный глубоким сожалением и странной решимостью. На дочь внимания не обращали, впрочем, это было понятно. От мальчика исходило странное, нечто, что она ощущала в супруге, но не тогда, до Мустафара, а после, то, что она видела и чувствовала, когда он стоял перед ней в гневе и ярости. Дочь захныкала, а сын смотрел на нее голубыми, мутными пока глазками.

  Ему надо дать сильное имя, которое поможет ему противостоять врагам, ведь в том, что они есть и будут, Амидала не сомневалась. На нее снизошло странное спокойствие, выбор был сделан легко, просто, словно ее малышу подходило только это имя, и никакое другое.

  В голосе проскользнуло злорадство.

  – Люк.

  Мир дрогнул, вплетая в ткань своего бытия новую ниточку.

  – Лея.

  Оби-Ван куда-то исчез, и Падме, торопясь, заговорила. Она обращалась к сыну, спеша донести до него необходимое. Она четко знала, что хоть сейчас он ничего не понимает, но настанет миг, когда ее дитя все вспомнит.

   Тихий шепот лился, пока тело не ослабело окончательно, после чего сознание провалилось в темноту, отказываясь реагировать.

   Меддроиды проводили реанимацию под внимательным взглядом серых глаз, но все было тщетно. Когда пациент не хочет жить, медицина бессильна. Зафиксировав время смерти, дроиды осторожно вынесли детей, помещенных в специальные колыбели-капсулы.

   Стоящий за стеклом мужчина печально покачал головой.

   – Прощай, Падме. И прости. Я знаю, ты бы этого не одобрила, но у нас нет выхода. Это единственный вариант. Ситхов надо остановить. Любой ценой.

   Подойдя к двери, он еще раз замер.

   – Прости.

   Больше он не оглядывался.

   ***

   Где-то вдали удовлетворенно улыбнулся закутанный в мрак силуэт, сидящий возле погруженного в медкапсулу обгоревшего обрубка человека.

   – Прощай, глупая королева. Ты свою роль отыграла с блеском.

   ***

   – Что скажете, Учитель?

   – Юного Скайуокера на Татуин отправить должны мы. Не любит родину свою отступник, не любит, и не вернется на нее. Отправить дитя его дальним родственникам можно. Они приглядят. И ты пригляд осуществлять должен. Опасности всегда есть.

   – А девочка?

   – Есть на примете тот, кто возьмет ее. Органа Бейл. Влюблен в ее мать он когда-то был, воспитает дитя он в любви, как свое собственное.

   – Это не опасно?

   – Видение было мне. Только в случае этом они миссию свою выполнить смогут.

   – Хорошо, учитель.

   Небольшое зеленокожее существо, опирающееся на корявую клюку, прикрыло тяжелые веки. Все идет по велению Силы... Стоящие рядом твиллек и забрачка молча смотрели вслед взлетающим кораблям. Взлетающим, чтобы направится в совершенно противоположные стороны.

   **

   Говорят, что душа вселяется в свое будущее тело в момент зачатия. Не знаю... Да и сможет ли кто это подтвердить? Может, и есть такие, но мне они как-то не попадались. Я такого не помню. Есть только странные, смутные воспоминания, приходящие под утро, когда сон и явь смыкаются в зыбком единении.

   Я лечу куда-то сквозь мрак, полный холодных звезд. Они рождаются и умирают на моих глазах, миллионы, мириады огоньков. Теплые, холодные, маленькие и большие, всех цветов радуги, даже черные попадались!

   Неожиданно почти врезаюсь в странное: двойная звезда, окруженная темным коконом, смыкающимся вокруг все туже и туже. Их свет уже не может разогнать плотную стену тьмы, одна звездочка, что покрупнее, явно устала от бесплодной борьбы, и постепенно гаснет, принимая на себя удары, закрывая ту, что поменьше, вопящую от ужаса.

   В последнем, отчаянном усилии почти погасшая звезда выбрасывает лучики, пытаясь дотянутся до хоть кого-то... помощи нет. Отчаяние затапливает все вокруг. Еще попытка – и меня притягивает к ней, уже практически мертвой. Странное чувство.

   Слияние...

   Как это описать?

   Мое 'Я' вливалось в дикую смесь из инстинктов и зарождающегося разума, словно ко мне прикрепляли куски чего-то, о чем я вообще не имел никакого понятия. Я не знаю, что это такое.

   В человеческих языках нет таких понятий.

   Странные ощущения, словно тело отрастило лишние ноги и руки, обзавелось непонятными органами чувств, и теперь мозг пытается наладить связь со всем этим богатством. Как будто пытается шевелить ушами, чтобы взлететь, или внутри вырос гироскоп.

   Странно, необычно, больно.

   Видеть звуки, ощущать вкус наощупь, слышать осязаемое... Я менялся, словно калейдоскоп, который вертят в руках. Вот была одна картинка, но игрушку встряхнули, и возникла совершенно другая. Материал тот же, но картинка – другая.

   Все перемешалось, а затем...

   Накатило.

   Тьма была везде, она сжимала в тисках все сильнее, вгоняя разум в беспросветную панику. Я заметался, пытаясь сбежать, но это было бесполезно. Неожиданно всплыла мысль: 'Не можешь прекратить – возглавь'.

   Было страшно, очень страшно.

   Но иного выхода не было.

   Я попытался коснуться окружающей меня темноты... и у меня получилось.

   ***

   Я погружался на дно океана, в непроглядный мрак Марианской впадины, туда, где не бывает лучей света и царят мрак и холод. Чудовищное давление взорвало сознание, заставляя метаться в агонии, бессильно крича, но никто не слышал мои крики.

   Давление все нарастало, заставляя сжиматься изо-всех сил в попытке противостоять, не сдасться... Я словно становился плотнее, пытаясь поглотить хоть часть окружающей меня энергии, ассимилировать ее, иначе – смерть. Окончательная и бесповоротная.

   Я бился в этой ловушке, теряя силы, но неожиданно словно случился прорыв.

   В меня попала первая капля окружающей меня энергии.

   Это было словно сладкий яд, выжигающий себе дорогу внутри меня, приводящий в экстаз и причиняющий чудовищные мучения. За первой калей последовала вторая... третья... с каждым разом было все легче и легче.

   Чудовищное давление океана постепенно сменилось невесомостью открытого космоса, замерцав миллиардами звезд.

   Я сделал судорожный глоток воздуха... а затем меня сдавило и сознание померкло, успев только уловить постепенное угасание окружающего меня кокона света.

   Кокон медленно умирал, не желая продолжать свое существование.

   Однако, была нить, которая связывала меня еще с кем-то.

   С кем-то одной крови со мной.

   ***

   Оби-ван задумчиво смотрел на мирно сопящего младенца, тихо спящего в колыбели для новорожденных.

   Люк Скайуокер.

   Дитя Падшего.

   Ребенок поражал своей Силой. Сырой, неоформленной, но, тем не менее, ясно ощутимой. От спящего младнца расходились тонкие поисковые лучи, обшаривающие пространство, малыш явно пытался найти потерянных родителей.

   И если насчет связи с матерью не было нужды волноваться, ведь тело Падме мертво, а Призраком Силы она не стала, то вот связь с отцом...

   Малыш захныкал, завозившись в тепле колыбели, которая тут же начала покачиваться, реагируя на недовольство ее маленького обитателя. Сила всколыхнулась, пытаясь нащупать родную кровь, потерянную из-за увеличивающегося расстояния.

   Оби-ван недовольно покачал головой, сосредотачиваясь и погружаясь в медитацию. Вокруг колыбели появился барьер, отсекающий все поползновения наружу.

   Малыш недовольно разлепил мутные глазки и заорал, демонстрируя свои голосовые возможности во всей красе. Он плакал, потеряв, причем резко, связь со своим родителем.

   Оби-ван покачал головой и замер, поддерживая барьер.

   – Нет эмоций – есть покой.

   Чеканные строки древнего кодекса звучали в небольшой каюте, заглушая вопли недовольного Люка.

   Нет эмоций...

   Малыш плакал, горько и отчаянно.

   Нет эмоций...

   Оби-ван встал, успокаивая малыша волной Силы. Плач постепенно затих, воцарилась тишина.

   Нет эмоций.

   Но почему же так горько на душе?

   Почему?

   ***

   Бейл Органа осторожно укачивал лежащего у него на руках младенца. Крошечная девочка спала, изредка хмурясь и недовольно дергая маленькими ручками.

   – Лея... моя ты красавица...

   – Бейл.

   Бреха осторожно, чтобы не разбудить ребенка, подошла к мужу, внимательно рассматривая. Бейл цепко держал девочку на руках, баюкая, как свое родное дитя. Острый взгляд королевы оценил хватку, мрачную решимость и огромное, незамутненное счастье, которое волнами изливалось из мужчины.

   – Ты понимаешь, что наделал? Если кто-то узнает...

   – Никто не узнает. Медики подтвердят, под твоими одеждами все равно ничего не видно, сейчас мы и так на отдыхе, придворных нет. Идеальное время.

   – Бейл, – устало прикрыла глаза женщина. – Это все ясно, но что ты будешь делать, если у нее проявятся... способности? Ты ведь помнишь, кто ее отец? А, Бейл?!

   Глаза мужчины мрачно сверкнули, лицо потемнело.

   – Я буду надеяться, что этого не произойдет. Но если это вдруг случится... у меня есть некоторые связи, даже сейчас. Выход есть всегда, и способ всегда можно найти. Надо только постараться.

   – Хорошо, Бейл, – Бреха грустно покачала головой, ощущая укол в сердце. Ее муж все еще любил эту упертую Падме. Даже сейчас, вернее, особенно сейчас. Малышка... он не отдаст ее никому. Это ясно видно. Впрочем, есть и положительные моменты.

   Одаренный на троне, это всегда риск, но его можно уменьшить. Надо только правильно воспитать... конечно, в ближайшие годы ее показывать при дворе Императора нельзя, но, судя по всему, есть способы скрыть одаренность. Надо навести справки. Кроме того, своих детей у них нет и не предвидится – генетическая несовместимость, а наследник необходим, нельзя возвращаться к смуте, что была перед их свадбой.

   Приняв решение, женщина оценивающе посмотрела на спящую девочку. Происхождение у нее хорошее, Падме тоже была королевой, так что, с этой стороны все в порядке. Никакого урона для Королевского дома.

   А теперь, надо разобраться с тем, как все это удобнее провернуть.

   – Капитана Тимерра ко мне, и позовите доктора Лемара.

   Отступать нельзя, можно только идти вперед.

   ***

   – Кеноби, ты сдурел? – Оуэн Ларс недовольно скрестил руки на груди, мрачно смотря на заявившегося прямо к ним на порог джедая. Вид у Оби Вана был потрепанный и какой-то... осунувшийся. Ранее всегда лощеный мужчина как-то резко постарел, не физически – морально.

   Ларс видел, что джедай словно надломан.

   Что же произошло?

   – Оуэн, – тихо начал Кеноби, поставив колыбель на пол. – Мне некуда больше податься. Сам я могу улететь куда угодно, но ребенок...

   – Приют.

   – Ты сдурел, Оуэн?! Он – одаренный! Его найдут через день! – рявкнул Кеноби. Вспышка оживления тут же угасла, понурившись, джедай потер пальцами глаза. – Здесь есть шанс, что его не обнаружат.

   Оуэн мрачно смотрел на колыбель со спящим младенцем. Сын его сводного брата... вспомнив Энакина, Ларс передернулся. Он прекрасно помнил взгляд парня, принесшего свою мертвую мать. А также, он прекрасно помнил, что они обнаружили в стойбище тускенов, после визита туда разозленного Скайуокера.

   Ларс мало общался со своим родственником, но этого хватило, чтобы составить о нем впечатление. И если этот ребенок будет похож на своего отца...

   – Оуэн, – мягкий голос Беру заставил очнуться ушедшего в воспоминания мужчину. – Оуэн...

   – Ладно, – сдался Ларс, и угрожающе посмотрел на сидящего перед ним джедая.

   – Кеноби, скажу это только раз. Мы примем мальца, но не жди, что я позволю тебе ошиваться рядом. Не дай Сила ты начнешь капать ему на мозги или еще что-нибудь. Я, хоть и не одаренный, могу очень сильно испортить тебе жизнь. Понятно?

   – Но, Люк – одаренный! – растерялся Кеноби. – Его надо...

   – Его – ничего не надо! – рявкнул выведенный из себя мужчина. – Ты уже довоспитывался! Хватит! Я не дам сломать еще одну жизнь!

   Кеноби побледнел, застыв в кресле. В ушах звенел дикий крик сгорающего в лаве ученика.

  Ненавижу!

   ***

   Пробуждение было мучительным. Как и все прошлые разы. Раскрывший глаза лежащий в специальном боксе искалеченный человек обвел помещение мутным взглядом.

   Ослепительно-белое.

   Стерильное.

   Мертвое.

   Как и он.

   Чужая Сила ласково окутала его толстым одеялом, помогая дышать, мыслить...

   Существовать.

   – С возвращением, Лорд Вейдер.

   Лежащий только медленно моргнул, будучи не в силах протолкнуть слова сквозь опаленное горло. Болело все. Но телесную боль можно перетерпеть, хуже было не это... потеря.

   Там, глубоко в сердце, где была связь со смыслом его жизни, зияла пустота.

  – Падме?

   Тихий вопрос скользнул в Силе от одного собеседника к другому. В ответ пришла волна сочувствия.

   – Сожалею, ученик, но она мертва. Ты... убил ее.

   Обгоревшие веки сомкнулись, по щеке скатилась одинокая слеза.

   Убил. Сам. Своими руками. Своей Силой. Своей... волей.

   Убил.

   Стоящие на столике предметы затряслись, стены начали поскрипывать, когда лежащего окутала Сила, начавшаяся закручиваться водоворотом, все сильнее и сильнее. От Вейдера пошла волна дикого отчаяния и нежелания жить.

   Убил... Ее и...

   Приборы громко и отчаянно запищали, когда сердце остановилось.

   В ответ резкий, точно направленный удар Силы запустил не желающий работать орган.

   – Э, нет, ученик. Так просто ты от меня не отделаешься! Не смей умирать, хуже будет!

   Старый ситх сосредоточился, беря под контроль тело пытающегося сбежать в небытие ученика. Тот попытался бороться, но куда ему было до истинного Темного Владыки в расцвете сил и могущества? Жалкие попытки... бесполезные.

   Сердце заработало, гоня кровь по организму, надпочечники выбросили порцию адреналина, еще одну, в тело вбивался приказ: «Жить!»

   Сила расправляла обожженные легкие, запустила процесс регенерации, стимулировала мышцы и железы. Пациенту не оставили ни единого шанса умереть.

   Стабилизировав состояние своенравного неблагодарного ученика, Палпатин довольно откинулся ни спинку кресла, буравя лежащее тело взглядом ярко-желтых глаз. Постепенно цвет тускнел, приобретая коричневые оттенки.

   Старого ситха беспокоила внезапно появившаяся мысль о том, что он что-то упустил. Слишком остро отреагировал Вейдер на смерть своей жены. Слишком... болезненно. Почему? Он чего-то не знает?

   Палпатин задумался, перебирая воспоминания.

   Мертвую ныне королеву в последний раз близко он видел достаточно давно. Тогда она была здоровой, сильной и, как всегда, упрямой, как стадо бант. Ничего странного в ней Палпатин тогда не заметил...

   Вывод?

   Если что-то произошло, то случилось это тогда, когда она была вне поля его зрения.

   Машинально поддерживая Силой упрямого ученика, Палпатин устроился в кресле поудобнее, погружаясь в медитацию. Перед глазами проплывали сухие строки отчетов наружного наблюдения, прослушки, слухи и факты...

   Падме развила необычную активность... Падме никуда не выходит без телохранителей и орды служанок... Падме конфиденциально посетила медицинский центр закрытого типа, только для очень высокопоставленных персон... Падме была подавленной и сильно нервничала, хорошо, впрочем, это скрывая... Падме встретилась с мужем, разговор не был записан.

   Скайуокер был сильно возбужден. Очень сильно.

   Что она ему сказала?

   Медицинский центр... проблемы со здоровьем?

   Судя по-всему, нет. Энакин не выглядел подавленным или угрюмым, Палпатин тогда отметил только какое-то тщательно скрываемое счастье и странное ощущение, словно ученик никак не мог поверить во что-то. У Скайуокера был шок и потрясение, его рвали на части странное неверие в услышанное... и радость, огромное счастье, ученик был просто окрылен. Его отношение к Падме, и так довольно трепетное, претерпело изменения.

   Он окружил ее еще большей заботой, проявляя ее по мере возможности при их нечастых встречах,

   Что он узнал?

   Что его так выбило из колеи?

   Палпатин сосредоточился, чувствуя, что близок к разгадке.

   Падме постепенно сокращала свое пребывание на публике, она села на специально разработанную для нее диету (странно, она всегда была в форме и разъевшейся не выглядела, это ситх прекрасно помнил), у нее постепенно изменился режим дня, Скайуокер тогда сильно нервничал... умирая от счастья.

   Что может так подействовать на мужчину? Что может так его выбить из колеи? При условии, что это нечто не является чем-то негативным?

   Так-так...

   Центр, проблемы со здоровьем, незамутненное ощущение счастья, режим и диета, ужас Вейдера, осознавшего гибель жены...

   Она была беременна.

   Дитя.

   У его ученика должен был родиться ребенок.

   Палпатин заскрипел зубами, обуздывая пытающуюся выйти из-под контроля Силу, взметнувшуюся черным смерчем.

   Ребенок!

   Дитя Вейдера!

   Глаза засияли сверхновыми, алое кольцо, окружившее радужку, расползлось кровавыми росчерками на белки.

   Бестолковое существо! Почему не сказал?! Боялся?! Идиот!!!

   Дитя Избранного! Да он бы пылинки с него сдувал, это же...

   Кулаки с хрустом сжались, кресло стало медленно осыпаться мелкими крупинками.

   Когда он прилетел на помощь, Падме уже кто-то увез. Буквально пара часов, и он почувствовал ее гибель, недаром когда-то поставил на эту идиотку что-то вроде маячка, сообщавшего, жива эта дура или откинула копыта.

   Ситх в сердцах треснул по подлокотнику, краем сознания отмечая, как тот рассыпался трухой. Встав из разваливающегося на глазах кресла, Палпатин заходил по помещению, пытаясь обуздать рвущиеся из-под контроля эмоции.

   Беременна!

   Она была беременна!

   Император резко повернулся к ученику, изображающему бревно и, подойдя ближе, осторожно вошел в его разум, аккуратно, едва заметными касаниями перебирая воспоминания. Сделать это было легко, Вейдер, в шоке от содеянного, вытащил глубоко скрытое на поверхность, не успев вновь спрятать свои мысли под щитами прежде, чем провалиться в беспамятство.

   Яркие картинки-вспышки закружились безумным хороводом перед мысленным взором ситха, показывая наглядно, что он не всесведущ и допустил огромный просчет, который теперь неизвестно во что выльется.

   ... – Эни! Я беременна...

   ... – Можно... послушать?

   ... – Роды уже скоро...

   ... Робкое касание Силой находящегося внутри сокровища и... ответное!

   Нерожденное дитя отозвалось на силу своего отца! Отозвалось!

   Хотелось выть в голос от осознания потери. Вылетевший из стерильной комнаты Палпатин промчался в зал для тренировок и дал себе волю, спустив с цепи ярость и жуткую злобу.

   Стены задрожали, стоящие по периметру дроиды затряслись, падая на пол и разваливаясь на части. Зал заполнила Сила, темная, бурлящая, как горный поток, неистовая, рвущая на части все, что находилось в помещении. Ситх орал от ярости, сжимая кулаки, бесясь от невозможности что-то изменить.

   Его просчет. Его недосмотр!

   Он – Мастер.

   Как он мог не заметить?!

   Обломки дроидов закрутились в воздухе, подхваченные смерчем Силы. Ситх резко свел руки вместе, выдыхая и успокаиваясь. Еще секунду назад закручивающаяся бешеным водоворотом энергия успокоилась, вновь превратившись в безмятежный на первый взгляд океан.

   Вот только никто не видит населяющих его чудовищ...

   Палпатин потер ладонями лицо, сосредотачиваясь. Вопросов возникло еще больше. Почему он не почувствовал? Ведь дитя явно было одаренным... да, оно еще не родилось... расстояние и тот факт, что Сила ребенка еще спала? И почувствовать ее мог только тот, в ком текла такая же кровь? Ведь кровные связи самые прочные, их разорвать практически невозможно...

   Император шел по коридору, низко надвинув капюшон, сопровождаемый отрядом Алых Гвардейцев.

   Какая потеря...

   Веками перед одаренными, невзирая на их направленность, стояла проблема. Ученики. Казалось бы, что проще? Женись или выйди замуж и произведи на свет того, кто пойдет за тобой с самого первого мгновения жизни. Так просто! И так неосуществимо!

   Никто не мог гарантировать, что родившееся дитя унаследует дар своего родителя или родителей. Никто! Дети не наследовали то, что делало разумных – одаренными. Почему? Ответа не было. Сила могла проснуться у внука, правнука или не проявиться никогда! Была только одна раса, у которой с этим не было проблем – древние ситхи. Только они создавали семьи с почти гарантированным результатом, хотя и у них рождались неодаренные дети. Почему?

   Веками над этой проблемой бились лучшие умы, но к разгадке так и не приблизились. Именно поэтому до сих пор и ситхи, и джедаи обшаривали галактику, просеивая ее сквозь частое сито, выискивая тех, в ком есть хоть крупица дара. А этот дар был крайне редок... капля на океан.

   И осознание потери заставляло скрежетать зубами, и идти прочь от непутевого болвана, оборвавшего по глупости и банальной ревности, из-за неумения держать себя в руках жизнь того, кто смог бы стать достойным...

   Запершись в кабинете, Палпатин сгорбился, уставившись в пространство.

   Такая возможность!

   Истинное чудо... А чудо, как хорошо всем известно, не повторяется.

   Да как мог его ученик хоть на миг подумать о том, что он причинит его ребенку, одаренному ребенку вред? Он бы воспитал его как родного... терпеливо огранил, как невероятную драгоценность, вырастил, лелея и передав все свои знания, понимая, что растит свое продолжение... Он ведь уже не молод. Да, он на пике своей формы, но...

   Вейдер.

   Сидиус сжал кулак, намечая план действий. Он сам виноват, не уследив за аппрентисом. Что ж... теперь он будет держать его в титановых рукавицах, пресекая дурные мысли и выкорчевывая слабости и нехорошие наклонности. За безбашенным Скайуокером глаз да глаз нужен...

   Значит, теперь он будет следить за ним в оба.

  ***

   Лежащий в колыбели младенец недовольно орал, размахивая ручками. Он чувствовал, что что-то вокруг него неправильно, но не понимал, что именно и не мог это изменить. С каждым днем все сильнее наливающиеся фамильной синевой глаза гневно смотрели на пытающуюся его успокоить Беру, не обращая на женщину никакого внимания.

   Она не чувствовалась родной, ее кровь не откликалась на его отчаянный призыв, разбивающийся о невидимый барьер, отсекающий дитя от остальной галактики.

   Женщина, баюкающая его на руках была доброй, нежной и теплой, она кормила его, укачивала, ласкала, отвлекая от самого себя, она была хорошей матерью.

   Но у нее был один недостаток, перечеркивающий для малыша все ее достоинства.

   Она была чужой.

   ***

   Бейл держал на поднятых к небу руках недоуменно рассматривающую происходящее карими глазками дочь, демонстрируя ее Миру и придворным.

   – Принцесса Лея Органа!

   Утомленная Лея спала, прижавшись к широкой груди мужчины, а вице-король довольно прижимал к себе свое сокровище, благодаря Силу за предоставленный ею шанс. Падме... как он мечтал когда-то повести ее к алтарю! Если бы неприступная набуанка дала ему хоть шанс, хоть один намек на то, что она не против... Но она выбрала этого... джедая!

   И что он сделал? И сам погиб, и жену в могилу свел!

   Лея завозилась, реагируя на эмоции приемного отца и мужчина осторожно закачал ее на руках. Лея... маленькое сокровище. Пусть он упустил шанс завоевать ее мать, но это дитя все равно, что его собственное. Он воспитает ее, как подобает, она ни в чем не будет знать нужды, она вырастет в любви и обожании.

   Его дочь.

   И пусть только попробует кто причинить ей вред...

   ***

   Кеноби задумчиво осматривал свое новое место жительства. По уровню комфорта пещера не дотягивала, и очень сильно, даже до самых замызганных ночлежек, которые встречались на жизненном пути джедая. Ничего... ему много не надо, а если немного поработать ручками и Силой, правда, очень осторожно, то будет совсем даже ничего.