Текст книги "Когда падают листья... (СИ)"

Автор книги: Наталия Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Говорят, что где-то за Южным океаном есть место, где видно, как звезды рождаются, а потом уплывают на небосвод. Сказки, конечно, все эти рассказы. Но в каждой сказке есть своя доля яви, и Яромир как никто другой знал об этом.

– Эй, шевелите задницами! – крик ударился о снежную твердь, и та поглотила его полностью, без остатка. – Утром вы мне нужны живыми!

Всадники мрачно переглянулись: секст-велитель, Рэйн, успел всех достать до печенок.

Они шли уже шестой день, и сегодня-завтра должны были встретиться и соединиться с другим отрядом, шедшим навстречу, для очередного маневра. Двадцать пацанов и пятеро опытных войников – невеликая сила, а тут еще мороз этот… Яромиру, выходцу из южных земель, было вдвойне тяжелей переносить холод, но, в конце концов, он сам напросился: сбежал из дому ради сомнительного счастья не быть убиенным дома, не отличил натурального песца от подделки. Вот и оставалось молодому шатренцу мерзнуть и стучать зубами, проклиная собственную глупость. Единственное, что его утешало, так это то, что остальным было не лучше. Но удовольствие наблюдать распухшие красные носы своих товарищей тоже было довольно таки сомнительным.

– Стойте! – внезапно скомандовал Рэйн и поднял руку в широкой перчатке.

– Что там? – поинтересовался Димитрий, рослый войник лет сорока-сорока пяти со стальным взглядом и безжалостной рукой.

Рэйн мягко спрыгнул с коня и котом подкрался к ближайшим кустам, сквозь которые как раз открывался замечательный обзор на долину, засыпанную снегом, плывущую параллельно полосе безжизненного елового леса.

– Кажется, неприятель решил срезать путь, – раздался голос Димитрия, подошедшего к секст-велителю.

– Думаешь?

– Уверен. Этого отряда здесь быть не должно.

– Сможешь сосчитать отсюда, сколько их?

Димитрий прищурился:

– Хочешь подраться?

– Руки чешутся, – ухмыльнулся Рэйн и кивнул на свой отряд: – да и у этих цыплят того и гляди сосульки на носах повырастают.

Войник поморщился.

– Только не говори, что тебе стало их жаль.

– Ты абсолютно прав. Я невыносимая меркантильная сволочь. Если мы их немного пощиплем коринцев…

– Как знаешь, Рэйн. Их шестнадцать.

– Хорошо, – мурлыкнул секст-велитель, потирая руки в перчатках, – эй, сосунки, подтягивайтесь!

И что им оставалось делать?

Яромир вздохнул и, с досадой сняв уже не греющий перчатки, вынул из-за спины лук, открыл колчан.

– Так, кто у нас тут по мишени с тридцати шагов попадает? – Яр шагнул вперед, шумно шмыгнув носом. Ой, аукнется ему еще этот переход!

– Вон в те кусты и сними лучников.

Шатренец нахмурился: обостренное юношеское чувство справедливости взыграло.

– Из кустов? Это не…

Рэйн оскалился и рявкнул:

– Приказы обсуждать вздумал?

Яромир скривился и пробурчал:

– Никак нет, вашество.

– Поговори еще у меня тут! Живо! Кру-угом!

Яр развернулся и направился к тем самым злосчастным кустам вместе с другим пареньком, как его там? Торни? Шонри?.. как-то так. Этих акиремцев всех и не упомнишь.

– Чего ты застыл? – пробурчал Шонри, пристраиваясь рядом, – давай по-быстрому, у меня сейчас пальцы отмерзнут. Мои – трое слева, твои – справа.

– Шонри…

– Я Шон, – перебил его акиремец, – потом поговорим. Нам Рэйн сейчас головы оторвет.

Шатренец только вздохнул и легко наложил стрелу на тетиву. Чуть колыхнулись ветки у них над головой – и тут же вдали коринец осел на землю, разбрызгивая кровь по белому-белому снегу.

Зима в этом году, как назло выдалась снежная-преснежная, никто из старожил и не припоминал таких огромных сугробов и морозов. Елки все до единой были присыпаны снегом, будто чертополохом, на дороге, в оврагах – везде лежал этот мерзкий, холодный белый снег!

– Чего застыли? – прошипел секст-велитель, – продолжайте!

Шон послушно продолжил, а Яромир, тоскливо поглядев вдаль, где уже началась суматоха, вдруг застыл: лицо его окаменело.

"Не может быть! – кричал разум, – такого просто не может быть!"

Но, видно, Нородж с Моартой в этот раз объединили свои усилия – и на Нити Яромира вновь завязался узелок, да такой, что либо иди назад, либо рви нитку к хренам собачьим.

Там, в сорока шагах от него, стоял друг его детства – зеленоглазый Зарий, мать которого была урожденной коринкой. Как, как его могло сюда занести? Почему он примкнул к Корину, а не к Заросии?

Не было у Яромира ответов на эти вопросы. Он смотрел на друга во все глаза и не стрелял. Просто не мог выстрелить. А Зарий, вдруг подняв глаза, различил знакомые золотые волосы и, оставив умирающего товарища, просто пошел вперед. Туда, где за елками скрывался их маленький отряд, туда, где ждала его смерть.

– Стреляй, щенок! – прошипел Рэйн, толкнув его в плечо.

Но шатренец, обернувшись, вдруг зло посмотрел на командира… и ломанулся сквозь елки навстречу другу-врагу.

Тот остановился в двух шагах от Яра и опустил руку с мечом. Слова были не нужны, все читалось по глазам: боль – вопрос, спокойствие – ответ, вина – осознание, горечь – понимание…

– А помнишь нашу игру в Белый Орден? – вдруг сказал Зарий.

"Елка, береза, дуб… вот, то, что надо!

Яр перекинул детский лук за спину и быстро взлетел по стволу, цепляясь ногами за подворачивающиеся дупла. Маленькая голова с короткими светло-русыми волосами высунулась из листвы. Глаза сияли неудержимым любопытством и предвкушением нового развлечения.

С другой стороны дороги все еще шуршала листва: Зарий, видно, был не так проворен в лазании по деревьям.

Дорога долго пустовала, но, в конце концов, ожидание мальчишек было вознаграждено: из-за поворота показалась девочка лет двенадцати-тринадцати, несущая корзинку с лисичками.

– Кто идет? – звонко крикнули с противоположного дерева.

Девочка остановилась и с любопытством оглядела говорящие деревья. "Деревья" же не преминули прошуршать:

– Стойте на месте! – и вскоре рядом с девочкой возникли два мальчугана со встрепанными шевелюрами.

– Прекрасная дама, позвольте проводить Вас до Вашего дома, – расшаркался Зарий, важно кивнув головой.

– Слышали мы, разбойники в здешних краях пошаливают, – добавил Яромир, стараясь скопировать знакомого его отца.

"Прекрасная дама" пару пылинок недоуменно смотрела на них, а потом, вытащив листик из волос Зария, засмеялась:

– А вы кто такие будете?

– Мы – Рыцари Белого Ордена! – раздался в ответ слаженный хор.

– Да так его уже нет, – еще больше развеселилась девочка.

Мальчишки переглянулись, а потом Яромир, напустив на себя важный вид, заявил:

– Это происки врагов. Мы состоим в этом Ордене и настоятельно просим Вас….

– Ладно, – согласилась та, продолжая смеяться, – проводите меня, пожалуйста, благородные рыцари.

Яромир с Зарием вскинули мечи, специально выкованные другом отца для этих игр, на плечи и пошли по обеим сторонам от дамы. Дама в свою очередь тут же полюбопытствовала:

– А мечи у вас настоящие?

– Почти, – смутился Яромир, но, тут же об этом забыв, похвастался: – а меня уже отец на настоящих драться учит! Честное слово!

– Да прямо-таки отец?

– Ага!

Девочка задумалась и до самых городских ворот молчала. Потом, распрощавшись, поблагодарила "отважных рыцарей" и пошла в другую сторону.

А через день ее истерзанное тело нашли на той же самой дороге.

С тех пор Яромир с Зарием больше не играли: поклявшись отомстить за неизвестную им девочку, они попросили удвоить им тренировки – и, через пару вятков решив, что готовы, пошли искать банду ублюдков. К слову, они их нашли, и даже, кажется, кого-то убили сами, прежде чем их обоих избили до полусмерти…"

Отец-то его тогда всех перевешал, и Яромира, когда тот поправился, самолично выпорол, чтоб наука на будущее осталась. Однако ж, нет, видно, этой науки было мало. Снова в чужую войну ввязался…

Шатренец грустно усмехнулся:

– Мало нам было той порки.

– Мало, – согласился бывший друг, – а что делать? Они мою мать убили, Яр.

Шатренец помолчал, а потом горько спросил:

– И ты из-за какой-то горсти придурков примкнул к Корину?

– А вы-то чем лучше? Вообще не надо было сюда ввязываться. Но уж очень силен был Зов… Ты же знаешь, у нас, у Путников, всегда так.

– Знаю. Потому и не виню тебя.

– И на этом спасибо.

Они немного помолчали под аккомпанемент звонкой ругани обоих сторон, которые боялись стрелять, чтобы ненароком не попасть в собственного товарища.

– Что делать будем? – наконец, спросил Яромир.

– Не знаю, – пожал плечами Зарий, – я не командир – ты тоже. Только разве что…

Но договорить он не успел, покачнувшись со стрелой чуть ниже левого плеча. Алое пятно быстро расползалось по ткани куртки, а сам Зарий неверящим взглядом уставился вниз. Вот так вот просто?.. Все так просто? Пару волн боли – и спокойные объятия Моарты?..

"Иди же ко мне, мой храбрый мальчик, – хрипло рассмеялась богиня в голове у коринца, – я жду тебя!"

– Подожди, – прохрипел Зарий, хватаясь за плечи подхватившего его друга детства, – Яромир, слушай… меня. Кольцо у меня… на пальце, – он закашлялся и сплюнул кровью, – пусть будет твоим. Сними…

"Приди ко мне, – мягко повторила богиня: он уже видел ее черные крылья над своей головой, – тут нет боли и нет страха, и ненависти тоже нет. Ты же так хотел этого?"

"Не этого!.."

"Но твоя мать уже заждалась тебя".

И, как по мановению легендарной волшебной палочки, рядом с темным силуэтом Моарты появилась женщина в белом одеянии. На ее лице была всезнающая и спокойная улыбка: такая же, какой была при жизни. Она протянула руку. Ему. Только ему.

"Иди ко мне, – повторила богиня, – не медли!"

– Да… – прошептал Зарий, – я иду к тебе… мама.

А Яр смотрел на оседающее тело и все в нем будто обрастало белой ледяной коркой, которая покрыла весь Корин. Внутри что-то оборвалось и с глухим звоном распалось на две части: до и после – так порвался узелок, направив Нить совсем в другую сторону. Шатренец вдруг обернулся и со звериным рыком кинулся на секст-велителя, еще не успевшего опустить лук.

– Ты чего, сдурел?! – заорал Рэйн, тоже доставая свой меч, – щенок, да ты хоть понимаешь, что ты делаешь?

Но Яр не понимал. Он никогда не верил в то, что во время боя глаза застилает кровавая пелена, но сейчас именно это и произошло. Он ничего не видел и ничего не понимал. И не хотел слышать. Движения, доработанные до автоматизма еще с наставниками в Шатре, были сами по себе, а разум – сам по себе.

И он не видел, как упал на землю ревущий от боли его командир со вспоротым животом.

Его никто не стал останавливать, да даже если бы и хотели, то не успели бы. И Яромир, поджегший тело собственного друга, был уже другим. Совсем не тем улыбчивым парнем, которого знали его товарищи и однополчане. Нет, совсем не тем.

Он смотрел на огонь, вертел в пальцах кольцо и думал о том, что со временем он научится улыбаться, может быть даже смеяться. Но предательство – не его удел. И так будет до конца его жизни, или пусть хоть сам Оар-Создатель испепелит его на месте.

"Спи спокойно, друг".

И было неважно то, что вокруг кипит бой и что его могут убить.

Даже то, что после этого случая его определили в тот злополучный отряд смертников за убийство вышестоящего по должности и, фактически, за явное дезертирство.

И даже то, что эта рана не заживет никогда.

* * *

– …в общем-то, так мы с Дареном и познакомились, в этом отряде, будь он трижды неладен.

Велимира сидела, прикрыв глаза, не шевелясь и, похоже, даже не дыша. Руки ее все так же покоились на коленях, а глаза были закрыты.

– Ну вот, – огорчился Яромир, – ты расстроилась. Я же сказал, что это грустная история.

Веля открыла глаза и медленно сказала:

– Я не расстроилась, – и, помедлив, добавила: – это хорошо, что ты рассказал.

– Почему?

Девушка вздохнула и посмотрела на него: шатренец хотел было отвернуться, боясь увидеть в его глазах жалость – но жалости не было. Понимание – да, было, гнев был. А жалость как-то обошла стороной юную чаровницу. Может потому, что она видела вещи и похуже в своих видениях… Кто знает?

– После этого… тебе больше никогда не приснится та снежная скала.

Яромир нахмурился и заметно напрягся:

– Откуда ты знаешь?

Но Веля покачала головой и мягко положила свою руку поверх его, напрягшейся до самых кончиков пальцев.

– Знаю, – она непонятно дернула губами, будто вспомнив что-то не слишком приятное, и добавила: – я буду молчать.

– Спасибо.

Девушка чуть помолчала, а потом поинтересовалась:

– А про отвод глаз Зарий тебе сказал?

– Да нет, – шатренец пожал плечами и тут же спохватился: – когда я тебе успел рассказать?

– Ты не говорил. Я сама догадалась, – Велимира весело улыбнулась, – вас же не убили на месте при въезде в Чароград… Правда, это был только побочный эффект.

– Да? А каким же было главное назначение кольца?

Девушка тоже пожала плечами и с сожалением сказала:

– Не знаю. Мне надо было его посмотреть раньше.

– Ладно. Главное, чтобы никто другой до этого не догадался. И кому этот придурок мог его сбагрить в веснице? Главное: когда успел?..

Веля дернула губами, а потом вздохнула:

– А Ждан дурак. Не сердись на него, пожалуйста, – и, заметив, что шатренец помрачнел, как грозовая туча, добавила: – я понимаю, как это кольцо было важно для тебя. Но ты ничего не сможешь исправить, лишь сожалея об упущенном. Отпусти его вместе со своим прошлым. И может быть оно к тебе вернется, но уже навсегда очищенное от крови товарища.

Лунный свет лился в окно, вырисовывая белой краской светлую дорожку на полу. Тишина стояла такая, что было слышно, как шепчутся за стенами гостильни яблоневые деревья. Пойти бы по этой дорожке, да до самой луны!

– Ты правда так думаешь?

– Правда. Мы никогда не говорим пустых слов, Яромир, тебе ли не знать.

И правда: ему ли нее знать? Он, как никто другой знал, что сила в слове. Слово-то живое, им и воскресить можно, и убить. И потому права была эта маленькая девушка с растрепанной золотистой косой, обреченная всю свою жизнь ждать пробуждения в кошачьем обличье.

Утро выдалось пасмурное: облака затянули небо, и ветер, таившийся вчера по кронам деревьев, радостно вырвался на свободу, шелестя страницами забытых книг, забираясь бесстыжими пальцами под легкие юбки девушек, вздувая их куполами звонниц, играл волосами маленьких детей и нес воздух с моря: соленый, как кровь, терпкий, как дорогое вино, и такой же пьянящий, кружащий голову.

Ждан все посматривал на шатренца настороженно, но тот и словом не обмолвился насчет случившегося. То ли сон на него так благостно повлиял, то ли причина заключалась в другом… в другой, золотоволосой и голубоглазой. Парень предпочитал о втором не думать, потому что толком и не знал, что, собственно, стоит в такой ситуации думать насчет этих двоих.

Дарен переменам в настроениях друга если и удивился, то виду не показал. Да и лицо его как было вечно мрачным, с чуть нахмуренными бровями, так таким и осталось.

А Веля… та вообще увиливала от любых расспросов с такой изворотливостью, что любая змея позавидовала бы.

"Ну и ладно, – решил Ждан, – дьябол с ними".

В порту было многолюдно, сильно пахло рыбой – свежей и не очень, морем и сильно заросшими личностями, снующими в толпе и там же побирающимися. Воров наверняка тоже было пруд пруди, однако угадать, кто же из этих милых пареньков – вор, не представлялось возможным. Может быть, вон тот, в серой бандане с узкими серыми глазами? А, может, и вот этот, белобрысый и черноглазый…

"Да уж, – подумал Дарен, отбирая кошель у мелкого пацана (и чего его везде обокрасть пытаются?), – воистину: порт – самое злачное место!"

Яромир, ловко лавируя между людьми, тащил за собой Велимиру, за ней ломился Ждан, стараясь не выпустить из виду золотистую косу подруги, а замыкал шествие Дарен, выразительно печатая шаг.

Отсыревшие и местами прогнившие доски скрипели под сотнями ног, а солнце, к середине дня выбившееся из-за туч, нещадно палило, заставляя людишек прятать голову под головные уборы и двигаться еще быстрее, чтобы скорее добраться до спасительной тени.

– Пассажирское судно "Красное" отбывает через полпобега! – раздался голос неподалеку, – следующий рейс на Яцир только через два дня!

– Отлично, – лаконично промолвил Яромир и потянул бедную девушку в совершенно другую сторону.

Серое здание ничем не выделялось среди своих собратьев. Разве что четвертым этажом. Внутри него все было так же серо и однообразно: что обои, что люди, работающие в нем. Заунывный старичок без проблем выписал короткие билеты Яромиру, Дарену и Ждану, взяв с "господ" слово, что будут следить за весницким парнем, и положенную мзду, а вот с девушкой возникли проблемы.

– Эгей… Извините, братцы, но на чаровников особое распоряжение требуется. Из Академии.

– Откуда вы знаете, что я чаровница? – наивно удивилась Веля, не замечая покачивающийся маятник, стоящий на столе.

Яр молча указал ей на него глазами – и Велимира затихла, огорченная.

– Девушка не училась в Академии, – спокойно подал голос Дарен.

– Тогда я не имею права пропустить ее. Она может создать помехи при передвижении.

Дарен, до этого молча изучавший старика глазами, медленно произнес:

– Под мою личную ответственность.

И без того узкие глазки сузились еще больше.

– Молодой человек, вы отдаете себе отчет в том, что если что случится…

– Ничего не случится. Мы спешим. Выпишите, пожалуйста, билет.

– Хорошо, – ворчливо проскрипел его собеседник, – но если вдруг что…

– Мы поняли, – с нажимом повторил войник, – поспешите, пожалуйста.

Веля тихо выдохнула за его спиной, разжав кулаки. Яромир успокаивающе положил ей руку на плечо и чуть слышно сказал:

– Спокойно. Все будет нормально.

– Знаю. Просто…

Она замолкла.

– Что?

– Ничего. Просто велик соблазн попробовать избежать неизбежное, – девушка натянуто улыбнулась, – не бери в голову.

Шатренец пожал плечами и ловко выхватил у Дарена из руки один из посадочных билетов.

– О! У меня место в каюте!

– А что, здесь лотерея? – оживился Ждан, тоже примериваясь к желтоватым невзрачным листочкам.

– Без толку, – ухмыльнулся Яр, – все равно спать на палубе будешь.

– Иди ты!

Парень фыркнул и нарочито небрежно вытянул первый же билет, убрав в нагрудный карман. Правда, потом все-таки взглянул на него украдкой, дабы разувериться в последних подозрениях.

– Что, боишься, что смоет? – насмешливо хмыкнул непонятно откуда взявшийся шатренец над самым его плечом.

– Тьфу! – сплюнул Ждан, засовывая билет обратно.

Веля пихнула Яромира в бок локтем, тоже улыбнувшись.

Даже Дарен, кажется, лицом просветлел.

Как же, цель близка как никогда, осталось всего-то перебраться через Лазурное море, да потом найти одного настоятеля храма… Яцир – остров маленький, вдоль и поперек можно пересечь за седьмицу. И Дарен не сомневался, что они его найдут.

По мнению Вели со Жданом фрегат "Красный" совершенно не отвечал своему названию, но шатренец, улыбнувшись уголкам губ ласково похлопал рукой по карме, и сказал:

– А ведь и правда: красный.

– В смысле? – уточнил парень, еще раз недоуменно оглядев корабль.

Этим тут же воспользовалась коварная животинка, никак не желавшая менять твердую почву на подозрительно шатающуюся груду досок. Лошадь попятилась и громко фыркнула, чуть не сбив маленького парнишку лет четырех. Тот разревелся и кинулся мамке в живот, а уж женщина вступилась за чадо, как подобает матери:

– Что ты творишь, оглобля белобрысая? Ребенка убьешь!

– А чего он под мою лошадь лезет? – в ответ возмутился Ждан, посильнее накрутив на руку повода.

– Держать надо лучше свою кобылу, а не на девок глазеть!

– Это я-то на девок глазею?!

– А что, – хмыкнул рядом уже немолодой матрос, – проблемы с этим?

– Да нет у меня никаких проблем! – парень со злости так рванул ремни, что бедная лошадка, жалобно рыкнув, все-таки ступила на палубу.

Дарен, до этого довольно щурившийся на солнце, повернулся и встрял в перепалку между грозным народом и белобрысым:

– Сделай одолжение, заткнись.

С лошадьми вышла небольшая загвоздка: мест на животных осталось аккурат меньше на одно, чем требовалось друзьям, и Дару пришлось хорошо потрясти кошельком, чтобы внушить доверие капитану и заверить того, что лишняя лошадь не станет для фрегата "Красного" мертвым грузом.

Велимира молчала, отрешенно глядя на светло-русые, почти что золотистые волосы просветлевшего лицом Яромира и думала о том, что ей, именно ей суждено эту идиллию разрушить.

"Не хочу, – вдруг, даже для самой себя неожиданно подумала девушка, – не хочу ничего разрушать!"

"Кто же тебя спрашивает, глупышка, – раздался немного грустный голос Осени в ее голове, – разрушение – лишь путь к созиданию, разве ты забыла?"

Нет, не забыла. Конечно же, нет. Но Нити давно поменяли свое направление, и теперь даже Слезе Судеб, Анродову камню, не под силу исправить его: слишком много жизней вплетено в узор мира, слишком много узелков на Нитях, кропотливо завязанных осенью.

Девушка перевела взгляд на Дарена и вздохнула.

– Ты чего? – спросил войник, не оборачиваясь.

Веля поспешно отвернулась и поспешно сказала:

– Ничего.

Дар не стал ничего отвечать, продолжая глядеть на удаляющийся берег Заросии, страны, которая дала ему все, а потом так же беспристрастно все отобрала.

Страны, которая ему подарила Василину и Велимиру.

Страны, в которой он встретил Яромира.

Страны, где он стал объектом охоты для всей правящей верхушки.

Страны, которая когда-то была ему домом.

А старичок, проследив за отбытием «Красного», вытащил из стола аккуратную черную папку, открыл ее где-то ближе к концу, вложил аккуратно исписанный листочек с только что высохшими чернилами, и, легко поднявшись с кресла (куда только хромота подевалась?) отправился в назначенное место, чтобы передать ценный доклад тому, кто в нем был кровно заинтересован.

И правда, надо же на что-то жить скромной канцелярской крысе?