Текст книги "Наши уже не придут 6 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

– Я верно всё понял? – нахмурил брови Сталин. – Мы атакуем новую Антанту, сражаемся против неё на территории Германии, Франции и Испании, а вы в это время готовите «Инверсию»? На это наш расчёт – на сомнительную операцию с неясным исходом?

– Нет, товарищ Сталин, всё ещё хуже, – улыбнулся председатель КГБ. – Мы начинаем «Инверсию» и даём вам, в лучшем случае, полтора года на все операции в Европе. А дальше всё будет очень плохо.

*27 октября 1940 года*

– И нахрена он мне здесь?.. – тихо спросил Леонид.

– Пожинай плоды, общайся, выясняй, уточняй – я не буду учить тебя твоей работе, – пожал плечами Геннадий Парфёнов.

– Это твоя идея или Смутин постарался? – спросил Курчевский.

Они находятся в его кабинете, на третьем этаже виллы на его Острове. А в гостиной, на первом этаже, сидит Фриц Тодт со своей семьёй и приближёнными.

– Он сам! – ответил Парфёнов. – А Центр поддержал такую инициативу – считается, что это поработает на твою репутацию. Да и, в целом, Центру удобно собирать их в одно место.

Фриц Тодт, переживший покушение заговорщиков и, на том же самолёте, с которого его собирались «десантировать», сумел приземлиться в Швейцарии и оттуда бежать в Испанию, где у него нашлось несколько друзей из соратников покойного Франко.

Он сумел оперативно вывезти из Германии жену и сына, а также вызвать несколько человек из своего ближайшего окружения. И уже во главе этой компании он отправился в США, которые точно не будут выдавать его по запросу Германии или СССР, но лишь при соблюдении одного условия…

Собственно, ради этого Тодт и пришёл домой к Курчевскому.

– Их – это нацистов? – спросил Леонид.

– Ну, не филателистов же, – усмехнулся Геннадий. – Собирай их, используй для своей выгоды – ты же это очень хорошо умеешь.

– Но это такой сомнительный актив… – поморщился Курчевский.

– Так ведь даже лучше! – заулыбался Парфёнов. – Твоя репутация непримиримого борца с коммунизмом – это оружие.

Да, это можно назвать оружием, ведь все те, кому не нравится идея утратить свои баснословные богатства, видят в Леониде символ неустанной борьбы с коммунизмом и социализмом. Немало сделок он заключил исключительно благодаря своей репутации, ведь те, с кем он их заключал, искренне верили, что это делается против СССР.

– Ладно, хорошо, – вздохнул Курчевский. – Я поговорю с ним.

– Не просто поговори, – покачал головой Геннадий. – Используй его в своих делах. Пусть остальные увидят, что с тобой можно делать дела и быть в безопасности. Тодт – это хороший управленец, ценимый покойным Гитлером. Теперь ценить его должен ты.

Леонид начал понимать, что затеял Центр.

Когда он передал ему сведения о том, что Муссолини начал зондировать вопрос возможного переезда в Нью-Йорк, естественно, под крыло Курчевского, если дела в Италии пойдут как в Германии, Центр приказал способствовать такой инициативе всеми силами.

Центр строит в Нью-Йорке нацистско-фашистский Ноев ковчег.

Курчевский улыбнулся этой мысли, которая показалась ему забавной, ведь библейский Ной был евреем.

«Возможно, Центр хочет собрать на этом ковчеге как можно больше нацистов и фашистов, а затем торпедировать его», – подумал Леонид. – «Моими руками, естественно».

И это, по мнению Курчевского, вполне жизнеспособный план – всяко дешевле, чем искать их по всей планете.

– Как можно использовать Тодта? – спросил он.

– Проведи собеседование, – пожал плечами Парфёнов.

– Ладно, я пошёл, – потушил Леонид сигару.

Он спустился на первый этаж, радушно приветствовал незваных гостей и вышел на веранду, позвав с собой Фрица Тодта.

Немец выглядел не очень. Левая рука его перебинтована и висит на бандаже, лицо бледное и смотрит на мир Тодт как человек, не спавший несколько суток. Но в глазах его видится искорка надежды.

– Какие новости из Германии, мистер Тодт? – поинтересовался Леонид, севший на удобное кресло и взявший со стола стакан виски со льдом.

– Ужасно, герр Курчевский, – ответил Фриц, также взявший со стола стакан. – Заговорщики действовали молниеносно и не оставили своим жертвам и шанса.

– Как вы спаслись? – спросил Леонид.

– Чудом, – улыбнулся Тодт. – Я заподозрил неладное ещё при взлёте. В экипаж назначили каких-то других людей, стюард ронял посуду и вёл себя, как дилетант. И где-то через полчаса они начали действовать, но я уже взвёл свой пистолет. Одного моего охранника застрелили, а второй отбился, вместе со мной. Я получил рану в плечо, а бедный Людвиг чуть не истёк кровью, но я спас его. Пилот оказался одним из заговорщиков – мы допросили его. И когда я понял масштаб заговора… Еле дотянули до границы Швейцарии.

– Ужас-ужас… – произнёс Леонид, делающий вид, что ему не всё равно.

– Мне повезло, – вздохнул Тодт. – А вот остальным… Они хотели выкинуть меня из самолёта…

– Да, это варварство, – покивал Курчевский. – Форменное варварство. Не думал, что кто-то из немецкого народа способен на такое.

– Эти люди готовы на всё ради власти, – произнёс Фриц. – Поэтому я вывез семью и друзей, а также своих самых верных подчинённых и соратников с семьями – всех, на кого хватило денег…

«Значит, денег у тебя больше нет», – отметил Леонид. – «Если попросишь работу – молодец, а если попросишь просто денег – дурачок».

– Мне неловко просить, герр Курчевский… – после паузы, заговорил Фриц Тодт. – Не могли бы вы, в память о нашем с вами общем друге, дать мне работу?

– М-м-м… – протянул Леонид. – Вам повезло, мистер Тодт, что вы пришли именно ко мне. Разумеется, в память о нашем безвременно и несправедливо почившем дорогом друге, я помогу вам. Более того, с этого дня считайте, что я дал слово – я буду помогать всем, кто сможет выбраться из ставшей для нас такой чужой, но всё ещё любимой, Германии…

Обнадёженный Тодт робко заулыбался. Видимо, был в нём червячок сомнения, но теперь он был безжалостно раздавлен.

– Но! – заговорил Курчевский, подняв правую руку и вытянув указательный палец вверх. – У меня будет одно условие. Все, кто с вами, вы и все последующие друзья, нужны мне в Мексике. У меня появился масштабный проект – нужны архитекторы, инженеры, технические специалисты, слесари…

– Я… – начал Тодт. – Я клянусь вам, герр Курчевский, вы не пожалеете о том, что приютили нас! Я приложу все свои силы, чтобы ваш проект был воплощён в реальность в срок и безукоризненно.

– Я в вас не сомневаюсь, мистер Тодт, – улыбнулся Леонид. – Потому что я знаю вас.

За его спиной кашлянул подошедший Смутин. Леонид обернулся и увидел, что рядом с Кириллом стоит Геннадий. И лица их были необычайно озабочены.

– Мистер Тодт, – повернулся к своему новому сотруднику Курчевский. – Вы устали с дороги – вернитесь к семье, поужинайте, повеселитесь. Снимите напряжение. Весь этот остров в вашем распоряжении.

– Спасибо, мистер Курчевский, – встал с кресла Фриц. – Я вас не подведу.

Он ушёл, а его место занял Смутин. Парфёнов встал рядом.

– Центр? – спросил Леонид. – Передали по Тодту и остальным?

– Это ерунда, – поморщился Кирилл. – Но, да, всё передали.

– Так в чём дело? – задал вопрос Курчевский.

– Приказано начать развёртывание операции «Инверсия», – ответил Смутин.

– Твою мать… – изрёк обескураженный Леонид.

Примечания:

1 – Герр Найн – в эфире рубрика «Nein, nein, nein, Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» – с нем. «господин Нет» – это аллюзия на американское «мистер Ноу», что есть реальное прозвище Громыко, данное ему американскими дипломатами за то, что он более двадцати раз использовал право вето в Совбезе ООН. С 1946 по 1955 год СССР применил право вето более 80 раз, двадцать с лишним из которых наложены при участии Громыко. В основном наложенные вето касались защиты интересов коммунистических государств, а также предотвращения расширения западного влияния. К сожалению, по историческим причинам, СССР был в ООН практически в одиночестве против блока западных стран, стремившихся превратить ООН в собственный инструмент, легитимизирующий право творить беспредел под видом «решений международного сообщества». Например, в результате того, что Сталин очень сильно огорчился нежеланием западных стран включать КНР в качестве члена ООН, которые видели Китаем ту маленькую писюльку, что торчала на Тайване, был объявлен бойкот ООН, в результате чего ООН дружно принял решение о введении в Корею «миротворческих сил», возглавленных США. СССР на это решение вето не наложил, так как временно бойкотировал ООН, поэтому власти США использовали ООН как шлюху дешёвого пользования и вполне легитимно, «при поддержке международного сообщества» вторглись в Корею, чтобы защитить своего сукина сына, Ли Сын Мана. Ли Сын Ман, кстати, образчик демократического и либерального лидера: при нём были убиты десятки тысяч людей, просто по подозрению в симпатии к КНДР, даже без видимости суда, а ещё он был большим любителем поманипулировать выборами, пораспускать парламент и попереписывать конституцию под себя. В общем-то, этот интересный субъект был готов уничтожить КНДР, его бы даже устроило полное обезлюдение севера Кореи, лишь бы он сохранил власть и продолжил ею упиваться. В то же время кровавый тиран™ Сталин был очень осторожен с корейским конфликтом, так как, почему-то, очень не хотел начала Третьей мировой. Вот этот вот массовый убийца™, известный истребитель™ этнических меньшинств и прочих, ненавидящий советский народ и желающий уничтожить его полностью, ну, просто потому что, чего-то вдруг не захотел провоцировать Третью мировую, которую американцы были готовы начать, потому что чувствовали за собой атомную силу и активно ею размахивали в ООН. Надеюсь, тебе, уважаемый читатель, понятно, каким сконструировали ООН западные страны и против кого, и почему, резюмируя социалистический период, говорят, что СССР всё время своего существования был в одиночку против всего мира. Он и был в одиночестве, ведь, несмотря на то, что социалистический блок занимал треть поверхности суши, оставшиеся две трети были против него и в них состояли наиболее промышленно развитые страны, например, США. Треть против двух третей – конфликт был неравным. Смотря ретроспективно, какие-то шансы СССР дало бы пересечение Эльбы и полное освобождение континентальной Европы от капитализма в 1945 году. Тогда бы получилось что-то экономически эквивалентное США, а может и превосходящее их. В таком сценарии Холодная война пошла бы совершенно иначе. И Черчилль, бедолага, делал после войны всё, чтобы приблизить триумф социализма, даже разработал план «Немыслимое» (война против СССР летом 1945 года, с применением вновь вооружённых нацистских войск из лагерей для военнопленных) и начал стремительно охлаждать отношения с СССР – сразу видно, что был нашим слонярой, хранившим идеи Маркса очень глубоко в своём сердечке. Но не срослось, увы…

Глава двадцать пятая

Отряды самоубийц

*27 октября 1940 года*

– Да, принято, товарищ полковник, – ответил капитан Дауд Зияр. – Есть!

Сеанс радиосвязи завершён, приказ получен и принят к исполнению.

– Рота – по машинам! – приказал Зияр.

Нужно покинуть «Периметр», то есть, условно контролируемую часть города Ханчжоу и углубиться во вражескую территорию, но не просто для расширения зоны контроля, а с конкретной задачей – необходимо захватить заводские цеха на берегу озера Сиху.

В цехах окопалось чуть меньше роты националистов, у них есть минимум два противотанковых орудия и неопределённое количество пулемётов.

В поддержку 3-й сапёрно-штурмовой роте придают один химический танк ХТ-24АМ-1 и СУ-85, которые сильно помогут в предстоящем штурме.

Но до штурма ещё далеко, ведь сперва нужно добраться до этого завода, желательно не потеряв ни одного танка.

А солдаты армии националистов уже начинают адаптироваться к новой войне и уже научились относительно эффективно уничтожать танки – для этого они применяют самоубийственные атаки с шестовыми минами.

Шестовые мины – это новшество, появившееся у японцев, но, каким-то образом, оказавшееся на вооружении китайских националистов. Это кумулятивная мина, пробивающая 170 миллиметров стали, приводимая в действие ударом по корпусу танка.

Она закреплена на полутораметровом шесте, поэтому выжить носителю мины практически невозможно. А с появлением динамической защиты, шансы на выживание стали отрицательными.

В ответ на появление динамической защиты, националисты выработали новую тактику: бронебойная команда из трёх самоубийц, прикрываемая стрелками, последовательно атакует танк с одной стороны, стараясь попасть в уязвимое место.

Дауд до сих пор не может уложить это в голове, ведь первый «шестовик» умрёт с вероятностью в 100%, это верная смерть, а следующие за ним умрут лишь с чуть меньшей вероятностью…

Тем не менее, тактика показала свою эффективность – танк, оказавшийся без прикрытия, уничтожается почти гарантированно, ценой двух-трёх жизней «шестовиков». Но, конечно же, так дёшево танки националистам никогда не обходятся, так как отряд прикрытия теряет очень много солдат, а ещё не факт, что эти самоубийцы вообще добегут до танка.

Реакцией командования стал приказ, регламентирующий действия подразделений в стеснённых городских условиях – теперь пехоту противника нужно уничтожать в приоритетном порядке, причём приоритет этот даже выше, чем у ПТО и вражеских танков.

Личный состав погрузился в БМП.

Почти сразу после того, как сапёрно-штурмовая рота покинула «Периметр», наводчики орудий открыли огонь.

В пылающем городе всё кишмя кишит националистами, которые не намерены отдавать его просто так и отчаянно дерутся за каждый метр.

Захват города сильно осложняет то, что горожане не успели сбежать.

«Обычно мы сражались в пустых городах и деревнях…» – припомнил Дауд свой опыт войны в Европе. – «Здесь же мирняк никто не эвакуировал».

Спасение горожан было отдано на откуп самим горожанам, поэтому сбежали те, кто смог. Но в городе их ещё очень много, что вынуждает красноармейцев думать, прежде чем стрелять.

«И всю мощь Красной Армии тоже применять нельзя», – подумал капитан Зияр, изучая окружающее пространство в командирский прицел. – «Но ничего, тыловики уже занимаются эвакуацией».

Командование Красной Армии больше всех заинтересовано в том, чтобы город был освобождён от мирных жителей, чтобы можно было вести свободный огонь.

Националисты это прекрасно понимают, поэтому учинили на улицах Ханчжоу террор – жители, пытающиеся сбежать в зону контроля Красной Армии, объявлены предателями.

И горожане теперь боятся покидать свои дома, что очень выгодно для националистов, которые провели причинно-следственную связь между наличием в занятых ими домах гражданских и неприменением Красной Армией фугасных огнемётов и артиллерии.

– Меч-1, это Меч-4, – зашипел динамик. – Отогнали наблюдателей и убрали истребителей!

«Наблюдатели» – это отряд прикрытия, обычно, занимающий позиции на высотах и в зданиях, а «истребители» – это самоубийцы с шестовыми минами, обычно, прячущиеся в подвалах и среди руин.

Как только «наблюдатели» начинают отвлекающий обстрел, «истребители», выждав десять-пятнадцать секунд, начинают «эстафету» к ближайшему танку или БМП.

– Меч-4, это Меч-1, – ответил капитан Зияр. – Принято! Всем: ещё одну улицу проезжаем, а потом пешком!

Улица имени Чан Кайши, главная в городе, как раз, впереди. Им нужно достигнуть её, а затем повернуть направо и выйти к берегу озера, на котором находится завод.

«На улице будет относительно безопасно», – подумал капитан. – «Она широкая и открытая, поэтому самоубийцы не сумеют подойти незаметно».

Наводчики постоянно находили цели – противник оказывает ожесточённое сопротивление.

Кого-то это могло бы удивить, но не Дауда, который на политзанятиях не дремал, а слушал предельно внимательно.

Политрук, майор Казанюк, за месячный курс тематических занятий по Гоминьдану и Китаю в целом, дал капитану Зияру очень много интересной и, самое главное, полезной информации о положении дел у китайских националистов.

Например, у Чан Кайши есть элитная 88-я механизированная дивизия, очень достойно показавшая себя при обороне Шанхая – Зияр уже имел опыт сражения против этого формирования, как раз там, в Шанхае…

Иностранцы из шанхайского международного сеттльмента внимательно наблюдали за тем, как Красная Армия отнимает у националистов Шанхай, квартал за кварталом, а попавший в ловушку 524-й моторизованный стрелковый полк 88-й механизированной дивизии теряет солдат и технику.

Всю эту распутную кодлу, собравшуюся в международном поселении, уже изгнали из освобождённого Шанхая, тем самым устранив почти вековую несправедливость.

Но националисты сражались за Шанхай отчаянно, так как иностранные воротилы смотрели за ходом сражения с безопасного расстояния – у них даже был дирижабль, присутствие которого советскому командованию пришлось терпеть.

Чан Кайши было важно показать, что все эти многолетние инвестиции в его национальную армию не пропали втуне, и всё это было не зря. Поэтому для обороны Шанхая, он выбрал своё лучшее соединение.

88-ю механизированную дивизию готовили немецкие военные специалисты, на протяжении целых шести лет. Она оснащена чехословацкими средними танками ST vz. 37 и британскими тяжёлыми танками Vickers Heavy Mark III/IV.

Последние вооружены 3-дюймового калибра противотанковой пушкой, установленной в бронированной закрытой рубке, поэтому этот тяжёлый танк вернее называть ПТ-САУ.

Пушка калибра 76,2 миллиметра не способна пробить лобовую броню Т-24АМ-1, но борт – запросто. Поэтому националисты устраивают засады – маскируют свои танки в зданиях, чтобы бить в уязвимые борта.

Чтобы такого не происходило, мотострелки должны последовательно зачищать здания и быть готовыми к встрече с замаскированными танками.

В Шанхае бойцы роты капитана Зияра сталкивались именно с такой тактикой, которая, судя по всему, была распространена среди других формирований национально-революционной армии Китая и хорошо усвоена.

Дауд участвовал в добивании 524-го моторизованного стрелкового полка националистов – это было в финальной фазе штурма Шанхая. Город был окружён и подвергнут штурму, а гоминьдановцы отступили, оставив в городе только несколько полков, которые защищали стратегически важные точки в центре города.

В конце концов, всё дошло до того, что три выживших батальона из 524-го полка заняли склад Сыхан, что стоял на берегу реки Сучжоу.

На другом берегу находился международный сеттльмент, поэтому Чан Кайши было очень важно удержать этот склад, чтобы тем самым продемонстрировать международному сообществу стойкость и решительность национально-революционной армии.

Они готовились к длительной обороне, но всё началось с утра, а закончилось в обед.

Два сапёрно-штурмовых батальона 267-го отдельного ударного механизированного Краснознамённого Казанского полка, при поддержке одной С-24АМ из 3-й батареи 19-го отдельного тяжёлого самоходно-артиллерийского полка, а также одного ХТ-24АМ-1 из 43-го отдельного огнемётно-танкового батальона, штурмовали склад с севера.

По приказу комбата, САУ и химический танк заняли позицию, ожидая приказа капитана Зияра, как командира ведущей штурмовой группы.

Как только Дауд дал команду, 152-миллиметровое орудие С-24АМ пробило стену первого этажа, а затем в дело вступил ХТ-24АМ-1 и пустил в образовавшееся отверстие огнесмесь, практически половину бака.

Когда националисты достаточно прогорели, капитан Зияр повёл свою роту на штурм, пока верхние этажи обрабатывались из автопушек Б-24АМ-1.

На первом этаже было практически нечем дышать, но это уже известное и отработанное дело, поэтому на штурм шли уже в противогазах.

Химический танк объехал здание и залил третий и четвёртый этажи остатком огнесмеси, а затем отъехал назад и начал обстрел здания из спаренного пулемёта.

Зияр никогда до этого не видел столько людей, сожжённых заживо – на третьем и четвёртом этажах националисты разместили основную массу личного состава.

Раненым повезло больше – лазарет был оборудован на пятом этаже.

После отработки из ХТ-24АМ-1, штурмовики столкнулись с очень слабым сопротивлением, так как деморализованные националисты были склонны сдаться.

Чан Кайши, видимо, ожидал ожесточённой многодневной борьбы, но превосходство в огневой мощи сделало штурм скоротечным и эффективным.

Капитан Зияр потерял двоих штурмовиков, когда из засады на лестнице выскочил самоубийца с шестовой миной и ткнул ею в бетонную стену рядом.

На четвёртом этаже была обнаружена комната со стеллажами с шестовыми минами – один из самоубийц хотел взорвать себя вместе с ними, но его вовремя застрелили.

В целом, мировая общественность смогла лично увидеть, насколько эффективно Красная Армия выполняет боевые задачи – кое-что, как говорят, даже попало на киноплёнку.

Сильно облегчает штурмы наличие у бойцов РПГ-2. Имеются как кумулятивные выстрелы, так и осколочно-фугасные. Кумулятивные нужны для борьбы с бронетехникой, а осколочно-фугасные очень хорошо помогают при зачистке зданий и уничтожении ДОТов. Впрочем, опытным путём установлено, что и кумулятивные гранаты тоже неплохо работают против живой силы…

Колонна бронетехники доехала до перекрёстка и сформировала оборонительную формацию.

Остановкой решил воспользоваться враг, начавший отвлекающий огонь из здания с некогда цветастой вывеской. Все уже знали, что это могло значить, поэтому по «наблюдателям» открыла огонь только одна БМП, а остальные ждали, пока покажут себя «истребители».

Самоубийцы не заставили себя ждать и один из них побежал на Меч-3. Спаренный пулемёт БМП дал короткую очередь и срезал «истребителя». Падая, солдат невольно опустил шестовую мину и ударил ею в камни под ногами.

Произошёл взрыв, разорвавший солдата в клочья. Кровь и ошмётки плоти разлетелись вокруг.

«Там три килограмма тротила с гексогеном в пропорции 50 на 50», – вспомнил Зияр, наблюдавший за произошедшим через командирский прицел. – «Вот так и пропадают без вести».

Десантники отстреливались из стрелковых бойниц, но долго это не продлилось, так как «наблюдатели» поняли, что атака сорвалась и отступили.

– Меч-2 – высадить десант и найти ещё двоих «истребителей»! – приказал Дауд.

Штурмовики покинули БМП и направились в сторону, с которой прибежал первый самоубийца. Они пересекли завал, ранее бывший жилым зданием, а затем раздалась частая автоматная стрельба.

Когда обстановка нормализовалась и десантники рапортовали о том, что застрелили лишь одного самоубийцу, кинувшегося на них, а второй бросил шестовую мину и скрылся, Дауд приказал высадить десант.

Дальше пошли своим ходом, с прочёсыванием прилегающих к улице зданий – два взвода пошли по двум сторонам улицы, по плотной застройке. Они перемещались из дома в дом, рапортуя о статусе и обнаруженных объектах.

Улица имени Чан Кайши встречала пулемётным и снайперским огнём, но на этот случай были БМП, химический танк и СУ-85. Любое сопротивление подавлялось, поэтому шла сапёрно-штурмовая рота пусть и медленно, зато относительно безопасно.

Две БМП ехали впереди, ещё две сзади, включая БМП капитана Зияра, а по центру находились химический танк и ПТ-САУ, прикрываемые двумя взводами Дауда.

Четыре БМП, на которых доехали ещё два взвода, капитан Зияр отправил обратно на «Периметр».

Он был бы рад, дай ему командование БТР-3, которые легче и мобильнее Б-24АМ-1, но штатное расписание требует, чтобы подразделения отдельных ударных механизированных полков комплектовались исключительно БМП.

– Меч-1, это Янцзы-1… – раздалось из динамика радиостанции. – Обнаружили танковую засаду. Спрятали Виккерс в здании детского сада.

На случай возможного столкновения с танками противника, ему и выделили СУ-85, противотанковую самоходную артиллерийскую установку, оснащённую 85-миллиметровой пушкой Ф-5С, представляющую собой нечто на базе Т-14 и предназначенное для поражения бронированных целей из засад.

Но, несмотря на наличие такого средства противодействия, устав требовал избегать лобовой конфронтации с танками противника и уничтожать их из засад, с помощью артиллерии, авиации и посредством фланговых обходов.

– Можете убрать? – осведомился Дауд.

– Можем, но нужно будет прикрытие, – ответил лейтенант Хао Ксу.

– Всё будет, – пообещал капитан Зияр. – Меч-2 и Меч-3 – вперёд.

Передние БМП выдвинулись вперёд, а с юго-запада началась интенсивная стрельба. Грохнуло несколько гранатомётов, раздался мощный взрыв, в небо быстро поднялось облако чёрного дыма.

Вдруг, из одноэтажного здания, доламывая стену, на улицу выкатился Виккерс Хеви.

– Все в укрытия! – скомандовал Дауд. – Казань-1! Танк на одиннадцать часов!

ПТ-САУ довернула орудие и произвела выстрел.

85-миллиметровый каморный бронебойный снаряд врезался в борт не успевшего повернуться танка и сдетонировал внутри. Вражеский судорожно замер.

Но командир СУ-85 решил, что этого недостаточно и дал прицельный выстрел. Метил он в середину боевого отделения, где располагается основной боекомплект 76-миллиметрового орудия Виккерса.

Грохнул взрыв, сорвавший бронированную рубку вместе с орудием. Такое, если кто-то и выжил после первого попадания, не пережил бы никто.

– Меч-1, это Янцзы-1! – заговорила рация. – Дело сделано, потерь нет! Один Виккерс сожгли, второй не добили!

– Янцзы-1, Меч-1, – ответил Дауд. – Второй Виккерс ликвидирован.

– Да мы слышали… – ответил лейтенант Хао. – Мы продолжаем движение.

– Принято, – сказал на это капитан Зияр. – Конец связи.

До цели оставалось примерно семьсот метров, которые они преодолели, ликвидировав ещё две засады «истребителей».

«Кажется, в девяти из десяти случаев они просто умирают», – подумал Дауд, глядя на то, как штурмовики снимают с тела самоубийцы шестовую мину.

Они аккуратно положили мину в сточную канаву, уронили туда гранату и отбежали.

Оставлять шестовые мины нельзя, так как это небезопасно для мирных жителей, а ещё это дополнительное оружие противнику.

В конце улицы находились заводские цеха, которые и являются основной целью 3-й сапёрно-штурмовой роты.

По другим улицам движутся другие подразделения, у которых есть свои основные цели.

А где-то на второй линии орудует Красная гвардия, стихийно сформировавшаяся из восставших коммунистов.

Точно такие же формирования участвовали в штурме Шанхая и понесли большие потери – если бы не было РККА, они бы просто с треском проиграли. Всё-таки, 88-я механизированная дивизия – это лучшее соединение НРА…

Но у Чан Кайши слишком мало таких дивизий, обученных иностранцами, в основном потому, что их выбили на севере Китая.

1-я и 11-я армии, в полном составе, полегли в провинции Хэбэй, а 5-я армия, не участвовавшая в боях первых дней, ждала Красную Армию в провинции Цзянсю. В той же провинции 5-я армия понесла большие потери и отступила к Шанхаю.

Отличились 88-я и 200-я механизированные дивизии, включённые в состав 5-й армии – они вели арьергардные бои, причём вполне успешно. Благодаря их действиям, 5-я армия сумела выскользнуть из уже намеченного «котла» и уйти в направлении Гонконга, где уже организовал свою ставку и начал стягивать туда оставшиеся войска Чан Кайши.

Такой манёвр помог 5-й армии, но погубил 88-ю и 200-ю дивизии, которые потеряли часть сил в Шанхае, потом с трудом выбрались из «котла» под Цзясином, где 200-я потеряла всю свою технику, а теперь они здесь, в Ханчжоу…

«Если Красная гвардия так продолжит, то её расформируют, возможно, принудительно», – подумал Дауд.

Это местные крестьяне и рабочие, доведённые до отчаяния политикой Чан Кайши, которые стихийно организовывают митинги в отвоёванном Шанхае и выявляют среди горожан «подозрительных лиц». Над выявленными проводится скорый «суд», их вешают, забивают камнями или расстреливают.

Войска КГБ, насколько известно Зияру, подобные практики пытаются пресекать, но это малоэффективно, потому что явление массовое – десятки миллионов разъярённых крестьян, уже почувствовавших вкус крови, просто невозможно взять под контроль столь ограниченными силами. Но это не проблема Дауда – его проблемы чётко умещаются на листы с приказами.

«Вот оно», – увидел он высокие цеха и большие ворота перед ними.

Это завод по производству шёлка и пошиву одежды. Здесь производилась вся дорогая одежда, а также обмундирование для офицерского состава войск НРА.

– Меч-1, Янцзы-1, – зашипела рация. – На целевой позиции, заняли второй и третий этажи. Видим завод.

– Меч-1, Янцзы-2, – рапортовал лейтенант Савичев. – На целевой позиции, напротив Янцзы-1. Держим завод под прицелом.

– Янцзы-3, Янцзы-4 – контроль периметра и подготовка к штурму, – дал приказ Дауд. – Янцзы-1, Янцзы-2 – оборудовать огневые точки на ваших позициях и взять под огневой контроль территорию завода.

Взводы штурмовиков начали выполнять приказы, а Дауд вышел из БМП и подошёл к химическому танку.

– Товарищ старший лейтенант, – обратился к высунувшемуся из командирского люка командиру танка Дауд. – Возглавишь атаку с моими БМП. САУ выбьет ворота, а ты зальёшь двор и цеха огнём. А потом мы заходим. Как принял?

– Всё понятно, товарищ капитан, – кивнул старший лейтенант Мусин. – Сделаем…

– Приступаем, – улыбнулся Зияр и посмотрел на часы. – Время не ждёт.

В небе над ними промчалось звено фронтовых бомбардировщиков под прикрытием истребителей.

Авиации у НРА осталось мало, но она ещё есть. Он слышал от лётчика, которого вытаскивал с вражеской территории в окрестностях Тайчжоу, что в Европе с этим дела обстояли полегче – разведка легко обнаруживала аэродромы, самолёты противника уничтожались прямо на взлётных площадках и ВВС СССР быстро завоевали превосходство в воздухе.

Здесь же националисты уже учёные, впитали чужой печальный опыт и тщательно маскируют аэродромы, не ленятся постоянно «тасовать» свою авиацию и иногда даже взлетают с городских улиц…

Поэтому превосходство в воздухе у СССР есть, но оно постоянно оспаривается в мелких стычках. Китай большой, места много и лётчиков у него хватает.

– Казань-1, – вызвал Дауд САУ. – Следуй за Уфой-1. Задача – вынести ворота и, по необходимости, поддержать Уфу огнём.

– Меч-1, Казань-1, принято, – ответил самоходчик.

Когда химический танк и САУ заняли огневые позиции, 3-й и 4-й взводы выстроились за своими БМП и приготовились к штурму.

СУ-85 делает выстрел и выносит ворота.

ХТ-24АМ-1 подъезжает поближе и наводит сопло на двор.

– Меч-1, Уфа-1, – связался с Даудом старший лейтенант Мусин. – Противника во дворе не наблюдаю. Жечь?

– Уфа-1, Меч-1, двор не жги, – ответил капитан Зияр. – Приступай к цехам. Янцзы-3, Янцзы-4, Меч-2, Меч-3 – готовьтесь к штурму. Меч-4 – прикрывай.

И тут началось нечто неожиданное.

Из цехов повалила масса визжащих и кричащих людей, вооружённая дрекольем, мечами, кувалдами, винтовками и шестовыми минами. Среди них было немало женщин, Дауд даже заметил несколько детей и подростков.