Текст книги "Наши уже не придут 6 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– А это, господа, настоящая революция в военном деле, – произнёс подполковник Фридрих Вильгельм Хайнц. – Автомат Горюнова образца 1937 года, под патрон 6×40 миллиметров.

– Это.236 калибр, – пояснил для недоумевающих американских генералов технический эксперт из «K-Ground», Арнольд Бишоп.

– Это концептуально новый тип вооружения, занимающий нишу между пистолетом-пулемётом и винтовкой, – продолжил Хайнц. – Опыт боёв показал огромное преимущество подразделений Красной Армии в огневой мощи – огонь из АГ-37 эффективен на дистанции до 400 метров.

– До 437 ярдов, – пояснил Бишоп.

– Да, – кивнул подполковник. – Масса оружия – четыре килограмма…

– Приблизительно девять фунтов, – пояснил технический специалист.

– Спасибо, – поблагодарил его недовольный Хайнц. – Я продолжу?

– Прошу прощения, – извинился Бишоп. – Метрическая система измерений не очень распространена здесь, поэтому, для того, чтобы вас поняли точно, необходимы мои пояснения. Ещё раз прошу прощения, господин подполковник.

– Хорошо, я вас понял, – кивнул немец. – Продолжим. Масса – приблизительно девять фунтов, техническая скорострельность – 600 выстрелов в минуту. К этому автомату имеется три типа магазинов. На 20 патронов – экспортный, на 30 патронов – стандартный общевойсковой, на 45 – штурмовой. Также существует барабанный магазин на 75 патронов, но в войсках он распространён мало – к сожалению, нам не удалось получить их.

На лицах армейских генералов был виден скепсис. В эффективность подобного «нового чудо-оружия» они не поверили. Им с трудом удалось принять концепцию пистолета-пулемёта и самозарядной винтовки, а теперь перед их глазами рождается совершенно новая концепция – штурмовая винтовка.

Курчевскому всё равно. Его конструкторы уже занялись «обратной разработкой» АГ-37, чтобы произвести собственный аналог, который будет предложен армиям мира по достойной цене.

– А что по поводу ваших разработок? – поинтересовался генерал Паттон.

– Я не знаю подробностей, но уверяю вас, разработка аналога автомата уже ведётся, – ответил Фридрих Хайнц. – Карабины Kar98k, несомненно, морально устарели и больше не отвечают возросшим требованиям новой войны – командование массово перевооружает войска пистолетами-пулемётами MP 35/38, но осознаёт, что это полумера и потребности Вермахта не удовлетворит.

– А почему не удовлетворит? – нахмурил брови генерал Паттон.

– Потому что нам нужно реагировать на возросшую огневую мощь Красной Армии, – ответил подполковник. – Это не наша прихоть.

– Пулемёты, самозарядные винтовки и пистолеты-пулемёты – это всё, что нужно нормальному стрелковому подразделению, чтобы одолеть любого противника, – заявил Паттон. – Пока пулемётчик со стрелками подавляют противника, автоматчики сокращают дистанцию с противником и наносят ему поражение. Я не вижу, где здесь может найтись место для этой сомнительной игрушки.

– Хорошо, – улыбнулся Хайнц, а затем пробурчал себе под нос на немецком. – Столкнёшься с красными и я посмотрю на тебя…

Леонид, прекрасно расслышавший его, заулыбался.

– Господа, – обратился он к генералам. – Не забывайте, что мы имеем дело с боевым офицером! Немецкий опыт современной войны переоценить крайне сложно, поэтому я прошу относиться к словам господина подполковника предельно серьёзно! Продолжайте, герр подполковник!

– Благодарю вас, господин Курчевский, – улыбнулся ему немец. – Итак. С пулемётами Красной Армии вы знакомы не хуже меня, поэтому пройдём к макету системы залпового огня и посмотрим на обломки её реактивных снарядов…

Многого эти обломки не прояснили – несомненно, у немцев есть целые экземпляры, но они изо всех сил делают вид, что советские реактивные снаряды срабатывают безотказно.

Далее они рассмотрели 120-миллиметровый миномёт ПМ-35, который очень сильно понравился американским генералам. Хайнц описал характеристики полкового миномёта и сказал, что если Германия ещё не копирует его, то ей следует начать копирование немедленно.

Паттон, как видно по взглядам, которые он, нет-нет, но бросал в сторону оставшегося позади Т-14АМ-2, пребывал под сильным впечатлением от советского танка.

– А это самоходная артиллерийская установка С-14А, – сообщил подполковник, когда они переместились к следующему ряду бронетехники. – Орудие – 130 миллиметров, длина ствола – 52 калибра. Это одна из основных причин, почему контрбатарейная борьба стала малоэффективной – тактика Красной Армии предполагает оперативную смену позиции отстрелявшейся батареи. Через три-четыре минуты на месте никого уже, как правило, нет. Характеристики скорости и проходимости мало отличаются от танка Т-14АМ-2, что обусловлено единой платформой.

Курчевскому сообщили, что Германия озаботилась производством суррогатов на базе устаревшей техники, чтобы насытить войска хоть чем-то похожим на САУ – Красная Армия диктует на поле боя свои условия…

– А это ЗСУ-14, – перешёл немец к следующему «экспонату». – Сдвоенная 30-миллиметровая автоматическая пушка позволяет ей поражать цели на высоте до четырёх километров…

Леонид получает на свой стол разведданные от ФБР, развернувшем свою сеть по всей Европе – он знает характеристики советской технике не хуже, чем немцы.

Прогулявшись с «экскурсией» по всему павильону, он добросовестно прослушал лекцию о характеристиках трофейного вооружения.

– Предлагаю завершить эту познавательную экскурсию парой чашек горячего кофе, господа, – предложил Курчевский.

Возражений не поступило – генералы Армии США здесь в роли гостей.

Сопроводив генералитет и офицеров в служебную кофейню, расположенную на территории далласского завода «K-Ground», Леонид оставил их и направился в отдельный павильон, предназначенный для служебного пользования, где его ждал подполковник Хайнц.

– Господин Курчевский, – кивнул он Леониду.

– О чём вы хотите поговорить? – спросил тот.

– Фюрер передаёт вам свои наилучшие пожелания, – улыбнулся Фридрих.

– Я напишу ему, – кивнул Леонид.

– Здесь мы собрали наши передовые разработки в области вооружений, – указал Хайнц в сторону врат павильона. – Пройдёмте.

Внутри сразу же бросилось в глаза некое изделие, стоящее на стальном штативе.

– Это новейшая 88-миллиметровая противотанковая пушка PaK 40/1, – сообщил подполковник. – Длина ствола – 70 калибров, общая масса – 4,5 тонны. Да, это тяжёлое орудие, но вы не видели, что оно делает с русскими танками! Бронепробитие составляет 164 миллиметра на 1000 метров, под углом 60 градусов. Это делает бессмысленным наращивание брони – фюрер считает, что это победа германского оружия.

– Я верно понимаю, что это переделка зенитного орудия? – уточнил Курчевский.

– Не совсем, – покачал головой Хайнц. – Это глубокая модернизация FlaK 36 – новое орудие лучше во всём.

– Хорошо, это интересно, – кивнул Леонид. – Но не будет ли оно избыточным?

– Оно, несомненно, настолько избыточно, что пробивает Т-14АМ-2 насквозь, – улыбнулся немец. – Но, вы видели их первые танки? Они движутся к последовательному наращиванию брони.

Леонид в это орудие не поверил. Слишком дорого, слишком тяжело, а значит – мало коммерческого интереса. Гораздо больше перспектив он видел в уже полученной им пушке 7,5 cm KwK 40 L/50 – тут всё просто: есть подходящие платформы, цена в пределах разумного, а бронепробиваемость достаточная для всех существующих танков и САУ. Но немцы, почему-то, упорно стремятся к абсолютному превосходству – возможно, на это есть какие-то веские причины…

Они направились к следующему образцу – StuG III с орудием 7,5 cm KwK 40 L/50 и наращенной лобовой бронёй.

– Я практически не сомневаюсь, что у вас есть целые реактивные снаряды и противокорабельные ракеты коммунистов, – произнёс Леонид по пути к штурмовому орудию.

– Мне хотелось бы обсудить это чуть позже, – сказал Хайнц. – После демонстрации всех экспонатов.

– Мне это не очень-то интересно, – покачал головой Леонид. – Есть специалисты, которые, если нужно, оближут каждый миллиметр представленных здесь образцов.

Подполковник остановился.

– Фюрер не передавал вам образцы ракет и снарядов, – произнёс он. – Но они у нас есть.

– Тогда в чём проблема? – нахмурился Курчевский. – Я думал, что у нас установлено полное взаимопонимание.

– Я не могу говорить за господина рейхсканцлера, – вздохнул немец. – Но адмирал Канарис видит в вас человека дела, заслуживающего всецелого доверия. В обмен на вашу всестороннюю поддержку, он готов что-нибудь с этим сделать…

Примечания:

1 – Заговор Остера – в эфире рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» – это был план свержения Гитлера и нацистского режима, разработанный в 1938 году подполковником вермахта Хансом Остером и майором абвера Гельмутом Гроскуртом. Они привлекли к заговору таких личностей, как адмирал Канарис, генерал Адам, генерал-лейтенант Вицлебен, генерал-полковник Браухич и генерал-полковник Гальдер. Все эти люди, почему-то, не любили милый и добрый нацистский режим, а также не хотели, чтобы Германия вела войну против Чехословакии, к чему, по их мнению, вёл разворачивавшийся тогда Судетский кризис. Они, по каким-то непонятным причинам, считали, что «военные авантюры Гитлера» могут привести Германию к гибели. С чего бы они это вообще? План был прост, как пять копеек: отряд вермахта, возглавленный графом Гансом-Юргеном фон Блюменталем, штурмует рейхсканцелярию, берёт Гитлера за задницу, ставит его к стенке и расстреливает. А дальше нацистская верхушка, каким-то образом, отстраняется от власти и катится к чертям, а к власти приходит Вильгельм Фридрих Франц Иосиф Кристиан Олаф Прусский, внучок отрёкшегося кайзера Вильгельма II. Но всё напрямую зависело от жёсткости Великобритании и Франции в вопросе Судетской области. Если бы Невилл Чемберлен не избрал политику орального умиротворения агрессора, то есть, Гитлера, то Гитлер бы не снискал такой всеобъемлющей поддержки со стороны населения Германии, которому сильно понравилось «как наш-то этих лаймов и лягушатников продавил и к ногтю прижал!» В общем, в связи с куколдскими действиями Лиги наций, заговор лишился смысла. Даже если бы заговорщики замочили Гитлера, он бы стал выглядеть невинной жертвой, убитой в самом начале волны успеха. Важно понимать, что Гитлер с самого начала проводил чистки, убирал неугодных, истреблял коммунистов, отжимал бизнесы, поэтому его, почему-то, не любили в немецком обществе, но после Судетского кризиса он, вдруг, стал народным любимцем и ему всё простили, а всё непростительное забыли. О заговоре никто долгое время не знал, а затем имперская разведка обнаружила дневники Канариса, который подробно записывал, что, когда и с кем делал – он задокументировал все свои делишки, включая также и «Валькирию». В общем, тогда-то и переловили и перебили всех доживших до тех лет заговорщиков, но Канариса грохнули именно за «Валькирию» – до этого его пытались как-то приплести к заговору, но он крутился ужом и всё начало выглядеть так, будто он вообще не при делах. А потом нашли дневнички, в которых он прямым текстом пишет, как участвовал в планировании убийства Гитлера. Вот так бывает – из-за одного хитровыдуманного дебила погибло столько людей…

2 – План «Z» – план расширения и переоборудования военно-морского флота Германского рейха с 1939 по 1944 год. Целью было нарастить мощь настолько, чтобы навалять Королевскому флоту Великобритании. Изначально, в 1938 году, хотели, чтобы к 1948 году Кригсмарине получило десять линкоров, десять линейных крейсеров, а также четыре авианосца. Планом были предусмотрены также 20 лёгких крейсеров, 68 эсминцев, 22 разведывательных крейсера, 90 миноносцев, 20 броненосцев и тяжёлых крейсеров, а также 249 подводных лодок. Но Гитлер сказал, что надо ускоряться, поэтому план сократили до 1944 года – такой он и подписал. Но потом началась война, ничего сделано не было, а потом «Худ» утоп, «Бисмарк» утопили… В общем, переключились на подводные лодки. Впрочем, время уже было упущено. Гитлер хотел снести флот британцев, чтобы единолично доминировать на море и иметь колонии во все щели, но оказалось, что время линкоров уже ушло. В ходе войны стало ясно, что для маминых колонизаторов настала эпоха авианосцев – в ней мы и поныне.

Глава пятнадцатая

Операция «Волна»

*15 сентября 1940 года*

– … помимо этого, поступили сведения, что Гоминьдан прекратил концентрацию войск вдоль границы с Китайской ССР, – доложил генерал-лейтенант Кирилл Афанасьевич Мерецков.

– Это хорошая новость, – улыбнулся генерал-полковник Немиров. – Очень хорошо бьётся с данными о японцах…

Японский императорский флот временно прекращает активность в Тихом океане и возвращает свои корабли на острова – это официальное сообщение от японского посла. Император опасается, что СССР может посчитать, что время для церемоний прошло, и пришла пора физически уничтожать военные флоты потенциально недружественных соседей.

«Располагай император таким оружием, он бы, наверное, уже применил его без раздумий», – подумал Аркадий. – «Уничтожить британский флот, а затем американский, пока есть стратегическое преимущество – это ведь голубая мечта любой морской державы…»

Теперь можно не опасаться японской агрессии против СССР. Если раньше и были какие-то планы о вторжении, то от них уже точно отказались, по причине физической неосуществимости.

Аркадий считал, что задействовал «Спираль» максимально вовремя. В штабах ВВС и ВМФ недоумевали, почему запретили мешать итальянцам зайти в Чёрное море, почему немцев не встречали пикировщики и торпедоносцы – классические способы противодействия, увы, предполагают огромные потери среди лётного состава, а потери лётчиков, в условиях войны на истощение, являются самыми тяжёлыми. (1)

Президиуму даже написали несколько анонимных кляуз на Аркадия, а Рокоссовский начал потихоньку собирать подписи среди генералов и офицеров, чтобы поднять вопрос о профессиональной пригодности генсека…

Сейчас все делают вид, что никто никаких подписей не ставил, но Немиров, ознакомленный с фотографией подписки, сделанной агентом Эйтингтона, всё запомнил. Шапошников, например, свою подпись не ставил, хотя открыто сомневался в выбранной стратегии.

«США тоже сократили активность», – подумал Аркадий. – «Иррациональный страх перед ракетами, гарантированно уничтожающими линкоры, заставляет их действовать крайне осторожно».

– Всё-таки, я считаю, что это был очень рискованный ход, – покачал головой генерал-лейтенант Мерецков. – Если бы удар потерпел провал, нам, возможно, пришлось бы вводить резервы и пересматривать некоторые операции.

– Что у нас с «Волной»? – поинтересовался Аркадий.

Предлагалось назвать операцию «Фрунзе», в честь умершего два дня назад Михаила Васильевича – инсульт, кома и смерть, не приходя в сознание. Вместо него председателем главного интендантского управления РККА назначили Будённого, до этого служившего командующим войсками Одесского военного округа.

Но спланировано всё это было раньше, в документах уже зафиксировано под исходным названием, поэтому Фрунзе «приберегли» для будущих операций – сама идея всем понравилась.

Операция «Волна» – контрнаступление в Литве, с целью уничтожения группировки вражеских войск, высадившихся на побережье. Их уже «массажируют» бомбардировщики и артиллеристы, но для полной нейтрализации требуется общевойсковая глубокая операция.

Известно, что немцы успели высадить около 150 тысяч солдат, до 500 танков, около 600 бронетранспортёров, примерно 1200 артиллерийских орудий разного типа, включая не менее 50 реактивных миномётов, не менее 400 артиллерийских тягачей и 10–12 тысяч грузовиков.

Масштабные морские грузоперевозки отняли у них около недели и до сих пор не закончились – их, наверное, смутила пассивность Красной Армии, которая стянула силы, но не атакует…

А теперь они, как оказалось, заблокированы, как группа армий «Курляндия» когда-то.

«Авантюра, в духе Гитлера», – подумал Аркадий. – «Сплошная недооценка противника. Впрочем, ничего нового». (2)

– Ждём сигнала от Ставки, – пожал плечами начальник генштаба. – Торопиться нам некуда, но всё уже готово.

Немиров придерживался и до сих пор придерживается стратегии предварительной артиллерийской и авиационной обработки противника. Каждый снаряд и каждая бомба, уничтожившие противнику что-то стреляющее и взрывающее – это экономия жизней красноармейцев. Лучше немножко подождать, дать лётчикам и артиллеристам сделать свою работу качественно.

В дверь постучали.

– Товарищ генерал-лейтенант Рокоссовский, – сообщил секретарь Ванечкин.

– Запускай, – разрешил Аркадий, а затем перевёл взгляд на Мерецкого. – Товарищ генерал-лейтенант?

– Больше мне нечего доложить, – покачал тот головой.

– Можете быть свободны, – отпустил его Аркадий.

В дверях Мерецков столкнулся с Рокоссовским. Они обменялись взглядами – Мерецков посмотрел с сочувствием, а Рокоссовский посмотрел одновременно с обречённостью и решимостью.

– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! – козырнул генерал-лейтенант Рокоссовский.

– Вольно, – кивнул ему Немиров. – Садитесь.

– Готов искупить вину кровью! – заявил Константин Константинович, севший в кресло для посетителей. – С готовностью приму разжалование хоть до майора и отправлюсь на фронт!

– Вину за что? – поинтересовался Аркадий, изобразив лёгкое удивление.

– За то, что собирал подписи, – ответил Рокоссовский.

– Я утверждал общевойсковой устав и не видел, чтобы там было что-то о том, что нельзя выражать сомнения в решениях вышестоящего командования, – вздохнул Аркадий. – Если бы вы начали препятствовать выполнению секретной операции – это было бы другое дело. Но вы его выполнению не препятствовали. Факта дисциплинарного правонарушения не установлено, поэтому я не вижу причин, почему вы должны искупать вину кровью. Это была лишь опрометчивая политическая ошибка, которую вам теперь никто не забудет. А уже это требует искупления, но не кровью, а успехами на фронте.

Ему, конечно же, очень не понравились действия Рокоссовского, но каких-либо санкций он предпринимать не собирался. Он бы мог отправить его в глушь, на Дальний Восток, героически отражать гоминьдановское наступление, которого не будет, это его решение легко бы приняли, за очевидностью проступка.

В прошлой жизни Аркадия, за что-то такое, Рокоссовского бы, без раздумий, приставили к стенке, но сейчас война идёт совершенно иначе, история СССР шла совсем иначе, а Аркадий совсем не такой человек, чтобы личное ставить выше общего.

Генерал-лейтенант искренне считал, что это никакая не ловушка, устроенная Немировым для немцев и итальянцев, а грубый просчёт, который, в перспективе, «откатит» все достижения Красной Армии на Южном фронте и поставит под угрозу Линию Ленина и Германскую ССР.

Увы, для немцев, это была ловушка, которую невозможно было предсказать.

Как ни странно, но у немцев обнаружилась голова на плечах – они опытным путём, в ходе летних боёв, буквально, на собственной шкуре, узнали, сколько у ВВС СССР самолётов и какой массы бомбы они могут нести, а затем сопоставили это с грядущей морской высадкой.

И они очень хорошо подготовились для противодействия классическим средствам уничтожения кораблей: «Бисмарк», как докладывают, был обшит дополнительным слоем противоторпедной брони, окутан со всех сторон противоторпедными сетями, а ещё его прикрывали усиленные эсминцы – крупнокалиберных зенитных орудий на них не было, но было очень много зениток 20– и 37-миллиметрового калибра. Как раз против заходящих для торпедного удара торпедоносцев…

И малокалиберная зенитная артиллерия свою задачу выполнила превосходно – почти все бомбардировщики из эскадрилий отвлекающего удара были уничтожены, без каких-либо существенных жертв со стороны Кригсмарине – потопили один эсминец и расстреляли из пушек до девяти зенитных катеров.

В Чёрном море была почти аналогичная картина. Итальянцы были готовы к тому, что на них обрушат бомбы и торпеды. «Джулио Чезаре», также известный, как «Юлий Цезарь» и совершенно не известный никому, кроме Аркадия, как «Новороссийск», ушёл на дно, забрав с собой до 1000 людских душ.

– Куда ни направите – пойду без раздумий, – решительно произнёс Рокоссовский.

– Западный фронт, – ответил Аркадий. – Операция «Фрунзе» – будете участвовать в её планировании и исполнении.

Операция «Фрунзе» – это переход Красной Армии к стратегическому наступлению. План уже давно готов, но его требуется адаптировать к слегка изменившимся условиям.

Главная цель – взятие Берлина. У Германского рейха огромная армия, множество танков и самолётов, но у СССР больше.

Потребовалось четыре месяца, чтобы полноценно закончить мобилизацию. Красная Армия, на сегодняшний день, насчитывает 13 миллионов человек. Мобилизованные – большая часть из них.

Аркадию не хотелось отправлять на фронт необученных новобранцев, поэтому все четыре месяца проходила усиленная подготовка новоиспечённых красноармейцев. С кадровыми военными их даже близко не сравнить, но они сильно отличаются от только вошедших в призывной пункт мобилизованных.

Это неслабый удар по экономике, которая уже начала ощущать лёгкую нехватку рабочих рук, но удар вполне терпимый. 3,3% от всего населения или 7,3% трудоспособных мужчин под ружьём – это много, но даже близко не похоже на катастрофу.

А вот Германский рейх, судя по данным нелегальной разведки, мобилизовал 7 236 000 солдат, то есть, примерно 10% населения или более 20% трудоспособных мужчин.

«Даже если завтра на Землю, точно на территорию СССР, медленно опустится метеорит в форме СССР, Германия уже не оправится от нанесённого самой себе удара», – подумал Немиров. – «Мы-то знаем, что делать с прорвой людей, которая вернётся с войны, а вот что с ней будет делать Гитлер? Экономика уже надорвана по шву – с каждым днём дела будут идти всё хуже и хуже. В таком случае ему просто придётся завоевать Францию, чтобы разграбить её и выжить».

Война – это всегда плохо для экономики, но просто так отменить её не получится.

«Зато теперь с лихвой хватает и на Восток, и на Запад», – подумал Аркадий. – «Посмотрим, что скажет Верховный Совет насчёт Гоминьдана и Ирана, а потом попляшем… Или не попляшем…»

Иран точно нужно брать, так как нефть почти открыто поступает Германии. А с Китаем нужно просто кончать. Всем понятно, к чему всё идёт в Европе, поэтому Аркадий не видел причин, почему бы не начать выполнять послевоенные планы.

– Германский рейх должен быть сокрушён – он исчерпал все шансы, предоставленные ему историей, – произнёс Аркадий. – Поэтому я жду тщательного планирования грядущей операции и полного уничтожения нацистского режима. И, на первый раз, я прощаю вас, товарищ Рокоссовский. Но чтобы впредь…

– Виноват – исправлюсь, товарищ генерал-полковник! – вскочил Рокоссовский и козырнул.

– Можете идти, – отпустил его Аркадий.

*17 сентября 1940 года*

Генерал-майор Бронислав Удальский с недоумением рассмотрел новую САУ противника.

Немцы их за бронетехнику не считают, а учитывают как артиллерийские орудия, поэтому, когда удаётся захватить отчётность, выглядит всё так, будто они практически ничего не потеряли. (3)

– Sturmgeschütz III, – произнёс Бронислав. – Но какая-то другая модификация.

– StuG III Ausf. C, – прочитал майор Михаил Давыдович Игнатьев, командир 4-го танкового батальона 2-го танкового полка 78-й танковой дивизии, в руководстве. – Орудие на пятьдесят калибров. Бронепробиваемость на 1000 метров заявлена не менее 60 миллиметров стали, но это под углом 30 градусов.

Руководство к штурмовому орудию распространили сегодня с утра – это перевод с немецкого, с адаптацией приведённых характеристик к советским стандартом.

– Интересная машина, – сказал генерал-майор Удальский. – Куда её?

– Пробили в лоб, из танковой 57-миллиметровки, – ответил майор Игнатьев. – Механик-водитель и командир погибли, а радист, наводчик и заряжающий бросили машину. Ночью немцы попробовали утянуть её БРЭМ, но она отступила под обстрелом, а потом сапёры пытались подползти и подорвать, но наши не дали. Рано утром наша БРЭМ подъехала и утянула её сюда.

Немцы начали адаптировать под ремонтно-эвакуационные задачи имеющиеся шасси. У них уже давно есть Sd.Kfz. 9, полугусеничный тягач, способный утянуть любой танк Вермахта, но поступают сведения, что на фронтах видели некую модификацию танка – безбашенный Panzerkampfwagen III, оборудованный лебёдкой.

Переделка танка – это реакция на советскую БРЭМ-14, специально разработанную для эвакуационных целей. Так как она на базе платформы П-14, бронезащита не уступает танковой во всех проекциях, а в лобовой даже превосходит.

Помимо эвакуации техники, в БРЭМ-14 предусмотрено десантное отделение для четырёх человек, что нередко помогает вытаскивать экипажи подбитых танков из самого пекла.

– Нужно отправить её в тыл, – произнёс Бронислав. – Лишним не будет – выглядит она так, будто почти не пострадала.

– Это вы внутри не были, – покачал головой майор. – И не советую – там тухлой кровью воняет. Внутренние узлы повреждены осколками брони и снаряда, поэтому смотреть там почти не на что.

– В худшем случае, снимут двигатель и на переплавку, – пожал плечами Удальский. – Не зря вытащили – теперь она точно не достанется немцам.

Он вернулся к своему танку.

Командирская версия Т-24АК отличается от основной версии Т-24АМ лишь более мощной радиостанцией, а в остальном всё точно такое же.

Верхняя лобовая деталь корпуса имеет толщину 75 миллиметров и расположена под углом 60 градусов, нижняя лобовая деталь – 50 миллиметров, но под углом 55 градусов. Борт корпуса – 50 миллиметров, под углом 45 градусов. Корма корпуса – 50 миллиметров, под углом 60 градусов.

Башня имеет бронирование 120 миллиметров – лоб, 150 миллиметров – маска орудия, 90 миллиметров – борт, 70 миллиметров – корма, 40 миллиметров – крыша.

Орудие – 85-миллиметровая Ф-5Т, пробивающая бронебойным снарядом с бронебойным наконечником и баллистическим колпачком на 100 метров – 110 миллиметров, на 500 метров – 96 миллиметров, на 1000 – 87 миллиметров. Всё это под углом 30 градусов.

Двигатель – дизельный В-2–24 – 750 лошадиных сил при 2200 оборотах.

Запас хода по шоссе – 310 километров, а по пересечённой местности – 170 километров.

В целом, генерал-майор Удальский оценивал новый танк очень удачным, неуязвимым для большинства вражеских орудий. Его может пробить в лоб корпуса только 88-миллиметровая зенитка, на дистанции не более 1000 метров – такое уже произошло меньше суток назад. Башня неуязвима практически для всех орудий врага, за исключением, наверное, 105-миллиметровой зенитки. Но 105-миллиметровых FlaK 38 очень мало и на передовой их ещё никто не видел.

85-миллиметровое танковое орудие пробивает все имеющиеся у Вермахта и СС танки и штурмовые орудия. Никаких исключений – абсолютная уязвимость.

«У немцев тут нет ни шанса», – подумал Бронислав. – «Освободим Литву и пойдём на Линию Ленина».

150-тысячная группа армий уже прижата к берегу, а на море всё очень плохо…

В этот момент в небе промчалось звено Ил-10, нагруженных блоками реактивных снарядов.

Опыт боевого применения штурмовиков показал, что Красная Армия не хочет видеть на них бомбы – ей нужны реактивные снаряды.

Практика показала, что воздушная доставка снарядов БМ-3 «Град» эффективнее любых бомб, поэтому командованию пришлось изменить план.

– Товарищ генерал-майор! – высунулся из танка радист. – Штаб армии!

– Давай его сюда, – кивнул Удальский.

Радист вытащил из танка командирский шлемофон на длинном армированном капроном проводе.

– «Сибирь» на связи! – произнёс Бронислав.

– «Сибирь», говорит «Вулкан», – раздалось в динамиках шлемофона. – Высылаем бандероль. Как принял?

– «Вулкан», «Сибирь», – ответил Удальский. – Принято. Конец связи.

Штаб 4-й танковой армии, вероятно, уже получил приказы от командования Северного фронта. Комфронта – генерал-лейтенант Толбухин.

Толбухину приказы отдаёт Ставка Верховного Главнокомандования, которую возглавляет генерал армии Шапошников, а тот получает стратегические планы от Генерального штаба Красной Армии, который возглавляет генерал-лейтенант Мерецков.

Удальский взял из танка фляжку со свежей водой, посидел на пеньке у танка, потом проверил полки…

О прибытии вестового он узнал по рёву мотоциклетного двигателя.

– Товарищ генерал-майор, здравия желаю! – козырнул старшина. – Старшина Никольский – с пакетом!

– Вольно, – разрешил Удальский. – Давай бумагу.

Вестовой подал ему лист для подтверждения получения.

Поставив подпись рядом с графой «Получатель», Бронислав вскрыл пакет и движением головы отпустил вестового.

В пакете содержался приказ 78-й танковой дивизии:

ШТАБ 4-й ТАНКОВОЙ АРМИИ

БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 48

КАРТЫ 1:50000

ШТАБ 4-й ТА, 17.09.1940, 10:30

КОМАНДИРУ 78-й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ

1. Противник, понеся тяжёлые потери, продолжает удерживать рубеж ПЛУНГЕ – РЕТАВАС. Ожидается усиление 12-й пехотной дивизией.

2. 78-й ТД, совместно с 132-й МСД, наступать на участке ПЛУНГЕ – РЕТАВАС.

3. Главный удар нанести вдоль шоссе ПЛУНГЕ – КРЕТИНГА, задача – овладеть логистическим узлом у п. КАРТЕНА к 20:00.

4. Поддержка: 3-й самоходный артиллерийский полк – огонь по опорному пункту ПЛУНГЕ. Авиация – налёт в 11:30.

5. Связь: основной канал – 433 кГц, запасной – 521 кГц.

Командующий 4-й ТА

Генерал-лейтенант ТОЛБУХИН

Начальник штаба 4-й ТА

Полковник МАТВИЕНКО

К приказу прилагалась карта с обозначенными манёврами и диспозицией своих сил и сил противника. 12-я пехотная дивизия Вермахта тоже обозначена – скорее всего, немцы уже отправили её на усиление, раз командование уже ожидает.

«Понятно», – кивнул своим мыслям Удальский.

Его дивизия уже давно ожидает приказа, поэтому всё, что ему было нужно – отдать его.

И началась суета.

1-й танковый полк пойдёт на прорыв, а 2-й танковый полк сыграет роль манёвренного, чтобы расширить прорыв и не дать противника закрыть его.

Следом пойдут 3-й и 4-й мотострелковые полки, которые займутся уничтожением оставшихся сил противника, займут и удержат позиции, а также не дадут противнику перегруппироваться и предпринять контратаку.

Когда танковые полки тронулись в путь, в небе снова стало очень много Ил-10 и Ту-2.

Также интенсивно заработала артиллерия – координаты противника уже давно известны, поэтому артиллеристы бьют по актуальным локациям расположения живой силы и техники противника.

Практически сразу появились вражеские истребители Bf-109, поднятые по тревоге. В небе развернулось ожесточённое сражение.

Бомбардировщики шли не на оборонительные позиции противника, а на аэродромы – у них есть кассетные бомбы, которые показали себя очень эффективными против авиации и техперсонала противника.

1-й танковый полк уже вступил в бой – артиллерия уничтожила большую часть противотанковых орудий, но САУ StuG III от этого почти не пострадали, поэтому открыли огонь из засад.