Текст книги "Наши уже не придут 6 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

Вспышка! Ракета врезалась в мостик, а за ней последовали её товарки с других самолётов, поразившие разные участки линейного корабля.

– Есть попадание! – сообщил Татаринов. – Запускаю кумулятивно-осколочную!

Вторая ракета отделилась от бомбардировщика и полетела к «Бисмарку».

Кианг испытывал детский восторг от того, что они сейчас делали. Сверхдорогой линейный корабль стоял беззащитный, а его экипаж, скорее всего, сейчас лихорадочно мечется по палубе, пытаясь понять, что сейчас происходит.

Немцы, конечно же, быстро поняли, что эти сокрушительные попадания как-то связаны с теми самолётами вдалеке, поэтому открыли огонь из зениток. Но полёт второй серии ракет это остановить уже не могло.

Корабль должен был начать манёвры, но ему в мостик прилетел 250-килограммовый заряд гексала. Это был взрыв адской мощности, поэтому Кианг не удивится, если узнает потом, что на мостике никто не выжил. И дальше будет только хуже!

Он опомнился и вооружился биноклем, который прихватил специально, чтобы посмотреть на то, как будет умирать «Бисмарк». Потребовалось несколько секунд, чтобы найти линейный корабль и приспособиться.

Ракета с кумулятивно-осколочной боевой частью прочертила небо дымовым следом из отработанного топлива. Едва заметная нить провода провисала, норовя уйти за бомбардировщик, но полёт ракеты слишком короток, чтобы это могло вызвать обрыв.

– Да! Ха-ха! – восторженно выкрикнул капитан Ни, когда увидел попадание в барбет орудийной башни «B». – Как же я тебе завидую, Витя!

Кумулятивно-осколочная боевая часть, по-видимому, вызвала детонацию снаряда, так как громыхнул яркий взрыв. Это значит, что бронепробития ракеты хватило.

– Запускаю осколочную? – спросил очень довольный собой Татаринов.

– Подожди! – придержал его Кианг. – Понаблюдаем!

Показались истребители противника, но к ним сразу же бросились истребители сопровождения.

«Бисмарк», тем временем, начал чувствовать себя очень плохо. Обстрел не прекращался, в него попало около двадцати ракет, что фатально для любого корабля.

Внутри линкора происходили многочисленные взрывы, а сам он начал крениться на левый борт, открывая бомбардировщикам лучший вид на свою палубу.

«Мертвец», – констатировал капитан Ни.

– Добивающий? – спросил оператор вооружения.

– Да не надо уже! – махнул рукой Кианг. – Давай лучше по вон тому эсминцу! Цель – десять часов! Вывожу на курс!

Два лёгких крейсера, «Карлсруэ» и «Нюрнберг», уже уходили на всех парах.

«Карлсруэ» сильно горел и стремительно набирал воду, а «Нюрнберг» опасно накренился на правый борт – по ним прилетело чуть меньше, чем по «Бисмарку».

Только вот в мостики никто так и не попал, поэтому офицеры сохранили управление и сейчас боролись за выживание своих кораблей. Кианг представил ужас, который они переживают, и снова улыбнулся.

К немцам он никакой ненависти не питал, не пролетарское это дело, но очень сильно любил свою работу. Ещё больше любви к ней добавляло то, что он сегодня точно вошёл в историю. Никто ещё не наносил столько ущерба врагу за два удара!

«Отец, когда узнает, будет гордиться мною», – подумал капитан Ни и заулыбался ещё шире.

– «Альбатрос-1», это «Альбатрос-2»! – услышал капитан Ни. – Левый двигатель выведен из строя!

Скорее всего, кому-то из зенитчиков повезло и снаряд взорвался рядом с целью.

– «Альбатрос-2», «Альбатрос-1» – ответил он. – Возвращайся на аэродром!

Ведомый собрал воздушный тормоз и начал плавное снижение с поворотом.

– Зафиксировал! – рапортовал старший лейтенант Татаринов. – Пуск!

– В центр засади! – напутствовал его Кианг. – Незачем выделываться и что-то выцеливать!

Ракета полетела к эсминцу, совершающему нечто похожее на манёвры уклонения.

Вражеский флот отчаянно рассредотачивался по акватории, продолжая палить из всех орудий ПВО. Видимо, командование приказало рассеяться и спасаться от неизвестного оружия.

«Бисмарк» медленно шёл ко дну, а «Нюрнберг» вовсе нырнул – его завалило на правый борт, а затем он перевернулся, показав над водой днище.

Вокруг линейного корабля, ради которого всё это «мероприятие» и устраивали, начало растекаться большое чёрное топливное пятно…

Тем временем, ракета достигла эсминца, который мог быть одним из шести эсминцев, задействованных в морской операции. Z-17 Diether von Roeder, Z-18 Hans Lüdemann, Z-7 Hermann Schoemann, Z-10 Hans Lody, Z-12 Erich Giese или Z-14 Friedrich Inn.

Взрыв прямо по центру корпуса. Последствия его были катастрофическими для корабля – брони на эсминцах нет, им не по чину, поэтому взрыв 250-килограммового заряда гексала выворотил конструкционную сталь, прорвался внутрь и вызвал детонацию боекомплекта. Киангу показалось, что корабль чуть-чуть погнулся, но потом стало ясно, что не показалось.

Он быстро начал набирать воду и идти ко дну.

В бинокль видно, как матросы прыгают в воду. Основная причина – пожар и непрерывная череда взрывов внутри.

– Возвращаемся домой! – сказал капитан Ни. – Бортмеханик – убирай воздушный тормоз! Старший лейтенант Татаринов – ты хорошо поработал сегодня! Будь уверен – я походатайствую за «Героя» для тебя!

*7 сентября 1940 года*

– «Бисмарк» лежит на дне, – сообщил генерал-полковник Немиров, севший за стол перед обедающим Калининым.

Аркадий взял себе борщ, три кусочка хлеба, овощной салат и стакан киселя – дома он позавтракать не успел, так как всю ночь был в генштабе и несколько часов проспал на диване в кабинете Шапошникова.

– «Бисмарк»? – переспросил председатель Президиума. – Так всё получилось⁈

– Т-с-с… – приложил палец к губам Немиров. – Да, линейный корабль «Бисмарк», а также лёгкие крейсера «Карлсруэ» и «Нюрнберг», ну и три эсминца, названия которых ещё уточняются.

– С ума сойти… – прошептал Калинин. – Это всё новое оружие?

– В целом – да, – кивнул Аркадий. – Но один эсминец уничтожили бомбами, в ходе отвлекающего манёвра.

Немцы совершенно напрасно проигнорировали скромно держащиеся поодаль бомбардировщики…

«Столько стали подводному богу», – подумал Немиров.

– А Чёрное море? – спросил Михаил Иванович.

– Линкор «Джулио Чезаре» лежит на дне южнее острова Змеиный, – улыбнулся Аркадий. – Потоплен аналогично «Бисмарку» – противокорабельными ракетами.

Говорил он тихо, так как они в столовой Верховного Совета и у подавляющего большинства нардепов нет допуска. Но рядом с ними никто не сидит – Калинин любит занимать стол в юго-восточном углу столовой, подальше от входных дверей.

– Безумие… – прошептал председатель Президиума. – А каковы последствия?

– Новых друзей мы так точно не заведём, – усмехнулся Аркадий.

– Друзей среди буржуазии мы и не ищем, – улыбнулся Калинин. – Какие будут последствия для войны и мира? Чего теперь ожидать?

– Англичане, французы и американцы теперь крепко задумаются, – начал Немиров, размешивая в борще сметану. – Сейчас у них должна возникнуть отчаянная мысль, что все их плавучие железяки бесполезны и построены совершенно напрасно.

– А разве эта мысль не верна? – нахмурил брови Калинин.

Анастас Микоян и Сергей Киров увидели их и подсели.

– Приветствую, товарищи, – с добродушной улыбкой произнёс Киров.

– Здравствуйте, Сергей Миронович, – улыбнулся ему Аркадий. – Здравствуйте, Анастас Иванович.

– Здравствуйте, товарищ генерал-полковник, – кивнул ему Микоян.

С Калининым они точно виделись с раннего утра.

– А что за ажиотаж? – спросил Киров.

– Скоро по радио узнаете, – улыбнулся Михаил Иванович. – Причины есть и они очень веские.

– Ну, не томите! – попросил Сергей Миронович.

– Потоплены два линкора, – ответил председатель Президиума. – Немецкий и итальянский. Сделали это наши ВВС – настоящие герои.

«Второй раз такой же „тащухи“ точно не будет», – подумал Аркадий. – «Немцы уже сели за столы и думают, что это было и как этого больше не допускать. И не только они…»

Хуже всего эти события на двух морях скажутся на отношениях с… США. У них пятнадцать действующих линкоров, два уже заложены, два готовятся к закладке, 18 тяжёлых крейсеров, а также 19 лёгких крейсеров.

Первая страна, от которой пришло требование разъяснений по дипломатической линии – это США. Они обеспокоены, они не понимают, поэтому прямо требуют, чтобы СССР объяснил, что именно произошло.

Константин Александрович Уманский, чрезвычайный и полномочный посол в США, почти на час занял телеграф – консультировался с Громыко. А Громыко, параллельно, консультировался со Сталиным по телефону. А Сталин консультировался с Аркадием, сидящим на диване в его кабинете.

Никаких подробностей американскому госсекретарю сообщено не было – это были новые ракеты и всё.

Великобритания загадочно молчит. Но это лишь официально. Неофициально – разоблачённые КГБ британские агенты, ставшие двойными, получили требование узнать как можно больше об управляемых ракетах. Англичане очень хотят узнать, как именно они работают, какие у них характеристики, а самое главное – сколько их у СССР.

Эйтингтон получил инструкцию аккуратно слить немного ценной информации, чтобы повысить градус доверия к двойной агентуре.

– Вот даёте… – произнёс поражённый Киров. – Это же…

– Это очень серьёзный удар по морскому превосходству Германского рейха, – улыбнулся Микоян.

– А остальные пусть задумаются, – сказал Киров. – Пусть подумают – стоит ли оно того? Стоит ли связываться с первым в мире социалистическим государством⁈

– Спокойнее, – попросил его Аркадий. – Общественность ещё не знает. Через пару часов по радио объявят, а затем напишут в вечерних выпусках газет. Утром, как понимаешь, не успели…

А вот в США, как уже известно, утро наступает позже, поэтому у них точно сработали «срочно в номер».

Калинин посмотрел на Немирова каким-то другим взглядом.

– Комиссии ещё какие-то собирали, эх… – вздохнул он. – «Прожектёр» – говорили они… «Фантазёр»… М-да…

«Проект „Спираль“ успешно завершён», – констатировал Аркадий.

Если бы СССР был морской державой и война шла за колонии, возможно, сегодняшний утренний дебют поставил бы в этой войне жирную и неукоснительную точку.

Но война идёт на суше, поэтому эта победа ракет над кораблями, увы, почти ничего не меняет. Скорее, это даже нанесло вред.

Теперь Гитлер и остальные переключатся на подводные лодки и прекратят строительство, внезапно, морально устаревших линкоров и тяжёлых крейсеров.

В столовую вошёл адмирал Кузнецов. Отношения с ним у Аркадия не сложились. Сам он к Николаю Герасимовичу никакого негатива не имел, но вот адмирал был убеждён, абсолютно обоснованно, что главный виновник нынешней слабости ВМФ СССР – это именно генерал-полковник Немиров, сухопутная крыса в уставной форме одежды.

Адмирал прошёл через всю столовую, встал перед столом и выполнил образцовое воинское приветствие.

– Здравия желаю, товарищ генеральный секретарь, – приветствовал он Аркадия.

– Здравия желаю, товарищ адмирал, – кивнул ему тот.

– Мне необходимо поговорить с вами, конфиденциально, – сказал Николай Герасимович.

– Садитесь, – попросил его Аркадий. – Я со вчерашнего дня почти ничего не ел. Генерал Шапошников парой печенек угостил – и всё. Поэтому прошу подождать, пока я позавтракаю.

Над столом повисло напряжённое молчание. Немиров с удовольствием ел борщ, закусывал его ржаным хлебом и запивал киселём.

Адмирал Кузнецов нетерпеливо поглядывал на часы, намекая этим, что время никого не ждёт.

А генеральный секретарь при Верховном Совете СССР с аппетитом ел борщ и размышлял.

Сильный военно-морской флот, в новых реалиях, которые с адским рёвом сирен, заявили о себе сегодня утром, практически не нужен.

Есть проект «Эллипс» – противокорабельная ракета нового поколения, «выросшая» из ракеты «Спираль-1А».

Разрабатывается новый двигатель на твёрдом ракетном топливе, уменьшается боевая часть, идёт перерасчёт аэродинамической конструкции, а также прорабатывается система управления ракетой.

Изначально это должно было стать «Спиралью-1А3», но потом стало ясно, что получается уже какая-то другая противокорабельная ракета…

Целевые показатели: масса боевой части – не менее 150 килограмм, скорость – не менее 850 километров в час, дальность – не менее 20 километров, срок разработки – не более 1,5 лет.

Под новую ракету задуман проект ЭДБ-8 – экспериментальный дальний бомбардировщик. Для него в КБ Швецова разрабатывается новый двигатель, достаточно мощный, чтобы самолёт мог тащить до четырёх новых ракет, но достаточно экономичный, чтобы обеспечить стратегическую дальность. У Швецова тоже есть только 1,5 года, но он занимается этим двигателем уже четвёртый год.

ЭДБ-8 разрабатывает КБ Мясищева. Практическая дальность должна составить 3000 километров, чтобы иметь возможность доставать цели в океане.

Турбовинтовой двигатель ТВЛ-1 не спешит, у конструкторов КБ Люльки не получается ничего, что может проработать хоть сколько-нибудь убедительный срок. Жаропрочные сплавы, ползучесть и термоусталость, антикоррозийное покрытие, проблемы с точными отливками – Архип Михайлович Люлька приходит на доклады и каждый раз озвучивает всё те же проблемы, которые решаются недостаточно быстро.

«А, нет, с антикоррозийными покрытиями они уже разобрались», – припомнил Аркадий. – «Какой-то хитрый сплав из алюминия, хрома и никеля».

Его обнадёживало только то, что конструкторы уже нащупали верный путь и даже создали что-то, способное работать целых двадцать пять часов бесперебойно. Как только они сумеют «вытащить» из двигателя 50–100 часов – можно будет начинать строить экспериментальные самолёты. А если добьются 200–300 часов – это будет серьёзной заявкой к серийному производству.

А там уже будет не так уж далеко до нормальных турбовинтовых двигателей, которые дадут бомбардировщикам-ракетоносцам боевой радиус в 5000–6000 километров. И если бомбардировщики смогут доставать вражеские флотилии так далеко в океане, вопрос с вражескими авианосцами закроется вплоть до начала 50-х годов.

Наконец, закончив есть, Немиров вопросительно посмотрел на адмирала.

– Вы готовы? – спросил тот.

– Да, – кивнул Аркадий и встал из-за стола.

Они вышли из столовой и направились к лифту.

– Здесь недалеко смотровая площадка, – сказал Аркадий.

На смотровой было безлюдно – все нардепы уже рассаживаются по своим местам в зале заседаний.

– Нам нужны ракеты, – произнёс адмирал Кузнецов, вставший у биноскопа.

Отсюда открывается прекрасный вид на Москву-реку и Кремль. По реке медленно проплывали туристические пароходы и катера – в Москву съезжаются граждане со всех братских республик, но, преимущественно, из Китайской ССР. Китайцы считают, что увидеть Мавзолей Ленина и Кремль – это особая честь. Учитывая, что пассажирские перевозки в СССР доступны по ценам практически каждому, туристический поток не иссякает.

– А зачем они вам? – спросил Аркадий. – Дистанция пуска – шесть километров. Вражеские линкоры и даже лёгкие крейсеры способны поражать цели на дистанции до тридцати километров. Вам просто не дадут приблизиться.

– Но ракеты развиваются, – произнёс Кузнецов. – Сто таких ракет нивелируют любое преимущество противника. И они, конечно же, стоят всех тех кораблей, которых вы нас лишили. Я признаю вашу правоту – я ошибался, а вы всё это время были правы. Сегодня все эти грозные громады, бороздящие океаны, превратились в громады стального лома.

– Появятся меры противодействия, – покачал головой Аркадий. – Окончательно «хоронить» флот я бы не стал. Но вы правы – в нынешнем виде, вражеские флоты – это груды очень дорогого металлолома.

– Но как нам быть в новых реалиях? – спросил адмирал. – Нам нужны эти ракеты или хотя бы НИИ и КБ, которые разработают для нас морские версии «Спиралей».

– Будут ракеты лучше, – улыбнулся Немиров. – Но вам сейчас нужно думать не о том, как их получить, а о том, как их правильно использовать.

– Уже придумали, – вздохнул Кузнецов. – Нам нужны авианосцы.

– Лучше это даже не рассматривать, – попросил Аркадий. – Авианосцы будут нужны только в одном случае – если мы собираемся проводить какие-то непонятные интересы в разных частях света. Политика Верховного Совета и партии, на данный момент, такого не предполагает.

– Но… – растерялся Кузнецов.

– В настоящий момент разрабатываются дальние бомбардировщики, которые будут иметь боевой радиус в 2000 километров, а может и дальше, – вздохнул Аркадий. – Наши морские границы будут прикрыты надёжно и для этого не придётся строить дорогостоящую морскую инфраструктуру и крайне роскошные по стоимости авианосцы.

– А что тогда делать нам? – нахмурился адмирал.

– Первое – я рассматриваю возможность организации морской авиации, как структурной части ВМФ, – ответил Аркадий. – Второе – Когда всё будет готово, вам потребуются рабочие тактика и стратегия взаимодействия флота и морской авиации, с применением ракет. Рассматривайте это как одолжение и компенсацию за причинённые мною «неудобства».

– Вы с самого начала знали, что «Спираль» – это не авантюра? – спросил адмирал Кузнецов.

– Мы не стали бы тратить миллионы рублей на проект, который ничего не даст и ни к чему не приведёт, – улыбнулся Немиров. – Но об авианосцах забудьте, как о страшном сне – они очень дороги и, что очевидно, также уязвимы для ракет. Группа бомбардировщиков-ракетоносцев, с адекватным прикрытием, способна уничтожить любой авианосец даже сейчас. А в будущем…

– Я понимаю, – кивнул адмирал. – Что ж, спасибо хоть на этом. На какой объём финансирования мы можем рассчитывать?

– Всё зависит от ваших предложений Верховному Совету, – ответил Аркадий. – Я в проталкивание этой инициативы впутываться не буду – занимайтесь ею сами. Но направление и своё одобрение я уже дал.

Глава четырнадцатая

Точка невозврата

*8 сентября 1940 года*

– Это сокрушительный провал и я обвиняю в нём вас, адмирал Канарис! – выкрикнул фюрер в лицо главе абвера.

Управление разведки и контрразведки Верховного главнокомандования вооружёнными силами Германии, как оказалось, не сумело каким-то чудесным образом проникнуть в секретные КБ СССР и добыть сведения об управляемых ракетах, с помощью которых были потоплены «Бисмарк», «Карлсруэ» и «Нюрнберг».

Отношение Вильгельма Канариса к Гитлеру было негативным, но он это успешно скрывал. Его участие в заговоре Ханса Остера (1) осталось неизвестным, как и сам заговор, но это Вильгельм считал определяющим – он помог Остеру продумать план, а после его провала позаботился о том, чтобы офицер стабильно рос в чинах и должностях.

– Мой фюрер, – заговорил Канарис. – Я неоднократно присылал вам рапорты о том, что контрразведка коммунистов работает на принципиально ином уровне – их параноидальная система защиты государственных секретов практически непреодолима. Нам стоила невероятных трудов добыча характеристик перспективного тяжёлого танка, разрабатываемого ими, но ракеты – это слишком даже для нашей агентуры.

Советский тяжёлый танк – это, скорее всего, липа, слитая КГБ специально, чтобы потешить эго лично Канарису. 140-тонный танк, оснащённый двумя спаренными длинноствольными 130-миллиметровыми орудиями, способный развивать скорость около 30 километров в час и имеющий запас хода в 350 километров – это нечто фантастическое, нежизнеспособное и бесполезное на поле боя.

Но сведения были добыты и Гитлер очень этому порадовался. Это отвечает его влажной мечте – танку, превосходящему все имеющиеся танки по характеристикам вдвое, а то и втрое.

Нечто похожее уже разрабатывается в КБ компании «Хеншель» и будет готово, возможно, через полтора-два года.

Только вот Вильгельм не считал себя дураком и смел полагать, что, действительно, им не является. Он знает, что коммунисты давно изменили концепцию развития бронетехники и предпочитают экономить на логистике – у них всегда будет один основной танк, на базе которого будут построены остальные бронемашины разного профиля. В эту концепцию никак не влезают никакие тяжёлые танки…

– Мне не нужны отговорки!!! – выкрикнул рейхсканцлер. – Мне нужна информация! Я хочу точно знать, чего ждать от нового чудо-оружия коммунистов и насколько оно опасно!

Канарис извлёк из планшета папку и положил её на стол.

– Это все добытые сведения, – произнёс он. – Также следует ожидать результатов работы сапёров. Они уже должны безопасно извлечь уцелевшую ракету из корпуса «Фридриха Инна».

Эсминец Z-14 Friedrich Inn сумел выбраться из адской бойни, учинённой ВВС коммунистов Кригсмарине, но не просто выбраться, а даже привезти с собой не сработавшую ракету.

Сапёры должны отделить боевую часть и позаботиться о том, чтобы «начинка» ракеты попала в заботливые руки тематических конструкторов, которые обязательно во всём разберутся.

«Двести пятьдесят килограмм взрывчатки…» – подумал адмирал Канарис. – «Эсминец должен был взорваться и уйти на дно. Но его экипажу очень сильно повезло».

Предварительный отчёт от сапёров сообщает, что взрыватель, скорее всего, был повреждён ещё в полёте – возможно, его повредил осколок от разорвавшегося зенитного снаряда.

– У нас есть целый образец⁈ – выпучил глаза фюрер.

– Да, мой фюрер, – кивнул адмирал Канарис. – Вернее, если сапёры сумеют извлечь его из эсминца и не взорваться при этом, у нас будет относительно целый образец противокорабельной ракеты коммунистов.

– Почему я узнаю об этом только сейчас? – недобро нахмурил брови Гитлер.

– Сведения о несработавшей ракете поступили только сегодня утром, – ответил на это Вильгельм.

– Нужно действовать очень аккуратно… – разом собрался рейхсканцлер. – Мы должны получить такое же оружие…

Он цепляется за призрачные шансы, хоть за что-то положительное – его пугает перспектива тотального провала.

– У СССР нет серьёзного флота, – произнёс Канарис. – Это мы в ущербном положении, так как он у нас есть – теперь он всегда будет целью для авиации с противокорабельными ракетами.

Коммунисты изменили ход истории – теперь в опасности все морские державы.

Известно, что британцы напуганы, напуганы французы, а немцы просто в ужасе. Страх сковал сердца опытных адмиралов и разбирающихся в морском деле людей, в том числе и самого Канариса.

«Пусть даже Гитлер уйдёт», – подумал он. – «Пусть мы уберём его и поставим Вильгельма Прусского – что делать с навсегда изменившимся балансом на море? Как противостоять ракетам коммунистов?»

Ему хотелось верить, что будут придуманы контрмеры, но удар оказался настолько силён, что сломал что-то внутри него. Двести миллионов рейхсмарок и четыре года тяжёлой работы десятков тысяч человек – всё на дно Балтики, меньше чем за час…

Престижу Кригсмарине был нанесён непоправимый удар. Гроссадмирал Редер застрелился. Его план «Z» (2) неизбежно будет отменён – после такого Гитлер точно не захочет расширять флот. Фюрер амбициозен, но он не идиот и понимает, когда всё катится к чертям. Эрих Редер не выдержал и вышиб себе мозги, чтобы не встречаться с неизбежностью.

Канарису было жаль, что гроссадмирал поступил именно так – Вильгельм считал его своим единомышленником. Редер был монархистом, пусть и считавшим, что нужно возвращать на престол отрёкшегося Вильгельма II – это отвечало видению адмирала, желавшего, чтобы пост лидера занял кто-то из Гогенцоллернов.

Себя адмирал к монархистам не относит, потому что им движет прагматизм – второе поражение в большой войне Германия просто не перенесёт.

– Предлагаю, мой фюрер, пересмотреть своё отношение к большому флоту, – произнёс Канарис. – Моё мнение таково – лучше переключиться на подводный флот, неуязвимый для нового оружия врага. Будет разумно парализовать торговлю Советского Союза.

Это не поможет – СССР практически достиг автаркии и не зависит от внешних источников. У него есть своя нефть, добываемая в самом сердце Сибири, у него ресурсы Урала, Маньчжурии, Северного Китая и Центральной Азии, у него огромная продовольственная база, у него есть высокоразвитая промышленность полного цикла, а также, будто всего этого было мало, практически неисчерпаемые людские ресурсы. Население СССР составляет более 400 миллионов, что, примерно, на 62 миллиона меньше, чем в гоминьдановском Китае.

Весь масштаб катастрофичности начала войны с СССР адмирал Канарис осознавал с самого начала, а первые две недели войны показали, что он был скромен в своих оценках.

«А китайские дивизии ведь ещё даже не участвовали в боях…» – подумал он. – «Хотя, среди пленных встречаются и китайцы, и персы…»

Состав военнопленных подтверждает сведения о том, что национальный состав подразделений Красной Армии смешанный, со строгим соблюдением пропорций. Это значит, что призыв происходит со всех регионов, и нет каких-то особенных народов – это даёт понимание, что ноги этого колосса сделаны из чего угодно, но не из глины.

«Пропаганда Геббельса не имеет ничего общего с реальностью – нет никаких порабощённых народов Востока, служащих из страха за своих близких», – подумал Канарис. – «Думаю, они продолжат драться, даже если мы каким-то чудом возьмём Москву и Ленинград».

– Вот! – ткнул в него пальцем фюрер. – Я всегда говорил, что Редер – слабохарактерный идиот! Как красиво он рассказывал о доминировании на море, о крупных калибрах, о могущественных линкорах и тяжёлых крейсерах! Я прислушался к нему, но всегда подозревал, что это тупик! Нужен мощный подводный флот!

– Гроссадмирал Дёниц… – начал адмирал Канарис.

– Это тот человек, который нужен рейху! – перебил его Гитлер. – Герой войны – а ведь он всегда говорил, что подводный флот способен переломить хребет любой морской державе! Мы заставим коммунистов голодать!

– Но у них… – попытался вмешаться в ход его мыслей Вильгельм.

– Хватит! – вновь перебил его фюрер. – Никаких «но»! Я хочу, чтобы каждый советский корабль, спущенный на воду, оказался на дне! Мы истощим их силы! Мы загоним их моряков в пучину страха! Сегодня день начала Террора на воде!

*12 сентября 1940 года*

Позавчера Леонида срочно вызвали в Конгресс США, чтобы он отчитался о возможностях Соединённых Штатов в сфере ракетостроения.

Рузвельт попросил его рассказать всё, что он знает об управляемых ракетах, их применении и методах противодействия.

Только вот Курчевский о советских ракетах узнал из газет, как и все конгрессмены, присутствовавшие на тех слушаниях. Но он не мог себе позволить демонстрацию неосведомлённости, поэтому его спичрайтеры написали обтекаемый, но проникновенный текст, предназначенный для успокоения запаниковавшей общественности.

С реальностью он не имел ничего общего, но это и не было нужно, главное – успокоить всех, заверить их, что ситуация находится под контролем и опасаться нечего.

Ему никто не поверил, это было видно по лицам конгрессменов, но все сделали вид, что успокоились – его речь была для «внутренней» аудитории, а не для Конгресса.

Роль громоотвода для Рузвельта Курчевский исполнил превосходно. «Правильные» газеты начали смещать акцент с ракет на неоднозначную личность Леонида.

А в «K-Group» полетели головы. Руководство отдела перспективных разработок было уволено, а вместо него были назначены молодые и талантливые конструкторы – особенно те, которые дали Леониду убедительные предположения о природе советских ракет.

Центр приказал заниматься ракетами в полную силу. Вероятно, руководство СССР считает, что советское ракетостроение никто уже не догонит.

И Леонид начал. И сразу же озолотился.

Федеральное правительство размахнулось и бросило в «K-Group» безлимитный военный заказ, с фиксированной прибылью для подрядчика.

Это стабильное финансирование – государство готово потратить почти любые деньги, лишь бы у Армии США появились ракеты не хуже, чем у СССР.

Как только это было утверждено Конгрессом, акции «K-Group» на Уолл-стрит подорожали на 37% за один день.

Также эта история с ракетами здорово насолила ВМФ США – прямо сейчас в Конгрессе проходят слушания по уменьшению финансирования военного флота и отмене строительства уже заложенных и запланированных к закладке линкоров и авианосцев.

Линкоры, тяжёлые крейсеры и прочие корабли подобного рода уже похоронены на свалке истории, а вот авианосцы нуждаются в усовершенствовании. В нынешнем виде они признаны слишком уязвимыми.

Усовершенствование, вероятнее всего, будет затрагивать средства ПВО – моряки хотят увеличить количество зенитных орудий втрое, причём с упором на тяжёлые оружия калибра 127 миллиметров.

«K-Group» также получил заказ на разработку 90-миллиметрового зенитного орудия, которое должно превосходить немецкую 88-миллиметровую FlaK 36 – федеральное правительство уже сделало заказ на покупку пяти экземпляров немецкого орудия, чтобы изучить их и сделать лучше.

Ещё вице-адмиралу Уильяму Фредерику Холси пришла в голову отличная идея: необходимо построить специализированные зенитные крейсеры, которые всегда будут сопровождать авианосную группу и надёжно защитят её от посягательств советских ракетчиков.

Генерал-майор Генри Харли Арнольд, начальник Военно-воздушного корпуса Армии США, тоже не остался в стороне и за несколько дней сформулировал техзадание для «K-Aircraft» – нужен палубный истребитель-перехватчик, способный прекрасно себя чувствовать на высоте от шести до десяти километров.

Под новый истребитель предполагается новая тактика: эшелонированное патрулирование – уничтожать бомбардировщики-ракетоносцы предполагается ещё на подступах, с помощью дальних патрулей.

«Но даже я понимаю, что дальность пуска ракет будет увеличиваться, а сами ракеты ускоряться», – подумал Леонид. – «Нужно что-то другое…»

Бомбардировщики-ракетоносцы не будут летать в одиночку, их обязательно будут сопровождать дальние истребители, которые могут нести на себе очень мощное вооружение, так как на них не накладывает ограничения взлёт с палубы авианосца.

Леонид отвлёкся от мыслей и вновь обратился к трофейному танку, доставленному в Нью-Йорк вместе с рядом захваченных образцов вооружения Красной Армии.

Здесь танк Т-14АМ-2, САУ С-14А, ЗСУ-14, БМП Б-14АМ-1, БТР БТ-14А, мостоукладчик МУ-14АМ-1, а также БРЭМ-14.

Помимо бронетехники, немцы передали множество образцов стрелкового вооружения, экземпляр индивидуальной брони для лётчиков, а также комплект экипировки штурмовика Красной Армии. К оружию прилагаются боеприпасы.

Артиллерийские орудия тоже здесь, но в соседнем павильоне.

Военные Армии США приглашены на этот показ в качестве наблюдателей. Они смотрят на всю экспозицию выпученными от удивления глазами – Леонид пригласил их сюда, чтобы сделать генералам большое одолжение.

Все «экспонаты» принадлежат «K-Group» – это проявление приязни Гитлера лично к Курчевскому, а не к США. У них есть совместные дела, поэтому рейхсканцлер считает его своим человеком.

Рузвельт приказал всецело содействовать Курчевскому при исследовании трофейных образцов – он уверен, что именно «K-Group» сможет адаптировать эти наработки максимально эффективно для Армии США. В Министерстве войны не могли возразить президенту и молча проглотили такое «неуважение».