Текст книги "Наши уже не придут 6 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– Я вас понял, товарищ генерал-полковник, – ответил «потухший» Литвинов.

– Сегодня у меня будет беседа с товарищем Сталиным об этой ситуации, – сказал ему Аркадий. – Мне интересно, где он был, когда вы приняли самостоятельное решение по этому вопросу.

– Я не поставил его в известность и несу за произошедшее полную ответственность, – ответил Литвинов.

У Сталина полно дел, связанных с внутренней политикой СССР, с промышленностью, с производством военной техники и межнациональными конфликтами, поэтому 100% контроль над всем происходящим он обеспечить не может просто физически. Но это не оправдание и произошедшее точно привлечёт внимание Президиума. И там будут разбираться.

– Хорошо, – кивнул Аркадий. – Сделайте то, что я попросил. Это очень срочно – приступайте немедленно.

Наркоминдел покинул его кабинет, а Немиров обратился к рапорту о положении дел в оккупированной Финляндии.

На местах, как это принято в СССР, были организованы Советы, в которые избрались наиболее популярные жители, но это не понравилось бывшим военнослужащим финской армии и реакционно настроенным слоям населения.

Поднялось вооружённое восстание, почти сразу же перетёкшее в партизанскую войну. КГБ уже занимается возникшей проблемой, но неизвестно, насколько это затянется.

Уже понятно, что восстание потерпело поражение: Хельсинки восставшим взять под свой контроль не удалось, как и остальные города, и всё, что им осталось – уйти в подполье и пить кровь красноармейцам.

Они устраивают засады на конвои, нападают на заставы, мелкие гарнизоны, а также расправляются с просоветскими согражданами. Особенный упор они делают на террор в отношении народных депутатов Советов всех уровней.

Последнее – это очень весомый пропагандистский аргумент в пользу СССР. Всем известно, что нардепы в Советы не назначаются по спискам, а избираются демократическим путём, а механизм их избрания абсолютно прозрачен – голосование открытое и списки избирателей общедоступны. Получается, что восставшие борются против выбора народа Финляндии. Это просто было нельзя не использовать.

Советский агитпроп злоупотребляет этим инструментом, ежедневно выпуская отчёты о расправах над народными депутатами и сотрудниками администрации, назначаемыми Советами на местах.

В дополнение, публикуются фотографии погибших, а также некрологи.

Первоначальная народная поддержка восставшими уже утрачена – неприятно, когда поддерживаемые тобою «народные освободители» вдруг начинают убивать избранных тобою же народных депутатов.

Попытка восставших парализовать работу местных органов самоуправления не увенчалась успехом – это заслуга оперативников КГБ и Красной Армии.

Но хуже этого провала для восставших был провал идеологический.

Какой посыл несёт их борьба?

Не помогайте коммунистам, не выбирайте нардепов, не участвуйте в политической жизни своей страны, сидите тихо и молча, ждите настоящую власть – иными словами, реакционеры призывают финский народ «вернуться обратно в стойло».

Тем не менее, оружия и боеприпасов у восставших очень много, они прятали всё это в лесах и болотах, поэтому им всегда есть из чего и чем стрелять.

Финскую армию, насчитывавшую до оккупации 15 000 солдат и офицеров, интернировали и отправили в Омск. В работах их задействовать запрещено, так как они интернированные, а не военнопленные.

Но восставшие к армии не причисляются – к началу оккупации все эти люди уже не состояли в армии, а были сугубо гражданскими лицами. Поэтому отношение к ним особое – военные трибуналы рассматривают их, как гражданских преступников, нарушающих законы военного времени. А это либо расстрел, либо Баян-Обо, что в Китайской ССР.

В Баян-Обо все пойманные и приговорённые к исправительным лагерям преступники добывают для СССР широкий спектр полезных ископаемых: железную руду, цинк, германий, ниобий, тантал, фтор, барий и торий.

Там же работает НИИ «Рутений» – этот институт занимается совершенствованием технологии добычи редкоземельных элементов, коих в Баян-Обо крайне много. Аркадий знал из прошлой жизни, что это месторождение – самое богатое в мире, поэтому удержание этой территории было стратегически важным.

«В Европе, если всё пойдёт очень плохо, мы можем пойти на уступки», – подумал он. – «Но за Баян-Обо будем стоять до последнего красноармейца – это месторождение гарантирует СССР техническое преимущество на столетие вперёд».

В Финляндии ситуация находится под чутким контролем местных органов КГБ и НКВД, при посильной поддержке Красной Армии. Ну и местные не очень хотят, чтобы это подпольное противостояние продолжалось, так как большинству финнов понравилась идея прямого самоуправления через Советы.

«Советы – это главное конкурентное преимущество СССР», – подумал Немиров. – «Кто-то другой поставил бы во главе оккупационной администрации своих „сатрапов“, а мы ставим самих финнов, причём не тех, которые „исторически сложились“, а избираемых самими финнами. Как это крыть? Да никак».

Перечитав рапорт ещё раз, он быстро написал свою реакцию и передал документ Ванечкину.

Следующий документ – рапорт от Верховного главнокомандующего, генерала армии Шапошникова.

Он подробно описывает обстановку на Южном и Западном фронтах, где наступило неожиданное затишье.

Румыния пребывает в состоянии полнейшей дестабилизации: потеря всего Закарпатья и столицы парализовало оставшуюся часть страны, что вынудило Гитлера взять этот кусок Румынии под собственный административный контроль – теперь там немецкое военное руководство на местах. Операция «Скрипач» закончилась феноменальным успехом – Румыния, де-факто, выведена из войны.

Румынские военнопленные, в количестве 411 569 человек, уже доставлены в Манчжурскую АССР – их задействуют, в основном, в жилищном строительстве. Аркадий не забыл и не оставил свои планы по заселению Дальнего Востока, поэтому жилья нужно очень много и румыны сильно помогут исполнить многим гражданам их «советскую мечту».

«Советская мечта», на данный момент, выглядит скромно: 2-комнатная квартира площадью 50–55 квадратных метров, личный ВАЗ-1004, холодильник, радио и кондиционер. Но даже такие не особо выдающиеся параметры требуют от Советского Союза масштабного выделения средств и ресурсов.

Несмотря на полномасштабную войну, жилищное строительство, предусмотренное Третьим пятилетним планом, решено было не сокращать. Поэтому 200 миллионов квадратных метров, сданные к 1940-му году, превратились в 250 миллионов, то есть, за 1941 год нужно досдать ещё 50 миллионов квадратных метров жилплощади.

Немиров считал этот показатель основным для оценки текущей ситуации: если всё идёт хорошо и «гражданские» службы фиксируют рекорды и отчитываются о выполнении плана, это значит, что они всё делают правильно.

«Немцы ведь даже не понимают, что СССР ещё не начинал полномасштабную войну», – подумал он. – «Солидная часть экономики, конечно, работает на военные нужды, но не вся – нет никакого надрыва и превозмогания. Многие граждане даже не почувствовали на себе, что вся Европа ведёт войну против СССР».

Закончив изучение рапортов и докладов, Аркадий связался со Сталиным и сказал, что скоро придёт.

Иосиф Виссарионович сидел за своим письменным столом и внимательно читал какой-то документ.

– Здравия желаю, товарищ председатель СНК, – приветствовал его Аркадий.

– Здравствуй, Аркадий Петрович, – улыбнулся ему Иосиф Сталин, отвлёкшийся от документа. – Как у нас дела на фронтах?

– На фронтах у нас что-то, напоминающее позиционную войну, – пожал плечами Немиров. – Ключевое слово – «напоминающее». Литвинов заходил?

– Заходил… – ответил Сталин. – Очень волнуется.

– Ты понимаешь, что из-за этого под тебя начнут копать? – спросил Аркадий.

– Литвинов давно уже вызывал у меня сомнения… – поморщился Иосиф Виссарионович.

– Его слова о том, что он это всё сделал по собственной инициативе, Президиум не взволнуют и не заинтересуют, – покачал головой Немиров. – Это удар по тебе.

– Переживу как-нибудь, – усмехнулся Сталин. – Но Литвинова нужно менять. Это совсем никуда не годится.

– Согласен, – кивнул Аркадий. – Есть кандидаты?

– Можно Молотова, – произнёс Сталин. – Я побеседовал с товарищем Калининым, и он не имеет ничего против. Но посмотрим, как проголосуют нардепы. Нужен кто-то надёжный, кто не позволит себе самодеятельность. Я упустил контроль – это непозволительная ошибка…

– Ошибки случаются, – вздохнул Аркадий. – Но хорошо, что удалось почти вовремя заметить и исправить эту накладку хотя бы частично. А чем ты занимался в это время?

– После возвращения из Китая, утонул в делах Госплана, – ответил Иосиф Виссарионович. – Корректировка Пятилетки – сам знаешь… Всего год остался, а тут строительство двух ГЭС… Надёжных людей не хватает – Берия натаскивает Шпеера, поэтому скоро я его высвобожу и направлю на более важные направления.

– Куда ты хочешь перенаправить Берию? – заинтересовался Аркадий.

Лаврентия Павловича очень любят в Верховном Совете – среди нардепов он выступает кем-то вроде эталонного функционера, который с успехом справится с любой поставленной задачей.

Всё, за что брался Берия, сейчас налажено и работает, а ещё все помнят, что Ленин очень внимательно к нему присматривался и пророчил ему большое будущее.

Будь Аркадий каким-то мелочным карьеристом, стремящимся к вершинам власти, он бы рассматривал Лаврентия Павловича, как своего прямого конкурента – Берия уже мог заменить его на посту, без особых потерь для государства.

Только вот политического веса у Лаврентия Павловича ещё маловато, поэтому общественность может не принять подобное назначение. Даже на примере Японии – все дипломаты, а также император, хорошо помнят, кто именно устроил им незабываемое турне на Дальнем Востоке, и держатся подчёркнуто вежливо.

«После войны – возможно», – подумал Аркадий. – «Уйду на покой, буду из газет обо всём узнавать».

– Есть у меня одна мечта… – начал Сталин. – Передать председательство в СНК Берии, а самому баллотироваться в Президиум Верховного Совета.

– Во время войны… – произнёс Немиров.

– Да знаю, – вздохнул Иосиф Виссарионович. – Сам на себя взвалил – сам потащу. Но это всё маловажно. Важнее то, что мы пожнём из ситуации с Японией и Юго-Восточной Азией. Накануне меня посетил Хошимин – утверждает, что войска готовы, настроены решительно и он не понимает, почему мы медлим.

– Хошимин меня слегка беспокоит, – сказал Аркадий. – До меня довели, что он вступил в активную переписку с Ежовым.

– Это мне известно и я спросил нашего вьетнамского товарища, как нам это понимать, – кивнул Сталин. – Хошимин хочет научиться опыту Ежова, а также заручиться его поддержкой в дальнейшем.

Хошимин не знает, что Ежов – это проект СССР, поэтому подобная связь свидетельствует о том, что лояльность вьетнамского революционера вновь подвергается испытанию.

Николай Ежов – это история успеха для Хошимина.

«Бонд» открыто сражается против Великобритании уже три года и видно, что британцы просто не могут с ним ничего поделать, несмотря на все предпринятые усилия.

ЧВК себя не показали – оказалось, что их слишком мало, чтобы охватить все территории Британской Индии, но, как раз, достаточно, чтобы вызвать всенародный гнев. Это была бы дипломатическая катастрофа для Великобритании, если бы Индия была независимым государством. А так, это просто колониальные разборки, в которых мудрый белый господин приводит к покорности своих диких и неразумных «обременителей».

Ежов засел в обеих Бенгалиях, объединив их в одну – ну, так считается. На самом деле, его секта орудует по всей Индии, но Бенгалию он сумел отнять окончательно. Британцы не признаются в этом, но Бенгалию они больше не контролируют, и войск их там нет.

Боевые действия происходят по всей западной границе Бенгалии – в основном британские колониальные войска сосредоточены в провинции Бихар. Колониальная администрация считает, что можно связать силы восставших в Бенгалии и, тем самым, ограничить их влияние на остальные индийские провинции.

Только вот Ежов работает комплексно, в каждой провинции есть его секты и сочувствующие, которых, после «работы» колониальной администрации, очень нетрудно сподвигнуть на активные действия.

Де-факто, Индия уже почти ускользнула из-под контроля Великобритании, она почти не приносит прибыли, торговля пребывает в исторической нижней точке, но британцы просто отказываются принять реальность и лишь усиливают давление.

Этим прекрасно объясняется их пассивность в европейской политике. Ежов, своими мозолистыми рабоче-крестьянскими руками, выкорчёвывает самую главную жемчужину из британской короны и это самая большая неприятность для СССР – слишком рано.

Если бы англичане проявили больше активности, возможно, французы не были бы такими самостоятельными во внешней политике. Но лорд Галифакс полностью погружён в британские проблемы в Индии, поэтому уделяет преступно мало внимания европейскому театру.

«Ошибкой было убирать Черчилля», – подумал Немиров. – «Он, хотя бы, воротил нос как от коммунистов, так и от нацистов. Галифакс же воротит нос от всей Европы – ему дали задачу разобраться с Индией».

Самым забавным он находил тот факт, что лорд Галифакс пришёл к премьерству на волне того, что Чемберлен слишком мало внимания уделяет вопросам колоний, а затем сам начал увлекаться Европой, в ущерб колониям, но его быстро поправили королевские зуботычины и он теперь полностью во внутренней политике.

– Но я думаю, что можно не уделять особого внимания этой проблеме, – произнёс Иосиф Сталин. – Хошимин, как ни посмотри, без нас не сможет ничего. Будущая вьетнамская армия – это хороший инструмент, но не обязательный.

– Это, конечно, понятно, – кивнул Немиров. – Но меня сейчас волнует наше «сватовство» с японцами и их устремления на Юго-Восточную Азию. Петен сказал много красивых слов, но в одном он точно угадал – наши интересы там столкнутся лбами. И мы не можем, в данный момент, выделять силы на ещё один фронт.

– Они не пойдут на прямую конфронтацию с нами, – покачал головой Сталин. – Потеря Кореи будет для них чем-то сродни потери Индии для Британии. Это их убьёт.

– А прямой конфронтации и не будет, – произнёс Аркадий. – У нас же, официально, нет никаких интересов в Юго-Восточной Азии.

Советско-японский пакт о взаимном ненападении предусматривает, что весь континентальный Китай не входит в сферу интересов Японской империя, а вся Юго-Восточная Азия не является сферой интересов СССР.

– Я помню, – кивнул Иосиф Виссарионович. – Значит, нам остаётся только наблюдать за тем, как японцы берут европейские колонии в Юго-Восточной Азии. Я не против и не вижу в этом проблемы. Пусть берут. Какая разница, от кого мы потом будем освобождать эти колонии?

– Но это ещё война близко к нашим границам, – вздохнул Аркадий. – Стороны не определены – мы не знаем, с кем именно будут воевать японцы, ведь они никак не декларируют своих намерений. Возможен сценарий, в котором они обходят колонии США и Франции и бьют исключительно по голландским колониям. Или же, наоборот. Или же, всё сразу. Мы не знаем. И прогнозировать дальнейшие действия Японии мы не можем. Но я считаю, нам нужно как можно скорее абстрагироваться от «дружбы» с Японской империей.

– Следующий нарком иностранных дел займётся этим вплотную, – усмехнулся Сталин. – Не переживай – это не твоя проблема, а моя. И я разберусь.

*30 июля 1940 года*

Рабочий день закончился и Аркадий поехал домой.

На часах 19:10 – он предупредил дежурного офицера, чтобы тот проследил за тем, как все расходятся по домам. У Немирова есть кредо: если ты не успел закончить ежедневный план в рамках рабочего дня, то ты не справляешься или не справляется твой отдел. Исключение – экстраординарные события или когда отдел только сформирован.

По дороге домой он вспомнил времена Революции. Тогда они работали, как проклятые, по 12–16 часов в сутки. Кто-то умирал от нервного истощения, без сна и полноценного питания, но потом эту практику прекратили. Ситуация стабилизировалась, критические проблемы были устранены и стало можно работать, как люди.

Были введены нормы труда, разработанные медицинскими НИИ, рабочий день для госслужащих принудительно сократили до 8 часов и это сказалось строго положительно практически на всём.

– Доброй ночи, Володя, – пожелал Аркадий, вышедший из служебной машины.

– Доброй ночи, Аркадий Петрович, – ответил водитель и поехал обратно в Кремль.

Во дворе играли дети, на лавках сидели вездесущие бабушки, наблюдающие за морально-этическим состоянием двора. Многие из них жили ещё при Александре III…

Ничего в наблюдаемой Аркадием картине не указывало на то, что идёт Вторая Мировая война.

Пейзажи Москвы говорят, что это город мирного времени. Никакой светомаскировки, никаких орудий ПВО, установленных прямо в городе, а военных на улицах не сказать, чтобы много. В общем, Москва никак не походила на себя в хрониках, которые когда-то видел Аркадий, каждый год, в преддверии празднования 9 мая.

На самом деле, вокруг Москвы очень плотное кольцо ПВО.

Батареи 130-миллиметровых и 85-миллиметровых орудий несут непрерывное боевое дежурство, как и сети РЛС. Аккомпанируют им И-7Ф из эскадрилий ПВО – их задействуют для перехвата малых групповых целей.

Немцы прекратили пытаться бомбить Москву через две недели после первой попытки. Когда никто не возвращается с боевых заданий, невольно начинаешь что-то подозревать…

Зато советская авиация продолжает систематическую бомбардировку столиц стран «Оси». Потери тяжёлых бомбардировщиков высоки, с начала войны потеряно 57 Пе-11.

Основную массу потерь наносят немецкие ПВО, оснащённые 88-миллиметровыми орудиями FlaK 37 и 105-миллиметровыми FlaK 38 – зенитные заслоны перед промзонами установлены очень плотно.

Нелегальная разведка сумела услышать сведения о том, что к принятию на вооружение готовятся 128-миллиметровые зенитные орудия, которые станут ответом 130-миллиметровым орудиям СССР.

Как только у немцев появится достаточно новых орудий, которые будут перекрывать практический потолок Пе-11, потери станут гораздо выше. Но инженеры обязательно что-нибудь придумают в ответ. Рассматривается установка двухступенчатого турбокомпрессора, который позволит поднять бомбардировщик на высоту 13–13,5 километров, но это всё равно будет в зоне досягаемости стратегической ПВО.

Единственный верный выход из ситуации – реактивные бомбардировщики…

«Но до них как раком до Пекина», – подумал Аркадий.

Он приветливо улыбнулся бабушкам и вошёл в универмаг.

В кармане кителя был список покупок.

– Здравствуйте, Нина Алексеевна, – приветствовал Аркадий продавщицу. – Мне по списку… Так… Кефира бутылку, один батон, банку повидла яблочного на сто пятьдесят грамм, пачку сливочного масла двести грамм, триста грамм докторской колбасы, упаковку куриных яиц, полкилограмма сахара, коробку чая байхового, две пачки макарон «Ракушки», килограмм картошки и килограмм лука. Ну и «Марфа-Колы» три бутылки.

– Одиннадцать рублей и семьдесят три копейки, – назвала цену продавщица. – Скоро соберём. Ожидайте на выдаче, Аркадий Петрович.

Немиров прошёл четыре метра и встал у прилавка для выдачи.

Концепция супермаркета, когда человек должен сам собирать покупки по всему залу, в СССР не прижилась. Кое-где артельщики открывали что-то подобное, но народ к такому не привык и воспринял в штыки.

Подождав минут пять-шесть, Аркадий принял из рук другой продавщицы три аккуратных авоськи, попрощался и направился домой.

«К роскоши быстро привыкаешь», – подумал он, размышляя о сервисе универмага. – «Никакого шатания по торговому залу, никакого выбора без выбора…»

Все магазины в СССР работают по единому стандарту, поэтому покупатели просто платят деньги и получают аккуратно упакованный товар, как это должно быть.

– Наконец-то! – подлетела к нему Александра. – Привет, папа!

– Привет, – обнял её Аркадий. – Как у тебя дела? В школе хорошо себя вела?

– Дела – хорошо! – ответила дочь. – А в школе получила отлично за поведение!

– Привет, – вышла в прихожую Людмила. – Как ты?

– Нормально, – улыбнулся Аркадий. – Володька где?

– С друзьями на улице, – ответила жена. – Ужин почти готов.

Аркадий разложил купленные продукты по местам и перешёл в спальню, где переоделся в домашнее.

Время до ужина ещё было, поэтому он пошёл в свой кабинет и занялся литературной деятельностью. Издательство настаивает, чтобы он ускорялся, а то его следующая книга уже включена в план.

Но поработал он лишь десяток минут – кто-то позвонил.

– Алло? – взял он трубку.

– Здравствуйте, Аркадий Петрович, – услышал он голос Алексея, сына Николая II.

– Здравствуй, Алёша, – ответил Немиров.

– К-хм… – кашлянул бывший цесаревич. – Отец умер.

– Как⁈ – удивился Аркадий.

– Сидели, ужинали, а он… – судя по голосу, Алексей в прострации.

– Мне жаль, – произнёс Аркадий. – Соболезную.

Николаю было семьдесят два года, поэтому новость оказалась слегка неожиданной для Немирова. Средняя продолжительность жизни по Союзу не имеет отношения к бывшим монаршим особам, которые рождались и росли будто бы в совершенно другой стране, поэтому столь ранняя смерть была удивительна.

– Спасибо… – ответил Алексей. – Будете на похоронах?

– Буду, – подтвердил Аркадий. – Алёша, ты как?

– Не знаю, – ответил тот. – Плохо.

– Понимаю, – вздохнул Немиров. – Приехать?

– Не надо, – ответил Алексей. – Завтра увидимся.

– Хорошо, – произнёс Аркадий. – Держись.

Глава десятая

Превосходство

*5 августа 1940 года*

– Мне не нравится здесь, – произнёс Бенито Муссолини. – Нет исторической атмосферы – выглядит, как молодой город молодой нации. Хотя, мои предки захватывали эти земли и правили ими сотни лет…

Адольф сдержал раздражённую гримасу и едкий комментарий. Он уже давно пресытился этой кичливостью Муссолини, напоминающего почти при каждой встрече о величии Рима и славе римских легионов.

Вот только его родина никогда не покорялась римлянам. И эта мысль позволяла Адольфу сохранять внутреннее моральное превосходство над Бенито.

– Так или иначе, но нам придётся провести здесь несколько дней, – произнёс рейхсканцлер.

– Чего от нас хочет Петен? – спросил Муссолини.

– Я думаю, что он хочет вступить в «Ось», – ответил Адольф. – Иначе зачем это всё?

– А англичанин? – уточнил дуче.

– А он тут причём? – усмехнулся рейхсканцлер. – Он такой же гость, как и мы.

– А если и они захотят присоединиться? – спросил Бенито.

– Вряд ли, – покачал головой Адольф. – Англичане предпочтут переждать грозу на своём острове, пока мы, истинные арийцы, вынесем все тяготы войны против большевиков на своих плечах…

Он отметил, что дуче едва заметно поморщился.

Адольф отпил из чашки кофе, сильно разбавленный молоком. Бенито же отсалютовал ему бокалом вина «Кьянти».

– Кстати о войне, – заговорил рейхсканцлер. – Я считаю, что нужно усилить ваше присутствие на Восточном фронте и задействовать весь ваш флот в Чёрном море. Жидобольшевики позволили себе несколько крупных операций, когда захватывали Румынию и Болгарию – это недопустимо в нашей ситуации. Я убеждён, что итальянский флот мог помочь не допустить такой негативный сценарий.

Дуче, несмотря на всецелую словесную поддержку войны против СССР, не горел желанием развязывать полномасштабные военные действия.

В Чёрном море очень много кораблей большевиков, пусть среди них нет линкоров и тяжёлых крейсеров, но даже эсминцами, если их много, а их много, можно создать множество проблем.

Внутренне, Муссолини решил для себя, что задействует Regia Marina только когда его союзники возьмут Одессу. Но сейчас речи о взятии Одессы не идёт – её бомбят, но это почти никак не сказывается на советском военном флоте.

– Наши коммуникации в Средиземном море очень растянуты, – начал жаловаться дуче. – Наши колонии нуждаются в защите флота, поэтому мы просто не можем выделить достаточно кораблей, чтобы покончить с присутствием большевиков в Чёрном море. А малую часть выделять я считаю нецелесообразным – её сметут и уничтожат. Авиация…

– Я знаю, – перебил его недовольный фюрер. – Когда мы пробьём оборону русских, я надеюсь, ваш флот начнёт активные действия – нам нужно сильное давление на всех возможных фронтах. В небе, на земле и на море. Это дезориентирует Немирова и его армия покатится сначала до Урала, да, она постоит там какое-то время, всё-таки, это горы, возможно, у них там даже укреплённые районы, но мы всё равно их разобьём и вытолкнем всех жидов и большевиков в Тихий океан.

Адольф вошёл в «боевой раж» и будто бы убеждал себя, что всё так и будет.

– Нужно налаживать и усиливать взаимодействие, – кивнул дуче. – Скоро я направлю на Восточный фронт ещё два армейских корпуса.

– Вот это уже другое дело, – улыбнулся фюрер. – Были бы все союзники Великого рейха такими щедрыми, открытыми и ответственными, как вы, дорогой дуче…

– За победу! – поднял Муссолини бокал.

Эту фразу Адольф понял и без помощи переводчика, который, тем не менее, добросовестно продублировал её на немецком.

– Надеюсь, вы не обижаетесь за то, что у меня есть кое-какие дела с нашим общим дорогим другом? – поинтересовался дуче.

– Какие могут быть обиды? – усмехнулся Адольф, настроение которого сильно улучшилось. – Господин Курчевский – это очень мудрый бизнесмен и его предприимчивости хватит и на Германию, и на Италию. Не находите?

– Это точно, – улыбнулся Бенито. – Вы слышали о его новом танке? Я распорядился, что ударные танковые дивизии в новых корпусах будут на 30% оснащены новыми танками.

Адольф испытал приступ скепсиса.

«Конечно же, не будут», – подумал он. – «Леон не стал бы возмущаться из-за мелких проблем, учиняемых твоими бюрократами. Значит, проблемы большие, и твои солдаты будут оснащены устаревшим вооружением. Впрочем, как и всегда».

Он поднял чашку и отсалютовал дуче.

– За превосходство римского оружия!

– За превосходство германского оружия! – улыбнулся Муссолини и тоже поднял бокал.

Далее беседа продолжалась в неспешной форме, они поговорили о Берлинской опере, а также обсудили недавний военный парад в Риме.

– Дуче, герр рейхсканцлер, – вышел на балкон Галеаццо Чиано. – Британский и французский лидеры ждут нас в Малом золотом салоне.

– Веди нас, Галеаццо, – улыбнулся Муссолини.

Они поднялись со своих мест и прошествовали в Малый золотой салон вслед за Чиано.

Там их уже ждали лорд Галифакс и маршал Петен, вместе со своими переводчиками.

– Господа, – заговорил маршал Петен, вставший вслед за лордом Галифаксом. – Приветствую вас.

– Приветствую, маршал Петен, – сдержанно кивнул ему рейхсканцлер.

– Приветствую, – поздоровался дуче.

Место с двух «главных» сторон позолоченного стола уже было занято Петеном и Галифаксом, что вызвало недовольство как Адольфа, так и Бенито. Решение нашлось быстро – они сели с двух сторон, ровно по центру.

– Сразу перейдём к делу, – произнёс маршал Петен. – Хочу начать с самого важного – ваша война против СССР.

Переводчик, как и сам маршал, сделал акцент на слове «ваша».

«Пока что», – подумал Адольф.

– Насколько мне известно, она идёт совершенно не так, как вы запланировали, – продолжил глава Французского государства. – И сегодня я собрал вас, господа, чтобы обсудить общеевропейскую безопасность, которая, я думаю, вашими стараниями, поставлена под угрозу и беспокоит не только великие державы, но и весь мир.

Его слова начали пробуждать гнев в груди Адольфа.

«Лягушатник настолько обнаглел, что начинает свою речь с прямых обвинений⁈» – подумал он в ярости. – «Он забыл, что Великая война закончилась на территории Франции, а не на территории Германии⁈»

– Господин маршал, – вмешался лорд Галифакс. – Не будем обострять ситуацию – мы пришли сюда говорить, а не спорить. Я уверен, все шаги, которые были сделаны господином рейхсканцлером, были оправданы его заботой о нашей общей безопасности.

От внимания Адольфа не ускользнуло, что Муссолини дёрнулся – это был неприкрытый подкол от Галифакса, но именно сейчас англичанин точно знал, кого можно принижать, а кого нет.

– Да, вы совершенно правы, – произнёс рейхсканцлер. – Большевистская угроза является главнейшей проблемой нынешнего поколения. И только от нас зависит, будет ли эта проблема терзать наших детей, наших внуков и правнуков!

– Я уверен, все здесь прекрасно понимают, что стоит на кону этой войны, – кивнул маршал Петен. – Но и вы не забывайте, что двадцать лет назад мы были в противоположных окопах.

– Господа… – попросил лорд Галифакс. – Господа…

– Я это говорю не для того, чтобы между нами появилась пропасть взаимного недоверия, – пояснил маршал. – А лишь для того, чтобы вы поняли, каких усилий мне стоило просто находиться здесь.

– Мы всё это прекрасно осознаём и очень ценим, – заверил его Галифакс.

«Кто из этих двоих содомитов играет первую скрипку?» – с недоумением подумал Адольф.

Ему было непонятно, что затеяли эти двое и что значит эта попытка устроить пикировку на «ржавых шпагах».

– Давайте, как и было предложено с самого начала, перейдём к делу? – предложил Муссолини.

– Какие конкретные предложения? – перехватил инициативу Адольф.

Дуче пытается играть ведущую роль в «Оси», но получается у него откровенно плохо.

– Здесь сидят лидеры всех четырёх Великих держав, – произнёс Петен. – И сейчас мы должны объединить усилия, чтобы мир не скатился в пучину новой Великой войны. Я хочу предложить форсирование, улучшение и расширение тех шагов, которые Франция уже сделала вам навстречу. Пользуясь своим положением, я также пригласил Великобританию сделать эти шаги вместе с нами.

И тут Адольф всё понял. Это маршал Петен.

– О каком форсировании, улучшении и расширении идёт речь? – уточнил рейхсканцлер.

– Солдат мы не дадим, – произнёс француз. – Но наши экономики к вашим услугам. Нам нужно будет кое-что взамен, у вас есть это. Обсуждение шагов займёт несколько дней – вы готовы выделить столько времени для решения судьбы Европы?

*6 августа 1940 года*

С утра, по причине прибытия на работу на полчаса раньше, у Аркадия появилось время, чтобы почитать «Правду» и попить чай с пряниками.

Заголовок громогласно сообщал гражданам Советского Союза, что в первом полугодии сдано 60 000 жилых домов.

«Очередной успех в сфере жилищного строительства был достигнут благодаря скоординированной и самоотверженной работе 20 заводов железобетонных изделий и 300 народных предприятий строительной отрасли».

Немирову всё это было не особо интересно, ведь он знал всю эту статистику не хуже журналистов – всё это закладывалось под его руководством и он старался оставаться в курсе происходящего.

На третьей странице была большая статья о новом ВАЗ-1005, пятиместном седане с двигателем на 75 лошадиных сил при 3400 оборотах.

Это достойный продолжатель серии бюджетных легковых автомобилей, продаваемых в личную собственность – по карману не каждому, но, теоретически, можно заработать на него, если целенаправленно откладывать с зарплаты пару-тройку лет.