Текст книги "Хантер-Киллер. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Наиль Выборнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 59 страниц)

Глава 13

Когда я открыл глаза, то увидел вокруг себя несколько человек. Они не выглядели бойцами, скорее были похожи на хакеров, одеты по‑уличному. Но среди них был еще один, в строгом костюме. И его лицо показалось мне смутно знакомым, пусть я и не понял, кто он такой.

Я был распят на дыбе, а вокруг было что‑то вроде БДСМ клуба. Ну или секс‑подземелья, хрен его знает, как это место назвать. Но похоже, что это был тот самый хакерспейс, который я собирался штурмовать, потому что уже знакомые капсулы для погружения в сеть и в виртуальную реальность стояли по углам. Тут была куча другой атрибутики, по стенам висели стеки, кляпы, дыбы, плетки и прочее. Они что, собрались меня мучить этим барахлом? Ну, надеюсь, что обойдется без флюгегехаймена.

Проверив внутренние часы, я понял, что они сбились: время показывалось заводское, двадцатое марта две тысячи семьдесят восьмого года, того, когда была выпущена кибердека, которую мне установили перед отправкой на контракт. Доступа к сети не имелось, но он явно был отключен аппаратно. Скорее всего, у меня в голове блокирующий чип.

– Очнулся, – проговорил тот самый в костюме, сделав несколько шагов в мою сторону.

Я присмотрелся к нему внимательнее, пытаясь узнать. Аккуратно уложенные назад волосы с выбритыми висками, чуть седоватыми. Лицо красивое по‑своему, скулы есть, подбородок вперед выдается. Где‑то я его видел… Где‑то определенно встречал.

Точно. Мегабашня, где сидели хакеры, выкравшие «Армагеддон». Куда пиджаки еще потом выпустили газ, который превратил всех ее жителей в агрессивных буйных психов. А это – Густой, решала, который заказывал похищение вируса и координировал группу хакеров.

Стоп. Это не может быть он. Я его убил, пустил ему пулю прямо в лоб. Пусть он перед этим чуть не снес мне башку из пистолета, до сих пор на виске шрам остался. Единственный раз, кстати, когда мне попали в голову.

– С того света вернулся? – спросил я. – Я же тебя убил.

– Надо же, узнал, – хмыкнул тот и подошел ближе. – Только вот не угадал ты. Не Густой я. Фанера, брат его.

И все сошлось. Да, действительно, черты лица, вроде бы, те, но чуть другие. И шрама, явно нанесенного скарификатором, на лице нет. Но тоже бандит, и тоже очень хочет меня убить. За брата поквитаться? Так оно? Да, скорее всего.

– И чего тебе надо, Фанера? – все‑таки спросил я.

– Мне твоя жизнь нужна, – ответил он. – За брата рассчитаться, но не только. Ты же кровь всем портишь, Хантер. Такой, как ты, в городе не нужен.

Он вдруг с силой хлопнул меня ладонью по щеке так, что голова мотнулась в сторону. Подготовиться я не успел, отреагировать тоже. Дернулся, скрипнула дыба, ремень чуть поддался, и в мою сторону тут же уставился ствол какого‑то оружия. В руках того же парня, что вырубил меня наверху, татуированного. Впрочем, стволом эту штуку назвать можно было с большой натяжкой, потому что он был похож на какую‑то лампу, излучатель.

Ясно. Поняли, что взломать меня так просто не получится, вот и долбанули электромагнитным импульсом. И судя по тому, что экранирующая оболочка не помогла, мощным.

– Что там с Шерлоком? – спросил Фанера, повернувшись к татуированному.

– Последний слой льда остался. Наши вирусы сейчас его грызут. Но, извини, подождать придется, уж очень мне хочется посмотреть, как ты с этим разберешься.

– Ты Кибит что ли? – спросил я, повернув голову к татуированному. – А чего имя такое дурацкое?

Он не ответил, только оскалился зубами. Они тоже оказались черненными, выглядело мерзко, будто гнилые. Вот ведь хочется кому‑то уродовать себя. Обычно этим девки грешат, но иногда и парни, что еще хуже.

Фанера вытащил пистолет из кобуры, прицелился в меня, в голову.

– Молитвы знаешь? – спросил он. – Молись. – Приговоренному такую возможность дают.

Меня вдруг накрыло бесшабашное веселье. Я не боюсь смерти. Совсем нет. Я бы, возможно, был бы ей даже рад, потому что знаю, что, когда умру, воссоединюсь со своей семьей. Я уже был там, знаю, что они меня ждут, знаю, что мы будем вместе вечность.

– Да стреляй! – ответил я.

Он опустил ствол ниже и выстрелил дважды, в грудь. Выстрелы прогрохотали, звук отразился от бетонный стен хакерспейса, громом ударил по ушам. Меня долбануло в грудь, бронежилет с меня уже сняли. На моем туловище появилось две кровавые отметины, но в тело пули не вошли, спасла подкожная броня.

        Попадание в грудь. Подкожная броня не пробита.

Фанера расхохотался и выстрелил еще дважды, смотря, как я дергаюсь. Это было больно, очень больно, и мне оставалось только терпеть, сжав зубы.

Навеселившись, он убрал ствол в кобуру на поясе, после чего посмотрел на меня.

– Последний слой льда, – проговорил Кибит, глаза которого на мгновение расфокусировались, отвлекая внимание своего нанимателя. – Минут пятнадцать, и все, закончим.

– Добро, – Фанера снова повернулся ко мне, запустил руку в карман и достал из него шприц. – Ты ведь себя судьей считаешь, палачом, верно? Ну а сегодня я тебя буду судить. Процесс: Хантер‑Киллер против жителей Новой Москвы.

– Против бандитов, шлюх и воров Новой Москвы, – ответил ему я, а сам судорожно думал, что делать.

Попытаться вырваться? Выстрелят из этого излучателя и снова вырубят.

Шприц. Значит, он подойдет ближе. Вот тогда уже нужно вырываться, и хвататься за него, прикрыться его телом. Будет шанс, что импульс попадет в него, и тогда я останусь на ногах. И нужно будет действовать, причем, очень быстро.

– Ты – такой же пафосный петух, как и твой брат, – выплюнул я ему в лицо.

– Это ты еще действительно пафосных не видел, – он сделал шаг в мою сторону, снял колпачок с иглы шприца и приставил к моей шее. – Что ж, Хантер, твой приговор – смерть. И казнить я тебя буду посредством смертельной инъекции. Знаешь, что это?

И тут до меня дошел весь комизм ситуации. Я ведь Шнайдера убил точно таким же шприцом, тем, что блокирует сердце. И он из каких‑то своих побуждений, решил сделать со мной то же самое. Опять, наверное, из‑за пафоса. Многие в Новой Москве убеждены в том, что стиль – это все.

И эта дрянь должна остановить мне сердце. Только вот уж загвоздка, у меня его нет.

Решив, что настал лучший момент для атаки, я рванул руку изо всех сил, ремень из искусственной кожи, не выдержал и разорвался. Схватив правой рукой Фанеру за горло, я сдавил пальцы, и стальные пластинки разорвали его кожу, погрузились глубже. В лицо брызнула кровь.

        Рваная рана шеи. Повреждение крупных сосудов. Повреждение трахеи. Нарушение дыхания. Смертельное кровотечение. Смерть в течение двух минут.

Я вырвал ему трахею, разорвал сосуды, изо рта Фанеры полилось, а я уже рванулся всем телом, освобождаясь от захватов. Правой рукой прижал к себе труп своего неудавшегося убийцы, левой выхватил пистолет у него из кобуры.

Ствол в руках Кибита снова вспыхнул, но заряд ушел в умирающего, его оптика вдруг брызнула во все стороны искрами. А я уже стрелял в ответ.

Пуля вошла точно в глаз Кибита, он брызнул мозгами во все стороны и опрокинулся на пол.

        Огнестрельное ранение головы. Повреждение оптического импланта. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

Хакеры рванулись в разные стороны, больше ни у кого из них оружия при себе не было. Более того, взломать они меня тоже не могли, потому что сами вставили блокирующий чип мне в голову, чтобы я не мог вызвать помощь. Я отбросил в сторону труп Фанеры, прицелился во второго из хакеров, огромного толстяка, который тут же припустил в сторону двери. Дважды выстрелил ему в спину, и тот упал, шлепнулся с громким звуком, будто мешок с дерьмом.

        Огнестрельные ранения грудной клетки. Повреждения внутренних органов. Внутреннее кровотечение.

Но он продолжил двигаться, пополз дальше к двери, загребая здоровенными ручищами. Впрочем, он все равно был уже не боец, поэтому я перевел свое внимание на других. Их оставалось двое: совсем молодой парень и девчонка, крепкая, круглолицая. Парень бросился прочь, перекатился через диван из искусственной кожи, скрывшись из моего поля зрения, а вот девчонка наоборот бросилась на меня, выпустив из рук «заточки» – короткие прямые клинки, которые прятались в запястьях.

Она двигалась слишком быстро для нормального человека, у нее явно был ускоритель рефлексов. Бросившись на меня, она ударила один раз, второй. От первого удара я уклонился, потом поймал ее руку, заблокировав второй, и ударил головой в лицо, что было сил.

        Перелом носа. Сотрясение мозга.

Девчонка опрокинулась, свалилась на задницу, ошалело посмотрела на меня, на ствол пистолета в моей руке, но я уже выстрелил трижды: два раза в большую девичью грудь, и в третий раз в голову.

        Огнестрельное ранение грудной клетки. Повреждение внутренних органов.

        Огнестрельное ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

Повернувшись, я пальнул Фанере в голову, на всякий случай, но интерфейс никак не отреагировал на это попадание. Тогда я двинулся к тому из хакеров, что спрятался за диваном. Услышав мои шаги, он вскочил и швырнул в меня первым, что попалось ему под руку – пустой бутылкой от лимонада. Я уклонился, стеклянная емкость упала на бетонный пол за моей спиной и со звоном разлетелась на осколки.

У меня же был гораздо более внушительный аргумент. Я выстрелил в него, и он опрокинулся назад.

        Огнестрельное ранение грудной клетки. Повреждение внутренних органов.

Сделав несколько шагов в его сторону, я прицелился ему в голову, нажал на спуск. Парень поднял руку, будто собирался просить пощады, но сказать ничего не успел, и пуля вынесла ему мозги на бетонный пол.

        Огнестрельное ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

Толстяк продолжал ползти, оставляя за собой кровавый след. Я сделал несколько шагов в его сторону, он тяжело перекатился на спину, выставил перед собой ладони в защитном жесте.

– Нет, Хантер! – сказал он. – Не надо! Не убивай!

– Почему? – спросил я.

– Я тебе помог, – затараторил он. – Помнишь, тебе нужно было достать дело из полицейского участка? Кровавые меня подписали на это, это я сделал.

Надо же. Сегодня просто встреча старых знакомых. Впрочем, это все равно ничего не меняет. Помог мне в прошлом, да, но ведь сейчас пытался убить. Да и не от сердца же он это делал, за деньги, причем за большие, которые ему заплатила Гема.

Я выстрелил ему в лицо, и жирный обмяк, его руки упали вдоль тела.

        Огнестрельное ранение. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

А я поднял руку и вытащил из разъема на своей шее чип, который упрятал в карман. Лишним не будет, всегда может пригодиться.

Перед глазами тут же появился список пропущенных вызовов. И все с одного номера. Макс. Ему явно что‑то было нужно. Я подумал секунду, не стоит ли ему позвонить, но потом решил, что сперва нужно выяснить, как дела у Шерлока. Идет еще атака, или со смертью хакеров она остановилась.

Выудив из памяти телефона нужный номер, я набрал его, и уже секунду спустя услышал синтезированный голос.

– Ты на месте?

– На месте, – ответил я. – Кибит мертв, и он действовал не один. Остальные тоже. Я в хакерспейсе, жду указаний.

– Подключи прибор к одной из капсул для погружения. Атака прекратилась, но вирусы все еще в системе, мне нужно их вычистить.

– Ты в целом‑то живой?

Я огляделся в поисках своих вещей, и увидел, что они свалены в кучу на одном из диванов. Подошел к нему, открыл рюкзак и достал еще одну коробочку с электроникой, которую выдал мне Зум. Как я уже успел понять, он был очень таланливым железячником, разбирался в различных схемах, и был способен смастерить все, что угодно.

– Живой, но защита потрепана, – ответил он. – Но ничего, подлатаем. Главное, что этот умер. Как, кстати, ты его помучил?

– Нет, пулю в голову пустил.

Я подошел к ближайшей капсуле, вытащил коннектор и подключил его к разъему на консоли. По экрану побежал код, хакер уже был в сети, он работал. Вычистить систему от вирусов будет гораздо проще, если иметь доступ к их исходным файлам, а они должны тут быть. Ну, наверное, я по‑прежнему практически ничего не понимаю в программировании.

– Жаль, – ответил Шерлок. – Я бы предпочел, чтобы он умирал медленно.

– Что‑то я не замечал раньше за тобой такой кровожадности, – ответил я.

– Когда впервые чувствуешь себя действительно уязвимым, начинаешь желать своему врагу самого худшего, – ответил Шерлок. – Об остальных тоже плакать никто не станет.

– Это точно, – кивнул я. – Это точно.

Хакер ведь действительно все это время прятался за своим аватаром в сети. Никто не знал, кто он такой, никто не был способен вычислить его настоящее местоположение, и уж тем более ни у кого не было возможности пробиться через его защиту. Судя по тому, сколько времени это заняло у парней Кибита, это было действительно трудно. Но у них почти получилось.

Даже в наших делах он все больше прятался за моей спиной. Он ведь ни разу не брался за оружие сам, ни разу не работал в поле. Прикрывал меня, делал координационную работу, шерстил сеть в поисках наводок. Ему так было удобно. Пусть я и ни разу не предлагал ему испачкать руки. Оно и правильно на самом деле, пусть каждый делает то, что умеет. Посади меня за компьютер, и хрен что я с этим сделаю, зато в бою я ощущаю себя, как рыба в воде.

Да и при этом, он ведь вел нашу доску в даркнете исключительно от моего имени, сам никак о своим присутствии не заявлял, пусть Кибит, очевидно, и смог вычислить нашу связь. Что логично, подозреваю, что именно он взломал мою защиту и отрубил меня от сети в отеле, запустив вирус‑шифровальщик. Сам Шерлок предпочитал оставаться в тени, пусть и усиленно лепил из меня этакого супергероя, защитника угнетенных и обездоленных, и охотника на всякую мразь.

И вот теперь Шерлок почувствовал себя реально уязвимым. До него почти добрались. И тут уж никаким гуманизмом страдать не будешь.

– Ну и дрянь они сюда запустили, – пробормотал хакер, который, похоже, полностью погрузился в работу. – Хорошо, что ты успел вовремя.

Хорошо, что Фанера решил попетушиться и выставиться перед своими наймитами. Если бы он без разговоров пальнул бы мне в голову, то все закончилось гораздо более плачевно для нас. А так… Я себя даже чувствую относительно нормально, инъекция относительно безболезненно прошла. Нет, по‑хорошему, надо бы курс детоксикации пройти, желательно, с полным переливанием крови. Пусть рецепторов к этому яду в моем организме и нет, не нужно, чтобы он циркулировал в нем. Мало ли, с чем и как он может отреагировать.

– Мне надо отзвониться, – сказал я. – У Макса, кажется, проблемы.

– Хорошо, – ответил Шерлок. – Наверху полиция, но тут есть запасной выход. Сейчас скину тебе.

И сбросил звонок.

Я открыл список вызовов и набрал номер. В моих ушах послышались гудки, тягучие, один за другим, и с каждым мне все больше казалось, что дело плохо. Я не считал их, но через сорок секунд звонок сбросился по стандарту. Подумав еще немного, я снова набрал номер, и опять такая же картина.

Что ж, он определенно жив, иначе звонок просто не прошел бы, а робот‑оператор сказал бы мне, что абонент находится вне зоны действия сети. А так, получается, что он просто не может принять вызов.

Но через несколько секунд мне пришло сообщение от полицейского:

“Поликарпова 26, квартира 304. Приезжай срочно».

В свое время я уже успел заглянуть в досье Макса, и был в курсе, что это его домашний адрес. Ну, раз он зовет меня к себе домой, то дело, должно быть, приняло совсем уж скверный оборот.

Я вернулся к дивану со своими вещами и натянул бронежилет. Подобрал пистолет, автомат, закинул за спину рюкзак. Нужно ехать, я ему крепко обязан.

Глава 14

Я подошел к двери и увидел, что она приоткрыта, и это сразу мне не понравилось. Дом был не самым лучшим, пусть и поближе к центру, но это обычный человейник, да и следы деградации здесь имелись, например, лифт помимо того, что был весь заклеен рекламой, так еще и оказался исписан надписями, нанесенными перманентным маркером. Как будто бы каждый, кто ехал в нем, вдруг решал высказаться на разные темы.

От классического «Цой жив», до чего‑то там про дьяконов на мерседесах, которые мчат в ад на блатных номерах. Удивительно, кому вообще пришло в голову гнать на церковь, когда в нее в принципе‑то никто не ходит. Говорят, что в центре города храмы пустые стоят, закрытые. То есть просто скорлупки: снаружи купола, росписи, а внутри одни бетонные стены, и ничего нет. Служат для услаждения взоров пиджаков, которые там живут.

Так вот, дом был не самым лучшим, так что даже удивительно, что Макс, будучи офицером, продолжал здесь жить. Зарплаты у них были неплохие, так что он вполне мог бы переехать куда‑нибудь. С другой стороны, скорее всего, он до сих пор выплачивал кредит за обучение в юридическом, так что других вариантов у него не было.

Кстати, что забавно, я ведь мог помочь ему закрыть этот долг, грязных денег у меня достаточно. А он не попросил, даже не заикнулся об этом. Да и я не подумал.

Но это к делу отношения не имело. А вот приоткрытая дверь – вполне себе. Плохой знак. Очень плохой.

Я заглянул в проем, и увидел, что свет внутри выключен. Принюхался, и почуял отчетливый запах железа. А в чем железа много? В крови. Кровь всегда пахнет железом.

Приоткрыв дверь, я огляделся по сторонам, но никто меня не ждал. Вошел и увидел Макса, который сидел на стуле, связанный по рукам и ногам. И он был мертв.

Мне оставалось только скрипнуть зубами. Мне нравился полицейский, он был честным парнем, всегда был готов помочь, и даже вытащил меня из полной задницы. И, чего уж греха таить, мне сразу стало понятно, что умер он именно из‑за меня, других вариантов просто не было.

Я на всякий случай проверил тесную ванную, убедился, что в ней никого нет, после чего подошел к трупу. Он был в одной окровавленной майке и трусах, и на нем живого места не было: синяки, которые уже никогда не сойдут, и уже успевшая запечься кровь. Порезы, множество порезов, на полу целая лужа, вот она засохнуть еще не успела. И как вишенка на всем этом торте – нож, торчащий из глазницы.

И что хуже всего, это был мой нож. Тот самый, который у меня отобрали полицейские в отеле со всем снаряжением. И получалось, что его убил кто‑то из своих же.

Значит, они вычислили нашу связь, что в общем‑то было очевидно, наша маскировка их не обманула, даже несмотря на то, что я прострелил ему ногу, вон, повязка пластырного типа там, куда я пальнул, тоже вся в крови.

Да уж, тяжело ему пришлось. Я подошел ближе, схватился за рукоять ножа, выдернул. Этот кизлярский клинок, он словно заговоренный. Второй раз его отбирают у меня, и второй раз в конечном итоге он возвращается ко мне. Похоже, что есть у меня какое‑то сродство с этим оружием, раз оно так получается.

Правда, в этот раз он обагрен кровью моего друга. Да, пожалуй, что так и есть, друга.

Я обратил внимание на то, что вогнали нож в глаз ему не с первого раза, есть еще нарезы. А этот удар – моя фирменная фишка, я отработал его до совершенства, и могу одним движением пробить глазницу и вбить достаточно широкое лезвие в глаз. И, похоже, что они пытались сымитировать то, что полицейского убил именно я.

И едва клинок оказался в моей руке, как за моей спиной послышались шаги. Резко повернувшись, я вскинул пистолет, и секунду спустя уставился в ствол табельного ПЛК‑2, который смотрел в мою сторону. А держал его один из тех оперов, которые пытались остановить меня, когда я сбегал из участка.

Темные волосы, округлые черты лица, короткая борода – все это выдавало в нем не русского. Хотя, как там сказал Макс? Тимирьянов и Гайнутдинов? Откуда‑то из‑под Новой Казани. Татары, получается.

– Ну и за что ты его? – спросил у меня полицейский абсолютно ничего не выражающим голосом. – Он тебя из участка вытащил, а ты его пытал и убил. Да еще и жестоко так.

Я только хмыкнул. Что ж, это было очевидно, что они попытаются выдать убийство Макса за мою работу. Похоже, что ублюдки решили очернить мое имя, заявить о том, что с бандитов я переключился на полицейских. Вряд ли они будут брать меня живым, скорее всего, попытаются прикончить, а информацию эту вывалят уже посмертно. А журналисты с удовольствием подхватят ее, многие из них меня ненавидят, считают маньяком, а другие просто купленные.

– Ствол бросай, – сказал полицейский. – И нож тоже. С нами пойдешь.

И действительно, из‑за его спины вышло еще двое. Второй опер, тот, что был при нем в участке, и сержант, здоровяк по типу меня. Этот, кстати, вооружен уже не пистолетом, а укоротом, АК‑45у. Тоже целится.

– В участок поведете? – спросил я.

– А почему нет? Ты вот сбежал, а мы тебя поймали снова. Вот так вот, все равно всех поймаем. Или лучше сдохнуть при сопротивлении аресту?

Перед глазами появилось сообщение с незнакомого номера.

“Гайнутдинов и Тимирьянов купленные. У них на тебя заказ от Кула. Есть инфа, скоро солью к себе на доску. Нано».

Однако, смог со мной связаться, юное дарование. Что ж, не верить ему смысла нет, с лабораторией он сработал хорошо, разве что сам не полез. Но я так понимаю, что он не боец, поэтому и решил мне информацию слить. А сейчас помочь решил.

Помочь решиться в первую очередь. Он знает, что мне сложно будет убить полицейского. Но не этих. Эти себе уже смертный приговор подписали.

А то, что хакер за мной наблюдает, это даже хорошо. Можно рассчитывать на его помощь. Не то, чтобы прям сильно, но даже такой призрачный союзник – это больше, чем ничего. Шерлок‑то сейчас не боец, его сильно потрепали, он систему свою латает.

– А что про заказ от Кула? – спросил я, чтобы потянуть время. – Не к нему ли вы меня повезете?

На лице Гайнутдинова на секунду возникла растерянность, он не был в курсе, что я знаю.

– А вы вместе с полковником своим работаете, или в этот раз мимо него? – задал я еще один вопрос, не получив ответа на первый. – Или ему достаточно будет долю отстегнуть? Кстати, сколько за меня дают?

– Три миллиона, – проговорил вдруг сержант. – Он на тебя очень зол.

– По миллиону на брата выходит, – я хмыкнул. – Макса вы, или нет?

– Мы, – кивнул младший по званию. – Всем же очевидно было, что из управы он тебя специально вытащил. Ногу ему прострелил и, думаешь, поверили? Да и до этого ясно было, что он стучит, только неясно было, кому. Думали, ОВР, да только они не причем. Нарвался он.

– Нет, парень, – я покачал головой. – Это ты нарвался. Причем крупно.

Резко сместившись в сторону, я активировал ускоритель рефлексов. Ствол автомата качнулся за мной, но я успел выстрелить первым, и попал сержанту в голову. Он медленно опрокинулся на пол, а я уже летел вперед, выронив нож. Он сейчас не нужен.

        Огнестрельное ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

Квартира была тесной, стандартной, четыре на пять метров, так что они были буквально в паре шагов от меня. Дальше только прихожая, но в нее проход узкий, сбоку ванная комната, и чтобы расположиться всем вместе им пришлось подойти.

Гайнутдинов успел выстрелить, пуля пролетела мимо моей головы и угодила в окно. В ту же секунду я поймал его за руку, вздернул ствол пистолета вверх и долбанул лбом в нос, вкладывая в этот удар всю силу мышц спины. Послышался хруст носа, и он опрокинулся на колени, упал бы совсем, да я продолжал держать его.

        Перелом носа. Сотрясение мозга. Потеря сознания.

Одновременно с этим я ударил Тимирьянова, что стоял правее, плечом. Он споткнулся о труп сержанта и рухнул назад. Одновременно с этим я выстрелил дважды, сперва в грудь, а потом в голову.

        Огнестрельное ранение грудной клетки. Повреждение легкого.

        Огнестрельное ранение головы. Повреждение мозга.

Время вернуло себе нормальный бег. Отсюда нужно было валить, причем, как можно скорее. Даже если эти ублюдки не вызвали подкрепления, а они, скорее всего, этого не сделали, потому что в управу меня везти не собирались, соседи уже отреагировали на стрельбу. А так, как пальба была слышна из квартиры полицейского, сюда уже наверняка отправили пару машин. А вот они‑то как раз могут быть не купленными. Убивать их определенно не стоит.

Я подтянул к себе бессознательного опера, пнул пистолет, выпавший из его руки, в сторону, а потом ударил пистолетом в лицо, расквашивая в кровь губы и кроша зубы. Его глаза открылись от боли, но я, не дав ему ничего сказать, сунул ствол пистолета ему в рот. Пусть почувствует металл и порох, это сделает его более сговорчивым.

Один из этих продажных шакалов нужен был мне живым. Они собирались везти меня на встречу к Кулу, а это значит, что нужно ехать туда самому. Можно, конечно, взять этого с собой для прикрытия, только вот он не подчинится. Слишком наглый, ему удостоверение дает уверенность в том, что он неприкасаемый.

А сколько таких неприкасаемых я уже отправил в переработку? Нет, неприкасаемых не бывает.

То ли яд все‑таки действовал, то ли я просто устал. Еще бы, день сегодня был совсем не простой. Сперва аукцион, потом отель, вирус шифровальщик, полицейский участок, побег. Бойня в серверной, плен, укол, бойня в хакерспейсе. Теперь вот тут.

И ведь конца и края этому дню нет. По‑хорошему, нужно бы сейчас поехать в убежище, но нельзя. У меня есть шанс взять Кула, если он приедет лично на встречу. А если нет, то пообщаться с кем‑то из его близких помощников, ублюдок определенно отправит свое доверенное лицо.

Конца и края этому дню не видно.

– Ты собирался вести меня к Кулу, – я не спрашивал, я утверждал. – Куда? Где назначена встреча?

Я вытащил ствол пистолета из его рта и прижал к его лбу.

– Ты теперь вне закона, – прошамкал он разбитым ртом. – Тебе конец. Ты убил полицейского. Двоих полицейских.

– Я всегда был вне закона, – ответил я и снова вставил пистолет ему в рот, не давая говорить.

Пошурудил внутри так, чтобы задеть осколки зубов. Это больно, очень больно, там сейчас практически оголенные нервы. Гайнутдинов замычал, я рванул пистолет в разные стороны еще пару раз, а потом вытащил ствол.

– Где назначена встреча? – спросил я. – Куда тебе сказали меня везти?

– Да пошел ты! – шепеляво заорал он мне в лицо. – Я тебе ничего не скажу!

Опустив пистолет, я выстрелил ему в колено. Теперь, когда я держал его за руку, то увидел следы от брызгов крови на рукавах его куртки. Значит, Макса резал именно он. Что ж, пришло время за это поплатиться.

Я ударил его еще раз, и сунул ствол пистолета глубоко в глотку. Он попытался отдернуться, но я держал его крепко. Секунда, вторая, он сглотнул, закашлялся, и только тогда я вытащил оружие из его рта.

– Где назначена встреча?! – заорал я, понимая, что теряя время. Патрульные уже должны подъехать, и мне надо валить, если я не собираюсь вступать в схватку еще и с ними.

– Тимирьязевский проезд, – прохрипел он, выпустив изо рта целую лужу слюны и крови. – Дом семь, арка под ним. Там камеры не работают. Только не убивай. Я уеду из города… Могу с тобой поехать, тогда они повер…

Не став слушать дальше, я вставил ствол пистолета ему в рот и нажал на спуск. Пуля вынесла заднюю часть черепа ублюдка, и только тогда я разжал его руку, дал ему упасть на пол.

        Огнестрельное ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

Мои ножны были у него на поясе. Схватив свой клинок с пола, я быстро раскромсал его ремень, дорогой, кстати, искусственная кожа практически не отличалась на ощупь от настоящей, расстегнул свой и повесил вернувшееся мне оружие на положенное ему место.

И, перешагнув через труп, вышел из квартиры. Услышал звуки открывающегося лифта, мелодичный звонок и, повернувшись, побежал в обратную от него сторону. Туда, где должна находиться пожарная лестница.

За спиной послышались шаги, меня уже преследовали. Послышались выстрелы, одна пуля пролетела рядом со мной, попала в стену, отрикошетила, вторая ударила в бронежилет, но только прибавила мне скорости. А в ответ стрелять я не мог, потому что мои бронебойные точно пробьют хилую перегородку и кого‑нибудь ранят.

В последний момент я успел повернуть, рванул на себя дверь пожарной лестницы и нос к носу столкнулся с тремя полицейскими. Один, увидев меня, широко распахнул глаза, по‑видимому, узнал.

Второй же тут же рванулся ко мне с шокером. Я перехватил его руку, рванул в сторону и воткнул искрящиеся электроды в грудь третьему. Тот дернулся, отшатнулся и медленно сполз по стене без сознания.

Мне в лицо тут же прилетел кулак от первого. Удар получился сильным, голова сама собой мотнулась в сторону. Мне тут же ткнули в бок со второй стороны, но тут уже бронежилет помог, удар пришелся в плиту.

Рванувшись в сторону, я прижал одного из легавых к стене, одновременно ощутимо ткнув его локтем в солнечное сплетение. Парень согнулся, а я добавил ему еще раз. И тут мне на спину легла тяжесть, и шокер все‑таки впился мне в шею. Тело изогнулось судорогой, но я выдержал, не упал.

Врезал локтем назад, под дых, а потом резким движением перебросил полицейского через себя. И долбанул пистолетной рукояткой ему по затылку, рассекая кожу.

        Повреждение мягких тканей головы. Сотрясение мозга. Потеря сознания.

Полицейский, который стоял у стены рванулся ко мне, но я уклонился от удара и долбанул его в ответ, в солнечное сплетение. И добавил еще раз, уже в челюсть. Он опрокинулся на стену и сполз по ней, его глаза закатились.

        Перелом челюсти. Сотрясение мозга. Потеря сознания.

Я рванул вниз по лестнице, перешагивая через две ступени, услышал снизу еще шаги, ухватился за перила и перебросил свое тело через них, двумя ногами ударив в грудь легавого. Его снесло с места, он улетел вниз, пролетел сразу через несколько ступеней и ударился головой о стену, после чего рухнул.

Следующий пролет, и я увидел дверь, ведущую на улицу. Толкнул ее от себя, выскочил и увидел перед собой полицейского, который целился в меня. Держал он пистолет двумя руками, как их учат, и ствол смотрел мне прямо между глаз. Вскинуться времени не было, я замер.

– Хантер‑Киллер? – спросил он.

– Да, – ответил я, подтвердив и так очевидное. И рожа моя была уже известна, да и бронежилет, торчавший из‑под куртки тоже на месте. Визитная карточка.

Он опустил ствол, и махнул головой, мол, вали. Однако.

Мне оставалось только воспользоваться его предложением. На бегу спрятав пистолет в кобуру, я побежал по переулку, и через несколько секунд свернул. Пробежал дальше, запустил руку в карман и вытащил устройство для взлома автомобильной сигнализации.

Проскочив через переулок, я оказался во дворе дома, где было припарковано множество машин: на стоянку денег хватало не у всех, вот они и парковались прямо тут. Если бы тачки стоили дешевле, то тут наверняка и проехать было бы нельзя, все оказалось бы запарковано.