Текст книги "Хантер-Киллер. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Наиль Выборнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 59 страниц)

Нечего разлеживаться. Соберусь и прямо сейчас поеду в офис. Подпишу новый контракт и полечу обратно в Мали. Или в Колумбию. В Аргентину. В Сирию. В зависимости от того, куда отправят. Мне-то какая в общем-то разница?

Компания предпочитает бессемейных. Ну что ж, теперь я именно такой.

Даже вещи разобрать не успел. Ну что ж, так ведь даже лучше.

Глава 3

Офис ЧВК «Клинки» находился в высоком угловатом здании. Не одна из башен Новой Москвы-сити, конечно, но это все равно пятнадцать этажей синт-бетона, стекла и металла. Символ, которым руководство требовало оказывать себе уважение.

Над входом находилась вывеска, символ, который помимо всего прочего изображали у нас на шевронах. Два перекрещенных между собой кинжала внутри венка. «Клинки» – они и есть «Клинки», так что и логотип соответствовал.

Сумку я с собой не взял, потому что ближайший вылет в любом случае уже пропустил. А так, не переодеваясь, отправился прямо туда, на общественном. На монорельсе прокатился через половину города и добрался.

Поднялся на крыльцо, и стеклянные двери разошлись передо мной сами собой. Сейчас это воспринимается, как само собой разумеющееся, а в начале века какие-нибудь мальчишки наверняка думали, что это волшебство. Или, что где-нибудь сидит дядька, который смотрит по камерам, кто подходит к двери, а потом нажимает на кнопочку, чтобы ее открыть.

Я оказался в холле. Все тут было строго, по-военному, никаких фонтанов и искусственных фикусов в настоящих горшках. Видели фотографии с разных операций, причем, начиная чуть ли не с начала века. Компания была с историей, с репутацией.

В противоположной части зала была огромная золотая таблица из плитки, на которой мелким шрифтом напечатаны фамилии и инициалы погибших. Их много, очень много, если поставить себе целью прочитать все, то закончишь, наверное, не раньше, чем через пару дней.

Но меня это сейчас не интересовало. Я двинулся в сторону ресепшна, за котором сидел молодой парень со шрамом на щеке, явно не искусственным. Никаких девочек-припевочек, посетителям должно быть сразу ясно, что это ЧВК, а не ясли.

– О, Хантер, – проговорил он. – Здорово.

Ну да, еще бы он меня не узнал, меня ведь для рекламы снимали. Причем, не только благодаря типажу здорового военного лба, но и по боевому опыту. Я же его не знал.

– Какими судьбами? – спросил он.

– Хочу подписать новый контракт, – ответил я, и сам удивился, насколько низко, хрипло и обреченно звучит мой голос.

Кто-то, может быть, подумал бы, что я собрался умереть, и именно поэтому отправился на войну. Нет, это так не работает. Ты нигде не хочешь жить так, как на войне. Когда ты оказываешься на грани жизни и смерти, включается инстинкт самосохранения. Варианта два: бей или беги. Я же умел не терять голову и пользоваться обоими.

– Так, тебе, как обычно, в триста двадцатый, к Константину Степанычу. Держи, бейдж.

Он протянул мне бейдж посетителя, который работал и как ключ-карта. Она давала доступ в исключительно некоторые помещения, конкретно этот был для рекрутируемых.

Я подошел к турникету и меня остановила охрана. Вот это, кстати, знакомый парень, Игорь, мы с ним начинали одновременно, только он потерял ногу. Конечность поменяли на протез, но рана на душе осталась, поэтому его списали. Но на обочину не выкинули, а дали должность в охране.

– Здорово, Игорян, – я пожал ему руку.

– Здорово, Хантер, – кивнул он. – Ты ж вроде только вернуться должен был, куда обратно? У тебя ж семья.

– Нет у меня больше семьи, – ответил я. – Погибли.

– Прости, друг, соболезную.

В его голосе прозвучало настоящее сочувствие. Но мне от этого почему-то стало только хуже. Мне не хотелось чужой жалости. Мне хотелось, чтобы меня вернули в привычное место и дали выполнять привычную работу.

– Ствол сдать надо будет, – он кивнул на кобуру на бедре. – И нож тоже. Ты ж его так и таскаешь?

– Точно, – кивнул я.

Вытащив пистолет из кобуры, я вынул магазин и убрал его в карман. Патрон в стволе я, естественно, не носил, это был самый верный способ лишиться лицензии, а то и уехать на полгодика в места не столь отдаленные. Потом вытащил из ножен на поясе клинок.

Он был совсем старый, с резиновой рукоятью и стеклобоем на обратной стороне. На клинке черным вытравлены узоры, есть пилка на обратной стороне, возле которой клеймо «Кизляр». Этому ножу было больше шестидесяти лет, и он передавался в моей семьи из поколения в поколение. Я не понимал, как так вообще получилось, что отец не продал его за дозу, вещь антикварная и очень дорогая.

– Держи, – я положил все на стойку.

– Все будет в целости лежать, в сейф уберу, – кивнул Игорь. – Ладно, проходи.

Я приложил бейдж к считывающему устройству, и створки турникета разошлись. Прошел через него и добрался до лифта. Возле дверей стоял какой-то пиджак, одетый в серый костюм. Он протянул мне руку, я пожал его ладонь. Вот тут с первого касания было ясно, что он не только никогда не воевал, но и не утруждал себя физическим трудом.

У оператора всегда мозоли. От оружия, от ножа, от мачете, которым надо прорубать дорогу в джунглях, от весла. А потом ты меняешь руки на протезы, но ситуация не меняется. Рил-скин пусть и очень прочный, но все равно повреждается.

Скоро приехал лифт. Мне нужно было всего лишь на третий, так что через несколько секунд я выходил из кабины. Нумерация кабинетов тут была дурацкая, зато мне было недалеко, так что скоро я уже стучался в створку нужного, двадцатого.

– Входите, – послышался с той стороны голос.

Я потянул на себя дверь, они тут были старомодными, не раздвижными, вошел в помещение. За столом сидел старый знакомый, Костя. Он подписывал меня еще на первый контракт шесть лет назад. Так что проблем возникнуть не должно.

– Здорово, Хантер, – сказал он, привстал, протягивая мне руку. – Присаживайся.

Я пожал ему ладонь и уселся в кресло. Оно тут было мягким и даже кожаным, если, конечно, учесть, что почти вся кожа в наше время была искусственной.

– Чего хотел-то? – спросил он.

– Давай меня обратно, Костя, – сказал я. – Куда захочешь: Мали, Колумбия, Аргентина. Только бы в Москве не торчать.

– Что, совсем сил нет? – он вздохнул. – Знаю, брат, о твоей ситуации, соболезную. И понимаю, что тебе тут тошно просто. И вояка ты хоть куда, я бы тебя прямо сейчас подписал бы на завтрашний вылет. И даже дело по твоему профилю есть, ЮАР, теневая операция.

Я присвистнул. Официально мы в ЮАР не работали. Более того, эта страна в отличии от большинства африканских, к третьему миру никак не принадлежала, она была достаточно развитой и богатой. Получается, у нашего правительства там образовались какие-то свои интересы.

– Но есть проблема, – сказал он.

Ну да, этого следовало ожидать.

– В чем проблема, Костя? – спросил я.

– Я тебе верю, и знаю, что ты меня не подставишь. Я бы тебя подписал без проблем. Да только ты сегодня утром чуть нашему адвокату не врезал. Вел бы себя спокойнее – сейчас уже в дорогу собирался бы, но теперь меня заставят тебя по тестам гонять. На психологическую устойчивость и прочее. Глупость, конечно, как будто бы Хантер может быть психологически неустойчив.

А вот тут он, кажется, лучшего мнения обо мне, чем я сам. Если уж совсем честно, то я в своей психологической устойчивости не настолько уверен.

– Так давай я пройду твои тесты, – я пожал плечами. – Почему нет-то? Прямо сейчас. Может быть, успеешь еще меня на завтрашний вылет подписать, сам понимаешь, работа под прикрытием – это интересный опыт. Не в окопе месяцами сидеть.

– И от ситуации твоей отвлечься помогло бы, – кивнул он. – Ладно, почему бы и нет.

Он застучал по клавиатуре, и через несколько секунд проговорил:

– Все, записал. Шестнадцатый кабинет, это соседний. Там новый психолог, Стариков Ваня, он тебя посмотрит. Потом возвращайся сюда, да будем дальше решать.

– Добро, – кивнул я.

Встал, вышел, прошел через коридор и уселся на диван. Над кабинетом горело световое табло «не входить». Значит, там сейчас кого-то тестируют. Ну что ж, можно и подождать.

На столе лежали планшеты-журналы. Специальная такая штука, соединенная с облаком, платишь за подписку, и каждую неделю в планшет загружается новый выпуск. Листаешь, смотришь, можно лайкать фотографии, вся эта статистика одновременно уходит в редакцию. Обратная связь тоже есть.

Я взял один, и он автоматически загорелся, показывая мне обложку, на которой был изображен рослый воин в старой, еще конца века, форме, с банданой на голове и камуфляжем на лице. Журнал «Братишка», выпускается одной конторкой, связанной с Минобороны. Пропаганда патриотизма, агитация записываться на контракты. Ну и про ЧВК там тоже пишут. Время, когда МО кошмарило частников давно прошло, сейчас все служат, только задачи выполняют разные. Одни официально, а вторые в темную.

Я принялся листать журнал, особо не вникая в слова и прочее, просто рассматривая картинки. На одной из страниц даже нашел свое фото, только со спины. Вот так вот, звезда эфира.

Слова никак не лезли в голову, так что я решил отложить планшет и заглянуть в собственные характеристики. Все бойцы «Клинков» пользовались специальным интерфейсом, который работал в связке с тактическим анализатором и другими боевыми имплантами, но при этом еще и анализировал навыки и умения. Там на самом деле много чего было понапихано, например – нейросеть, которая считывала данные со всех органов чувств и показывала результаты попаданий в виде краткой сводки. Это помогало в бою.

Говорили, что этот интерфейс разработал какой-то самоучка-хакер, и по сути своей это был нейровирус. Этой штукой активно пользовались наемники, но, когда мы отправлялись на прошлый контракт, нам предложили установить их. Я так понимаю, какие-то пиджаки отжали разработку у того самородка и решили использовать ее в своих целях.

Я открыл нужное окно. Зарплату за контракт, бонусы и прочее выплачивали в зависимости от показателей этого интерфейса. Испытание его еще не закончилось, но в солдатском баре, где сидели и умники-координаторы, я подслушал, что результативность действий бойцов увеличилась почти на двадцать процентов.

Мне вживлять себе вирус не хотелось, но я решил все-таки рискнуть. Как ни крути, но знать свои сильные и слабые стороны – это полезно.

Сила 14

Ловкость 13

Интеллект 11

Выносливость 14

Ну что ж, умники говорили, что показатели стандартного человека стоят на десятке. Значит, я немало превосхожу обычных людей, причем, даже в самой ценной характеристике – интеллекте. Это приятно, но я и без того это знал, потому что вполне успешно выполнял задачи, за которые некоторые даже не рисковали браться.

Драка 36

Меткость 37

Инженерия 29

Взлом 9

Хакинг 0

Медицина 24

Вождение 19

Паркур 14

Боевые навыки вполне себе неплохие, в движках и прочем я тоже разбираюсь неплохо, просто потому что раньше и в автосервисах работал. А вот с остальным похуже. Но это нормально, оно не всегда мне необходимо, да и я вполне уверенно считаю, что лучше быть специалистом в узкой области, чем пытаться объять необъятное.

Вирус анализировал всю доступную память, он проникал прямо в мозг. Процедура, кстати говоря, была неприятной, ощущение, словно голову выворачивает наизнанку. Говорят, что те, у кого были проблемы с детством, травмы, могли после нее окончательно свихнуться. Но я выдержал.

Дверь кабинета открылась, и из нее вышел немолодой уже мужик, лет на пять постарше меня. Лицо его было полностью испещрено шрамами, а сама голова оказалась неестественной формы. Похоже, он себе в лоб титановую пластину поставил. Бывает такое, только вот потом ты вряд ли сможешь склеить себе девчонку, потому что выглядеть будешь как гомункул.

– Вот ведь урод, – прошептал он, качая головой. – Да его тесты только жидкий терминатор пройдет.

– Что такое? – спросил я, поднимаясь.

– Да молодой совсем, ретивый. Чуть ли не треть бракует. Мужики уже думают встретить его после работы и объяснить, что нужно лояльнее к своим быть. Это здесь многие теряются, за полгода войны от нормальной жизни отвыкнешь же. А там снова как рыбы в воде. Ладно, удачи.

– Спасибо, – кивнул я.

Табло погасло, я потянул на себя дверь и вошел. Ну, обстановка знакома: белые стены и мебель, сложная техника и прочее. Врач сидел за столом с ноутбуком и набирал что-то на нем. Он поднял на меня глаза и спросил:

– Кравцов?

– Да, – кивнул я.

– Егор Антонович, можно просто Егор. У вас уже было шесть контрактов, так что насчет правил вы в курсе. Садитесь в кресло, я сейчас подойду.

Надо же, деловой какой. Но делать было нечего, я уселся в мягкое и очень удобное белое кресло. По идее было положено ладони приложить к считывающим устройствам, которые регистрировали бы дрожь, потоотделение и прочее, но мне не было никакого смысла этого делать. Протезы же.

– Я знаю о вашей утрате и соболезную, – сказал он. Правда, в голосе его не было слышно ни капли сочувствия. – Но тест придется провести со всей строгостью. Поймите меня, я не могу позволить, чтобы кто-нибудь сорвался, это ведь непременно скажется на моей карьере.

– Ага, конечно, – кивнул я.

Он принялся крепить электроды у меня на голове. Потом еще несколько присоединил к шее и груди. Что-то постучал на клавиатуре, подсоединенной к креслу сверху к моему лицу придвинулся экран. На нем будут показывать разные картинки, которые будут сопровождать вопросы психиатра. А машина будет считывать мою эмоциональную реакцию. Все привычно и понятно.

– И так, – сказал он. – Ваш старый друг дарит вам сумку из натуральной кожи… Ваша реакция?

Тестирование шло, он задавал вопросы, вся эта тягомотина тянулась минуту за минутой. На экране возникали то горы черепов, то мертвые дети, то обнаженные красотки. Вопросы были самыми разными, от бытовых, до касающихся сути мироздания. Я старался отвечать честно, подделывать результаты все равно нет смысла. Это раньше полиграф можно было легко обмануть, а сейчас все совсем не так.

– И так, теперь перейдем к более личной теме. Опишите мне вашу жену.

Я завис. В смысле описать? Внешне? Или мои внутренние ощущения, когда я видел ее? О чем вообще речь, и причем тут моя жена?

Я попытался представить ее и завис. Живого образа не формировалось. Только статичные картинки, фотографии, которые я видел на цифровой рамке. Какого черта? Что это вообще за фигня? Может быть, я реально схожу с ума?

– Федор? – переспросил он.

Я глянул на внутренние часы, и заметил, что с последнего вопроса прошло уже три минуты. Это как?

– Следующий вопрос, – прохрипел я.

– Хорошо, – сказал он. – Опишите свои чувства к жене и сыну.

– Я любил их.

– А что такое любить с вашей точки зрения?

– Заботиться и защищать.

– То есть, вы видите свою роль в семье, как защитника? – продолжил он.

Я постепенно начинал закипать. Какого хрена он себе позволяет? Кто он такой, чтобы меня судить? Да, я облажался, моя ошибка была роковой, но я не дам какому-то сопляку тыкать меня в это лицом, словно щенка в лужу его же мочи.

– И как вы считаете, вы справились со своей ролью защитника? – спросил он.

Тут я не выдержал. Вскочил, сорвал с головы электроды, рванулся вперед и схватив доктора за шею, впечатал его лицом в стол. Послышался хруст, я ударил его еще раз, перевернул, бросил на стол, схватил за горло.

Перед глазами все плыло, всплывали красные круги. Секунда, другая, мелкий выскочка задергал ногами, попытался ударить меня рукой, но я встряхнул его и сжал горло еще сильнее.

А секунду спустя мое тело выгнулось, и я рухнул на землю. Судорога, которая пронзила его, была явно искусственного происхождения, но я пока не понимал, что именно происходит.

Меня чуть не вырвало. Наверное, если бы я что-нибудь успел съесть сегодня, то непременно оконфузился бы, но увы, с самой ночи в моем рту не побывало ни крошки. Только потом до меня дошло, что это действие электрошока. Скорее всего, меня попросту долбанули тазером.

Секунду спустя меня перевернули на спину, а мои руки оказались перевязаны эластичной лентой. Не наручники надели, потому что их я легко разорвал бы, а именно перевязали лентой, которую не порвешь, и можно только резать.

А потом меня подняли на ноги, поставили перед доктором, который, часто дыша, держался за горло, на котором можно было отчетливо рассмотреть следы моих рук. По его красному лицу было видно, что ему пришлось тяжело.

Больше всего мы начинаем ценить то, чего лишаемся. Это же касается и воздуха.

– Вы психологически неустойчивы, – прохрипел он. – Я не могу допустить вас до работы.

– Ну ты, парень, тоже нашел кого провоцировать, – сказал ему охранник. – Хантера. Да он тебе башку оторвал бы, если б мы хоть на секунду задержались бы.

– Может быть, и стоило бы, – сказал второй. – Пойдем, Хантер.

Меня вывели из кабинета, отпустили уже через несколько шагов. Но руки развязывать не стали, похоже, боялись, что я устрою тут резню. Хотя удивительно, но я уже полностью успокоился. Меня накрыло ровно на несколько секунд, а тут все, словно водой смыло. Хотя раньше было не так.

– Может быть, посидишь в комнате отдыха, остынешь? – спросил один из охранников.

– Не надо, – я покачал головой. – Давайте меня к Косте. А еще лучше развяжите, и я сам пойду.

– Ладно, – сказал один из них, и мы вместе пошли в сторону кабинета, дверь которого, впрочем, тут же открылась.

Кадровик, очевидно, отреагировал на шум, он вышел наружу, посмотрел на меня.

– Хантер, – проговорил он. – Он тебя не допустил. Впрочем, это неудивительно, его уже половина компании прижать хочет, пытается выслужиться, думает, что он святее патриарха.

– Тогда я стал бы местным героем, если бы все-таки придушил его, – мрачно ответил я.

– Не смешно, – кадровик покачал головой. – Лечение ему придется компенсировать, лицо ты ему попортил. Счет мы тебе пришлем. А сам… Может быть в санаторий на реабилитацию к нам, а? За счет компании тебе выбью все, месяц в спокойной обстановке проведешь, в Карелии или в Суздале. А как в себя придешь, так снова на дело двинешь?

– Не, – я покачал головой. – Пожалуй откажусь. Пойду я, мужики.

Я все понял. Во мне бушует гнев. И этому гневу нужно куда-то выйти.

– Хантер, – сказал мне уже в спину Костя. – С тобой все нормально будет?

– Посмотрим, – ответил я.

Глава 4

Бар был «ирландским». Да, именно так, потому что от настоящей Ирландии в нем не было ничего. В более дорогих заведениях реально можно купить импортный алкоголь, ну а здесь его нет, все местное, причем, не лучшего качества. Но тут было тихо, и это я посчитал несомненным плюсом.

Сегодня был сложный день. Очень. Сперва перелет, потом новости, потом неудачная попытка подписаться на контракт. Да и тест этот психологический, он зазря не прошел. Я слышал, что некоторые кончали с собой после такого. Но я собирался просто выпить.

Я прошел мимо нескольких посетителей, который вышли покурить, и кивнул охраннику. Тот посмотрел на ствол у меня на бедре, но ничего не сказал. Понял, что если я таскаю его вот так, открыто, то, значит, у меня есть лицензия.

Вошел в помещение, и по ушам ударила музыка: это был металл с народными мотивами. Инструменты были мне незнакомы, мои познания в этнических штуках ограничивались дудкой и варганом.

Но в общем-то музыка тут могла быть любой. Когда ты привыкаешь к звукам стрельбы и грохоту взрывающихся снарядов, никакая музыка уже не будет тебя напрягать. Хотя некоторые шарахаются, скажем, от фейерверков. Я их понимаю, но у меня таких проблем нет.

Я прошел к стойке, уселся за нее и жестом подозвал к себе бармена. Точнее барменшу, здесь это была женщина, высокая блондинка, одетая в кожаную куртку. Что там у нее ниже пояса я не видел, стойка мешала. У нее были разные глаза: один зеленый, а другой – синий. Интересно, это оптика или реально гетерохромия? Если бы у меня стояла оптика, я бы понял это, но обычным глазом, даже через «Око», этого не различить.

– Два темных стаута, – сказал я.

– Ты друга ждешь, здоровяк? – спросила она.

– Нет, – я покачал головой. – Это мне два темных стаута.

Она показала на считывающую панель, а я приложил к ней ладонь и подтвердил списание. Секунду спустя она уже наливала мне пиво.

Справа от меня никого не было, слева сидел какой-то панк. Парень в кожаной куртке с кучей металлических цепей, в рваных джинсах и тяжелых ботинках. Не военных, а таких, позерских. Из носа торчало кольцо, здоровое, такое, что пролез бы мой большой палец. На голове у него был зеленый ирокез, и он наверняка считал себя крутым мужиком, но при этом цедил через трубочку какой-то коктейль. В ирландском пабе. Коктейль.

Надо бы поесть. У меня ни крошки во рту не было со вчерашнего вечера, последний раз мы ужинали во время пересадки в Каире. Но что-то не хочется. Что-то совсем не хочется.

Надо. Силы нужны. Чтобы дальше жить.

Я взял меню, провел пальцем по строкам в поисках чего-нибудь. Экономить смысла не было, все равно теперь мне не для кого копить эти деньги, но тут все было недорого. Я остановился на колбасках по-баварски. Искусственная съедобная оболочка, искусственное растительное мясо, все это щедро сдобрено вкусовыми добавками. И много-много перца. Перец настоящий.

– И вот это, – ткнул я пальцем в строку.

Глаза барменши на секунду расфокусировались, она передала заказ на кухню. Я оплатил и его, взял кружку и сделал несколько глотков. Это было самое крепкое пиво, которое можно было купить в баре, но даже его здоровяку вроде меня нужно выпить немало. Однако не на пустой желудок, и не после бессонной ночи.

Я глотал горьковатый пенный напиток, и в голове словно разжималась какая-то пружина. День сегодня совсем уж безумный. Удивительно, насколько же круто может поменяться твоя жизнь, да еще и так быстро.

Вчера я еще был востребованным профессионалом, у меня были любящая жена и маленький сын. Ну, точнее их уже не было, но я был уверен, что были. А сегодня? Сегодня я одинок, а в моем деле стоит отметка о психической неустойчивости. Я сорвался на адвоката компании, а потом чуть не убил доктора.

В голову закралась мысль: может быть, он специально меня провоцировал? Может быть, это какой-то заговор? Возможно, что тот адвокат, которого я толкнул на глазах у людей, просто не хотел, чтобы меня допускали на службу? Черт его знает.

Возможно, что и так.

Я залпом допил остатки пива в своей кружке, отставил ее в сторону. К тому моменту мне принесли колбаски на тарелке и приборы. Я воткнул вилку в брызнувшую соком сосиску и снова задумался.

С другой стороны, Костя ведь предлагал реабилитацию за счет компании. Я знал, эти санатории были совсем не плохими, скорее даже наоборот. Причем, там лежали не только парни, что крышей повредились на войне, но и те, кому не повезло словить приступ киберфрении. И их вытягивали, пусть часть имплантов и приходилось отключить, те, что не были жизненно важными. А это уже совсем редкость, чаще всего киберфрения – это все, конец пути.

Может быть, надо было согласиться? Там ведь вояки вокруг, среди них я был бы своим. Почти как на войне, разве что убивать никого не надо. Зато надо ходить на тренинги, процедуры и прочее.

Разрезав сосиску пополам, я сунул кусочек себе в рот, который тут же наполнился соком. Вода – она и есть вода, но со всеми вкусовыми добавками реально может сойти за мясной сок. В отличие от, наверное, восьмидесяти пяти процентов жителей Новой Москвы, я ел настоящее мясо. В Африке. Местные кормили, они-то там не отказались от земледелия и скотоводства в пользу синтетики. Впрочем, у них и не было такой возможности, просто потому что не было денег на постройку заводов.

А население было не такое уж большое. Бешеные темпы рождаемости компенсировались бешеной же смертностью. Видел я по историческому каналу, что когда в начале века стали развивать все эти программы помощи бедным странам, смертность резко снизилась, и многие говорили даже о том, что африканцы станут доминирующей расой во вселенной.

Но этого не произошло. Просто не успели. Сперва началась Война, а потом африканским странам вернули роль колонии.

Я отрезал еще и еще, запил пивом, и тут меня словно пыльным мешком ударили по голове. И до меня внезапно дошла вся ситуация.

Весь день я был в шоке, весь день я ходил, словно робот, весь день я хотел заплакать, но не мог. А теперь… А теперь алкоголь и еда расслабили меня, и из моих глаз сами собой в два ручья потекли слезы.

Алиса… Ваня… Их больше нет.

Я закрыл лицо руками и зарыдал. Громко играла музыка, и я надеялся, что никто вокруг не обратит на меня внимания. Секунду спустя кто-то дотронулся до моего плеча. Я открыл глаза и увидел перед собой барменшу.

– Все нормально, здоровяк? – спросила она.

– Все… Нормально… – ответил я.

– Точно?

Панк посмотрел на меня, и на его лице отчетливо можно было прочитать чувство собственного превосходства. И меня вдруг накрыло злостью по отношению к нему. Какого хрена? Этот сопляк наверняка ни разу не покидал Новой Москвы, не бывал в передрягах, в которых бывал я. Если ему и приходилось убивать, то только забить толпой какого-нибудь бедолагу. Он ни хрена не знал, вообще ничего.

Руки действовали раньше мозга, секунду спустя голова панка уже оказалась прижата к стойке. Я схватил его двумя пальцами за кольцо в носу, и опустил вниз. Недостаточно резко, чтобы вырвать, но так, чтобы заставить нагнуться.

– Что-то хочешь сказать мне, сука?! – проорал я ему в ухо. – Что-то хочешь сказать? Говори!

– Эй, здоровяк! – воскликнула барменша.

Я огляделся, и увидел, что весь зал смотрит на меня.

– Отпусти меня, псих! – воскликнул панк. – Я тебе ничего не сделал!

И ведь действительно. Он мне ничего не сделал. И он ни капли не виноват в смерти моих близких. Это просто парень из бара. Просто парень из бара.

Я отпустил его, он выпрямился, поправил воротник, а потом прошептал что-то себе под нос, встал со стула и двинул прочь. Ко мне сзади подошел охранник. Я примирительно поднял руки и проговорил:

– Все нормально. Все ровно.

– Придется выйти, мужик, – проговорил охранник.

Я посмотрел на него. Куча надутых мышц, ростом чуть ниже меня, зато в плечах даже шире. И руки свои, органические. Наверняка фанат качалки и стимуляторов, которые позволяют быстрее набрать массу. А потом кучу времени потратил для работы на рельеф.

Интересно было бы посмотреть, как он попытается меня выпроводить. Скорее всего, я просто переломил бы его пополам, вот и все. Но нет, не стану.

– Умоюсь? – спросил я, кивнув в сторону туалета.

На его лице явно отобразился мысленный процесс, после чего он кивнул.

– Давай, только быстро.

Я встал, залпом опрокинул в себя остатки пива, после чего двинулся в сторону туалета. На то, чтобы привести себя в порядок у меня ушло не больше пары минут. Кожа лица по-прежнему была опухшей, глаза красными. Все-таки в том, чтобы отказаться от оптики были свои минусы. Покинув уборную, я сразу двинул на выход.

Вышел из бара, вытащил из кармана пачку сигарет. Достал зажигалку, старую «зиппо», щелкнул кресалом один раз, вторым, но фитиль упрямо отказывался загораться. Мужик, стоявший рядом, с готовностью протянул модную турбозажигалку в виде трех скрепленных между собой патронов. Я прикурил, вернул ему.

Весь модный, в милитари одежде, брюки тактические, наверняка внутри жгуты спрятаны. Только вот по лицу видно – нигде кроме тира и полигона он не воевал. Хотя, наверняка меня за своего принял, я ведь как прилетел в летней форме, так и остался в ней, разве что знаки различия снял. А она хоть и отличается от того, что продается в масс-маркете, но не особо.

– Спасибо, – кивнул я и двинул прочь по улице.

Что дальше? А черт его знает, что дальше, особо ничего и не придумаешь. Пытаться завербоваться в другое место бессмысленно, там запросят мое досье из «Клинков». Вернуться охранять топливный склад? Или пойти работать в такси?

– Помогите! – послышался из подворотни крик. Женский, почти девичий.

В Новой Москве очень немногие пойдут на крик о помощи, особенно когда он раздается из темной подворотни. Но меня ноги сами собой потащили туда.

Головой я понимал, что это плохая идея. Более того, чертовски плохая идея, ведь меня там могло ждать что угодно: борг, банда каких-нибудь «Резаков», пусть их в городе уже не осталось, ну и любая другая опасность, с которой я мог не справиться.

Но нет. Трое парней, двое – бритые налысо, еще один наоборот, с длинными сальными патлами, которые отсвечивали фиолетовым. Не на всю длину, будто он когда-то покрасил волосы, а потом решил забить, они отросли, а состригать их он не стал. Последний же прижимает к стене девчонку.

Та одета… Да как проститутка одета, иначе и не скажешь. Черный кожаный топик, с которой свисают металлические цепи, короткая юбка, настолько, что трусы можно разглядеть. На ногах – туфли на каблуке, не очень высоком, но все же. Волосы короткие, зачесаны вверх, розовые, нос и нижняя губа проколоты, в ушах – длинные сережки. А еще татуировка под левым глазом – несколько капель, будто слезы. Что бы это могло бы значить?

– Валил бы ты отсюда, шкаф! – крикнул один из них, тот, что был ближе. – Это не твое дело!

Совсем идиоты или обдолбались чем-то? Видят же, что я по форме, так у меня еще и пистолет на бедре, причем ни хрена не маленький. Или решили, что я просто тактикульщик по типу того, который дал мне прикурить у бара?

Да без разницы, я с детства не раз сталкивался с подобной шпаной, не раз они меня били, и не раз я избивал их в ответ. Они просто не могут позволить себе сдать назад, им стыдно друг перед другом. По одному они – говно, тронь ботинком и рассыплется. Когда вместе – говно, сцепленное дешевыми понтами. Это своего рода цемент, только вот если залить им говно, то оно им быть не перестанет.

Я поймал умоляющий взгляд девушки. Похоже, что она поняла, что я – ее единственный шанс. Что они собирались с ней сделать? Изнасиловать? Убить? Какая мне разница? Я уже успел вмешаться.

– Отпустите ее, – спокойно проговорил я.

– Или что? – спросил тот, что говорил до этого. Остальные молчали.

– Иначе я тебе башку отверну, – спокойно ответил я, сделав шаг в его сторону. – А потом засуну ее в жопу вот тому. Познаешь его внутренний мир.

– Стой, сука, пристрелю! – он вскинул пистолет и нацелил его на меня.

Я только поднял бровь и улыбнулся. Его оружие было напечатано на 3Д-принтере. Самое дешевое дерьмо, которое только можно купить на рынке или сделать самому, скачав схему из интернета. Не факт, правда, что она будет работать, и далеко не факт, что ствол не взорвется у тебя в руках после первого же выстрела.

А еще против меня такой ствол полностью бесполезен. У меня под кожей броня, второй класс, но против пистолетных пуль этого хватит.

На самом деле этот урод был уже мертв. Единственное, что отделяло его от этого – это то, что у меня пока не было морального права его убивать. Но вот если он.