Текст книги "Хантер-Киллер. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Наиль Выборнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 59 страниц)

Глава 8

– Твою мать, – послышался в ухе голос хакера. – Меня отрубили от системы. У меня больше нет доступа к серверам в башне.

– Понял, – ответил я. – Выберусь своими силами. Там что‑нибудь видно? Что пиджаки делают?

– Сейчас… Сейчас… Ищу какой‑нибудь источник сигнала. Так. Дрон. Есть, перехватил…

Прошло примерно полминуты, я, не торопясь, двигался в сторону выхода, проверяя каждую комнату.

– Хантер. Дела плохи, – проговорил, наконец, Шерлок.

– Что случилось? – спросил я, уже понимая, что ничего хорошего меня не ожидает.

– «Летуна» три, не один. Экипаж одного из них сейчас высадился на крыше здания. И они тащат с собой какие‑то баллоны. Они сейчас будут что‑то закачивать в вентиляцию.

– Ну, это не проблема, – сказал я.

Я как раз был в помещении с ванночками с кислотой. Противогазы я успел приметить, так что подошел к столу, взял один из них. Снял с лица маску, которую носил до этого, от нее все равно не было толку, натянул на голову противогаз, резко выдохнул, выгоняя из маски воздух.

Все запахи кроме резины мгновенно исчезли, воздух стал абсолютно стерилен. Я уже понятия не имею, какой газ закачивали в помещения мегабашни корпораты, но надеялся, что фильтры сдержат его. Они, судя по маркировке, были универсальными, так что все должно было сработать.

Рана на голове саднила от прикосновения резины, кровь, которая, хоть и меньше, но все еще шла, делала резину липкой, неприятной. Но это лучше, чем нахлебаться какой‑нибудь дряни.

– Стоп, – проговорил хакер. – Не могу пробиться обратно. Это не меня отключили от системы. Кто‑то положил сеть в мегабашне. Слушай, сейчас однозначно что‑то плохое будет. Тебе валить пора.

– А я как будто что‑то другое делаю, – ответил я, продолжая идти по коридору в сторону, откуда пришел. Доберусь до лифтовой площадки, и даже если у меня не получится воспользоваться кабиной, то пройду по лестнице. Ну, либо через шахту, имеется и такой вариант. Страшно, конечно, но не в первый раз мне придется проделывать такие трюки.

Из‑за угла выскочило двое парней, но, увидев меня, тут же развернулись и спрятались обратно. Послышались звуки удаляющихся шагов. Ну что ж, похоже, что моя персона уже может внушить им почтение. Пусть уходят, гоняться за ними в мои планы определенно не входит, еще чего.

На всякий случай, прижавшись к стене, я выглянул в коридор, и увидел, как бегущий вторым, как раз заворачивает за угол. Что ж, это определенно не ловушка. На всякий случай, преодолев опасное место, провернувшись на пятках, я пошел дальше.

– Система отключена изнутри, аппаратно, – сказал Шерлок. – Вижу косвенные признаки этого. Берегись, в мегабашне она много чего регулирует, так что…

Секунду спустя у меня над головой заорала сирена. Повторялась она с разных стороны, динамиков тут было достаточно много, и еще было такое ощущение, что звучит она с разных этажей.

А вот это было уже совсем плохо. Во время пожарной тревоги все лифты опускаются на первый этаж и блокируются там. В теории для эвакуации нужно пользоваться пожарными лестницами. А если корпоративному спецназу нужно заблокировать проход, то, где они займут позицию?

Вот именно, прямо на пожарной лестнице.

И тогда я побежал вперед, уже не сдерживаясь. Отряд должен быть уже в здании, сейчас тут начнется самый настоящий ад. Люди побегут на пожарную лестницу, потому что огонь – это вещь, которой боятся все, никому не хочется погибнуть в пламени.

Из‑за поворота выскочила группа парней и они, не обратив на меня никакого внимания, побежали в ту же сторону, что и я. Никто по мне не стрелял. И тут до меня дошло: я же в противогазе, а маска у меня отнюдь не панорамная. Да, на бронежилете по‑прежнему видно мишень, да только вот наружный слой чехла изорван попаданиями, все‑таки палили по мне сегодня много. Да и это ведь не какой‑то фирменный знак, мишень может нарисовать, кто угодно.

У меня есть все шансы затеряться в толпе. Только вот газ… Что за дрянь? Какой‑нибудь «Сон Морфея»? Или что‑то более зловредное?

Мне не оставалось ничего другого, кроме как побежать за ними. Один все‑таки оглянулся, но опять же ничего делать не стал. Видимо, понимал, что если я захочу их убить, то могу попросту расстрелять длинной очередью из автомата.

Через двадцать шагов они вдруг остановились, да так, что я от неожиданности сделал то же самое. Вскинул автомат на всякий случай, но парни вдруг выгнулись назад. Один из них заревел громко, страшно, так, что у меня, пожалуй, не получилось бы похоже.

А потом второй, резко выпрямившись, залепил тому, что кричал, в ухо. Тот отшатнулся, ударился о стену, но, только отскочил от нее, словно мячик, и ударил в ответ. Третий вцепился четвертому зубами в шею, и несколько секунд спустя впереди был только клубок дерущихся тел.

– Сдохни! – послышался за моей спиной дикий рев, я развернулся и увидел, как на меня бежит еще один парень бандитской внешности.

Именно бежит несмотря на то, что в кобуре у него на бедре был пистолет. Но он не стрелял, он собирался вступить со мной в рукопашную.

Резко развернувшись, я встретил его ударом ботинка в живот, который отбросил парня назад. Что‑то отчетливо хлюпнуло, наверняка я порвал ему селезенку или печень, да и кишкам однозначно досталось. Это должно было быть очень больно, но бандит не обратил на это никакого внимания, подскочил и рванулся ко мне.

Я выстрелил ему в грудь, а потом в голову.

        Огнестрельное ранение груди. Огнестрельное ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

Парень свалился возле моих ног, а мне на плечи тут же легла тяжесть. Резко согнувшись, я перебросил через себя врага, и увидел того самого парня с окровавленным лицом. Выхватив нож из ножен, я вогнал лезвие ему между ключицей и шеей.

        Колотая рана груди. Повреждение легкого. Нарушение дыхания. Смерть в течение двух минут.

Изо рта парня алым фонтаном хлынула кровь, я оттолкнул его вперед, развернулся и увидел, что на полу, там, где только что была драка, лежат тела. Уж не знаю, мертвые или бессознательные, но крови на них было совсем немало. Бандиты рвали друг друга в клочья.

А крики слышались уже со всех сторон. Я побежал дальше в сторону атриума, перепрыгнув трупы, выскочил наружу, и услышал автоматную очередь, длинную, на весь магазин. Глянул вниз, и увидел, как здоровенный мужик в штурмовом бронежилете, и с автоматом перезаряжается. У ближайшего к нему выхода лежала куча трупов.

Что тут вообще происходит?

– Шерлок, что за хрень? – спросил я.

– Газ, – ответил хакер.

Впрочем, я и сам догадался через несколько секунд. Действительно, существовали и такие штуки на основе сильнейших наркотиков. Я ни разу не присутствовал при их боевом применении, да и вообще они были строжайше запрещены, потому что вызывали огромные сопутствующие жертвы.

Люди, которым не везло хапнуть этого газа, сходили с ума и начинали бросаться на всех, кого видели. Было там воздействие на какие‑то центры мозга, которое вызывало приступ неконтролируемой агрессии.

Как это работало, черт его знает. Но корпораты, похоже, собрались зачистить всю мегабашню, раз использовали именно это оружие. И, более того, если бы они рискнули провернуть такое где‑то в цивилизованных землях, то уже к вечеру их штаб‑квартиру штурмовали бы «Волки».

Но только вот в Квартале не действуют законы Российской Федерации. Поэтому здесь творили все, что угодно. А минимум десять тысяч трупов только в этой башне не факт, что войдут в статистику преступлений. Тем более, что в официальную переработку эти трупы никто отправлять не будет.

А этот автоматчик, очевидно, он просто назальными фильтрами обзавелся в свое время. Вот газ на него и не подействовал.

Он вскинул автомат и высадил еще одну длинную очередь в тот же коридор, но одновременно с этим повалили люди из соседнего. Через несколько секунд его захлестнула волна, перезарядиться он не успел, а потом в атриуме началась мясорубка.

Когда‑то эта была площадь, теперь на ней расположился стихийный рынок с палатками и даже парой нелегальных кафе. Жители Квартала, как ни крути, такие же люди, правда торговали тут, я подозреваю, краденым, да не самыми легальными вещами.

Одновременно с этим из коридора, откуда я пришел, тоже повалили люди. И тут же из соседнего. Снова вспыхнула драка, крики, хлесткие звуки ударов, рычание, и все остальное слились воедино, определенную окраску этому добавляла продолжавшая визжать сирена и крики диктора о пожарной тревоге, с просьбами всем покинуть помещение.

Я прыгнул вниз, приземлившись на крышу ближайшего ларька, которая жалобно заскрипела, но выдержала. Один из обезумевших людей, с виду обычный цивильный парень, даже немного интеллигентного вида, вдруг задрал голову, а потом прыгнул, схватившись руками за крышу, и стал подтягиваться.

С оттяжкой я долбанул ногой по его пальцам, из‑за чего они разжались, и он упал вниз.

        Множественные переломы пальцев. Нарушение подвижности конечности.

Он рухнул вниз, и его тут же накрыло телами. Я же взял короткий разбег, и снова прыгнул, на крышу соседнего ларька. И услышал за спиной звук ломающегося металла. Обернулся, и увидел, что сразу несколько безумцев попытались повторить мой прыжок, из‑за чего крыша ларька не выдержала, и проломилась.

Я же продолжал бежать, снова прыгнул, а потом, оттолкнувшись от края крыши, приземлился на пол. И рванул в сторону коридора, заваленного трупами. По моему разумению, там должно быть поменьше людей, и гораздо больше шансов вырваться наружу.

– Я снимаю, – проговорил вдруг Шерлок. – Это – компромат на корпорацию. Опубликуем, и они не отмоются.

Мне оставалось только промолчать, тем более что что‑то вдруг ухватило меня за ногу, и я упал на один из трупов – молодой симпатичной женщины с разорванным горлом.

Оглянувшись, я увидел, как в мою сторону ползет еще одна баба, очень легкомысленно одетая, и расплывающимся по животу кровавым пятном. Выхватив нож, я резким движением всадил его ей в глаз.

        Колотая рана глазницы. Повреждение оптического импланта. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

Высвободив ногу, я поднялся и побежал дальше, в сторону лифтовой площадки. Я представлял, какой ад сейчас на ней творился, но у меня не было других вариантов, мне нужно было покинуть башню до того, как корпораты найдут меня.

Однако их решение попросту зачистить башню… Это что‑то с чем‑то. И все это исключительно, чтобы достать меня? И ведь даже людей терять не придется, можно просто дождаться, пока все жители перебьют друг друга, а потом войти на территорию. Главное – взять подступы к башне под контроль и держать их до тех пор, пока не найдут мой труп и данные по вирусу.

Хотя, не удивлюсь, если это очередное испытание, только участвует в нем одна из дочек этой корпы. Кажется, я понемногу начинаю проникаться ненавистью к пиджакам. Только вот сопротивляться им все равно не вижу смысла.

Только вот, какие у меня еще есть варианты, просто лечь и умереть?

Я выбежал в перпендикулярный коридор и остановился. Тут было еще несколько человек, которые замерли в той же позе: с задранными головами и выгнутыми назад спинами. Похоже, что газ действовал на всех по‑разному: кого‑то он вгонял в такое состояние, а у других вызывал ярость.

Впрочем, едва я оказался в коридоре, как ближайший из них, парень в кожанке и золотыми дорожками, загнанными под кожу лица, вдруг бросился на меня. Делать было нечего, и я кинулся на него в ответ, продолжая держать в руках нож.

Он попытался прыгнуть на меня, оттолкнувшись от пола, но я только встретил его ударом ноги, опрокидывая на спину. Подскочил и резким движением впечатал подошву ботинка в лицо. Один раз, второй, и он наконец‑то отключился.

        Сотрясение мозга. Потеря сознания.

Только вот остальные безумцы тоже выходили из транса. Я встретился глазами с ближайшим из них. У него, похоже, они были настоящими: может быть, не заработал на оптику, а возможно, попросту больше уважал настоящие органы, как и я. Белки его глаз были полностью красными из‑за полопавшихся сосудов.

Он завопил, и резко бросился на меня.

Пытаться убежать смысла не было, газ, по‑видимому, действовал еще и как психостимулятор, мобилизуя скрытые возможности организма, так что действовал парень очень быстро. Подскочил ко мне, схватил за выставленную в качестве блока руку, рванулся вперед, но я дважды ударил его ножом в грудь, снизу вверх, под солнечное сплетение.

        Колотая рана грудной клетки. Повреждение сердца. Мгновенная смерть.

Вытащив нож, я толкнул обмякшее тело и побежал вперед, навстречу бросившимся ко мне безумцам. Встретил первого ударом ноги в колено, которое с хрустом переломилось, воткнул нож ему в шею, глубоко, так, что кромка царапнула по позвоночнику. Оттолкнул от себя, бросился в сторону, проскользнул вдоль стены и тут же поймал удар кулаком в лицо, который бросил меня назад.

Мелькнула лихорадочная мысль о том, что может разбиться окуляр, что чревато не только тем, что осколки попадут мне в глаз, но и тем, что я тоже хапну газа, и превращусь в такое же безумное животное.

Я отмахнулся, и тут же поймал левой рукой летевший в меня кол. Посмотрел в безумные глаза парня, который держал его. Деревянный кол, настоящий, это чувствуется, только вот зачем он ему? На вампиров собирался охотиться?

Ударив его ногой в живот, резко выдернул оружие и его рук. Уклонился от второго удара, метнулся вправо, одновременно полоснув по горлу одного из безумцев и тут же вогнал кол в голову бывшего хозяина.

        Поздравляем! Навык драки повышен до           37.

Рванулся, растолкав трупы, и оказался лицом к лицу с еще одним сумасшедшим, а точнее сумасшедшей: девушкой, совсем еще девчонкой, руки которой оказались по локоть в крови. С диким ревом, я рванулся на нее, врезался всем телом, отшвырнув в сторону, и побежал дальше. За мной были слышны шаги, поддавшиеся влиянию газа, бежали за мной.

Я посмотрел на свои руки: они были по локоть в крови, только чужой. Особенно досталось той, в которой я держал нож, да и сам клинок был весь в чужой жизненной влаге.

Навстречу мне из‑за поворота выскочил еще один безумец, но я просто оттолкнул его в стену. Обернулся, и увидел, что позади началось месилово. Моим преследователям он чем‑то не понравился, и они решили разобраться сперва с ним. Ну что ж, это даст мне небольшую фору.

Выскочив на лифтовую площадку, я оказался обстрелян, тут же спрятался за угол. Высунулся, и увидел, как пятеро парней стоят у самого прохода, все они были вооружены автоматами. Противогазов на их лицах не было, но они, очевидно, в свое время озаботились установкой назальных фильтров.

Черт, и ведь кричать им никакого смысла нет, они попросту не ответят, потому что, если откроют рты, то тут же хапнут газа. Вот это‑то и недостаток встроенных фильтров перед респиратором: да, они всегда с тобой, зато говорить ты не сможешь.

Но я все‑таки решил попробовать:

– Не стреляйте! – заорал я. – Я не безумен! Я нормальный!

Махнул рукой, и мимо тут же пролетело еще несколько пуль. Похоже, что они решили держаться до последнего, и не обращать ни на кого внимания.

Обернувшись, я увидел, что толпа бежит за мной, и она совсем рядом. Времени на церемонии у меня не было, поэтому я решил рискнуть.

Убрав нож обратно в ножны, я схватился за рукоятки автомата, на всякий случай сменил магазин, отметив, что у меня их осталось всего два. Выдохнул, активировал ускоритель рефлексов, и, пригнувшись, сжавшись, словно пружина, выскочил из‑за укрытия.

Парни стояли кучно, и в этом не было ничего удивительного: безумцы ведь не стреляли в ответ. А так они минимизировали площадь участка, который обороняли. И это сыграло с ними плохую шутку.

Загрохотали выстрелы, и парни повалились друг на друга. Меня несколько раз ударило в грудь, они продолжали инстинктивно целиться в мишень, но пластина по‑прежнему держала пули.

Обернувшись, я увидел, что толпа совсем близко. Рванулся в сторону пожарной лестницы, рванул на себя двери, ворвался внутрь и потянул ее на себя, что было сил.

В дверь ударили один раз, второй, а потом рванули на себя, крепко, однако я удержал. Впрочем, это не меняло того факта, что я загнал себя в очень сложную ситуацию. Открою – затопчут.

Свободной рукой сорвав с шеи автомат, я отцепил карабин ремня сперва с одной стороны, а потом со второй. А потом просунул его между ручками двери, обмотал в несколько туров и крепко‑накрепко завязал.

Выдержит? Ну какое‑то время да, а потом, очевидно, дверь сломают.

Я отпустил, после чего припустил вниз по лестнице. Пролеты были широкими и длинными, эта лестница ведь должна была служить для эвакуации большого количества людей.

Этаж за этажом я спускался вниз, запыхался, стекло запотело, воздух входил в легкие со все большим и большим трудом. Очень хотелось стащить с себя эту чертову маску, да только вот увы, возможности такой у меня не было.

Я продолжил бежать вниз. Двадцатый… Десятый… Пятый… Мне повезло: на лестнице не было ни души.

Предпочтительнее было бы покинуть мегабашню через подземную парковку, однако пожарная лестница туда не вела, она заканчивалась на первом этаже. Поэтому мне придется пробираться через него.

Остановившись внизу, я несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь провентилировать легкие. Было тяжело. Каким бы тренированным я не был бы, бег в противогазе отнюдь не входил в ряд моих излюбленных дисциплин.

Ладно. Пора идти.

Перехватив автомат наизготовку, я толкнул дверь и оказался в холле, и тут же мне в грудь влетел заряд из тазера.

Я проследил взглядом провода, идущие от электродов, и наткнулся на парня в уже знакомой полувоенной форме, штурмовом бронежилете и в противогазе. Я не успел, корпораты уже взяли выходы под свой контроль.

Я рванулся назад, на лестницу, выдергивая электроды из груди, но тут мне в грудь прилетело еще. И еще. Экранирующая оболочка не выдержала, и я рухнул на пол. Меня заколотило, комок вновь подкатил к горлу, и я в последний момент успел сорвать противогаз, чтобы не наблевать прямо в него.

А потом сознание покинуло меня.

Глава 9

Я открыл глаза, рванулся один раз, второй, но все было совершенно бесполезно: мои руки и ноги оказались прикованы. Осмотревшись, я понял, что нахожусь в полусидячем положении на какой‑то медицинской кушетке, в помещении, полном разных медицинских устройств, одет в больничную пижаму. Здесь пахло стерильностью, дезинфицирующим средством и чем‑то сладковатым, пусть я пока еще и не осознавал, чем именно.

Голова с той стороны, где находилась рана, болела, причем тупо, пульсирующе, будто в такт с тем, как билось мое сердце. Во рту пересохло, в глаза тоже такое ощущение, будто песка насыпали, мысли разбегались. Короче говоря, чувствовал я себя хреновенько.

Кое‑как собрав свое сознание воедино, я вспомнил, что именно произошло сегодня. Я приехал за вирусом к хакерам, успешно забрал его и собрался валить, когда в дело вступили пиджаки. В холле мегабашни я встретился с ними, получил сразу несколько разрядов тока, и вырубился. Все ясно.

Получается, я сейчас в плену у пиджаков. Интересно, зачем я им понадобился? По всем понятиям ведь я – отработанный материал, меня нужно просто утилизировать. Но нет, они зачем‑то оставили меня в живых.

Хотя, оно и так ясно. Сейчас они меня будут страшно пытать, допрашивать, чтобы выяснить что‑то… Даже не знаю, что. Почему бы им тогда просто не извлечь данные из моей кибердеки, вытащив ее из головы, как это сделали с тем бедолагой, которого мы взяли в Старой Москве?

Интересно, это ведь гораздо проще и быстрее.

Ладно, оставалось только ждать.

Очевидно, за мной наблюдали, потому что дверь в помещение открылась уже через пять минут, после того, как я осознал себя. Вошли трое: мужчина в медицинском халате, Игнат, и та самая девушка, которую я видел на кадрах смерти своей семьи. Высокая блондинка оказалась одета в строгий костюм с юбкой, Игнат же натянул полувоенную форму, в какой ходили СБшники корпорации.

Что ж, мне очень хотелось поговорить с этими двумя, но не в этих условиях, это уж точно. Я поднял голову и посмотрел своему бывшему координатору прямо в глаза.

– Очнулся, Хантер? – спросил он. – Что ж ты так? Уничтожаешь корпоративное имущество, убиваешь сотрудников службы безопасности, игнорируешь приказы, нарушаешь свой контракт. Мы обязаны разорвать его в одностороннем порядке.

– Да пошел ты на хрен со своим контрактом, – просипел я. – Я все знаю.

– Знать все на свете нереально, – ответил он, явно куражась.

Доктор и Игнат подошли поближе. Девушка отошла чуть в сторону, а потом вдруг вернулась ко мне с бутылкой воды. Повернула крышку, после чего показала ее мне.

– Пить будешь? – спросила она.

Мне захотелось выбить бутылку из ее руки, но я безумно хотел пить. Оставалось только кивнуть. Она помогла мне приподнять голову, приставила горлышко бутылки к губам. Я по‑прежнему ожидал какого‑нибудь подвоха, но нет, она позволила мне сделать несколько глотков, после чего убрала бутылку.

– Это вы убили мою семью, – проговорил я. – Змей рассказал мне обо все. Проект «Хантер‑Киллер». Вы хотели выставить меня психопатом, сделать козлом отпущения, и проверить свой продукт. Если вы думаете, что я вам что‑то расскажу, то лучше сразу вскрывайте мне череп.

– Ты нам все расскажешь, Хантер, – сказал Игнат. – Но череп мы тебе вскрывать не будем. Неужели ты думаешь, что мы собираемся рисковать будущим нашего проекта? Нет, испытания назначены уже на послезавтра, так что все пройдет так, как мы задумали. И даже лучше, потому что подозрения от нас будут отведены, это ведь ты атаковал казино и забрал с собой вирус. А потом выпустил его.

Мне оставалось только скрипнуть зубами. Эти уроды все‑таки переиграли меня. Если вычеркнуть резню в мегабашне, то действительно выходило так, что это я все устроил. А они положили сеть, причем, специально, для того, чтобы не дать никому записать видео.

Стоп. Шерлок. Он писал видео прямо с моей оптики, причем делал это до тех пор, пока я не добрался до безопасников. Если он сольет его, то свалить все на меня уже не получится. Да, там видно, как я перебил множество людей, но тем не менее…

И тут я понял, что именно им нужно. Они хотят, чтобы я сдал им Шерлока. Рассказал то, что о нем знаю.

Губы сами собой растянулись в усмешке. Тут есть всего одна проблема: я не знаю о хакере совершенно ничего. Он прекрасно сохраняет конспирацию. И он, очевидно, сумел вовремя отключиться и затереть следы. Да там трафик наверняка через десяток разных анонимайзеров шел, причем самописных, таких, что и не расшифруешь так просто.

– Ну, вот и все, – Игнат улыбнулся. – Тебя ликвидируют сразу после запуска вируса. Остановить его не получится, можешь быть в этом уверен. А потом на доске в даркнете будет опубликован твой манифест. Мы даже придумали тебе псевдоним: Хантер‑Киллер. Как тебе?

– Звучит как какой‑то журналистский штамп, – ответил я. – Мне больше по вкусу быть просто Хантером.

– Теперь, увы, решать не тебе.

Значит, пытать меня, скорее всего, не будут. Странная картина это будет – если террорист, который уничтожил целый город, имеет на себе следы пыток. Впрочем, это не так уж и важно: есть куча способов заставить человека рассказать правду: приемы по мозголомке, специальная химия и прочее. И самое веселое: они ведь все равно не поверят в то, что я реально ничего не знаю. Да уж, как‑то даже грустно.

– Мы знаем, что ты проник в мегабашню не один, тебе помогали, – продолжил Игнат. – К тебе был подключен хакер. Более того, мы покопались в твоем софте и нашли следы самописных изменений, этот парень хорош. И нам нужно знать, кто он такой.

– Хотите скрыть следы? – спросил я. – Сегодня вы убили как минимум десять тысяч человек. Я видел это, он это видел, он в курсе ваших планов на вирус. И вам надо до него добраться. Я же прав?

– Ты прав, – кивнул мой бывший куратор. – Он нам нужен. Так что расскажи, как до него добраться.

– Я тут бесполезен, – мрачно ответил я. – Я понятия не имею.

– Это ложь, – сказал Игнат. – Зная тебя, ты бы не доверился человеку, которого не успел узнать. А ты дал ему коды доступа к своей системе, он был подключен к тебе.

– Я реально не знаю, – мне вдруг стало смешно, я ведь говорил реальную правду, а никто не верил. Вот так вот бывает: наврешь с три короба, а они уши развесят, а когда говоришь правду, так… – Он вышел со мной на связь, когда я был в казино. Он был в системе, так что выводил команды на рекламные экраны. Потом помог во время погони, когда я уезжал от ваших. В машине, которую он для меня оставил, был навигатор. Он привел меня на точку. Там в меня выстрелили иглой с транквилизатором, увезли на место. Все.

– Я разочарован. Значит, мы пойдем сложным путем, – проговорил Игнат. Он не поверил мне ни капли. – Виктор Вениаминович, приготовьте, пожалуйста препарат.

– Мы с Алисой были хорошими подругами, – проговорила вдруг девушка. – Иначе она не пошла бы со мной в парк. Думаю, для нее было бы важно, чтобы ты ушел без боли, она не хотела бы, чтобы ты мучился.

Я скрипнул зубами.

– Да, – кивнул Игнат. – Валерия провела отличную работу по внедрению. Представляешь: на это понадобилось почти три месяца. Ей пришлось работать на той же работе, что и твоей жене, они ходили в один и тот же фитнес‑клуб. Они действительно стали подругами, и она знает твою жену. Да и думаю, что тебе хотелось бы провести последний день в здравом уме.

– Ладно, – сказал я. – Я скажу это, но только ей. Выйдите, и я все расскажу.

– Это невозможно, – покачал головой Игнат.

– Либо так, либо никак, – ответил я. – Хочешь обойтись без пыток? Значит, я буду говорить только с ней. Назову имя, я успел пробить его перед тем, как поехал в мегабашню. Я реально не мог довериться серой лошадке. И все. Я все равно больше ничего не знаю.

– Может быть, на ухо? – девушка подалась вперед.

Им слишком хотелось верить в то, что я вру. Может быть, на это работала моя репутация крутого парня. К тому же они были в курсе, что я, как и все операторы «Клинков» проходил курсы противодействия допросам. А так как я был еще и в отряде специального назначения, подготовка у меня была покруче, чем у остальных.

– Хорошо, – кивнул я. – Только дай сперва попить.

Она снова отвернула крышку бутылки, помогла мне приподняться. Сделав несколько глотков, я откинулся на кушетке, а потом она наклонилась ко мне.

А я, дернувшись вперед, вцепился зубами в ее ухо и сдавил челюсти, что было сил, а потом рванул голову в сторону. Послышался хруст, рот наполнился соленым, девчонка заорала и отшатнулась. Я же выплюнул в сторону кусок хряща, который мне удалось откусить.

Девушка отшатнулась назад, схватилась за искалеченное ухо, закричала, дико, громко. Доктор тут же подскочил к ней, обнял и вывел из палаты или допросной, смотря как назвать помещение, в котором мы находились.

– Что ж, – проговорил Игнат, проводив их взглядом. – Такого я не ожидал. Но ладно, раз не хочешь по‑хорошему, то придется по‑плохому. Понимаешь?

– Да я реально ничего не знаю, придурок, – я ответил ему я и сплюнул кровь на пол. – Я уже все рассказал. Хочешь колоть меня какой‑то дрянью – коли, мне в общем‑то наплевать. И я и так понимаю, что уже не жилец, вирус‑то у вас.

Дверь снова отворилась, и в помещение вошел доктор. Он, молча, двинулся к кушетке, взялся за шприц и набрал что‑то из ампулы. Что ж, у них тут, похоже, все на потоке. Не удивлюсь, если я нахожусь в подвале еще одного частного медицинского центра, под который замаскирована тюрьма и пыточная.

– Колоть? – спросил доктор.

– Давайте, – кивнул Игнат.

Тот подошел ко мне с лотком, затянул вокруг плеча жгут, а потом принялся нащупывать вену. Обрабатывать место укола не стал, просто вогнал иглу, после чего ввел препарат.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом я вдруг почувствовал жар. Мир стал медленно уплывать, края поля зрения покрылись какой‑то мутью, и чтобы посмотреть куда‑то мне приходилось поворачивать голову.

– А теперь рассказывай, что ты знаешь об этом хакере, – услышал я голос Игната.

А потом потерял сознание.

***

Я почувствовал на лбу прохладную тряпку, инстинктивно чуть отодвинулся назад. Все вокруг казалось слишком холодным, меня колотило, руки и ноги дрожали. Похоже, что у меня был жар.

Последний раз я переживал такое в лагере «Клинков». Первое время заболевали почти все, причем, переболевали какой‑то жуткой лихорадкой, с язвами во рту, от которых почти невозможно говорить. Удивительно, но после нее человек становился практически невосприимчив к инфекциям, хотя мы лазали по джунглям почти все время.

В следующий раз я заболел только через три года, но у нас были отличные препараты. Так что ощущение было непривычным.

Я попытался отодвинуться назад, но понял, что все еще привязан к кушетке. Открыл глаза, и осознал, что нахожусь в той же самой комнате, где меня оставили после допроса. Попытался рвануться один раз, второй, но ремни держали крепко. И даже возможности как‑то вывернуть руку, чтобы расцарапать их «когтями» у меня не было.

Тут я увидел в темноте силуэт. Он приблизился, и превратился…

В Алису. Такую, какой я ее помнил. Меня навестила жена, в ее руках была бутылка воды, и она помогла мне поднять голову и напоила. А потом уложила ее обратно и поправила тряпку на лбу.

– Помнишь, я помогала тебе так же, когда ты приходил с похмелья? – спросила она.

Ее голос звучал удивительно нежно. Вот как раз, когда я слишком сильно увлекался алкоголем, она так со мной не разговаривала. А если я еще и ночевал не дома, то зачастую вообще кричала. Но это ладно.

– Помню, – ответил я. – Только что‑то подсказывает мне, что у меня далеко не похмелье сейчас.

– Такая же интоксикация, только ты не перепил, а тебя накачали препаратами.

– Холодно, – пробормотал я и вдруг почувствовал как из моих глаз потекли слезы. – Мир. Он такой холодный, Алиса. Я так больше не могу.

– Это правда, – ответила она и погладила меня ладонью по щеке. – Мир очень холодный. Это там, где мы, там тишина и покой. Зато там нет ни радости, ни страдания, можешь себе представить? Только тишина и покой.

– Хотел бы я этого, – прошевелил я губами. – Тишины и покоя. Скажи, Алиса, может быть, время пришло? Может быть, я все‑таки присоединюсь к вам?

– Я не знаю, Федя, – она покачала головой. – Мертвые не видят будущего. Как и живые в общем‑то. Ты знаешь, мне кажется, будущего видеть не дано никому. Даже корпоратам, которые считают, что сами его создают.

– Это уж точно, – ответил я. – Они создали наше будущее. Они убили тебя и Ваню. А теперь подставят меня, выставят психопатом.

– Далеко не факт, что это произойдет, – ответила она. – Нельзя терять надежду, понимаешь? Никогда не теряй надежду, что бы не произошло.