Текст книги "Вольно, генерал (СИ)"

Автор книги: Надежда Житникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

– Я читать начал, как в Академию отдали. Ничего подобного не помню.

– Да потому что, когда я был малой, Академии в помине не было. Да и как вообще «малой»? Я помню себя только лет с шестнадцати. Тогда многие были сопляками, когда Люцифер уволок нас с собой. Он был самым старшим из нас. Снова переходя на здешнюю хронологию, скажу: ему было около семнадцати. Подрались они тогда с Михаилом. Сначала рухнул он, а следом – мы, потому что говорил сукин сын красиво. Не знаю, зачем я тебе это рассказал. Но будет полезно, повышу твой уровень знаний.

Люциан посмотрел на Молоха с толикой уважения, страха и наросшей наглости. Если этот пижон первородный, получается, доканывать его будет во столько раз интереснее, во сколько он старше. Заправка уже приближалось, и было бы забавно притормозить с разворотом, позволив себе немного дрифта. Возможность покрасоваться никогда не была для генерала лишней.

Моргенштерн при подъезде резко крутанул руль – завизжали шины, заворчал двигатель, что-то стрельнуло из выхлопной трубы. Молох был тих, как море в штиль, хотя даже Люциан ругнулся сквозь стиснутые зубы. Впрочем, в них он потом и получил, но не потому, что главнокомандующий был напуган или вроде того: Молоху не понравилось такое обращение с машиной, ведь она была одна из лучших в его коллекции.

– Придурок. Заведёшь себе такую красотку – хоть с завязанными глазами езжай. А пока владелец я, три шкуры сдеру, но заставлю ездить нормально. А теперь живо за мной, – чтобы немного успокоиться, Молох доверил заправку рабочему, а сам пошёл в местный автосервис, решив помедитировать среди пахучих деталей.

Люциан хмыкнул и поначалу последовал за ним, но потом вспомнил, что провиант пополнить тоже надо. Правда, ассортимент оставлял желать лучшего. Видимо, мороженую курицу и сигареты привозят сюда в одном контейнере. Моргенштерн смотрел на гриль – ящик с двумя шампурами и стеклом – и вспоминал что-то, поскольку одно из воспоминаний было привязано к этому запаху. Что-то смутно знакомое и родное…

– Извините, но вас зовут из гаража, – девушка на кассе прервала поток мыслей, и Люциан покачал головой, взглянув на маленькое окошко вверху, в котором виднелся потолок мастерской.

– Да, спасибо, – демон отнёс пакет в машину и решил посмотреть, для чего же его зовет главнокомандующий.

А Молох в это время что-то навязчиво объяснял автомеханику, которому, видимо, хватило глупости о чём-то поинтересоваться у подобного, гм, человека.

– Мо, не мучай че… – главнокомандующий врезал нерадивому работнику гаечным ключом, и тот упал без чувств.

– Наконец-то, – вздохнул демон и задумчиво посмотрел на окровавленный гаечный ключ, – достал, честное слово. Не умеют эти люди слушать, – отложил его и закурил. – Теперь закрой дверь, принцесса, и иди сюда.

«Его аргументы, как всегда, самые весомые», – с ухмылкой подумал Моргенштерн, ведь в этот раз досталось не ему, и закрыл дверь.

Он знал, к чему всё идёт, поскольку они ехали уже третий день, и Молоху начинало хотеться чего-то более интересного, нежели абсолютно не вызывающие у него интереса порно-журналы.

Люциан закрыл дверь и подошел, встав поблизости. Когда Молох отнял сигарету от губ, демон взял его за руку и затянулся, глядя в глаза главнокомандующему. Тот прищурился.

– Что, рот нечем занять? Могу помочь, – мужчина взял демона за волосы и заставил встать на колени. Люциан закрыл глаза, поскольку от боли они немного заслезились, и изображение поплыло.

– Чёрт бы тебя побрал… – пробубнил он и встал.

– Умница, – с равнодушием в голосе хмыкнул Молох, – теперь расстегни брюки и отсоси мне.

– Иди ты на хуй, я этого ЗДЕСЬ делать не буду, – демон дёрнулся, но главнокомандующий взял за волосы крепче.

– Делай, что говорят, принцесса. Для вашего высочества здесь грязновато, конечно, но пора выйти из своего замка в реальный мир. Для Будды это было полезно. И тебе не помешает.

Учитывая то, сколько они уже были вместе, Молох всё ещё использовал принуждение. По какой причине – известно лишь ему. Даже Люциан удивлялся отсутствию прогресса.

Но всё же демон кивнул, и пряжка на брюках Молоха зазвенела, скрипнула ширинка. Люциан потёрся носом о нижнюю часть живота, подбородком и щекой ощущая жёсткие волосы на лобке. Ему нравилось делать это перед тем, как спустить белье и приступить к главному. Демон касался губами кожи и ладонью гладил член через ткань, упиваясь чувством того, как он медленно начинает твердеть. Приятно было ощущать, что Молох возбуждается именно от его прикосновений.

Разумеется, главнокомандующий имел при себе большой гарем, но на светские мероприятия он брал только «принцессу».

Люциан взял член в руку и начал ласкать, проводя языком всё ещё по низу живота. Но Молох будто почувствовал, что демон хочет смухлевать.

– Не ходи вокруг да около.

Моргенштерн тихо хмыкнул и прикусил кожу на головке, после чего полизал. Молох ослабил хватку и немного откинулся назад. Задобрив своего надзирателя, Люциан вновь начал импровизировать: демон закрыл глаза и взял головку в рот, лаская её языком, а остальную часть стал растирать ладонью, мастурбируя любовнику. Моргенштерн почувствовал, как тело главнокомандующего пахнуло жаром, и потёрся о член щекой, ощущая, как тот наливается кровью. Однако Молох снова прочувствовал неладное, поэтому дальше всё было быстро и бесцеремонно. Люциан как можно больше расслабился, чтобы не подавиться, и напор ослаб, только когда генерал сам начал двигать головой, приобняв Молоха рукой за пояс. Пальцы чувствовали мягкую шрамированную кожу, скрывавшую жёсткие мышцы, и лёгкие волосинки в районе поясницы. Это немного умилило генерала.

Демон двигал головой всё быстрее, чувствуя и своё возбуждение. Люциан расстегнул свои джинсы. Он бы вздохнул с облегчением, но всё это непросто. Голова была в лёгком тумане из-за нехватки кислорода, но Молох любил доводить демона до такого состояния, поскольку тот становился «одухотворенный» и не очень-то сопротивлялся.

Когда член мужчины начал пульсировать, Люциан ожидал, что Молох резко дёрнет его вверх и начнёт трахать, но в этот раз было по-другому. Демон почувствовал капли спермы на своём лице и зарычал, закрыв глаза и попытавшись отстраниться.

– Тихо, – вкрадчиво произнес главнокомандующий, и демон притих, став слизывать семя со своих губ.

Молох посмотрел на Люциана, победно полюбовавшись его видом.

– Ты всё-таки сучка, Моргенштерн. Моя сучка.

И после этого демон действительно затащил генерала на холодный металлический стол. Люциан зарычал громче, поскольку такая смена температур его не устраивала. К тому же, скользить возбужденным членом по такой поверхности было очень неприятно. Молох накрыл рот любовника ладонью и, держа в зубах недавно начатую сигарету, другой рукой смазал с члена Моргенштерна сперму, чтобы по-хозяйски пройтись пальцами между ягодиц.

Демон почувствовал это, но расслабиться не смог, поскольку холодило даже через рубашку, – тогда Молох начал пальцами ласкать демона изнутри, пока тот не начал выпячивать зад и даже слегка двигаться навстречу, уже не обращая внимания на грязь и холод и прижимаясь щекой к столу. Главнокомандующий осклабился и ухмыльнулся уголком рта, чтобы выдохнуть сигаретный дым, – немного пепла попало на спину демона.

Прошло мгновение, и после резкого толчка Молох громко выдохнул, прижавшись к бёдрам Люциана.

Пусть главнокомандующий не был романтично настроенным, он никогда не отвергал проявления романтики у Люциана. Демон казался ему довольно забавным и наивным простачком, упрямым и невоспитанным. Наверное, его даже можно сравнить с большим ребёнком.

– Чёрт, хватит думать про меня всякое, я прямо чувствую твой мыслительный процесс, – с нажимом прошептал Моргенштерн, после чего быстро умолк, поскольку Молох звонко шлёпнул его по заднице и начал драть так, чтобы ему больше не хотелось возмущаться.

Люциан взялся руками за край стола, выгибаясь в спине, чтобы членом не касаться холодного железа. Он закрыл глаза и немного задрал голову, дыша горьким запахом табака, тяжёлым одеколоном Молоха, машинным маслом и ароматом затхлости, разбавленной выхлопными газами машин. Моргенштерн громко выдыхал, всё громче и чаще, когда Молох всё быстрее и настойчивее вколачивался в простату, заставляя колени Люциана дрожать.

– Не так громко, имей совесть, – довольно фыркнул главнокомандующий, дрожа телом и при этом стряхивая пепел с сигареты. Если немного позлить Люциана, то он начинал напрягаться, а значит, Молох получал больше удовольствия.

– Да трахни ты меня уже наконец, – с налётом ехидства простонал демон. – А то всё никак не начнёшь.

– Вот блядь, – процедил сквозь зубы главнокомандующий и, взяв Люциана под коленом, поместил одну из его ног на стол. Моргенштерн больно закусил губу и завел руки назад, цепляясь за шею любовника. Его бил оргазм, и демон не знал, куда себя деть. Люциан откинул голову немного назад, почти положив её на плечо главнокомандующего, и громко застонал. Послышалось лёгкое хлюпанье от того, что мошонка Молоха соприкасалась с влажными ягодицами демона при каждом толчке. Это было последней каплей, и Люциан вскоре почувствовал, как запачкал самого себя спермой.

– М-мо… – обессиленно прошептал Моргенштерн, часто дыша.

– Слышу, – главнокомандующий щелчком пальцев отправил третий бычок в сторону и поцеловал любовника в губы, будто поцелуй для него был большим откровением, нежели звериный секс.

***

– Знай, что я всё ещё ненавижу тебя за то, что ты оставляешь засосы именно на шее, – проворчал Люциан, озираясь по сторонам.

Ему было неуютно среди такого количества ангелов. Конечно, их представляют добрыми и справедливыми, но в жизни это было нечто вроде роботов из плоти и крови. Бунт Люцифера был последним в истории случаем, когда ангелы выходили из-под контроля. С тех пор их жизнь стала гораздо сложнее. Впрочем, это не мешало им быть отпетыми ублюдками и потерять остатки жалости. Действуя согласно указаниям, они не вникали в ситуацию. И её разрешение зачастую было правильным только с их точки зрения.

– Скажи спасибо, что на тебе в тот момент не было смокинга, – в том же тоне ответил ему Молох, натянуто улыбаясь прошедшему мимо Амону – демону, способному улаживать любые конфликты. Непонятно до сих пор, имеет ли он отношение к своему египетскому тёзке.

– Ты бы и на сперму на пиджаке мне жаловался. Неважно. Видишь того демона со змеем на спине?

Люциан хотел возмущённо что-то ответить, но увиденное сбило его с толку.

– У него что, в руках копьё? Какого чёрта? У меня даже косу отобрали, – демон заел бы своё горе, если бы канапе действительно не оказались ужасными. – Они и на бутербродах сэкономили…

Молох потёр переносицу.

– Если ты не заметил, мы сюда не жрать пришли. И косу тебе вернут, когда всё кончится. В конце концов, ты птица не такого полёта, чтобы иметь право проносить оружие. Я тебе уже об этом говорил, – вернув себе самообладание, произнёс главнокомандующий. – Так вот, это Абигор, мой давний коллега. Когда Люцифер выбрал меня в качестве верховного командира, уверен, он кусал себе локти.

Генерал скрыл усмешку, когда решил попробовать вина.

– Так вот, как это называется. «Коллеги»! – саркастично заметил Люциан, не в силах удержаться. – В такие моменты мне по-настоящему интересно, есть ли у тебя друзья.

Молох похрустел костяшками и нахмурился, будто услышал из перешёптываний что-то непредвиденное.

– Ты какой-то нервный почти всю неделю, – вздохнул генерал.

– О, у меня есть друзья, – сурово произнёс Молох. – Будь они здесь, они бы настойчиво рекомендовали тебе заткнуться и навострить уши.

Моргенштерн сосредоточенно кивнул. В помещение вошли крупные фигуры в алых хламидах. Возглавлял их высокий беловолосый мужчина: его пряди выглядывали из-под капюшона. Можно было сказать, что это какой-то старик, но общий вид говорил совсем иное. Когда он сбросил ткань, скрывавшую лицо, то показал своё суровое и гладкое лицо. Морщины у него были только в районе лба.

– Незваные гости? – не поворачиваясь, поинтересовался Люциан.

– Нет, – Молох качнул головой. – Всего лишь инквизиторы. Пришли проследить, чтобы всё прошло гладко. Видимо, одних ангелов недостаточно.

Генерал хмыкнул, засовывая руки в карманы брюк и нащупывая там складной нож.

– Не удивлён. Там наверху всё давно прогнило. Ты бы видел их лица – я таких даже в Аду давно не видел, – Люциан не удержался и всё же обернулся. – Самый первый… Я его помню. О нём ещё слушок прошёл, что он собственного любовника прикончил.

Молох прижал палец к губам, призывая генерала говорить тише.

– Осторожно. Помни, где находишься, – но после он стал наблюдать за действиями инквизиторов, перешёптывающихся с ангелами.

– Но ты прав. Правда, сплетники и половины не знают, что там случилось. Я из первых источников знаю, что он прикончил своего за измену. О вере там и речи не шло. А именно то, чего не было, и стало предметом для скандала. Говорят, даже памятник влюблённым где-то поставили, – Молох издал тихий смешок, полный презрения. – Ерунда.

– Я скажу глупость, если спрошу, почему не рассказали правду? – Моргенштерн многозначительно посмотрел на демона, губы которого уже растянулись в снисходительной улыбке.

– Конечно. Всем насрать на неё. Красивой легенды всем достаточно, – Молох кивнул в сторону сцены, на которой происходила церемония. – К тому же, Розенберг теперь получил то, чего так долго хотел. Репутация ревностного блюстителя порядка.

– Ты о таких друзьях говорил? – хмыкнул Люциан, вновь отпивая вина. Оно было гораздо лучше канапе, пусть и дешёвое на вкус.

– Зря ты так говоришь, – Молох поднял голову, взглянув сверху вниз. – Его руки могут продолжиться там, где заканчиваются мои. Не бесплатно, конечно.

– Так вот, почему ты такой нервный, – Моргенштерн совсем не слышал, о чём говорят на сцене, а гул толпы доставлял дискомфорт. – Какого же рода совершается сделка, если даже тебе не по себе?

Молох с усмешкой сложил руки на груди и выпрямился.

– Это тот вид товара, за который можно схлопотать, если он не придётся по вкусу. Понимаю, это может выглядеть так, будто я падальщик, но я выдам ему тело того, с кем изменяла его подстилка. Таким образом, Теодор Розенберг встанет на мою сторону, и я приобрету ценного союзника, – шёпот Молоха становился всё тише и тише, так что Люциану приходилось подходить ближе и ближе.

В конце концов, демон наступил главкому на ногу. Тот и не заметил, увлечённый своими мыслями. Его глаза сияли, а сам он был проникнут своей идеей. Что бы он ни говорил про политику и её отвратительность, вести игру у него получалось неплохо.

– А если что-то пойдёт не так, на тебя ополчится вся инквизиция, способная контролировать ангелов и демонов? – с улыбкой уточнил Люциан, чувствуя холодок по спине.

– Именно, – Молох щёлкнул пальцами и перехватил бокал вина у официанта. Оно показалось ему отвратительным, и он выплюнул его обратно.

– Дьявол, ну и пойло.

– И я тебе нужен, чтобы прикрывать твою спину? – снова решил уточнить Люциан.

– Что? – засмеялся Молох. – Конечно, нет. Ты же салага. Просто я подумал, что если случится какое-нибудь дерьмо, я хочу видеть тебя рядом.

Моргенштерн не нашёлся, что ответить. Он хотел блеснуть и принять пафосную стойку, но стол оказался не там, где он планировал. Генерал улетел на пол вместе со скатертью. Молох совершил пару шагов в сторону, сделав вид, что не знает этого идиота.

========== Оказия 13: Королей бей дамой ==========

Поздний вечер, на башенных часах около половины двенадцатого.

Идёт дождь, кое-где тихонько звенят отдельные капельки, лужи плещутся под ногами. Молох торопливым шагом пересекает проезжую часть, кое-как уклонившись от резко затормозившего автомобиля. Он ловко растворяется в толпе, поскольку под чёрным зонтом он такой же неприметный.

В голове мысли обосновались непослушным пчелиным роем и жужжали, жужжали, заставляя непроизвольно морщиться. Зажигалка, лежавшая в кармане, призывала к тому, чтобы покурить, однако времени не было. Главнокомандующий торопливо заворачивает в кондитерскую.

– Ну и погода, – вздохнул Молох и сердито потряс зонт, складывая его и становясь в небольшую очередь из трёх человек. В помещении тепло до такой степени, что не помешало бы открытое окно. Демон расстегнул плащ, и завиднелась военная форма.

– Что, домой на побывку приехал? – поинтересовались откуда-то снизу сиплым голосом.

Демон опускает голову и видит деда, который смотрит на него с неприкрытым интересом.

– Можно и так сказать.

– Служил ты, я смотрю, хорошо, – старик потрогал униформу демона, приятную на ощупь. Молох почувствовал себя не в своей тарелке. Нет, нельзя убивать его прямо здесь, иначе негде больше будет купить необходимое. Продолжаем диалог.

– Давно воюю. Локальные конфликты то там, то здесь. Не успеваю уследить за всеми, – позволил себе откровенность главнокомандующий.

Ответ последовал не сразу: дед отвлекся, чтобы купить дешёвых булочек.

– Молодец, на таких, как ты, наша родина держится. Служи отечеству, сынок! – он похлопал удивлённого демона по плечу и исчез за дверью.

– Говорите! – сердито окликнула продавщица, чем вырвала Молоха из задумчивости.

– Дайте какой-нибудь бисквитный торт.

– Надписи, свечи, упаковать?

– Что, простите?

– Ну, «С днем рождения», «С именинами»?

– Нет, – отмахнулся главнокомандующий, – этого не надо. Просто бисквитный торт, – и, подумав, прибавил. – Пожалуйста, – да, обычно людям нравится вежливость.

В противном случае перерезать продавщице горло будет очень просто.

Женщина закатила глаза и минуту спустя вернулась с упакованным тортом. Молох расплатился и торопливо направился в неизвестность, находившуюся в нескольких кварталах отсюда, где начинался дачный посёлок. Нести зонт и торт было накладно, но главнокомандующий справлялся, поскольку ветер не рисковал налетать на него бурным вихрем и ломать зонт, как это он делал окружающим. У ворот коттеджа под козырьком уже ждал Люциан, который ни слова не проронил, а молча запустил мужчину сначала во двор, а затем открыл дверь в дом.

– Она тут?

Моргенштерн кивнул и взял у демона плащ. Молох прошёл в гостиную, поставил торт на журнальный столик и сел напротив рыжеволосой девушки, которая, похоже, давно ожидала главнокомандующего. Пухлые губы растянулись в улыбке. Она наклонилась, чтобы развязать торт, и браслеты звякнули у неё на руке. Всё происходило в полной тишине. Внутренне Молох изнывал от нетерпения. Сколько же лет прошло…

Она всё такая же. Главком был рад, что дочь была больше похожа на него, чем на мать. Рыжие вьющиеся волосы, поблескивающие карие глаза. Возможно, если бы степень похожести была меньше, он бы не был к ней так привязан. Молох ею гордился. В его глазах дочь для него была самой красивой и талантливой. Пусть приземистая и низкорослая, но в главнокомандующем она пробуждала самые нежные чувства. И спрятаны они были очень глубоко.

Девушка сидела в тёплом бежевом платье из шерсти. Она улыбнулась, в этот раз посмотрев на отца, будто чего-то ожидала от него, но не дождалась.

– Привет, папа, – мурлыкнула она.

Демон расплылся в улыбке, наклонился через стол и поцеловал дочь в лоб.

– И тебе здравия, Рене. Рад тебя наконец-то увидеть.

Моргенштерн без особого восторга забрал торт, поскольку организация чаепития была взвалена на его плечи. Молох заметил, что мужчина приуныл, поэтому легонько шлёпнул его по бедру.

– Наслышана о твоих новых отношениях. Сплетники вам все кости перемыли на том вечере. Ну, когда договор подписывали. Правда, когда мы с Люцианом поговорили, он сказал, что попал сюда чисто случайно, – Рене тихонько посмеялась, взглянув на Моргенштерна, спина которого была видна из кухни.

– Я ему дам «случайно». Он у меня получит, сучонок, – рыкнул Молох, но потом подобрел, подняв взгляд на дочку. – Но потом. Сейчас лучше расскажи, как поживаешь. Скоро ли ты собираешься замуж за того холуя, которого ты мне показывала?

– О нет, – вздохнула демонесса, – к сожалению, мы в который раз поругались. Его кошка нагадила на мою постель, а я случайно сломала ей позвоночник.

С кухни послышался громкий фырк, а потом падение какой-то железной кастрюли, как только Рене повернула голову на звук.

– Это к лучшему, – усмехнулся главнокомандующий и наконец-то закурил. – Мне всё равно не нравился этот подонок.

Девушка встала с кресла, подсела к отцу на диван и заговорщически зашептала.

– А что насчёт того, что на кухне? Давно вы с ним, а-а? Задница у него ничего, – лукаво улыбалась Рене, – но вот манеры…

Молох покачал головой и сделал резкое движение рукой.

– Ты слишком мала для таких разговоров. К тому же я не собираюсь его ни с кем обсуждать.

– Но папа! – Рене надула губы. – Я же сюда для этого и приехала! К тому же, я почти замужняя девушка. Была, правда, – это она уже прошептала. – Но всё равно. Я хочу убедиться, что ты зажил счастливо после того, как…

– Т-ш-ш, – зашипел демон, приложив палец к губам. – Не здесь.

Несколько секунд царило молчание, но потом, под напором взгляда дочери, демон вздохнул.

– Ну, ладно, он неплох.

– Неплох?! – громко удивилась девушка, а потом резко притихла. – Отец, я не верю, что ты стал бы тратить столько времени на того, кто в категории «неплох». Уверена, за этим кроется что-то большее.

Тут в комнату входит Моргенштерн с подносом, ставит на столик и садится в кресло, демонстративно расслабляясь. Рене хохотнула и взяла кружку с чаем, потихоньку отпивая, – умолкла.

Молох раскурил сигару, пустил несколько колец дыма под потолок.

– Чай можно было бы и покрепче заварить.

Люциан опустил голову и посмотрел исподлобья.

– Так сам бы и заваривал, – демон знал, что при дочери Молох ничего серьёзного ему сделать не сможет.

Хотя потом, конечно, наверстает. Но генерал будет готов.

– Не позволяй себе слишком много, принцесса, – главнокомандующий повёл бровью и стряхнул лишнее с сигары в пепельницу.

Рене покачала головой и взяла кусочек тортика.

– Милые у вас взаимоотношения. Вы знаете хоть что-нибудь о романтике?

Молох не колебался.

– Я в ней профессионал.

– О да, – скептически всплеснул руками Люциан, – я тебе Эйфелеву башню не забуду, так и знай. И душевую. И много ещё чего.

Рене с укором посмотрела на отца.

– Прекрасно, мой любовник обрёл союзника в лице моей дочери! Не ожидал, что вы подружитесь. Впрочем, детство играет у обоих, так что, может, оно и не мудрено, – произнес Молох и откинул голову на спинку дивана.

Ему было хорошо. Возмущался он больше демонстративно.

– Не союзника, – подчеркнула девушка, – но я хочу, чтобы ты был счастлив, отец. Ты несколько веков был одинок, а теперь вдруг нашёл себе кого-то. Это определённо чудо.

Люциан замер, поскольку сердце пропустило удар. Одинок? Серьёзно? Дамочка, да вы знаете, сколько суккубов в его гареме?

Или, может быть, их и не было. Молох вряд ли бы стал утаивать от дочери нечто подобное. Или же они просто не брали это в счёт. А Моргенштерн брал. Потому что кто-то, кроме него, оказывался под главнокомандующим, и в такой момент ему становилось горько от одной только мысли.

«Что? Несколько веков никого не было? Какого хрена? Что она имеет в виду?»

Молох почувствовал, что Моргенштерн занервничал, поэтому под столом пнул его в лодыжку.

– Не обольщайся, она преувеличивает.

– И ничего я не преувеличиваю! – глаза Рене заблестели огоньком проповедника и революционера, она вскочила с дивана и села на подлокотник. – У отца дольше одной ночи никто никогда не задерживался. Поэтому, когда я узнала, что ты, – она повернулась к Молоху, – приехал с кем-то на подписание договора, я собрала все манатки и перебралась сюда. Имей в виду, найти ключик под ковром не стоило мне труда.

Моргенштерн ощущал себя очень странно и смотрел на Молоха другими глазами, только вот ничего в нем не изменилось. Такая же довольная ироничная улыбка и кошачий взгляд. Мысль о чувстве, которое на протяжении десятилетий не воспевал только ленивый, не хотела быть признанной. Люциан ненадолго подумал, что он бредит. А спрашивать о таком не хотелось, ведь это бы значило, что он допускает такую возможность.

– Рене, что ты делаешь, смутила принцессу… Хотя продолжай, он давно так долго не молчал в моем присутствии. Мне даже нравится, – ухмыльнулся главнокомандующий и, докурив, приступил к чаю. Приятно было промочить горло чем-то ароматным: только Люциан мог сочетать травы в нужных пропорциях для такого эффекта.

– Я не хотела, – демонесса виновато улыбнулась и примирительно подняла руки. – Просто вам определённо нужно прервать череду ваших разборок и хотя бы раз поговорить. Неужели вам никогда не хотелось расставить все точки над ё?

Моргенштерн подпёр голову рукой и отвернулся, пребывая в прострации. Молох крепко задумался над вопросом дочери. Возможно, пазла в общей картине не хватало именно этого, поскольку обычно он приходил, брал своё и убирался восвояси. А тут такие сложные элементы системы вдруг находятся. Гм.

– Наверное, между нами что-то есть, – главнокомандующий поднял глаза. – Не могу сказать, что именно. Тесная дружба с привилегиями?

Рене удручённо посмотрела на отца, а потом с надеждой – на Моргенштерна. Уж ему-то в грудь должно было что-то постучаться. Он по-прежнему не поворачивался, но сложил руки на груди. Всё равно что показать атеисту Бога. Неловко вышло.

– Хорошо, облегчаю задачу: ваш праздник – это 14 февраля.

Тут отвернулся и Молох, но не потому, что был в прострации, а потому, что совсем недавно, в этом году, он как-то приобрел Люциану подарок на этот праздник, но так и не решился его преподнести, поскольку в конце концов посчитал это излишней вольностью. Правда, потом подарок куда-то исчез, а генерал ходил, как начищенный пятак и работал за пятерых.

Рене покачала головой, посмотрев на это, и встала из-за стола.

– Ладно, чёрт с вами. Пойдёмте, что ли, фильм какой-нибудь посмотрим, я кассеты привезла. Как в старые добрые времена, папа, – улыбнулась она и обняла отца, прежде чем пойти включать телевизор.

Фильм был про войну, чёрно-белый. Во мраке комнаты экран был светом в конце тоннеля и освещал собой все вокруг. Молох и Люциан сидели на диване, а Рене предпочла устроиться в ногах на тёплом и пушистом ковре. Мужчины фыркали, когда кого-то убивали по прихотям незамысловатого сюжета, а демонесса качала головой и погружалась в витиеватости фильма ещё больше. Романтическая сцена, где парень жертвует собой ради девушки, бросаясь на гранату, производит небольшое впечатление – Молох берет Люциана за руку, переплетает пальцы и поглаживает большим по тыльной стороне.

Генерал тихо фыркает и, пока у мужчины благосклонное настроение, кладет ему голову на плечо, приобнимая руку. Это происходит в темноте, бесшумно, так что никто не боится за свою репутацию. Чуть позже оказывается, мол, юноша жив, всё объясняется, как он выжил, после чего девушка сначала ломает парню нос, затем – крепко целует.

Люциан ненавязчиво потерся носом о щетинистую щёку Молоха, мол, повернись ты уже. Главнокомандующий поворачивается и кусает демона за губу. Тот беззвучно ойкнул, а потом заключил лицо мужчины в ладони и крепко поцеловал его.

Рене, хитренько улыбаясь, потихоньку встает и включает свет, глядя на демонов. Правда, как только становится светло, оба отрываются друг от друга и располагаются каждый на своём конце дивана.

– Очень смешно. Всё я видела, вы дышите, как два паровоза, когда начинаете заниматься самым интересным, – хмыкнула демонесса, доходя до столика и съедая ещё кусочек торта. – Ладно, чёрт с вами, пойду-ка я наверх. Раньше двенадцати дня не будить! – после чего поцеловала отца в щеку, Люциана – в макушку и ушла, предусмотрительно потушив свет.

Демоны остались наедине со своими демонами. Молох, вопреки своей природе, ещё под действием фильма, погладил мужчину по щеке и притянул к себе, целуя. Люциан обнял его за шею и со временем пересел на колени. Главнокомандующий чувствовал, как трепещет сердце его любовника. Оба целовались до той поры, когда тело не просит, а требует гораздо большего, чем сейчас имеется. Люциан нарушил идиллию вопросом.

– Это правда?

Молох нахмурился, сначала анализируя, что демон хотел этим сказать, после чего кивнул сам себе.

– Наверное.

– У тебя до меня никого не было, почему?

– Эта тема обязательна для обсуждения?

– Это первый раз, когда есть шанс поговорить до того, как ты начнёшь склонять меня к сексу.

– Ну… Не было. Я долго не мог забыть демоницу, которая родила мне Рене. Доволен?

– Нет, – заупрямился демон. – Почему я? Это связано с Академией?

Молох усмехнулся, вспоминая то время, когда Люциан был молодым, но оттого не менее сладким. Арр.

– Возможно, – ухищрялся главнокомандующий. – Я знаю, к чему ты клонишь. Тебя интересует, испытываю ли я что-нибудь к тебе. Да, испытываю. Счастлив?

– Счастлив, – расплылся в улыбке генерал и жарко поцеловал Молоха, поёрзав на его паху.

Тот тихо рыкнул и ладонью накрыл ягодицы демона, стискивая. Жар в теле требовал свободы, и Люциан выражал её в таком поцелуе, что главнокомандующий сорвал с него футболку и отбросил её. После – начал гладить поясницу, спину, талию, живот и грудь, целуя губы и шею. Моргенштерн, разгорячённый, никак не мог расстегнуть пуговиц на пиджаке, а затем – рубашке своего любовника. Пару раз он отрывался от поцелуя и прижимался ко лбу демона своим, часто дыша, и расстегивал верхнюю одежду. Что удивительно, Молох просто терпеливо ждал, наблюдая за процессом, а потом вновь вгрызался в губы мужчины и с присущей ему вальяжностью расстёгивал свои брюки. Моргенштерн увидел, что у главнокомандующего встал на него, поэтому сердце снова пропустило удар. Дыхание участилось.

– Мо…

– Молчать, – рыкнул демон и стянул с Люциана брюки до середины ягодиц, нетерпеливый. Моргенштерн удосужился их снять и начал тереться о член Молоха своим, прижимаясь и возобновляя поцелуи.

Почему-то именно в этот момент одному не хотелось отрываться от губ другого. Они целовались, пока Люциан не обнаружил в своём теле возбуждённую дрожь, которая призывала всё тело к тому, чтобы предложить себя Молоху. Мужчина взялся за член партнера и начал ласкать его, выдыхая в губы. Главнокомандующий покачал головой и пальцами проник между ягодиц любовника, сначала потирая, а после – проникая. Люциан напрягся всем телом, взявшись за плечи Молоха, и под конец начал поддаваться толчкам, желая большего. Демон нетерпеливо отстранил руку главнокомандующего и вскоре опустился на его эрегированный член. Всё в теле отозвалось напряжением, зато чуть позже, когда Люциан расслабился, Молох уткнулся носом в его шею.

– Малыш…

Моргенштерн растерялся, засмущался, не веря в происходящее, и откинулся назад, руками упираясь в колени Молоха, чтобы двигать бедрами. Правда, его смущали покачивания собственного члена от движений. Изредка головка касалась торса Молоха, и тот даже не возражал. Наоборот, его это подтолкнуло к тому, чтобы завалить Люциана на диван и начать жёстко трахать, губами припав к основанию шеи.