Текст книги "Вольно, генерал (СИ)"

Автор книги: Надежда Житникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Вейл хмуро посмотрел на Слайза и почесал подбородок.

– Раз уж ты бесплатно пользуешься моим холодильником, то, будь добр, отвечай на мои вопросы.

Ящер допил бутылку и поставил рядом с креслом, после чего поднялся, чтобы получше рассмотреть небольшие буддийские статуэтки на антресолях.

– Вей, ты же понимаешь, что я не могу тебе этого сказать, не так ли? Но помочь тебе – мой долг перед хозяином. Просто покажи мне журнал, который ты нашёл, и дальше я направлю тебя в нужное русло, – Слайз говорил и рассматривал корешки книг; там было всё от практических медитаций до истории какого-либо государства. Карты отдельных территорий стояли у Вейла за шкафом.

Демон поднялся и лениво вытащил из сумки журнал. Прежде чем положить его на стол, он подстелил газету. Слайз усмехнулся и присел рядом, сразу же начав с любопытством изучать предмет. Вейл буквально пальцем ткнул в то, что ему было нужно выяснить.

Ящер удивлённо поднял брови, как будто Вейл не понимал чего-то элементарного. Это демона немного задело.

– Ты действительно не знаешь, чья это роспись?

Вейл прищурился и покачал головой. Ему не нравилось чего-то не знать, особенно если это было что-то всем известное.

– Это роспись одного из посыльных Азазеля. Так что Кальцифера выкупал не какой-то абстрактный безумец, а вполне конкретный демон, – Слайз победно постучал пальцами по столу и вернулся в удобное кресло, так ему полюбившееся за многие разы визитов.

Вейл повнимательнее всмотрелся в подпись. Теперь заглавная буква «а» приобрела своё значение. Но витиеватость жизни Кальцифера стала более непонятной.

– Получается, он снова вернулся в гарем, – мрачно констатировал демон. – И теперь я должен копаться в этой… гм… дыре? – он без особого энтузиазма посмотрел на Слайза, который нашёл стоявшую на тумбочке от телевизора кошку с качающейся головой и теперь играл с ней.

Ящер тут же отвернулся от неё, как будто ничего не было.

– Да. И лучше тебе не говорить, что ты ищешь его. Гораздо выгоднее представить себя как клиента, тогда никто тебе и слова не скажет. Правда, в какой-то момент тебе придётся отлучиться, и все заметят твою пропажу…

– В общем, ты хочешь пойти со мной, – оборвал его Вейл.

Ящер усмехнулся и поднял два больших пальца вверх. Время приключений!

***

Вейлу видится все в тёмных тонах, приглушённом свете. Это происходило то ли от тяжёлых благовоний, курящихся здесь, либо же потому, что всё это давило на него невыносимостью фальши. Как ему в тот момент казалось. Он всматривался в молодые юношеские лица и за улыбками пытался прочесть что-то искренне, что, разумеется, пошло бы наперекор сказанному ранее. Слайз ничем не был удручён, наоборот, он наслаждался своим положением. Впервые можно было ни о чём не беспокоиться и просто восседать на диване, позволяя обслуживать себя. Пожалуй, это то, что ему требовалось после стольких лет службы Молоху.

– Это одно из лучших моих заданий, – усмехнулся ящер, придерживая на себе гибкого хвостатого мальчишку, позвякивавшего золотыми цепочками на теле.

– Я думал, что ты предпочитаешь партнеров… своего вида, – мягко возразил Вейл, вопреки положению сидя в одиночестве. Все истолковали это как вопиющую избирательность и до сих пор подбирали ему «мальчика». Правда, продлилось это недолго, а потому вскоре демон был предоставлен сам себе, пока не решит, чего хочет.

Вейл всматривался в окружающую его действительность, словно надеялся сорвать всю эту мишуру одним своим присутствием.

– Для чего-то серьёзного – да, – надбровные дуги Слайза изогнулись, а на губах заиграла улыбка, похожая на оскал, когда он перевёл взгляд на изгибающуюся спину своего питомца. – Но для этого? Я воспринимаю его не больше чем средство для удовлетворения своих нужд, Вейл.

Демон хмыкнул. Возможно, он действительно зря задавался подобными вопросами в таком месте. Однако что-то всё равно ему не давало покоя. Конечно, можно расслабиться и ничему не придавать значения, однако из-за этого проблема не исчезнет. В глазах каждого, кто находился рядом с ним и имел на себе бордовую золочёную набедренную повязку, читалась не столько жажда наживы, сколько просто – отчаяние.

А зная, что происходит внутри каждого на самом деле, Вейл не мог никого из них и пальцем тронуть. Вейл был демоном, но обращённым, поэтому ничто человеческое ему чуждо не было. И на чистокровных демонов, росших в привычной среде сотнями лет, он смотрел искоса.

И нельзя было сказать, что ему не нравились изящные руки, гибкие тела, нежная кожа и льстивые речи. Наоборот, ему бы хотелось пуститься в омут с головой. Но одно ему мешало – не потухший до конца разум. Вейл угрюмо сидел на диване и цедил предложенное вино, которое больше было похоже на густой пряный сок. Он мог бы так сидеть очень долго, но неожиданно ему попался на глаза длинноволосый юноша, старающийся прикрывать прядями своё лицо. Не было оснований заострять на нём внимание, однако интуиция била во все колокола. Вейл закрыл глаза на несколько секунд, и его зрение позволило ему заметить, что же прячет суккуб. За волосами он, конечно же, прятал шрамы.

Вейл шлёпнул Слайза по колену и наклонился к нему.

– Похоже, наш клиент.

– Я прикрываю тылы, – прошептал Слайз, откидывая голову на спинку кушетки и раскачиваясь на волнах удовольствия.

Вейл закатил глаза и подозвал одного из суккубов, после чего прошептал, указав на того, кто его интересовал:

«Я хочу взять три часа с этим, который возле камина в той комнате. Завяжите ему глаза и приведите в комнату, которую я арендовал».

Обрадованные проснувшейся в Вейле инициативой, юноши серьёзно кивнули, после чего ушли, перешёптываясь, а демон прищурился, чувствуя, что, возможно, совсем скоро можно будет вернуться к привычным делам и бросить играть в детектива.

Вейл чувствовал вкус победы и приближающуюся развязку. Осталось всего ничего – допросить мальчишку. Демон уверенным шагом ступил в комнату, довольно небольшую, но уютную, с большой кроватью и тёплым камином, похожим на тот, рядом с которым стоял найдёныш. К слову, суккуб был привязан к изголовью кровати, и глаза у него действительно были завязаны. Рядом на тумбочке стояли вино и фрукты. Гарем Азазеля полностью оправдывал ту престижность, о которой всегда заявлял.

Вейл подошёл к постели и почувствовал власть, которой обычно упиваются приходящие сюда демоны. Привязанный к постели юноша был беззащитен и почти раздет, однако, будь он таким на самом деле, вряд ли бы проработал в этом месте столько лет. Демон присел на кровать и провёл рукой вдоль тела суккуба, своим зрением замечая шрамы в синем свечении. В менее слабом свете виднелись синяки. Юноша выгнулся в спине и улыбнулся, подаваясь вперёд. У Вейла сложилось впечатление, что суккуб ведёт себя так, будто они уже давно знакомы и счастливо живут на протяжении нескольких месяцев. Было ли это магией или просто мастерским притворством – сказать было сложно.

– У вас очень грубые руки, – прошептал Кали. – Похоже, вам приходилось нелегко. Гладите уверенно, значит, у вас стойкий характер.

Вейл ничего не ответил, но был впечатлён таким анализом. Зачем он говорил это вслух? Вместо ответа демон наклонился пониже, чтобы распознать запах. Так пахнут расцветающие по весне вишни и молодая хвоя. Сладкий запах, после которого остаётся горькое послевкусие.

Шершавыми губами и жёсткой щетиной Вейл коснулся груди Кальцифера, и суккуб затаил дыхание, как будто что-то вспоминая. Одними губами он что-то произнёс. Вейл быстро поднял взгляд. Совершенно точно, что первой буквой произнесённого слова была «Л». Демон бесшумно усмехнулся и провёл пальцами по губам Кали.

– Может, поэтому вы можете отдаваться каждому, кто вас пожелает? Фантазируете об одних, отдаваясь другим, – мрачно произнёс Вейл. – Лживость этого места не перестаёт удивлять меня.

– Такие, как вы, не заходят сюда, а потому мы об этом не задумываемся, – улыбнулся демонёнок, вслепую поворачиваясь в сторону Вейла. – Вы ведь здесь кого-то ищете, не правда ли?

– Не то что бы… – начал возражать Вейл, но Кальцифер совершил настолько быстрое и резкое движение, что это было подобно мельканию ловкой тени.

Демон опомниться не успел, как суккуб оказался у него за спиной и приставил к его шее нож. Повязка и все ленты, которыми парень был привязан, лежали на кровати, как нетронутые.

– У вас есть предсмертное желание? – прошептал ему на ухо юноша и губами коснулся мочки уха.

Вейл нахмурился и подумал, что Слайз как никто превосходно прикрывал его тыл.

– Да. Отложи свою зубочистку и выслушай меня, – недовольно произнёс демон, меньше всего желая умереть в подобном месте.

– Вам есть, что сказать? Интересно, – Кальцифер прижался щекой к щеке, и демон чувствовал его горячее тело. – Надеюсь, ваш рассказ будет увлекательным.

– Более чем, – хмыкнул Вейл. – Не мог бы ты убрать нож от моей шеи?

Кали покачал головой.

– Никак нет, мсье. Знаете ли, я слишком долго занимаюсь этим, а потому в курсе всех фокусов, которые вы можете провернуть. Мне приказано убить вас, и я не хочу подвести своего нанимателя. Я должен был искать вас, но вы сами пришли ко мне в руки, – Кали обнимал демона со спины и проводил тупой стороной лезвия по лицу Вейла. – Говорите, прошу вас.

Вейл вздохнул и обвёл взглядом комнату, остановившись на довольно тяжёлом канделябре.

– У меня приказ найти тебя и вытащить из клоаки, ничего более. Уверен, твой наниматель не на шутку заврался и представил ситуацию в негативном свете. Нет, я не собирался ни убивать тебя, ни насиловать, ни что бы то ни было. Я просто ищейка, которой заплатят за успешное расследование и которая сможет купить себе виски.

Кали ослабил хватку, хотя ему очень понравилось прижиматься к крепкой спине мужчины. Падкий на таких, он нехотя отстранился и присел перед Вейлом, отложив нож.

– Ты пожалеешь, если обманываешь меня, – юноша стал серьёзнее, и глаза его сверкали, в них играли языки пламени камина.

Вейл смерил парня снисходительным взглядом.

– Хотел бы я на это посмотреть. В честном бою ты не выживешь.

– Сейчас никто честно не дерётся, – возразил Кальцифер, дёрнув плечом. – Впрочем, это неважно. Говори, от кого ты!

– Ну, – протянул Вейл, невзначай касаясь лодыжки суккуба ладонью и приближаясь к нему, – допустим, что Молох.

Кали распахнул глаза и тут же отскочил от демона, вновь схватившись за нож.

– Тебя прислал этот маньяк. Я знал, что тебе нельзя верить, – и бросился на демона, оставив на его лице рану прежде, чем тот успел среагировать и обезвредить парня. Вейл чувствовал, как сочится кровь, и видел, как она капает Кальциферу, находящемуся под ним, на лицо.

– Дослушай, – рыкнул Вейл. – Я понимаю, тебе пришлось несладко, когда он вмешался в твою жизнь, но сейчас всё иначе.

– Несладко?! – возмутился Кальцифер, задёргавшись. – Это слишком мягкое слово! Подонок! Из-за него мне месяцами приходилось обороняться!

– И ты думаешь, что это всё напрасно? – мягко возразил демон. – И теперь ты не первоклассный убийца, прячущийся в тени своего прошлого, потому что боишься признать настоящее. Не думаю, что если бы алмазы чувствовали, как над ними производят огранку, то говорили бы «спасибо».

Суккуб утих и беспомощно вздохнул.

– Я вернулся сюда только потому, что знал, что ты сюда придёшь. Если я не убью тебя, меня ждёт наказание. Пусти… У меня руки затекут.

Мужчина кивнул и отстранился, забрав нож мальчишки себе. Оружие было очень лёгким и острым, с довольно изящной рукоятью. Как будто кто-то изготовлял его на заказ, исходя из особенностей личности владельца.

– Почему тебе так нужно от кого-то зависеть?

Кали горько хмыкнул и встал с кровати, чтобы сесть рядом с пламенем.

– Я почти избавляюсь от этой дурной привычки – доверяться, принадлежать. Драго с ума сошёл из-за денег и теперь кичится своей золотой империей, которую он построил. Сложно поверить, но он в тесном сотрудничестве с Маммоной и чувствует себя превосходно. Мы почти не видимся, хотя поначалу он просил меня «выручить его по-дружески». Теперь я каждый раз получаю однотипные конверты, а потом в них же вкладываю отрезанный палец убитого в доказательство. Несколько недель назад я сказал Драго, что больше не могу так жить и хочу освободиться. Он обещал подарить свободу, когда я буду готов. Видимо, до сих пор нет.

Вейл склонил голову набок, проводя пальцем по лезвию ножа.

– Ты бы мог просто не отвечать на письмо.

– И уйти ни с чем, да? Сызнова строить свою жизнь. Кого бы я попытался обмануть? Себя? Его? В первую очередь, себя. Потому что я бы вернулся сюда. Если у суккуба есть хозяин, он может быть свободным. Если нет, то он обязан находиться здесь. Ты когда-нибудь видел суккубов юристов, врачей, учителей? Если такие и существуют, то точно под чьим-то покровительством, – Кали уткнулся лицом в колени, вздыхая.

Вейл почувствовал самую малость отчаяния, в котором пребывал суккуб. С его позиции положение действительно было безвыходным, с этим было трудно поспорить.

– Если бы ты дослушал меня до конца, – Вейл встал и поднялся рядом. – То узнал бы, что Молох готов стать твоим покровителем. Он даст тебе место в штабе. А ещё ты сможешь встретиться с братом.

Глаза суккуба загорелись. Он быстро поднялся и взял Вейла за грудки его формы.

– Что?! Но почему сейчас?! Почему не раньше?!

Вейл решил не говорить, что всего лишь потому, что папка с его делом попалась ему на глаза только сейчас. Надо благодарить бюрократию, а не порыв молоховой души.

– Судьба, – демон пожал плечами, не найдя более остроумного ответа. – Как я понял, ты не в восторге от своего ремесла. Странно слышать это от того, кто всегда рос среди ублюдков и лицемеров.

Кальцифер грустно улыбнулся и отпустил Вейла, как будто ему наступили на больную мозоль, а виноват в этом он сам.

– Но и большого отвращения я не испытываю. Я понимаю, что если не я, то меня. Конечно, после долгих лет, проведённых под кем-то, я поначалу отрицал это. Но это факт. Досадный такой.

Вейл прищурил глаза, всматриваясь в лицо суккуба.

– Что ж, зато ты, вероятно, один из самых очаровательных убийц, которых мне доводилось видеть.

Юноша засмущался и быстро отвёл взгляд.

– Ты играешь с огнём. Ещё немного, и я точно залезу тебе в штаны, и вот тут не обессудь.

Демон засмеялся, что было всегда очень неожиданно для тех, кто часто видел его задумчивым и угрюмым, утопающим в собственных мрачных мыслях закалённого реалиста. Кальцифер удивлённо поднял брови, испытывая удивление и неловкость, будто произошло что-то глупое с его стороны.

Вейл не дал ему размышлять слишком долго. Поцелуй обжёг губы суккуба, и его голова закружилась от смущения и нахлынувших эмоций.

Он почувствовал руки демона сначала на щеках, а после – всё ниже и ниже, пока ладони не оказались под коленями и Вейл не поднял Кальцифера на руки. Хватило пары шагов, чтобы они смогли оказаться на постели, которая ещё недавно была местом для развернувшегося конфликта. Вейл опытными движениями снова связал Кальцифера, но по-другому, якобы по собственной методике. Суккуб пытался запомнить или хотя бы определить, на что это похоже, однако мысли перестали формироваться, когда Вейл полностью включился в игру.

Губы и плечи пылали от прикосновений, и тело Кальцифера изнывало от беглости и умелости движений. Едва он подавался вперёд, чтобы получить больше, как Вейл обрывал движение и безжалостно дразнил парня. Суккуб натягивал свои путы, и они надавливали на чувствительные места. Кали жалобно шептал о том, что ощущает, и это подливало масло в огонь.

Вейл почувствовал себя ремесленником, работающим с мягкой древесиной. Можно делать что угодно, но никаких лишних движений, иначе вся работа насмарку. Суккуб стискивал зубы и прижимался к сильному телу, как будто не делал этого очень давно.

Демон внимал каждому вздоху, ловил дыхание, наслаждался терпкостью поцелуев, но его не покидало ощущение, что это не может кончиться хорошо.

========== Армейская радость IV: Не брошенный. ==========

Люциан чувствовал, что постепенно забытье, подаренное Молохом при первой встрече, рассеивается. Так заканчиваются сладкие сны, уступая место усмехающейся реальности. Уж она-то точно знает, что грёзы не бесконечны, и терпеливо ждёт, пока весь сахар для мечтаний не кончится.

Парень чувствовал себя униженным. Молох что, серьёзно рассчитывал отделаться фокусом с памятью? И зачем ему это? Неужели генерал-майор никогда не думал, что всё может пойти дальше спонтанного секса? Как бы то ни было, ответ очевиден. Люциан всё для себя уяснил. Пытаясь сглотнуть обиду, он пытался найти оправдание Молоху. Невостребованная теодицея. Как пламенно верующий, увидевший падение крыши храма на головы прихожан, он пытался объяснить себе намерения. Бог не может быть злым, просто ему виднее.

Но разве так просто убедиться? Чёрт побери, да для этого нужно вырвать себе сердце и бросить в лицо обидчику. Хотел? Забирай к чёртовой матери, мне оно не нужно! Всё равно только болит и не даёт покоя. Как будто я просил тебя об этом! Хотел моё сердце? Хотел в свою коллекцию ещё одну разбитую вдребезги душу. Забирай. Забирай, чёрт тебя дери! Только верни мне покой. Пожалуйста, верни как было. Если получится никогда не встретиться, не встретимся. Но я не удержусь. Захочу отвернуться – и не отвернусь. Захочу проигнорировать, но… Не выйдет. Я зверь, запертый в клетке, названной твоим именем.

Люциан вернулся из Академии несколько дней назад, но страсти внутри не утихали. Наоборот, внутренние демоны разрывали грудную клетку, до рвотных позывов раздражая хозяина. Как Моргенштерну хотелось разбить зеркало, в которое смотрится, взять осколок и рассечь себе грудь, чтобы выпустить этих когтистых зверей. Пусть они заберут боль. Выйдут вместе с криком и кровью.

Тысячи раз парень обещал себе, что вернётся, как только моральных сил станет побольше. Вернётся, чтобы показать Молоху, чего он на самом деле стоит. Что он не мальчик по вызову, а личность. Не тот, кого можно безнаказанно лапать, а потом бросать. Оставлять на теле синяки и засосы. Неужели Молох думал, что и для Люциана они ничего не значат? Если он хотел, чтобы юноша забыл всё, то ошибался. Затисканные запястья явно тому противоречат. Возможно, будь генерал-майор внимательнее, его план бы удался. Но Люциан по приезде долго и вдумчиво всматривался в синяки на руках, пытаясь вспомнить, где их получил. Высвободившиеся воспоминания его не обрадовали.

Если Молох избавился от него, значит, и не стоит задумываться о ранах. Надеяться, что генерал-майор о них помнит. Глупо, до скрежета зубов от злости – глупо. Моргенштерн не хотел признавать в себе наивного глупца и всё ещё пытался оправдать Молоха. Может быть, ему просто нужно время, чтобы побыть с собой. Может быть, есть у мужчины грандиозные планы, может, просто хочет сделать сюрприз? Пожалуйста. Пусть это окажется именно так. А если нет, то Люциан найдёт возможность отплатить ему.

Моргенштерн мучился от бессонницы и роящихся мыслей. Он лежал в ночи, не фокусируя взгляда, и содрогался. Боль в груди распространялась по телу до рук и ног, будто весь он стал сплошной рваной раной. Лежать было невыносимо, демон неслышно дышал, поверженный апатией. Нет. Его не могли использовать и бросить. Это невозможно. Это немыслимо!!!

Пока Люциан так лежал, уставившись в потолок, в комнату тихо вошёл симпатичный длинноволосый юноша. Он сочувственно посмотрел на старшего брата. Присел рядом на кровать и лёг щекой на грудь, как обычно делают кошки, если чувствуют боль хозяев.

– Кальцифер… – просипел демон. – Я думал, ты исчез.

Моргенштерн горько усмехнулся себе, медленно сознавая, что сходит с ума. Его младший брат уехал ещё в прошлом году, куда – неизвестно. Отец Люциана предпочёл оставить это в тайне, сколько бы сын ни устраивал скандалов. Кто сидел на кровати – загадка.

– Ты нереален, – вяло шевеля губами, произнёс Люциан. – Моя больная фантазия… Кальцифер… Его давно нет. Уходи.

Но гость с этим был явно не согласен. Он замотал головой и положил руки демону на грудь.

– Я никуда не уйду, пока ты в таком состоянии! Я не оставлю тебя, братик.

– Ты не брат… – хрипло засмеялся Люциан, часто моргая, чтобы суметь рассмотреть пришедшего получше. – Мой брат исчез. Кто ты? Убийца? Убей, если можешь.

Кальцифер закусил губу, с болью глядя на Люциана. Видеть демона в таком состоянии было невыносимо. К тому же подобное настроение очень опасно: он может отправиться в глубины отчаяния – тёмную бездну, из которой нет выхода. Никто не знал, живы ли демоны, настолько сильно погружённые в себя, слышат ли они что-нибудь снаружи. Из бездны очень редко возвращались.

– Я точно сошёл с ума, – посмеялся над собой Моргенштерн. – Почему бы не воспользоваться… Плевать, если ты не он. Может, на самом деле даже Молоха никогда не было. Я всю жизнь лежал здесь и смотрел в потолок. Может, я и не здесь совсем. А по-настоящему – сплю в коконе в голове какого-нибудь чокнутого божка.

Кальцифер сочувственно посмотрел на Люциана и вздохнул, положил ему на лоб прохладную ладонь.

– Хочешь, я заберу твои воспоминания себе?

– Если ты плод моей фантазии, – Моргенштерн вздохнул, – а это, скорее всего, так, то… Это бесполезно. Но если тебе будет скучно сидеть со мной здесь, можешь попробовать.

– Братик… – прошептал Кальцифер убито и положил ладонь Люциан на свою щёку. – Всё равно… Ты не одинок…

– Конечно, нет, – усмехнулся демон. – Все мои демоны здесь. Все в сборе. И ты, принявший облик моего любимого брата, один из них. Надеюсь, тебе нравится эта маска.

– Идиот! – обиженно произнёс Кальцифер. – Я такой же реальный, как и ты!

Моргенштерн сглотнул и жёстко отчеканил:

– Мой брат уехал отсюда к чёртовой матери год назад. Пропал! Понимаешь? Слышишь? Пропал! Так что заткнись…

Кальцифер вскочил с постели и всплеснул руками.

– Даже если это так! Даже если я плод твоего воображения?! Что за глупость ты придумал – гнать меня? Если я не кажусь тебе реальным, то ты вправе делать со мной, что захочешь… В пределах разумного, – тихонько добавил он.

– И стать таким же психопатом, как он, да? – ядовито поинтересовался Люциан.

– Тебе нравится эта мысль, – улыбнулся юноша. – И мне тоже. Помнишь, как мы с тобой занимались любовью втайне от отца?.. – он провёл ладонями по груди Моргенштерна. – Я просил тебя быть помягче, потому что твой член был слишком большим для меня.

Демон покачал головой.

– Не отравляй меня. Замолчи.

Кальцифер мурлыкнул в ответ и снял с себя футболку.

– Тогда было жарко, на мне – только шорты. Отец запрещал мне раздеваться, потому что видел твой хищный взгляд. Боялся, как бы чего не вышло.

– И вышло, – с усмешкой подтвердил Люциан. – Я развратил тебя.

– Ты лучше всех, кто у меня когда-либо был, – прошептал со страстью Кальцифер и навис над лицом брата. – Ты навсегда останешься моим первым мужчиной, братик.

Моргенштерн обессиленно застонал, разрываясь от противоречий.

– Мне нужен Молох…

Кальцифер покачал головой, пытаясь утешить брата.

– Только вот ты ему – нет. Вы нескоро увидитесь. А если и так, то ты будешь совсем другим.

– Почём тебе знать? – подозрительно спросил Люциан.

– Ты никому не будешь нужен, кроме меня, – Кальцифер обнял брата и поцеловал в щёку. – Все они будут тебе лгать. Они все тебя будут использовать.

– Кто «все»? – нахмурился Люциан, не сопротивляясь коротким поцелуям младшего.

– Они. Те, кто возомнили себя правыми и сильными. Хозяевами жизни, братик… Твоими хозяевами.

Моргенштерн взял Кальцифера за подбородок и повернул к себе.

– Я ни за что не стану ничьей марионеткой.

– Но тебе понравилось, как Молох дёргает за ниточки, – мягко возразил Кальцифер.

– Ты слишком навязчив для видения, – Люциан вздохнул и откинул голову на подушку, отпустил демонёнка. – Настоящий Кальцифер таким не был.

– Настоящий Люциан тоже не стал бы лежать по уши в своих сожалениях, – сдержанно посмеялся Кальцифер. – Избавившись от меня, ты не избавишься от проблем. Попробуй выставить меня виноватым – останешься в дураках. Мы ближе, чем ты думаешь, – носом юноша тёрся о щёку Люциана. – Как же тебе страшно… быть брошенным.

– Меня не бросили! – вспылил Моргенштерн и вскочил с постели. – Ему просто нужно время, он вернётся!

Кальцифер потёр подбородок, по которому Люциан врезал плечом, когда вставал.

– Ты и сам в это не веришь.

– Я и в то, что ты мой брат, не верю, – отрезал Люциан.

– Это не имеет значения, потому что ты уже на ногах, братик, – во взгляде Кальцифера больше не читалось задумчивости – он пытался придать себе простоты. – Зря ты стыдишься всего, что произошло… Это хорошо. Мы понимаем друг друга.

– Не хочу я ничего понимать… Я просто хочу показать ему, что он меня не сломал. Что я сильнее, чем кажусь. Я не из тех сладеньких мальчиков, которых он лапал. Я окрепну, и мой кулак встретится с его мерзкой мордой.

Кальцифер посмотрел, подперев голову руками, будто увидел очень глупое кино, но ничего не сказал.

– Пока я есть, твоей победы не будет. Ты навсегда останешься расколотым надвое никому не нужным мальчиком, – почему-то демонёнок показал на себя и ловко привстал с кровати. – Но злость – это хорошо. Она даст тебе сил. Я буду вожделеть тебя каждый момент, когда ты будешь восходить по лестнице, всё выше и выше. Становиться сильнее и сильнее. В нашей власти всё…

– Нет, – резко возразил Люциан, взяв демонёнка за лицо и заставив посмотреть себе в глаза. – Убирайся туда, где тебе место. Подальше от меня. Если я и буду становиться сильным, то только зная, что нигде не пахнет хитрой шлюхой.

– На правду смотреть никто не любит, – фальшиво улыбнулся Кальцифер, убрав руки Люциана от своего лица. – Как хочешь. Но ты придёшь ко мне, когда соскучишься по тому, кто не бросит тебя.

– Меня. Никто. Не бросал, – с расстановкой прорычал Моргенштерн и сжал руки в кулаки.

– Злость. Тебя. Спасёт, – прошептал Кальцифер с желанием и поцеловал брата в губы. – Они все предадут тебя, но я останусь.

Поцелуй заставил Моргенштерна почувствовать себя странно. Некоторое время он стоял, как вкопанный, пытаясь осмыслить произошедшее. Услышь их кто-нибудь, дело приняло бы неприятный оборот. Люциан решил молчать об этом, а ещё лучше – забыть. Может, Кальцифер, как и Молох, окажется в его жизни лишь лживым призраком. Поковырялся пальцем в душе, раздраконил рану – и пошёл довольный дальше, насвистывая лихой мотивчик. И оставляет тебя, как дурака или ребёнка, рыдать в пустоте. Одно Люциан знал точно: он не станет преследовать это странное видение или взывать к нему. Оно не было Кальцифером и таило что-то тёмное, опасное, с чем Моргенштерн никогда бы не захотел встречаться. Да, демонёнок выглядел милым и наивным, но эта перемена в лице, произошедшая в разговоре, заставила содрогнуться. Нет. Настоящий Кальцифер никогда таким не был.

========== Оказия 20-2: Дай мне знать ==========

***

Растрёпанный и раскрасневшийся, Кальцифер вышел из комнаты, прихрамывая и растирая запястья. Предстояло наконец приступить к развязке, однако Вейла это теперь, похоже, не вдохновляло.

Он напряжённо курил, глядя, как приближается к ним Слайз.

– Мы закончили так быстро… – недовольно протянул ящер, разминаясь. – Эти мальцы меня всего ободрали как липку. Ловкие пальчики, – ухмыльнулся Слайз, посмотрев на Кальцифера и подмигнув ему. Кали покачал головой и отвернулся, всё ещё не в силах прийти в себя.

– Я знал, что ты не удержишься! – победно фыркнул Слайз и похлопал Вейла по плечу.

Демон угрюмо посмотрел на своего приятеля и выпустил ему дым в лицо.

– Прекрати светиться, как могила полуночная, нам пора, – холодный голос Вейла немного подпортил Слайзу настроение, и он притих. – Я хочу попросить тебя кое о чём, Слайз. Знаю, мы не друзья. Но когда придёт время, сделай вид, что это так.

Ящер нахмурился и сложил руки на груди.

– Что ты натворил?

– Если будет надо, ты узнаешь. Идём.

Вейл резко сорвался с места, и Слайз быстрым шагом последовал за ним. Кали уже собирал вещи, которые, впрочем, состояли только из ножа и плотной чёрной одежды.

***

Молох был на заседании военного совета, когда к нему подошла стеснительная девушка в униформе и прошептала, что его ожидают. За столом курили, в самом дальнем конце – играли в карты. В конце концов, здесь даже не хватало некоторых, поскольку, как они считали, если нет войны, то повода являться нет. Главнокомандующий смотрел на это сквозь пальцы, потому что на эффективности ведения боя это никак не сказывалось. Да и за несколько веков к этому сложно не привыкнуть. Или не устать от этого.

Молох зашёл в кабинет и удовлетворенно улыбнулся, когда увидел, что задание выполнено. Кальцифер, разумеется, чувствовал себя неуютно под тяжёлым взглядом главнокомандующего. Он не поднимал глаз и болтал ногами, сидя на высоком стуле.

– Что ж, Вейл, вижу, на тебя действительно можно положиться, – подытожил он, устраиваясь в кресле и складывая пальцы в замок.

– Да, сэр, – демон старался не выдать своего нестандартного эмоционального состояния и не смотреть Молоху в глаза слишком долго.

– Ты ведь знаешь, что это не обычный суккуб? – сурово начал главнокомандующий, поднимаясь и обходя стол вокруг.

– Не знаю, сэр, – отчеканил Вейл, закрывая глаза.

Молох прищурился и подошёл ближе. Вейл будто почувствовал его тяжёлую тень.

– Что-то ты какой-то напряжённый, полковник. Веди ты себя естественно, я бы, может, и не заметил, что ты что-то натворил. Но кто виноват, что актёрство не твоё, – голос начальника лезвием по металлическим струнам его существа, и визг мерзкого звука накалял все нервы.

– Никак нет, сэр, – вновь отчеканил Вейл, сглатывая.

– Что ж, – оскалился Молох, – тогда объясни мне это, – он поднял длинные волосы Кали, и на шее завиднелись цветастые засосы.

– Ну… Он же суккуб, сэр…

– Которого три года не было в гареме! – вспылил Молох. – Они свежие, Вейл. Уж я-то понимаю в этом толк. Не отвечай. Дай мне договорить, – оборвал его главнокомандующий. – Этот суккуб уникален тем, что он абсолютно не тот, кем кажется на первый взгляд. И искать я его стал не по доброте душевной, нет. Если бы не тот факт, что он – плод психического расстройства моего… Моргенштерна, я бы и пальцем не пошевелил. Откуда я это знаю? У Легиона был только один сын, Вейл. И дочь, близнец. Мало того, он не просто плод расстройства. Он – часть личности. Его прошлое. Я читал дневник Люциана, который постоянно бросал его куда глаза глядят по собственной придурковатости, и знаешь, что самое интересное? Его воспоминания очень разнятся с моими об одних и тех же событиях. Причину такого раздвоения я тебе не раскрою, потому что это тебя уже не касается. Я ставлю тебя перед фактом – ты трахнул моего любовника. Пусть и в косвенной форме.