Текст книги "Мгновение длиною в бездну. Рождение Топаз. Книга 1"
Автор книги: Надежда Башлакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
Морана, похоже, оскорбилась в своих лучших чувствах, оттого и зловеще зашипела.
– Да как ты смеешььь?!– Возмущённо заскрежетала она.
– Я вольный художник, что хочу, то и малюю.– Пожал плечами бывший разбойник, ухмыляясь.
– А что ты скажешь сейчассс?
Алгорн моргнул лишь на секунду, и тут же взору его предстала обнажённая Топаз. Она стояла напротив окна, чуть поодаль. Длинные белокурые волосы развивались на ветру, смуглая кожа манила своей наготой.
– Алгорн, я жду тебя, иди ко мне.
– Нет, этого не может быть, ты не Топаз.– Прошептал ошарашенный разбойник.
– Алгорн.– Обиженно всхлипнула Топаз, протягивая к нему руки, тем самым ещё больше открывая все свои прелести.
Алгорн обернулся на лежанку, но ни Топаз, ни Гелео, ни потенциального дедушки не было видно из-за самой печки. Поэтому так разом он не мог убедиться, оставалась ли Топаз, всё там же или уже необъяснимым образом перекочевала на улицу и теперь маняще выплясывала перед ним срамные танцы. На Топаз это, конечно, не было похоже. К тому же, где же её извечная спутница Гелео? Но в любом случае его помутнённое сознание уже начинало клониться ко второй версии, а желание, которое он испытывал к этой девушке в течение уже нескольких месяцев, было уже так сказать в прямом смысле на лицо, ну, или не совсем на лицо, а на некоторую другую часть тела, но в любом случае уже на виду.
– Топаз, это не можешь быть ты.– Прошептал Алгорн, вспоминая, сколько раз она его отвергала и как она вообще относилась к мужчинам. Эта девушка просто не могла вот раздеться перед ним и манить в свои жаркие объятия, не того сорта она была ягодой.– Ты не Топаз.– Упрямо повторил Алгорн, на этот раз уже с большей уверенностью.
И хотя его взгляд по прежнему жадно блуждал по желанному телу, в голове, кажется, потихоньку стало проясняться.
Но и Морана не собиралась так легко сдаваться.
– Мне страшно, помоги мне, Алгорн, помоги.– Выкрикнула вдруг девушка и пригнулась под весом накинувшегося на неё оборотня. Алая струйка крови тут же жалобно стекла по остренькой девичьей груди.
Сердце Алгорна не выдержало. Желание внутри себя он ещё мог как-то побороть, но видеть, как любимая погибает у него на глазах, и остаться при этом безучастным это было выше его сил.
– Топаз.
Он резко подскочил и протянул руки, пытаясь оттолкнуть стол, что стал для него преградой в борьбе за жизнь любимой девушки. Но вдруг что-то налетело на него со стороны, и он с силой стукнулся головой о пол.
– Что за...?
Гладкая без мозолей, но всё же явно мужская рука тут же с силой запечатал ему рот.
– Всё в порядке, Алгорн, это я, Кий. Да перестань ты брыкаться, послушай лучше меня. Да говорю же тебе, перестань, как бы ты не старался ты не сможешь меня сбросить с себя. Пойми, я сильнее тебя и не противься этому. Слушай меня, говорю, сейчас ты подымишься и выглянешь в окно, а точнее в то, что от него осталось. Если ты увидишь перед собой раненую Топаз, то я не стану тебе мешать. Но если ты увидишь... что-то другое, в общем, тогда ты и сам будешь знать, что тебе делать.
Кий поднялся. Алгорн тут же вскочил следом за ним и приник к окну. То, что он увидел по ту сторону черты, удивило его и ошарашило. К тому же Алгорн испытал такое отвращение к себе и к тому, что он увидел, что его чуть не стошнило.
Ужасная старуха, настолько сухая и худая, что морщинистая кожа прядями овивала хрупкие кости, с отвисшими плевками кожи груди, беззубая и почти безволосая, последние были редкими и седыми, предстала перед ним. Безумные глаза и крючковатый нос с неизменной бородавкой выдавали в ней всем известный бич всех времён и народом.
– Ведьма Морана смерть.– Ошарашено прошептал Алгорн.
Огромный оборотень, что навис над ней, правда оборотнем и остался, да только не рвал он её тело и тем более не пил тёплую девичью кровь, а неистово целовал, а точнее она целовала его в бешенную слюнявую морду. И то, что он первоначально принял за кровь, оказалось всего лишь банальной сумасшедшей слюной, что стекала при поцелуе из бешеной пасти зверюги.
Алгорн не стал вдаваться в подробности, разглядывая совершаемое ими деяние, но насколько ему хватило беглого взгляда, он сделал вывод, что они... совокуплялись. В общем, сплошная мерзость!
Алгорн смачно сплюнул.
– Долго я теперь на баб смотреть не смогу. Да и старушки от меня, похоже, больше добрых деяний не увидят.
Кий молча улыбнулся.
– Как подумаю, что могло свершиться, если бы я откликнулся на этот её зов. Кий у тебя выпить не найдётся?
Кий протянул ему фляжку с крепким напитком, что он использовал для помощи при лечении хвори, но сейчас, похоже, был один из тех самых случаев. Только хворь на этот раз была душевной.
– Если бы ты откликнулся на её зов,– сказал Кий,– мы все были бы уже мертвы, или с нами бы сделали то, что..., в общем, не знаю что им всем от нас надо. Это однозначно. Но, если ведь Морана не отказалась даже от того гнусного создания по ту сторону черты, то уж твоим полным мужских сил, здоровым и красивым телом она бы точно не побрезговала.
– Брр.– Алгорна передёрнуло от отвращения.– Я, конечно, знаю, что именно бабы ценят в нас мужиках, но в данном конкретном случае, мне легче признать свою мужскую несостоятельность, чем совершить такое. На меня конечно ещё не одна женщина не жаловалась, сколько бы их у меня там не было, и я не на одну не жаловался, плоха она в постели или хороша. Женщина она и есть женщина, молода она или стара, главное растопить напускную холодность, а там при подобающем разогреве она уже покажет себя в полную силу. Я никогда не противился не молодым, не старым, не худым, не толстым, не красивым, не, мягко говоря, не очень, кстати страшилки они зачастую больше раскрепощены в постели, потому как больше им негде выказать свою скрытую красоту. Но здесь..., здесь даже я бессилен.– Алгорн удручённо покачал головой.– Особенно после того зрелища, что нам с тобой выпала доля увидеть.
– Ну что, ты закончил свою исповедь, друг мой?– Кий попытался скрыть свою улыбку.
Алгорн кивнул, потом, снова оглянувшись на печку, обратился к лекарю с просьбой.
– Кий, послушай, давай договоримся. Понимаю, что отношения у нас с тобой сразу не заладились, давай не будем искать в этом виноватых.
Кик взглянул на него с упрёком.
– Ну, хорошо,– Алгорн отхлебнул ещё немного из горлышка,– не заладились они по моей вине. Это моя запретная любовь к Топаз и жгучая ревность. Я был не прав, был не прав с самого начала. Но всё ж таки я тебе благодарен, за сегодня ты мне спас жизнь уже несколько раз, а я ещё накидывался на тебя как неблагодарная свинья. Короче, больше всего я тебе благодарен за вот этот последний случай,– он кивнул в сторону окна.– Я не знаю, как тебе удалось так вовремя проснуться и избавить меня от этого наваждения, да это теперь и не важно. Главное я жив, здоров и к тому же не обесчестил своё доброе имя совокуплением с этим чудовищем по ту сторону черты. В общем, мы все живы, здоровы. Короче, я буду тебе ещё больше благодарен, если ты не о чём таком не расскажешь Топаз, раз уж так вышло, что она не проснулась не вовремя. Давай это останется нашей с тобой небольшой тайной. Ты как? Не против?
– Ты за кого меня принимаешь, Алгорн?– Хмуро осведомился Кий.– Ты что же это наивно полагаешь, что я стану рассказывать ей об этом глупом казусе, что с тобой произошёл? К тому же это не твоя вина. Это было бы не просто не по-мужски, это было бы даже не по-человечески.
– Ладно, извини. Я всё понял. Ещё раз спасибо, Кий. Что-то мне как-то не хорошо. Я прилягу, ладно?– Алгорн повалился на расстеленное на полу одеяло.
Кий взял у него из рук свою флягу, пока тот не пролил всё её содержимое.
– Пускай немного отдохнёт, может, вздремнёт. Спасибо, что разбудил, дедушка.– Бросил Кий в пустоту и поклонился.
Но Алгорн не спал, он всё видел и слышал, да вот только не понял к кому именно обращался лекарь, да и спросить не смог, слишком устал.
Но то, что произошла за всем этим, вытеснило все его мысли о спокойном отдыхе из головы, по крайней мере, на первое время.
– Лекарььь,– прошелестел знакомый голос,– ты опять мне помешал, лекарььь.
– Шла бы ты отсюда, Морана, и зверинец свой с собой прихвати. Разве не ясно, что сегодня тебе больше ничего не выгорит.– Спокойно ответствовал ей Кий.– Послать бы тебя, куда ещё более откровенно и подальше, да нельзя, как бы ненароком истинного бога, то бишь Огня, не оскорбить.
– Ненавистное племяяя.– С ненавистью ответила та.– Мы ещё встретимся с тобой, лекарь, ты ведь знаешь это, и тогда посмотрим кто кого.
Морана исчезла, а за ней и все оборотни, осаждающие ветхую избушку, так и ушли не с чем, несолоно хлебавши, лишь с потерянным зазря временем. Поняли, что нету смысла одолевать людей, чьим союзником сейчас был сам Рыжекудрый Огонь.
– Что она тебе сказала?– Сонно спросил Алгорн. Слышать он и сам всё слышал, да вот только понять, так ничего и не понял.
– Ничего хорошего, но и ничего плохого. В общем, всё как всегда. Ты спи, Алгорн, всё равно сегодня нас больше никто не побеспокоит.
Огонь в стене избы с уходом нечистой силы слегка успокоился, но всё ж таки на всякий случай продолжал охранно потрескивать до самого утра. И полностью стих и вернулся в очаг, только когда на небосклон не спеша, выехал его старший братец. Уж он-то как никто другой сможет побеспокоиться о смертных людях, спасая их от разного рода нечисти, по крайней мере, до того пока ему не придётся вновь скрыться на небосклоне и отправиться на берег западного океана, где его вместе с красавицей Зорюшкой ждёт в гости её братец Светозор, румяный закат.
– Ох, хорошо я сегодня поспала.– Сообщила друзьям Топаз, потягиваясь и зевая.– Ну, и чем там всё вчера закончилось? Как вижу, слопать, нас всех не слопали?
Кий и Алгорн переглянулись.
Топаз воззрилась на них подозрительным взглядом.
– Мне кажется или вы действительно что-то хотите от меня скрыть?
Алгорн обречённо повесил голову.
– Главное, что всё в порядке, Топаз. И, если помнишь, ты проснулась вперёд нас, так что знаешь не меньше нашего.– Выручил его Кий.
– Ладно, мальчики, не хотите делиться впечатлениями, не надо. Можете оставить ваши чисто мужские секреты при себе.
Алгорн благодарно улыбнулся.
Но всё ж таки Топаз что-то смутно подозревала. Как-то странно было то, что отношения между мужчинами стали какими-то более дружескими что ли, в то время как ложилась она спать под их общую ссору.
Они совместно выскользнули на улицу, несмотря на утро, подозрительно осмотрелись вокруг, выпустили из хатки заметно нагадившую за ночь скотину, то бишь лося и двух лошадей, чистоплотную Гелео, да и сами разошлись по кусточкам, по некоторым, большим и малым, нуждам.
Лошади и лось благодарно зачавкали травой. Гелео издала какой-то булькающий звук и скрылась в кустах, вероятно выйдя на охоту. Что же до людей, то им тоже должно было подкрепиться. Чем они не преминули заняться, вернувшись в избу. Тут уж само собой не забыли и про Огонь и про доброго заботливого хозяина. Алгорн даже первым отвесил поклон и изъявил благодарность, не сказано удивив этим своих спутников.
– Хорошо ты нас принял, хозяин добрый, пора бы как говорится и честь знать.– Промолвил Кий, когда вроде бы уже следовало собираться в дорогу.
Алгорн согласно кивнул.
– Да вот только,– продолжил между тем лекарь,– дело это разве, покидать хозяина, да в такой замарашной избе. Погостить значит, погостили, гостеприимства отведали, защиту получили. И чем знать за это отблагодарили. Хату загадили, стены обожгли, мебель пообтрепали.
Алгорн подозрительно сощурился.
– Так теперь разве ж дело так уходить? Ты прости уж меня, хозяин ласковый, неведомо мне, по душе ли тебе придётся моё самоуправство. Да только не дело такому справному хозяину да в такой развалюхе, не гневайся, жить. А теперь, ребятки, все дружно подналегли, подможем доброму хозяину выстроить достойную его избу.
– Чтооо?– Лицо Алгорна медленно вытянулось.
А когда до него дошёл полный смысл вышесказанного, он смачно сплюнул на землю под ногами.
– Вот хрень.– Только и вымолвил он.
Топаз с трудом подавила сорвавшуюся с губ улыбку.
Новый дом они, конечно, выстроили, и на славу, но повозиться, пришлось. Всё по Правде лесной сделали, деревьям низко поклонились и древесных духов умаслили. На этот раз, правда, лесное диво им не явилось, но ломоть хлеба с маслом таинственным образом исчез прямо у них из-под носа. Принял знать дух их подношение, но на глаза решил не показываться, а сразу вознёсся в светлый ирий, ждать следующего перевоплощения. Ставить избу решили рядом со старой, а не на её месте, чтобы было, где ночь коротать, за день-то, двум хлопцам, да девке, не управиться. Но ночи с тех пор спокойные стали, не повторяла знать Морана свои ошибки, строила новые козни, скрытая за Железными горами.
Поставили хатку, затем укрыли её земляной крышей, уложили конёк. Вот всё и готово. Не забыли закопать в уголке скелет какой-то лесной зверюшки, домишко-то для лесного жителя выстроен, клочок шерсти, вырванный проказливой Топаз из шкуры своей, очень даже недовольной этим обстоятельством, подруги, серебряную монету не без тоски от сердца оторванную Алгорном, целую жменю зерна. Пускай новая изба будет угодна богам, как лесное зверьё и серебро, пусть будет тёплой и уютной, а о хлебе насущном пускай никогда не придётся думать гостеприимному хозяину, так как он никогда не будет переводиться в этом добром доме.
В дом хозяина позвали сразу по постройке. Животных в дом запускать не стали, видимо дело, дом-то не совсем для человека построен был, знать и новоселье не совсем человеческое.
Хату достроили и в путь двинулись, оставив выздоровевшего лося на попечение доброго лесного хозяина. Уже оглянувшись, они заметили, как к дому стягивается тьма тьмущая всевозможного зверья. От больших серых волков, медведей и рыжих лисиц, до зайцев, белок и ежей, правда, последнее всего лишь предположение, так как в высокой молодой траве ежиков было не углядеть. Все они привечали новое выстроенное жильё, и даже Гелео не подумала покуситься на столь странную идиллию хищников и их обычного завтрака, обеда и ужина.
На секунду Топаз показалось, что поверх голов животных промелькнул маленький, заросший пышной седой бородой и такой же шевелюрой старичок. Но она не могла бы за это стопроцентно поручиться.
– Я что-то не понял,– неожиданно спросил Алгорн, когда они отъехали на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанными,– а кто именно это был, леший али домовой?
Топаз и Кий переглянулись. При чём, если девушка ехала верхом, на купленной когда-то давно лошади, то Кий, не имеючи таковой, просто семенил рядом.
– А кто его знает?– Безразлично пожал плечами лекарь.
– И то верно.– Согласилась Топаз.– Главное, что к нам добр был и на том спасибо.
Но как бы оно не было на самом деле, да только охота на несколько последующих дней у них заладилась, и дичь сама шла к ним в руки. А что это было, простое везение или посулы благодарного хозяина давешнего леса, так не нам об этом судить, и не троим путникам, коим сиё обстоятельство было очень даже на руку.
Глава 8 Прутик.
Через несколько дней они въехали, а точнее, если судить по Кию, вошли в небольшой городок или селение. Алгорн с Кием пошли присматривать последнему лошадь, если таковые вообще имелись, в смысле на продажу, в этом захудалом селении.
Топаз же отправилась отыскивать постоялый двор, заказывать комнаты и ужин. Её выбором оказался постоялый двор под всем понятным названием "Пристанище усталого путника". На вывески значилось просто рядовое названия без обычных для этого дела красочных рисунков. Комнаты она закала две, но к позднему вечеру Алгорна ждало большое разочарование, эту ночь она собиралась провести в одиночестве, прогоняя все свои страхи самостоятельно, а вторая комната предназначалась для двоих мужчин. Алгорн, конечно, немного попротивился, приводя для убеждения обоснованные доводы и не очень, но они не возымели должного действия, и Топаз осталась непреклонна. Заходя несколько вперёд можно с полной уверенностью сказать, что ночь эта прошла вполне спокойно, по крайней мере, для Топаз. А вот для Кия, на которого Алгорн свалил свои душевные переживания, уже не очень.
– Скажи, Кий, ты мне друг?– Алгорн уже порядком выпил к этому времени.
Кий попытался скрыть улыбку и просто кивнул.
– Друг.
– Давай выпьем, друг, ик.
– Друг-то я друг,– улыбнулся Кий,– да только я не пью. Это, как бы тебе сказать, слишком большая ... помеха что ли, для нашего... лекарского ремесла.
– Алкоголь, ик, для любого ремесла помеха, но пьют при этом все, и заметь, ик, без исключения.
– Все кроме меня, знать, всё ж таки, есть это исключение.– Улыбнулся Кий.
– Садись.– Алгорн пододвинул табурет, но не удержал, уронил его и сам чуть не упал.
Кий придержал друга, сам поднял табурет, пододвинул и опустился на него. Но Алгорн всего этого даже и не заметил.
– А,– махнул он рукой,– наливай.
Кий уныло кивнул, потянулся к кружке и сделал вид, что наполняет её. Что ж, к выпивке Кий был всегда равнодушен, а менять своё мнение в двадцать два года как-то не хотелось, так что пришлось немного сплутовать. Пустая кружка при стуке о соседку выплеснула чрезмерную часть своего воображаемого содержимого.
– Молодец, ик, вот видишь, я же говорил, что выпивка ремеслу не помеха.– Алгорн попытался хлопнуть друга по плечу, но промахнулся. Виновато улыбнувшись, он припал губами к кружке.
– А за что пьём-то?
– А что я забыл тост, ик, что ли сказать?
Кий пожал плечами.
– Совсем плох видно, ик, стал.
– Может за наше здоровье?– Подсказал Кий.
– Не-а, ик, за Топаз, за неё, давай..., за любимую.– Он тяжко вздохнул.
– Любишь её?
– Люблю, ревную.– Согласно понурился Алгорн.
Кий внимательно наблюдал за ним.
– К тебе,– вдруг добавил разбойник.
– Ко мне.– Согласно повторил Кий, который уже не однократно имел возможность в этом убедиться.
– А ты?
– Что я?– Опешил от такой неожиданности Кий, наполняя следующую воображаемую кружку.
– Её, говорю, ик, любишь?
– Мы ведь с ней друг друга совсем не знаем.– Растерялся лекарь, не зная даже что и ответить
– Любишь?!– Снова строго спросил разбойник, нахмурившись.
Дальнейший разговор не состоялся. Алгорн неожиданно уткнулся лбом в стол и громко захрапел.
Кий улыбнулся, почесал пальцем переносицу и поднялся. Расплатившись за выпивку и ужин, он приподнял Алгорна, обхватил его за талию, перекинул его руку себе через плечо, и что-то бормочущего и едва передвигающего ноги, поволок в их общую комнату.
Топаз поднялась раньше всех и решила перед завтраком посетить неприметную будочку неизменно присутствующую на заднем дворе любого уважающего себя постоялого двора или корчмы. Здесь-то её и поджидал малец лет так шести-семи, плюс-минус. То есть поджидал он её при входе обратно на постоялый двор и поджидал не то чтобы именно её, а просто встречал там каждого встречного – поперечного прохожего, которых здесь было хоть завались.
– Тётя, дай медячок.– Попросил мальчуган.
Топаз оценивающе прищурилась. Обычный малец, ничем не отличающийся от других похожих ребятишек в любой деревне, где почти нельзя было отличить брошенного оборванца, от любимого детища старосты. Одинаково одеты, немыты и грязны. Мальчишки они и есть мальчишки. Как говорится, свинья грязи всегда найдёт, вот и эти ребятки всегда находили повод и возможность выпачкаться. Этому, по-видимому, ещё не исполнилось семи, так как волосы у него были не стриженные, длинные как у девчонки, а рубашка была длинная, да и был он пока ещё без портков. Топаз не сразу-то и заприметила, что это была не девчонка.
– Тётя, дай медячок.– Повторил малыш, расхрабрившись от заметной заинтересованности тёти.
– Что, поганец, небось, в кости играете, сорванцы? А дружки твои где, за поленницу, что ли спрятались?– Топаз заглянула за упомянутую. Но там, вопреки её ожиданиям, никого не оказалось.– Нету у меня денег на пакости разные. Знаю я, чем вы резвитесь в свободное и не свободное время. Так что отстань, малыш. Раз родители ничему толковому не научили, то и я не стану.
– Но я ведь не играю, тётя.– Печально покачал головой мальчик, но Топаз его уже не слышала, она скрылась за дверями постоялого двора.
Её спутники внизу ещё не показались. Она, было, предположила, что Алгорн снова привёл к себе в комнату блудниц и развлекается, как может. Но тут припомнила, что на этот раз он делил комнату с Кием. Значит, просто спят, если только Алгорн и этого не подбил на свои гнусные развратства и девчонок не поделили по полам. Эта мысль была не приятна, как было и не приятно обнаружить в постели Алгорна двух девиц какое-то время назад. Может, это было и не правильно с её стороны, испытывать какую-то неприязнь к столь откровенно личной жизни своих друзей. Но таковой уж она была и на то было несколько причин. Несмотря на то, что добрую половину своей жизни она сама была чьей-то собственностью, она по натуре своей и сама оставалась большой собственницей. Отношение же её к сексу, после всех жизненных испытаний выпавших на её долю, было очень отрицательным. Она не видела в этом никакой радости и смысла, разве что только для того, чтобы детишек плодить, но ведь Алгорн явно занимался не повышением демографии Марионы.
Любовь и секс были для неё несколько чужими и не знакомыми понятиями. Вот дружба это всегда, пожалуйста, и самым страшным в жизни для неё была не рана, боль или смерть, а предательство. Она на всю жизнь запомнила, как маленькая потерянная Девочка тянула руки к своей любимой хозяйке, моля её спасти и оберечь, помнила холодность тех глаз и горькое осознание того, что всё это делалось даже не ради собственной безопасности, а ради каких-то своих корыстных целей.
В общем, любви, как таковой, она к своим спутникам не испытывала, а вот ревность всё же была. Каждую девушку она воспринимала, как некую конкурентку способную покуситься на их дружбу и разрушить её. Когда-то давным-давно её хозяйка в выборе между будущим мужем и малолетней рабыней, предпочла "непорочного" супруга. Но вот остался ли он ей верен настолько, насколько могла остаться верна, влюблённая рабыня, что с божественным благоговением взирала на свою госпожу, вот это ещё вопрос. Вообще-то, любовь бывает совсем разная, кто-то бросает ради этой любви всё, дом, семью, будущее, кто-то просто прыгает с высоты башни, прощаясь с жизнью, кто-то изничтожает свою безответную любовь, чтобы она не досталась уже ни кому, кто-то любит и хранит тихую верность своей любви, а кто-то так же тихо себе любит, развлекаясь при этом с каждой тёплой девицей, подвернувшейся под бок. Это последнее, похоже, про Алгорна.
Так вот, конечно, Топаз по-своему любила и Почтеннейшего, и, безусловно, Гелео, и Джордана, с которым надеялась ещё встретиться когда-нибудь в будущем, и шустряка и пройдоху Алгорна, и, вероятно, даже нового знакомца Кия. Да, наверное, она всё же всех их любила, просто не отдавала себе в этом отчёта, не зная при этом, что такое любить и не ведая, что и сама на это способна. Ведь она же со спокойно душой отпустила Джордана, как только поняла, что он встретил свою истинную любовь, достойную её друга, похождения же Алгорна ей были неприятны, да хотя бы потому, что Сварог когда-то очень-очень давно завещал людям Правду, Закон и Семью, в том, как понимала это Топаз. Единому мужчине дана единая женщина, а единой женщине дан единый мужчина. Так разве ж дело это, возлежать на ложе, да сразу с двумя, не говоря уже о том, что каждый раз с разными?
В общем, махнула она рукой на своих заспавшихся друзей и заказала себе плотный завтрак, намереваясь хорошо покушать. Но, так и не успев приступить к еде, она снова заметила того мальца в длинной ребячьей рубашонке. Он протянул хозяину какую-то монетку, от которой тот брезгливо отмахнулся, и попросил кусочек хлеба.
– На, малый, грызи, не победнею.
Мальчик скрутился здесь же на лавке возле стены и стал грызть кусочек хлеба не первой свежести, вероятнее всего ещё позавчерашний, завалявшийся где-то на кухне.
Мелкую, никем невостребованную монету, он так и держал, зажав в кулаке.
Так вот откуда эта бледность и худоба, и ведь не для костей мальцу понадобился медячок. Топаз вдруг стало так стыдно, а на душе ужасно скверно. Пожалела ребетёнку на еду, вот гадость-то какая.
Она посмотрела на свою полную тарелку, за тем на мальчика на лавке.
– Эй, малец, поди сюда.
Мальчик посмотрел по сторонам, потом показал на себя, излучая удивление.
– Да, ты, иди сюда.
Ребёнок с некоторой опаской подошёл к девушке. Несколько пар удивлённых глаз, вообще-то с утреца народу тут было не так уж много, проводили его любопытными взглядами.
Мальчик слегка поклонился.
– Ты вот что,– сказала Топаз,– выкинь-ка, поди, на двор свою корку собакам, а то они, поди, ещё сегодня тоже не завтракали.
Ребёнок затравлено прижал огрызок хлеба к груди, глаза совсем по-детски наполнились слезами.
– Ты мне не хнычь только. Хорошо сделаем по-другому, раз до тебя никак не дойдёт, а я доходчиво объяснить не в силах. Ты, вот что, садись-ка со мной рядом. Садись-садись, не бойся, я не кусаюсь. И кушай мою еду.– Топаз пододвинула ему миску.– Кушай-кушай, за неё уже заплачено. Мне что-то не хочется, так ведь не пропадать же добру?
Она улыбнулась, мальчик наконец-то улыбнулся ей в ответ.
– Спасибо, тётя.– Он с жадностью накинулся на предоставленную в его пользование пищу.
– Не за что. Тебя зовут-то хоть как?
– Пру... Прутик.– Неуверенно протянул мальчик, сомневаясь, стоит открывать своё имя совсем незнакомому человеку.
– А меня Топаз.– Топаз, похоже, такие мысли совсем не мучили.– Ты, пацан, посиди, я сейчас вернусь.– Она подошла к стойке.– Хозяюшка, наполнили ли мне там пузырь парным молочком?
– Да-да-да. Вот только ты свой завтрак пареньку уже отдала, так может тебе чего нового приготовить?
– Да, конечно.– Топаз заглянула в свой пустой кошелёк.– Но как-то не очень хочется. Плесни-ка, мне, пожалуйста, кружку молока, да корочку хлеба прибавь, думаю, будет достаточно.
– Может пузырь с молоком заменить чем-то более существенным?– Участливо спросила женщина.
– Нет, спасибо, это молоко для моей подруги, оно так сказать не прикосновенно.– Топаз улыбаясь, покачала головой и легонько похлопала по пузырю.
– Что ж коли так, то позволь мне некую самодеятельность, так сказать. Хлебушек, я тебе заменю пирогом, а кружку с молоком кувшином.
Топаз неуверенно покачала головой.
– Спасибо, конечно, но я не в силах за это заплатить.
– Да, ладно, моя милая,– махнула рукой сердобольная женщина, ставя на стол кувшин и блюдо с пирогом,– с мальцом поделишься. Иди уже, перекуси. Это, так сказать, за счёт заведения, денег я с тебя не возьму. Уважаю то, что ты мальчику поесть поёк свой отдала, да и о подруге своей вон как печёшься.– Она кивнула в сторону молочного пузыря.
– Спасибо, если потом вернусь в ваши края, долг обязательно отдам.– Пообещала Топаз.
– А, пустяки, милая, это ж разве долг....– Она махнула рукой и тяжело вздохнула, задумчиво протирая тряпкой стол.
– А мальчик, кто он? И кто его родители?
Женщина мельком взглянула на неё и продолжила, по-прежнему водя тряпкой.
– Сирота он здешний, даже не здешний, а приблудный скорее. Проезжали мимо, остановились на ночлег у родни на той стороне села, да кто ж его теперь узнает, откуда пожар начался. Да вот только сгорел дом под чистую, вместе со всеми домочадцами, а он то ли ночью домой не пришёл, то ли вовремя успел выскочить. Не знаю, сама на пожаре не была, только кострище видела, а люди ведь разное теперь бают. Некоторые так теперь вообще говорят, что он за что-то родню свою и спалил, только я во всё это не верю. Дитя он ещё, да и какой из него злом... злом....
– Злоумышленник.– Подсказал Топаз.
– Во-во.– Поддержала женщина.– Хоть бы кто припутил дитёнка, а так что с им будет неведомо. Коли бы не мой хозяин, да сыновья старшие, так я б его, а так....– Она расстроено махнула рукой.
– Спасибо, матушка.– Топаз слегка поклонилась и пошла к столу.– Ну, что, школяр, как кушается-то?
– Спасибо тётя, очень вкусно.– Мальчик улыбнулся Топаз уже в полный рот.– Хотите, я вам тут оставил.
– Кушай-кушай, мужик. Я-то что, а вот ты должен, много есть, чтобы вырасти достойным воином или пахарем.
– Я бы лучше воином.– Вздохнул малыш.
Вскоре рядом с ними опустились и Кий с Алгорном, при чём в начале приземлился Алгорн, который едва нащупал лавку своей пятой точкой, а уж затем протягивающий ему кружку с рассолом Кий. Последний выглядел, как тот огурчик, плавающий посреди рассола, чистый, свеженький и довольный.
– И что только вчера произошло, кто б мне рассказал?– Тихо спросил Алгорн, держась обеими руками за идущую кругом голову.
Топаз пожала плечами, Кий сдержано улыбнулся.
И только тут взгляд Алгорна остановился на притихшем мальце.
– Вот те на. Сколько тебя знаю, Топаз, всё те удивляюсь, какая ты быстрая. Вчера вроде ничего, а сегодня во, умудрилась сразу какого хлопчика родить. Или это я столько спал?– Вдруг испуганно спросил он.
– Это Прутик.– Пояснила Топаз, качая головой.
– Что ещё за Прутик?
– Познакомьтесь. Это Алгорн, это тот, что пьяный....
– Это кто это здесь пьяный?– Взревел Алгорн, но тут же ухватился за голову, можно было конечно произнести тоже самое, но на пару тонов ниже, как-то не сообразил сразу, а теперь уже было поздно. Но ничего, будет уроком впредь.
– ... кстати, он бывший разбойник.
Глаза у мальчишки загорелись, заворожено уставившись на Алгорна.
– Ну, что уставился?– Огрызнулся тот, наученный горьким опытом, стараясь не сильно повышать голос.
– Настоящий разбойник. Ух, ты!– Восхищался между тем малыш.
– И заметь, ничего хорошего тут нет, ну, скажи ему, Топаз.– Подсказал Алгорн.
– Он прав, разбойником быть плохо.
– А я хочу быть разбойником.– Нахмурился Прутик.
– Но....
– Ты будешь знахарём, а это ни чуть не хуже.– Перебил Топаз Кий, голосом, не терпящим противоречий.– Травками там разными заведовать.
– Но я не хочу быть знахарем. Не хочу заведовать травками.– Заупрямился малец.
– Но будешь, такова твоя судьба, Прутик, и твой сын будет, и вам обоим это занятие будет нравиться.– Улыбнулся Кий.
