Текст книги "Игра не для слабых: Кошмар мага (СИ)"

Автор книги: Мстислав Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Глава 10
«Последствия эксперимента»

– Что-то не так? – первой встревожилась Айлин, принявшись вертеть головой по сторонам, – На что ты так смотришь?

Я ничего не ответиль. Лишь молча кивнул в направлении дорожного камня. Спустя секунду туда уже были устремлены все взгляды.

– Ёбаный в рот, – тихо бросил Альберт, озвучив то, что вертелось у всех на языке в этот момент, – Это вообще как? Мы же шли прямо. И совершенно точно никуда не сворачивали.

– Вспомни подгород, – напомнила ему Сюзанна, – И экспедицию храмовников. Есть между этими двумя случаями нечто… схожее.

– Не думаю, – покачал головой колдун, – Тогда всё-таки было воздействие на разум, а не искривление пространства-времени. Тут же совсем другое.

– Уверен? – хитро прищурилась Сюзанна.

– Уверен, – кивнул Альберт, – Уж по ментальному воздействию я спец. Сама знаешь.

– Знаю, – колдунья на мгновение задумалась, – А ещё подозреваю, что именно эта самоуверенность могла тебя подвести. Этот туман… Это вполне мог быть схожий трюк, просто иного порядка. Более тонкий, при этом с использованием большего количества энергии. Благо, для того кто может использовать энергию урочища, её тут в избытке.

– Не думаю, – покачал головой Альберт, – У любого воздействия должен быть источник. А тут… Ничего. Разве что само место… Но не думаю, что такое возможно. Для подобного нужен человек, который будет как минимум концентрировать и направлять энергию в нужное место, выступая этаким проводником. Кроме того… – он покосился в нашу с Айлин сторону, – Некоторые существа практически невосприимчивы к ментальным воздействиям. Больше похоже на то, что мы имеем дело с неким пространственным искажением.

– Настоящей петлёй? – полуутвердительно сказала Сюзанна, – Такое возможно разве что в теории и при целом ряде допущений. Но, учитывая особенности урочища, возьмём в качестве допущения, что все условия для образования такой совпали. В таком случае, если мы хотим из неё выбраться, нам придётся вернуться к узловой точке. Туда, откуда мы начали…

– Обратно через туман? – Альберт поморщился, – Не самое приятное место.

– А у нас есть выбор? – улыбнулась Сюзанна и тут же зябко поёжилась, бросив короткий взгляд себе за спину.

На мгновение над насыпью повисла напряженная тишина, сквозь тонкий полог которой можно было расслышать, как из дальнего бочага с шипением вырывается болотный газ. Нарушил её голос проводника.

– Вы двое что-то навроде учёных мужей? – поинтересовался он у Сюзанны.

– Почему мужей? И почему только двое? – хитро прищурилась колдунья.

– Потому что так принято говорить, – пожал плечами проводник, – А ещё потому, что у этих двоих, – он ткнул пальцем сначала меня, затем в Айлин, – На рожах написано, что они не из вашей братии. Это скорее типичные вояки. Чуть что, челюсть вперёд, глаза на выкате, а сами в копьё вцепились и думают, кого бы им половчее ткнуть.

– Ну спасибо, на добром слове, – поморщилась Айлин, – И часто ты видел женщин-солдафонов?

– Ни разу, – равнодушно бросил проводник, – Зато такое выражение лица мне встречалось часто. И разговоры я эти слышу не в первый раз. Уничтожить, взять под контроль… Вы ведь не думали, что вы тут первые такие умные. Были и до вас. И ни для кого это хорошо не закончилось, – проводник на мгновение замолчал. Лицо его исказила странная гримаса. В нем как будто шла внутренняя борьба. Он одновременно хотел улыбнуться, но в то же время не мог скрыть своего отвращения. То ли к самому себе, то ли к нам.

– И сталь и разум тут бесполезны, – наконец выдал он, – Урочище надо чувствовать и понимать. И приходить сюда с благими намерениями. Тогда и оно отнесётся к вам по-доброму. А тот, кто лезет сюда с чёрным сердцем, обратно уже не вернётся.

Я смерил проводника тяжелым, изучающим взглядом. Честно говоря не помню, чтоб он раньше был таким словоохотливым. Это его урочище так разговорило? Или «подключился» к местному коллективному разуму и получил от него сигнал? А часом не он нас завёл вообще в эту ловушку? Хотя вряд-ли. Какой ему интерес. Если мы тут подохнем до того, как доберёмся до оговоренного места, то только он пересечёт границу урочища – тут же окажется в петле. Впрочем, если там от человека осталась лишь оболочка, через которую говорит Душелов, вряд-ли его пугает такая перспектива.

– Мы тебе заплатили за работу, а не за выступление, – холодно напомнила Айлин, – Хотели бы послушать спектакль, наняли бы труппу бродячих артистов.

– Ты знаешь, как выбраться из этой ловушки? – с лёгким напором в голосе поинтересовался я, – Только по-существу. Без народного фольлора.

Проводник смерил нас взглядом, в котором отчётливо угадывались разочарование и презрение, затем махнул рукой.

– Ваши учёные друзья в общем-то правы. Нам нужно идти назад, – кивнул проводник. Он уже справился с эмоциями и теперь его лицо приняло своё обычное, бесстрастное выражение, – Вернуться к прошлому путевому камню и начать сызнова.

– Это не тот же самый? – поинтересовалась Айлин.

– И да, и нет… – проводник на мгновение замолчал, пытаясь подобрать нужные слова, – Тот же самый, но в ином мире. Ваши учёные друзья сделали правильные выводы, но исходили из ошибочных вводных. Тут нет никакой петли. Тут есть дорога. Переход между мирами. Многими мирами. И чем дальше мы будем по ней идти, тем меньше они будут похожи на наш родной. И тем меньше вам будет хотеться встретить тех, кто там обитает.

Твою мать, у него точно мозги к Душелову подключены. Выводы, вводные… Раньше из этой деревенщины и слова то было не вытянуть. Подозреваю, потому что он их между собой связывать не умел. А тут прям талант оратора раскрылся. Осталось только выяснить, насколько велика у них степень влияния друг на друга… А то может стоило бы прирезать его прямо на месте? Да вообще-то так и следовало бы поступить, еслиб от этого хрена не зависел успех всей операции. Дерьмо. Слишком много мы поставили на тёмную лошадку. Но теперь об этом думать уже поздно. Придётся работать с тем, что имеем.

– Откуда ты это всё знаешь? – с подозрением уставился на него Альберт.

– Я давно тут брожу, – пожал плечами проводник, – Уже научился чувствовать такие вещи. А кроме того… – он присел на корточки и ткнул пальцем в надпись на камне, – В нашем родном мире я написал тридцать первая ходка. А не тридцать вторая. Как я уже говорил, каждый последующий мир немного отличается от предыдущего. Поначалу – в таких вот мелочах. Вот только когда изменения станут заметны и неопытному глазу, поворачивать назад будет уже поздно.

– Ладно, хорош трындеть, – оборвал словесный поток я, – Группа, построиться, проверить верёвки и обратно через туман!

Подошёл к Айлин и коротко бросил:

– Будь на чеку и глаз с него не спускай. Я ему не верю.

Девушка кивнула и покрепче вцепилась в копьё. Было видно, что идти обратно через мглу она не хотела. А ещё опасалась, что этот хер может в любой момент обрезать верёвку, оставив нас там. Я разделял её опасения, но выбора у нас особого не было. К тому-же как-то мы сюда же дошли. Значит сможем выбраться и назад. С проводником или без него.

Группа построилась и неспешным шагом двинулась назад, на этот раз стараясь держаться поближе друг к другу.

В этот раз обошлось без прелюдии. Туман, безмолвной серой стеной стоявший прямо за нашими спинами, окутал нас сразу. Забился в рот, в нос, мокрым липким комом встал в глотке. Мир затих. Затих так, будто уши забила мокрая вата. Видимость сократилась до болтающегося куска верёвки и небольшого пятачка прямо под ногами. В голове вновь раздался едва различимый, постепенно усиливающийся шёпот.

Но страх уже не душил. Сознание понимало, что всё это иллюзия. Морок. Морок, которым проклятая топь пытается сбить нас с тропы. Заставить сделать ошибку. Запаниковать. Но если не поддаваться. Если не идти у этого наваждения на поводу, то оно бессильно. Проклятая топь бессильна. Она ничего не сможет нам противопоставить, если не поддаваться липкому, тяжелому страху.

Фигуры в тумане беспокоились. Они тянули к нам руки. Вертели бесформенными, безликими головами. Принюхивались к туману. Чувствовали, что добыча не захотела идти дальше. Не пожелала углубляться в те планы реальности, где они имели конвульсирующую от голода плоть, длинные когти, которыми можно искромсать человека за доли секунды, и ненасытные пасти, усыпанные тысячами мелких, но острых зубов. Чувствовали, искали, но пока что не могли найти. Шёпот в голове нарастал.

«Риск слишком велик. Что если… удастся сдержать… энергетический поток… захлестнёт всё вокруг!»

«Не захлестнёт. Я… предусмотрел… Барьер вокруг башни… В крайнем случае… Только я сам… Подай мне конвертеры»

«Ты думаешь,… сможешь её удержать? Думаешь, что… контроллировать это? Мы имеем дело с… природу которой сами до конца не понимаем! Каким образом…»

«Я уже проверял систему на малом… Прошло не без отклонений, но штат… Теперь нужно просто увеличить мощность. Подумай сам, какие это… возможности!»

«Я думаю… несёт риски! Ты сам не… что можешь впустить в наш мир!»

«Когда человек открывал огонь, он тоже не… Однако можешь ли ты представить наш мир без огня? Эта энергия выведет нас на совершенно иной уровень. Если вечно трястись за риски, то можно так и остаться дикарями, ковыряющимися палкой в дерьме!»

Фразы становились всё отчётливее и осмысленнее. Теперь они напоминали уже полноценный диалог. Однако говоривших разглядеть не получалось. Казалось, звучал сам туман. Звучал эхом далёкого прошлого, которое навечно застыло в этом покинутом, мёртвом крае.

«Пусть будет так. Но я настаиваю на том, что меры безопасности нужно кратно увеличить. Для такого количества уловителей у нас недостаточно ретрансляторов и хранилищ. Кроме того… ограждающие вешки и… хотя-бы двадцать человек охраны.»

«Система и так загружена хорошо если на треть. Я не собираюсь увеличивать поток более чем до семидесяти процентов. Насчёт охраны… договорился с губернатором. В момент запуска… три сотни солдат.»

«Пятидесяти. Семьдесят – слишком малый допуск. У нас не хватит времени среагировать, если что-то пойдет не так. Солдаты это хорошо, но они ничего… сделать с потоком энергии»

«Я как раз дорабатываю… Аварийного прерывания эксперимента. Кроме того под башней… дополнительный изолированный резервуар… можно перенаправить поток. Это даст нам ещё около получаса… взять ситуацию под контроль.»

«А город? Губернатор… население на безопасное расстояние на время эксперимента? Мы не можем просто взять…»

«Я уведомил его об… Дальше решать… В конце-концов это его проблема! Так. Проверь четвёртый сбрасывающий контур.»

«Это и наша проблема… Моя если хочешь. Там почти шесть тысяч… Ты готов во имя прогресса пожертвовать ими?»

«Никаких жертв не потребуется, если система сработает, как должна. Так что лучше прекрати мучать… этическими дилеммами и скажи наконец, что там с контуром»

«Контур в порядке. Никаких признаков утечек я не нашёл.»

«Хорошо. Тогда подготовь установку пробному запуску. На этот раз… Сорок процентов…»

Где-то в глубине болот раздался крик. Раздался и застыл в сгустившейся пелене тумана. Кричал человек. Отчаянно. Долго. Протяжно. Кричал, зная, что уже обречён, но цепляясь за последнюю иллюзорную соломинку, что кто-нибудь рискнёт прийти ему на помощь. Но мир молчал. Застыл в напряженном ожидании развязки. Даже тёмные тонкие фигуры, стоявшие по краям дороги замерли на мгновение, вслушиваясь в дребезжащее эхо. Лишь на мгновение. Спустя секунду они исчезли. Растворились в пелене серой, тяжелой мглы. Мёртвые топи нашли свою жертву. И в этот раз ей оказались не мы.

Вскоре верёвка начала раскачиваться активнее. Туман – быстро редеть. Через десяток шагов я уже видел спину Сюзанны, идущей впереди меня. Ещё через дюжину – проводника, в очередной раз проверявшего путь впереди своим самодельным щупом. Вскоре показался и путевой камень, с выведенными на нём надписями.

На мгновение внутри всё сжалось. Что если это ещё одна уловка топей? Похожий камень, но опять с другой надписью? Мы ведь могли свернуть в тумане. Могли снова попасть в другую реальность. Очень похожую на нашу собственную, но слегка отличающуюся. И куда тогда выходить? Как определить узловую точку? Дерьмо. Так, ладно, отставить панику. Она тут не поможет, а если остальные увидят, что командир растерян, так и вовсе навредит. Проблемы будем решать по мере их поступления. А сначала всё-таки взглянем на камень.

Паниковал я зря. На влажной, кое-где покрытой мхом и мелким зелёным налётом, поверхности камня красовалась та самая надпись. Тридцать первая вылазка. Топь всё-таки выпустила нас из своих когтей. По крайней мере, на какое-то время.

– Вырвались, – в голосе Айлин тоже слышалось облегчение, – Твою то мать, вырвались!

Сюзанна шумно выдохнула. Альберт же присел на корточки и потрогал выведенную углём надпись. Посмотрел на перепачканные пальцы и, убедившись, что это не мираж, небрежно вытер их о ткань гамбезона. Только проводник не проявлял никаких эмоций, стоя чуть в стороне от нас и ухмыляясь одними уголками губ. Похоже, ничего другого он и не ждал.

– Развязываемся, – устало бросил я, опершись на собственное копьё и сверля нашего провожатого тяжелым взглядом, – Так, давай выкладывай, куда дальше.

– Вперёд по насыпи, – бесцветным голосом бросил проводник. Затем подошёл к камню, присел и нарисовал напротив надписи небольшой крестик. Что он должен был означать – осталось для нас загадкой.

– Всмысле назад? – поправила его Айлин, – Когда мы входили в туман камень стоял к нам лицом. Когда вышли – оказался уже спиной. Если мы пойдем вперёд – вернёмся обратно в лес.

– Я уже говорил, не верьте своим глазам и не пытайтесь понять это место разумом, – проводник поднялся и отвязал верёвку от пояса, – Его надо чувствовать. Можно сказать – чуять. Такой дар дан не всякому. Да и чтоб ему раскрыться – нужно время.

Айлин бросила на меня короткий, вопрошающий взгляд. Я лишь пожал плечами. Мол, вперёд, так вперёд. Проводнику лучше знать, как устроено это место. В конце-концов мы именно за эти знания ему и платим.

Нельзя сказать, что я стал намного больше доверять этому трёхнутому засранцу, но всё-таки… Приходилось считаться с тем фактом, что он не бросил нас посреди туманной тропы. Не завёл дальше и не обрезал верёвку. А ведь лучшую возможность избавиться от нас представить довольно трудно.

– Тогда веди, – скомандовал я, поправляя заплечный мешок – очень грубое подобие рюкзака. Такие на скорую руку смастерили для всех участников экспедиции.

Проводник кивнул и неторопливо пошёл вперёд, периодически проверяя дорогу «щупом». Отряд построился и двинулся следом.

Первое время шли молча, вслушиваясь в холодную, мокрую тишину. Иногда её тонкий полог разрывался бульканьем далёкого очага. Изредка где-то в тяжелой, серой вышине завывал ледяной ветер. Капли мелкого дождя стучали по небольшим лужицам скопившимся в колеях насыпи. На обочине похрустывал мелкой галькой небольшой вихрь. Откуда-то издалека доносился едва различимый гул, прерываемый тихими, но отчётливыми монотонными ударами.

Топи молчали. Тот крик, который мы слышали идя через туман больше не повторялся. Должно быть бедолага, который погиб вместо нас, остался в другой реальности. А, быть может, его просто быстро прикончили те твари из тумана и теперь заняты поеданием его тела. Было бы неплохо дойти до границы болот, прежде, чем они закончат трапезу.

– Вы тоже слышали голоса там, в тумане? – Айлин первой нарушила тишину, – Система аварийного прерывания эксперимента. Четвёртый сбрасывающий…

– Контур, – перебил её Альберт, – Да, мы все это слышали.

– Память места, – добавила Сюзанна, – Иногда в урочищах наблюдается такое явление. Если говорить совсем простым языком, то из-за сильного выброса энергии ткань мира истончается и прошлое, как, впрочем, и будущее могут начать накладываться друг на друга.

– Вот только то, что мы слышали, очевидно произошло в прошлом, – добавил Альберт, – А сейчас – мы наблюдаем последствия.

– Да, только когда речь идёт о магии, представляешь немного другое, – в голосе Айлин одновременно чувствовались удивление и скепсис, – Заклинания, ритуалы, обряды… А тут, как будто кто-то запускал долбаный реактор.

Замыкая колонну, я не мог видеть лиц Сюзанны и Альберта. Но я буквально кожей почуствовал, как они ухмыляются. Один надменно, другая – снисходительно.

– Я уже говорила вам, что магия – это не результат каких-то сверхъестественных способностей или духовных практик, – ответила колдунья, – Это наука. Наука, изучающая способы контроля над потоками энергии, пронизывающими наш мир. В каком-то смысле один из способов его познания.

– Ритуалы, заклинания и прочий бесполезный примитив нужен лишь тем, кто даже отдалённо не понимает природу этой энергии, – добавил Альберт, – Сознание тут выступает в роли инструмента, который может манипулировать ей. Пока что единственный, из доступных нам. А ритуал – способ его калибровки. Чтобы всё прошло успешно, колдующий должен либо знать, либо верить, что всё пройдет успешно. Ритуал или заклинание помогает поверить. Но если ты знаешь и видишь, как это работает, то никакие ритуалы тебе уже не нужны.

– Это очень грубое, но, в целом, верное объяснение, – добавила Сюзанна, – Когда магии ещё учили, ритуалистика применялась разве что на самых ранних этапах. Потом, когда ученик осваивал первые шаги, от этого быстро избавлялись, как от ненужной мишуры.

– Так что, если вы видите, как какой-нибудь колдун рисует пентаграмму или раскидывает куриные кости, то просто имейте ввиду – он либо неуч с зачатками способностей, либо хочет произвести впечатление на нанявших его смертных, чтобы побольше потом с них стрясти, – закончил за колдунью Альберт.

Хм… Вообще, конечно, весьма занятные замечания. И, похоже, что верные. В конце-концов большая часть нашей собственной магии строилась на контроле собственных энергетических щупов. Нет, конечно была в нашем арсенале и парочка вербальных заклинаний, но… мы ведь просто никогда не пробовали творить такую магию без выкрикивания слов. А, видимо, стоило.

– Единственное, в чём я не совсем согласна с Альбертом – так это в словах про «единственный инструмент», – добавила колдунья, – Оно так действительно было, если не считать нескольких утилитарных приспособлений, которые всё равно не могли работать без человека. Но, похоже, что так было лишь до недавнего времени.

– Адальберт, насколько мы его знали, всегда мечтал создать более простой и совершенный способ взаимодействия с магической энергией, – кивнул Альберт, – В конце-концов человеческое сознание – крайне ненадёжный и очень ограниченный инструмент. Стоит нам пропустить через себя чуть больше энергии чем нужно, и мы тут же начинаем сходить с ума. Стоит прийти не в то расположение духа, как из обычного заклинания может случиться локальная катастрофа.

– Его исследования должны были это исправить, – продолжила Сюзанна, – Убрать лишнее, ненадёжное и откровенно говоря, слабое звено в цепочке взаимодействия, заменив его более совершенным. Машиной или механизмом, если это будет угодно. И надо признать, на этом поприще он добился немалых успехов. Та же железная дева, которую мы видели в столице – прямое тому свидетельство.

– Ага, та самая, которая превращает людей в безвольных марионеток, готовых выполнять любые приказы, – едкое замечание Айлин так и сочилось скепсисом. Но на магов оно не произвело никакого впечатления. Сюзанна лишь равнодушно пожала плечами и ответила:

– Молотком можно забить гвоздь, а можно забить человека насмерть, – колдунья едва заметно пожала плечами, – Всё зависит от того, кто держит его в своих руках. У железной девы было совсем иное предназначение.

– Вот только она попала в руки к невежественным обезьянам, которые вместо того, чтобы использовать этот «молоток» как подобает, принялись колотить им себе по башке, – едко заметил Альберт.

– Главное, чтоб нам по голове колотить не начали, – хмыкнул я, – А то ведь обезьяна рано или поздно может сэволюционировать в человека.

– Ага, – кивнул колдун, – И тогда от неё проблем будет ещё больше.

– Возвращаясь к обрывкам разговоров, которые мы все слышали в тумане, – вклинилась Сюзанна, – Рискну предположить, что у Адальберта получилось создать такое устройство. Из того что я услышала, правда непонятно, удалось ли добиться чего-то большего, чем простой сбор энергии и по какой причине в качестве источника была выбрана энергия за завесой, но…

– Эксперимент, по всей видимости, увенчался успехом, – закончил за неё Альберт.

Честно говоря, в этот момент мне захотелось огреть его древком копья по хребту. А после – взять за волосы, оттащить к ближайшей ловушке и потыкать охреневшего «учёного» в неё носом. Чтобы он из мира своих разглагольствований, теоретических выкладок и мнимых успехов, хотя-бы ненадолго вернулся в суровую реальность. Делать я этого не стал, но все-же не удержался от едкого замечания.

– Ага. Таким оглушительным успехом, что я теперь уже не уверен, получится ли у нас разгрести ту кучу дерьма, которую он после себя оставил.