Текст книги "Игра не для слабых: Кошмар мага (СИ)"

Автор книги: Мстислав Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 26
«У всего есть цена»

Я вынул меч и ещё раз посмотрел на магов. Они тоже напряглись и поудобнее перехватили клинки, готовясь к схватке. У Альберта – кацбальгер, у Сюзанны – фальшион. Против полуторника в небольшом помещении, где особо не размахнёшься. Не лучший расклад. Но мы выходили и не из таких передряг.

Альберт стоял в стойке «Ан Гард», исполнив её академически безупречно. Корпус боком ко мне, передняя нога слегка согнута в колене, задняя почти прямая. Пятки на одной линии. Рука с оружием вытянута вперёд. Дыхание ровное. Взгляд спокойный и сосредоточенный. Этот может доставить проблем. Хотя, я ещё не видел его в бою на мечах, так что выводы преждевременные.

Сюзанна напротив, приняла позу попроще и попрактичнее. Ноги на ширине плеч, меч прямо перед собой. Обе руки лежат на его рукояти. Однако по кончику клинка было видно, что они нервно подрагивают. Взгляд судорожно метался между мной и Айлин. Чувствовалось, что колдунья слегка струхнула. Но отступать явно не собиралась.

– Нам не обязательно до этого доводить, – я предпринял последнюю попытку достучаться до их разума, – Уходите в империю. Живите. Приносите пользу.

– Это лучше, чем подыхать за бумажки безумца, – добавила Айлин, – У этой истории всё ещё может быть счастливое окончание. Не обязательно обагрять его кровью.

– Вы не понимаете, какой в этих бумажках скрыт потенциал… – покачала головой Сюзанна. Её голос нервно подрагивал, – Опусти меч. И позволь нам вас убедить, – она на мгновение замолчала, бросила короткий взгляд на Альберта и добавила, – Никому хуже не станет, если мы повременим с резнёй ещё минут двадцать.

Я криво ухмыльнулся. И покачал головой. Я правда очень хотел ему поверить. Хотел обмануться. Хотел дать им шанс выговориться, и быть может, в процессе осознать ошибочность собственной позиции. Но последняя фраза перечеркнула всё.

Становилась ясно одно. Никто с нами договариваться не собирается. Нам посношают мозги ровно до того момента, пока магия не восстановится. А восстановится она, судя по всему, гораздо быстрее, чем сказали маги. После же этого замечательного события наши весовые категории станут настолько неравными, что маги смогут вообще не принимать нас в расчёт. Будь они чуть хитрожопее и осмотрительнее, то до сих пор стояли бы у панели и изображали видимость деятельности. А нас бы потом просто поставили перед фактом. Но выдающийся ум первооткрывателя отнюдь не тождественен выдающемуся уму лжеца или… политика. А может, они и правда не думали, что мы упрёмся рогом. Или излучение, под которое мы попали по дороге к башне, всё-таки поплавило нам мозги. Как бы там ни было…

– Айлин, будь другом, подожди меня у подножия башни, – я бросил в сторону девушки короткий взгляд, – Это не займет много времени.

Девушка покачала головой. И потянула из ножен дагу и рапиру.

– Ты не справишься один, – ответила она, – А я не позволю им тебя прикончить.

Нет, похоже нам и правда поплавило мозги излучением. Рана на животе, которая нивелирует главное преимущество её стиля боя – подвижность и манёвренность. Узкая комнатка, которая, только это всё дело усугубляет. И время, которое играет отнюдь не на нас. А самое поганое – что объяснять ей это бесполезно. Если Айлин упёрлась, то единственный способ ей помешать исполнить задуманное – запереть в тёмном подвале. Мать вашу, похоже я тут единственный, кому удалось сохранить здравый рассудок. Или мне тоже так только кажется…

– Что ж. Пусть будет так. Сюзанна твоя. Не облажайся, – бросил я, мысленно надеясь, что колдунья, так же как и в бою с храмовниками, будет пытаться рубить кольчугу клинком.

Сказал, и неторопливой походкой принялся огибать стол, отделявший меня от магов. Айлин двинулась с другой стороны. Альберт и Сюзанна разошлись чуть в стороны, освобождая друг другу пространство для манёвра. Время всё ещё работало на них, а потому они не спешили.

– Ещё не поздно… – начал было Альберт, когда между нами оставалось не больше пары метров. Но закончить я ему не дал.

Шаг вперёд. Удар справа снизу, наискось. Альберт отступает назад, чуть доворачивая руку с мечом. Сталь скрежещет о сталь. Мой клинок улетает в сторону, унося за собой руку по инерции. Колдун бросается вперёд. Удар прямой, колющий. Воздух перед лицом поблёскивает серым металлом. Шаг назад. Доворот плеча и корпуса. Клинок скрежещет по наплечнику, соскальзывая в сторону.

Вновь звенит сталь. Это Сюзанна перехватила выпад Айлин и отбросила клинок девушки. Отбросила и кинулась вперёд, замахиваясь фальшионом сверху. Айлин отступила. Попыталась увернуться от удара, но не успела. Лишь выставила рапиру в позицию блока. Вновь заскрежетала железо. Девушка охнула и болезненно скривилась. Дага выскочила из руки. Ладонь метнулась к животу. Дерьмо.

Шаг вперёд. Прямой выпад. Альберт отступает в сторону. Ловит клинок, направляя его в сторону от лица. Скрипит железо. Мечи входят в клинч практически у рукоятей. Лицо говнюка прямо передо мной. Боль и сожаление отступают на второй план. В крови начинает закипать азарт боя. Я медленно, пересиливая мага веду клинок в бок. Сталь скрежещет. Отступить назад. Мага, вкладывавшего весь свой вес в этот клинч энергия тащит вперёд. Рука хватает кипу бумаг со стола и швыряет ему в лицо. Свитки кружатся в воздухе, загораживая обзор. Тут же новый рубящий удар. Левый нижний вбок и вверх. Меч с грохотом ударяется о кольчугу. Слышится тяжелый, болезненный вздох. Внезапно, левую щёку обжигает вспышка боли. Борода начинает быстро напитываться чем-то мокрым и тёплым. По подбородку на горло стекает струйка крови.

Айлин отступает ещё на шаг. Ждёт когда ударит Сюзанна. Пропускает клинок мимо себя и тут же поднимает рапиру, пытаясь зацепить лицо. Колдунья уворачивается. Клинок высекает искры из кольчуги. Он тоже не способен её прорубить. Мы слишком уж хорошо экипировались для этого похода. Сюзанна разворачивается. И наносит рубящий удар наотмашь в бок. Айлин отпрыгивает обратно, упираясь спиной в стеллаж, но лезвие всё равно попадет ей по животу, скрежеща по кольчуге и вызывая болезненный стон. Она точно знала куда надо бить. Времени у меня оставалось всё меньше.

Свитки опадают на пол, вновь открывая обзор. Альберт стоит. Тяжело дышит, уперев свободную руку в бок. Удар всё-таки зацепил его, хоть и не прорезал кольчугу, и теперь по рёбрам мага наверняка начинает разливаться большой, болезненный синяк. Из моей груди вырывается глухой рык. Сомнений нет. Сожалений тоже. Только азарт боя, подогреваемая клокочущей внутри злостью. Ты слабее. Может быть, ты неплохой фехтовальщик там, на тренировочной площадке, где победу приносят касания, а бой длится до первой царапины. Но сейчас, в реальной драке, ты сдохнешь.

Ноги бросают тело вперёд. Альберт тут же выставляет клинок, пытаясь ткнуть меня в лицо. Но второй рукой за рукоять перехватить его просто не успевает. Короткий взмах слева от груди и вверх. Остриё кацбальгера отклоняется, легонько цепляет бацинет в районе уха и уходит в сторону. Маг на мгновение теряет контроль. И не успевает заметить сжатую в кулак латную рукавицу, несущуюся навстречу его животу. Удар. Тихо звякает кольчуга. Упирается в стёганку и вместе с поддоспешником проминается под тяжестью моего удара. Из глотки Альберта с шумом вырывается воздух. Моё тело рефлекторно делает ещё один шаг вперёд. Рука выбрасывается вверх. Пальцы хватаются за край шапели и тянут его назад. Прямо перед глазами маячит испуганное лицом мага. Удар. Прямой и короткий, головой в лоб. Раздаётся мерзкий, чавкающий хруст ломающегося носа. Альберта отбрасывает назад. Он свободной рукой упирается в пульт управления, пытаясь не упасть и вновь болезненно стонет. По рту и подбородку мага расплескалась тёмно-красная кровь.

Сюзанна вновь замахивается. Бьёт, размашистым рубящим ударом сбоку и вверх. Пытается достать шею Айлин. Они стоят слишком близко. У девушки уже нет возможности размахнуться и уколоть её рапирой. Нет возможности отразить удар. А дага и вовсе лежит на полу за спиной Сюзанны. Кромка меча с неумолимой обречённостью движется к своей цели. По комнате разносится глухой стон Альберта. Колдунья в последний момент дёргается, пытаясь посмотреть, что с ним. И допускает ошибку, на долю секунды теряя из поля зрения Айлин и полку за ней. Девушка делает шаг в сторону. Лезвие фальшиона со свистом рассекает воздух в том месте, где она только что стояла. Удар. Металл рубит дерево и застревает в его волокнах. Сюзанна рефлекторно хватается за рукоятку второй рукой, пытаясь вырвать оружие. И допускает вторую ошибку. Айлин делает шаг назад, получая наконец пространство для удара. Колдунья дёргает за рукоять. Дерево нехотя, с натужным скрежетом отпускает лезвие. Инерция разворачивает колдунью лицом к Айлин. Укол. На несколько долгих секунд всё замирает. Сюзанна пытается скосить глаза вниз. Разглядеть, что именно так жжёт её горло. Но видит только серое тонкое лезвие, край которого уходит куда-то под подбородок. Неуверенно, пошатываясь, делает шаг назад. Пытается что-то сказать. Но вместо слов из горла вырывается тихий, хлюпающий свист. На губах начинают вспухать кровавые пузыри. Она снова пошатывается. Делает шаг в сторону, опираясь свободной рукой на стол. Клинок, вывалившись из её разжавшихся пальцев с тихим звоном падает на пол. Следом хрипя и булькая начинает оседать сама колдунья.

«Нет!» – крик Альберта бьёт по ушам, на мгновение оглушая. Маг, забыв про боль, прыгает вперёд. Бьёт сбоку вверх, наотмашь, пытаясь достать горло. Рука поднимает клинок. Мечи скрежещут друг об друга, но давление тут же исчезает, а серый взблеск появляется справа. Тело делает шаг в сторону. Но спина упирается в кромку стола, а длинный бастард так быстро не развернуть. Удар приходится левое плечо, которое тут же вспыхивает вспышкой острой боли. Рана на нем затянуться ещё не успела. Маг снова отступает, но тут же делает шаг вперёд и прямой выпад, пытаясь зацепить лицо. Доворачиваю руку, уводя его клинок вниз. Альберт отпрыгивает. Размахивается и бьёт прямым сверху.

Ошибка. Мои губы тут же искривляются в хищной ухмылке. Уж с этим то я прекрасно помню что делать. Руки тянут бастард вверх, закрывая меня от удара. Правая ладонь ставит лезвие горизонтально, раскрытая левая упирается кожей перчатки в его кромку. Тяжесть удара заставляет локти чуть согнуться, но в следующий миг я опускаю левую руку вниз и вбок, направляя клинок мага в сторону. Доворачиваю правую руку и корпус. Яблоко на рукояти залетает ему прямо под кромку чуть съехавшего на лоб шлема. Слышится глухой, чавкающий удар. Хруст ломающихся костей лица. Кацбальгер выскальзывает из пальцев Альберта, со звоном падая на пол. Маг отшатывается закрывая лицо ладонью. Между пальцами его перчатки струится кровь. Я отпускаю бастард. Тот с глухим звоном падает на пол. Делаю шаг вперёд. Левой рукой хватаю ошарашенного мага за грудки. Правая вытаскивает из ножен корд. Прямой, колющий удар в лицо.

Несколько долгих мгновений колдун стоит, переводя взгляд единственного уцелевшего глаза то на меня, то на рукоятку кинжала, торчащую из под края его шапели. В нем читается боль, ужас и удивление. Непонимание, как это вообще могло случиться. Нежелание признать, что ты уже мёртв. Альберт покачивается. Делает шаг вперёд. Нелепо взмахивает руками. А в следующую секунду его тело падает вперёд, сгребая со стола несколько истрёпанных свитков. Глухо ударяется об стол, затем об пол. И больше не двигается. Из моей груди с шумом вырывается воздух. На пол с подбородка капает кровь.

О пол снова звякнул клинок. Я резко повернулся. И увидел, как Айлин хватается за полку, пытаясь удержаться на ногах. Свободная рука лежит на животе. Я сорвался с места. В три прыжка преодолел комнату. Схватил девушку за плечи, не давая ей упасть. Заглянул в глаза.

– Ты как? Где болит? Кровь есть? – я старался, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. Чтобы охватившая меня паника не передалась ей. Но в нем всё равно чувствовалась нервная дрожь. Не хватало только после всего случившегося ещё и её потерять.

– Н… – девушка тяжело дышала, – Нормально… Только рана болит и чешется.

– Так, обопрись спиной на стеллаж, – бросил я, стаскивая с рук латные рукавицы.

Девушка молча кивнула и дрожащими пальцами взялась за застёжку шлема. В следующий миг каска упала на пол. Затем мы осторожно, медленно сняли кольчугу, протащив её через голову. Айлин ухватилась руками за стеллаж, стараясь не рухнуть, а я принялся распускать завязки стёганки. Медленно, нехотя раздвинул её ткань в сторону, боясь увидеть худшее. И шумно, с облегчением выдохнул. Тряпки, заменившие нам бинты, были чистыми. Настолько, насколько вообще может быть чистой разрезанная на полосы нательная рубаха. Разве что по краям повязки виднелись две тонкие полоски пропитанной потом ткани. Но крови не было. Значит, как минимум внешний шов не разошёлся. А вот внутренний…

Я невольно бросил короткий взгляд через плечо. Заметил остекленевшие глаза колдуньи. И тут же отвернулся. Те, кто мог сказать, есть ли у девушки брюшное кровотечение, уже были мертвы. А мне оставалось только надеяться, что магия и правда восстановится так быстро, как они рассчитывали.

– Крови нет, – бросил я, запахивая её стёганку и вновь скрепляя меж собой завязки, – Не мутит? Ходить сможешь?

– Мутит, – с трудом выдавила из себя Айлин, – Но это не боль. И не живот. А от… – она едва заметно кивнула, указывая взглядом мне за спину, – себя. Меня тошнит о себя.

– Понимаю, – я грустно ухмыльнулся, – Меня тоже. Но у каждого выбора есть своя цена. И мы её заплатили. Как и они…

Я с трудом повернул голову и усилием воли заставил себя посмотреть в остекленевшие глаза Сюзанны. Второй раз это далось чуть легче. Сознание медленно, но верно принимало факт их смерти. И начинало ставить её в ряд прочих смертей, коих я видел предостаточно. Врагов. И друзей. И прочих, чьи лица давно истёрлись из памяти.

Разве что, до сего момента мне не доводилось убивать тех, кого я мог назвать друзьями. Не так уж много у меня тех друзей было. По пальцам можно пересчитать, да и то, теперь хватит одной руки. Губы исказила кривая ухмылка. Выходит, была пройдена ещё одна грань. Сломан ещё один невидимый барьер на этой скользкой, тёмной дорожке. Интересно, после какого я смогу остановиться. Да и смогу ли вообще…

– Ладно, – я помог девушке натянуть кольчугу обратно. Поднял с земли её шлем, – Что сделано, того уже не вернуть. Теперь остаётся лишь довести это до конца. Спускайся на первый этаж и жди меня там. Я тут немного приберусь и сразу же к тебе присоединюсь.

Девушка кивнула. И осторожно, держась за стеночку, направилась к лестнице. Я окинул взглядом комнату. Поднял латные рукавицы, повесив их на пояс. Прошёлся, подобрав дагу и рапиру Айлин и положив возле выхода, чтоб не забыть. Затем поднял свой меч. Пинком перевернул тело Альберта. Вытащил из его черепа кинжал. И приступил к тому, что из последних сил оттягивал этими пустыми действиями.

Схватил труп мага за ноги и потащил к бочкам. Его голова начала мотаться из стороны в сторону. Остекленевший глаз то и дело скользил по мне осуждающим, но в то же время и сочувствующим взглядом. Он, словно говорил: «Я то уже отмучился. Заплатил за свой выбор. А вот ты нет. Не питай иллюзий, что моим убийством всё кончится. Что победив, настояв на своём ты заплатил свою цену. Нет. Твоя расплата будет долгой. Тебе с ней придётся жить дальше. Так стоило ли оно того?»

Я уложил его чуть в стороне от бочек. Так, чтобы они не упёрлись в тело, когда повалятся набок. Затем подошёл к Сюзанне. Она сидела, прислонившись к столу и опустив голову вниз. Так, будто бы не умерла, а просто присела перевести дух. Но стоило мне её тронуть, как голова колдуньи безжизненно свесилась набок. А на меняя уставились затянутые поволокой глаза.

– Блядь! – ругательство глухим рыком вырвалось из глотки. Само. Помимо моей воли.

Я ухватился за лодыжки колдуньи. Рывком сдёрнул её тело на пол и подволок к Альберту. Положил рядом. Немного помедлил. Склонился над магом и достал из его сумки небольшой кожаный свёрток с трубкой, щипчиками и мешочком табака. Мертвецу оно, всё одно, уже без надобности.

По хорошему надо было забрать ещё броню и оружие. Пошарить по карманам, в поисках каких-нибудь ценных вещей. Но на это у меня уже не было сил. Ни физических, ни моральных. Так что я убрал свёрток в сумку. Схватил с полки охапку свитков и кинул их прямо на тела магов. Затем ещё одну. И ещё. Когда стеллаж почти опустел, а тела скрылись под горой мятой бумаги, ухватился за край одной из бочек с маслом. Повалил её набок. Одним ударом сбил пробку. На пол, пропитывая пергамент, полилась вязкая, коричнево-жёлтая жидкость. Я подошёл ко второй бочке. Повторил процедуру. Третью и четвёртую трогать не стал. Огонь и так до них доберётся.

Немного помедлил, давая маслу растечься и пропитать импровизированный погребальный костёр. Затем достал кремень и кресало. В густой, воняющей кровью и смертью тишине комнаты послышался отчётливый скрежет камня о металл.

Глава 27
«И снова в путь»

Мы сидели на камне, расположившемся с краю поляны и молча смотрели на то, как горит башня. Внутри что-то то и дело ухало. Взрывалось. Из окон, вперемешку с клубами жирного чёрного дыма, вырывались языки пламени. Крыша, и без того покосившаяся, окончательно просела внутрь себя. Начинал «складываться» четвертый этаж. Вниз то и дело падали потрескавшиеся, раскалённые камни.

Башня горела. Вместе догорали записки безумца, которого местные прозвали Душеловом. Превращались в пепел тела магов, которые пожертвовали всем за то, во что верили. А вместе с ними догорал старый мир. Мир, который так и не смог принять появления новой реальности.

– Тебе лучше? – я легонько тронул девушку за плечо, а затем забрал у неё из рук пустую стеклянную бутылочку. Наш последний запас кровоцвета. Впрочем… Он нам всё равно уже был без надобности.

– Угу, – кивнула она, – Если речь о ране. Уже не болит. Только слегка чешется.

О чём ещё могла идти речь я спрашивать не стал. Вместо этого достал из сумки кожаный свёрток. Взял трубку. Набил её табаком. И легонько щёлкнул пальцами. На изломах сушеных листьев тут же появились красные, тлеющие точки. Над трубкой начал куриться дымок. Магия возвращалась.

Я поднёс мундштук к губам и затянулся. Выпустил струю густого, белого дыма. Сознание тут же окутала приятная, успокаивающая поволока. Мысли, судорожно метавшиеся по тюрьме сознания, начали глохнуть и тонуть в ней. Совсем невесёлые мысли, стоит заметить.

Я протянул трубку девушке.

– Будешь? Оно и правда неплохо успокаивает нервы.

Айлин посмотрела на трубку. Затем на меня. И покачала головой.

– Нет. И тебе тоже не стоило бы увлекаться.

– Знаю, – кивнул я, – Но сейчас… Сейчас лучше так.

Мы замолчали. Внутри башни вновь что-то ухнуло. От стены отломился здоровенный кусок и рухнул вниз. Послышался треск камня. В воздух взметнулось облако серой пыли. А когда она осела, стало видно, что проход внутрь намертво завален. Лишь сквозь небольшую полоску, оставшуюся между камнями и верхом дверной арки всё ещё просачивались тонкие струйки дыма. Огонь медленно но верно спускался к первому этажу.

– Это… и правда было необходимо? – тихо спросила Айлин. Её голос нервно дрожал, – Может… Стоило всё-же согласится с ними. В конце-концов мы ведь могли разбить отряд на пять или шесть групп и вывезти бумаги по частям. Может так и удалось бы прорваться до границ империи. А там уже…

Я покачал головой.

– Из нового Гронесбурга две дороги. Одна в воющие степи. Другая – вдоль горного хребта. На одной группы бы встретили Алерайцы. А на другой нас бы перехватили наши старые враги и наши бывшие союзники. До границ империи, быть может, кто-то бы и добрался, но… – я снова затянулся и выпустил струю дыма, – Слишком многое всё равно бы попало в руки к врагу. А кроме того наши ребята – не расходный материал. Даже во имя великой идеи и мифического «светлого будущего».

Вихрь в дальнем кольце поляны начал медленно распадаться. Молнии бившие из медной сферы, летавшей в его центре в почву, стали похожи на тонкие ниточки. А спустя несколько мгновений и вовсе пропали. Шар с глухим стуком ударился о землю. Следом на неё посыпались травинки и мелкие камушки. Мир начинал залечивать нанесённую ему рану.

– Как думаешь, они правда верили в это самое «светлое будущее»? – голос девушки всё ещё едва слышно подрагивал.

– Сложно сказать, – я сделал ещё одну глубокую затяжку, – Может и правда. А может их мотивы были куда более мелочными. Увидели возможность лёгко и быстро возродить своё братство, а заодно расправиться с врагами. Они ведь один раз уже выпустили на волю смертельно опасную дрянь, положившую кучу народа. Просто чтобы отомстить. Сейчас, боюсь, нам остаётся только гадать, что именно ими двигало. У них самих мы уже точно не спросим.

– А сам, что думаешь?

– Я… – я на мгновение замер, пытаясь собрать в кучу мысли, медленно утопавшие в густом сладковатом тумане, – Я думаю, что в нашей истории ученики Фауста не сделали никаких выводов из деяний своего учителя. Прельстились его знаниями и решили пойти прямиком по его стопам, думая, что не повторят уже совершённых ошибок. Кто-то должен был им помешать. Иначе бы всё могло кончится десятком таких «Душеловов». Или дюжиной башен, с дюжиной урочищ. Или ещё чем похуже…

– Какого Фауста? – голов Айлин наконец-то перестал дрожать. В нём послышались удивление и заинтересованность.

Я невольно улыбнулся. Улыбка вышла кривой. Вымученной. Изогнулись лишь одни уголки губ. И всё-же я был рад, что она тоже потихоньку приходила в себя.

– Как-нибудь потом расскажу. Там длинная история, – я выпустил струю дыма, – Сейчас могу сказать одно. Если я ещё раз попробую подписать нас на такое дерьмо, то можешь съездить мне по зубам.

– Боюсь, мы тогда очень быстро придём к тому, что мне же и придётся тебя кормить с ложечки жидкой кашей, – улыбнулась девушка.

Мы снова замолчали. Со стороны пролеска, отделявшего башню от топей, послышался тихий треск. Рвалась паутина. Её омертвевшие нити клоками опадали на землю. Они уже не могли никому нанести вреда.

– И всё-таки… Ты уверен, что мы всё правильно сделали? – спросила Айлин, – Что мы только что не лишили этот мир будущего?

Я молча вытряхнул пепел на землю. Растёр сапогом. Убрал трубку и свёрток обратно в сумку. Встал. Повернулся спиной к башне. И подставил лицо солнечным лучам. Живым и тёплым. Расплескавшимся ярким багрянцем по чистому небу. Тяжелые свинцовые тучи рассеялись. Их во мгновение ока разметал тёплый, летний ветер, впервые за семь долгих лет заглянувший в эти края. Теперь по небосводу плыли лишь несколько небольших перистых облачков, медленно догоравших в лучах заката.

– Я не знаю, правильно мы поступили или нет, – я покачал головой, – И боюсь, на этот вопрос мы никогда не узнаем ответ. Но мы сделали выбор. И заплатили за него высокую цену. Теперь нам лишь остаётся надеяться, что этот выбор был верным.

Я протянул Айлин руку и помог ей подняться с камня. Ободряюще хлопнул по плечу.

– Идём домой. Ребята, поди, там нас уже заждались.

* * *

– Должен признать, я удивлён, – Сенешаль расхаживал взад вперёд по своему новому кабинету, позаимствованному у старого губернатора, – Да какое там, я поражён тем, что у вас всё-таки получилось.

Он подошёл к окну, распахнул ставни и посмотрел во двор. В небольшую, пропахшую дымом комнатку тут же ворвался порыв свежего, прохладного ветра. А вместе с ним – резкие окрики солдат, ржание лошадей, скрип тяжело нагруженных фургонов. Королевская армия готовилась выступать в поход. Впрочем, на постоялом дворе, где расположились мои ребята, сейчас происходило то же самое. Разве что идти мы собирались в совершенно другую сторону.

– Я же говорил, – осклабился барон, развалившийся в кресле рядом с нами. В руках он держал початую бутылку вина, – Что это уникальные личности. Чистый брильянт, откопанный мной из навозной кучи.

– С тем, что они экстраординарные, пожалуй и правда, сложно поспорить, – кивнул сенешаль, подхватывая с небольшого стеллажа в углу комнаты увесистый сундучок и с грохотом опуская его на засыпанный бумагами стол, – И такие таланты требуют соответствующего вознаграждения, – Он сел, открыл крышку, схватил с самого верха горсть серебряных монет и принялся их отсчитывать.

– Я смотрю, вы тоже умудрились поиметь с этого предприятия немалую выгоду, – криво ухмыльнувшись заметил я.

В сундучке и правда было немало серебра. Более того, он был буквально забит им под самую крышку. Что-то из этого, конечно, шло на жалованье и нужды солдат. Вот только интуиция подсказывала мне, что большая часть в скором времени осядет в карманах самого сенешаля. Если, конечно, по пути обратно в столицу, остатки королевских сил не встретят орду Алерайцев.

– Ну, как говорил один мой деловой партнёр: хочешь жить – умей крутиться, – улыбнулся он, пересыпая монеты в кошель и протягивая его мне, – Не волнуйтесь, я помню о нашем договоре. Король обязательно услышит о ваших талантах, когда мы доберёмся до столицы. И кто знает, вполне может сложиться так, что в будущем пожелает пообщаться с вами лично. Кстати, вы не надумали поменять свои планы и вернуться с нами в Девять башен?

Я покачал головой.

– Как вы могли заметить, наша рота очень дорожит своей репутацией. И мы привыкли доводить начатые дела до конца, – я бросил короткий взгляд в сторону барона. Тот широко улыбнулся и отсалютовал мне полупустой бутылкой, но тут же болезненно поморщился, проведя пальцами по щеке. Там красовался свежий, ещё не успевший толком затянуться шрам. Байран тоже принимал самое прямое участие в заварушке, командуя нашим правым «флангом». И по его словам, так он не веселился уже очень давно, и вообще – это лучшее, что случилось в его жизни за последние лет пять. Правда, если не принимать в расчёт корабельное сражение с Алерайцами.

– В данный момент мы ещё не выполнили свои обязательства по контракту с королевским послом, – продолжил я, – Так что путь наш лежит к Вороньей скале. Может быть потом…

– Что ж, – Сенешаль встал со стула, захлопнул крышку сундучка и протянул мне руку, – В таком случае желаю вам лёгкой дороги. И не прощаюсь. Что-то мне подсказывает, что мы ещё с вами встретимся. И быть может, снова поработаем вместе.

Я встал. Молча кивнул ему. И крепко пожал протянутую мне руку.

* * *

– Когда это произошло? – спросил я у Бернарда, неторопливо ковыляя вдоль целого ряда погребальных костров, расположившихся посреди свежей вырубки за городским частоколом. Было их тут семнадцать штук. На пятнадцати уже лежали тела погибших братьев. Два соорудили символически. Для участников не вернувшихся из нашей экспедиции.

По другую сторону от нас выстроился отряд, в полной боевой выкладке. Они молча смотрели, кто на костры, кто на нас с Бернардом и ждали, что я скажу.

– Нападение то? – уточнил лейтенант, приноравливаясь к моему шагу, – Да аккурат в тот день, когда наши основные силы выступили на битву с Душеловом. Полагаю, что тот ублюдок, которого ты отпустил в качестве жеста доброй воли каким-то образом пронюхал, где держат пленных, хоть и вели мы его с завязанными глазами. А дальше организовать атаку было лишь делом техники. В городе бойцов то осталось раз-два и обчёлся. На наше счастье, храмовники не ставили себе целью сравнять тут всё с землёй. Лишь вытащили своих, да куда-то свалили. Но всё одно – кровь успели пустить.

– И это всё…

– Нет, – Бернард едва заметно качнул головой, – От атаки святош пострадал лишь наш женский взвод. Хельга и Инга погибли. Астрид – легко ранена. Остальные же, – он кивнул в сторону погребальных костров – это те, кого мы сумели вытащить из урочища непосредственно.

– Вы хорошо поработали, – кивнул я, – Гораздо лучше, чем я смел надеяться. Пожалуй, стоило бы выписать ребятам премию да дать им как следует гульнуть несколько дней. Они заслужили. Но, к сожалению, барон больше не намерен тут задерживатся. В конце-концов у него срочное послание к герцогу… – я на мгновение замялся, пытаясь вспомнить, как же его звали, но имя как назло вылетело у меня из головы, – Забыл, как его там. Так что задержаться, увы, не выйдет.

– В Вороньей скале уже отгуляем, – махнул рукой Бернард, – Там как раз сезон выгонки вина будет в самом разгаре. Кстати, ты так и не объяснил, зачем нам пустые костры. Для магов? Вам же вроде-как пришлось их убить.

– Пришлось, – кивнул я, – Но это не отменяет того факта, что еслиб не они, то экспедиция окончилась бы полным провалом. И обратно бы не вернулся никто. Может… – я снова замолчал, пытаясь подобрать нужные слова, – Может у нас и возникли разногласия под конец. Но погибли они, думая, что сражаются за правое дело. Погибли, как герои. Думаю, этого более чем достаточно, чтобы мы могли воздать им последние почести.

Бернард лишь равнодушно пожал плечами. Магов он недолюбливал. И узнать их с другой стороны у него возможности просто не было.

– Речь то толкать будешь? – чуть погодя поинтересовался он, забирая факел у одного из бойцов. Его я не знал. Должно быть завербовался уже после разгрома Душелова, в моё отсутствие. А может и из королевских к нам перешёл.

– Куда я денусь… – я чуть было не добавил «с подводной лодки», но вовремя вспомнил, что мне придётся объяснять что это. Поэтому, просто взял у него факел и подошёл к первому костру.

– Быть может, в прошлой жизни вы и были ублюдками, – я повысил голос, но постарался не срываться на крик. Так, чтобы он звучал ровно и внушающе, – Но сегодня вы совершили самый настоящий подвиг, достойный того, чтоб его воспевали в балладах. Вы спасли сотни жизней. Мир вряд-ли об этом узнает. Мир вряд-ли это запомнит. Для него вы так и останетесь ублюдками, готовыми прирезать любого за горсть медяков. Но наше братство не забудет вашей отваги и вашей самоотверженности. Гордитесь собой! И не забывайте тех, кто отдал жизнь, сражаясь с вами плечом к плечу.

Отряд вскинул оружие. По рядам прокатилось нестройное, не слишком уверенное «ура».

– Как дойдем до Вороньей скалы, неделю будете гулять и получать утроенное жалованье.

Вот теперь «ура» было столь громогласным, что мне аж уши захотелось прикрыть. Но вместо этого я ухмыльнулся, отметив про себя, что подвиг-подвигом, а деньги всё-таки лучший мотиватор для любого наёмника. И пошёл вдоль ряда костров, прикладывая к каждому из них горящий факел.

Одна за другой вспыхивали колоды дров. Одно за другим исчезали в пламени знакомые лица.… Рогволд – бандит, прибившийся к нам в столице, Берн – один из местных, решивший вступить в отряд после расправы над Когтем, Мика – карманник, прибившийся к нам в Дрейке, Остин – местный пьянчуга, нанявшийся в отряд ещё до заварушки с бандитами. Хельга и Инга – бывшие шлюхи, увязавшиеся за отрядом ещё в столице. И наконец два пустых костра. Тел на них не было. Но в разгорающемся пламени я всё равно отчётливо видел лица магов. Печальные. Задумчивые. Осуждающие. Но в то же время – сочувствующие. Сочувствующие тому грузу, который я на себя взвалил.