Текст книги "Игра не для слабых: Кошмар мага (СИ)"

Автор книги: Мстислав Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Проводник вставил ключ в массивную замочную скважину обитой металлом двери и повернул его. Раздался тихий, но отчётливо различимый щелчок. Смазанные петли тихо пропели и створка неторопливо качнулась внутрь отгороженной комнаты. Спрашивать, откуда у проводника ключ от этой двери я не стал. Я уже устал удивляться. Зато не устал Альберт…

– А откуда… – начал было маг, но проводник оборвал его на полуслове.

– Оттуда. Я не спрашиваю вас о том, что вы собираетесь делать, когда доберётесь до башни, – в голосе проводника сквозило раздражение, – Вы же не пытаетесь разнюхать мои профессиональные секреты. Идём.

Внутри комнаты тоже было сухо и чисто. На резном деревянном столе, расположившемся у дальнего края стены горела свеча. Её мягкий тёплый свет падал на желтое полотно свитка, исписанное мелким, аккуратным почерком. Рядом на крышке стола виднелись несколько свежих, поблёскивающих своими маслянистыми боками, чернильных клякс. Будто бы писарь, который сидел тут, вышел всего-лишь несколько минут назад. Отправился за тряпкой, чтобы убрать последствия своей неряшливости.

У противоположной стороны комнаты расположился массивный камин, выложенный резным камнем и огороженный кованой решёткой. В нем всё ещё тлели красные огоньки углей. Рядом лежала небольшая поленница. Дрова как будто накололи только вчера. Проводник присел возле них на корточки и кинул одно полено в камин. Спустя минуту над деревяшкой уже плясали язычки пламени.

– Располагайтесь, – он широким жестом окинул комнату, – Сидеть нам тут ещё долго.

– Насколько долго? – поинтересовался я, прикрывая за нами дверь и взглядом ища какой-нибудь засов. Не хотелось бы, чтоб отдых прервали незванные гости.

– Пока шатун не уйдет, – в этот момент, будто бы подтверждая слова проводника башня вновь сотряслась от тяжелого удара.

Дерьмово. Парни быть может уже вовсю бьются с силами Душелова. Сколько ещё они смогут оттягивать его войска на себя – непонятно. А мы сидим тут и ждём, пока его высочество неведомая херня не соизволит свалить куда подальше. В этот момент у меня вновь закралась мысль – а на чьей стороне вообще проводник? С другой стороны, он снова нас спас. Мог ведь и не говорить, что с этим шатуном сражаться бесполезно. Сам бы по тихому утёк на второй этаж и преспокойненько пересидел бы тут, пока тварь разбирается с нами. Хотя, если она попыталась бы вломиться внутрь, то наверняка обрушила бы чёртову башню, погребя под завалами и нас, и его. Так кого он спасал на этот раз? Нас или себя. Если напрячь память, то можно вспомнить, что и на болотах он повёл себя странно. Молча стоял и смотрел, пока маги сами не додумались, как выбраться из ловушки.

Я с сомнением посмотрел на проводника и покачал головой. Затем, так и не найдя ничего хоть сколь-нибудь похожего на засов, осторожно прикрыл створку и сел рядом с Альбертом и Сюзанной, уже тянувшими руки к огню.

– Дым разве не выдаст наши позиции? – поинтересовался я, продолжая сверлить проводника холодным, испытывающим взглядом. Но тот, казалось, не замечал его.

– Не будет никакого дыма, – проводник подкинул в камин ещё одно полено и едва заметно покосился в мою сторону, – Он исчезает прямо в трубе. Ещё одно из чудес урочища, не иначе.

– Больше похоже на временную аномалию, – заметила Сюзанна, – Кусок мира, застрявший в прошлом. То, что мы видели на первом этаже: гниль, плесень, разруха – не более чем следы прошедшего времени. Тут же их нет. Как ты сказал, даже пылью вещи не покрываются. Выходит и дым исчезает где-то на границе соприкосновения двух сред.

– Ага, – кивнул проводник, – Вроде того. Поленница всегда остаётся полной, а в лампах всегда есть масло.

– Интересно, оружейной стойки под лестницей это так же касается? – хмыкнул Альберт, – Если и там размножаются мечи, то мы только что наткнулись на золотую жилу. Знай выкидывай их на первый этаж, собирай в мешки, грузи в телегу, да вывози на большую землю сотнями штук.

– Ничего из этого не выйдет, – проводник покачал головой, – Если попытаться вынести отсюда что-то, что принадлежит башне, то оно попросту рассыпется у тебя в руках, когда ты пересечёшь её порог. Опилками или ржавой трухой. Многие пытались, ни у кого не получилось.

Я не стал напоминать ему про ключ от замка, который тоже наверняка принадлежал этой башне. В конце-концов он прав в одном. У него тоже могут быть свои профессиональные секреты. Да и цель у экспедиции совсем другая. Мы ещё успеем пограбить в самой башне. Если, конечно дойдем до неё и если там будет, что грабить.

– Главное, чтобы мы не рассыпались, – хмыкнула Айлин, тоже подсаживаясь к очагу и доставая из заплечного мешка полоску вяленого мяса. Альберт последовал её примеру.

– На людей оно не влияет, – ответил проводник, подходя к окну и проверяя, насколько хорошо держаться засовы ставен, – По крайней мере, если не сидеть тут слишком долго.

Он умолк. По тишине, повисшей в комнате медленно разливались оранжевые отсветы живого пламени. Они отражались в глазах моих спутников, плясали на стенах, наполняя воздух тёплым потрескиванием дров и едва слышным завыванием промозглого серого ветра, где-то в глубине дымохода. А ещё где-то там, за толстой каменной стеной и плотно закрытыми ставнями продолжал бесноваться шатун.

– Странно всё это, – нарушил молчание Альберт, не отрывая своего взгляда от пламени. В его обычно надменном и властном голосе послышались какие-то странные новые нотки. Дрожащие, – Столько планов. Столько усилий. Столько жертв. Жертв во имя тех, кто даже не способен их оценить. И куда нас в итоге всё это привело? К чему?

Сюзанна легонько обняла его. Прижалась к плечу. Мы же с Айлин скользнули по колдуну удивлёнными взглядами.

– Это ты сейчас о чём? – осторожно поинтересовался я, краем глаза следя за реакцией проводника. Но тот, казалось, и вовсе не слушал наш разговор. Сел у стены и прикрыл глаза. До моих ушей донеслось тихое, мерное сопение спящего человека.

– Да, обо всём, – грустно ухмыльнулся колдун, – Вряд-ли ты сможешь меня понять. Без обид, но по сравнению с нами, вы с Айлин мошки-однодневки. Вспыхнули ярко, но сгорели за считанные мгновения, незаметные для мира, – Он на миг замолчал, глядя в огонь, но затем всё-же продолжил, – Впрочем, может оно и к лучшему, что не поймешь. Я бы и врагу не пожелал прийти к такому пониманию.

– Мы всё-же попробуем, – мягко, но настойчиво бросила девушка. Колдун нам не ответил. За него продолжила Сюзанна.

– Для того, чтобы понять, нужно прожить как минимум несколько сотен лет, – тихо сказала колдунья, – С дюжину человеческих жизней учиться, наблюдать взлёты и падения государств, расцвет и упадок собственного ордена. Положить всю эту долгую жизнь на то, чтобы сделать мир лучше. А в ответ получить лишь презрение, травлю и забвение.

– А в конце пути обнаружить себя посреди кучи дерьма, которую оставил твой коллега и в далёком прошлом – друг, – добавил Альберт, – Совершенно беспомощным и непонимающим, что делать дальше. Тут поневоле задумаешься, где именно ты свернул не туда. Стоит ли идти по этому пути дальше? И ради чего?

В комнате вновь повисло тяжелое молчание, нарушаемое лишь глухим, тяжелым рокотом, доносящимся со двора. Тихо потрескивал камин, плюясь искрами в чёрный от копоти дымоход. Тепло, разливавшееся от нагретых камней осторожно обнимало наши уставшие ноги.

– Впрочем, – колдун снова заговорил, – Странно что вы не задавались этим вопросом. Сколько мы путешествуем вместе, вы постоянно сражаетесь. То с храмовниками, то с Алерайцами, то с бандитами, то с нежитью, то тварями урочища, то с самой природой.

– Мы ведь не ищем этих драк, – пожала плечами Айлин, – Они сами нас находят. А у нас, как правило, просто нет выбора.

– И всё-же, – Сюзанна посмотрела сначала на неё, а затем смерила меня долгим, задумчивым взглядом, – За что вы сражаетесь?

Вопрос застал меня врасплох. У меня постоянно не хватало времени чтоб над этим задуматься. И правда, за что? За какую-то высокую цель? Чтобы сделать этот мир лучше? Чтобы осчастливить всех за свой счёт и никого не отпустить обиженным? Херня. Срать мы хотели на людей. По крайней мере тех, кто не сражается с нами плечом к плечу. Да и на мир, по большому счёту тоже. За деньги? Они лишь инструмент. Да, весьма удобный, но никакие деньги не стоят того дерьма, что нам довелось пережить? Чтобы отомстить врагам? А где они эти враги? Тени в тумане, которых я видел разве что во сне. Да и они не являются каким-то вселенским злом, которое надо непременно уничтожить. Просто мы с ними друг-другу мешаем. Мешаем настолько, что ситуация сводится к очень простому выбору: или ты, или тебя.

Я мрачно ухмыльнулся. Ответ в общем-то лежал на поверхности. До одури банальный и до предела прозаичный. Впрочем, разве на войне по-другому бывает?

– Знаешь, боюсь мошкам-однодневкам и правда нечем вас утешить. У нас нет ни высоких целей, ни далеко идущих планов, ни прошлой жизни, о которой можно было бы сожалеть, – я взял кочергу и поворошил тлеющие в камине угли. В дымоход вновь взвился ворох огненных мотыльков. Мотыльков, которые через несколько секунд погаснут, превратившись в холодный, безжизненный пепел. Такие-же мошки-однодневки, как и любой солдат на этой проклятой войне всех против всех. Как на любой войне.

– Ответ у меня есть, но вряд-ли он вам понравится, – я снова замолчал и мрачно ухмыльнулся, обведя своих спутников взглядом, – Мы сражаемся за право прожить ещё один день.

Глава 13
«Энтропия»

– Глубокомысленно, – ехидно резюмировал Альберт, доставая из заплечного мешка небольшой кожаный свёрток. Внутри оказалась искусно вырезанная деревянная трубка, железные щипчики, покрытые искусной вязью и маленький тканевый мешочек, верх которого был перетянут кожаной тесьмой. Маг распустил её и по комнате начал расползаться запах свежего табака.

– Неплохо успокаивает нервы, – бросил он, набивая трубку. Затем на мгновение замер, обвёл нас холодным взглядом и поинтересовался, – Никто не желает?

Мы с Айлин молча покачали головой. Сюзанна же просто крепче прижалась к нему. Забавно, конечно. На публике эти двое старались держаться отстранённо, не афишируя своей связи. Но стоило зрителям исчезнуть, как всё менялось. Нас эта парочка за зрителей, очевидно, не считала. То ли потому, что мы им были ближе, чем люди, то ли наоборот, ещё менее значимы, чем они.

– Ну а я пожалуй раскурю трубочку, – хмыкнул Альберт, взял щипцы, подвинулся поближе к огню и принялся ворошить ими угли камина, выбирая тот, что поменьше, – А то что-то и впрямь расчувствовался на фоне всего… этого, – он вытащил небольшой уголёк и обвёл им комнату. Затем положил его в трубку и подождал, когда затлеет табак. Закрыл глаза. Затянулся. Замер на мгновение, а после выпустил длинную струю густого белого дыма.

– Совсем другое дело, – хмыкнул Альберт, выпуская вторую струю, – Прошу прощения за минутную слабость. Однако, – он хитро прищурился и посмотрел в мою сторону, – Глядя на всё происходящее вокруг, мало какой посвященный смог бы сохранить самообладание. Тут скорее невольно начинаешь задумываться, что, быть может, ваша безумная теория об иллюзорности нашего мира не так уж и далека от истины.

– Одно можно сказать наверняка, – продолжила Сюзанна, – Ваш друг из храмовников похоже был прав несмотря на весь свой фанатизм. С нашим миром в последнее время происходит что-то неладное. Даже если такие, как он это заметили.

– Если вы про Альрейна, то он нам не друг. Скорее просто наниматель, – поправила её Айлин.

– Да и в свете последних событий, последнее тоже под большим вопросом, – добавил я, двигаясь чуть ближе к огню. Стены башни продолжали мелко дрожать от топота шатуна, однако внутрь тварь вломиться не пыталась. Проводник похоже в очередной раз оказался прав. Здесь мы были в относительной безопасности, – Но в одном вы не правы. Он явно не безумец. Скорее крайне хитровыделанный хер, всеми правдами и неправдами рвущийся к власти.

– У него не так уж плохо это получается, – пожала плечами Сюзанна, – Из простого епископа, в ведении которого был небольшой, довольно бедный город и отряд дай бог в пару сотен солдат, в альтернативу Синоду, которую поддерживают несколько великих домов и святое воинство в придачу. Вот только всё равно непонятно, к чему ему эти инсинуации о конце света.

– Наверняка не более чем инструмент контроля толпы, – пожал плечами Альберт, – Чернь очень любит всякие древние пророчества, предсказания о конце света, об избранном что его предотвратит, после чего жизнь у всех станет куда как лучше. Намного приятнее слушать сказочки о том, что кто-то придёт и сделает всё за тебя, чем пытаться исправить что-то самому.

– Либо он гораздо наблюдательнее, чем мы предполагаем, – покачала головой Сюзанна, – Просто использует обстоятельства себе на пользу.

– И тем не менее он заметил, – пыхнул трубкой маг, – Да и не только он. Многие, – Альберт снова покосился в мою сторону, – Как это укладывается в вашу теорию? В чём тут смысл.

Я на мгновение задумался. И правда, как? Нам уже не первый человек говорит, что в последние годы жизнь в этом мире стала сильно хуже. Да и мы сами за время своего путешествия насмотрелись порядком. Последствия послевоенной разрухи? Отчасти, быть может, но почти всё то дерьмо, с которым мы имели дело было создано обезумевшими колдунами. От призрака в Медовище, до урочища в Гронесбурге. И всё это плоды недавних катаклизмов. Как будто кто-то решил, что в этом мире как-то маловато дерьма. Последствий войны, голода, эпидемий, бандитов ему не хватило, и он начал аккуратненько сворачивать оставшимся магам мозги набекрень, превращая их в ходячую катастрофу.

– Энтропия, – внезапно сказала Айлин.

– Что? – вопрос повис в воздухе. Я и оба мага уставились на неё.

– Энтропия, – повторила девушка, – Система повышает коэффициент энтропии.

Заметив наши непонимающие взгляды она на мгновение смутилась, а затем добавила.

– Сейчас объясню чуть нагляднее. Смотрите… Вы нам рассказывали, что первые поколения агентов… или как вы нас называете, демонов, занимались ровно одним – убивали друг-друга, снося всё на своём пути.

Альберт молча кивнул.

– Однако на смену первым, самым отбитым, начали приходить другие. Те, кто был способен к недолгому сотрудничеству для достижения общей цели. Мы по прежнему кидали, убивали друг-друга, но теперь этого стало чуточку меньше, – девушка сняла с пояса фляжку. Сделала глоток, отёрла губы и продолжила, – Третье поколение оказалось способно к долгосрочному сотрудничеству, что позволило выстраивать ему сложные и разветвлённые структуры. Убийства себе подобных были поставлены на поток и обрели цель, однако личная заинтересованность каждого агента в этом заметно снизилась. Четвёртое же поколение, – Айлин на несколько мгновений задумалась, – Оно стало переходным. Попыталось разорвать круг убийств, в который нас загнали с самого начала и, похоже, несмотря на свой формальный провал, косвенно всё-же преуспело в этом. Нас же, можно назвать пятым поколением. И, как вы могли заметить, мы пошли намного дальше простого взаимовыгодного сотрудничества. А кроме того, вообще не стремимся к убийству себе подобных.

– Я всё ещё не понимаю, как это связано с… – начал было Альберт, но девушка покачала головой, оборвав его на полуслове.

– Системе нужно, чтобы такие, как мы, умирали, – после недолгой паузы пояснила она, повернувшись ко мне, – Она ведь получает данные для своего последующего развития только в момент смерти одного из агентов?

Я молча кивнул. По крайней мере именно к этому выводу мы пришли, собрав в кучу все детали мозаики, что были у нас на руках.

– Так вот, по сравнению с первыми поколениями мы стали гибнуть крайне редко, перестав убивать друг-друга. Система стала получать гораздо меньше данных. Развитие начало пробуксовывать и, видать, какой-то внешний наблюдатель решил подкрутить коэффициент случайных негативных событий, заметно увеличив энтропию её энтропию. Логика проста – раз вы не хотите умирать от рук друг-друга, значит начнёте дохнуть от естественных причин. Всё во имя одной лишь цели – сделать следующее поколение ещё более живучим, чем мы.

– А наша роль какая во всём этом театре абсурда? – поинтересовалась Сюзанна.

– Декораций, – пожала плечами девушка. На мгновение замолчала, но заметив что Альберт чуть было не задохнулся от возмущения, всё-же добавила, – И сдается мне она даже более почётная, чем у актёров, главная задача которых – как можно быстрее умереть на сцене. Да и вообще, если так разобраться, то мы все – части одной и той же системы, а следовательно – сидим в одной и той же жопе.

– Мда уж, на всё то у вас есть ответ, – колдун разочарованно покачал головой и снова выпустил густую струю дыма. Он не хотел мириться с такой реальностью, но и подкопаться к ней был не в состоянии. Слишком уж хорошо эта теория ложилась на нашу действительность, – Кроме одного. Как выбраться из этой самой жопы?

– Нам то откуда знать, – я грустно ухмыльнулся, – Как я уже говорил, у нас задача гораздо проще – прожить ещё один день. И пока она не решена, о «высоком» думать попросту некогда.

– Мда уж, глубокомысленно, – снова повторил Альберт, стряхнул пепел прямо на пол и принялся снова набивать трубку. В его голосе сквозила горькая ирония.

И мага трудно было в этом винить. Услышать, что вся твоя жизнь была не более чем миражом, а ты сам – лишь декорация в чужом спектакле. И не просто услышать, а начать это осознавать…. Чёрт, это ведь по настоящему страшно. С другой стороны Айлин права. Мы сами находимся не в лучшей позиции. Если её догадка верна, а она скорее всего верна, ибо слишком уж хорошо закрывает все оставшиеся белые пятна в нашей картине мира, то… Мы словно звери в клетке, стены которой начинают медленно сжиматься, грозя раздавить нас всех. И оставшихся в живых ставят перед крайне незамысловатым выбором. Убивай или будешь убит. Неважно кем – твоим собратом, который решил, что в живых надо остаться любой ценой или стенами камеры, которые расплющат всех, в случае если вы откажетесь резать друг-друга…

Впрочем, эта догадка проливает свет ещё и на старый конфликт, между сторонниками мирной концепции и апологетами продолжения бойни. Резня в совете случилась не на пустом месте. Вероятно адепты старого подхода догадывались, что в случае прекращения смертей система начнёт ужесточать правила. Сторонники мирной концепции, напротив, предпочитали не рассматривать всерьёз такую возможность. И резня устроенная на совете была лишь отчаянной попыткой сохранить текущий миропорядок. Попыткой провальной. Система, скреплявшая его рассыпалась, а новое поколение, которое должно было пойти под нож, чтобы выиграть для верхушки время, оказалось слишком уж хитрожопым, живучим и в то же время – миролюбивым. Как итог, потенциальный конец света был лишь отложен, но не предотвращён.

После этого вспыхнул новый конфликт, между магами и храмовниками. Колдуны, один за другим, начали сходить с ума, создавая катастрофы локальных масштабов. Система по какой-то причине выбрала именно их, как источник случайных плохих событий. Кто знает, может их разум и так блуждал по грани безумия из-за открывшихся для них возможностей, а может просто так прописан код нашего мира. Святоши же видя это, подняли население на борьбу со всеми, кто обладает хотя-бы самыми малыми зачатками магических способностей. Тоесть и с агентами тоже. Система попыталась создать для нас врага, с которым не вышло бы договориться. Вот только маги очень быстро кончились, а пятое поколение агентов оказалось слишком умным, чтобы бодаться с орденом лоб-в-лоб. В итоге его разогнанная военная машина начала пожирать саму себя, расколов церковь на синод и сторонников Альрейна.

Паззлы вставали на место один за другим, стремительно обнажая чудовищное нутро этого мира. Иронично, что все эти знания были доступны нам с самого начала, по сути. Мы могли ещё в Деммерворте собрать эту мозаику, если б вовремя задали правильные вопросы или хотя-бы на пару минут остановились и подумали, что мы такое есть, и что есть мир вокруг нас. Но… Все мы сильны задним умом.

Да и что бы нам дало тогда это знание? Тем более, что главный вопрос по прежнему висит в воздухе: «Что делать?» Кто виноват – тут понятно и без лишних слов. Ни маги, ни храмовники, ни волки, ни вольные странники тут вообще ни при чём. Они лишь действовали в тех рамках, в которые их поместили. Виновата система, а вернее, её создатели, загнавшие нас всех в такие условия. Вот только нам от понимания этого факта ни жарко, ни холодно. До них добраться мы не можем – попробуй сделай это без тела во внешнем мире. Изменить систему тоже пока не в состоянии – нет доступа к её коду и настройкам. Так что ответ на вопрос: «а что делать?», остаётся ровно один. Прожить ещё один день. Сосредоточить усилия на личном выживании и наращивании влияния, чтобы потом уже получить возможность искать решение этой проблемы. Забавно, но всё в итоге вернулось к тому, к чему мы пришли интуитивно давным-давно. Земля, крепость, личная армия и независимая экономика, которая бы её кормила. С другой стороны, теперь мы хотя-бы будем понимать, зачем это делаем.

– О чём задумался? – Айлин тихонечко села рядом, оторвав меня от размышлений.

– Да так. О высоком, – мрачно ухмыльнулся я, понимая, что сейчас совсем неподходящее время делиться такими мыслями. Девушка или уже дошла до этого сама, или начнёт загружать себе мозги всей этой хренью как раз в тот момент, когда нам нужно сосредоточится на текущем деле.

– Поделишься? – она взяла меня под руку и легонько прижалась, положив голову на наплечник доспеха.

– Обязательно. Но позже. Там слишком всё… непросто, – уклончиво сказал я, глядя на тлеющие угли. Дровина, которую подбросил проводник давно уже прогорела, однако они и не думали тухнуть.

– Слышите? – тихо спросила Сюзанна, внезапно насторожившись.

– Я ничего не… – начал было Альберт, но сам оборвал фразу на полуслове. До него, видать дошло чуть раньше, чем до всех присуствующих, но в следующий миг дошло и до нас.

– Шатун ушёл, – полушёпотом бросила Айлин, поднимаясь с пола, – Пора собираться.

Я встал и посмотрел в сторону проводника. Мужик уже не спал. Он внимательно смотрел на нас. По его лицу блуждала мрачная ухмылка. Будто бы он с самого начала слушал наш разговор. И не просто слушал, а понимал, о чём шла речь. Заметив наши вопрошающие взгляды, он нехотя поднялся, подошёл к стене и приложил к ней ухо. На несколько долгих мгновений в комнате повисла напряженная тишина, тонкий полог которой разрывало лишь едва слышное потрескивание углей в старом камине.

– И правда ушёл, – наконец бросил проводник, оторвавшись от стены, – Пора в путь. Неплохо было бы добраться до второй моей лёжки, до темноты.

– Выходит, мы сегодня до башни не дойдем? – в голосе Сюзанны послышались тревожные нотки.

– Это странно, – покачал головой Альберт, убирая трубку и щипчики обратно в кожаный свёрток, – Со стен Раудхофа казалось, что до башни рукой подать. Утром вышли, к обеду уже на месте. Тут же вёрст семь должно быть, если не меньше.

– В урочище не бывает прямых дорог, – пожал плечами проводник, – А ежели такая вам попадётся, то знайте – ведёт она вас не к цели, а к смерти.

– Да тут, как будто, всё ведёт к смерти, – скептически заметил колдун, тоже поднимаясь на ноги, – Вот уж воистину, мир мёртвых.

Проводник смерил его долгим, тяжелым взглядом. Покачал головой и, не сказав ни слова, потопал к выходу. Мы так же молча последовали за ним.

На первом этаже башни почти ничего не изменилось. Всё та же вода, стекающая по стенам, всё те же скользкие, поросшие водорослями и лишаём ступеньки. Разве что следы наши с них пропали. Начисто. Поднимаясь, мы должны были подошвами ботинок содрать весь этот налёт, однако сейчас на лестнице не осталось даже намёка, что по ней кто-то когда-то ходил.

– Вы гляньте… – Айлин подошла к окну возле которого оставила своё копьё и с трудом оторвала оружие от стены. Его древко потемнело и покрылось тонким зеленоватым налётом. Остриё тронули первые разводы ржавчины, – Оно тут мхом поросло, пока мы наверху сидели.

– Временная аномалия, – ответила Сюзанна, счищая мох и водоросли со своего копья, – Если на втором этаже время застыло, то здесь оно, похоже, идёт во много раз быстрее, чем во всём остальном мире.

– И это снова касается только вещей, – продолжил за неё Альберт, и немного помолчав, добавил, – Я надеюсь.

Двор ничуть не изменился. Вопреки нашим ожиданиям он не был покрыт воронками от ударов, следами огромных лап, да и вообще какими-либо следами. Лишь жидкая грязь, между бугорками которой поблёскивали несколько мутных луж. Посреди двора по-прежнему сидел силуэт человека с камнем в руке. И по-прежнему он на нас не обращал никакого внимания.

– Лучше поскорее убраться отсюда, – коротко резюмировал я, пролезая вслед за проводником в узкий пролом в стене. Возражений не последовало. Весь отряд думал о том же самом.

Но, далеко уйти нам было не суждено. Выбравшись из крепости и протопав метров пятьдесят по скользкой, ухабистой, дороге, полотно которой уже потихоньку начало зарастать серыми стебельками пожухлой травы, проводник повернулся к нам и мрачно бросил:

– Теперь надо быть вдвойне осторожными. Мы вступаем на тропу мертвецов.