Текст книги "Настоящая любовь (сборник)"

Автор книги: Мойра Тарлинг

Соавторы: Барбара Босуэлл,Кэролин Грин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Минут десять Рейф стоял на кухне, прислонившись к притолоке, и наблюдал, как Холли крошит картошку и сельдерей. Наверно, она чувствует себя палачом, управляющим гильотиной, усмехнулся он. Не трудно догадаться, чью голову она кладет на доску.

Холли не знала о присутствии гостя. Она не заметила, что открылась входная дверь. Рейф проник в дом почти следом за ней, ожидая продолжения ссоры. Вместо этого он нашел ее занятой приготовлением салата. Несколько минут назад она застала его врасплох. Теперь пришла его очередь. И он ждал.

Весь месяц его мучили воспоминания о том вечере в мотеле, когда он видел ее почти обнаженной. Мысленно он легко представил ее груди, округлые и упругие, узкую полоску талии и гладкую кремовую кожу живота. Он увидел, как она сидит рядом с ним в одних только маленьких белых трусиках…

Рейф чуть пошевелился, заставив себя вернуться к реальности. Холли почувствовала, что не одна в комнате, и резко повернулась. У нее перехватило дыхание.

– Что вы тут делаете?

– Дверь была не заперта, – пожал он плечами. – Я понял это как приглашение.

– Вы ошиблись.

– Меня не приглашают?

– Нет! Уходите. Пожалуйста. – «Леди всегда должна быть вежливой с джентльменом», – насмешливо вспомнила Холли фразу из одного пособия для будущих невест.

– Ни за что. – Хорошо, мысленно похвалил себя Рейф. Первую атаку он отбил. Но что делать дальше? Надо придумать план действий, а не пожирать ее глазами.

– Я хочу знать, как вы получили важную и секретную информацию о моей семье? – наконец осенило его.

– Неужели вы еще не догадались? – Холли саркастически засмеялась. – Так и быть, скажу вам. Я поставила жучки в каждой комнате вашего дома. И мне известно все, что у вас делается и говорится. За вами идет слежка днем и ночью. Оборудование для наблюдения я держу на чердаке и собираюсь продать информацию тому, кто больше даст.

– Женщина, – он вскинул брови, – мне кажется, вам следует охладить свой пыл.

– Я же псих, не забывайте об этом.

– Холли, – улыбка искривила уголки губ, – не думаете ли вы, что лучше положить нож на стол?

Она поняла, что во время своего гневного монолога размахивала ножом.

– Если это порадует вас…

– Да. Или дайте слово, что не собираетесь всадить его в меня.

– Мне сейчас не до шуток. Я занята. – Холли повернулась к нему спиной. – Уходите и оставьте меня одну.

– А что, если я послушаюсь, Холли? – Он сделал несколько шагов по кухне и встал прямо позади нее. – Вы не будете огорчаться, если я оставлю вас одну?

Низкий, хриплый голос соблазняюще звучал возле ее уха.

– Нет, я хочу быть одна, – настаивала она. Рейф стоял так близко, что она чувствовала изгибы его тела. Горячие сильные мужские ладони скользили от плеч к запястьям.

– А как насчет того, чего хочу я? – Рейф положил подбородок ей на макушку.

Холли боролась с желанием закрыть глаза и расслабиться. Это же так легко! Тепло его тела ласкало ее, проникало в самую глубину. Она слышала биение его сердца, вдыхала аромат его лосьона после бритья.

– Вы больше не злитесь? – Сознание Холли тотчас прояснилось. Она положила нож и выключила воду.

– Не могу вспомнить, с чего это я вдруг разбушевался? – Рейф пробовал губами ее волосы.

– Я хорошо помню. – Она опять напряглась. – Вы думали, что у меня есть хитроумная цель и я готовлю заговор против…

– Это теория Флинта. Не моя. – Рейф крепче прижал ее к себе и принялся медленно массировать ей живот. – Наша семейная компания – вся его жизнь. Как сверхзаботливый родитель, он иногда видит то, чего нет на самом деле.

– Это вы спросили, какая у меня цель, а не Флинт, – напомнила она и попыталась высвободиться. Но он не выпустил ее.

– Вы – психолог, вам и карты в руки. Мне хотелось небольшой драчки. И я знал, что с вами этот номер пройдет. Что вы и сильная и слабая одновременно. Разве в таком поведении есть смысл?

– На самом деле ваше поведение вполне объяснимо, если его рассматривать в более широком контексте. – Холли задумчиво сдвинула брови. – Вы только что закончили неприятный телефонный разговор. Я слышала, как вы кричали на бедную Треси.

– Вы ее даже ни разу не видели, а говорите «бедная Треси». Но это правда. Она всегда была пассивной и нерешительной. Жертва обстоятельств и злых людей. Она доводит меня порой до отчаяния.

– Треси не кричит на вас?

– Нет, она не кричит. Если бы я разозлился на нее, а она дает мне немало поводов, Треси просто потопила бы меня в слезах. Наши разговоры всегда заканчиваются тем, что я чувствую себя жестоким тираном.

– Поэтому вы пребывали в раздраженном состоянии, и тут очень кстати подвернулась я.

– И стали на меня кричать. Учтите, это комплимент, – быстро добавил Рейф.

Холли поняла его слова в том смысле, что он не против, если женщина отстаивает в споре с ним свою точку зрения. Это ей понравилось.

– Флинт не обрадуется, если узнает, что Кэмрин и Кэйлин известно об акциях компании, завещанных нашим отцом. – Пальцы Рейфа соблазняюще играли с металлическими пуговицами на ее рубашке. – Откуда она узнала?

– Она не сказала, – пробормотала Холли. Трудно сосредоточиться на разговоре, когда губы Рейфа изучают каждый изгиб ее шеи! Еще труднее оставаться пассивной. Она повернулась лицом к нему и слегка потерлась о его тело.

– Рейф, поверь, у меня нет никакой цели.

– Зато у меня она есть, Холли. – Он наклонился и коснулся губами ее рта. И потом стал нежно целовать до тех пор, пока ее губы не раскрылись и языки не начали любовную игру. Наконец Рейф оторвался от Холли и, чуть откинувшись назад, посмотрел на нее. Влажный и воспаленный рот, прерывистое дыхание, затуманенный взор…

– Я хочу тебя, Холли, хочу любить тебя. Я с нетерпением ждал, когда наступит этот миг. И он пришел. Почти месяц мы проводили вместе каждый день. Мы видели друг друга в разных ситуациях. Теперь ты не можешь сказать, что мы не знаем друг друга.

– Ты прав, я не могу так сказать. – Она обняла его за шею и посмотрела прямо в глаза. Ноги сделались ватными, ей захотелось скорее лечь, чтобы эта восхитительная слабость разлилась по всему телу.

– Холли, давай не будем больше откладывать. Позволь мне любить тебя. Здесь. Сейчас.

– Да, Рейф. – Больше никакого самоконтроля! Она любит его, призналась себе Холли. Уважает и восхищается им. Всю прошедшую жизнь она ждала его. Недаром им обоим кажется, будто они знали друг друга всегда. Он именно такой мужчина, какой ей нужен, с ним она готова провести все оставшиеся дни.

Рейф поднял ее, прижал к груди и понес по лестнице вверх в ее спальню.

– Меня никогда прежде не носили на руках, – пробормотала Холли. – Это очень романтично. Не говоря уже о том, что возбуждающе.

Он бережно положил ее на кровать. Купленная Рейфом ловушка снов слегка раскачивалась от ветерка, который шел от вентилятора на потолке.

– И никаких тревожных снов? – спросил он, взглянув на цветную паутину.

– Это зависит от того, как ты понимаешь слово «тревожный», – улыбнулась Холли. – Потому что в последнее время мне снятся такие тревожные сны, что они и тебя бы вогнали в краску.

– Меня? Ни за что. – Рейф сбросил футболку. – Должен признаться, что когда я сегодня увидел тебя на пороге моей спальни, мне меньше всего хотелось с тобой ссориться. Я хотел любить тебя.

– Я тоже, – призналась она, вспомнив, с каким трудом ей удалось удержаться от того, чтобы не броситься ему в объятия.

– И больше нет неразрешенных сексуальных вопросов? – Он разделся догола, а она ахнула, не в силах оторвать глаз от его красивого тела.

– Нет, Рейф, – прошептала она. – Они все разрешены. Теперь ты – моя ловушка для сладких снов наяву. Только у нас будет наоборот: все плохое пусть улетает в дырку, а хорошее остается.

– Договорились, можешь на меня надеяться. Ты так нужна мне, Холли. – Он лег рядом с ней и начал медленно раздевать ее. Она помогала ему. – Я ждал этого момента с той первой ночи в мотеле.

– Я тогда не хотела останавливаться, но слишком нервничала, – призналась Холли. – Ты не можешь себе представить, сколько раз я переживала заново ту ночь.

– С другим исходом? – (Она кивнула.) – Солнышко, я тоже. Последний месяц ночь за ночью я мучился, воображая, как мы целуем и любим друг друга, – весело добавил он.

– Но, Рейф, согласись, что мы тогда правильно поступили. Надо было остановиться. Все произошло слишком быстро, даже…

– Холли, помнишь, я сказал тогда, что у тебя есть склонность вечно во всем искать смысл? – Он притянул ее к себе. – Ты опять этим занялась. Мне придется поцеловать тебя, чтобы ты хоть немного помолчала.

– По‑моему, это неплохая идея.

Рейф завладел ее ртом властным и полным неутоленной страсти поцелуем, который продолжался, кажется, бесконечно. Наконец он нехотя поднял голову.

– Тебе будет хорошо, Холли. Обещаю.

– Я знаю. – Ее тревожило отсутствие опыта. От длительного воздержания она ощущала себя старой девой. Вдруг она не оправдает ожиданий Рейфа? Мысль о том, что он разочаруется в ней, была невыносима.

– Я… я очень хочу, Рейф, чтобы ты остался мной доволен. – Холли с трудом сглотнула. – Но если я…

– Расслабься. Ты выступаешь не на отметку, – улыбнулся Рейф. – После стольких ожиданий быть с тобой рядом и целовать тебя – уже блаженство.

– Значит, мне можно не беспокоиться? Ты все возьмешь на себя? А я буду лежать бревном? – Его слова прогнали тревогу.

– О, сладостная моя, ты определенно будешь активным игроком, – засмеялся Рейф.

Его ласки действовали, как электрический ток, и Холли вскоре забыла обо всем на свете. Она стонала, и ее бедра двигались в медленном эротическом ритме. Но с каждой секундой он убыстрялся.

– Не сдерживай себя, милая. Пусть это произойдет. – Его рот, влажный и жаркий, исследовал ее шею. Потом перешел к соскам. Она даже и представить себе не могла, в какие волшебные краски расцвечивается мир, когда тебя обнимает и целует любимый. С одной стороны, ей хотелось, чтобы эти мгновенья длились как можно дольше, а с другой, не терпелось поскорей узнать всю глубину и силу этого удивительного чувства.

Когда Холли наконец открыла глаза, Рейф держал ее в объятиях и улыбался.

– Никогда не видел, чтобы бревна так извивались и кричали.

Она покраснела и хрипло прошептала:

– Не знаю, что и сказать, Рейф.

– Неужели? По‑моему, в первый раз за все время нашего знакомства! Ты определенно умнеешь.

Оба засмеялись.

– Ты очень красивая, Холли, – ласково произнес он.

– Ты тоже. – Она крепко сжала его напряженную плоть. – Не могу дождаться, когда ты войдешь в меня, – пробормотала она.

– Не хочу, чтобы ты спешила. У нас с тобой впереди уйма времени. И мы не считаем баллы. Договорились?

Она кивнула.

Осмелев, она достала из ящика прикроватной тумбочки пакетик из фольги.

– Помнишь? Ты дал его мне той ночью в мотеле на хранение.

– А другие? Тоже в ящике? – Холли кивнула. – Отлично. Все пригодятся!

Когда их тела соединились, чистое и неподдельное счастье овладело ею. Он стал ее частью, принадлежал ей так, как еще ни один мужчина в мире.

– Я люблю тебя, Рейф.

Слова соскользнули с губ. И она не пожалела об этом, хотя он ничего не сказал в ответ.

Бурный чувственный поток подхватил их и долго нес все дальше и дальше до тех пор, пока они одновременно не достигли заветного берега.

Они лежали рядом в сладкой истоме, и слова им казались лишними.

Их покой нарушил резкий телефонный звонок, ворвавшийся к ним в комнату будто из другого измерения.

– Не отвечай, Холли. Тебя нет, – с жаром произнес Рейф.

– А если это Кэмрин?

– Включи автоответчик. Если что‑нибудь случилось, тогда возьмешь трубку.

После шести звонков из микрофона донесся низкий мужской голос:

– Привет, Холли. Это Коллин. Я бы, конечно, мог попросить тебя перезвонить мне, но уверен, что ты не удосужишься это сделать. Поэтому я сам позвоню тебе попозже. Пока.

– Это был Коллин Уидмарк. – Холли почувствовала, как сразу напряглось тело Рейфа.

– И часто он звонит тебе? – Рейф не мог спокойно лежать. Он взбил подушки, прислонил к изголовью кровати и сел. – Похоже, что это не первый его звонок. – Подходящий жених, ничего не скажешь, сын босса. Он даже не потрудился назвать фамилию, а ограничился только именем.

– Он мне уже звонил несколько раз. Коллин Уидмарк – живое доказательство того, что в некоторых случаях советы для неумелых барышень бывают полезны.

– Что это значит? – натянуто спросил Рейф.

– Недостижимость желаемого подстегивает некоторых мужчин, делая их более настойчивыми. – Холли чуть приподнялась и прижалась к нему, положив руку на живот. Легкими поцелуями она проложила дорожку от ключицы к шее.

– Ты говоришь, что этот тип преследует тебя?

– Наитипичнейший случай с точки зрения психологии. Коллин Уидмарк испорчен вниманием женщин. И ему трудно поверить, что нашлась одна, которую не интересует его общество.

– И он не понимает слова «нет»?

– Коллин думает, что я с ним играю, и поэтому продолжает звонить. Но он никогда не выходил из рамок приличия, – поспешно добавила Холли, заметив грозовое выражение Рейфа.

– Ты прежде не говорила о нем. – Он наконец обнял ее.

– О чем говорить? – Холли усмехнулась. – Ты ревнуешь? Я польщена.

– Проклятие! Холли, это не забава. Я не хочу, чтобы какой‑то наглый индюк звонил тебе.

– Держу пари, что Коллина Уидмарка впервые назвали наглым индюком! – засмеялась Холли. – Большинство смертных считают его прекрасным принцем.

– Но ты ведь так, надеюсь, не считаешь? – Рейф чуть расслабился. Хотя настойчивость такого типа, как Коллин Уидмарк, вызывала у него тревогу. – Тип имеет красный «порше» последней модели, – нехотя добавил он. – Не знаю, кто он – индюк, шакал или кто‑то еще, но вкус у этого парня явно есть.

– Очень рада за него. – Теперь Холли улыбалась во весь рот. – Неужели ты думаешь, что мне важно, на какой машине ездит человек?

Неожиданно мысли Рейфа направились абсолютно в другую сторону. Какой странный поворот совершился в его судьбе, подумал он. Раньше всегда присутствие детей мешало ему в отношениях с женщинами. Все они считали, что дети лишь усложняют жизнь, и уходили от него. Профессиональный интерес Холли к работе с подростками, наоборот, позволил ему сблизиться с ней.

Дети откровенно любили Холли, доверяли, полностью приняли ее. А Рейф пользовался всеми преимуществами ее участия в их жизни. Кэмрин и Кэйлин постоянно брали ее машину, чтобы ездить на почту, где они обе теперь работали. Или если, скажем, мальчики хотели смотреть одну телевизионную программу, а девочки другую, то всегда можно было разделиться и отправиться в гости к Холли.

Они так много времени проводили вместе, что естественно пришли к разделению обязанностей. Когда он ездил в командировку или встречался с клиентами, Холли охотно оставалась с детьми.

С появлением Холли жизнь Рейфа полностью изменилась, и никто не имеет права вносить в нее разлад. Холли принадлежит ему и больше никому!

– И давно этот Уидмарк начал тебе звонить? – хмуро спросил Рейф.

– Он пришел в офис Уидмарка в один из первых дней после моего приезда и с тех пор время от времени звонит, – вздохнула Холли, положив голову на плечо Рейфа. – Я всегда отказывала ему. Ни разу не согласилась на встречу, решительно отвергала даже самые соблазнительные предложения. Допрос окончен?

– Определенно. Кому охота тратить время на разговор о тупице вроде Уидмарка?

– По‑моему, никому. – Холли удалось сдержать улыбку.

Он поцеловал ее, она ответила. Но когда он попытался перейти к более решительным действиям, отстранилась и поцеловала его в щеку.

– Рейф, насчет Треси…

– Я не хочу сейчас говорить о ней. – Рейф попытался овладеть губами Холли.

– Это важно, Рейф.

– Солнышко, я не хочу бороться с тобой.

– Отлично. Я тоже не хочу борьбы. – Она снова отклонила его ищущий рот. – Треси хочет порвать со своим партнером, который не любит детей?

– По крайней мере так она говорит сегодня вечером. – Рейф сел, темные глаза теперь напоминали льдинки. – Кто знает, что она скажет завтра утром? Она по‑прежнему витает в волшебных сказках. Но сейчас она позвонила очень некстати. Перед самым началом учебного года. Она не видела детей с праздника Четвертого июля, а тут пожалуйста!

– Но если Треси хочет забрать детей… Она же мать! – Холли повернулась к нему.

– Может, она и хочет, но так ли сильно, чтобы порвать со своим парнем? Сомневаюсь. Она сказала, что намерена прогнать его. Но пока никак не прогонит.

– Наверное, ей нужен толчок, чтобы сделать это. Она заберет детей…

– Мы не говорим о том, что ей нужно. Когда она подписала бумаги о моем опекунстве, я ей твердо объяснил, что мальчики не будут, будто футбольный мяч, перелетать из одного места в другое. Мой друг, специалист по вопросам опеки, специально внес этот пункт в наше соглашение. Для суда его достаточно.

– Треси не может себе позволить бороться с тобой в суде.

– Не пытайся представить Треси жертвой несправедливости. Она не способна вывести правильное суждение, у нее нет и капли здравого смысла. Она бросила детей ради безмозглого бездельника, которого знала меньше двух месяцев.

– Когда мальчики пришли сюда, они первый раз расстались с матерью или она и раньше отсылала их к чужим людям? – спросила Холли.

– Первый раз.

– Я хочу напомнить тебе, что Трент и Тони очаровательные и вполне управляемые мальчики. Они бы не были такими, если бы подвергались насилию и жили в пренебрежении до того, как переехали к тебе.

– Холли, ты говоришь как типичный психиатр.

– Спасибо, – ласково проговорила она. – Разреши вернуть комплимент. Ты говоришь как типичный юрист.

– Дети Треси в опасности. – Рейф пытался обуздать праведный гнев. – У ее партнера вспыльчивый характер, и он ненавидит детей. Черт возьми, она сама это признает. Поэтому она и отправила мальчиков ко мне.

– Но если она хочет порвать с этим мужчиной, разве не лучше поддержать ее? Угрожая судом в борьбе за опеку, ты лишь толкаешь ее на продолжение губительных для нее отношений с бездушным и эгоистичным человеком.

– Холли…

– Связь между матерью и ребенком одна из самых глубоких и сильных. Если Тони и Трент хотят быть с матерью, Рейф, и она хочет быть с ними…

– Холли, это жизнь, а не психологический тренинг. И Треси Крайдер не твоя пациентка.

– А могла бы ею быть. – Карие глаза Холли засверкали. – Цель психотерапевта как раз и заключалась бы в том, чтобы поддержать ее в решении порвать с никудышным партнером и объединить семью, а главное – сделать ее сильной, самостоятельной женщиной, а не пассивной жертвой.

– Она с трудом сводит концы с концами, и ей не по карману психотерапевтическое лечение.

– Ничего страшного. Буду работать на общественных началах.

– Ты пойдешь на это? Да? – уставился на нее Рейф.

– Я хочу помочь Тренту и Тони, а значит, и их матери. И ты, Рейф, думаешь точно так же.

– Ты слишком доверяешь мне, Холли, – промямлил Рейф. – Треси доводит меня иногда до бешенства.

– Но тем не менее ты продолжаешь помогать ей, Рейф. Ты не поворачиваешься спиной к людям, не отказываешься от взятых на себя обязательств. Ты хороший человек, Рейф. Лучший из всех, кого я знаю.

Сердце Холли разрывалось от любви к нему. В этом чувстве была и страсть, и дружба, и восхищение, и желание двигаться к общей цели. Она прижалась к нему всем телом, и их рты слились в долгом, жарком поцелуе.

– Рейф, пожалуйста, – вскрикнула Холли. – Я хочу тебя. И не могу ждать ни минуты.

– А мы и не будем ждать. – Одной рукой он прижимал ее к себе, а другой полез в ящик за презервативом.

Увы, в тот момент, когда пальцы разорвали фольгу, послышалось хлопанье дверей машины и голоса Кэмрин, Кэйлин, Трента и Тони.

Холли и Рейф переглянулись и хором застонали.

– Кэмрин обещала, что поедет с детьми в «Молочную королеву», а оттуда сразу домой. – Холли нехотя отстранилась от Рейфа. – Похоже, что она так и сделала.

– Не могу поверить. – Все тело Рейфа пульсировало от неудовлетворенности. – Могла бы погулять как следует. У моей маленькой сестры настоящий талант быть несовместимой с желаниями окружающих.

Интересно, мелькнуло у Холли, заметил ли Рейф, что обошелся без своего любимого словца «полукровка», говоря о Кэмрин. Она посмотрела на него любящими глазами и стала быстро одеваться.

– Я пойду к детям. А ты можешь не спешить.

– Пойду приму холодный душ. – Он спустил ноги с кровати. – И Холли… – Его голос, низкий, сексуальный, остановил ее на пороге. – Ночью я снова приду, – он коснулся ловушки снов, – чтобы выполнить некоторые из снов плохой девочки.

Внизу в гостиной застучали в стену. Холли выбежала из спальни.