Текст книги "История Одного Андрогина (СИ)"

Автор книги: Морган Роттен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Синди напрягла свое внимание. Франк подошел к ней ближе и продолжил:

– В общем, такое дело, Синди! – обхватив ее за талию, – Видишь вон того азиата около рояля?

В конце холла, около рояля, стоял средних лет мужчина, представительного вида, с короткой стрижкой и стремительным взглядом.

– Ммм… да! – порыскав глазами, сказала Синди.

– Это мистер Нагасаки. Он представитель Кензо. И он хочет поговорить с тобой.

Синди неохотно приняла решение поговорить с этим мистером. Частично, мыслями, она уже была дома после столь длительных и изнурительных командировок. Она предполагала, что этот мистер хочет предложить ей какое-либо сотрудничество с Кензо. И лишь это двинуло ею в этот момент. Она никогда не работала с Кензо. И подойдя к мистеру Нагасаки, Синди уже была в предвкушении разговора.

– Мистер Нагасаки! Позвольте представить вам – Синди Уолкотт собственной персоной. – сказал Франк со всей своей подвыпившей официальностью, – Синди – это Кирошито Нагасаки!

Синди махнула головой в знак приветствия и улыбнулась, а Кирошито покланялся в ответ.

– Очень приятно, Синди! – взяв ее за руку для рукопожатий, – Я поклонник ваших образов, Синди! Вы великолепна! – снова откланявшись.

Синди лишь молча кивнула в ответ, будто имея больше важности, чтобы не проронить ни слова. Хотя, на самом деле, Синди попросту не любила, когда ей льстят из вежливости, и поэтому не отвечала словами благодарности. Впрочем, многие были наслышаны этим, и их не удивляло высокомерное отношение Синди к данному аспекту.

– Кирошито! У вас были вопросы к моей ласточке? Так прошу вас, не стесняйтесь! – как всегда, встрял Франк, затягиваясь своей сигарой.

– О, да! – будто прервав наслаждение, – Я хочу предложить вам работу, Синди! Сказать по правде, я долго следил за вами, ибо являюсь вашим поклонником. Те образы, которые вы воплощаете в фотографиях, то, как вы преподносите себя на подиуме. Это характер, это харизма, это личность, а не просто манекен, какими привыкли все видеть моделей. И мне кажется, именно вас не хватает на показах Кензо.

– Я заинтригована! Вы хотите предложить мне что-нибудь конкретное? – сказала Синди.

– Да! Я хочу вас видеть на ближайших показах Кензо в Токио и Нью-Йорке! К тому же несколько фотосессий тоже не помешает. Это займет пару недель. А дальше разберемся, какое сотрудничество нам с вами поддерживать!

– Я отдам вам ее даже на месяц! – сказал Франк с пьяной ухмылкой, затем подмигнув Синди, чтобы та соглашалась, – Хотя я буду скучать по ней… – и засмеялся.

Синди выглядела сдержанной. Было видно, как она обдумывает столь заманчивое для нее предложение. И это напрягало Нагасаки, который, не выдержав, пустился в словесные атаки:

– Не спешите со своим решением, Синди! Я понимаю, у вас много работы, и помимо нее у вас есть личная жизнь, дом, ребенок. Но стоит ли отказываться от гонорара с четырьмя нолями? И это за две недели! Мало кто из моделей имеет такой уровень зарплаты в наше время! Тем более, что…

– Я согласна! – не дав договорить, сказала Синди, так резко, будто на сто процентов была уверена в этом.

Казалось, еще долю секунды назад она сомневалась, но тут же она уверенным голосом заявила, что готова сотрудничать с Кензо. Это нечто сконфузило мистера Нагасаки. С удивленной улыбкой на лице он стал благодарить Синди за сделку и кланяться. Франк вынул изо рта свою дымящую сигару и сказал:

– Вот и замечательно! – снова подмигнув Синди, – Завтра же утром она будет в аэропорту! Ждите!

– Очень рад! Всего доброго! – снова откланялся Нагасаки и скрылся с глаз долой, добавив, что сейчас подойдет его помощник с контрактом.

Синди улыбнулась в ответ, в ожидании увидеть контракт. Она была и счастлива и не очень в этот момент. Она так хотела попасть домой, чтобы увидеть Натаниэля, чтобы повести его на занятие по фехтованию, чтобы просто спокойно провести время. Но все это ей пришлось в очередной раз отложить. Работа не оставляла ей другого выбора. Она не могла отказать своей работе и себе.

Помявшись пару минут от мыслей, что ее снова не будет дома, Синди вернулась в привычное для нее русло, когда от мысли, что у нее есть работа, у нее на душе становилось спокойно. Она не могла думать ни о чем другом в это время.

День за днем, шли недели, месяцы. Синди все больше становилась рабом своей идеи. Она практически не видела Натаниэля, которого спустя пару месяцев на фехтование повела Софи. Ее любовь к дому стала все больше холоднеть. Практически любое высокооплачиваемое и высокоавторитетное предложение она принимала, считая это своим долгом. Она не могла выпасть из данного процесса, порвав цепь, будучи большим звеном, как для самой себя, так и для Франка и для Elite Paris. Она могла выбирать, но при этом она всегда выбирала работу, любуясь своими достижениями. Даже, если ее голова разрывалась от болей и забот, она старалась не подавать вида. Она старалась все больше влиять на мир моды. Снова. Любой ценой.

V Глава

Париж

1982 год

Сегодня был тот самый день, когда привыкли праздновать день рождение Натаниэля. Сегодня ему исполнялось десять лет. Полный дом гостей, апрельский вечер в Париже. Синди, наконец-то, была дома. Всего лишь один день. Но этот день был очень дорог для Натаниэля.

Несмотря на все заботы, этот день Синди решила посвятить своему, уже подросшему сыну, который, впрочем, практически не менялся в своем милом лице. Она и так редко бывала с сыном, и практически не устраивала ему праздников. И ее сотрудники по работе были рады слышать, что Синди отдохнет хотя бы один день и отметит десятилетие своего сына. Она и сама была не прочь, зная, что совсем потеряла прямой контакт с Натаниэлем.

Натаниэль, все тот же миловидный парень с черными глазами, встречал гостей с радостью и гостеприимством. Хотя, больше всего он был рад увидеться со своей мамой, от которой пытался не отходить ни на секунду.

Первым его поздравил Боб, что не было сюрпризом. Как ассистент Синди, он был с ней практически с самого утра. Он подарил Натаниэлю фирменную курточку от Prada, которую он приобрел на одном из показов в Милане. Померив ее, Натаниэль улыбнулся и сказал, что ему нравится.

Затем Натаниэля поздравила Софи. Ее состояния не были столь велики, и она решила подарить Натаниэлю англо-французский и французско-английский словарь. За все время, в течение которого Софи общалась и присматривала за Натаниэлем, она выучила его французскому языку так, что он знал его не хуже, чем его франкоязычные сверстники. Но Софи считала, что словарь всегда пригодится, чего также не стал отрицать Натаниэль. У него с Софи было отличное взаимопонимание, и они всегда знали, чего каждый из них хочет. Даже сегодня они были неразлучны, так как с наплывом гостей у Синди становилось все меньше времени на Натаниэля.

После того, как дом наполнился пару десятками людей, наконец-то, появился Франк Пацони. Как всегда, он не вылазил из своих любимых пляжных рубашек с изображениями пальм, берегов и чаек. В подобной бело-желтой рубашке и светлом костюме он явился и сюда, и был похож больше на сутенера, чем на модника. Хотя все были в курсе интересного вкуса Франка и его фанатичности к пляжной тематике. Дополнением к его образу всегда была дымящая сигара, которую он мог сосать целый вечер. Подергав за щечки Натаниэля, он усмехнулся и поздравил его, подарив какой-то фильм про фехтование, которым Натаниэль занимался всерьез.

Натаниэля поздравляли десятки людей, половину из которых он даже не знал. Синди, ввиду своей занятости, уже как пару лет никуда с собой его не брала. И он не знал ее знакомых так хорошо как Боба или Софи. Поэтому их подарки практически ничего не значили для него. Особенно по сравнению с подарком Синди.

Когда народ собрался воедино и сконцентрировал свое внимание на Синди и виновнике торжества, она достала из коробки ангела на серебряной цепочке. Фигурка была вырезана из какого-то прочного белого камня, и символизировала как хранителя, так и самого Натаниэля, названного в честь ангела.

Натаниэль был тронут подарком. Он так же, как и взрослые понимал его значение. Но также он был тронут вниманием Синди, и он обнял ее с искренней радостью и сказал:

– Я люблю тебя, мама! – что редко слышала Синди, – Это лучший день в моей жизни! – не ослабляя своих объятий.

Синди тоже обняла Натаниэля. Что-то в этот момент внутри нее задергалось и зазудело. Продев цепочку с ангелом Натаниэлю на шею, она села на корточки и взяла его лицо ладонями, чтобы посмотреть в его бездонные глаза. Что-то прошло сквозь нее. Что-то говорящее ей о том, что за четыре года она слишком мало сделала для своего любящего мальчика, что он достоин большего, чем раз в полгода видеть свою мать. И, возможно, этот ангел станет связью между ней и Натаниэлем. Ведь она не может бросить свою работу, но она так понимает надобность Натаниэля. И она задумалась в этот момент. Задумалась обо всем этом. И ей так стало приятно обнимать Натаниэля, что теперь ей не хотелось отпускать его. Милый мальчик так редко удостаивался ее ласки. Она поцеловала его в щечку, после чего раздались аплодисменты и поздравления в адрес Натаниэля.

Это был момент счастья. Но он был так кроток, что атмосфера праздника снова стала разрежаться. Оттаивающий айсберг Синди Уолкотт снова поплыл по своему течению, когда ее окликнул кто-то из гостей.

– Я тоже люблю тебя, мой маленький! – сказала она, помяв ему плечи и устремилась с глаз Натаниэля сквозь толпу.

Натаниэлю стало тепло. Ему было приятно. Но в тоже время его не отпускала тоска. Он понимал, что находясь с Синди под одной крышей, он не может полноценно быть с ней. Синди растворялась в толпе и налегала на алкоголь, в то время как у ее сына сегодня был десятый день рождения.

Она так много пила, что вскоре это превратилось в ее личный вечер, где она – звезда. Резвясь на столе с бутылкой в руке, Синди была пьянее даже заядлого гуляки Франка Пацони. Она уже не была в состоянии контролировать себя – гостям весело, а Синди еле стоит на ногах. Поэтому, спустя пару часов, Боб уложил Синди на кровать, чтобы та проспалась, и стал разгонять гостей, наверняка забывших, по какому поводу все они здесь собрались.

Он глянул на Натаниэля, и ему стало грустно. Ему стало по-настоящему жалко его. Вечер Натаниэля стал, по сути, очередной пьянкой Синди, где в первую очередь было весело ей и ее гостям, но не Натаниэлю. И он подошел к нему, и сказал:

– Слушай, Натаниэль! Ты не переживай за маму! Ей так хотелось отпраздновать твой день рождения. Видимо она перестаралась. Главное, чтобы тебе понравилось!

– Не переживай, Боб! Все хорошо! – ответил Натаниэль.

Стало заметным, как комната освободилась от гостей. Софи, выпроваживающая последних из них, подошла к Бобу и Натаниэлю.

– Наконец-то они ушли! Фух! Синди явно перестаралась сегодня! – сказала она Бобу.

– Последним временем она стала слишком часто перебарщивать! Мне это не нравится! – сказал Боб, повернув голову в сторону Софи, – Я понимаю, работа, стрессы… Но в прошлый раз, несколько лет назад, это привело сама знаешь к чему.

Софи покивала головой. Ей с Бобом не хотелось говорить об этом в присутствии Натаниэля. И облегчением для них в этот момент стал Франк, весело подключившийся к их компании.

– Ну что, малый? Понравилось день рождение? Ты уже такой большой! – сказал он в своей любимой смеющейся манере.

– Как такое день рождение может понравиться? Все напились, до ребенка никому нет дела! – как всегда, эмоционально сказал Боб. – Если бы не Софи, так вообще…

– Все нормально! Мне понравилось! Видите, какого ангела мне мама подарила! – сказал Натаниэль, показывая.

– Молодец! Видишь, ему понравилось! – сказал Франк, доставая сигару.

Но Бобу так не показалось. Когда все разошлись, Натаниэль снова остался на плечах Софи. Неудивительно, что чуть ли не единственный праздник в его жизни понравился Натаниэлю. Ведь все снова возвращается в привычное русло. Софи уложит его спать, Боб скажет «пока» до завтра. Синди проснется и снова улетит куда-нибудь на самолете. Но для Натаниэля этот день останется лучшим в его жизни.

Париж

1984 год

Летели дни, Натаниэль взрослел. Синди все также практически не жила дома. Но сегодня был один из редких дней, когда ее присутствие заполняло этот дом. Только ей было плохо. Синди была бледной и чувствовала себя дурно. Навести макияж – казалось ей не столь важным в данный момент.

В черной спальней майке и в самих трусах, она сидела на своей кровати в спальне и нервно курила, с телефонной трубкой у уха. Она пыталась поговорить с Франком.

– Слушай, Франк! Я готова на все 100 процентов! – говорила она.

– Ты с ума сошла, Синди! Мы уже это обсуждали! Ты должна выздороветь! У тебя больничный! – пытался растолковать ей Франк.

– Но, Франк! Я так ждала этого показа!.. Неужели ты не позволишь мне…

– Нет, не позволю! Синди, милая! Ты в зеркало себя видела? На тебе же лица нет! Ты рехнулась? Быстро к доктору, или же я сам вызову тебе его!

– Франк!..

– Что «Франк»? Синди, пойми, что твое здоровье для меня важнее! Никакие показы с этим не сравнятся! Я переживаю за тебя! Почему ты за себя не переживаешь? Ты не уважаешь меня? Или мое мнение?

– Нет, Франк! Я уважаю тебя и твое мнение!

– Тогда, Синди, солнышко, не обижайся! Но ты должна понять меня! Как ты себе представляешь выход на подиум, если у тебя на репетиции ноги заплетались! У тебя нет сил! Хватит быть всесильной! Иногда можно взять тайм-аут и на чуток оказаться слабым! Понимаешь меня, Синди? Поэтому, я желаю тебе выздороветь! Поправляйся!

– Черт, Франк! – голос Синди казался безвыходным и в тоже время понимающим.

– Не переживай, Синди! Мир не пропадет без тебя! По крайней мере, на эту неделю! Я понимаю тебя и сожалею. Но как тобой, так и собой я рисковать не хочу! Извини! Я все сказал!

Синди была подавленной. Она любила и уважала Франка как коллегу и как человека, но его отказ раздавил ее. Не все решала Синди. И она понимала это. Так же она понимала, что Франк переживает за нее. Ее физическая слабость и обморок на репетиции лишили Синди долгожданного показа, на который она стремилась, как ни на что другое. Она бредила работой и вынужденный больничный казался ей какой-то грандиозной потерей.

Очередной раз, вырвав чем-то желтым в умывальник, Синди вернулась к себе в комнату и почувствовала еще большее изнеможение. Она безнадежно глянула на телефон и пыталась морально справиться с отказом Франка. Глянув на коробку каких-то таблеток, она выковыряла парочку и выпила их с водой, после чего услышала хлопок дверей.

– Мы дома! – раздался голос Софи на первом этаже.

С ней был Натаниэль. Как всегда, Софи забирала его со школы.

Ему не терпелось обнять свою маму. Торопясь, Натаниэль взбежал по ступенькам на второй этаж и кинулся пулей в комнату Синди. Но заметив ее не важный вид, он оробел.

Синди подняла глаза и увидела заметно вытянувшегося в росте Натаниэля. Он был все таким же миловидным. Казалось, он не спешит возмужать. Его голос не ломался, а бедра стали заметно шире талии. Его челка на уровне носа красиво спадала боковым пробором слева и делала его лицо более элегантным и невозмутимым.

– Наконец-то, ты дома! Мама, с тобой все в порядке? – сказал он, не смело подходя к кровати Синди.

Синди протянула руки, чтобы обняться и сказала, ощутив объятия Натаниэля:

– Конечно, все в порядке! Я буду дома всю неделю! – пытаясь притвориться здоровой и счастливой.

Натаниэль был рад это услышать. Он так хотел, чтобы его мать посмотрела на него на фехтовальной дорожке. И он сказал:

– Значит, ты сможешь прийти на чемпионат?

– Чемпионат? – как-то задумчиво спросила Синди.

– Да, чемпионат! Помнишь, я тебе говорил про него по телефону? Чемпионат Франции по фехтованию на шпагах среди юношей! Ну! Ты что, забыла?

– Ах, да! – сказала Синди.

Ей было неловко, ибо она действительно забыла. Но, не подавая виду, она продолжила:

– Конечно, приду! Куда я денусь! Разве я не поддержу своего сына!

На самом деле Синди сейчас думала, что ни разу не была на занятиях по фехтованию с Натаниэлем. За все годы, что он обучался, она ни разу не поинтересовалась его успехами в его любимом занятии, которое она видела лишь однажды по телевизору. И ей должно было быть стыдно, но головная боль отвлекала ее от любых эмоций. Она сказала Натаниэлю, что придет, и ему этого хватило.

На следующий день, в преддверии чемпионата, Вальтер – тот самый одноклассник-фехтовальщик, не мог не затронуть Натаниэля. Это был тот человек, с которым у Натаниэля была взаимная ненависть.

С первых же тренировок Вальтер не возлюбил Натаниэля и стебался над ним и ныне. Ему не нравилось то, что Натаниэль, глядя на него, тоже пошел на фехтование, тем более в секцию, в которой занимался он. Так же ему не нравилась воспитанность, не возмутительность и инфантильность Натаниэля. Ему все время хотелось вывести его. Но никак не получалось. Излишняя скромность Натаниэля бесила его, а особенно то, что он со своей скромностью стал достойным соперником и тренер взял его на чемпионат. Для Натаниэля это было первое спортивное состязание такого уровня в его жизни. Он знал, что главное – тренировки, а все обиды лишь тратят его жизненную энергию.

Вальтер МакГивен, потомок шотландских эмигрантов, был напротив натурой пылкой, вечно спорящей. Ему все время нужно было что-то доказывать. Его веснушки и светло-рыжие волосы лишь составляли композицию его задирству и высокомерию. Особенно он задирался тем, что он двукратный чемпион по фехтованию среди юношей. А звездной болезни ему придавало прозвище Лорд, которое дали ему льстивые соперники за единовластие и отсутствие достойной конкуренции в данном деле.

– Ты действительно думаешь, что выиграешь чемпионат, придурок!? – встретив в коридоре Натаниэля, говорил Вальтер, насмехаясь и пытаясь досаждать ему.

Натаниэль молча смотрел на него. Он знал все эти игры и пытался не обращать внимания. Но Марлен, по уши влюбленная в Натаниэля, не могла молча стоять рядом, и сказала:

– Оставь его в покое, Вальтер! Чего прицепился?

– Заткнись, дура! – как всегда был резок Вальтер.

– Сам заткнись! Не трогай нас! – сказала Марлен, взяв Натаниэля под руку.

– Не трогать вас? Ах, влюбленная парочка, ну извините!

Натаниэль выдернул свою руку из-под руки Марлен и сказал, глядя на Вальтера:

– Чего ты хочешь, Вальтер? Что тебя так беспокоит? Тренер заявил меня на чемпионат, значит, я заслужил. Выиграю я или нет – не важно! Пусть это тебя беспокоит! Ты же у нас чемпион! А для меня главней участие! И если моя мать придет, чтобы посмотреть на меня, значит, я действительно чего-то стою в этой жизни. Ты не думай, что можешь унижать меня!

– Ха! Унижать? Да нужен ты мне! Мать говоришь? По-моему она тебе не мать! Весь мир знает! Ты телевизор смотришь?

Для Натаниэля услышать это, словно получить ударом ножа в сердце. Нет, он уже подавно знал, что Синди ему не родная мать. Но каждое напоминание об этом не оставляло его сердце равнодушным и ему становилось больнее. Он всегда воспринимал Синди как родную мать, и никогда не инициировал разговоров по данной теме, ровно, как и Синди.

Любые разговоры о Синди и связанные с ней «блудные» темы были ему не приятны, и он был в гневе на Вальтера как никогда. Но стараясь скрывать любые эмоции, он сказал:

– Знаешь что? Иди ты к черту, Вальтер! – после чего развернулся и ушел.

Натаниэль не желал разговаривать с ним и тратить на подобного пустослова свое время.

– Правильно, вали отсюда, пока я тебя вовсе не опозорил! Хватит позора на чемпионате! Вот увидишь! – кричал ему Вальтер вслед.

Но Натаниэль вовсе отстранился, пытаясь не слушать эту «белиберду». Он просто шел, пока его не догнала рыжеволосая Марлен.

– Постой, Натаниэль! – впопыхах говорила она.

Натаниэль вовсе никак не реагировал. Ему не хотелось разговаривать. Марлен пыталась посмотреть ему в глаза, но они не поднимались и холодно смотрели в пол. Тогда Марлен схватила Натаниэля за руку, чтобы тот перестал идти от нее. Но Натаниэль грубо отдернул свою руку. Он не желал держать руку Марлен.

– Натаниэль, послушай! Не обращай на него внимания! Я знаю, что ты лучший! – пытаясь достучаться до Натаниэля, говорила Марлен, нечто разочарованная холодностью Натаниэля.

Натаниэль промолчал, после чего кивнул и пошел дальше. Но Марлен снова схватила его за руку и сказала:

– Постой, ну зачем ты так? Мы…

– Отстань! Какое «мы»? Нет никакого «мы»! Тебе ясно или нет? Я не люблю тебя! Хватит ходить за мной, будто я в тебе нуждаюсь! – наконец прорвало слова у Натаниэля, – Оставь меня в покое! – вспылил он.

Натаниэль стремительно ушел отсюда, оставив разбитое сердце Марлен, которая понимала и не понимала его одновременно. Она не раз признавалась Натаниэлю в любви. Это она нуждалась в нем. Но обеспокоенный чем-то своим, Натаниэль жил в каком-то отдельном мире, в который никого не впускал. И Марлен лишь могла смотреть ему вслед.

Чемпионат Франции по фехтованию на шпагах среди юношей

Спустя пару дней настало волнительное время для Натаниэля. Долгожданный чемпионат Франции по фехтованию, в котором он принимал участие.

Странное чувство сворачивало внутренние органы Натаниэля, привыкшего ко всему относиться не столь серьезно. Даже сейчас он не был чересчур обеспокоен. На него больше давила аудитория, повсюду глаза, жующие рты. Это заставляло его нервничать.

Отыскав на трибунах нужные ему лица, Натаниэль вышел на дорожку, чтобы сразиться со своим первым соперником. Большой палец Синди, поднятый вверх, очень подбодрил Натаниэля. Он стал чувствовать себя увереннее. Он посмотрел в глаза своему сопернику – темнокожему дистрофику из Марселя и надел свою защитную маску. Приготовив шпагу, Натаниэль стал в стойку. Бой начался.

Противник Натаниэля не стал церемониться и сразу же бросился вперед. Натаниэль ожидал это, но не думал, что искрометные атаки этого марсельца будет так сложно отражать. Он понял, что, скорее всего, у его соперника тактика быстрого боя и атак. Было видно невооруженным глазом, что этот быстрый как гадюка парень далеко не новичок в этом деле. У него довольно выработанный стиль, ориентированный на скорость и филигранность, быстрые и точные удары которого были, скорей всего, его фишкой, его сильной стороной. И пока Натаниэль приспосабливался к манере боя своего соперника, он проигрывал ему уже со счетом 0:3. Вальтер, смотря на это, улыбался.

Но бой продолжался, как для Натаниэля, так и для его соперника. Немного приспособившись и осмелев после нескольких успешных отражений атак, Натаниэль стал заметно выходить из обороны. И через несколько мгновений он, наконец-то, размочил счет. 1:5 – этот счет уже не выглядел позором. Но он никак не нравился Натаниэлю и поддерживающим его Синди, Бобу и Софи.

Каменное лицо Синди, как всегда, не давало возможности прочитать себя. Напротив, Боб и Софи активно болели за Натаниэля. Особенно Софи, пытаясь докричаться до Натаниэля со словами поддержки.

Но Натаниэлю было не до этого. Он старался быть как можно сосредоточеннее на ведении боя. Он все больше понимал соперника и стал находить его изъяны. Оборона Натаниэля стала более агрессивной и контрнаступающей. Он стал замечать намеки слабости его соперника в защите, особенно в зоне туловища слева. Поэтому он так быстро и сильно пытался вести бой с Натаниэлем. И Натаниэль стал проводить атаки слева от соперника, стараясь делать это ниже. Он стал выравнивать поединок и вскоре начал понимать, что силы его соперника исчахли. Наверняка, он надеялся на быструю и легкую победу над Натаниэлем, абсолютно не оставив сил. И теперь его защита стала вовсе слабой. 13:13 – в зале запахло интригой.

Зрелище было еще то. Казалось бы, вовсе неопытный новичок, нашел подход и вывернулся, создав равный счет под конец поединка. Даже Вальтер стал вести себя чуть скромнее.

Переведя дух, противники снова стали в схватке. Неожиданно для Натаниэля, его соперник смог собраться силами и одним фееричным махом нанести удар в подмышку. Возможно, этот парень успел отдохнуть за полминуты, а возможно он имел какой-то козырь. В любом случае Натаниэль не хотел так просто сдаваться и расстраиваться из-за своей оплошности. Собрав все свое внимание, Натаниэль не позволил провести аналогичный ход своему сопернику, успешно оборонившись и проведя атаку снизу, слева от соперника, где он уже вовсе был слаб.

14:14 – одна схватка разделяет от победы. Нервы обоих и всех вокруг невероятно накалились. Невероятный поединок с потрясающей интригой. Кто первым нанесет удар своему сопернику шпагой, тот и победитель.

Натаниэль пытался держать голову в холоде. Никаких лишних мыслей, лишь успешно отразить удар, и нанести его самому.

Схватка. Неудивительно – оба выжидают, и лишь провоцируют друг друга. Натаниэль понимает, что его соперник обессилен, и что если прямо сейчас он не осмелится пойти в атаку, то он лишь даст ему отдохнуть. И дождавшись очередной провокации, Натаниэль резво бросается в атаку. Он агрессивно наступает на соперника. Тот лишь в попытках защищаться, отступает. Но, не выдержав более пяти секунд, он дает слабину и Натаниэль, выдавливая на край дорожки, наносит своему сопернику удар в подмышку, означающий победу со счетом 15:14.

Зал аплодирует. Натаниэль снимает маску и видит на табло зеленый свет напротив своего имени. Посмотрев на трибуны, он видит Синди, аплодирующую ему. И он осознает свою победу. Первую победу на столь высоком уровне. Самую настоящую победу для него. В глазах всех – тренера, МакГивена и, самое главное, Синди.

Натаниэль почувствовал кураж. Присев на скамью в поднесенном настроении, он принял поздравления тренера и выпил воды. Ему так хотелось пить. Пригубив горлышко бутылки, он услышал, как к нему говорит какой-то парень, сидящий рядом:

– Ничего себе! Да ты крут! Утер нос самому Морису! – с восхищением смотря на Натаниэля.

Натаниэль повернул голову направо и увидел там обалдевшее, но искреннее лицо. Сделав пару глотков, он сказал обладателю этого доброго лица:

– Спасибо! Поединок, действительно, был нелегким. – с неким непониманием, но спокойствием во взгляде.

– И это все? – переспросил тот, удивляясь внешнему спокойствию Натаниэля.

Натаниэль, не понимая, что от него хочет этот парень, лишь пожал плечами и снова налег на бутылку с водой. Его новый собеседник продолжил:

– Ты состязался с Морисом и выиграл у него! Парень, ты вообще в курсе, с кем ты состязался?

Натаниэль отрицательно помахал головой.

– Ты, наверное, новенький! То-то я думаю твое лицо мне незнакомо! Тот, кого ты только что победил, занял третье место на прошлом чемпионате Франции. Это очень серьезный парень, прыткости которого боятся все без исключения. И я очень не хотел на него попасть если честно. Спасибо тебе за то, что ты выбил такую сильную фигуру из борьбы! Я думал, он тебя раздавит, но ты, видимо, не так прост, как показался мне на первый взгляд!

Натаниэль улыбнулся и сказал:

– Рад помочь! – сам при этом думая: «Ничего себе! Я победил бронзового призера!»

Он глянул на тренера и молча был ему благодарен за то, что тот не сказал ему. Ибо он раскис бы, зная величину своего соперника. Но теперь он думал, что если победил бронзового призера, то ему уже ничего не страшно. Ему было все равно с кем состязаться. Хоть сам Господь Бог. Он ничего не терял, напротив, уже создав маленькую сенсацию на этом турнире. И все бы ничего, пока Натаниэлю не испортил настроение тот, у кого это получалось лучше всего – «Лорд» Вальтер МакГивен.

– Хм, сопляк! Если честно не ожидал! Думал ты задохнешься за две минуты того темпа, который задает эта тростинка. – сказал Вальтер с ироничной ухмылкой, выглянув из-за того парня, с которым разговаривал Натаниэль, – Наверное, ты выдержал лишь потому, что сам такой же худой и смазливый.

Мысли Натаниэля сразу же вернулись в реальность. Он понимал, что Вальтер – единственный, перед кем у него могли затрястись колени. Но не от ответственности турнира, а от возможности унизиться перед ним в поединке. Он не мог позволить ему догнобить себя еще и на дорожке.

Натаниэль старался не брать в голову все эти деструктивные слова МакГивена. Он смотрел на него молча, не желая что-либо говорить ему. Но неугомонный Вальтер продолжал:

– Это я его тогда в полуфинале сделал! Достойный парень, но не достойнее бронзы. И ты, говнюк, не думай, что раз тебе повезло с этим негром, то повезет с другими! Ты проиграешь, потому что ты уже расслабился!

Слова МакГивена остановил дикторский голос, объявивший его имя. Вальтер, поняв, что ему пора выходить на дорожку, лишь отшутился в своей манере:

– Ну что, девчонки! Мне пора! Потом договорим! После моей победы! – после чего он взял свою шпагу и пошел к фехтовальной дорожке.

Натаниэль посмотрел вслед МакГивену и стал ощущать что-то странное в районе своих сосков. Ему казалось, будто они набухли или отвердели, причем так, что он стал чувствовать их больше всего остального. Они стали тревожить его и отвлекать. Разговор с этим приветливым парнем ему пришлось отложить, избегая неясных проявлений эмоций. Натаниэль хотел сходить в уборную и посмотреть, но тренер отказал ему, сказав, что сейчас будет его выход. С неуютным ощущением под одеждой Натаниэлю пришлось выходить на дорожку.

Он не знал, как он будет состязаться, но стиснув зубы, ему пришлось. В поединке он перестал обращать внимание на дискомфорт, таким образом, пройдя второй раунд турнира на одном дыхании. Выброс энергии нечто облегчил его ощущения.

Без особых усилий Натаниэль прошел и третий раунд. Соперники валились лесом в поединке с ним. Усевшись на скамью, он снова аккуратно пощупал свои соски. Былое ощущение не пропало, разве что притупилось при общей физической усталости организма. Наступило некое онемение вокруг сосков, отчего Натаниэлю стало казаться, что они чересчур влажные.

Он не знал что это. Что происходит с ним. Чем это вызвано – физическими нагрузками, или каким-то подсознательным волнением. Но он точно знал, что ему это не нравится. Грядет полуфинал, а его тревожат собственные соски.

– Ну что, готов сразиться? – услышал он.

Натаниэль посмотрел на все того же улыбчивого парня, имя которого он до сих пор не знал, и как-то недоумевал. Лишь подумав, он понял, что этот парень станет его соперником в полуфинале.

– Как тебя зовут? – спросил Натаниэль.

– Жан-Пьер Патросон!

– Приятно узнать твое имя!

– Твое имя я уже знаю! – отшучиваясь, сказал Жан-Пьер, – Я второй раз принимаю участие в чемпионате! Но тогда я остановился в третьем раунде, за три очка до полуфинала. Теперь я полуфиналист! И меня это радует!

– Меня тоже! Я даже и не надеялся, что дойду так далеко!