Текст книги "История Одного Андрогина (СИ)"

Автор книги: Морган Роттен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

– Ты чего это?

– Я чего? А вы чего?

– Мы ничего! Мы лишь выполняем должное!

– Должное? Перед кем?

Напряжение между ними накалялось до предела. Казалось – кто-то дернется, и все закончится в чью-то пользу. Оба они промышляли свою тактику нападения. Но Ева была готова намного лучше. Будучи в стойке, она стала перебирать маленькими шажочками, все больше обращая внимание своего безоружного противника на свои ноги. Тот, стал двигаться параллельно Еве.

– Так я тебе и скажу! – молвил он.

– Говори!

– Знал бы, все равно не сказал бы. – сказал он и допустил себе в долю секунды сделать взмах рукой, что способствовало Еве в этот же момент напасть на него.

Она сделала двойной выпад вперед, атаковав его руку, а затем туловище, после чего нанесла завершающий удар в пах. Все это произошло так быстро, что даже звук от импровизированной шпаги не успевал за движениями Евы.

– Как хочешь! – молвила она скрючившемуся на земле негодяю, ткнув наконечником прута в его щеку.

Глянув на Астрид, она увидела больное изумление на ее лице. Выкинув свою «шпагу», она подошла к ней, чтобы помочь встать и отряхнуть ее от земли и листьев. Она была такой побитой, что Еве пришлось поддерживать ее. И она пыталась как можно быстрее увести ее и себя с этого кладбища, но Астрид, притормозив около лежавших на земле парней, сказала:

– Чтобы я вас здесь больше не видела! Даже в качестве надгробных плит! – и плюнула кровью в лицо одному из них, после чего они с Евой под руки скрылись с этого места, где Ева искренне удивила Астрид в этот вечер.

XXI Глава

На следующий день Ева и Астрид обсуждали произошедшее с ними происшествие. Как всегда, они сидели в комнате Астрид у нее на кровати. Астрид выглядела как после катастрофы: синяк под левым глазом, разбитая губа, ссадины на лбу, на ребрах и плечах. Она была в черной майке, и все ее изъяны были отлично видны Еве, которая и обрабатывала их там, где не могла их обработать Астрид. Благо, ее зубы были целы, что отмечала Ева, но Астрид думала о ней, о том, как она справилась с тремя парнями.

Еве хотелось рассуждать. Она вышла в центр комнаты, где ей легче было передвигаться с ноги на ногу, и стала мыслить вслух:

– Я заметила один интересный момент, тогда на кладбище. – задумчиво говорила Ева, – Помнишь, когда те уроды переговаривались между собой? Когда они решали, бить меня или нет. Тот лысый отморозок сказал, что-то вроде: «Беленькую она сказала не трогать».

– Не знаю. – говорила Астрид, трогая свой лоб, вероятно от боли.

– Так, вот. Меня терзает слово «она». Кто «она»? Это кто-то из наших знакомых. Кто-то, кто держит на тебя зуб, но бережет меня.

– Ты хочешь сказать…

– Да, тебя заказали.

– Но кто?

– Не знаю. Наверное, много кто хочет дать тебе в лицо. Но у меня есть кое-какие догадки. Я не уверена в этом, но…

– Говори!

– Смотри. Тот, кто захотел твоего избиения вероятней всего знал, где тебя найти. Не теоретически, а в нужном месте и в нужное время. Понимаешь? А кладбище, это такое место, где нет свидетелей.

– Это понятно. Дальше.

– Помнишь, перед самым нашим отходом в Пещеру звонила Рокси?

Астрид сосредоточила свое внимание на Еве, которая выглядела словно осененный Шерлок Холмс, и сказала:

– Ты думаешь, эта гламурная дура пожелала мне вреда?

– Вполне возможно. Она единственная знала куда, во сколько и как мы будем идти в этот вечер. Она ненавидит тебя и завидует нашей дружбе. Тем более, те ребята уж очень похожи на тот контингент парней, с которыми она обычно и общается. Один из этих тупоголовых спортсменов, кажись, учится в нашем университете. Это как вариант, который мне кажется более объективным.

Астрид сделала задумчивый вид и сказала:

– Черт, Ева! Ты права! Больше некому! Нет, есть такие, кто желает мне смерти, но они бы сделали это более искусно. А это как раз метод гламурной блондинки. Я ее убью! – с гневом в конце предложения.

– Не стоит, Астрид! Я сама с ней разберусь! – говорила Ева, – Тебе выздоравливать нужно! Полежать хотя бы пару дней. Ты же не собираешься выяснять отношения в таком виде?

– Ты права, Ева! – смирилась Астрид, благодарная за заботу Евы.

Та подошла к ней и нежно уложила ее, присев рядом и взяв за руку. Ева посмотрела ей в глаза, Астрид тоже. Она сказала:

– Спасибо тебе, Ева!

– Не за что, солнце! Ты же моя лучшая подруга! – с милой улыбкой на лице говорила Ева.

– Кстати, до сих пор в голове не укладывается, как ты расправилась со всеми ими! Я и не знала, что ты так умеешь!

Ева ухмыльнулась и сказала:

– Это все опыт, милая.

Астрид поняла, что Ева зацитировала ее недавние слова и просмеялась, после чего сказала:

– А все же. Откуда ты так умеешь?

Лицо Евы напряглось. Ей пришлось погружаться в детство, которое она не любила вспоминать. И поначалу ей было сложно что-то молвить. Но, смотря на больную Астрид, она решилась, и стала говорить:

– Когда я еще была маленьким коротковолосым (как все думали) мальчиком, и жила в Париже, я занималась фехтованием на шпагах. Мне очень нравилось это занятие. Я находила в фехтовании успокоение души. Шпага была продолжением моей руки, а дорожка – местом, где можно обо всем забыть и выплеснуть накопившиеся внутри чувства. Моя мать всегда работала, друзей у меня не было. Фехтование было единственным занятием, которое мне нравилось.

Астрид погружалась вместе с Евой в ее воспоминания и не отрывала своих увлеченных глаз. Ева смотрела где-то в одну точку и просто говорила:

– Со мной занимался мой одноклассник. Его звали Вальтер МакГивен. Он всегда доставал меня, любил стебаться. Марлен – по уши влюбленная в меня маленькая дурочка, всегда защищала меня. Мне было наплевать на его насмешки, но меня бесило то, что меня защищает маленькая девочка. Я сама хотела доказать обратное. Я стремилась победить его в бою. И во мне всегда было это чувство. И, может быть, я сейчас покажусь наивной, но я благодарна ему за все, что было в прошлом. За то, что он был таким задирой, что доставал меня – это закалило меня. Возможно, он сейчас неизвестно какой по счету чемпион Европы или Мира. Все может быть, но мне все равно. Главное, что я сейчас здесь, и я та, кто я есть. Я хочу стать супермоделью не менее известной, чем моя мать.

Ева резко остановилась, поняв, что далеко зашла в своей ностальгии. Астрид выглядела настолько увлеченной рассказом Евы, что не могла не спросить:

– Почему ты так мало рассказываешь о своем детстве?

– А стоит? – сказала Ева, посмотрев ей в глаза.

– Да! Мне очень интересно!

– Нет. Больше никакого детства! – сказала Ева, резко оживившись, будто сбросив со своих плеч все прошлое.

– Почему? – молительно спросила Астрид, после чего осмелилась добавить, – Натаниэль!

Ева неоднозначно глянула на Астрид, которой было непонятно – то ли упрек, то удивление настало в глазах ее бесполой подруги. Она почувствовала себя неуютно.

– Ты же обещала, что больше никогда не назовешь меня Натаниэлем! – сказала Ева, – Он в прошлом! Натаниэля больше нет! Хорошо? С прошлым покончено!

– Извини! – сказала Астрид.

В этот момент она почувствовала, насколько непонятен внутренний мир человека, сидящего около нее. Ева пыталась забыть прошлое, и в то же время слишком переживала за него. Что это? Какой-то комплекс, или мания? Еву все время беспокоили какие-то мысли, о которых она не хотела говорить ни с кем. Даже с лучшей подругой. И Астрид все больше опасалась из-за этого.

Держа все мысли в голове, на следующий день Ева увидела Рокси в университете. Она решила зайти к ней со спины, когда та сидела на лавочке и занималась своим любимым делом со своими подружайками, а именно – сплетнями. И каковы же были эти сплетни! Это было как раз тем, что нужно было Еве. Остановившись в нескольких шагах, позади девчонок, она стала вслушиваться в слова Рокси.

– …Вы представляете, Ева отметелила троих здоровенных пацанов! Прутом железным! Какими же нужно быть кретинами, чтобы пасть перед щуплой девчонкой! У меня нет слов! Я и подумать не могла, что все может так закончиться!.. – говорила она.

Одна из подружек, вдруг, случайно повернулась и увидела Еву, после чего толкнула Рокси в бок. Та, при виде Евы, разогнала всех, чтобы остаться с ней наедине. Она чувствовала волнение, глядя на сжирающий взгляд Евы.

– Привет, Ева! Ха-ха! – сказала с неловкостью в голосе Рокси, – Как дела? Ты позвонила Саре? – пытаясь скрыть свою нервозность.

– Пока не звонила. – ответила Ева холодным тоном, не отрывая глаз от Рокси.

– А как там твоя Пещера? Хорошо погуляла? – сказала Рокси и тут же поняла какая она дура, что спросила это.

– Ага. Еще как погуляла! Мою лучшую подругу избили до полусмерти. Как тебе кажется, я отлично погуляла? Ты мне ничего сказать не хочешь? – наседая на Рокси, говорила Ева, присев на лавочку и приближаясь к ней лицом, все ближе и ближе.

– Я? С чего это, вдруг? По поводу чего, собственно?

– По поводу того, что какие-то три ублюдка, очень напоминающие твоих друзей, напали на нас вечером на кладбище! – с нарастающим голосом говорила Ева.

– Да, ну! Я тут причем? Мне откуда знать?

– Я знаю! Я все знаю! И ты имеешь к этому непосредственное отношение! – уверенным тоном давила Ева.

– Ах! – артистично вскрикнула Рокси, – Ты, наверное, подслушала наш с девчонками разговор? Так об этом все говорят! Это я не от себя рассказывала!

– Да? И что же говорят?

– Говорят, что ты вообще чуть ли не герой! Сама справилась с тремя парнями!..

– Это они тебе рассказали?

– Что?

– Эти три урода тебе все рассказали?

– О чем ты, Ева?

Рокси не поддавалась, но выглядела чересчур нервированной. Ева решила пойти в ва-банк.

– Можешь не сочинять мне сказки, Рокси! Они сами мне доложили! На тебя, милочка! Думаешь, почему я так уверена в этом? Они сдали тебя как продажные козлы! Это ты все подстроила! Твой вечерний звонок, твои вопросы. Ты только скажи, зачем все это?

– Что «зачем»? – растерянно пыталась хоть как-то избежать обвинения Рокси, чувствуя все большее отчаяние, – Ева, я здесь не причем!

– Они назвали твое имя, черт подери! Как это, ты не причем! Ты считаешь меня наивной дурой? – со все большей яростью говорила Ева, что все больше пугало Рокси.

Она вовсе раскалывалась на части и не знала, какие доводы еще доносить до Евы. Она была не пробиваемой, словно действительно знала все это. И в агонии фраз, она постаралась сказать хоть что-нибудь:

– Это бред! – слезливо выдавила она.

Ева уже не могла терпеть. Она видела, как Рокси расклеивается по швам и решила надавить в последний раз, конкретно, взяв ее за воротник.

– Значит так! Или ты говоришь мне правду прямо здесь и прямо сейчас, или я порву тебя на клочья, размажу твою крашеную физиономию по асфальту, а затем приду с полицией к твоим дружкам вместе с Астрид, чтобы та показала на них и их забрали под следствие. И тебя тоже, как соучастницу! Говори по-хорошему, пока я еще не слишком зла. Говори, если хочешь избежать самых плачевных последствий для себя, сука!..

– Хорошо, хорошо! – заистерила Рокси, не в силах больше таить всю правду в себе, – Да, это я виновата! Ева, прости! Я за тебя переживала!

– Дура, твое какое дело? Ты совсем страх потеряла? Ты думала головой, когда решалась на все это? Астрид чуть не погибла из-за твоей не рассудительности!

– Думала! И меня переполняла злость, когда я каждый раз видела возле тебя эту ведьму!

– Ты вообще конченная, что ли? Мы с ней лучшие подруги! Мы с ней не разлей вода! И я готова за нее горы свернуть! Понятно? А то, что ты такими способами пыталась бороться с этим… Зачем, ты наслала этих ублюдков?

– Я хочу, чтобы ты была со мной, Ева!

– И поэтому, ты решила разобраться с Астрид таким образом?

– Мне плевать на нее! Пусть сдохнет! Ненавижу суку! – переполняли эмоции Рокси.

– Тогда я ненавижу тебя! Тебе понятно? И ты еще пожалеешь обо всем! – сказала Ева и встала, чтобы уходить.

– Катись отсюда, раз тебе эта шлюха дороже! – в слезах кричала Рокси, уходящей Еве.

Та остановилась, и тактично повернувшись, сказала спокойным голосом:

– Ты сама все разрушила. – после чего скрылась с глаз Рокси.

Она добилась того, чего хотела. Теперь Еву наполняло удовлетворение. От порыва с Рокси, от сладких мыслей о мести. Они с Астрид продумали отличный план. Они намазали стул Рокси сильным клеем, после чего наблюдали смехотворную картину. Все наблюдали. Рокси пыталась то ли отодрать свой зад от стула и не лишиться юбки, то ли ходить со стулом, дабы не остаться в трусах. Это был наглядный позор, в котором Ева с Астрид не признались, но очень громко и долго хохотали. Они расплатились с Рокси не физической, а психологической болью. И это тешило Еву намного больше, чем банальные проступки, основанные на насилье. Теперь ничто не могло разъединить лучших подруг.

Все шло отлично. Ева с Астрид виделись каждую секунду целого дня. Рокси уже не имела никакого отношения к Еве. Она постоянно имела обиженный вид, никогда не лезла ни к Еве, ни к Астрид, и вообще, с ней никто не сидел и не общался в группе. Астрид залечила раны. Теперь она выглядела еще лучше, чем раннее. Она снова гуляла, широко шагая под руку с Евой, с алкоголем в крови. Ева, наконец-то, решилась позвонить на домашний телефон Сары.

Все это время она тянула, неизвестно почему. Сара казалась ей не такой простой, как Рокси или остальные. Она не знала, что говорить ей, и помнит ли она ее вообще. Какова будет ее реакция на просьбу Евы?

Глубоко вдохнув, Ева прокрутила варианты разговоров с ней в своей голове и, набрав ее номер, она поднесла слуховую трубку к своему уху с нервным ожиданием под звуки гудков. Один за другим. Почему она так долго не берет трубку? Ева все больше нервничала из-за этого, кусая губы. Снова гудок, и Ева уже решается положить трубку. Но как только она решила оторвать трубку от своего уха, в ней прозвучал женский голос:

– Алло!

– Алло! Э-эмм… Это Сара? – пыталась включиться Ева.

– Да. А кто это?

– Сара, привет! Помнишь, около месяца назад я была у тебя на вечеринке с Рокси. Она меня туда позвала. Я ее подруга. Помнишь? Ева Адамс! – пытаясь связать предложения, говорила Ева, откровенно нервничая.

– Ева Адамс? – вполне невозмутимым голосом произнесла Сара.

– Да, Ева Адамс! Вспоминай! Я была с Рокси. Такая, блондинка…

– С Рокси?

– Да, с Рокси!

– Ммм… возможно. – задумано говорила Сара.

Видимо, она в этот момент пыталась вспомнить всеми силами своей памяти, отчего Ева томилась в ожидании на другом конце провода. Помолчав секунд десять, она вдруг сказала:

– Ах, да! Ева! Точно. Ты та девственница, которая сбежала от своего парня на вечеринке. Как такое можно не помнить! – весело говорила Сара.

Еве стало очень неудобно в этот момент. Ей нечего было сказать, и она лишь хихикнула в ответ.

– Что тебе надо? – прямо спросила Сара.

Ева поначалу, даже, вошла в некий ступор от сей резкости Сары. Но быстро вспомнив, что ей надо, она собрала всю уверенность в своем голосе и сказала:

– Хотела узнать, как ты там поживаешь? Как там Генрих? Будут ли в ближайшее время вечеринки?

– У меня все нормально. А почему ты спрашиваешь про Генриха? Он здесь причем? У тебя, вообще, откуда мой номер телефона?

– Мне его Рокси дала.

– Рокси? – недовольным тоном молвила Сара.

– Да, а что?

– Ничего. – отгородилась она, – Так ты хотела узнать, когда будет следующая вечеринка?

– Желательно.

– В ближайшее время точно не будет никаких вечеринок. По крайней мере, тех, которые организовывает Генрих. У него сейчас много работы. Так что, скорей всего, что под Новый Год.

– Понятно. А Генрих любых девушек фотографирует?

Сара громко засмеялась в трубку телефона.

– Любых? Ну, ты сказала! Генрих работает на серьезные журналы и агентства в Париже. У него отличная репутация в модной верхушке, как Франции, так и Великобритании. У него свой офис в Лондоне. Всех подряд он не фотографирует, милочка! А ты, с какой целью интересуешься?

– Да так. Просто, интересно.

– Вряд ли.

– Что?

– Глаз положила?

– Сара, о чем это ты?

– Знаю, знаю! Все вы такие! Ты не первая! Но Генрих мой! Понятно? Никто не пройдет мимо меня! Даже модели смотрят на него лишь в линзу фотокамеры! Никому не позволю! И ты можешь не надеяться на что-либо с моим Генрихом! И вообще, с чего ты взяла, что ты придешь ко мне на вечеринку?

Сара резко поменяла направление разговора, и Еву это сбило с толку. Она сразу же вспомнила слова Рокси, которые гласили, что Сара порвет любую, приблизившуюся к ее золотому Генриху. Она была ревнивой стервой, и Ева прочувствовала это в данный момент, не зная, что добавить.

Ей хотелось, как можно быстрее завершить этот разговор с Сарой. И закончился он приблизительно на той же ноте.

Ева понимала, что Сара не такая уж и глупая девушка. Она имела крепкую хватку и не лезла за словом в карман. Она действительно опасалась Сару. И ее мучил вопрос: как обойти Сару и выйти на Генриха, которого она еще не знала, и которого нужно было убедить. Она ни разу не видела его, но была вдоволь наслышана его талантом. Она не знала, как он выглядит, но все слова о нем были восхитительными. И со всем мысленным багажом Ева ходила по улицам Лондона изо дня в день, не зная, что ей делать. Она даже лишила себя компании Астрид, чтобы сосредоточить свои мысли на целях.

Самым логичным для нее вариантом казалось: прийти на вечеринку и завязать разговор с Генрихом. Главное – минуть обзор его львицы. До Нового Года оставалось полтора месяца, и у Евы было время поразмыслить обо всем. Она советовалась с Астрид, ломала голову сама, но ничего иного выдумать не могла.

– Тебе виднее! – говорила Астрид, пытаясь не влиять на Еву своими мыслями и точкой зрения.

Она не понимала болезненного отношения Евы к данному делу. Но она всегда пыталась поддержать ее и успокоить, за что Ева была ей благодарна. Они часто любили полежать на кровати Астрид, которая гладила голову Евы, иногда целовала ее в щечку и успокаивала всяческими способами. Еве нравилось тепло тела Астрид, и это грело ее мысли чем-то домашним, чистым как бальзам. Иногда, она вовсе не хотела вставать с кровати. Проводить так весь свой день. Астрид пыталась расшевелить ее, повести ее гулять, отдохнуть – как раньше. Но последним временем Ева стала все больше погруженной в себя. Ей не хотелось всего этого. Она сосредотачивала мысли на чем-то другом. Она стала отдаляться. И это становилось чем-то не терпимым.

XXII Глава

На носу был новый 1989 год. Год уходящий, несомненно, стал для Евы самым насыщенным в ее жизни. И она хотела, чтобы каждый день нового года, каждого следующего года, был не менее помпезным.

Она долго думала и решила, что обязательно пойдет на новогоднюю вечеринку Сары и Генриха, в независимости от того, ждут ее там или нет. Примет ли ее там кто-нибудь. Отнюдь Еве нужно было не внимание в эту ночь.

Надев серые сапоги и серые колготы; черную юбку, недостающую до колен; серое полупальто; окутавшись длинным шарфом и надев шапку, Ева устремилась на зимнюю улицу, проигнорировав предложение Астрид погулять вместе. Внимая снегопад, Ева шла по своему курсу.

Она любила снег. Она любила зиму. Слушать глухой хруст под ногами, успокаивающий душу и навеивающий какие-то вдохновляющие мысли. Она видела в зиме символ свободы. Она чувствовала в холоде утешение. И она шла с улыбкой, наедине, веря, что все, что она делает – не зря. Ведь она шла ради победы.

Улицы были в праздничном настроении, увешаны гирляндами, освещенные улыбками людей. Но Еву интересовал тот самый знакомый силуэт громадного дома в новогодний вечер. Это был дом Генриха, в котором был виден праздник. И Ева, все ближе подходя в дому, пыталась набраться уверенности и наглости в себе. Ведь только так она могла бы оказаться на вечеринке.

Она заметила у самого порога несколько веселых девиц, идущих вовнутрь. И Ева, догнав их, сделала вид, будто она в компании девчонок, растворившись среди них, завязав какой-то нелепый разговор. И через несколько секунд она уже была в доме.

Оказавшись внутри, Ева увидела знакомых людей и знакомые комнаты. Все было также, только по-новогоднему. Большинство из гостей были все теми же студентами Сити Лондон, настолько примелькавшимися Еве в университете, что она пыталась отворачиваться от каждого, дабы никто из них не закричал ее имя. По сути, каждый пятый (как казалось ей) не знал лично ни Генриха, ни Сару. И это расслабляло ее. Но, все же, излишнего внимания ей не хотелось. Она пришла сюда быть наблюдателем, а не звездой.

Лишь декорации напоминали о том, что сегодня все прощаются с годом уходящим и встречают приходящий. Ведь все казалось той же пьянкой, на которой Ева была до этого. Только теперь она была более официальной. «И зачем все это Генриху?» – промелькало в голове у Евы. Но, все же, больше ее беспокоил сам Генрих.

Она нервничала. Ева не знала, где найти себе места. Пытаясь держаться там, где полюднее, она выискала бокал шампанского и приклеила его к своей ладони, встав неподалеку одной веселой компании, присматриваясь ко всем людям под голоса возле нее. Не заметив никого знакомого около себя, она успокоилась и пыталась словить всеобщую волну действа, чтобы расслабиться.

Но не успела она уравнять свои мысли, как ее по плечу постучал тот самый парень, от которого Ева сбежала с прошлой вечеринки в этом доме. Он выглядел веселым и радостным. Видимо, при виде Евы, он решил показать все свои 32 зуба, которыми сверкал и надеялся на что-то. Для Евы это стало очередной проблемой, напряжением.

– Ева, ты что ли? Привет! Помнишь меня? – с искренней радостью в голосе говорил тот парень.

Еве безумно хотелось сделать вид, будто она его не знает. Но не могла. Она понимала, что тот уверен в том, кого видит перед собой. И пытаясь выглядеть как можно сдержанней и невозмутимо, она сказала:

– Ах, да! Помню! Что надо?

– Как это «что надо»? Ева, ты нужна мне! Мы с тобой тогда не закончили! – сказал тот и нагло ущипнул Еву за задницу.

Но Ева больше не хотела выглядеть невинной девчонкой. Она отдернула его руку от себя и резким тоном сказала:

– И не продолжим! Руки убери!

– Эй, ты чего, детка? Между прочим, это ты мне должна!

– Да что ты говоришь! По-моему, это ты должен… засунуть свое банальное пикаперское пижонство себе в задницу, чтобы меньше кукарекать о том, кто кому должен! Если ты не можешь снять себе телку, это твои проблемы! Это не значит, что ты можешь подходить ко мне с подобными предъявлениями!..

Молодой человек был повержен. Он вовсе не ожидал такого ответа от недавно милой, закрепощенной (как все думали) девственницы. Ему нечего было сказать. Единственным выходом для него стало уйти молча и бесцеремонно, пока на все это не обратили внимания другие. Но Ева окликнула его:

– Эй, постой! – пригубив бокал шампанского.

Тот повернулся и с радостью глянул на Еву, видимо, ожидая от нее переосмысления. Он вдохновенно вернулся к ней и сказал:

– Да.

– Генрих сегодня будет? – спросила Ева.

После этих слов парень разбился словно зеркало. Его лицо сразу же похолоднело, погрустнело, словно осеннее озеро, и он сказал:

– Не знаю. Вряд ли. Спроси у Сары. – обреченным голосом.

– Нет, спасибо! Ты свободен!

Ева была озадачена. Вдруг Генрих не явится на праздник? Вдруг у нее больше не будет возможности встретиться с ним? Она надеялась на его пунктуальность. Такой человек не посмеет себе пропустить празднование Нового Года в кругу семьи, друзей и любимой девушки – Сары. Он должен хотя бы раз в год видеться со своей девушкой, что ли.

Сара была яркой, красивой, эффектной девушкой. Она была из той лиги девушек, за которыми все упадают, которых все обсуждают, которые являются неформальными лидерами любой компании. Она была очень популярной девушкой. Но характер ее был не благосклонным. Сара показательно ограничивала круг своего общения. Она любила опускать людей на публику, ибо никто ничего ей и не скажет. Она чувствовала свою важность. Особенно рядом с Генрихом.

Многие, как и сама Ева, думали, что Генрих нужен Саре лишь для удовлетворения собственных властных потребностей. При этом никто не понимал, почему Генрих находится рядом с ней. В любом случае, больше всего Еве не хотелось встретить здесь эту гордую блондинку.

Она понимала, что она на ее территории, и вряд ли удастся избежать столкновения с ней. Но в этот момент все свои надежды Ева концентрировала на Генрихе. Она вела себя статично, почти не передвигалась и не выделялась среди толпы. Она хотела поскорей увидеть Генриха, что содвигало ее спрашивать у людей, когда же он явится. И большинство ответов, такие как «не знаю» или «вряд ли», нагоняли все большую тревогу для нее.

Она решила перейти во второй зал, где было больше пьяного народу, и меньше знакомого народу, как показалось ей изначально. Встав у занавески, возле окна, в углу комнаты, Ева задумчиво пригубила бокал шампанского. Вдруг, боковым зрением, она увидела знакомый образ, промелькнувший в толпе. Это была Рокси. И Ева в эту же секунду пожалела, что переместилась в этот зал.

Ее скулящие, злопамятные глаза просверливали в Еве дырку. Ева понимала этот взгляд. Но наведя свой гордый, холодный взгляд на Рокси, она тут же потушила ее огонек в глазах, словно так и нужно было. Рокси отвернулась, а Ева лишь приподняла краешек губы от самодовольства. Что-то ледяное приобрела она за последнее время. Что-то, что заставляло таких людей как Рокси отрывать от нее взгляд. И не успела она насладиться моментом психологической победы, как в толпе стали слышны переговоры, гласящие что-то вроде: «Генрих приехал», «Генрих здесь». И это повысило внимание Евы к миру реалий.

Она устремилась поближе к парадным дверям, дабы не пропустить чего-то важного. И коль ее собственные уши не обманывали, машина Генриха подъехала к дому и он должен с минуты на минуту явиться здесь. И это стало волнительным как для Евы, так и для всех находящихся здесь.

«Неужели! Наконец-то, я увижу его!» – подумала Ева, после чего, среди многих голов она заметила одну светлую прорывающуюся к выходу голову. Это была Сара, которая тут же сбежала по ступенькам вниз, в ожидании своего любимого. Ева попыталась стать где-нибудь с края, чтобы не слишком близко, но и не так далеко, чтобы она могла рассмотреть Генриха. Все, как и она, напрягли свое внимание в ожидании и смотрели на двери, ручки которых стали поворачиваться. Двери открываются, люди становятся шумнее и их взору предстает великолепный Генрих. Тот, кого все ждали в этот вечер.

В зале настала коллективная радость с облегчением. Генрих приехал! Он поприветствовал всех, помахав рукой, перед тем, как утонул в поцелуях Сары. Все заликовали, засвистели, захлопали во впечатлении. Все стали радоваться. Сара, повиснув на Генрихе, не отпускала его. Ева замерла от увиденного.

Она смотрела на все это и понимала, как много упустила и может упустить в своей жизни. Когда она рассмотрела Генриха, то поняла, насколько он красив. Она наблюдала темноволосого парня с потрясающей улыбкой, которая украшала его невероятно красивое и молодое лицо. Его худое, но спортивное телосложение, его рост под 180 см, его изящные ладони, пальцы рук настоящего художника, выражение лица – это все так пленило Еву, что она не могла насладиться им сполна. Это был Генрих. Он излучал мегатонны харизмы. Один лишь его взгляд стоил миллионы фунтов на его эскизах фотосессий. Он был невероятно обаятельным и мужественным во всем, сохраняя изящность манер и поведения. Это было намного лучшим, чем ожидала увидеть Ева. Это было открытием. И она загорелась Генрихом всерьез.

Теперь у нее не было сомнений в том, что Генрих – именно тот, кто ей нужен. Она пришла сюда не зря. Теперь ей нужно было действовать.

Генрих в этот момент пытался освободиться от удушающих поцелуев и объятий Сары. И когда ему это удалось, он сказал:

– В полночь смотрим фейерверки, после чего гуляем на полную катушку, мои друзья!

И все заликовали. Это был тот момент, ради которого здесь все и собрались, собственно. Все любили Генриха, а Генрих любил радовать людей. Ева решила не спешить со своей атакой.

Она смотрела, как Сара повела Генриха наверх, и прокручивала в голове свой план действий, направленных на юного таланта Генриха. Она вернулась в зал, в котором основная масса заметно оживилась, и решила еще выпить, то ли от размышлений, то ли для храбрости. Она успешно растворялась в толпе. Все было так, как ей и нужно было. Ее никто не трогал, она никого не задевала. «Лишь бы не наткнуться на Сару» – думала она. И это было самым большим нежеланием для Евы в этот вечер. И кто бы мог подумать. Чем больше она сосредотачивала на этом свои мысли, тем скорее они свершались.

Буквально через несколько минут она встретилась лоб в лоб с самой Сарой. Она престала прямо перед Евой под руку с Генрихом, и Ева ойкнула от неожиданности, пытаясь скрыть какие-либо эмоции. Она что-то хотела молвить, но не могла. Она чувствовала нервозность в своем дыхании. Но больше ее внимание пленил Генрих. Он смотрел на нее. О, да! Генрих смотрел на Еву Адамс! И она не могла в это поверить.

«Что значит его взгляд? Он такой целеустремленный. Или безразличный. Но он не отрывает от меня глаз!» – нервно рассуждала Ева, не в силах устоять перед взглядом Генриха.

– Ева? Ты что ли? – сказала Сара удивленным голосом.

И это заставило нервничать Еву еще больше. Сара обратилась к ней. Дьявол, которого она избегала, и ангел, которого она желала – стояли прямо перед ней, держась за руки. И это кружило Еве голову.

Она пыталась взять себя в руки и контролировать свою речь. Она понимала, нужно использовать ситуацию сполна. И натянув кое-какую улыбку на лице, она сказала:

– Да, это я! И тебе привет, Сара! Рада видеть!

– Неужели? Тогда, почему ты не подошла ко мне за весь вечер, чтобы, хотя бы, поздороваться?! Неблагодарная! – нечто наигранно говорила Сара.

В этот момент Ева поняла, что Сара намного умнее, чем могла бы показаться. Она знала, что Ева здесь уже весь вечер. Тогда почему она не выгнала ее, коль так грозилась по телефону? Может быть, она забыла? Может, Ева была ей безразлична? В любом случае, Еву не радовала эта встреча. Она хотела познакомиться с Генрихом иначе. Но коль он стоял прямо перед ней, она решила брать ситуацию в свои руки. Но что-то ей мешало внутри себя. Что-то, что было знакомым Еве.

Она смотрела на Сару и чувствовала что-то подобное тому, что чувствовал Натаниэль при виде Билла Уолкотта. Она чувствовала ту же неловкость и уязвимость в общении, она не чувствовала себя на коне, скорее угнетенным маленьким мальчиком, который боится «злых людей».

Она собралась и сказала со все той же улыбкой:

– Брось, Сара! Ты же ненавидишь меня! Зачем тебе меня видеть?

Ева внимала давящий взгляд Сары и понимала, что любое ее слово кажется ей не уместным. Генрих же, напротив, стал смотреть на Еву с более заинтересованным взглядом, что заметила Ева. Она решила ни в коем случае не прерывать разговор первой. Она видела, как смиренно себя вела Сара в обществе Генриха, которая пыталась свести все к тонкому сарказму: