Текст книги "Дочь клана"

Автор книги: Морган Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

14

На следующий день Дар проснулась не в таком мрачном настроении. Она снова повела орков по горам наугад, выбирая путь, казавшийся ей наилучшим. Судя по всему, они безнадежно заблудились, и ни Дар, ни орки не имели понятия о том, в какой стороне находится их цель. Ближе к вечеру они ушли далеко в лабиринт хребтов и ущелий. К этому времени поиски пропитания стали так же важны, как поиски дороги к родине орков. Но как ни старались путники собирать все съедобное, что только попадалось, находили они совсем немного. Дар думала о том, что голодавшие орки-беженцы, видимо, так опустошили эти земли, что тут попросту ничего не могло остаться. Как ни старались Дар и орки, приходилось им довольствоваться жесткими грибами, годившимися только на то, чтобы поупражняться в жевании.

Следующий день оказался таким же, как предыдущий, вот только все были еще более голодными. Идти на пустой желудок было трудно, поэтому Дар довольно скоро решила устроить привал, подумав, что стоит заменить еду отдыхом. На следующее утро они продолжили путь. К вечеру они нашли долину – самую широкую из тех, какие им довелось увидеть. Вскоре вышли к мелководной реке. Дар посмотрела на Зна-ята, который больше других знал о Блат Уркмути.

– Ты слыхал об этой реке? – спросила она.

– Тва, – ответил орк, – никто не бывает в этих краях. Никто не помнит ничего о них.

Дар решила пойти вниз по течению. Через некоторое время она и орки поравнялись с местом, где русло реки было отчасти перегорожено камнями и ветками. Лама-ток остановился и внимательно посмотрел на камни.

– Даргу, я вижу кое-что интересное.

Даргу подошла к нему.

– Что ты видишь?

Лама-ток указал на камни, задержавшие речной мусор.

– Это мост.

Дар пригляделась и поняла, что Лама-ток прав. Через реку была проложена прямая и ровная линия камней. Это явно было сделано намеренно. Только груда веток и сучьев выше по течению нарушала равномерность укладки. Отдельные большие плоские валуны чередовались с плотно пригнанными друг к другу камнями.

– Еще одни развалины, – вздохнула Дар.

За день им встретилось несколько разрушенных домов.

– Этот мост не так давно чинили, – сказал Лама-ток, указав на один из камней.

На взгляд Дар, он ничем не отличался от остальных, но сомневаться в суждении бывшего каменотеса она не могла. Она огляделась по сторонам, и ей показалось, что по другую сторону реки есть едва заметная тропка.

«То ли по ней ходят редко, то ли не хотят, чтобы тропа была видна», – подумала Дар.

Другие орки собрались у перехода через реку. Дут-ток согласился с братом в том, что некоторые камни недавно подновляли.

– Им не больше одной зимы, – сказал он.

– Кто бы мог сделать этот переход? – спросила Дар.

– Эти камни уложили уркзиммути, – ответил Лама-ток.

Дар обратилась к Зна-яту.

– Ты говорил, что эти земли всеми покинуты.

– Так сообщается в преданиях, – сказал Зна-ят, – если уркзиммути до сих пор живут здесь, о них никто не говорит.

Он с опаской огляделся по сторонам. Остальные орки тоже. Никто из них не сказал Дар о том, что волнуется за ее безопасность, но их поведение говорило об этом яснее любых слов.

«Тут шли войны, – думала Дар, вспоминая рассказы Зна-ята о набегах вашавоки, – наверное, тут до сих пор осталась ненависть – в воздухе, в камнях».

– Даргу, – сказал Зна-ят, – в какую сторону нам нужно идти?

Дар задумалась.

«Мы можем попытаться найти тех, кто выложил из камней этот переход через реку, – думала она, – или мы можем бежать отсюда».

Второе привлекало Дар больше, но она чувствовала, что это будет неправильно.

«Если Мут ла вправду ведет меня, мне нечего бояться».

Она указала на едва различимую тропу:

– Мы пойдем туда.

Ковок-ма промолчал, но выбор Дар его явно встревожил. Когда она пошла первой, он постарался держаться рядом с ней. Дар ушла совсем недалеко от реки, когда тропа вдруг оборвалась. Она остановилась и стала искать взглядом какие-нибудь знаки того, что тут когда-то проходили орки. Но ничего такого не попадалось ей на глаза. Она повернулась к своим спутникам.

– Я не могу найти дорогу, – призналась она.

– Ты хочешь разыскать незнакомых уркзиммути? – спросил Зна-ят.

– Хай.

– Тропа помечена запахами, – сказал Зна-ят, – я могу найти ее.

Зна-ят пошел вперед. Дар заметила, что Ковок-ма проводил его сердитым взглядом.

«Ковок-ма тоже почуял тропу», – догадалась Дар.

В это же мгновение Ковок-ма нежно погладил ее спину.

– Все будет хорошо, – сказала Дар, зная, что Ковок-ма почувствовал и запах ее страха.

После того как Зна-ят пошел первым, Дар ожидала, что они в самом скором времени встретят других орков. Она думала так, потому что Зна-ят шагал уверенно, лишь изредка останавливаясь, чтобы понюхать воздух. Но солнце село, и путники прошли большое расстояние, а тех, кто проложил тропу, так и не увидели. Пока еще не слишком сильно стемнело, Дар попросила орков остановиться.

– Соберите побольше хвороста, – сказала она, – сегодня ночью мы разведем большой костер, чтобы показать, что мы не прячемся. Если придут уркзиммути, ведите себя спокойно и мирно.

По дороге Дар и орки не нашли ничего съестного, поэтому костер стал для них единственным утешением после тяжкого дня. Они уселись вокруг огня в темноте и грелись, но не засыпали. Зная, что орки предпочитают нападать ночью, Дар прижалась к Ковоку, но так, чтобы не помешать ему в случае чего быстро выхватить меч. Она смотрела на пламя, усталая, но взволнованная, а Ковок-ма бережно поглаживал ее спину. Неожиданно его пальцы замерли.

Дар огляделась по сторонам, но не увидела ничего за кругом, освещенным костром. Все орки насторожились и смотрели в одну сторону. Дар тоже посмотрела туда. Какое-то время она ничего не видела и не слышала. А потом в темноте появилось несколько пар светящихся желтых глаз. Дар стала считать их. Три… семь… одиннадцать. И при этом – ни звука.

Но вот в круг света ступил орк. Он был странно одет, но Дар смотрела не на его одежду, а на его обнаженный меч. Он был огромный и, судя по всему, старинный. Ковок-ма, не отрывая глаз от оружия незнакомца, медленно поднялся. Остальные орки последовали его примеру. Оружие они не вынимали, как велела им Дар. Она тоже встала вместе с орками, и незнакомец устремил на нее свирепый взгляд.

– Почему этот вашавоки жив? [3]3
  Орки не говорят о Дар в женском поде, потому что люди для них – не более чем животные.


[Закрыть]– спросил он по-оркски со странным выговором.

Зна-ят спокойно ответил:

– Эта мать ведет нас.

– Глупец! – рявкнул незнакомый орк, – этот вашавоки должен умереть. Я убью его сейчас же.

Зна-ят выхватил меч.

– Попробуй – и ты сам умрешь.

Дар заметила, что ржавый меч незнакомого орка дрогнул. Она догадалась, что этот орк не привык сражаться. Повинуясь своему чутью, Дар встала между ним и Зна-ятом.

– Мут ла не хочет, чтобы сыновья умирали.

Незнакомый орк изумленно уставился на Дар.

– Он говорит на языке матерей!

Из мрака вышли спутники орка. Как и он, они держали наготове оружие, хотя многие были вооружены только дубинками.

– Откуда этот вашавоки знает про Мут ла? – спросил один из орков.

– Мут ла говорит с теми, кто слушает, – сказала Дар, – но одним она говорит больше, чем другим.

– Этой матери Мут ла говорит многое, – добавил Ковок-ма.

– Закон нашей верховной матери таков: все вашавоки должны быть убиты, – сказал один из орков.

– Если она так мудра, что создает законы, – сказала Дар, – то у нее хватит мудрости, чтобы изменить их. Отведите меня к ней, чтобы мы могли поговорить. Я готова повиноваться ей, и эти сыновья тоже.

– Наша Мать оставит себе твой череп, – осклабившись, проговорил орк, – от этого вашавоки исходит запах страха.

– Хай, – кивнула Дар, – я не боюсь мудрости вашей верховной матери, но я боюсь вашей глупости. А теперь покажите мне дорогу.

Орк растерялся. Вид у него был смущенный и неуверенный. Наконец он дал знак Дар и ее спутникам.

– Пойдемте, – сказал он.

Дар было страшно шагать по тропе посреди ночи, но она чувствовала, что должна идти. Ей хотелось сделать так, чтобы между орками не произошло стычки, и пока им удалось избежать этого. Тем не менее она прекрасно понимала, что вступила в рискованную, отчаянную игру. Если только верховная мать, правительница клана, не изменит закон, Дар шла навстречу собственной смерти. Ее спутники не смогут защитить ее. Она положилась всего лишь на откровенность одного-единственного орка. И если этот орк окажется таким же, как большинство вашавоки, Дар обречена.

15

Путь Дар в темноте был долог и тяжел. Сопровождавший ее орк сразу пошел так быстро, что к тому времени, как они остановились перед высоким горным кряжем, у Дар были в кровь сбиты ноги. Дар едва разглядела во мраке невысокую каменную постройку во впадине на склоне. Дом был не так уж мал, но его покрытая дерном крыша помогала ему сливаться с окружающими окрестностями. Дар решила, что этот дом, скорее всего, то, что орки называют палатой. Дом казался темным, но вот наконец кто-то вышел из него, и в дверном проеме мелькнул спет.

Навстречу Дар пошла высокая, крепкого сложения женщина. Она была одета так же, как орки-мужчины, но вокруг ее бедер был обернут кусок полотна в виде юбки с подолом чуть ниже колен. Голову и плечи женщины покрывала короткая накидка, ее грудь была обнажена. Когда она подошла ближе, Дар лучше рассмотрела черты ее лица.

Дар ахнула. Она видела очень похожее лицо – в том видении, которое посетило ее возле живой изгороди.

«Тогда со мной говорила не женщина-вашавоки! Это была оркская женщина!»

Теперь Дар понимала, почему ошиблась. Оркские женщины отличались от мужчин. У стоящей перед ней матери был гладкий лоб, ровные зубы, крепкое сильное тело, сложенное почти так же, как у людей. Черты лица были мягче, чем у мужчин, но при этом оставались оркскими. Выступающие надбровные дуги, нос – тонкий в переносице и сильно расширяющийся к ноздрям. На маленьком подбородке под нижней губой темнели линии орнамента татуировки.

Мать почти не смотрела на Дар. Ее взгляд был устремлен на орка, с которым она пришла.

– Зачем ты привел сюда это животное? – спросила она властным и раздраженным голосом.

– Этот вашавоки хочет поговорить с нашей Матерью, – ответил орк.

Дар показалось, что его голос прозвучал жалко.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я попросила его привести меня сюда, – сказала Дар.

– Он говорит! – удивилась мать и снова обратилась к орку-провожатому: – Все равно, муж мой, ты должен был убить этого вашавоки.

– Его защищали сыновья. Похоже, они искушены в боевом искусстве.

– Я хотела, чтобы никто не погиб, – сказала Дар, – вот почему я пришла.

– Это ты погибнешь, вашавоки, – сказала мать, – таков наш закон.

– Я хочу поговорить с вашей верховной матерью об этом законе, – сказала Дар, – я готова повиноваться ее решению.

– Тва, – сказала мать и велела своему мужу: – Убей ее.

Как только мать произнесла эти слова, Зна-ят, Ковок-ма и остальные орки обнажили мечи.

– Не надо! – прокричала Дар. Ее защитники замерли, хотя были готовы броситься в атаку, – Мут ла не хочет, чтобы уркзиммути убивали друг друга.

Матери явно не понравилось то, что она увидела. Ее супруг успел только наполовину вынуть меч из ножен, а лезвие меча Зна-ята уже было прижато к его шее.

– Почему эти сыновья повинуются тебе? – спросила она у Дар.

– Я – мать, – ответила Дар.

– Мут ла ведет ее, – сказал Зна-ят, – мы слушаем ее мудрость.

– Уберите оружие, – приказала мать, – я вернусь.

Она удалилась в палату.

Дар взволнованно ждала, что будет дальше, и пыталась вспомнить все, что знала насчет оркской учтивости. Она жалела о том, что не уделяла этому больше внимания. Вот-вот ей могут пригодиться все ее познания. Дар гадала, многое ли из этого она успеет употребить, чтобы остаться в живых.

До того как ушедшая мать вернулась, Дар заметила еще одну постройку – маленькую каменную хижину. Одной стены у хижины не было, и даже в темноте легко было рассмотреть, что внутри ее аккуратно сложены человеческие черепа. Верхний слой черепов лежал выше головы Дар. Черепов были сотни, может быть, даже тысячи. Дар неотрывно смотрела на эту страшную кладовую. Из палаты вернулась мать.

– Внутрь войдет только вашавоки, – сказала она.

Войдя в дом, Дар спустилась по ступенькам в короткий коридор и, следуя за матерью, оказалась в круглой комнате, большая часть которой находилась под землей. Это была комната под названием ханмути, «очаг матери», – точно такая же, как в том доме, где Дар и орки жили в Таратанке, но значительно более скромных размеров. Посередине комнаты в очаге пылал огонь и освещал каменные стены с невысокими арочными проходами, ведущими в комнаты, примыкающие к ханмути. Металлического дымохода здесь не было – только дыра в закопченном потолке. В дверях были видны лица детей и нескольких взрослых сыновей. В ханмути сидели только матери. Одна из них – на деревянном табурете, остальные – на каменном полу. Та, что сидела на табурете, была седая, с обвислыми сморщенными грудями, но при всем том явно еще крепкая и сильная. Она встретила Дар суровым взглядом бледно-желтых глаз.

Дар решила, что старуха, сидящая на табурете, и есть верховная мать клана. Она склонила голову и изобразила знак дерева.

Верховная мать молчала.

– Разве здесь не привечают гостей? – спросила Дар.

– Когда мыши приходят воровать мой паши, я их не привечаю, – сказала верховная мать, – я их убиваю.

– Я здесь не для того, чтобы что-то забрать.

– Ты здесь для того, чтобы убить моих детей. Это делают все вашавоки.

– Дважды я не дала им погибнуть, – сказала Дар, – ты это знаешь. Я ищу здесь мудрости. Подобает приветствовать меня.

Верховная мать нарочито долго размышляла над ответом. Наконец она произнесла:

– Я – Мут-па.

Дар знала, что все верховные матери кланов имеют имя Мут. То, что старуха поприветствовала ее, было очень важно. Это был успешный первый шаг. Дар чуточку успокоилась, как только Мут-па назвала свое имя. Она снова поклонилась верховной матери.

– Я – Даргу.

– Стало быть, не мышь, а хорек явился в мою палату. Зачем?

– Я слушалась моего сердца.

– Если так, то у тебя мало ума.

– Веласа-па велел мне поступать так, – возразила Дар, надеясь, что это имя ей хоть чем-то поможет, – он сказал, что это будет тяжело.

Мут-па удивленно уставилась на Дар.

– Веласа-па?

– Хай.

– Говори о нем.

– Я встретила его неподалеку от Таратанка, – сказала Дар, – он жил совсем один и был очень стар. Он сказал, что родился вашавоки, но у него была татуировка клана Па. Потом он гадал на перьях. После того разговора я его больше не видела. Если бы он не оставил мне еду, я бы сказала, что это было видение.

– У тебя бывают видения? – спросила Мут-па.

– Хай.

Мут-па долго молча смотрела на Дар и наконец склонила голову.

– Садись, мать, – сказала она, – ты голодна?

Дар поняла, что останется в живых.

Дар проснулась от приглушенных звуков. В доме просыпались и вставали орки. Сидя на коленях у Ковока в его объятиях, Дар притворилась спящей. Ей хотелось немного поразмыслить обо всем, что случилось за ночь, прежде чем снова встретиться с таким числом незнакомых орков.

После того как Мут-па назвала ее «мать», были совершены какие-то ритуалы. Дар лишь отчасти поняла их смысл. Сначала в палату впустили спутников Дар, после чего с ними долго знакомились члены клана. Дар была ужасно голодна, у нее урчало в животе, а орки все продолжали знакомиться. Каждый из взрослых членов клана обращался к каждому гостю, потом – наоборот, и при этом выполнялись какие-то сложные правила очередности. Дар пыталась запомнить лица и имена, но это было не так просто. Имена всех матерей заканчивались на «па» – так назывался клан. Некоторые сыновья также являлись членами клана Па, но у большинства мужчин были другие клановые имена. Это означало, что они женаты на матерях из клана Па. Того сына, который угрожал Дар около костра, звали Так-гот.

За знакомством последовало еще более долгое обсуждение родства. По всей видимости, орки хотели понять, есть ли какие-то родственные связи между гостями и членами клана. Это было особенно трудно из-за того, что клан Па проживал отдельно от других орков. Дар уже думала, что умрет от голода. Оказалось, что Варз-хак дальний родственник Дут-смата, мужа одной из внучек Мут-па. Дут-смат состоял в родстве со всем семейством благодаря браку, и Варз-хак без труда установила степень его родства с Ковоком, Зна-ятом и двумя братьями Ток. Таким образом оказалось, что все они родственники – кроме Дар, конечно.

Как только был решен вопрос о родстве, наконец принесли еду. Мут-па сама подала пищу гостям. Они ели, а все остальные наблюдали за ними. Большинство членов клана Па не отрывали глаз от Дар, и из-за этого она чувствовала себя скованно. Во время трапезы была подготовлена спальня. Как и в Таратанке, она примыкала к ханмути. Когда гости поели, Мут-па поднялась и обратилась к ним.

– Разделите с нами наше жилище, как разделили еду. Отдохните после странствия.

Эти слова стали знаком разойтись. Сыновья принялись убирать посуду после трапезы, а все остальные отправились в спальни. Комната для Дар и ее спутников оказалась небольшой, и если бы орки не спали сидя, они с большим трудом уместились бы в ней. Дар забралась на колени к Ковоку. Понимая, что за ней наблюдают, она прижала его руку к своей груди, чтобы подчеркнуть свое положение матери.

Дар вспоминала обо всем, что случилось за вечер, а в жилище мало-помалу становилось все тише. Но через некоторое время Дар услышала взволнованный шепот совсем рядом. Дар приоткрыла один глаз и увидела, что в дверном проеме сгрудились оркские дети. Одна маленькая мать заметила, что Дар смотрит на них.

– Вашавоки не спит! – громко вскрикнула она.

Дар открыла глаза и растянула губы, подражая оркской улыбке. Дети, показавшиеся ей совсем маленькими, попятились назад, но продолжали разглядывать ее со смесью испуга и интереса. Они очень походили на человеческих малышей и напомнили Дар о каменной резьбе на стене дома в Таратанке, где были изображены играющие дети. Они тоже были раздеты догола, несмотря на то что в доме было довольно прохладно.

Кто-то из матерей прокричал:

– Ланут Мут Даргуи! («Оставьте Мать-Хорька в покое»).

Дети поспешно убежали.

В следующее мгновение, нарушив свой собственный приказ, эта самая мать опустилась на колени в дверном проеме.

– Хорошего дня, Даргу, – проговорила она.

По-оркски она говорила с музыкальным акцептом. На слух это очень нравилось Дар, но она понимала речь матери с трудом.

– Тава, – сказала Дар.

Мать улыбнулась.

– Меня зовут Ми-па. Наша верховная мать велела мне быть твоей сапаха.

– Я не знаю, что значит это слово, – призналась Дар.

– Я буду отвечать на вопросы и показывать тебе все, что ты пожелаешь увидеть.

«Ее приставили ко мне как проводника», – догадалась Дар и более внимательно присмотрелась к матери.

Она была одинакового с ней роста, но у нее не было татуировки на подбородке, и груди у нее еще не развились.

«Она еще девочка!» – поняла Дар и удивилась – почему Мут-па выбрала ее. На ум приходило несколько причин, но она не могла выбрать из них самую главную.

– Для этих сыновей ты тоже будешь сапаха?

– Только для тебя, – ответила Ми-па, – пойдем.

Дар было немного странно получать распоряжения от кого-то, кто был не старше Тви, но она понимала, что должна повиноваться. Кроме того, Ми-па не выглядела ребенком. Вела она себя вполне уверенно, по-взрослому. На самом деле такой уверенности Дар до сих пор не замечала ни у одной из знакомых ей женщин.

Дар поднялась с колен Ковока. Он не произнес ни слова и сидел неподвижно все время, пока Дар разговаривала с Ми-па. Дар это озадачило, потому что она была уверена, что орк не спит. Выходя с Ми-па из комнаты, Дар обернулась и увидела, что Ковок-ма встал.

«Он стал вести себя по-другому, как только мы оказались здесь. И другие орки тоже», – подумала Дар.

Она догадывалась, что перемены в поведении орков вызваны их поклонением матерям из клана Па. Видимо, это поклонение касалось и таких юных матерей, как Ми-па.

«Они настоящие матери уркзиммути, – с грустью подумала Дар, – а я всего лишь женщина вашавоки».

Выйдя из палаты, она снова увидела небольшую каменную постройку, заполненную черепами. У нее возникло искушение подойти к этой жуткой кладовой поближе. Ми-па пошла за ней. Большинство черепов показались Дар очень старыми. Те, что лежали внизу, распались на осколки. Однако верхние были совсем целыми. На трех черепах из самого верхнего слоя еще сохранились лоскутки высохшей кожи и островки волос.

– Мне было всего шесть зим от роду, когда сюда положили эти черепа, – сказала Ми-па, – у одного вашавоки были длинные волосы, как у тебя.

«Это была женщина!» – подумала Дар и поежилась.

– Ты первая живая вашавоки, кого я вижу, – сказала Ми-па.

– Ну и что ты обо мне скажешь? – спросила Дар, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более обыденно.

– Ты похожа на некрасивого ребенка, – ответила Ми-па, – и еще ты странно пахнешь.

– Плохо?

– Тва, просто странно, – сказала Ми-па, – пойдем.

Ми-па повела Дар по хорошо утоптанной тропе вдоль речки к солнечному месту, где течение было перегорожено невысокой каменной плотиной и образовалась запруда.

– Это место для летнего купания, – объяснила Ми-па, сняла юбку и вошла в воду, – иди сюда.

Пока Дар раздевалась. Ми-па с нескрываемым интересом разглядывала ее тело. Особенно она удивилась, когда Дар сняла просторную блузу.

– У тебя бывают крови!

– Крови?

– Каждую луну ты получаешь дар Мут ла, – сказала Ми-па.

Ее голос прозвучал неуверенно. Дар не поняла, вопрос это или утверждение.

– Хай, – отозвалась Дар, – я получаю ее дар.

Ми-па указала на клеймо на лбу Дар.

– А это знак твоего клана?

– Тва. У меня нет клана.

– Нет клана? – переспросила Ми-па. Ей явно трудно было в такое поверить, – но ведь это значит, что ты совсем одна.

– Так и есть.

Когда Дар вошла в воду, оказавшуюся теплее, чем она ожидала, Ми-па зачерпнула какую-то мазь из глиняного горшка, стоявшего на берегу. Когда она обмазала этой мазью тело, на ее коже выступили крошечные пузырьки. Вода легко смывала мазь.

– Что это такое? – спросила Дар.

– Депиата, – ответила Ми-па и нанесла немного мази на руку Дар, – для очищения кожи.

– Это лучше песка, – сказала Дар.

– Хай, – подтвердила Ми-па и подошла к Дар сзади, – я помою тебе спину.

Дар не знала, как это принять, но прикосновения Ми-па оказались бережными и приятными. Оркская мать сначала молчала, а потом спросила:

– Ты совсем взрослая?

– Хай.

– Ковок-ма – твой муж?

Уверенная в том, что ответ на этот вопрос скоро станет известен всем матерям клана, Дар ответила осторожно:

– Мы не благословлены.

– Твоя мутури будет говорить с его мутури? – спросила Ми-па.

– Я не знаю ваших обычаев.

– И все же сыновья повинуются тебе, – заметила Ми-па, – почему?

– Сыновья почитают матерей.

Ми-па закончила мыть спину Дар и, обойдя ее, встала к ней лицом.

– Но ты вашавоки.

– Мут-па назвала меня матерью.

– Но почему сыновья повинуются тебе?

– Они верят, что меня ведет Мут ла, – ответила Дар, – у меня бывают видения.

– Какие видения?

– Не знаю, должна ли я говорить о них.

– Я – мать, – сказала Ми-па, – мне ты можешь рассказать.

Продолжая мыться, Дар рассказала Ми-па о своих видениях – о духе Тви на Темной тропе, о сражении в Сосновой лощине, об оркской матери у живой изгороди, о том, как она несколько раз видела горящего в пламени уркзиммути. Она рассказала о том, как чуть не утонула, и как ее спасло дерево, и как потом орки стали называть ее матерью. Дар только упоминала об этих событиях, но не пыталась толковать их. Ми-па слушала ее с неподдельным интересом, пока Дар не начала рассказ о своей встрече с Веласа-па.

– Не говори о нем! – вскричала Ми-па, – это касается только Мут-па.

– Из-за этого Мут-па пощадила меня?

– Думаю, да, – ответила Ми-па и умолкла.

Дар порадовалась тому, что Ми-па не стала больше расспрашивать ее ни о чем. Она не могла представить себе, как станет рассказывать этой юной матери о своей жизни в горской деревне, о службе в оркском полку так, чтобы Ми-па не разочаровалась в ней. Смыв с кожи остатки депиаты, Дар вышла из пруда, чтобы обсохнуть на солнце.

– Тебе было велено задать мне эти вопросы? – спросила она.

– Хай.

– Это все, о чем тебе велели спросить у меня?

– Хай, но у меня есть свой вопрос.

– Какой? – спросила Дар.

– Можно потрогать твои пальцы?

Дар улыбнулась.

– Конечно.

Интерес Ми-па к пальцам Дар и испытанное при прикосновении изумление стаю первым, что показало Дар, что перед ней ребенок. Она так старательно разглядывала руки и ноги Дар, что та не выдержала и рассмеялась. Смех Дар немного испугал Ми-па, но в следующее мгновение она рассмеялась по-своему – негромко зашипела.

Обсохнув, Дар оделась. Она надела нижнее белье и юбку, но блузу надевать не стала, а набросила на плечи и с помощью завязок сделала так, что получилось нечто вроде накидки, которые носили зрелые матери уркзиммути. С обнаженной грудью Дар было холодновато, но Дар решила, что это правильно, что это нужно, чтобы подчеркнуть свою женственность. Нарядившись таким образом, она попросила Ми-па поводить ее по окрестностям.

Клан Па обитал в юго-восточных предгорьях гарного хребта на протяжении жизни многих поколений. За долгие годы уркзиммути успели сделать многое. Купальня была только одним из их достижений. Ми-па показала Дар ступенчатые поля на высоких горных склонах. Снизу увидеть эти поля никто не смог бы. Точно так же умело спрятаны были кладовые и загоны для скота. Уркзиммути старательно маскировали даже тропы, по которым ходили.

Дар удивило то, что на полях трудились матери и дети. Зна-ят рассказывал ей, что в их клане этим занимались сыновья.

– А где сыновья? – спросила она.

– Они в дозоре у западного перевала. Охраняют клан от нападения вашавоки.

– Но зачем? – удивилась Дар, – вашавоки живут очень далеко отсюда. Я шла по землям около Блат Уркмути. Они безлюдны.

– Такова судьба нашего клана. Мы должны это делать, – сказала Ми-па.

– Почему?

– Это знают только те матери, у которых бывают крови.

«Вот в чем дело, – догадалась Дар, – Ми-па назначили моей сапаха, потому что она достаточно взрослая, чтобы задать мне вопросы Мут-па, но не настолько взрослая, чтобы отвечать на мои вопросы».