Текст книги "Дочь клана"

Автор книги: Морган Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Ковок-ма почуял ее опасения.

– Похоже, это очень опасно.

– Мы не ели два дня. Нам нужна еда. Я не вижу выбора.

– Пожалуйста, не ходи, – сказал Ковок-ма, – сердцем чувствую, не надо этого делать.

– Я должна. Скажи мне, где эта горка.

После того как Ковок-ма объяснил Дар, где устроена землянка, она крадучись пошла к дому. Через некоторое время она разглядела за домом земляную горку. Когда она была в услужении в полку, она часто видела около домов подобные сооружения в крестьянских хозяйствах, которые грабили солдаты. Землянки представляли собой ямы, выложенные камнями и снабженные земляной крышей. В них было прохладно и сухо и удобно было хранить фрукты и овощи.

Подойдя к землянке, Дар остановилась и прислушалась – не заметили ли ее. Но было тихо, и Дар открыла дверцу в скошенном склоне земляной горки – медленно и осторожно, боясь, что дверца скрипнет. За дверцей было так темно, что лестницу Дар пришлось искать на ощупь. Нервно оглядевшись по сторонам, она стала спускаться вниз.

Когда ступни Дар коснулись земляного пола, она не увидела ничего, кроме квадратика ночного неба над головой. Она сделала шаг в сторону от лестницы, расставила руки. Ее окружал сырой воздух, пропахший землей и чуть прелыми овощами. Пальцы Дар коснулись корзины, и она ощупала содержимое. Там лежали шероховатые твердые клубни. Скорее всего, это был табук – корнеплод, который сырым не едят, его нужно варить. Дар продолжила поиски. От следующей корзины исходил кисловатый запах. В ней оказались яблоки – мягкие, вялые. Многие из них подгнили. Дар отобрала несколько штук покрепче и уложила в свой заплечный мешок.

Следующая корзина оказалась настоящим сокровищем. Ее содержимое Дар сразу же узнала на ощупь. Это был золотой корень [2]2
  Название вымышленное. Судя по описанию автора, это растение Be имеет ничего общего с лекарственным золотым корнем.


[Закрыть]– главная еда горцев. Его можно было есть сырым. Дар начала опустошать корзину, попутно гадая, сколько можно взять. Если бы она набила мешок доверху, кражу бы почти наверняка заметили, но зато снова красть еду пришлось бы не так скоро. Дар решила рискнуть и набрать побольше клубней.

Наполнив мешок, Дар забросила его за спину и поспешно взобралась вверх по лестнице. Закрыв дверцу землянки, она пустилась бы бегом, если бы не боялась оступиться в темноте. Добравшись до поджидавших ее орков, Дар испытала нешуточное облегчение. И радость.

– Нам надо бежать, – сказал она, – с утра вашавоки станут искать меня.

4

Ближе к рассвету Ковок-ма почуял поблизости стоячую воду и отвел Дар к болотистому озерцу между двумя холмами. Дар выкупалась в черном мелководном озере, густо заросшем осокой и камышом. Потом она разыскала ровное место чуть выше кромки воды и позвала к себе орков. Они пришли и отгородили «Объятия Мут ла», воткнув в сырую землю по кругу стебли камыша. Дар уселась на землю посередине круга, орки присоединились к ней. Она развязала бечевку на горловине мешка.

– Пища – дар Мут ла, – произнесла она нараспев.

– Шашав, Мут ла, – [ором ответили орки.

Дар раздала им круглые коричневатые золотые корни и сморщенные яблоки. Всякий раз, произнося фразу: «Мут ла дает тебе эту пищу», – дар чувствовала благодарность к Матери Всего Сущего за то, что та давала ей силы делать то, что было необходимо. Корнеплоды и яблоки были далеко не первой свежести, но голод придавал им вкус. Дар наслаждалась каждым кусочком и не обращала внимания на комаров и топкую землю.

Когда трапеза была закончена, Ковок-ма сел поудобнее и положил свернутый плащ на колени.

– Даргу, – сказал он, – земля слишком сырая, тебе не стоит лежать на ней.

Дар растерялась. Она не знала, как это понравится остальным оркам. А ее ступни все глубже увязали в болотистой почве. Дар решила не думать о том, как это будет выглядеть, подошла к Ковоку, села к нему на колени и прислонилась спиной к широкой груди орка. Он бережно обнял ее. Расслабившись, Дар увидела, как на нее смотрит Зна-ят. Орк быстро отвел взгляд, но Дар успела заметить отвращение в его глазах.

«Я рисковала жизнью, чтобы раздобыть для него еду, – подумала Дар, – почему же он против того, чтобы мне было удобно сидеть?»

Взгляд Зна-ята заставил Дар вспомнить о его угрожающих намеках, высказанных за последние два дня. Все эти угрозы она отметала, предпочитала о них не задумываться. Но теперь Дар вспомнила о том, что у нее все еще есть причина опасаться Зна-ята. Уснула она не сразу, несмотря на сытость и усталость.

В то время, как Дар и орки спрятались и отдыхали, отдыхали и воины, оставшиеся от армии короля Креганта. После нескольких сражений король Файстав перестал преследовать их. Многие из солдат Креганта верили, что направляются домой, но опытные бойцы вроде Севрена и Валамара подозревали, что это не так. Ходили слухи о том, что маг собирается применить свое искусство для того, чтобы удача снова повернулась лицом к королю. Похоже, эти слухи отчасти были правдивы. Нескольким гвардейцам было приказано приспособить заброшенный крестьянский дом под помещение, пригодное для ритуала некроманта.

Черный шатер мага во время отступления потерялся, вот и пришлось временно воспользоваться крестьянским жилищем. Гвардейцы целый день трудились под бдительным оком колдуна. Они должны были заделать все щелочки, вплоть до самой мельчайшей, в которую мог проникнуть дневной свет. После заката работа была завершена: им было велено обмазать потолок и стены внутри дома смесью пепла с кровью. Пока гвардейцы занимались этой работой, маг воскурил какие-то благовония. Всех, кто надышался дыма, в ту ночь мучили кошмары, а особенно страшные сны приснились тем двоим, которые принесли в дом то последнее, что было необходимо магу.

Отар дождался самого темного часа ночи и вошел в дом. Только один масляный светильник освещал связанного ребенка, ежившегося от неестественного холода. Маг закрыл дверь и задернул ее плотной занавеской. Только после этого он приступил к работе. Взяв кинжал и железную чашу, он убил ребенка и, собрав в чашу его кровь, нарисовал на земляном полу защитный круг. Встав внутрь круга, Отар открыл черный мешочек, на котором черными нитками были вышиты заклятия.

Кости внутри мешочка стали тяжелее, словно это были вовсе не кости, а какие-то предметы, выкованные из железа или свинца. Колдун впервые заметил эту перемену после побоища в Сосновой лощине. Ее причину он не понимал, но надеялся, что это означает: ему может улыбнуться удача. Удача была очень нужна: он чувствовал, что злость короля может возобладать над страхом. Если это случится, Отар поплатится жизнью за свои ужасные советы.

Несмотря ни на что, Отар оставался верен костям, из-за которых навлек на себя гнев короля. Они стали не просто орудиями. Кости возымели над ним такую власть, что он стал их слугой в той же степени, что они служили ему. Без них он остался бы просто шарлатаном – ведь, кроме предсказаний на костях, Отар не был способен ни на какую магию. До тех пор пока он не завладел этими гадальными костями, его волшба была основана только на обостренном чутье и знании трав и ядов. Его зловещий облик был чистой воды показухой, а на самом деле колдовать он мог не лучше опытной ворожеи. Кости все изменили. Когда пальцы Отара прикасались к ним и ощущали неземной холод, он наконец чувствовал себя могущественным, истинным колдуном.

Отар вытряс кости из мешочка на земляной пол и рассмотрел их в поисках предсказания. Еще ни разу знаки не были так ясны и многообещающи. Отар подумал о том, что существо, к которому он обращается, гадая на костях, довольно кровавым исходом битвы и теперь вознаграждает его. Так насытившийся хозяин швыряет кусок мяса псу.

В эту ночь Отар узнал много такого, что его порадовало. Он узнал, где можно раздобыть богатые трофеи путем грабежа – их хватит, чтобы удовлетворить жадность короля. Он увидел, что таинственная угроза ушла далеко и продолжает удаляться. Он еще более внимательно изучил кости и еще более порадовался. Неведомый недруг Отара шел навстречу гибели. Маг увидел знаки «предательство», «кровопролитие» и «скоро».

Дар старательно экономила еду, выдавала ее оркам небольшими порциями, и в результате пищи хватило на трое суток пути. За это время небольшие крестьянские хозяйства, разделенные живыми изгородями, сменились более обширными поместьями, которые перемежались лесами. Со временем Дар и оркам вообще перестали встречаться отдельные жилища. Обитатели этой страны жили поселками, включающими дома поменьше и побольше, амбары и сараи, а вокруг поселков простирались обширные поля и пастбища.

Шло время, Дар и орки уходили все дальше и дальше, а Дар стала мало-помалу привыкать к страху. Однако ни прячась днем, ни пробираясь впотьмах, она не теряла ощущения грозящей беды. Она продолжала чувствовать себя потерянной, заблудившейся, потому что горы пока не были видны. Кроме того, Дар внимательно наблюдала за Зна-ятом. Он не выказывал враждебности, и через какое-то время Дар стала гадать, уж не померещился ли ей тот его зловещий взгляд. Тем не менее Дар стала спать на земле, а не на коленях у Ковока.

Когда пища кончилась, Дар решила еще раз пойти на кражу, хотя это означало, что ей придется прокрасться в поселок. Она тронулась в путь значительно позже полуночи. Орки спрятались в надежном месте, а Дар подкралась к каменному амбару, стоящему посреди других построек.

Для того чтобы подойти к поселку, Дар сначала пришлось преодолеть широкое поле. Она подошла близко к первым домам, когда вдруг залаяла собака. Дар упала на землю. Она лежала, взволнованно ожидая, что будет дальше. Она была готова в любой момент вскочить и опрометью броситься наутек. Собака перестала лаять, снова стало тихо. Дар лежала, не шевелясь. Прошло много времени. Царила тишина. Еще немного помедлив в нерешительности, Дар поднялась и стана крадучись подбираться к амбару, прислушиваясь к малейшему шороху. Но ничего не происходило. Она беспрепятственно подошла к тяжелой двери и приоткрыла ее – ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь.

В амбаре аппетитно пахло копченым мясом, но в кромешной тьме окороков не было видно. Дар пришлось искать их, ходя по амбару, расставив руки. Она нащупала корзину с золотым корнем и, набрав несколько клубней, сунула их в мешок. Потом она снова стала искать мясо, которое так приятно пахло. Но вдруг дверь амбара распахнулась настежь, и Дар озарил свет факела.

Горящий факел держат в руке мальчик. В другой руке он держал поводок, к которому была привязана собака в наморднике. Следом за мальчиком вошли двое взрослых мужчин, вооруженных вилами. Мальчик, оставшийся около входа, довольно ухмылялся, а мужчины вошли в амбар. Дар выхватила оба кинжала. Мужчины пошли к ней, она отступила в угол.

– Если ты не полная дура, ты бросишь свои ножички, – сказал один из мужчин.

– Проколите ее вилами! – крикнул мальчишка.

– Спокойствие, молодой хозяин, – сказал второй мужчина, – твой отец сказал, что мы должны позволять воришкам сдаваться.

– Ты лучше поторопись, – посоветовал Дар его спутник.

Дар мысленно взвесила свои шансы в драке и бросила кинжалы на пол.

– Умная девочка. Теперь отбрось их ногой, да подальше.

Дар повиновалась. Один из мужчин подобрал ее кинжалы и велел ей лечь на живот. Дар легла и почувствовала, как острия вил уперлись в ее шею. Один мужчина снял с ее спины заплечный мешок, после чего связал между собой ее левые лодыжку и запястье.

– Поднимайся, – распорядился второй мужчина. Когда Дар с трудом приподнялась и приняла неуклюжее положение – единственное, какое позволяли путы, – мужчина окликнул мальчика: – Скажи отцу: мы поймали воровку и отведем ее к пню.

Мальчик отдал мужчине факел и убежал.

– Иди за мной, – сказал мужчина. Дар, неуклюже прихрамывая, побрела за ним, но остановилась, когда остановился мужчина, – зря ты не увидела руку, – сказал он.

– Какую руку? – спросила Дар.

Мужчина поднял факел, и в его свете стала видна рука, приколоченная гвоздями к двери, – настолько сморщенная, что от нее остались почти только одни кости.

– Она тут висит, чтобы отпугивать воров. Жаль, что ты ее не заметила.

Второй мужчина подтолкнул Дар вилами:

– Шагай, девка. Пора покончить с этим.

У Дар не было выбора. Ей оставалось только идти за мужчиной с факелом, хотя ей вовсе не было нужно, чтобы он показывал ей дорогу. Не было никаких сомнений, что шагать нужно было к небольшой толпе народа. Некоторые люди тоже держали в руках зажженные факелы. Они стояли позади невысокого, ровно спиленного пня и взволнованно переговаривались. Несколько ребятишек, не в силах стерпеть, бросились навстречу Дар, чтобы лучше ее разглядеть.

– Это женщина! – воскликнула одна маленькая девочка, – неужели ей и вправду отрубят руку?

– Само собой – важно проговорил мальчик, – она же воровка.

Прихрамывая, Дар шагала к пню. Она чуть было не позвала на помощь по-оркски. Но тут она припомнила, как орки разделались с людьми в деревушке в тот день, когда лил дождь.

«Здесь будет то же самое».

Если бы орки кого-то из людей пощадили, потом за ними бы послали погоню, но и перебив всех жителей деревни, они получили бы лишь небольшой выигрыш во времени. Кроме того, любая попытка спасения Дар со стороны орков почти наверняка стоила бы ей больше, чем отрубленная рука. Она связана, ее охраняют, ее так легко убить… Дар промолчала.

Мужчина с факелом прошел вперед и остановился рядом с седеющим человеком, стоявшим перед толпой.

– Хозяин, – сказал он, – мы поймали ее в амбаре вот с этим.

Он высыпал на землю содержимое заплечного мешка Дар.

Седоватый приказал:

– Выведите воровку к пню.

Несколько мужчин подхватили Дар под руки и, подтащив к пню, заставили опуститься на колени. На этом пне, скорее всего, рубили головы домашней птице. Потемневшее от крови дерево хранило следы ударов топора. Из толпы вышел здоровяк в забрызганном кровью мясницком фартуке, схватил Дар за запястье и прижал ее правую руку к шершавой древесине. Ту руку, в которой он сжимал топор с широченным лезвием, он занес для удара и перевел взгляд на господина. Дар тоже посмотрела на него.

Седоватый мужчина встретился взглядом с Дар.

– Дура! – процедил он сквозь зубы, – все знают, что бывает за воровство.

– У меня не было выбора.

Мужчина, которого остальные называли хозяином, подозрительно прищурился.

– Слишком гордая, чтобы работать, или слишком ленивая?

– Если бы вам нужно было выбирать, что потерять, вы бы что выбрали – руку или голову?

– Что за чушь я слышу?

– Снимите повязку с моего лба – и сами увидите.

Мужчина кивнул. Мясник сорвал с головы Дар повязку и обнажил выжженное на ее лбу клеймо. Многие в толпе ахнули, но сразу притихли, когда снова заговорил хозяин:

– Я слыхал о таких метках. Ты была рабыней?

– Была, – ответила Дар, – теперь король вознаградит вас за мою голову.

Она вздохнула и положила голову на пень.

– Ты что, не знаешь, где ты?

Дар подняла голову и озадаченно огляделась по сторонам.

– Нет. Я заблудилась сразу, как только убежала.

Мужчина прищурился.

– Тогда почему ты показываешь свое клеймо?

– А что мне делать с одной рукой? Все равно я погибну.

Подошла женщина, потянула хозяина за рукав.

– Гарл, – сказала она.

Мужчина повернулся к ней, и они принялись перешептываться. Потом Гарл посмотрел на Дар.

– Моя жена, – сказал он, – думает, что ты предпочтешь воровству честный труд.

– Предпочту, – сказала Дар.

– Ты не должна бояться захватчика и его гоблинов. Это царство короля Файстава.

Дар заставила себя расплакаться.

– О, хвала Карм!

Гарл все еще смотрел на Дар подозрительно.

– Фаранна, – сказал он своей жене, – все равно она воровка.

– Если уж она станет батрачкой, две руки будут получше, чем одна, – возразила Фаранна.

– Может, и так, – проворчат Гарл, – но двумя руками она нас и ограбить сможет ловчее.

– Пожалуйста, госпожа, – умоляюще проговорила Дар, – после того как я ишачила на гоблинов, для меня любая работа покажется легкой. Позвольте мне служить у вас.

Фаранна улыбнулась.

– В Гарлсхолдинге нет господ. Зови меня хозяйкой.

Дар склонила голову.

– Хорошо, хозяйка.

– Я ни на что не соглашался, – проворчал Гарл.

– Если она нас обманет, – заверила его Фаранна, – ты сможешь отрубить ей руку.

Гарл еще долго хмурился, но потом все же спросил:

– Как тебя звать, девушка?

– Дар.

– Ты слышала наш разговор, – сказал Гарл, – в ответ на наше милосердие ты согласна служить нам?

– Согласна, хозяин.

– Хунда! – крикнул Гарл.

Вперед вышел мужчина с факелом.

– Развяжи новую батрачку, – распорядился Гарл, – она будет спать вместе с Теной, – когда Хунда начал развязывать узлы на веревке, Гарл добавил: – И дверь запри на засов.

Волнение улеглось, толпа начала расходиться. Некоторым, похоже, не понравилось, как решилось дело, – в частности, сыну Гарла. Он подошел к Дар и сказал:

– Мы будем следить за тобой.

Освободив Дар от пут, Хунда повел ее к сараю, выстроенному из толстых бревен. Воткнув факел в землю, он взял Дар под локоть и ввел в темный сарай. Дар ничего не видела, кроме смутных очертаний стойл и едва заметных силуэтов животных. Последнее стойло было просторнее других, его окружали глухие перегородки. Низкая дверца была открыта.

– Вот здесь ты будешь жить, – сказал Хунда и подтолкнул Дар к дверному проему, – везучая ты, девка. Добрый у нас хозяин. А я бы тебя не пощадил.

Дар наклонилась, чтобы пролезть в стойло. Зашуршала солома – кто-то пошевелился.

– Еще рано вставать, – прозвучал сонный голос.

– Верно, еще рано, Тена, – отозвался Хунда, – вот, привел новую батрачку.

Дар вошла в стойло, дверца за ней закрылась, и стало слышно, как Хунда задвинул тяжелый деревянный засов.

– Почему нас запирают? – спросила Тена.

– Меня поймали в амбаре, – ответила Дар.

– Ты воровала? – удивленно спросила Тена. Она явно проснулась окончательно.

– Мне больше ничего не оставалось.

Дар хотелось отдохнуть, но Тена засыпала ее вопросами, поэтому Дар пришлось рассказать девушке всю свою жизнь с тех пор, как ее увели из горного селения, и до этой ночи. Зачастую Дар кое-что присочиняла, хотя по возможности старалась придерживаться правды. Особенно Тену интересовали орки, которых она называла гоблинами. О так называемых гоблинских войнах в этих краях слагали страшные предания.

– Это правда, что гоблины едят людей? – спросила Тена.

– Я это своими глазами видела, – ответила Дар, чтобы вызвать к себе сочувствие, – однажды одна девушка рассердила мерданта, и он бросил ее голую на съедение гоблинам.

– И что они с ней сделали? – затравленно спросила Тена.

– Разорвали на куски, как вареную курицу.

Дар услышала, как Тена поежилась в темноте.

– Как же ты это терпела?

– Мы могли бы сбежать, но нас ведь клеймили и назначили награды за наши головы, – дар взяла Тену за руку и приложила ее ладонь к своему лбу. Пальцы батрачки ощупали клеймо в виде короны, – я была собственностью гоблинов, – сказала Дар, – но теперь, по милости Карм, я освободилась.

– Да, здесь гоблинов нет, – сказала Тена, – я много и тяжело работаю, но меня хорошо кормят, и на каждое рождество Карм мне дарят новую одежду.

– А тебе никогда не хочется уйти? – спросила Дар.

– Куда мне идти? – сказала Тена, и по ее тону было ясно, что на этот вопрос нет ответа, – я – как ты. Родни у меня нет.

Дар громко зевнула.

– Я шла всю ночь, – сказала она, – мне надо хоть немного отдохнуть.

Она собрала побольше соломы, чтобы устроить себе лежанку на земляном полу. Но как ни изнемогла Дар, она еще долго не могла заснуть. Она лежала и гадала, что теперь думают орки.

«Знают ли они, что меня схватили, или думают, что я умерла? Может быть, решили, что я их бросила. Что они станут делать? Будут ждать меня? Нападут на этот поселок? Уйдут?»

Она решила, что, скорее всего, случится последнее и что ее странствия закончатся здесь, в Гарлсхолдинге.

5

Дар удалось немного поспать, а потом Хунда отпер дверь, разбудил девушек и велел им подоить коз. Наконец Дар удалось увидеть вторую девушку. Она была старше Дар, полная, с широким лицом. На ней была юбка до середины икр из коричневой домотканой ряднины и просторная белая блузка без рукавов, с зашнурованным лифом. Тена была босая. Ее русые волосы были повязаны грязным платком.

Тену, чья одежда была старой и рваной, просто зачаровало платье Дар. Она не удержалась и пощупала ткань.

– Ой, какое красивое, – проговорила Тена, – и для хозяйки сгодилось бы.

– Мне его дал один солдат. Скорей всего, оно снято с мертвой женщины.

Тена отдернула руку и поскорее сменила тему разговора.

– Ты раньше доила коз?

– Нет. Мы были слишком бедны, у нас коз не было.

– Ну, не так уж это трудно. Я тебе покажу.

– А когда тут у вас едят?

– Обед дают в полдень, но после первых трудов дадут кашу.

Дар представить себе не могла, что при мысли о каше у нее потекут слюнки, но именно так и вышло. Пока они с Теной доили коз, у Дар все время урчало в животе. Но только после того, как они отвели коз на пастбище, им наконец дали поесть.

Кормили слуги батраков в длинном каменном доме. Здесь же большинство из них спали. Вдоль стола стояли скамьи, в конце стола – котел с кашей. Рядом с ним – деревянные миски и ложки.

Дар стала центром внимания, и Тена с превеликой радостью рассказывала о ней, пока Дар с волчьим аппетитом уплетала кашу. Батрачка Тена добавила красок в и без того наполовину вымышленную историю. Получилось так, будто Дар едва не съели, но ей удалось убежать. Все с неподдельным интересом слушали Тену, пока не поднялся Хунда.

– Пора за работу, – сказал он, – дар, ступай с Теной. Но сначала переоденься вот в это, – он протянул Дар небольшой узелок, – платье отдашь мне. Оно слишком хорошее для батрачки.

Дар сделала, как ей было велено, и вернулась в поношенной юбке и блузке вроде той, которая была на Тене. Тена подала ей мотыгу. Забросив ее на плечо, Дар пошла с Теной на поле.

Ковок-ма сидел, скрестив ноги, на опушке леса, и смотрел в сторону поселка. Как он и ожидал, вашавоки поднялись с рассветом. Людей было не слишком хорошо видно за домами. Вечером уши помогали орку лучше, чем глаза. Он слышал собачий лай. Потом он слышал голоса, но они звучали слишком далеко, и слов он не разобрал. Ковок-ма увидел свет факела, отражающийся от стен домов, но Дар он не видел с тех самых пор, как она прокралась в поселок.

«Даргу боялась, когда уходила, – думал Ковок-ма, – какого же наказания она страшилась?»

Часто бывавший свидетелем жестокости вашавоки, он опасался того, что Дар погибла.

Солнце поднялось еще не слишком высоко, когда вашавоки вышли в поле. Ковок-ма сразу узнал среди них Дар, несмотря на то, что до нее было далеко, и на то, что она сменила одежду. Ее походка и движения были слишком хорошо знакомы орку, и, чтобы узнать Дар, ему не нужно было видеть ее лицо. Грудь Ковока наполнилась радостью, когда он понял, что Дар жива и невредима.

Ковок-ма наблюдал за Дар, работающей вместе с остальными крестьянами. Когда стало ясно, что Дар никто не стережет, орк удивился.

«Если она не пленница, почему она там?»

Ковок-ма продолжат следить за Дар, размышляя о ее действиях. Какова была их причина, он не догадывался, но Дар часто совершала непонятные поступки. Ковок-ма не уходил с опушки до полудня. В это время Дар и другие вашавоки вернулись в поселок. Тогда Ковок-ма возвратился к тому месту, где прятались остальные орки.

Когда он пришел туда, не спал только Зна-ят.

– Тебя долго не было, – сказал он, – что ты видел?

– Даргу жива, – сказал Ковок-ма, заметив, что эта новость немного разочаровала его двоюродного брата, – я видел, как она работала с другими вашавоки.

– Хорошо, – сказал Зна-ят, – она вернулась к своим сородичам.

– Я в этом не уверен.

– А как же может быть иначе?

– Я думаю, что она делает это, чтобы помочь нам.

– Как только ты можешь быть таким глупым? – фыркнул Зна-ят, – похоже, ты забываешь, что Даргу – вашавоки. Ты забываешь про то, как от нее воняет. Ты прикасаешься к ней. Ты говоришь так, словно она наделена мудростью.

– Она и вправду наделена мудростью.

– Потому что говорит о Мут ла?

– Мать Всего Сущего дарует ей видения.

– Даргу говорит о видениях, потому что знает: сыновья их видеть не могут, – возразил Зна-ят, – вашавоки часто говорят слова, в которых нет смысла.

– Ты ее не понимаешь.

– Это ты ее не понимаешь. Я вижу, что она тебя сильно околдовала. Мне больно было на это смотреть. Но теперь ее нет, и я этому рад.

– Сердцем чувствую, что ты ошибаешься, – сказал Ковок-ма.

– Давай уйдем, – предложил Зна-ят, – Даргу нас бросила. Она собиралась так сделать с самого начала.

– Тва! Я в это не верю! Я буду ждать ее.

Лицо Зна-ята покраснело, но его голос остался спокойным.

– Тогда я тоже буду ждать Даргу.

После обеда и краткого отдыха Дар снова отправилась на работу вместе с другими слугами. Она чувствовала на себе их взгляды.

«Я для них чужая. И воровка», – думала она.

Надеясь обрести хотя бы сносное отношение к себе, она старательно орудовала мотыгой. Эта работа ее не слишком утомляла – Дар привыкла мотыжить с детства, и равномерные движения были знакомыми и успокаивающими. Обводя взглядом обширные поля, чувствуя под ногами теплую почву, она испытывала умиротворение. Впервые с того дня, когда солдаты увели ее из отцовского дома, она чувствовала себя в безопасности. Страх, постоянно сопровождавший ее, исчез. У нее появились еда и место, где можно спать. А ей нужно было только с охотой трудиться. Привычная к тяжкому труду, Дар считала, что это честная плата за душевный покой.

Дар работала и после заката. Она мотыжила последнюю борозду, когда вдруг почувствовала запах гари. Она огляделась по сторонам и увидела большой костер на краю поля. На фоне темного леса пламя костра казалось особенно ярким. Вверх поднимался зловонный черный дым.

– Ох! – вырвалось у Дар, – что там жгут? Кости, что ли?

Тена бросила на Дар озадаченный взгляд.

– О чем ты?

Дар указала на костер. Языки пламени уже поднимались выше верхушек деревьев.

– Вон там костер.

Тена посмотрела в ту сторону, куда указывала Дар.

– Я не вижу там никакого костра.

– О нет… – тихо проговорила Дар.

– Что? Что случилось? – спросила Тена, – у тебя такой вид, будто ты увидала духа.

– Я просто устала, – ответила Дар, – вот мне и мерещится всякое.

– Мы уже почти закончили, – успокоила ее Тена, – скоро отдохнешь.

И она снова взялась за мотыгу.

Дар тоже продолжила работу, но видение не покидало ее. Всякий раз, стоило ей бросить взгляд в сторону леса, она видела горящий костер. Но постепенно языки огня стали опадать, и Дар начала различать среди них обугленный силуэт. Дар отвернулась.

К тому времени, когда Дар вернулась в поселок, от ее умиротворенности не осталось и следа. Ей показали что-то ужасное, но она не могла догадаться, с какой целью. Она только поняла, что есть какая-то сила, которая не позволит ей жить.

На следующее утро Дар проснулась от звука отодвигаемого засова. Рядом зевнула Тена.

– Дар, а кто это – Тва?

– Тва – это не имя. На гоблинском языке это означает «нет».

– Ну так ты все время это слово твердила во сне. Не помнишь?

– Нет, но я помню, что мне снились страшные сны.

Тена сочувственно посмотрела на Дар.

– Тебе здесь нечего бояться. Скоро тебя перестанут мучить такие сны.

«Перестанут ли?» – подумала Дар, а вслух сказала:

– Конечно перестанут.

Дар помогла Тене с дойкой. Потом они вдвоем отправились в столовую для слуг, чтобы поесть каши. Когда Дар села на скамью, к ней через стол наклонился пожилой мужчина.

– Не только ты видала гоблинов. Я как-то раз видел одного в лесу неподалеку от того места, где вы мотыжили, – он усмехнулся, заметив, как оторопела Дар, довольно долго молчал, а потом добавил: – Ну я-то все-таки парень.

– Парень? – рассеянно переспросила Дар, пытаясь справиться с потрясением.

– Не всех гоблинов угнали на войну, – сообщил мужчина, видимо радуясь тому, что все его слушают, – некоторые остались. Одного здоровенного гоблина изловили прямо в наших лесах.

– И… что с ним сделали? – спросила Дар.

– Да то самое, что всегда с гоблинами делают, – поджарили.

– Его сожгли? – еле слышно спросила Дар.

– Живьем, – с ухмылкой ответил мужчина, – ну и вонь же была!

– Гунтар! – с упреком проговорила Тена, – не говори с Дар о гоблинах. Ты погляди на нее! На ней лица нет!

– А я думал, ей мой рассказ понравится.

– Ну так ты ошибся, – проворчала Тена, – дар снятся страшные сны, и еще ей… – Тена запнулась и как-то странно поглядела на Дар, – еще ей всякое мерещится.

– Ну, ежели она увидит гоблина, ей бояться не надо, – заявил Гунтар, – мы знаем, что делать.