Текст книги "Дочь клана"

Автор книги: Морган Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Морган Хауэлл
Дочь клана

Эта книга посвящается Мэри Джемисон, Тенар и Кэрол Хаббел

Твой запах остался

И напоминает о тебе,

Хотя ты и странствуешь

От нас вдалеке.

Погребальная песнь уркзиммути

1

Три ночи тяжкого пути охладили гнев Дар. По зрелом размышлении она пришла к выводу, что ее будущее мрачно.

«Одна женщина и пятеро орков, – думала она, – в глубине вражеских земель. Я обещала отвести их домой, но не знаю дороги».

Однако Дар не жалела о том, что уговорила орков дезертировать. Король-человек предал их всех. Оркские полки были безжалостно перебиты, погибли и женщины, находившиеся в услужении у орков. Даже Тви не пощадили. Стоило Дар вспомнить лицо убитой девочки, как она впадала в тоску.

День клонился к вечеру. Дар не спала, а орки еще дремали. Сидя небольшим кругом, они напоминали каменных идолов и выглядели на удивление безмятежно. Дар завидовала способности орков так легко засыпать. Сама она, несмотря на страшную усталость, спала только урывками. Дар разглядывала лица орков, и они больше не казались ей чужими и враждебными. Ковок-ма спас ей жизнь и приютил, когда она стала отверженной. Дут-ток, Лама-ток и Варз-хак были ей совсем не знакомы. Двоюродный брат Ковока, Зна-ят, дважды пытался убить ее.

Глядя на огромных орков, Дар все еще изумлялась тому, что стала их предводительницей. Но именно она выбрала путь для побега. Именно она решила передвигаться ночью, «когда вашавоки не могут видеть». Орки женского пола, которых всегда называли матерями, пользовались поклонением среди уркзиммути. Покуда спутники Дар считали ее матерью, ей тоже поклонялись и уважали ее. Вот почему она вела орков за собой, хотя и спотыкалась в темноте.

Дар и орки пока находились посреди холмов, хотя и успели уйти довольно далеко от того места, где была устроена засада и произошел бой. По крутым, поросшим лесом склонам идти было непросто, зато здесь было безопаснее, чем на равнине. Пока они не встретили никого. На холмах было пусто, здесь только росли корявые деревья, и их стелющиеся по земле нижние ветви заглушали шаги. Странствие утомило Дар. Ее руки, ноги, лицо покрылись царапинами, босые ноги были сбиты в кровь, болел пустой желудок. Из-за этой ее слабости путешествие становилось еще более изнурительным, особенно если учесть, что она изначально была готова к длительному пути хуже орков. Горы Уркхайт, цель их странствия, находились на севере, вот и все, что было известно Дар. Орки дорогу не знали – так же как и она.

Единственным, что утешало Дар, было то, что за ее клейменую голову никто не мог получить награды во владениях короля Файстава.

«Но это не поможет мне, если меня поймают вместе с орками», – с тоской поддала девушка.

Их окружали враги, так что оставалось только прятаться, но орки не любили хитрых уловок. Дар стоило больших трудов уговорить их избегать проезжих дорог. Если бы Ковок-ма не пошел за ней, остальные вряд ли решились бы на это. Но хотя Ковок-ма и поддерживал ее решения, Дар очень сомневалась, что он понимает их суть.

Так и не сумев заснуть, Дар решила разведать дорогу. Она поднялась по склону на вершину холма, где деревья уже не росли – там были голые скалы. Вершина оказалась последней возвышенностью, откуда для Дар открылся вид на лежащую впереди долину. Ближайшие окрестности окутывал туман, и Дар не увидела никаких гор.

Судя по всему, эта местность была густо населена. Клетчатым одеялом раскинулись поля, сады и рощи. Все они были обнесены темно-зелеными живыми изгородями. На ближайшем пригорке расположился небольшой городок, окруженный невысокой стеной. Дар заметила и другие жилища, разбросанные по полям и садам. Ей стало не по себе, когда она представила, сколько недружелюбных глаз могут увидеть ее и орков в этих краях. Она попыталась придумать, каким путем пойти, но тут из кустов вышел Ковок-ма.

– Почему ты ушла? – спросил он по-оркски.

– Посмотреть дорогу, – ответила Дар на том же языке. Она уже привыкла говорить на нем, словно это было ее родное наречие. Она пригляделась к Ковоку и многое поняла по выражению его лица, – хай, будет много вашавоки.

– Значит, придется много драться.

– Тва, – покачала головой Дар, – их будет слишком много. Мы должны пройти незамеченными.

– Значит, будем идти ночью?

– Этого мало, – сказала Дар, – вы не должны выглядеть как уркзиммути.

Ковок-ма скривил губы в усмешке.

– Ты владеешь волшебством? Как ты нас изменишь?

– Вы сами себя измените, – сказала Дар, – снимите ваши железные одеяния и говорите тихо или не говорите вовсе. Я принесла плащи, которые взяла у убитых солдат-вашавоки. Теперь вы должны будете носить их.

Ковок-ма озадаченно посмотрел на девушку.

– Но мы все равно останемся уркзиммути.

– В темноте вашавоки могут ошибиться, – сказала Дар. Она видела, что Ковок-ма пытается понять ее замысел, – вашавоки не ожидают увидеть уркзиммути в своих краях. Они могут не понять, кого они видят.

Ковок-ма немного подумал над словами Дар.

– После боя, – сказал он, – я говорил, что мне нужна твоя мудрость, что я буду к ней прислушиваться. Я не передумал.

– А остальные тоже будут ко мне прислушиваться?

– Они последуют моему примеру.

– Плащи пахнут вашавоки, – сказала Дар, – я знаю, Зна-ят будет против.

– Хай, я тоже так думаю.

– Но все равно ему придется надеть плащ.

– Он поклялся идти за мной, поэтому я смогу заставить его, если ты этого хочешь.

– Я этого хочу, – сказала Дар.

Если ее план сорвется и орки подвергнутся нападению, они очень пожалеют, что отказались от своих доспехов. Она устало уселась на камень, понимая, что ее замысел грозит жизни орков.

Ковок-ма почувствовал смятение Дар и положил руку на ее плечо. Она поразилась тому, насколько бережным и легким было его прикосновение.

– Я рад, что ты ведешь нас.

Дар вздохнула.

– Я не привыкла командовать.

– Матери подобает вести сыновей и направлять их.

«Наверное, такое есть только у орков», – подумала Дар и сказала:

– Все равно это для меня непривычно. Я боюсь наделать ошибок.

– Когда почувствуешь сомнения, вспоминай о том, что тебя направляет Мут ла.

– Правда? – невесело проговорила Дар, – я провидела большое сражение и смерть Маленькой Птички, но не смогла помешать ни тому, ни другому. Что толку от таких видений?

– Я на твой вопрос ответить не могу.

– Мут ла нова для меня, но не для тебя, – возразила Дар, – что ты можешь рассказать мне о ней?

– Возможно, она готовит тебя.

– К чему?

– Не знаю, – ответил Ковок-ма, – но думаю, ты будешь знать об этом, когда придет время.

– Надеюсь, ты прав.

– Когда у меня есть сомнения, я слушаю свое сердце, – сказал Ковок-ма, – вот почему я стану носить плащ вашавоки.

– Из-за Мут ла?

– Тва. Из-за тебя. С тобой я чувствую себя в безопасности.

Дар изумленно уставилась на Ковока, который выглядел так устрашающе, и стала размышлять над его словами. Орк не мог лгать. И как ни странно было это слышать от него, он говорил правду. Она давала ему чувство защищенности. Мысль о том, что на такое способна женщина, противоречила всему, чему всегда учили Дар. Она не удержалась от улыбки, потому что это было и очень непривычно, и очень приятно.

2

Ковок-ма ушел в лес на поиски чего-нибудь съедобного, а Дар осталась на вершине холма, чтобы получше осмотреть окрестности и выбрать дорогу. Когда солнце опустилось к самому горизонту и по земле начали красться длинные темно-синие тени, Дар услышала тихие шаги. Орки вышли из-за деревьев, держа в руках грибы, кажущиеся крошечными в их массивных ручищах. Положив грибы перед Дар, они набрали сучьев и небольших камней и создали из них круг, именуемый «Объятия Мут ла». Дар тем временем разделила грибы на шесть кучек и подождала, пока орки присоединятся к ней внутри священного круга. Как только они все уселись, она нараспев произнесла по-оркски:

– Пища – дар Мут ла.

– Шашав, Мут ла, – хором отозвались орки.

Дар раздала им скудный ужин. Потом и она, и орки молча ели. Дар понимала, что оркам такая еда нравится не больше, чем ей, потому что грибы были жесткие и безвкусные и они не утоляли голод, а только усиливали его. Ковок-ма подождал, пока все доели грибы, а потом сказал:

– Я говорил с Даргу о том, что ждет нас впереди.

Другие орки устремили, как и он, взгляд на темнеющие леса.

– Когда-то наши предки жили там, – сказал Лама-ток, – это уркзиммути обнесли каменной стеной жилища вашавоки.

Дар более пристально вгляделась в городок на холме. Она уже успела обратить внимание на то, что стена вокруг городка замыкается в кольцо, но не придала этому особого значения. После слов Лама-тока она постаралась получше рассмотреть каменную кладку, но в сумерках стена выглядела для девушки серой тенью, и только.

– Там мало деревьев, – сказал Варз-хак.

– Хорошо, – буркнул Зна-ят, – устал я прятаться.

– Слишком много будет вашавоки, с которыми нам придется сражаться, – сказал Ковок-ма, – мы должны пройти по этим землям незамеченными.

– Как же мы сумеем? – спросил Дут-ток, – наверняка кто-то нас увидит.

– Мы заставим вашавоки видеть нас, но не понимать, кто мы такие, – сказал Ковок-ма, – мы не станем носить тяжелые одежды смерти, а наденем плащи, которые принесла Даргу. Будем продвигаться вперед ночью, будем прятать оружие под плащами, по дороге будем молчать.

Зна-ят подозрительно уставился на двоюродного брата.

– Говоришь ты, это я слышу, – сказал он, – но ты говоришь словами Даргу.

– Хай, и ты слышишь мудрые слова.

– Если мы напялим плащи вашавоки, ничего не изменится! – заявил Зна-ят, – если вашавоки нас увидят, нам придется закрыть их глаза нашими мечами.

– Это не приведет нас домой, – возразила Дар.

– Это не твой дом, – проворчал Зна-ят, – почему ты хочешь попасть туда?

– Туда посылает меня Мут ла, – ответила Дар.

– Я думаю, что твои слова похожи на плащи, которые ты предлагаешь нам надеть, – сказал Зна-ят, – под ними таится что-то другое.

У орков не было слов «лжец» и «лгунья», но Дар поняла, в чем ее хочет обвинить Зна-ят. По всей видимости, Ковок-ма это тоже понял. Он вскочил на ноги.

– В твоих речах нет мудрости.

Дар взволнованно наблюдала за Зна-ятом, опасаясь, что тот встанет и вызовет Ковока на поединок. Но он удивил ее: покорно склонил голову.

– Если так, – проговорил он, – я должен познать мудрость Даргу.

Кроткий ответ Зна-ята не унял опасений Дар, но Ковока он вполне удовлетворил.

– Хорошо, – сказал он, – снимите свои доспехи. Я принесу мешок с плащами.

Ковок-ма отправился за плащами, а орки начали снимать доспехи. Под кольчугами они носили короткие рубахи и штаны, не слишком сильно отличающиеся от тех, что надевали солдаты-люди. Обувались орки в тяжелые сандалии. Зна-ят, первым снявший доспехи, подошел к Дар.

– Сын брата моей матери не понимает, каковы вашавоки, – объявил он, – а я понимаю, – с этими словами он схватил Дар за плечи и, притянув ее к себе, наклонился и принюхался к ее лицу. Отпустив Дар, он едва заметно растянул губы в усмешке, – запах моей крови исчез.

Дар постаралась ничем не выдать страха и промолчала. Она стала готовиться к ночному походу. Первым делом она прибрала на вершине холма, чтобы там не остаюсь ни следа от «Объятий Мут ла». Затем она старательно спрятала доспехи орков. Вернулся Ковок-ма и принес плащи и пожитки Дар: кое-что из того, что ей удалось подобрать на месте побоища, – второй кинжал, бурдюк с водой и заплечный мешок.

Когда стемнело, Дар и орки начали спускаться с лесистого холма. Шагая в темноте, Дар размышляла над словами Зна-ята. Было ясно, что объявленное им самим перемирие кончилось. Но что он собирается теперь делать? Дар оглянулась через плечо. Зна-ят сейчас был всего лишь тенью среди других теней. Если бы он пожелал, он бы смог без труда прикончить ее под покровом мрака.

«Что же останавливает его? – подумала Дар и сама себе ответила: – Ковок-ма».

Дар была уверена: Зна-ят не боится Ковока. Насколько она могла судить, орки вообще бесстрашны. Скорее всего, Зна-ят сдерживался из любви к двоюродному брату.

«Значит ли это, что мне нечего опасаться?» – гадала Дар.

Слова Зна-ята насчет «мудрости Даргу» содержали, как казалось Дар, зловещий намек. Дар задумалась о том, что же такое «ее мудрость». Ее можно было описать только словами из языка людей. «Хитрость». «Ловкость». «Изворотливость». Дар решила, что Зна-ят намекнул, что не станет нападать на нее открыто, но станет действовать как вашавоки. И все же мысль о том, что орк может опуститься до хитрости и предательства, не укладывалась в голове у Дар.

«Но так ли хорошо я знаю орков?» – спрашивала себя она.

Севрен и Валамар спешились в темноте и стали ждать, пока в лагере все стихнет. Валамар первым крадучись пошел вперед. Когда Севрен решил, что другу ничто не угрожает, он повел Всполоха к стойлам. Как он и надеялся, в остатках войска короля Креганта пока царил беспорядок. Только несколько орков уцелели. Понесли нешуточные потери и люди. Увидев приближающегося к ним королевского гвардейца, дозорные и не подумали спросить, где он был.

Севрен привязал жеребца, вычистил его скребницей и накормил, а уж потом отправился искать для себя место, где бы поспать. Только он успел задремать, как кто-то пнул его сапогом в бок. Севрен поднял голову и увидел, что рядом стоит мердант Крон.

– Я тебя в патруль не отправлял. Где тебя носило?

Севрен не ответил.

– Не ответишь – прикажу выпороть тебя, хоть ты и родом из этих краев. Ты что, грабил убитых?

– Ты меня знаешь, – ответил Севрен, – так что знаешь и ответ.

– Хочу, чтоб ты сам сказал. Судя по тому, как выглядит Всполох, путь у тебя был не близкий. Побывал на месте боя?

– Ну да, я был там. Но не для того, чтобы грабить убитых. Я исполнил клятву.

– Это ты про девчонку и оркскую шлюху?

– Да.

– А как насчет твоей клятвы нашему королю? Ты его гвардеец. Ему нужно, чтобы ты находился рядом с ним.

– Я знаю, каково наказание за уход из лагеря. Я готов принять порку.

– Это ни к чему, – сказал мердант Крон, – это останется между нами, если ты пообещаешь мне, что такое больше не повторится.

Севрен вздохнул.

– Не повторится. Она пропала.

– Я бы и сам тебе сказал, что она мертва. Не стоило своей шкурой рисковать.

– Только Тви погибла. Я нашел место, где Дар ее схоронила.

– Хочешь сказать, что оркская шлюха осталась в живых?

– Да. Она выжила и бежала вместе с орками.

– Если так, то она полная дура. Далеко ей в такой компании не уйти, – мердант Крон покачал головой, – тебе всегда нравились странные бабы, но она была самой странной. От нее одна беда была.

– Она не сама на себя беды навлекала.

– Я разное слышал… Но – ладно. Забудь ее, как я забуду тебе сегодняшнюю ночь.

– Больше я не уйду, – пообещал Севрен, – смысла нет.

– Ладно. Мне надо, чтобы ты был в полном порядке, а не выпоротый. Скорей всего, нам еще предстоят сражения.

– Ясное дело. Зная нашего короля, в этом можно не сомневаться.

После трудного спуска по крутым склонам Дар и орки подошли к краю леса. Перед ними лежал луг, озаренный полной луной. Ее свет позволял даже Дар все видеть хорошо.

– Такой свет поможет нашим врагам, – сказала она, – дайте-ка я проверю, хорошо ли на вас сидят плащи.

Орки остановились. Дар повязала себе лоб повязкой, чтобы скрыть клеймо, затем занялась одеждой орков. Чтобы спрятать их лица, она натянула им на головы капюшоны, а потом поплотнее запахнула полы широких плащей. Надетые на мужчин, эти плащи касались кромкой земли, а у орков кромка доходила только до середины икры. Только в темноте кто-то мог обмануться и принять этих великанов за людей.

– Вам следует идти в тени, – сказала Дар.

– Покажи нам дорогу, – негромко проговорил Ковок-ма.

Дар огляделась по сторонам, пытаясь сообразить, в каком направлении идти. Путь, намеченный ею, когда она озирала окрестности, стоя на вершине холма, здесь, внизу, не был виден. Тем не менее Дар уверенно направилась к живой изгороди.

– Идите за мной, – сказала она.

Оки подошли к живой изгороди – меже, образованной высокими густыми колючими кустами. Рядом с изгородью пролегала узкая тропинка. С вершины холма Дар заметила, что возле изгороди лежит целая сеть тропинок, и она решила идти по ним, избегая больших дорог. Она взглянула на звезды, чтобы определить, в какой стороне север, и выбрала тропу, ведущую на северо-восток.

Извилистый путь, выбранный Дар, провел ее орков мимо лугов, садов и полей, покрытых свежими всходами. Она все время шла по ту сторону от живой изгороди, где лежала тень, и если тропа выводила к жилищу, Дар возвращалась назад и находила другую тропу. Из-за этих предосторожностей они продвигались медленно, но чем дальше, тем быстрее шагала Дар. Вскоре стало казаться, что весь окрестный мир уснул.

Было уже далеко за полночь, когда неожиданно на тропинку от изгороди кто-то вышел. Дар замерла. Это была женщина в платье до пят. Дар ясно видела ее. На голове у женщины блестел тонкий металлический обруч. Густые темные волосы причудливо обрамляли ее лицо. Светлые глаза, высокий и широкий лоб, маленький подбородок в темных пятнышках. Женщина шагала деловито и, казалось, не замечала Дар и орков. Но как только Дар дала оркам знак остановиться, женщина вдруг тоже остановилась и пристально посмотрела на Дар.

– Почему мы остановились? – шепотом спросил Ковок-ма.

Дар не успела ему ответить. Неожиданно женщина произнесла:

– Науг нав тер? («Где ты?»)

Удивленная тем, что женщина обратилась к ней по-оркски, Дар ответила на том же языке:

– Не знаю.

Ковок-ма, словно Дар ответила на его вопрос, спросил у нее:

– Так стоит ли нам идти дальше?

Дар обернулась и шепнула:

– Эта женщина видит нас.

– Какая жен-счина? – спросил Ковок-ма.

Дар отвернулась от него и указала вперед. На тропе было пусто. Дар подошла к тому месту, где только что стояла женщина, и стала смотреть по сторонам, пытаясь понять, куда та подевалась.

– Она была вот здесь. Разве ты ее не видел? Она спросила у меня, где я.

– Я ничего не видел, – сказал Ковок-ма, – и ничего не слышал.

– Как же это могло быть?

– Во время Нуф Бахи являются видения.

Дар, похолодев от страха, поняла, что женщина была не из плоти и крови.

«Вот почему только я ее видела», – догадалась Дар, очень жалея о том, что это случилось.

Все ее прежние видения предсказывали смерть, и она боялась, что это видение – тоже к чьей-то смерти. Особенно ее насторожили слова женщины.

«Ведь я совсем не знаю, где я. Я заблудилась», – подумала Дар, и ей вдруг захотелось признаться в этом оркам.

Но когда она повернулась к ним лицом, то увидела, как на нее смотрит Зна-ят, и передумала.

«Он ищет слабость во мне», – осознала она и, немного поразмыслив, наконец сказала:

– Мои глаза плохо видят в темноте. Но Мут ла посылает мне знаки.

3

Видение Дар каждый из орков воспринял по-своему. Это было видно по их лицам. Дут-ток был зачарован. Лама-ток явно забеспокоился. Варз-хак, похоже, испытал и то и другое чувство. Зна-ят смотрел на Дар с уверенностью того, кто видит лжецов и притворщиков насквозь. Сложнее всего Дар было определить, что чувствует Ковок-ма. Скорее всего, это была тревога пополам с изумлением.

Но при том, что орки своих чувств не скрывали, они их и не выказывали. Голос подал только Ковок-ма. Он заговорил так, будто Дар всего-навсего остановилась, чтобы отдохнуть.

– Ты готова идти?

Дар сделала глубокий вдох.

– Хай.

В ту ночь у нее больше не было видений. Дар продолжала вести орков, но ее не покидало волнение человека, который заблудился. Путь она могла определять только по звездам и шла на север в надежде, что там окажутся горы. Луна приблизилась к линии горизонта, небо становилось темнее. Видеть становилось все труднее, но из-за этого отступала тревога Дар, что их заметят. На смену тревоге пришло чувство голода. Когда они шли по холмам, то искали ягоды, грибы и коренья днем. В местах, где повсюду живут люди, это было бы рискованно. Здесь нужно было каким-то образом раздобыть пропитание ночью. Тем не менее Дар ни разу не остановилась, когда они миновали поля, потому что на них только-только появились всходы, как и на огородах у домов. Наверняка крестьяне сейчас питались плодами предыдущего урожая. Попытка ограбить кладовую была бы опасна, и Дар надеялась, что им представится какая-то другая возможность.

Когда небо на востоке начало светлеть, появилась более насущная задача: нужно было как можно скорее разыскать укрытие. Дар стала искать глазами подходящее место, но луна уже ушла за горизонт и все вокруг стало темно-серым и черным. Она обратилась к Ковоку:

– Мы должны отдохнуть там, где нас не найдут.

Ковок-ма понюхал воздух.

– Много вашавоки ходят этим путем.

Дар указала на темное пятно вдалеке:

– Что там?

– Деревья, – ответил Ковок-ма.

– Быть может, это место нам подойдет, – сказала Дар, свернула с тропы и направилась к темнеющему впереди пятну. С трудом пробираясь по высокой траве, она с горечью думала, чего лишена.

«Я плохо вижу в темноте, а запахи чувствую плохо и днем и ночью».

Только преодолев половину пути через луг, Дар сумела разглядеть деревья.

– Помоги мне, Ковок-ма, – попросила Дар, – ты должен стать моими глазами и носом. Я ищу место, где вашавоки не увидят нас. Какое-то место, куда они редко приходят.

– Я понимаю.

Когда они подошли к опушке рощи, Дар спросила Ковока, что он думает насчет этого укрытия. Ковок-ма остановился, огляделся по сторонам и принюхался.

– Через деревья ведет дорога. Я чую запах свежесрубленных деревьев. Вашавоки часто сюда наведываются. Их запах свежий и сильный.

Приближался рассвет. Дар со все возрастающим отчаянием озиралась по сторонам. На глаза ей попались заросли кустов. Она пошла к ним. Орки последовали за ней. Подойдя к кустам ближе, Дар узнала выгнутые дугами плети и плотную листву лесной ежевики. Ягоды, конечно, еще были зеленые, поэтому вряд ли бы кому-то пришло в голову лазить по кустам.

– Тут мы будем в безопасности, – сказала Дар, указав на заросли ежевики, – если поблизости будут проходить вашавоки, они нас не заметят.

– А если заметят? – спросил Дут-ток.

– Сидите тихо, тогда не заметят, – сказала Дар.

– Ты не ответила на вопрос, – заметил Зна-ят.

– Каждый, кто увидит нас, должен умереть, – сказала Дар, – но как только мы начнем убивать вашавоки, они сбегутся, как муравьи, и не успокоятся, пока не перебьют нас всех.

– Даргу говорит мудро, – сказал Ковок-ма, – в бою было именно так.

Орки знаками выразили согласие – даже Зна-ят.

Когда Дар поняла, что вопрос решен, она начала торопливо пробираться к середине зарослей ежевики. Но как она ни старалась беречься от шипов, у нее это не получалось. Шипы кололи ее босые ступни, царапали руки и ноги, рвали платье.

– Стой, – сказал Ковок-ма.

– Почему? – спросила Дар.

Ковок-ма ничего не сказал. Он шагнул в кусты и поднял Дар над ветвями. Затем он прошел к середине зарослей ежевики и вытоптал там место, куда опустил Дар.

– Ты не должен был этого делать, – сказала она.

– Я почуял боль, – сказал Ковок-ма.

Остальные орки следом за Ковоком вошли в кусты. Казалось, им шипы вовсе не досаждают. Оказавшись в середине зарослей, они расчистили побольше места и уселись на землю. Верхние ветки оказались на несколько футов выше голов орков, они заслоняли вид на луг и дорогу. Почти мгновенно орки закрыли глаза и заснули. Дар тоже стала искать себе место для сна. Ковок-ма снял плащ и, свернув его, положил себе на колени.

– Отдохни тут, – сказал он, похлопав по плащу, – там, где спала Маленькая Птичка, нет шипов.

Дар с сомнением посмотрела на орка.

– Я больше Маленькой Птички.

– Ненамного.

Дар сделала шаг назад и поморщилась от боли. Шип впился ей в пятку. Пытаясь вытащить его, она не устояла на ногах и упала на руки к Ковоку.

– Не лучше ли лежать здесь, чем на шипах и земле? – спросил Ковок-ма.

– Мне нужно больше места.

– Если сядешь как следует, хватит тебе места.

Он ухватил Дар за талию, легко приподнял ее и усадил спиной к себе.

– Никогда не спала сидя, – призналась Дар, – я упаду и ударюсь лицом.

– Я буду держать тебя, не упадешь, – успокоил ее Ковок-ма и обхватил могучими руками. Дар положила голову ему на руку.

В первый момент Дар не знала, как это принять. Если бы подобное сделал мужчина, Дар бы попыталась вырваться. Но прикосновения Ковока были совсем другими. У Дар вдруг возникли воспоминания о том, как мать ласкала ее, держа на коленях. Она расслабилась, и вскоре ее охватила дремота.

– Ты хорошо вела нас, – сказал Ковок-ма тихо, почти шепотом, – ты спи, а я побуду в дозоре.

Дар закрыла глаза, но царапины, нанесенные шипами, все еще саднили.

– А как пахнет боль? – спросила она.

– Немного трок, но мулфи.

– Я не поняла, что ты сейчас сказал.

– Трок – это сильный запах после того, как с неба бьет огонь. Мулфи – это запах черного ила у реки.

Дар попыталась представить себе сочетание этих запахов.

– Фу! Ты уверен, что хочешь, чтобы я сидела у тебя на коленях?

Ковок-ма негромко зашипел – так он смеялся.

– Запахи, говорящие про чувства, не считаются приятными или неприятными.

– Значит, запах боли не противный?

– Тва, – ответил Ковок-ма.

– О чем еще говорит мой запах?

– О том, что ты храбрая.

– Ты можешь почуять храбрость?

– Тва, – ответил Ковок-ма, – но я могу почуять запах страха. Он не остановил тебя. Это храбро.

– Я не храбрая, – возразила Дар, – храбрость – это когда страха совсем нет.

– Если бы это было так, только дураки были бы храбрецами. Ты выбрала опасный путь, поэтому многого бояться мудро.

– Ты тоже боишься?

– Я же не дурак.

– А я думала, что уркзиммути бесстрашны.

Ковок-ма снова тихонько зашипел.

– Ты так думаешь потому, что плохо чуешь запахи.

Дар спала без сновидений. Ее разбудил звук голосов. Она посмотрела на солнце. До полудня было еще далеко. Дар огляделась по сторонам. Она увидела только неподвижно сидящих орков и освещенную солнцем листву. Сидя на коленях у Ковока, она не могла понять, спит он или нет, хотя догадывалась – не спит. Остальные орки проснулись. Варз-хак вопросительно посмотрел на Дар. Дар знаком велела ему молчать.

Голоса зазвучали громче, и наконец Дар смогла уловить отдельные слова. Похоже, две женщины собирали хворост и болтали. Дар изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Голоса приближались. Ковок-ма медленно передвинул руку к рукояти меча. Совсем рядом хрустнул сучок. С часто бьющимся сердцем Дар ждала какого-то знака, что их заметили. Но никаких знаков не было. Голоса постепенно начали стихать. Невидимые женщины удалились. Дар расслабилась. Ковок-ма разжал пальцы на рукояти меча.

Потом Дар опять задремала – и снова проснулась, услышав голоса еще нескольких людей. Она напряженно ждала, когда люди уйдут, но они не ушли, а через некоторое время к ним присоединились еще несколько человек. Стало ясно, что в эту рощу часто заходят окрестные жители. Шум и голоса звучали весь день. Один раз к месту, где прятались Дар и орки, подошел ребенок – да так близко, что Дар слышала, как он ступает по траве. Казалось, он всего в паре шагов от зарослей ежевики. Шум и голоса стихли только ближе к закату. К этому времени сидеть неподвижно стало настоящим мучением. У Дар ныло все тело, разболелся пустой желудок.

Когда наконец стемнело, Дар и орки покинули свое колючее убежище. Тучи закрыли луну, и было темнее, чем в предыдущую ночь. Дар снова пошла первой, но в выборе дороги она полагалась на острое зрение и нюх Ковока. Они часто перешептывались. Шло время, и мало-помалу Ковок все лучше отыскивал самый потаенный путь. Дар одобрительно улыбнулась, когда Ковок-ма разглядел крестьянскую хижину, которая для нее в этот момент еще оставалась невидимой.

– Ты становишься волком, – сказала Дар.

Ковок-ма улыбнулся в ответ, обнажив свои изрядно посветлевшие зубы.

– Зубы у меня уже волчьи.

Дар сразу пожалела о том, что у них нет с собой семян вашутхахи, благодаря которым зубы чернеют.

– А мои зубы все еще красивые? – спросила она, надеясь, что у нее зубы не так побелели, как у Ковока.

– Тва, – ответил Ковок-ма.

Дар вздохнула. Она знала, что слово «вашавоки» имеет отношение к белым собачьим зубам.

Ковок-ма догадался, чем вызван вздох Дар.

– У тебя сердце уркзиммути, – сказал он, – это важнее зубов.

Дар и орки провели наступивший день, спрятавшись в сыром подполе разрушенного дома. Никакой еды здесь не оказалось, и от голода ослабели даже орки. Все дремали до наступления темноты. Дар проснулась в тоске – ей приснилась Тви. Сон не принес ей облегчения. Небо затянули тучи, лунный свет сквозь них почти не проникал. Когда они тронулись в путь, было настолько темно, что Дар решила: можно не искать тропинки, ведущие вдоль живой изгороди. Она решила рискнуть и выйти на проезжую дорогу. Дорога вела прямо на север, и она была уверена, что орки своими зоркими глазами заметят любого встречного быстрее, чем она.

По дороге шагать было легче и быстрее, но голод замедлял продвижение. Они проходили по полям, поросшим всходами, по садам, где на ветках висели маленькие зеленые плоды, но ничего съедобного не находили. Время от времени они набредали на отдельно стоящие дома и уходили с дороги подальше от людских жилищ. Когда они сошли с дороги в очередной раз, Дар остановилась.

– Ковок-ма, – сказала она, – пойдем со мной.

Они проходили через рощицу, примыкающую к крестьянской усадьбе. Дар подвела Ковока к опушке рощи, чтобы он смог увидеть дом, стоящий на другом краю поля.

– Посмотри хорошенько на все, что есть рядом с этим домом, – сказала Дар, – не видишь ли ты… – она запнулась в поисках подходящего оркского слова для того, чтобы сказать: «землянка». [1]1
  Имеется в виду земляной погреб за пределами дома.


[Закрыть]Так и не найдя нужного слова. Дар решила попробовать объяснить, что имеет в виду, – я ищу домик, вырытый в земле, – земляную горку с дверью. Вашавоки хранят там еду.

Ковок-ма вгляделся в темноту.

– Я вижу горку с дверью, – сообщил он и показал направление.

Дар всмотрелась туда, куда указывал орк, но в темноте с трудом увидела даже крестьянский дом.

– Я не вижу, – призналась она, – расскажи, где эта горка.

– Я отведу тебя туда.

– Тва, – покачала головой Дар, – тебя не должны увидеть.

Ковок-ма заметил, что запах страха, исходящий от Дар, стал сильнее.

– Что ты собралась сделать?

– Нам нужна еда. Я собираюсь раздобыть немного съестного.

– Почему ты боишься из-за этого?

Дар не знала, как будет по-оркски «кража» и знакомо ли оркам вообще, что это такое. Поэтому ей пришлось некоторое время потратить на то, чтобы растолковать Ковоку, что у нее на уме. Когда она закончила свои объяснения, Ковок-ма встревожился.

– Ты говоришь, что вашавоки часто так поступают?

– Хай, – ответила Дар, – если меня поймают, большого шума не будет. Вас никто не выследит.

– Но тебя накажут, – сказал Ковок-ма.

– Не знаю, – ответила Дар и не стала говорить орку о том, что воришек часто убивают или калечат.