Текст книги "Дочь клана"

Автор книги: Морган Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Ты ожидал этого! Ты знал, что нас ни за что не благословят!

– Даргу-ят, прошу тебя, прости меня.

– Ты знал! Ты знал!

Даргу замахнулась и ударила по зеленым глазам, но удар пришелся по подбородку Ковока. Ковок-ма не шевельнулся. Дар ударила его еще раз.

Ярость и отчаяние сражались в ее душе.

– Кусок вашавоки! – выкрикнула Дар.

Это было самое обидное прозвище, какое только пришло ей на ум. В следующее мгновение она выбежала из казармы. Ее глаза были залиты слезами. Она бежала, сама не понимая куда, и вдруг кто-то вышел из ночной тени и загородил ей дорогу. Дар была готова метнуться в сторону, но к ее шее прижался кончик лезвия меча.

– Ну и кто же это тут у нас? – спросил солдат, – пташечка пытается улизнуть?

29

Страх наполнил сердце Дар злостью и тоской. Она знала, что случалось с женщинами-дезертирами.

– Ну ты и храбрая. Думала, удерешь от меня?

– Я не удирала, – отозвалась Дар, – он сказал: если я с ним встречусь, он даст мне туфли.

Солдат уставился на босые ноги Дар.

– Кто?

– Не знаю, как его звать. Я новенькая.

Не опуская меч, солдат шагнул ближе и пригляделся к ее лбу.

– Клеймо-то не новенькое.

– Меня орки привели. Я у них в плену сидела после сражения в Сосновой лощине. Погляди на мой подбородок. Вот как они метят женщин.

– Так ты у орков была?

– Да, и уж ты мне поверь, здесь лучше.

– Ну и где ж ты должна была с тем малым покувыркаться, чтобы туфли себе раздобыть?

– Он насчет покувыркаться ничего не говорил.

Солдат расхохотался.

– Значит, ты еще глупее, чем я подумал.

Дар ждала, что солдат попытается изнасиловать ее. Ее мысли отчаянно метались, она пыталась понять, как ей быть. Она заблудилась, она не знала, в какую сторону бежать. Попытка выхватить кинжал была бы самоубийством. Попытаться уколоть солдата кинжалом она смогла бы, только если бы он попробовал задрать подол ее платья.

«Если я позову на помощь, успеют ли орки добежать до меня вовремя?»

Не уверенная в этом, Дар ждала каких-то действий со стороны солдата. А он удивил ее тем, что убрал меч в ножны.

– Отведу тебя к вашей казарме. Если нас никто не увидит, я тебя не выдам.

– Ох, вот спасибо тебе, – пробормотала Дар.

– Только смотри, больше так не делай. Мужик скорее с тебя чего потребует, чем пару туфель выложит. А тут есть один мердант, так его хлебом не корми – дай бабу выпороть. Пошли. Иди впереди меня.

– Я не знаю, в какую сторону идти.

– Ради Карм! – буркнул солдат, схватил Дар за плечо и развернул лицом к воротам, – топай давай!

Дар зашагала вперед. Солдат спросил:

– А как тебя звать-то, пташка?

– Лела.

– Что ж, Лела, а я Пятипалый, – солдат ткнул в спину Дар культей правой руки, – пальцы только на левой руке остались. Потому и торчу здесь.

Дар остановилась перед прямоугольной каменной постройкой с высокими узкими прорезями вместо окон и тяжелой дверью, запертой снаружи на засов. Пятипалый огляделся по сторонам и только потом отодвинул тяжелый железный засов левой рукой. Потом он шепнул Дар:

– Входи, Лела. Скорее!

Дар скользнула в приоткрытую дверь, и дверь за ней закрылась. Она обернулась и услышала звук задвигаемого засова. Комнату освещали только огоньки тлеющих в очаге углей. Пахло дымом, мочой и вашавоки. Кто-то тихо плакал. Кто-то храпел, кто-то шевелился во сне, и шуршала солома, толстым слоем лежащая под ногами у Дар, – колючая и влажная. Солома была набросана прямо на каменный пол. Дар присела и стала ощупывать солому. Совсем рядом она наткнулась на лежащую женщину. Она отдернула руку – и тут же прикоснулась к другой женщине.

Дар легла. Ее затрясло в ознобе. Мир в одночасье изменился. Она лишилась всего, чего успела добиться. Не сразу отступили волны тоски и отчаяния, и Дар успокоилась настолько, что смогла начать оценивать свое нынешнее положение. Она привыкла к тому, что орки честны, поэтому больше всего ее изумляла мысль о том, что кто-то солгал ей – то ли Зор-ят, то ли Кат-ма. Дар было легче думать, что душой покривила мутури Ковока. Она никогда не нравилась Дар.

«Она солгала моей мутури, чтобы избежать шума, а потом использовала против меня то, что сумела разузнать».

Но если солгала Зор-ят, это было намного хуже. Дар не стала задерживаться на этих мыслях, поскольку ей нужно было понять, что делать в ближайшие часы. На рассвете придут солдаты.

«Орки не знают, что я здесь. Если меня разыщут Коль или Тиг, мне ни за что не уйти отсюда живой».

Дар вынула из-под платья кинжал и обвязала веревку, к которой он был подвешен, вокруг талии. Только так она могла приготовиться к утру – это был единственный, отчаянный шаг. Пережить столкновение с мердантами она не смогла бы, но собиралась подороже продать свою жизнь. Дар сожалела о том, что давно не упражнялась с оружием, но о другом она сожалела еще больше.

«Из-за моего промаха погибнут сыновья. Я подвела Мут-ят, мутури и всех уркзиммути».

Как ни расстроило ее расставание с Ковоком, она не могла смириться с мыслью о том, что он погибнет в бою. Но Дар ничего не могла поделать. Ей оставалось только ждать и надеяться на чудо.

Взошла луна. В щели в стенах, служившие окнами и отверстиями для выхода дыма, заструился бледный свет. Дар увидела, что на полу лежат спящие женщины. Их было столько, что хватало для службы в нескольких полках. У дальней стены в очаге мерцали угольки. Там женщины лежали теснее. Только у дыры в полу – отхожего места – было пусто. Плач прекратился. Безмолвная комната стала напоминать поле боя после побоища. Вспомнив о Тви и других погибших подругах, Дар подумала, что эти женщины все равно что мертвы.

«Как и я».

Дар так и не заснула. На рассвете кто-то забарабанил в двери. Поднялась толстуха.

– На кухню! – выкрикнула она и назвала несколько имен. Женщины начали со стонами подниматься, – по дрова! – прокричала толстуха и назвала еще несколько имен, – и остальные тоже подымайтесь. Живо.

– Но, Матта, делать ведь нам нечего, – возразила какая-то женщина.

– Поленницу надо перетаскать на другой конец лагеря.

– Так мы ее вчера перетаскивать закончили.

– Значит, назад перетащите, – буркнула Матта, – лентяек ждет порка.

Все женщины поднялись. Дар затерялась между ними. Она решила попытаться не попадаться на глаза. Двери распахнулись, в комнату вошли несколько солдат. Дар поспешно попятилась назад. Она заметила женщину, стоящую на коленях у отхожего места. Женщину рвало. Дар пристроилась позади нее и сделала вид, будто ее тоже мутит. Солдаты прошли совсем близко. Они отбирали женщин для каких-то работ. Дар продолжала изображать тошноту, покуда солдаты не ушли. Потом она запрокинула голову и поспешно отошла от отвратительно воняющей дыры.

Женщине, которую только что рвало, полегчало. Она распрямилась.

– Дар? – прошептала она, не веря собственным глазам.

Дар обернулась. Сердце у нее ушло в пятки.

– Здравствуй. Нена.

Нена, похоже, собралась что-то сказать, но ее снова начало рвать. Когда приступ тошноты отступил, она простонала:

– Уже две луны я вот так мучаюсь. Помоги мне Карм.

Дар смотрела на свою прежнюю мучительницу и пыталась сообразить, что у той на уме. Однако Дар не почувствовала враждебности. Нена выглядела хворой и несчастной.

– Дар, что с тобой стряслось? Я думала, тебя и в живых-то нет. А кто сделал такое с твоим лицом?

– Орки.

– Как это жестоко!

– Ну я хотя бы жива, – отозвалась Дар.

– Только мы с тобой и уцелели.

Для Дар мелькнул огонек надежды.

– Всех солдат убили?

Взгляд Нены наполнился горечью.

– О, с этими все в порядке! Я хотела сказать, что только мы с тобой уцелели из женщин, – она тяжело вздохнула, – наверно, ты делала то, что было нужно. И я тоже. Ты можешь меня простить?

– Конечно.

– Ты хотя бы не беременна.

– Ребенок от Коля?

Нена скривилась.

– От Тига. Коль швырнул меня ему, как кость собаке.

– И как поживает эта парочка? – поинтересовалась Дар как можно более равнодушно.

– Коль по-прежнему на коне, а Тиг… – Нена невесело усмехнулась, – он мертв.

– Как он погиб?

– Этот выпил бы все, любую гадость, – Нена многозначительно глянула на Дар, – Тарен научила меня кое-чему. Есть такие листья…

– Почему ты рассказываешь мне об этом?

– Мы с тобой будем подругами, – заявила Нена, – я делюсь с тобой моей тайной, чтобы ты знала: ты можешь мне доверять. Ну, так почему же ты вернулась?

Дар сомневалась в искренности Нены, но постаралась своих сомнений не выказывать.

– Орки привели меня сюда.

– Что, ты прискучила своему дружку-страхолюдине?

– Да, и уж больше мне никого не надо.

– И каково это – кувыркаться со страхолюдиной?

– Ты не думай, ничего такого не было. Он был нежен и…

– И – что? – с неподдельным интересом поторопила ее Нена.

– Теперь это не важно. А когда должен родиться твой ребенок?

– Не так скоро, чтобы его миновала судьба Фрей.

– Но Фрей отдали хорошим людям, – возразила Дар.

– Нет, не отдали. Коль утопил ее. Он смеялся, когда рассказывал мне об этом.

– Кусок вашавоки! Фас Мут ла так мат фат! – выругалась Дар по-оркски. («Грязный вашавоки! Пусть Мут ла погубит его душу!»)

Нена ошарашенно уставилась на Дар.

– Что ты только что сказала?

– Пусть Карм убьет его грязную душу!

– Да нет у него никакой души, – вздохнула Нена, – уж это я на своей шкуре узнала. Пойдем, нам пора. В казарме почти никого не осталось.

Дар поспешила за Неной. Когда они вышли из казармы, Нена заметила кинжал на поясе у Дар.

– Избавься от него поскорее! Если увидит кто из солдат, тебя сразу выпорют!

Дар порвала веревку, к которой был подвешен кинжал, и лихорадочно огляделась по сторонам в поисках места, где бы спрятать оружие.

– Загороди меня, я его закопаю, – шепнула она.

Дар думала, что Нена побоится рисковать, но та исполнила ее просьбу. Дар вырыла кинжалом небольшую ямку, уложила его туда и присыпала землей.

Нена облегченно вздохнула.

– Вот и хорошо, – сказала она, – выпороли бы тебя – одно это было бы плохо. Но что хуже – Коль узнал бы, что ты тут. Он ненавидит тебя, Дар! На этот раз у тебя нет орка, который тебя спасет!

Дар решила не говорить Нене о Зна-яте и других орках. «Это будет моей тайной», – решила она.

– Как же мне укрыться от него?

– Он сюда не так часто наведывается, – сказала Нена. – Жизнь в лагере – не то что на марше. Порядки строже, и солдаты не докучают нам, пока мы делами заняты.

Дар и Нена присоединились к женщинам, которые встали в цепочку к большой поленнице. Все утро они перетаскивали дрова с одной стороны лагеря на другую. Когда выпадала минутка поговорить, они говорили.

Нена зимовала в Тайбене в прошлом году, и она рассказала Дар о том, чего тут можно ждать. Солдаты приглядывали за женщинами днем, но в остальном не докучали.

– Человек Королевы терпеть не может брюхатых баб, – сказала Нена, – поэтому дал приказ на ночь запирать нас. Покувыркаешься с кем – тебя могут выпороть, – Нена думала, что Дар может какое-то время остаться незамеченной для Коля, но не так уж долго, – клеймо у тебя старое, а тех, кто давно служит, ставят старшими над новыми паленками. Значит, придется встречаться с мердантами.

Чем больше узнавала Дар, тем больше уверялась в том, что обречена. Она подумала, не спрятаться ли среди орков, но этим она могла спасти себя только на время. Впервые за все время орков призвали в войско посреди зимы. Рано или поздно орков должны были отправить воевать, и тогда Дар уж точно негде было бы спрятаться.

– Я знаю безопасное место для тебя, – сказала Нена, когда они отнесли к новой поленнице по очередной охапке дров.

– Где?

– В Тайбене.

Дар фыркнула.

– Ну уж конечно. Прямо сейчас и пойду.

– У тебя же есть знакомый – тот гвардеец, что брал тебя на работу в королевскую кухню.

– Он, наверное, погиб.

– А может, нет.

– Жив он или нет, все равно. Он ни за что не узнает, что я здесь.

– Я знаю кое-кого, кто может передать весточку.

– Нена, почему ты делаешь это?

– Я ненавижу Коля так же сильно, как он ненавидит тебя. Мне хочется навредить ему.

– Ты поможешь мне и этим навредишь ему?

Нена усмехнулась.

– Да! То, что ему больше всего хотелось бы узнать, я от него скрою.

30

Дар гадала, не произошло ли чудо. Помощь Нены выглядела так же неожиданно, как и то, что она так к ней переменилась.

«Неужели она действительно стала другой? – думала Дар, и ей казалось, что это возможно, – ведь она могла бы предать меня, и я бы никогда об этом не узнала».

Это казалось Дар более веским доказательством того, что Нене можно доверять, чем признание той, что она отравила Тига. Легко было поверить и в то, что Неной движет жажда мести. Это было вполне в ее характере.

И все же Дар вела себя осторожно – в особенности с тем человеком, который, как сказала Нена, мог передать весточку в Тайбен. Этот солдат появился рядом с Дар, когда она несла охапку дров.

– Слыхал, тебе надо что-то кое-кому передать, – негромко проговорил солдат, – не останавливайся и говори.

Дар бросила взгляд на солдата. Ей не очень понравилось его неумытое лицо, но он был ее единственной надеждой.

– Весточка для одного гвардейца, – сказала Дар, – сможешь передать ему мои слова?

Солдат презрительно скривился.

– Красавчик, поди, какой-нибудь? Ну да, знаю я, где они выпивают.

– Он мердант. Светловолосый, высокий. Когда я его видела в последний раз, у него была короткая бородка. Его зовут Крон.

– И что мне ему сказать?

– Попроси его передать его земляку, что мать Тви здесь и что ей нужно попасть в Тайбен.

– Это загадка какая-то, а не весточка. Кто это его земляк?

– Крон поймет. А тебе этого знать не надо.

– Ну, как хочешь, – пожал плечами солдат, развернулся и зашагал прочь.

Как только появилась надежда покинуть лагерь, Дар стала сильнее бояться того, что ее узнают. Только работа помогала ей хоть немного унять волнение. Конечно, ее весточка могла добраться до Севрена – если вообще доберется – за несколько дней, и нужно было просто ждать, но Дар решила как можно лучше подготовиться к возможному побегу. Когда настало время нести еду оркам, Дар выбрала ту казарму, где жил Зна-ят. Как только принесли кашу, она убедила паленок, что справится сама. Девушки ушли. Дар проговорила:

– Еда – это дар Мут ла. Сегодня вы возьмете еду сами. Мне нужно поговорить с моим братом о нашей королеве.

Потом они со Зна-ятом поговорили наедине.

– Почему ты не вернулась? – спросил Зна-ят.

– Ты говорил с Ковоком?

– Хай. Он сказал, что ты убежала.

– Он сказал тебе почему?

– Хай, Даргу. У меня тяжело на сердце.

– У меня тоже. Но я нашла способ, как повидаться с нашей королевой. Мне нужно какое-то время пожить среди вашавоки.

– Это не опасно?

– Опасно везде. Но я думаю, таков мой путь.

Зна-ят поклонился Дар.

– Чем я могу помочь тебе?

– Жди от меня вестей. Может быть, вести будет передавать вашавоки.

– Жен-счина?

– Может быть, волосатолицый.

– Я буду ждать и сделаю все, что ты скажешь.

Дар была готова встать и уйти, но еще немного задержалась.

– Зна, может случиться так, что я больше никогда тебя не увижу. Если выйдет так, то ты помни… – она провела рукой по щеке Зна-ята, и у нее на глаза навернулись слезы, – помни, что я была рада и горда называться твоей сестрой.

Дар лежала на устланном соломой полу в женской казарме. Хотя она сильно устала после целого дня переноски дров, ей не спалось – она слишком сильно волновалась. Жить среди женщин было небезопасно, но если она ждала помощи от Севрена, она должна была находиться там, где он сможет разыскать ее. Сомнения мучили ее, несмотря на то что она вроде все делала правильно.

«Может быть, Севрен погиб или живет где-то еще. Если он жив, если он здесь, может быть, у него есть женщина».

Дар удивилась тому, почему эта мысль не пришла ей в голову раньше.

«И вообще: с какой стати он захочет помогать мне? Из-за того, что я его один разок поцеловала? Какая же я глупая. К тому же я его так долго отталкивала, не давала ему никаких надежд. А если он согласится мне помочь, чего он может потребовать за свою услугу?»

Ответ напрашивался сам собой.

«Нет-нет, – уговаривала себя Дар, – Севрен – это не мердант Коль. Он не станет брать меня силой».

Но все равно у нее оставались сомнения.

«Как я могу быть настолько уверенной?»

И Дар осознала, что ни в чем не уверена. Как в игре, она бросила кости. Только время покажет, как они лягут.

Следующий день был наполнен тяжким трудом и волнениями, но ничего особенного не произошло. Дар старалась держаться подальше от чужих глаз и не вызывать подозрений, но опасалась, что татуировка у нее на подбородке привлекает внимание. Вечером она не подавала еду оркам. Дар чистила большие котлы для варки каши, радуясь, что, когда она отскребает горелую корку изнутри, никто не видит ее лицо.

Третье утро жизни Дар в женской казарме началось точно так же, как два предыдущих. Кто-то забарабанил в дверь. Матта встала и принялась выкрикивать имена женщин, назначая работу на кухне или у костра, а остальным велела снова перетаскивать поленницу. Открылись двери. Снаружи стоял мердант. Позади него – трое гвардейцев, один из них – верхом на коне.

– Слушайте хорошенько! – крикнул мердант, – вот лакомый кусочек для везучих сучек. У этих гвардейцев есть стойла, и эти стойла надо вычистить. Работенка под крышей, с чудесным теплым конским дерьмом. Кого выберут – шевелитесь поскорее.

На коне сидел мердант Крон. Он начал указывать на разных женщин. Казалось бы – без разбора.

Он негромко произносил:

– Вот эта.

И мердант из гарнизона говорил выбранной женщине, чтобы она вышла вперед. Крон отобрал уже дюжину женщин, и Дар начала волноваться, что ее не выберут.

«Может быть, он не видит меня!» – в страхе думала она.

Но тут мердант Крон указал на нее.

– Вот эта.

Дар поспешила к женщинам, собравшимся в кучку позади коня. Нена шепнула:

– Удачи тебе.

Мердант Крон отобрал еще пятерых женщин для чистки конюшен и протянул мерданту из гарнизона мешок. Похоже, в нем звякнули бутылки.

– За твою помощь, – сказал Крон.

Мердант заглянул в мешок и ухмыльнулся.

– Всегда с превеликим удовольствием готов услужить гвардии. На целый день они твои.

Мердант Крон обратился к собравшимся около него женщинам:

– Идите за мной, – с этими словами он тронул с места своего коня и направился к воротам. Часовым Крон вручил еще один мешок. Пока часовые отпирали ворота, Крон сказал женщинам: – Держитесь рядом, потеснее, и чтоб без глупостей. За этими стенами за голову каждой из вас назначена награда.

Он выехал через открытые ворота. Клейменые женщины последовали за ним. Двое пеших гвардейцев зашагали по обе стороны от женщин, будто собаки около стада овец.

Зна-ят провожал Дар взглядом. Он сидел в пустой казарме и следил за зданием, где жили женщины, с тех пор, как Дар поговорила с ним. Зна-ят был облачен в доспехи, у него на коленях лежал вынутый из ножен палаш. Вид у него был угрожающий, и никто не отваживался приблизиться к нему. Впервые в жизни Зна-ят жалел о том, что не понимает речи вашавоки: знание языка очень помогло бы ему понять то, что он только что увидел.

«Даргу не выглядела напуганной, – размышлял Зна-ят, – быть может, она все так и задумала!»

Он увидел вашавоки в сине-красной форме и вспомнил: «Даргу и Тави раньше ходили к ним. Может быть, они не такие, как остальные вашавоки. Наверное, мой двоюродный брат знает точно».

Зна-ят встал и пошел искать Ковока.

Ковок-ма стоял один посреди плаца и равномерно ударял мечом по вбитой в землю колоде. Звук каждого удара эхом разносился по гарнизону. Он как раз собрался нанести очередной удар, как вдруг услышал, как кто-то сказал:

– Наверное, ты очень зол на эту колоду.

Ковок-ма резко обернулся.

– Сын сестры отца, что привело тебя сюда?

– Вашавоки увели Даргу.

Ковок-ма ударил мечом по колоде с такой силой, что расколол ее надвое.

– Это моя вина! Она пришла сюда из-за меня! Она думала, что нас благословят.

Зна-ят с любопытством посмотрел на двоюродного брата.

– А почему она могла так подумать?

– Не знаю, – ковок-ма опустил плечи, словно его доспехи вдруг стати тяжелее, – я сказал, что она глупая.

– Даргу-ят какая угодно, только не глупая. Я думаю, она сама хотела, чтобы вашавоки увели ее. Они были одеты в красно-синие мундиры.

– Эти солдаты охраняют короля-вашавоки. Зачем Даргу могла пожелать пойти с ними?

– Она хочет увидеть нашу королеву. Не только из-за тебя Даргу пришла в Тайбен. Моя мутури сыграла свою роль.

– Это не важно, – сказал Ковок-ма, – от слов Даргу у меня до сих пор болят уши. Она назвала меня… – он стал еще более несчастным, – я попрошусь на войну. Убью много вашавоки.

– Потому что хочешь погибнуть сам? Помнишь наш разговор в Таратанке? Ты знал, что этот день настанет.

Ковок-ма опустил голову.

– Даргу сказала то же самое.

– В Таратанке ты сказал, что твои чувства – деяние Мут ла. Я думаю, ты говорил мудро. Будь и теперь мудрым. Мут ла не могла так изменить твое сердце, чтобы ты искал смерти.

– С каких пор тебе ведома воля Мут ла?

– Я знаю, что Даргу-ят идет тропой Мут ла. Думаю, что нам с тобой следует идти за ней.

– Но как?

– Оставайся здесь – и узнаешь.

Нена несла охапку дров. Вдруг кто-то подскочил к ней сзади и облапил. Она резко развернулась и увидела того солдата, который передал от Дар весточку в Тайбен. Солдат похотливо ухмыльнулся.

– Я видел, как твоя подружка-сучка ушла. Хочу получить плату.

– Убери от меня руки! – прошипела Нена, – нас могут увидеть!

– Я слыхал, что у часовых на воротах есть бренди. А мне только покувыркаться полагается?

– Где же я возьму бренди? Бренди гвардеец принес.

– Я полночи этого красавчика искал. А они только ворота открыли.

– Если нас увидят, меня выпорют.

– Будь они трижды прокляты, эти правила! Быть на побегушках, а потом за это получать то, что мне положено иметь даром!

Нена изобразила соблазнительную улыбку.

– Ты будешь рад, что передал эту весточку.

– Ну так поторопись и порадуй меня. Есть одна пустая казарма…

– Сначала ты должен сделать кое-что еще.

– Ты ничего такого не говорила насчет «кое-чего еще»!

– Просто я хочу узнать, что за весточку она передала.

– А может, я забыл.

Нена шагнула ближе к солдату и негромко, со старательно разыгранной страстью проговорила:

– Я сделаю так, что ты будешь очень-очень рад, что не забыл.

– «Передай своему земляку, что мамаша Твит хочет попасть в Тайбен». Кажись, так она сказала.

– И кому нужно было передать эту весточку?

– Мерданту одному. Крон зовут. Скажи, а к чему это все?

– Это мое дело.

– Карм тебя подери! Вот и она так же сказала! Все вы, сучки, заодно. Хитрые, заразы. Клянусь, Нена, а ты – самая хитрющая. Или ты порки не боишься, что готова такое сделать ради подружки?

– Какой еще подружки? – спросила Нена и улыбнулась, – ну где она, эта пустая казарма?