Текст книги "Между мирами: Хроники забытого мага (СИ)"

Автор книги: Митя Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Ложимся на матрас в углу комнаты. Элиана устраивается у меня на груди. Слушаю ее дыхание. Оно постепенно замедляется – она засыпает.

А я лежу с открытыми глазами. Думаю о завтрашнем дне. О Разломе. О ритуале. О том, что ждет нас там.

Стихии шепчут внутри меня. Огонь согревает кровь. Вода течет спокойно. Воздух наполняет легкие. Земля дает твердость. Они готовы. Я тоже должен быть готов.

Закрываю глаза. Засыпаю наконец, держа Элиану в объятиях, чувствуя, как её дыхание замедляется, становится ровным и глубоким.

Просыпаюсь от звука приглушенных голосов. Рассвет еще не пришел – за окнами всё та же густая темнота, только чуть посветлевшая на востоке, окрашенная в грязно-серый цвет. Но люди уже двигаются, приглушённые шаги, скрип кожаных ремней, тихий звон металла. Осторожно высвобождаюсь из объятий Элианы, стараясь не разбудить. Она сонно бормочет что-то, тянется за мной во сне, и лицо её на мгновение искажается – словно даже в забытьи она чувствует потерю тепла, близости. Но не просыпается. Поправляю одеяло, укрываю её плечи, и она снова успокаивается.

Выхожу на крыльцо. Орден Теней готовит лошадей. Тара проверяет седла, раздает приказы своим воинам. Торин точит меч. Даркен и Мира укладывают припасы. Лира помогает беженцам.

Морвен стоит у края поляны. Смотрит на восток, туда, где скоро взойдет солнце. Подхожу к нему.

– Доброе утро, – говорю я.

Он оборачивается.

– Выспался?

– Достаточно.

Морвен кивает и снова смотрит на восток.

– Через несколько дней все изменится, – говорит он тихо. – Или мы исцелим Разлом, или мир начнет рушиться еще быстрее.

– Мы исцелим его, – говорю я уверенно.

– Да, – соглашается Морвен. – Должны.

Солнце начинает подниматься. Небо окрашивается в красный и золотой. Новый день. Возможно, один из последних.

Элиана выходит из хижины. Подходит ко мне, обнимает сзади.

– Пора? – спрашивает она.

– Скоро.

Беженцы собираются на поляне. Они знают, что мы уходим. Некоторые плачут. Другие молятся. Старуха, которую мы спасли в лесу, подходит ко мне.

– Спасибо, – говорит она, беря мою руку. – Спасибо за то, что не бросили нас. Спасибо за надежду.

– Я вернусь, – обещаю я. – Мы все вернемся.

Она кивает. Отходит.

Морвен поднимает руку.

– Время выступать!

Наша группа собирается у лошадей. Десять воинов Ордена Теней во главе с Тарой. Торин, Даркен, Мира, Лира. Элиана. Морвен. Я. Студенты тайного общества, освобожденные заключенные.

Шестьдесят человек против целого мира, который разрывается по швам. Садимся на лошадей. Морвен впереди. Я рядом с ним. Остальные следом.

Выезжаем с поляны на рассвете. Беженцы машут нам вслед. Кто-то кричит благословения. Кто-то просто плачет. Лес постепенно редеет. Деревья становятся ниже, более кривыми. Мох исчезает. Земля под копытами твердеет.

Через несколько часов выезжаем из Забытых земель. Впереди холмистая равнина. Трава серая, безжизненная. Небо затянуто облаками.

– Начинается зона искажения, – говорит Морвен. – Чем дальше к Разлому, тем сильнее будет влияние. Держитесь ближе друг к другу.

Едем молча. Только стук копыт нарушает тишину. Ветер холодный, режет лицо. Птицы не поют. Даже насекомых нет. К полудню трава исчезает совсем. Остается только серая земля. Растрескавшаяся, мертвая. Вижу первые признаки: камни, парящие в воздухе, медленно вращающиеся. Гравитация здесь слабее.

– Не смотрите на них долго, – предупреждает Тара. – Можно потерять равновесие.

Следую ее совету. Держу взгляд на горизонте.

Едем дальше. День клонится к вечеру. Солнце садится за облаками, окрашивая небо в грязно-красный цвет. Впереди видны силуэты холмов.

– Остановимся здесь на ночь, – решает Морвен. – Завтра продолжим путь. До Разлома еще два дня.

Разбиваем лагерь в ложбине между холмами. Костер не разводим, слишком опасно привлекать внимание. Едим холодную пищу, пьем воду из фляг.

Сижу рядом с Элианой. Она молчит. Я тоже. Слов не нужно. Просто держимся за руки. Морвен смотрит на звезды. Тара проверяет дозоры. Торин затачивает меч. Даркен медитирует. Мира лечит небольшой порез на руке Лиры.

Обычные вещи перед необычным днем. Засыпаю под звездами, укрывшись плащом. Сон беспокойный, полный странных образов. Вижу черную рану в небе. Слышу крики. Чувствую, как стихии рвутся из моего тела.

Просыпаюсь в холодном поту. Рассвет еще не пришел, но спать больше не могу. Сижу и смотрю на восток. Там, за горизонтом, ждет Разлом. Ждет меня.

Глава 23

*** Глава от лица Элианы Лунной***

Забытые земли встречают нас мертвой тишиной. Ни птиц, ни животных – только ветер, свистящий между голых скал. Пыль садится на губы, проникает в горло, оставляя привкус золы.

Мы идем уже третий день. Ноги налились свинцом. Александр впереди, держит старую карту Морвена так крепко, что костяшки пальцев побелели. Я рядом, чувствую, как пот стекает по спине под тяжелой одеждой. Торин за спиной – слышу, как он прочищает горло от въевшейся пыли. Позади – студенты тайного общества, освобожденные заключенные, воины Ордена Теней. Всего около шестидесяти человек.

Мало. Очень мало для того, что нас ждет.

– Сколько еще? – спрашиваю я тихо.

– Несколько часов, – отвечает Александр, не отрывая глаз от карты. – К закату должны дойти.

Смотрю на него. Лицо напряженное, но спокойное. Челюсть стиснута. Он готовится. Мысленно проходит ритуал снова и снова. Вижу, как его губы беззвучно шевелятся, проговаривая заклинания.

– Ты справишься, – говорю я, сжимая его руку. Его пальцы холодные, несмотря на жару.

Он смотрит на меня и слабо улыбается.

– С тобой рядом – справлюсь.

Морвен идет чуть позади нас, опираясь на посох. Каждый его шаг – усилие. Посох стучит о камни с монотонной настойчивостью. Старик выглядит уставшим, но решительным. Плечи сгорбились, но держатся прямо – чистая сила воли. Последние недели он не щадил себя – обучал студентов, готовил артефакты для ритуала, переводил древние тексты. Видела, как он работал по ночам при свете свечей.

– Морвен, – зову я. – Вы в порядке?

– Устал, – признается он. – Но доживу до конца. Должен увидеть это своими глазами.

К вечеру земля под ногами меняется. Становится серой, мертвой. Камни покрыты странным налетом – скользким, будто покрытым пленкой масла. Когда касаюсь одного из них, пальцы немеют. Воздух тяжелый, давит на грудь, каждый вдох дается с трудом. Во рту появляется металлический привкус.

– Близко, – говорит Морвен. – Чувствуете? Искажение усиливается.

Да, я чувствую. Моя магия воды дергается беспокойно, словно животное, чующее опасность. Будто внутри меня дергают за невидимые нити.

Поднимаемся на гребень холма и видим его.

Разлом.

Огромный кратер, словно рана в земле. Несколько сотен метров в диаметре. Воздух над ним дрожит и искажается. Куски камней парят в воздухе, вращаясь медленно, нарушая все законы природы. Некоторые висят неподвижно, застывшие в момент взрыва.

В центре кратера – каменная платформа с древними символами. А в самом сердце зияет нечто ужасное – буквально дыра в реальности. Черная, мерцающая, неправильная. Края ее размыты, пульсируют. Смотреть на нее больно глазам и душе.

– Боги, – шепчет Торин рядом со мной. – Это же…

– Место Катастрофы, – заканчивает Морвен. – Здесь триста лет назад маги пытались стереть грань между стихиями. И вот результат.

Из черной раны сочится энергия. Неправильная, искаженная. Она стекает по воздуху, как густой дым. Она отравляет землю, воздух, саму реальность вокруг.

– Видите призраков? – спрашивает Даркен, указывая вниз.

Смотрю внимательнее и вижу – призрачные фигуры движутся в кратере. Эхо древних магов, погибших здесь. Навечно пойманные в момент смерти. Они повторяют одни и те же движения. Поднимают руки. Чертят символы. Кричат беззвучно.

– Они страдают, – говорит Александр тихо. – Все эти годы они страдают. Ритуал должен освободить их тоже.

Начинаем спускаться. Разбиваем лагерь на безопасном расстоянии от края кратера. Морвен и Александр готовят ритуальные артефакты. Я помогаю им, расставляя кристаллы по периметру.

Но в глубине души знаю – это затишье перед бурей. Тенераус не просто так отпустил нас. Он следил. И скоро придет.

Ночью сижу у костра, не могу спать. Закрываю глаза – вижу черную дыру, зовущую, тянущую. Александр рядом, его рука в моей. Пальцы теплые, крепкие.

– Боишься? – спрашивает он тихо.

– Да, – признаюсь я. – Боюсь, что мы не успеем. Боюсь, что Тенераус помешает. Боюсь потерять тебя. Боюсь, что Разлом заберет тебя, как забрал тех магов.

Он целует меня. Нежно, долго. Его губы соленые от пота. Обнимает крепко. Я прижимаюсь к нему. Пытаюсь запомнить это ощущение.

– Я тоже боюсь, – шепчет он. – Но у нас нет выбора. Если мы не сделаем это, мир погибнет. Все миры погибнут.

– Я знаю, – говорю я. – Просто… обещай мне, что будешь осторожен.

– Обещаю, – кивает он. – Обещай и ты.

– Обещаю.

Мы сидим так до рассвета. Впереди решающий день.

Утро приходит холодное и серое. Туман стелется по земле. Морвен будит нас рано.

– Пора, – говорит он. – Ритуал нужно начать на рассвете, когда стихии наиболее сбалансированы.

Александр встает, собирается. Проверяет свои вещи третий, четвертый раз. Я вижу решимость в его глазах.

– Тара, – зову я командира Ордена. – Выстави дозоры. Если Совет придет, нужно предупреждение.

– Уже сделано, – кивает она. – Лучники на возвышенностях, разведчики на дальних подступах.

– Хорошо.

Студенты тайного общества готовят оружие. Освобожденные заключенные – суровые мужчины и женщины, прошедшие через пытки и годы заключения – проверяют доспехи.

Торин подходит ко мне.

– Элиана, – говорит он серьезно. – Если что-то случится… защити брата. Он слишком важен. Без него ритуал не завершится.

– Защищу, – обещаю я. – Ценой жизни, если потребуется.

Он кивает, удовлетворенный.

Начинаем спуск в кратер. Александр впереди, Морвен рядом с ним. Я следом. Остальные остаются наверху – для защиты подступов. Гравитация в кратере странная. Каждый шаг словно в воде – медленный, тягучий. Воздух плотный, давит на плечи.

Призрачные фигуры отступают от нас, но не исчезают. Смотрят пустыми глазами. Некоторые тянут руки, словно молят о помощи. Беззвучно шевелят губами.

– Скоро, – шепчет Александр им. – Скоро вы будете свободны.

Достигаем платформы в центре. Морвен начинает расставлять артефакты по символам. Кристаллы на четыре стороны света. Чаши с водой из священных источников. Перья птиц, пепел костров, горсти земли с разных континентов.

– Элиана, – зовет Морвен. – Встань здесь. Ты будешь поддерживать защитный барьер вокруг Александра во время ритуала.

Занимаю позицию. Александр встает в центр круга символов. Закрывает глаза, дышит глубоко, готовясь. Морвен начинает читать заклинание на древнем языке. Символы под ногами вспыхивают тусклым светом. Сначала один, потом другой, по кругу, все быстрее. И вдруг Тара кричит сверху:

– Армия! Армия Совета приближается!

Оборачиваюсь и вижу – на гребне холма появляются фигуры. Сотни фигур. Стражники в доспехах, маги в черных плащах, посохи уже светятся заклинаниями. Впереди идет Тенераус. Его плащ развевается на ветру. В руке посох, пылающий огнем.

– Александр! – кричит он голосом, усиленным магией. – Я приказываю тебе остановиться! Немедленно!

Александр открывает глаза. Смотрит наверх, но не двигается.

– Не могу, – кричит он в ответ. – Не остановлюсь. Слишком много поставлено на кон.

– Тогда ты умрешь, – говорит Тенераус холодно. – Все, кто с тобой, умрут.

Поднимает посох. Маги Совета готовят заклинания. Наверху Торин поднимает меч.

– Стойте на своих позициях! – кричит он нашим людям. – Не дадим им прорваться!

Стражники Совета начинают спуск. Сотни против шестидесяти. Катастрофические шансы. Но наши не отступают. Студенты, заключенные, воины Ордена – все готовы сражаться. Я смотрю на Александра. Он смотрит на меня.

– Начинай ритуал, – говорю я твердо. – Мы задержим их.

– Элиана…

– Начинай! – кричу я. – Нет времени!

Морвен кладет руку на плечо Александра.

– Она права, – говорит старик. – Сосредоточься на ритуале. Мы справимся с остальным.

Александр колеблется секунду, потом кивает. Закрывает глаза снова. Его руки поднимаются, начертывая символы в воздухе. Морвен продолжает заклинание. Его голос становится громче, увереннее. Я создаю первый слой защиты – ледяной барьер вокруг платформы. Прозрачный, но крепкий.

И начинается ад.

Первая волна стражников достигает края кратера. Торин встречает их с ревом. Его меч сверкает в утреннем свете. Рубит. Снова и снова. Рядом с ним Даркен использует магию воздуха, создавая мощные порывы ветра, сбивающие врагов с ног.

Мира остается позади, лечит раненых. Лира координирует защиту левого фланга. Маги Совета начинают атаку. Огненные шары летят вниз в кратер. Я усиливаю барьер, но удары сотрясают его. Каждый удар отдается болью в груди. Трещины появляются на ледяной поверхности, бегут паутиной.

– Держись! – кричит Морвен. – Ритуал только начался!

Стискиваю зубы и вливаю больше магии в барьер. Лед становится толще. Вижу краем глаза – Александр светится. Стихии начинают отзываться на его зов. Огонь появляется первым, обвивается вокруг его рук. Вода следом, течет спиралями.

Хорошо. Ритуал работает.

Битва наверху становится жестче. Наши отступают под натиском превосходящих сил. Прошло уже несколько часов. Держатся, но силы тают. Слишком много врагов.

Сражаюсь рядом с Александром. Он замечает, как я поглядываю на дорогу с севера. Жду. Мое тело напряжено, как струна.

– Элиана! – кричит Александр между схватками. – Что ты высматриваешь?

Я не отвечает. Только сжимаю губы и продолжаю сражаться. И вдруг слышу рог. Протяжный звук эхом отражается от скал. Выдыхаю с облегчением.

– Он пришёл, – произношу. – Отец пришёл.

С северной дороги появляется отряд. Знамёна серого орла – герб дома Лунных. Даврис во главе. Скачет на боевом коне. За ним около пятидесяти воинов.

– Ты звала его?! – удивлённо спрашивает Александр.

– Отправила гонца три дня назад, – признаюсь. – Когда мы ещё в крепости были. Знала, что понадобится помощь. Отец выступил сразу, как получил весть.

– Хитрая, – усмехается Александр.

– Предусмотрительная, – поправляет его, улыбаясь.

Даврис врезается в тыл армии Совета, кричит: – За дочь! – За Александра! За правду!

Хаос. Стражники разворачиваются, пытаясь отразить атаку с двух сторон. Шансы выравниваются. Ненамного, но выравниваются. Тенераус видит это. Его лицо искажается от ярости.

– Достаточно! – кричит он.

Поднимает обе руки. Огромный столп пламени вырывается из его ладоней, бьет в небо.

– Я сам разберусь с ним!

Начинает спуск в кратер. Один. Прямо к нам. Морвен выходит вперед, загораживая путь к Александру.

– Тенераус, – говорит он громко. – Остановись. Ты совершаешь ошибку.

– Ошибку совершаешь ты, – отвечает Тенераус, продолжая спускаться. – Предал все, во что мы верили. Предал память о моем отце.

– Твой отец был хорошим человеком, – говорит Морвен. – Но он ошибался. Страх заставил его принять неправильное решение. Не повторяй его ошибку.

– Не смей говорить о моем отце! – кричит Тенераус.

Создает огненный меч в руке. Огромный, пылающий. Морвен поднимает посох. Символы на нем вспыхивают.

– Ты не пройдешь, – говорит старик твердо. – Александр завершит ритуал. Мир будет спасен.

– Нет, – говорит Тенераус холодно. – Не будет.

Он нападает. Два старых друга, ставшие врагами. Их магия сталкивается в воздухе. Огонь против земли. Разрушение против защиты. Но Тенераус сильнее. Морвен стар, устал. Долго не продержится. За моей спиной Александр кричит. Не от боли, а от напряжения. Стихии сходятся в нем. Воздух начинает его поднимать над землей. Земля дрожит.

– Еще немного, – шепчет он сквозь стиснутые зубы. – Еще немного…

Морвен падает на колено. Кровь течет из раны на боку – слишком много крови, пропитывает одежду. Вижу, как он бледнеет. Тенераус стоит над ним, занося меч для финального удара.

– Прости меня, старый друг, – говорит он. – Но я не могу позволить тебе разрушить мир.

– Я не разрушаю его, – говорит Морвен, глядя ему в глаза. – Я пытаюсь его спасти. Однажды ты поймешь это. Надеюсь, не слишком поздно.

Тенераус колеблется. Только на секунду. Но этого достаточно. Я бросаюсь вперед, создаю ледяное копье на бегу и швыряю в него. Копье попадает в плечо Тенерауса. Он кричит, отступает. Помогаю Морвену подняться.

– Возвращайся к ритуалу, – говорит он, тяжело дыша. – Поддерживай барьер. Я справлюсь.

– Но…

– Иди!

Неохотно возвращаюсь к платформе. Усиливаю барьер. Черная энергия из Разлома начинает атаковать его волнами.

Тенераус вытаскивает копье из плеча. Кровь течет, но он игнорирует боль. Смотрит на меня с холодной яростью.

– Дочь предателя, – шипит он. – Ты выбрала неправильную сторону.

– Нет, – отвечаю я твердо. – Это ты выбрал неправильную сторону. Ты так боишься перемен, что готов обречь мир на уничтожение.

– Я защищаю стабильность! – кричит он. – Я защищаю порядок!

– Ты защищаешь ложь! – кричу я в ответ. – Триста лет лжи! А мы несем правду!

Он атакует меня огненным мечом. Я создаю ледяной меч и парирую. Мы сражаемся на краю платформы. Он сильнее. Намного сильнее. Его удары почти сбивают меня с ног. Руки немеют от каждого столкновения. Но я не сдаюсь. Не могу. Слишком многое поставлено на кон.

Наверху бушует битва. Слышу крики, звон металла, взрывы магии. Наши сражаются отчаянно, но их теснят. Тенераус сбивает мой меч мощным ударом. Я падаю. Он занес над моей головой пылающий клинок.

– Конец, – говорит он.

И в этот момент земля содрогается. Александр кричит – громко, отчаянно. Стихии взрываются из его тела. Огонь, вода, воздух и земля сливаются в ослепительный столп света.

Все замирают. Даже битва останавливается. Воины обеих сторон смотрят на кратер в потрясении. Разлом пульсирует. Черная рана начинает затягиваться. Медленно, мучительно медленно. Тенераус стоит, глядя на частично исцелённый Разлом. Его лицо – маска потрясения. Меч падает из ослабевших пальцев, гаснет. Руки дрожат.

– Это… это действительно работает, – шепчет он. – Триста лет нас учили, что это невозможно. Но ты сделал это.

Смотрит долго на Александра. Потом на Морвена, истекающего кровью на моих руках.

– Прекратить бой, – говорит он внезапно. – Всем. Немедленно!

Магистры замирают. Стражники опускают оружие.

– Верховный магистр? – недоумённо спрашивает один из магистров.

– Я сказал – прекратить! – рычит Тенераус. – Этот человек, – указывает на Морвена, – умирает. Мой старый друг. Величайший маг нашего времени. Умирает, потому что мы слепы. Потому что я был слеп.

Опускается на колени рядом с Морвеном.

– Прости меня, старый друг, – говорит он. – Я ошибался. Всю жизнь ошибался.

Морвен слабо улыбается.

– Наконец-то… прозрел, – хрипит он. – Триста лет… ждал этого.

– Не умирай, – говорит Тенераус. – Пожалуйста. Мне нужно… нужно понять. Нужно увидеть правду.

– Увидишь, – обещает Морвен. – Но не сейчас. Сейчас… я должен уйти. Ритуал требует… жертвы. Я знал это… с самого начала.

– Нет! – кричит Александр. – Не ты! Возьми мою жизнь!

– Твоя жизнь… нужна миру, – говорит Морвен. – А моя… прожита. Я готов.

Закрывает глаза. Дыхание становится всё слабее. Мира склоняется над ним.

– Рана смертельная, – шепчет она. – Несколько часов. Может, до утра.

– Тогда до утра, – говорит Морвен, открывая глаза снова. – У меня есть… до утра. Чтобы всё объяснить. Чтобы передать… что должен.

Оборачивается к Тенераусу.

– Останься, – просит он. – Выслушай меня… последний раз. А утром… завершим ритуал. Правильно. Полностью.

Тенераус кивает.

Мы разбиваем лагерь у Разлома. Раненых лечат – их стоны эхом отражаются от стен кратера. Мертвых готовят к погребению – заворачивают в плащи, выкладывают в ряд. Слишком много. Морвен лежит у костра. Жизнь уходит из него с каждым вдохом. Но он ещё здесь. Ещё может говорить. Ещё может научить.

Последние часы. Последние уроки.

Солнце садится над Разломом. Он меньше, чем был. Но всё ещё открыт. Утром мы завершим начатое. Какой бы ни была цена.

Глава 24

Ночь. Самая длинная ночь в моей жизни.

Сижу у Морвена, и каждое мгновение растягивается в вечность. Он лежит на походной кровати, укрытый плащами, но даже несколько слоёв ткани не могут скрыть, как неестественно неподвижно его тело. Рана в боку не кровоточит – Мира прижгла её магией, и я до сих пор помню запах горелой плоти, который заставил меня отвернуться.

– Сколько у него? – тихо спрашиваю Миру, и голос звучит чужим, хриплым от непролитых слёз.

Она смотрит на меня печально, и в её глазах читается приговор ещё до того, как она произносит слова.

– До рассвета. Может чуть больше. Яд медленный, но смертельный. Противоядия нет.

Сжимаю руку Морвена. Холодная. Слишком холодная. Словно уже не живая плоть, а мрамор. Пальцы не отвечают на моё прикосновение, и это пугает больше всех слов Миры. Я растираю его ладонь между своими, пытаясь вернуть тепло, зная, что это бессмысленно. Кожа под моими пальцами кажется тонкой, почти прозрачной.

– Учитель, – шепчу, и слово застревает в горле. – Держись. Найдём способ. Должен быть способ.

Морвен открывает глаза, и мне требуется несколько мгновений, чтобы найти в них знакомый взгляд. Они затуманены болью, но в глубине всё ещё теплится та же доброта, что встречала меня много лет назад, когда я впервые переступил порог его дома. Он улыбается слабо, и уголки губ дрожат от усилия.

– Нет способа, мальчик, – говорит он хрипло, и каждое слово даётся с трудом, будто выдавливается сквозь боль. – И не нужен. Всё… как должно быть.

– Не говори так! – Слёзы жгут глаза, размывают его лицо. Я сжимаю его руку сильнее, будто могу удержать его здесь физической силой. – Ты не можешь умереть! Я ещё столько не знаю! Столько не успел спросить!

– Успел, – возражает он, и в голосе пробивается нотка настойчивости. – Всё важное… я уже передал тебе. Ты готов. Ты всегда был готов. Просто не верил в себя.

Элиана сидит рядом, так близко, что я чувствую тепло её тела. Держит мою свободную руку. Молчаливая поддержка, которая значит больше любых слов. Её пальцы сжимают мои, и я ощущаю, как она дрожит – едва заметно, но всё же дрожит. Мы оба понимаем, что теряем не просто учителя. Теряем того, кто верил в нас, когда мы сами в себя не верили.

У костра собираются другие. Пламя отбрасывает длинные тени на лица, делая их похожими на маски скорби. Торин стоит неподвижно, словно выточенная из камня статуя, но я вижу, как блестят его глаза в отблесках огня. Даркен отвернулся, но его плечи вздрагивают. Мира держит руки перед собой, пальцы сплетены, костяшки побелели от напряжения. Лира плачет открыто, не пытаясь скрыть слёз. Даврис стоит поодаль, почтительно молчит, но даже её суровое лицо смягчилось от горя. Селена опустилась на землю, обхватив себя руками, качается взад-вперёд, и тихие всхлипы прерывают ночную тишину.

И Тенераус. Он сидит напротив Морвена, и контраст между двумя магами разителен. Когда-то они были равны – двое сильнейших волшебников своего поколения. Теперь один умирает, а второй несёт на себе тяжесть осознания, что мог предотвратить это. Тенераус смотрит на умирающего друга, и я впервые вижу на его лице не высокомерие главы Совета, не холодную уверенность, а просто боль. Голую, неприкрытую боль человека, который слишком поздно понял правду.

– Морвен, – говорит он. – Прости меня. За всё. За годы вражды. За сегодняшнюю битву. За… за то, что не поверил раньше.

Слова повисают в воздухе. Я вспоминаю истории, которые рассказывал Морвен – о молодости, когда они с Тенераусом были не врагами, а друзьями. Вместе учились, вместе исследовали древние тексты, спорили до рассвета о природе магии. Потом их пути разошлись. Морвен выбрал правду, Тенераус – систему. Десятилетия они смотрели друг на друга через пропасть идеологической войны, и в глазах каждого читалось: "Ты предал наши идеалы". Теперь же эта пропасть рухнула, но цена оказалась слишком высокой.

– Прощаю, – просто говорит Морвен, и в этом слове столько истощённого облегчения, что у меня перехватывает дыхание. – Всегда прощал. Ты не враг мне, Тенераус. Никогда не был. Просто… заблудился. Долго заблудился. Но нашёл дорогу. В конце концов.

Он кашляет, и каждый спазм сотрясает его тело. Я поддерживаю его.

– Не поздно, – возражает Морвен. – Пока жив – не поздно. А ты жив. Будешь жить дальше. Продолжать работу.

– Какую работу? – горько усмехается Тенераус. – Половина Совета считает меня предателем. Валтор соберёт консерваторов. Будет гражданская война.

– Пусть, – спокойно говорит Морвен. – Война неизбежна. Правда всегда воюет с ложью. Важно не избежать войны. Важно победить в ней.

Кашляет. Кровь на губах. Мира вытирает её.

– Покажи мне, – просит Тенераус. – Ту правду, которую ты защищал. Хочу увидеть. Должен увидеть.

Морвен смотрит на него долго. Оценивает. Потом кивает.

– Александр, – зовёт он меня. – Помоги. Я слишком слаб. Покажи ему… видение. То, что показывал я тебе.

Подхожу ближе, ноги словно налиты свинцом. Беру руку Тенерауса – его ладонь горячая, сухая, пальцы напряжены. Он вздрагивает от прикосновения, и я чувствую, как по его телу пробегает волна непроизвольного сопротивления, но он не отстраняется. Мышцы его руки напряглись, будто готовясь к удару.

– Готов? – спрашиваю, и мой голос звучит глуше, чем я ожидал.

– Нет, – честно отвечает он, и челюсть его сжимается. – Но покажи всё равно.

Закрываю глаза. Призываю видение, и магия откликается неохотно – я истощён после вчерашнего ритуала, каждое усилие отдаётся болью в висках. Но я продолжаю. Триста лет назад. Великий ритуал. Древние маги.

Показываю всё. Как они пытались поработить стихии, заковать свободную силу в цепи принуждения. Как стихии взбунтовались, и их ярость была яростью самой природы, оскорблённой, униженной. Как родился Разлом – не просто трещина в ткани реальности, а кричащая рана, крик боли планеты.

Показываю Совет Хранителей. Отца Тенерауса среди них – молодого, амбициозного, уверенного в своей правоте. Как они скрыли правду, оправдав это "благом общества". Создали систему принуждения, назвав её "контролем". Назвали древнюю магию ересью, а тех, кто помнил правду – опасными мятежниками.

Триста лет лжи. Триста лет страданий. Тысячи загубленных жизней. Целые семьи, стёртые с лица земли за то, что осмелились говорить правду.

Рука Тенерауса дёргается в моей. Потом он кричит – протяжно, нечеловечески, как кричат раненые звери. Падает на колени, увлекая меня за собой. Его тело трясётся в конвульсиях, голова мотается из стороны в сторону. Я удерживаю контакт, чувствую, как его разум пытается отторгнуть видение, построить защиту, спрятаться от невыносимой правды. Но я не отпускаю. Морвен попросил показать – я показываю до конца.

Когда видение заканчивается и связь обрывается, он рыдает. Как ребёнок, потерявший всё, во что верил. Без стыда. Без сдерживания. Слёзы текут по его лицу, оставляя влажные дорожки в пыли, осевшей за день битвы. Его руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони до крови. Он раскачивается на коленях, и из горла вырываются звуки, больше похожие на стоны раненого зверя, чем на человеческий плач.

– Мой отец, – всхлипывает он, когда наконец обретает способность говорить. Слова даются с трудом, прерываются рыданиями. – Мой отец знал. Знал правду и скрыл её. Создал систему, основанную на лжи. А я… я всю жизнь защищал эту ложь. Убивал людей за правду. Называл их еретиками.

Он поднимает голову, и я вижу в его глазах что-то сломанное. Это больше не взгляд могущественного мага, главы Совета, человека, привыкшего повелевать. Это взгляд того, чья вера обрушилась, чья жизнь оказалась построена на фундаменте из костей невинных.

– Ты не знал, – говорит Морвен мягко, и в его голосе нет ни капли злорадства или осуждения. – Тебя учили лжи с детства. Ты верил. Искренне верил, что делаешь правильно.

– Это не оправдание! – кричит Тенераус, и голос срывается на крик. – Я убивал! Пытал! Разрушал жизни! Сколько их было? Сколько невинных людей умерло по моему приказу? Сколько детей осиротело? Сколько…

Он замолкает, задыхаясь. Лицо искажено гримасой страдания, которую невозможно вынести. Я отворачиваюсь – это слишком личное, слишком обнажённое. Наблюдать за разрушением человека изнутри нестерпимо тяжело.

– Нет, – соглашается Морвен. – Не оправдание. Но объяснение. Теперь ты знаешь правду. Вопрос – что сделаешь с этим знанием?

Тенераус долго молчит. Вытирает слёзы. Дышит глубоко, успокаиваясь.

– Исправлю, – говорит он наконец. – Чего бы это ни стоило. Разрушу старую систему. Построю новую. На правде. На гармонии.

– Хорошо, – улыбается Морвен. – Тогда слушай внимательно. У меня мало времени. Должен передать… всё, что знаю.

Следующие часы Морвен говорит, и я пытаюсь запомнить каждое слово, каждую интонацию, будто могу сохранить его голос в своей памяти навечно. Медленно. С паузами на кашель и боль. Иногда он замолкает на несколько минут, дыхание становится поверхностным, и я замираю в ужасе, думая, что это конец. Но потом он открывает глаза и продолжает. Говорит, словно торопится выговориться, передать всё, что накопил за восемьдесят лет жизни, пока язык ещё слушается.

Рассказывает о семи Разломах, разбросанных по миру, как семь кровоточащих ран на теле планеты. Показывает карты – старые, пожелтевшие, с пометками на полях, сделанными дрожащей рукой много лет назад. Объясняет загадки, которые я не понимал. Связи между Разломами. Почему они не могут быть закрыты по отдельности. Как каждый влияет на остальные.

Рассказывает о древней магии, и я слышу в его голосе не просто знание, а любовь. О гармонии стихий, которая не терпит принуждения. О роли Связующих – не повелителей, а посредников, переводчиков между человеческим и стихийным. Между конечным и бесконечным.

Передаёт артефакты, и каждая вещь – это частица его жизни. Дневник с записями – страницы исписаны мелким, аккуратным почерком, края затёрты от частого перелистывания. Кристаллы силы, в которых ещё пульсирует остаток его магии, тёплые на ощупь. Посох, который служил ему восемьдесят лет – дерево гладкое от прикосновений, потемневшее от времени, но крепкое, живое.

– Тебе, Александр, – говорит он, и голос звучит твёрже, чем весь вечер. Он вкладывает посох в мои руки, и я чувствую его вес – не физический, а символический. Это не просто палка из дерева. Это наследие. Ответственность. Обещание. – Продолжишь работу. Найдёшь остальные Разломы. Исцелишь их.

Беру посох. Он тёплый. Живой. Чувствую в нём эхо магии Морвена.

– Обещаю, – шепчу. – Найду. Исцелю. Всё сделаю правильно.

– Знаю, – кивает он. – Всегда знал.

Оборачивается к Тенераусу.

– А ты, старый друг, – говорит он. – Защити Александра. Дай ему время. Власть. Ресурсы. Чтобы мог работать.