Текст книги "Любовь из капель дождя (ЛП)"

Автор книги: Мишель Бет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– О, да, – подшучивает Джордан. – На чем-то похожим на Титаник. Или еще круче.

– Идем. – Обнимаю его за плечо. – Пора есть мой торт.

В кухне темно, когда мы туда заходим, и я знаю, что Эви старается изо всех сил. Она любит дни рождения. Всегда любила. Ее мама часто говорила: «Ваша жизнь – подарок, и вы должны это отпраздновать». Она подкрепляла свои слова тем, что каждый год устраивала вечеринки для Эви и Зои. С домашним тортом, праздничными баннерами, воздушными шариками, играми. Я вспоминаю свою маму, и в горле встает ком. Не понимаю, от боли это или от гнева, но в любом случае от воспоминаний не убежать.

Я похлопал Джорди по плечу.

– Джорди, мама весь день молчит по поводу моего дня рождения. Держу пари, сегодня вечером она устроит мне сюрприз. Как думаешь, мне стоит заглянуть вниз или подождать? Я не хочу ничего испортить.

На лице Джорди появилось странное выражение, он поджал губы и, казалось, больно прикусил щеку, или что-то в этом роде.

– Я… я не знаю, Дилан, но у меня есть для тебя сюрприз.

– У тебя? – спросил я. Мне нравились сюрпризы. Несмотря на то, что никто их для меня не устраивал.

Он спрыгнул с кровати и подошел к шкафу. Вытащил из него большую квадратную коробку, затем плюхнулся на матрас рядом со мной.

– С Днем Рождения, приятель.

Я улыбнулся, разрывая оберточную бумагу, и открыл коробку. Я был слишком взволнован и нетерпелив. Раскидав в стороны упаковочную бумагу, обнаружил внутри несколько подарков: коллекцию бейсбольных карточек «Калифорния Энджелс», набор совершенно новых игрушечных машинок и что-то еще. Это был альбом для рисования и вместе с ним лежали цветные карандаши.

Джорди взъерошил мои волосы и похлопал по голове.

– Знаешь, это на случай, если ты захочешь нарисовать мне картинку, – сказал он, и я улыбнулся. Он запомнил, и от этого я почувствовал себя особенным.

– Спасибо, Джорди. – Я положил свои подарки на кровать и посмотрел на дверь. – Ладно, я собираюсь прокрасться вниз, чтобы проверить, какие еще сюрпризы меня ждут, – проговорил взволнованно, но Джорди схватил меня за руку.

– Хм... Постой, Ди. – Он замешкался. – Почему бы тебе ненадолго не остаться здесь, со мной? Может, посмотрим твои новые бейсбольные карточки?

– Хорошо, Джорди. Но сначала я хочу проверить. Я сейчас вернусь, обещаю.

Он, наконец, отпустил мою руку, и я тихонько открыл дверь, на цыпочках направляясь к лестнице.

Я старался бесшумно спуститься вниз, но доски скрипели под ногами. Увидев, что в гостиной никого нет, я услышал голоса на кухне и пошел туда. Мама и папа о чем-то спорили. Я не понял, о чем они говорили, но услышал громкий стук по столу, и папа сказал, что «разговор окончен». Я в этот момент стоял в дверях, и он замер, заметив меня. Его лицо выглядело перекошенным и злым. Он издал странный звук, и мама подняла голову. Она выглядела несчастной. Как всегда.

– Дилан, – сказала мама, – мы с твоим отцом должны бежать, но в холодильнике лежит торт. Мы отпразднуем твой День Рождения, когда вернемся, хорошо?

Мои плечи опустились, и я вздохнул. Даже не знаю, зачем она спрашивала меня. Мама никогда не дожидалась моего ответа. Вот и сейчас она уже надела пальто и, похлопав меня по голове, вышла с отцом за дверь.

Поднимаясь наверх по лестнице, я почувствовал, что мое сердце ведет себя как-то странно. Как будто кто-то со всей силы наступил на него. Глаза наполнились слезами, и я быстро сморгнул их, не желая, чтобы Джорди понял, что мне грустно. Толкнув дверь в комнату, я заставил себя улыбнуться, хотя был уверен, что Джорди видел меня насквозь...

– Эй, приятель.

– Эй. – Я закрыл за собой дверь и сел на пол рядом с кроватью, уставившись на голубой ковер.

– Знаешь, – прошептал он, – я забыл сказать тебе, что у меня есть еще один сюрприз на твой День Рождения.

Я посмотрел вверх, надеясь, что брат не догадается о том, что я собирался заплакать.

– Ты приготовил что-то еще?

– Закрой глаза, – сказал он, и я тут же сильно-сильно зажмурил их.

Я услышал звук открывающейся и закрывающейся двери и начал немного волноваться, потому что сразу почувствовал, что она там.

Открыв глаза, я широко улыбнулся. Скрестив ноги, Джорди и Эви сидели на полу, а передо мной стоял шоколадный кекс со свечой.

– С десятым Днем Рождения, Дилан, – сказали они хором и засмеялись.

Я улыбнулся, а ведь совсем недавно мне казалось, что мое сердце разбито. Словно волшебник, Джордан развеял мою грусть.

– Я люблю тебя, Джорди.

Мой взгляд переместился к Эви, а затем нервно опустился на кекс. Я собирался сказать ей то же самое, но не хотел, чтобы она считала меня извращенцем. В конце концов, мне всего десять лет. А что десятилетние мальчики знают о любви? Хотя я чувствовал, что знаю о ней все.

– Я тоже тебя люблю, приятель. Теперь загадывай желание.

– Диллс? Ты собираешься загадывать желание? – Голос Эви переносит меня в настоящее.

– Точно, желание. Хм-м. – Делаю паузу, будто мне на самом деле нужно что-то придумать. Но желание то же самое, что и каждый год. Я загадываю Эви.

Возможно, в этом году оно сбудется.

Я делаю большой вдох и разом задуваю все двадцать свечей, после чего все начинают скандировать.

– Речь! Речь! – кричат в унисон Джордан, Ванда, Брейден и Эви.

– День Рождения – отстой. Спасибо за то, что пришли? – шучу я, и они все смеются, пока на моем лице не появляется задумчивая улыбка. – Если серьезно, то было… круто, ребята.

Я хочу сказать гораздо больше, но эмоции, бушующие в моей груди, не позволяют сделать это. Эви приближается и успокаивающе кладет свою руку на мою. Она всегда знает, что мне нужно. Я смотрю на ее руку, внезапно осознавая, насколько тяжело ей приходилось в этот день на протяжении последних нескольких лет. Ее родители умерли за два дня до моего семнадцатилетия, но, несмотря ни на что, она была рядом, стараясь сделать этот день особенным. Для меня.

Следующие несколько минут мы сидим в тишине и жадно уплетаем шоколадный торт, что совершенно нам несвойственно. Я поднимаю вилку ко рту.

– Эви, торт просто фантастический. Ты превзошла саму себя.

Она подносит свою вилку к губам и, когда кусочек торта оказывается у нее во рту, с едва уловимым стоном закрывает глаза. От этого в моей голове появляются грязные мысли. Но у меня же день рождения. Имею полное право.

* * *

Когда все уходят, я помогаю Эви сделать уборку, а затем мы направляемся в гостиную. Меня накрывает волна удовольствия. Отличный день рождения получился.

– Ну… – девушка злорадно улыбается, и я понимаю: она что-то задумала.

– Что «ну»?

Она улыбается еще шире.

– У меня для тебя подарок.

– Эви. – Как бы я этого ни хотел, знаю, что тон моего голоса звучит неодобрительно. – Ты уже достаточно сделала. Не нужно ничего мне дарить.

Девушка отскакивает от дивана и вприпрыжку бежит вверх по лестнице. Спустя минуту возвращается с длинной прямоугольной коробкой, упакованной в черно-белую оберточную бумагу, в центре которой красуется огромный красный бант. Я изо всех сил пытаюсь побороть волнение, но не могу устоять, так как от предвкушения мои глаза загораются, а сердце бешено стучит в груди.

– Какой большой подарок.

– Ага.

Больше она не произносит ни слова, лишь кладет коробку передо мной на диван.

– Открой его.

Эви сидит, перебирая пальцами на коленях и прикусив губу.

Я пытаюсь догадаться, что это может быть, но у меня нет ни малейшего предположения. Разрываю бумагу и открываю от удивления рот, не скрывая навернувшиеся слезы. Сердце так бешено колотится, что я сжимаю грудь, пытаясь приостановить его беспорядочный ритм.

– Ты помнишь. – Мой голос надломлен, я едва могу дышать.

– Это самое крутое место в мире! – воскликнул я, когда мы, задрав головы вверх, рассматривали звезды в планетарии. Я вспомнил открытку с Нью-Йорком, которую Джорди получил от своего друга. Весь город был освещен огнями – самая удивительная вещь, которую я когда-либо видел. – Эй, Эви.

– М-м-м?

Я наклонил голову, чтобы посмотреть на нее. Ее взгляд был прикован к звездам.

– Когда мы вырастем, думаю, мы должны поехать в Нью-Йорк. Возможно, мы могли бы там жить, или что-то в этом роде.

Не понимаю, откуда взялось такое желание. Скорее всего, это из-за того, что я хотел сбежать от своих родителей. Она повернулась, пытаясь поймать мой взгляд в темноте.

– Нью-Йорк? А что в Нью-Йорке?

– Яркие огни и небо, полное звезд.

Она пожала плечами, но я чувствовал ее улыбку, повисшую в воздухе между нами.

– Хорошо. Давай сделаем это. Если там столько звезд, то будь уверен: я в деле.

Некоторое время она молчала, но в моей душе что-то зародилось.

Что-то похожее на надежду.

Наконец, Эви произнесла:

– Кажется, что они так близко. Правда, Диллс? Будто, протяни мы руки, схватили бы одну прямо с неба.

– Да. – Я был напрочь загипнотизирован. – Однажды я обзаведусь одним из этих огромных телескопов, чтобы увидеть, что же там происходит на самом деле. – Я сжал пальцы в кулак. – Мама и папа сказали, что это пустая трата денег, но мне все равно. Я накоплю.

Эви протянула руку и положила ее на мою ногу. Я отвернулся от звезд, чтобы посмотреть на ее милую, сияющую улыбку.

– Если это так важно для тебя, то это не пустая трата денег, Диллс.

Ее слова согрели мою душу. Она будто заботилась обо мне. Я снова повернул голову к звездам, губы изогнулись в улыбке.

– Поверить не могу, что ты помнишь, – тихо произношу я, словно потеряв дар речи от столь продуманного жеста с ее стороны. Не веря своим глазам, я смотрю на телескоп «Селестрон НексСтар».

– Конечно, помню. Я всегда запоминаю то, что имеет значение. – Она пожимает плечами, смущенно опустив ресницы, а я сижу в полной растерянности. Моя голова переполнена неугомонными мыслями и безумными порывами. Например, о том, как сильно я хочу поцеловать ее прямо сейчас.

– Эви. – Смотрю на коробку, затем возвращаю взгляд к девушке. – Ты не должна была это делать. Я знаю, сколько стоят подобные вещи.

– Ну, – говорит она с мягкой улыбкой на губах, – я некоторое время копила и не могла дождаться, когда отдам его тебе.

Я опускаю коробку и обнимаю ее.

– Он мне нравится, – шепчу ей на ухо. – Он мне очень сильно нравится. – Зажмурив глаза, пытаюсь обуздать свои эмоции, но сердце отказывается слушать меня и неистово стучит в груди. – Ну, соберем его вместе? – спрашиваю я, все еще не отступая от Эви, желая навечно оставить ее в своих объятиях.

– Да. – Девушка берет на себя инициативу и отодвигается от меня. Затем она встает и подходит к эркерному окну, глядя на небо. – Сегодня идеальная ночь для наблюдения за звездами.

Следующие полчаса мы собираем телескоп. Время от времени, когда Эви передает бразды правления в мои руки, я незаметно поглядываю на нее, удивляясь полной самоотверженности этой девушки. Несмотря на то, что дом был выкуплен с помощью страхового полиса, который она получила в связи со смертью родителей, в прошлом году Эви работала на двух работах, заменяя своих коллег, чтобы иметь возможность сэкономить достаточно денег. Мало того, что она хотела получить образование по специальности «Английская литература», так еще и намеревалась получить степень магистра и когда-нибудь заняться преподавательской деятельностью.

Из всего, на что она могла потратить свои с трудом заработанные деньги, Эви выбрала это. Она выбрала меня.

«Это просто подарок», – твержу я себе.

Но мой мозг в полной растерянности. В основном потому, что он не поспевает за моим сердцем. Потому что сердце бежит чертов марафон, а Эви – его конечная цель. Она – единственная причина этого забега. Единственный человек, знающий меня вдоль и поперек. Все мои причуды, привычки и желания. Всю мою боль. Внутри меня распространяется волна тепла, которая охлаждает пробирающуюся из глубин неуверенность в себе.

– Ну вот. Мы закончили! – Девушка хлопает в ладоши, и я моргаю, освобождаясь от своих мыслей, сосредоточившись на охватившем меня волнении.

Чувствую себя двенадцатилетним мальчишкой, только что получившим самый удивительный подарок в жизни. И в некотором смысле так и есть. Меня растили родители, которые по непонятной мне причине не выражали эмоции. В моем теле вспыхивает огонь решимости. Я отказываюсь быть похожим на них.

– Пошли, Диллс. Небо ждет.

Голос Эви дает мне возможность сделать столь необходимый вдох. Она помогает мне поднять телескоп, и через стеклянные двери мы выходим на маленькую деревянную пристройку в задней части ее дома. Обветшалые доски прогибаются под нашими ногами, когда мы фиксируем телескоп и передвигаем его поближе к краю.

– Мы же не провалимся, правда? – шучу я, и Эви наклоняет голову, изгибая в улыбке свои милые маленькие губки.

– Нет. И раз уж мы затронули эту тему, то, может быть, ты поможешь мне летом поменять здесь полы. Думаю, пора этим заняться. – Ее взгляд затуманен, голубые глаза наполняются слезами. – Папа планировал сделать это тем летом… Ну…

– Эй. – Осторожно скольжу по ее руке своей ладонью. – Да, думаю, пора их заменить. И я хотел бы сделать это для тебя. – Киваю головой в сторону звезд. – Ладно. Давай объездим эту малышку.

Я улыбаюсь, видя, как она благодарна. Медленно наклонив телескоп в сторону неба, я шагаю вперед. И, когда смотрю в него, мои глаза расширяются, а на лице появляется огромная улыбка.

– О Боже, Эви, это удивительно. Вау. Иди сюда, посмотри. – Притягиваю ее к себе, становясь позади нее, пока она наклоняется и рассматривает Вселенную. Кладу свою руку на ее бедро, подбородок располагаю на ее плече. Волосы Эви щекочут щеку, и моего носа достигает запах ванили. – Что скажешь?

Она глубоко вздыхает и медленно выдыхает.

– Я считаю, что это самая красивая вещь, которую я когда-либо видела.

– Опиши, что ты видишь.

– Я вижу… области тьмы, покрытые миллионами крошечных вспышек света. Вижу алмазы, сверкающие в небе. – Эви поворачивает голову, мягкая кожа ее щеки упирается в щетину на моем подбородке. – Я вижу безграничную возможность. – По спине девушки пробегает дрожь, и я обвиваю руками ее живот, прижимая ближе к себе. – А что видишь ты? – шепчет она.

Тебя, только тебя.

Эти слова зародились в моем горле, но растаяли на языке, прежде чем успели сорваться с губ. Вместо этого, чтобы переключиться, я начинаю думать о небе. В конце концов, Эви и есть мое небо. Она повсюду.

– Я тоже вижу безграничную возможность. И знаешь, что еще? – Небо гипнотизирует меня, так что слова льются из меня рекой. – Я вижу темный холст, окрашенный каплями яркого белого света, бесконечную красоту мерцающего моря, которое делает небо таким великолепным.

– Вау. Красиво и так поэтично.

Я шепчу около ее уха:

– Это лучший подарок, который мне делали. Когда-либо.

Она кладет свои руки поверх моих. Это мой рай. Я мог бы стоять так вечно: только Эви, я и звезды.

– Я победила в этой игре, – смеясь, говорит девушка, и я смеюсь вместе с ней, запрокинув голову назад.

Спустя какое-то время начинает холодать, но мы никак не можем оторвать глаз от неба. Мы стоим на улице, затаив дыхание, пока мои пальцы не касаются ее руки.

– Эви, пошли. Ты замерзла.

– Я бы хотела остаться здесь на всю ночь, но ты прав, мне холодно, – посмеивается она, поднимая телескоп с одной стороны, а я поднимаю с другой, и мы заносим его внутрь. – Я помогу донести его до твоего дома.

Мы ставим его за двойными стеклянными дверьми.

– Я хочу оставить его здесь. Мы всегда смотрим на звезды вместе, верно?

– Точно, – соглашается Эви, изгибая губы в счастливой улыбке. Она провожает меня до входной двери, а затем выходит на тротуар. Наши глаза по-прежнему прикованы к небу, освещенному яркими звездами.

– Эви... – Смотрю в упор на клочок травы, сунув одну руку в карман и внезапно теряя дар речи. – Ты знаешь, я не большой фанат своего дня рождения, но… ты помогла мне изменить к нему отношение. Из-за тебя я хочу праздновать его. – Я устремляю взгляд вверх, к ее глазам, и пожимаю плечами. – Из-за тебя я радуюсь тому, что появился на этом свете.

Наши взгляды встречаются, и я слышу, что ее дыхание замирает.

Мои глаза отчаянно пытаются сообщить ей то, что я не в силах сказать. Но когда Эви пронзает меня взглядом своих бездонных голубых глаз, то словно запускает стрелу прямо в душу, обнажая ее. Мое сердце учащенно бьется от подобного откровения. Я – открытая книга, когда дело касается нее. Хотя она единственная, кто не видит, что открывается перед ней.

Девушка подходит и прижимает губы к моей щеке.

– С Днем Рождения, Дилан. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Эви, – шепчу я ей вслед, наблюдая за длинными волосами, блестящими в свете луны.

Открыв дверь резким поворотом ключа, я собираюсь подняться наверх, но вижу сидящего в темноте Джордана.

– Эй, что делаешь? – Включаю ночник и опускаюсь на диван рядом с ним.

– На самом деле я тебя ждал. – Он качает бутылку пива, зажатую в руке, и задумчиво смотрит на нее.

– Ты в порядке? – Поворачиваюсь и сажусь к нему лицом, облокотившись рукой о спинку дивана.

– Ну да. Я просто хотел поговорить с тобой. Как все прошло с Эви?

– Отлично, – и, как всегда, я слишком широко улыбаюсь. – Ни за что не поверишь. Она купила мне тот телескоп, о котором я годами мечтал.

Джордан смотрит на меня, и в его глазах мелькает удивление.

– «НексСтар»? Серьезно? Эта штука стоит целое состояние.

– Знаю. А если учитывать ее откладывание денег на учебу, это было довольно неожиданно. – Я ковыряю потрескавшуюся кожу на диване. – Но разве об этом ты хотел поговорить?

– Нет, – отвечает он, снова уставившись на бутылку и ковыряя края этикетки. – Ну, я подумал, что у тебя сегодня день рождения, и все такое, – начинает брат, отрывая этикетку кончиками пальцев. – Я просто хотел, чтобы ты знал, что мне жаль.

– Тебе жаль? Почему, Джорди? – Я искривляю лицо, что наверняка показывает мое замешательство. Не могу придумать ничего, за что мой брат должен извиняться. Я тот, кому нужно на коленях просить у него прощения за то, какой я мудак.

– Ну, потому что мама и папа никогда не придавали значения твоему дню рождения, но моему всегда уделяли большое внимание.

– Эй, – я хватаю его за плечо, и он смотрит на меня, – в этом нет твоей вины. Тебе не о чем сожалеть. Наоборот, ты всегда старался изо всех сил, чтобы у меня был хороший день рождения. Ты и Эви – единственные, кто это делал. – Пожимаю плечами и тяжело вздыхаю. – Не понимаю, почему ты был золотым ребенком, а я был... Ну, кем бы я ни был. Но это, определенно, не твоя вина, братан. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь винил себя за это. – Я беру пиво из его руки и ставлю его на стол, чтобы полностью завладеть его вниманием. – Вообще-то это я должен извиниться за то, что относился к тебе как к дерьму после смерти мамы и после того, как отец бросил нас. Ты не заслуживал такого, понимаешь? То есть ты знал, как много для меня значило рисование, и ты был первым, кто купил мне альбом. Господи, Джорди, ты снова и снова спасал меня от самого себя. Ты всегда был рядом, и я люблю тебя за это. – На лице брата появляется застенчивая улыбка, и я захватываю его шею в изгиб своего локтя. – Парень, что это за дни рождения, из-за которых все чувствуют себя неудачниками?

– Ну, чтобы ты знал, этот неудачник любит тебя, – бормочет он.

Я отпускаю его, но не отстраняюсь.

– Ладно, я чертовски устал. Давай, пошли спать.

– О, кстати, – говорит Джордан, когда мы поднимаемся по лестнице, – сегодня звонила бабушка Молли. Она приедет на выходные и, может быть, немного задержится.

Я останавливаюсь на верхней ступеньке и поворачиваюсь к нему.

– С ней все хорошо?

– Да. Она в порядке. – Он идет к своей комнате, но оглядывается через плечо. – Обычный визит раз в полгода, просто она немного пораньше приедет. Сказала, что скучает по своим мальчикам.

На душе становится легче. В детстве я всегда любил, когда бабушка и дедушка, пусть и редко, но приезжали. Они дарили мне то ощущение, которого я так жаждал, – ощущение семьи. Расслабив плечи, я улыбаюсь. В нашем доме я снова буду чувствовать себя как дома.

Глава 13

Дилан

Ей приснился сон

Раздается звонок телефона, что пробуждает меня от глубокого сна. Неуклюже тянусь за ним к тумбочке, опрокидывая ночник.

– П-привет, – зевая, отвечаю я хриплым голосом. Наклонившись вниз, поднимаю лампу с пола и ставлю ее на место.

– Дилан, – раздается из трубки дрожащий и измученный голос, отчего я окончательно просыпаюсь.

– Зои? – Протираю сонные глаза тыльной стороной ладони. Сейчас три часа ночи. Что-то не так. – В чем дело? Эви в порядке?

– Нет. Ты нужен ей. Можешь прийти?

Не ответив, я кидаю трубку и выбираюсь из постели. Быстро надев шорты и футболку, хватаю ключи и несусь вниз по лестнице, а затем бросаюсь через улицу. Зои уже ждет меня у двери.

– В чем дело? Ты до усрачки меня напугала. – Резко провожу рукой по волосам, возясь с ключами.

– Она наверху. Я вернулась с работы чуть более часа назад и сразу отключилась, но проснулась от ее криков. У нее истерика. Скорее всего, ей приснился плохой сон, но она ничего мне не рассказывает. Только говорит сама с собой, чем очень пугает меня.

Зои никогда не трусит, но морщинки вокруг ее глаз и то, как она заламывает руки, сводят меня с ума. Я нежно касаюсь ее руки, затем через две ступеньки поднимаюсь по лестнице и открываю дверь в комнату Эви.

– Иисусе.

Эви раскачивается из стороны в сторону на кровати, по ее щекам текут слезы. Она что-то бормочет, глядя на свои дрожащие руки, но ее голос настолько напряжен, что я не могу разобрать ни слова. Подхожу к ней и сажусь на кровать. Матрас прогибается, но она не замечает моего присутствия. Ее кожа бледна, глаза остекленевшие, губы дрожат. Моя грудь сжимается. Я цепенею при виде этого зрелища.

Сразу беру ее руки в свои, пытаясь успокоить в них дрожь. Ее кожа липкая и холодная, и я нежно сжимаю ее, подавая едва различимый признак своего присутствия. Когда девушка не реагирует, я отпускаю руки и мягко говорю, всматриваясь в ее лицо:

– Эви, это я, Дилан. Я здесь. Все в порядке, – повторяю ей эти слова снова и снова. Большими пальцами я медленно ласкаю ее щеки, вытирая слезы и пытаясь успокоить ее.

Она лихорадочно качает головой, взгляд мечется по комнате.

– Т-там кровь. Т-там слишком много крови. Она п-повсюду... Н-нет... Пожалуйста, нет...

Притянув к себе, я удерживаю ее в своих объятиях. Девушка дрожит, пот капает с ее кожи.

– Тсс… Эви… Тсс… Тебе приснился плохой сон. Я здесь, милая, – шепчу ей. – Ты в безопасности.

Спустя несколько минут спокойных покачиваний ее рыдания переходят в обычный плач.

– Дилан?

– Да, я здесь. Я никуда не денусь.

– О, Дилан. – Эви утыкается носом в мою шею, продолжая плакать. – Кровь… и… стекло… сирены. Они так громко выли. Я так испугалась.

Нежно глажу ее по волосам.

– Знаю, что испугалась, Эви. Я знаю. Теперь все в порядке... Тсс... Я здесь... И ты в безопасности.

Она крепко прижимается ко мне, обхватив меня за талию и расположив голову под моим подбородком. Мы не двигаемся в течение нескольких минут, но затем девушка отстраняется. Ее глаза наполнены болью и такой грустью, что это почти разрывает меня пополам.

Увидев красное пятно на простыне, я смотрю вниз. Свежие капли крови пропитывают ткань. Я резко отпускаю Эви, осматривая каждый дюйм ее тела, и останавливаюсь на ее ноге.

– Боже, Эви, у тебя течет кровь.

Она смотрит вниз и распахивает глаза. Черты ее лица искажаются от боли, когда она видит кровь, стекающую по бедру.

– Я пыталась оттереть с себя кровь. Кровь моей матери. Она была повсюду.

От вида ее окровавленной кожи мое нутро сжимается, и мысль, которую я всегда старался прогнать, снова проносится в моей голове – она могла умереть в ту ночь.

– Я сейчас вернусь.

Выбежав из комнаты, я направляюсь к шкафу в прихожей, где перебираю гору полотенец в поисках мочалки, затем бросаюсь в ванную, смачиваю ее теплой водой. Я торопливо роюсь в верхнем ящике за зеркалом. Отыскав там мазь и пару пластырей, спешу обратно к Эви.

– С тобой все хорошо, – сохраняю спокойствие в голосе, опускаясь перед ней на колени.

Девушка вздрагивает, когда я протираю мочалкой раны на ее бедре. Не представляю, насколько плохо все было, если она начала царапать свою плоть. Очистив раны, маленькими круговыми движениями я наношу на них крем, а потом наклеиваю сверху пластырь.

– Можешь рассказать, что случилось? – Я удерживаю взгляд Эви, продолжая успокаивать ее. Пальцем скольжу по ее щеке, все еще холодной на ощупь.

– Я видела их... Они... лежали на дороге... Везде была кровь. Их руки и ноги были изувечены. – Она сглатывает. – Я лежала на груди моей матери. Я била по ней, умоляя ее открыть глаза, но она этого не сделала. Ничего не вышло. Ее сердце не билось. Я хотела, чтобы у меня получилось заставить его работать, Дилан. Мне необходимо, чтобы они жили.

По ее щекам текут слезы, и я их вытираю.

– Я знаю, Эви. Знаю. – Прислонившись лбом к ее лбу, запускаю руки в ее волосы и ритмично массирую кожу. Закрываю глаза, мысленно желая, чтобы прошлое изменилось. Чтобы ее родители вернулись. – Я тоже этого хочу. Я очень хочу этого для тебя. – Нежно поцеловав ее в лоб, прижимаю губы к ее коже, чтобы она чувствовала, что я здесь и никуда не уйду.

– Ты останешься со мной? – спрашивает она с мокрым от слез лицом, тяжело дыша в мою шею.

– Конечно. Я останусь с тобой так долго, сколько захочешь, – говорю ей, отстраняясь, чтобы снять обувь.

Только сейчас до меня доходит, что она отсутствует. Я так быстро бросился сюда, что забыл обуться. Эви опускается на подушки, и я ложусь рядом с ней, притягивая ее поближе. Голова девушки располагается на моей груди, пальцами глажу ее обнаженную руку.

Я целую Эви в волосы, шепча:

– Положись на меня, ладно? Я здесь, с тобой.

– Обещай, что никогда не оставишь меня. Потому что я не смогла бы вынести это, если бы тебя не было рядом.

От ее слов у меня перехватывает дыхание. В глубине души я знаю, что она навсегда моя, и на каждую звезду в небе я загадываю лишь одно: чтобы я мог быть с ней. Кладу указательный палец под ее подбородок и приподнимаю голову, поймав взгляд.

– Я никогда не оставлю тебя, Эви. Никогда.

Девушка улыбается, и свет, пробивающийся в окно, освещает ее лицо. Она кладет голову на мою грудь, ее волосы мягко касаются моего плеча.

Через несколько минут Эви уже крепко спит в моих руках, но я все еще лежу и смотрю в потолок. Глаза отказываются закрываться. Нас накрыла темнота, но я повсюду чувствую невесомый свет, будто плыву в облаках. Мое дыхание – единственная тяжесть среди этой тишины. Я лежу без сна, слушая спокойные вдохи Эви. Ее замедленное, устойчивое сердцебиение напротив моего.

Позволяю себе рукой медленно скользнуть по ее спине, пока не достигаю участка открытой кожи между ее майкой и шортами. Большим пальцем лениво вырисовываю там круги. Ее кожа настолько гладкая, что я закрываю глаза и заставляю себя снова дышать. Я не был физически близок к ней на протяжении многих лет, и меня глубоко поражает, как хорошо она чувствуется рядом со мной. Мы как две части сложной головоломки. В голове безудержно проносятся мысли о том, насколько хорошо мы сейчас подходим друг другу, как идеально ее изгибы сливаются с моими. Стараюсь не зацикливаться на этом.

Вместо этого я плотнее прижимаюсь к ней. Мое сердце, наконец, успокаивается, благодарное за то, что она здесь, со мной, а не в том ужасном сне, от которого она кричала среди ночи.

* * *

Я просыпаюсь от непрерывного стука дождя по стеклу. Яркий свет ночника Эви, без которого она не может заснуть после аварии, приглушает естественное освещение комнаты.

Предположив, что еще достаточно рано, я переворачиваюсь и тяну к ней руки, но обнаруживаю, что кровать пуста. Один только этот факт шокирует меня, и я стучу рукой по электронным часам Эви, стоящим на тумбочке, сбивая при этом на кровать ее блокнот. Надпись в верхней части страницы вызывает у меня смех: «Слушайся Эви или проваливай».

Да, звучит разумно. Под ее призывом была короткая записка:

«Ушла на пробежку с утра пораньше, а затем – в салон. Нужно сделать кое-что до открытия. Спасибо, Диллс, за прошлую ночь. Эви».

Она бегала под дождем. Неудивительно. Но что меня удивляет, так это время. На часах шесть утра. Зачем ей идти в салон в такую рань? Кажется, это перебор. Мне приходит в голову, что, возможно, Эви чувствует неловкость после прошлой ночи. Но у нее на это нет абсолютно никаких причин. Она нуждалась во мне, и я пришел. Все легко и просто. Хотя, зная ее, могу сказать, что она не хотела ни на кого полагаться.

Я беру со стола телефон и набираю ее номер. Девушка поднимает трубку на первом же гудке, и ее бодрый голос помогает ослабить стеснение в моей груди:

– Привет, Диллс.

– Привет. Я всего лишь хотел проверить тебя после прошлой ночи. Убедиться, что ты в порядке.

– Ой. Да... Я в порядке. Мне просто нужно было кое-что сделать, и лучшее время для этого, когда в салоне затишье.

Я ошибся. Что-то скрывалось за этим веселым голосом, и я хочу знать, что именно. И что более важно – почему она не говорит мне об этом. Ведь она рассказывает мне все.

– Здорово. Ну, я скоро пойду в закусочную и буду допоздна работать, так что... Поговорим с тобой завтра? Уверена, что с тобой все в порядке? – снова спрашиваю я, надеясь, что Эви поделится тем, что ее тревожит. Я слишком хорошо научился читать ее, так что ей не спрятаться.

– Да, просто я устала. Правда. Прошлая ночь выбила меня из колеи.

Но дело не только в этом, и мое нутро скрутило от непонимания и беспокойства.

– Ладно. Ну, – я замешкался, не желая вешать трубку, – попозже проведаю тебя.

– Эй, Дилан?

– Да?

– Спасибо за то, что... был со мной прошлой ночью. За то, что ты всегда рядом со мной, – вздыхает Эви в трубку, словно признавая поражение. – Честно говоря, не думаю, что смогла бы пережить эту ночь без тебя.

– Эй. Я всегда так делаю.

Пару секунд девушка ничего не говорит, но я чувствую: она улыбается. И это тоже вызывает у меня улыбку.

– Знаю.

Глава 14

Эви

Она медитировала (ну, не совсем)

Убираю телефон обратно в сумочку и роюсь в ней в поисках ключей. Когда я их нахожу, мои руки настолько дрожат, что для того, чтобы открыть дверь, мне требуется несколько попыток. Только услышав знакомый звон колокольчика, я закрываю дверь на замок, прислоняюсь к ней спиной и сползаю на пол. Спустя мгновение мои плечи начинают дрожать, и слезы, подобно тяжелым каплям дождя, падают на кожу.

Здесь, в тишине, все, что я скрывала, вырвалось наружу. Бессмысленные чувства заполняют мое сердце. Смешные глупые мысли, которые могут все испортить. И теперь я до смерти боюсь того, как они могут отразиться на моей жизни. Что ж, я отпускаю море эмоций. Потому что если этого не сделаю, то запросто могу утонуть в них.

Наша жизнь состоит из моментов. Переплетаясь, они рассказывают историю. Большинство моих моментов, имеющих значение, я провела с Диланом. Разочарованный смешок на цыпочках пробирается по моему горлу, поддразнивая. Я могла бы и дальше обманывать себя, рассчитывая на то, что все это – лишь побочный эффект прошлой ночи. Но это было бы самой большой ложью на свете. Что-то внутри меня изменилось, и уже давно. Только я делала все, что в моих силах, лишь бы игнорировать это. Ведь в незнании счастье, верно?