Текст книги "Любовь из капель дождя (ЛП)"
Автор книги: Мишель Бет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Но осознание накрыло меня с такой силой, что я начал дрожать: Эви должна была быть с ними в той машине. Когда пришло понимание этого, я глубоко вздохнул, и из глаз полились слезы.
В машину родителей Эви и Зои врезался тягач с прицепом. Они погибли мгновенно. Я никогда не забуду ту боль в глазах Эви и то, как она пыталась держать себя в руках в момент, когда ее переполняли горе и чувство вины. Она должна была быть с ними. Это был вечер вторника. Каждую неделю Эви выезжала на прогулку с мамой и папой. Только в последнюю минуту она передумала и решила остаться с нами.
Я помню.
На ней был светло-голубой свитер, подчеркивающий цвет глаз, и джинсы. Ее мама уже открыла дверь, но Эви с улыбкой посмотрела на нас с Зои, сидящих на диване, и начала снимать пальто.
– Ты уверена, дорогая? – спросила ее мама, как только Эви повесила пальто в шкаф и поспешила обратно в гостиную.
Даже сейчас тело цепенеет от осознания того, что я навсегда мог потерять ее той ночью.
– Ш-ш-ш... милая... Ш-ш-ш...
Пальцами она впивается в мои рукава и немного отстраняется. Каждая черта лица Эви искажена болью:
– Это все моя вина. Они бы никуда не поехали на машине тем вечером, если бы не я. Мы должны были поехать... вместе.
– Нет, Эви, – решительно говорю я, обхватывая ладонями ее лицо и заставляя посмотреть на меня. – В этом нет твоей вины. И была причина, по которой тебя не было в той машине. Я знаю, мы не воспринимаем подобные вещи, но это значит лишь одно: твое время еще не пришло, – касаюсь своим лбом ее, ощущая тяжелые вздохи девушки на коже. – Я не знаю, что бы делал, если бы ты умерла, Эви. Ты... для меня все.
Она задерживает дыхание, и я, закрывая глаза, трусь об ее нос своим, полностью потерявшись в этом моменте. Забыв, где мы находимся. Забыв, кто мы. Просто обычный парень, который любит девушку и который благодарит судьбу за то, что она жива. Губами легко касаюсь уголка ее рта и задерживаюсь там. Эви слегка поворачивает голову. Я ощущаю ее дыхание на своей щеке, ее сердцебиение напротив моего. Меня поглощает потребность чувствовать ее, знать, что она настоящая. В этот момент я понимаю, что даже если никогда не смогу сделать ее своей, Эви все равно будет рядом. И это все, что имеет значение.
– Кхм, – официантка появляется у кабинки и прочищает горло, разрушая наш момент.
Я выпускаю Эви из объятий и возвращаюсь на свое место. Но сердцем чувствую, что мое место рядом с ней. Я принадлежу Эви.
– Могу ли я что-нибудь еще предложить вам двоим? – хмурясь, что не остается незамеченным, она ставит на стол нашу еду.
– Думаю, нам и этого хватит. Эви? – я киваю подбородком в ее сторону. Она протирает лицо салфеткой и качает головой:
– Этого достаточно. Спасибо.
Как только официантка удаляется, я обращаю все внимание на Эви.
– Ты в порядке, Хоппер?
Девушка поднимает голову, в ее глазах я вижу целый спектр эмоций: боль, печаль, сожаление и что-то еще. Может, благодарность?
– Спасибо, Дилан, – она фыркает и вытирает нос тыльной стороной ладони. – Я... я не знаю, что бы делала без тебя.
– Господи, это было сложно признать, а? – усмехаясь, поддразниваю я. – Ну, тебе повезло. Потому что ты никогда не узнаешь, каково это – обходиться без меня, – подмигиваю и хватаю картофель фри, запихивая его в рот, тем самым вызываю у Эви слабую, но убедительную улыбку.
Мы едим в полной тишине. Эви берет свой гамбургер и едва прикасается к молочному коктейлю. Настроение у нее мрачнее черной тучи, и я хочу исправить ситуацию. Музыкальный автомат, стоящий на столе, наталкивает меня на одну мысль. Знаю, если что-то и может поднять ей настроение, то только музыка. Воодушевленный, я решительно передвигаюсь в конец кабинки и поворачиваю ручку автомата, чтобы пробежаться по названиям песен, пока Эви сидит, уставившись в тарелку с едой.
– Что ты делаешь?
– Смотрю, что у них есть. Думаю, немного музыки нам не помешает. Здесь слишком тихо, – бормочу я, и она кидает еще один брусочек картошки на горку, которую строит в своей тарелке. – Эй, посмотри-ка. У них есть наша песня с выпускного.
Эви и я вместе ходили на выпускной в старшей школе. Ни у нее, ни у меня не было пары, а идти в одиночку мы не хотели. Вероятнее всего, для Эви я был утешением, но вряд ли она знает, что стала моим осознанным выбором.
– Шутишь? – говорит девушка. Кажется, мне наконец-то удалось привлечь ее внимание.
– Не-а, – я издаю губами хлопающий звук и усмехаюсь. – Пора вспомнить былое. Правда, без белого шелкового платья.
Бросаю пару монет в автомат и смотрю на Эви. Мелодия песни «Mirrors» Джастина Тимберлейка звучит вокруг нас. Одним плавным движением я выскальзываю из кабинки и протягиваю руку девушке:
– Потанцуй со мной.
Она оглядывается через плечо, осматривая помещение, затем ее взгляд возвращается ко мне. Она пытается понять мою сумасшедшую затею.
– Здесь?
– Черт возьми, да. Здесь, – отвечаю я, и вот тогда вижу улыбку, от которой подгибаются колени.
Эви кладет свою ладонь в мою, я помогаю ей подняться. Мы соединяем наши пальцы, ее голова опускается на мое плечо, а с губ срывается нежный вздох.
Забавно, что счастье складывается из настолько простых вещей.
– Только не отдави мне снова ноги, – поддразниваю я, и девушка поднимает голову, во взгляде читается неприкрытая ностальгия.
– Я постараюсь. Но ты же знаешь, я слегка неуклюжий танцор, Диллс, – она смеется и, успокоившись, снова кладет голову на мое плечо, пока мы раскачиваемся под страстный ритм музыки.
– Кто вообще додумался выбрать песню Джастина Тимберлейка на выпускной? – тихо спрашиваю я, уткнувшись в ее волосы. – Нет, ну правда? – я останавливаюсь, и девушка ногой наступает на мою. – Ай.
– Это специально, – она поднимает глаза на меня и поджимает губы, – за то, что отверг Джастина Тимберлейка.
Я рычу и слышу ее приглушенный смех.
– Боже! Сначала Джейми, теперь Джастин Тимберлейк. Что у тебя за мания на парней с именами, начинающимися на букву «J» (Примеч. в англ. языке имена Джейми (Jamie) и Джастин (Justin) начинаются с буквы J (джей).
Вероятно, мне нужно изменить имя.
Но Эви не успевает ответить на мой вопрос, потому что я кружу ее и низко наклоняю назад. Ее шелковистые волосы каскадом падают вниз, а эта стройная шея так и манит прикоснуться к ней губами. Кожа источает аромат ванили, я практически пробую ее на вкус. Эви громко смеется, привлекая внимание парочки посетителей, которые начинают аплодировать.
– У нас появились зрители, Хоппер. Держись крепче, – говорю я, а затем кладу руки на ее талию и поднимаю в воздух, кружа по кругу. Аплодисменты становятся все громче, и какая-то из официанток – явно не наша – даже свистит.
Ставлю Эви на ноги. Ее щеки порозовели, а на губах появилась счастливая улыбка.
– Похоже, по итогу ты не такой уж и плохой танцор, – подмигиваю я, когда мы возвращаемся обратно в кабинку.
Эви, улыбаясь до ушей, наконец, с аппетитом принимается за еду.
Звонит мой телефон, я вытаскиваю его из заднего кармана. Разблокировав экран, вижу сообщение от Джордана:
«Привет. Я остаюсь у Джейми с горячей брюнеточкой. Наберу утром».
– Серьезно, – бормочу я. Эви замирает с картофелем фри, зажатым между губами, вопросительно смотря на меня.
– Что там?
– Это Джордан, – я печатаю «Развлекайся» и убираю телефон в карман. – Он сегодня останется у Джейми.
В ее глазах вспыхивает то же удивление, что и у меня.
– У Джейми? Зачем ему это?
Делаю глоток коктейля Эви, и арктический холод врывается в мое горло.
– Он там встретил кое-кого и хочет пообщаться.
– Вау, – она делает паузу, откусывая большой кусок чизбургера, – это так не похоже на него.
И Эви абсолютно права. Джордан не был бы Джорданом, если бы не проявлял осторожность. Он никогда не был безрассудным парнем, а это значит, что есть в девушке что-то особенное.
– Наверняка она применила черную магию, – шучу я, хватая кетчуп со стола и поливая им картофель фри.
– Оу, – Эви коварно усмехается, – уверена, она его околдовала, – девушка кидает в меня сладкий картофель, я бросаю его в ответ.
– Собираешься затеять обстрел едой, Эви Кармайкл? Если я не ошибаюсь, он не слишком хорошо для тебя закончился, когда мы проделывали это со взбитыми сливками в пятом классе, – взяв немного картофеля фри, я готовлюсь нанести удар, но останавливаюсь, когда она зевает. – Ладно. Покидаемся картошкой в другой раз. Ты устала. Давай-ка я отвезу тебя домой.
* * *
К тому времени, как мы добираемся до дома, Эви уже спит. Ее тихое дыхание заполняет пространство между нами. Я глушу двигатель и поворачиваюсь к ней. Волосы длинными мягкими волнами обрамляют ее лицо, а густые ресницы лежат на щеках. На губах застыла едва уловимая улыбка. Меня переполняет необходимость прикоснуться к ней, я провожу большим пальцем вдоль щеки, отчего Эви шевелится. Она не открывает глаза, пока мои губы касаются ее лба в нежном поцелуе.
– Эй, соня, – говорю тихо, и Эви, зевая, распахивает глаза.
– Думаю, я вымоталась, – улыбается она и со стоном потягивается.
– Да, – мысленно я возвращаюсь к ее родителям. – Эй, Эви, – я смотрю в лобовое стекло, не замечая ничего, кроме ее боли, и мое сердце словно пронзает иглой, – прости.
– Простить? Эй, – девушка дергает меня за рукав рубашки, требуя взглянуть на нее, – за что ты просишь прощения?
Наши глаза встречаются, и я говорю, не в силах скрыть боль в голосе:
– Я забыл о годовщине смерти твоих родителей, – признаюсь я. Чувство невосполнимой потери наполняет мою грудь, воспоминания о той ночи все еще свежи в моей памяти.
– О, Диллс, – Эви с силой выдыхает, – все в порядке. Я не хотела ничего говорить, – она теребит потертые края куртки, накручивая нитку на пальцы. – Я пыталась быть сильной и держать себя в руках. Честно говоря, поэтому я и хотела пойти на вечеринку. Просто решила отвлечься, чтобы попытаться забыть. Даже спустя столько времени меня преследует огромное чувство вины. Плюс, – ее голос понижается до шепота, – я так по ним скучаю.
Я поворачиваюсь к ней лицом. Эви глубоко погрузилась в свои мысли, и я пытаюсь вернуть ее назад. Взяв обе ее ладошки в свои, смотрю в ее глаза, пытаясь удержать взгляд.
– Со мной тебе не нужно быть сильной. Иисусе, Эви, если на этой планете и есть кто-то, на кого ты можешь положиться, то это я. Просто... Я не знаю, как унять твою боль, но так отчаянно хочу этого.
– Сегодня ты сделал для меня больше, чем думаешь, – говорит она, и я задерживаю дыхание, когда ее рука касается моего лица. Эви нежно прижимает ладонь к моей щеке, а я по-прежнему не дышу, просто хочу закрыть глаза и ощутить тепло ее руки на своей коже. – Ты потрясающий, Дилан. Только с тобой я чувствую себя комфортно. Я каждый день благодарю Бога за то, что ты – мой лучший друг.
Выдыхаю на последнем слове. Почему я вдруг начинаю испытывать ненависть к нему? Эви убирает руку с моей щеки, на этом месте оказываются ее губы.
– Спасибо. А теперь, – говорит она, зевая, – мне пора идти спать.
Провожая ее до входной двери, я чувствую прохладу. Эви обнимает себя руками, а я, как всегда, противлюсь искушению сделать это за нее. Каждый раз, когда я осознаю, что мы лучшие друзья и ничего больше, мой живот будто режут ножом. В конце концов, она бы никогда не посмотрела на кого-то вроде меня как-то иначе.
Замок щелкает, Эви в последний раз оглядывается, пока не закрылась дверь:
– Спокойной ночи, Диллс.
– Спокойной ночи, Хоппер.
* * *
Я отбрасываю одеяло, в сотый раз переворачиваясь в постели. Здесь чертовски жарко. Тикающий будильник и жара медленно сводят меня с ума.
Мне необходим глоток свежего воздуха. Я подхожу к окну и открываю его. Прохладный ветерок сразу обдувает лицо. Закрываю глаза и, конечно, открыв их, смотрю через дорогу на темнеющее окно Эви. Вот она – настоящая причина, по которой я не могу уснуть.
Проведя рукой по лицу, пытаюсь оторвать взгляд от ее комнаты и возвращаюсь назад в постель. Неуёмные мысли обрушиваются на меня, отчего тяжелеют конечности. Я щелкаю выключателем лампы, стоящей на прикроватной тумбочке, и открываю нижний ящик. Здесь я держу блокнот и ручку на случай, если на меня снизойдет вдохновение.
Прислонившись к спинке кровати, поднимаю колени, устраиваю на них подушку и мысленно возвращаюсь к Эви. Я мог бы написать что-то, что рассказало бы ей о моих чувствах. Рука дрожит при соприкосновении ручки с бумагой, потому что в голове всплывает гребаный голос отца. Закрываю глаза, чтобы вновь сосредоточиться на Эви. Губы изгибаются в ностальгической улыбке. Единственное, что приходит на ум, – это маленькие ручонки.
– Давай, – Джордан подтолкнул меня сзади, – иди, поздоровайся. Мама сказала, что они только что переехали, и эта девочка вроде как твоя ровесница.
Я выглянул на улицу. Там моросил дождь, а девочка смотрела в небо, раскинув руки в стороны, и исполняла какой-то танец. Я не слышал никакой музыки и потому подумал, что это довольно-таки странно. Девочки вообще вели себя странно.
– А это обязательно? Мне не очень нравятся девчонки.
Джордан пробормотал что-то похожее на «когда-то понравятся», а затем обошел меня, поднимая с земли волосатую гусеницу.
– Вот, – он вручил мне крошечное существо, я погладил ее мягкие ворсинки, когда она ползала по моей ладони. – Подари ей это в качестве соседского приветствия.
– Ладно, – я пожал плечами и потащил моего нового друга через улицу. Посмотрев по сторонам, перешел дорогу. – Привет, – сказал я.
Девочка перестала кружиться и уставилась на меня. У нее на носу были большие черные очки, и она была совсем крошечной.
– Привет, – наконец ответила она высоким голосом.
Я обернулся, чтобы посмотреть на Джорди, сидящего на крыльце и наблюдающего за мной. Он поднял вверх большие пальцы. Подойдя немного ближе к ней, я хихикнул, когда гусеница защекотала мою руку.
– Перестань, – прошептал я.
– С кем ты разговариваешь? – девочка с любопытством посмотрела на мою руку и нахмурила брови. У нее были потрясающие голубые глаза – ярче любого карандаша, который я когда-либо видел.
– Ой. Вот. Открой свою ладошку.
Она сделала, как я просил, и мы стали наблюдать за переползающей гусеницей с моей руки в ее.
– Здорово. Она такая милая. Спасибо.
– У тебя такие маленькие руки, – сказал я, следя за мелким существом, двигающимся по ее пальчикам.
Девочка перевела взгляд с гусеницы на меня и закатила свои симпатичные глазки:
– Ну, мне шесть лет. И я девочка.
– Ну да. Логично. Так ты согласна быть друзьями или что-то типа этого?
– Я выбираю что-то типа этого, – она хихикнула, и я тоже засмеялся. Забавная.
– Как тебя зовут, смешная девчонка?
– Эви.
– А я Дилан, – сказал я, и ее глаза загорелись.
– Дилл как «огурцы»? – улыбаясь, Эви показала мне свои неровные зубы. – Соленый огурец.
– Вообще-то не смешно.
Я усмехаюсь про себя, потирая рукой грудь в надежде облегчить боль внутри. Не знаю, с чего начать. Как будто мое сердце заикается и не может сформировать правильные слова. Опустив ручку и блокнот, откидываю голову назад и закрываю глаза, но все равно не могу выкинуть Эви из головы. Не то чтобы я когда-либо этого хотел.
Глава 9
Дилан
Он не хочет разбивать ей сердце
Движение матраса будит меня, и я в испуге просыпаюсь, прикрывая кулаком глаза. Щурясь от солнечного света, проникающего в комнату, и ничего толком не соображая, я не сразу замечаю Джорди, сидящего на краю моей кровати. Быстро смотрю на часы и задумываюсь, почему он здесь. Сейчас только восемь утра.
– Что ты здесь делаешь? – мой голос охрип после сна, и я прочищаю горло. – Я планировал забрать тебя утром. Хочешь, чтобы я пошел в закусочную?
Он потирает легкую щетину на подбородке и поворачивается ко мне. Его глаза красные и опухшие. Полагаю, виной тому алкоголь и ночной загул с Вороной.
– Саманта привезла меня домой, а в закусочной находится Ванда.
– Ворона? – подшучиваю, прикрывая свою голую задницу простыней.
Джорди кривится, почесывая голову. Выглядит он дерьмово.
– Кто? – спрашивает, прежде чем до него доходит смысл, и начинает смеяться. – Ах да, Ворона… которая, кстати, весьма впечатляет. Слушай, – начинает Джордан, скривив губы, и все следы веселья мгновенно исчезают с его лица, – мне нужно кое-что тебе сказать.
Я резко сажусь. В голове гудит, волнение берет надо мной верх. По выражению лица брата я понимаю, что речь пойдет о неприятностях.
– Что случилось? С тобой все в порядке?
– Да-да, я в порядке, – быстро говорит он. – Так вот… Утром я пытался найти ванную, и этот чувак, Джейми. Хм... – При упоминании его имени чувствую, как напрягаются мышцы спины. Могу с уверенностью сказать: что бы там ни говорил мой брат, мне это не понравится. – Ну, – голос затихает, – я случайно зашел в его комнату и застал в постели с цыпочкой. Сразу уточню, они не спали.
– Ублюдок! – кричу я, вскидывая руки вверх. – Я знал, что он полный придурок. Проклятье! Я выбью из этой задницы все дерьмо, – делая долгий выдох, пытаюсь обуздать свой гнев, потому что единственное, чего я сейчас хочу, – зарыть его в землю на десять футов. Я знал, что Эви слишком хороша для него. Он настоящий мудак и теперь просто доказал это. – Что, блядь, мне делать? – хватаюсь рукой за голову, пытаясь взвесить все варианты. – Как мне рассказать об этом Эви? Не хочу причинять ей боль, но она должна знать, какой он подонок.
Брат похлопывает меня по колену и встает с кровати.
– Не знаю, чувак. Не завидую тебе.
Я тоже себе не завидую.
* * *
Я стою перед дверью Эви, мысли сменяют друг друга со скоростью сто миль в час. Причинить ей боль – последнее, чего я хочу. Мой живот скручивает при мысли о том, что этот ублюдок обнимает сначала ее, а следом – какую-то цыпочку. Я настолько зол, что хочу придушить его. Ни за что на свете не позволю ему обидеть Эви.
Подношу кулак к двери, намереваясь постучать, но девушка опережает меня. Как обычно, от ее улыбки мое сердцебиение учащается. Волосы Эви собраны в высокий хвостик, а лицо сияет так, будто она только что вышла из теплого душа. Я витаю в облаках, представляя, как мы вдвоем сидим на одеяле под деревом... Я нависаю над ней и целую...
– Земля вызывает Диллса, – она машет рукой перед моим лицом. – Ты меня слышишь?
– Прости. Задумался о том, что нужно будет сделать позже.
Я лгу, но сейчас это не главное. В данный момент все, что имеет значение, – это то, как мне сообщить, что ее парень-мудак изменяет ей.
– Так что случилось? – Эви открывает почтовый ящик и вытаскивает кипу конвертов, затем снова возвращается в дом, придерживая для меня дверь.
– Просто хотел посмотреть, чем ты занимаешься. А также узнать, можем ли мы поговорить? – мой голос звучит неуверенно, немного нервозно, и она тут же понимает, что что-то произошло.
Бросив конверты на кофейный столик, девушка разворачивается, очаровательно положив руку на бедро:
– Окей, что не так? Признавайся! Ты ведешь себя как-то странно.
– Ну, я просто хотел…
В этот момент звонит ее мобильник. Она поднимает палец вверх, призывая меня подождать, тем самым оттягивает неизбежное: ее сердце будет разбито. Я слоняюсь по гостиной, стараясь не подслушивать разговор, что практически невозможно. Также нельзя не заметить изменения в ее голосе. Я слежу за тем, как Эви выключает телефон и бросает его на кресло, а затем, хмурясь, опускается на диван. Вмиг оказываюсь рядом с ней, падая на диван, и кладу руку на спинку.
– Что случилось?
– Джейми звонил, – она ковыряет дырку на коленке своих синих джинсов, делая ее еще больше. – Мы сегодня собирались пойти на ярмарку, но он сказал, что планы поменялись.
Планы у него поменялись, ага.
– О, мне жаль, Эви, – говорю я.
Когда девушка поворачивается ко мне лицом, вижу, что ее голубые глаза погасли. Моя решимость ослабевает, а правда застревает в горле. Но ей необходимо знать. Так что я решаю все рассказать сегодня вечером, после того как мы хорошенько повеселимся. Поднимаюсь с дивана и протягиваю ей руку.
– Идем.
Она не двигается с места, уставившись на меня с легкой улыбкой.
– И куда мы пойдем?
– Сначала мы объедимся сладкой ватой, пока у нас не заболят животы. А потом я выиграю для тебя одного из тех гигантских плюшевых медведей, который едва ли пролезет в эту дверь.
* * *
Я кружу по парковке, пытаясь отыскать свободное место. И практически совершаю подвиг, потому что во время городской ярмарки она всегда переполнена. А этот год ничем не отличается от предыдущих.
Выпрыгнув из машины, я поднимаю столб пыли и направляюсь к Эви, чтобы помочь ей спуститься. Она с улыбкой берет меня под локоть, и мы идем на сладкий запах детства, витающий в воздухе: яблоки с корицей, жареные пончики, сладкая вата. Старая добрая ярмарка – лучшее средство вернуть былые воспоминания.
Будто прочитав мои мысли, Эви говорит:
– Знаешь, Диллс, это никогда не надоест. Думаю, даже в шестьдесят я захочу прийти на ярмарку, – она задумчиво смотрит на небо. – Интересно, где мы будем, когда нам исполнится по столько.
В горле застревают слова, которые я в действительности желаю произнести: «Я хочу быть с тобой, когда нам будет по шестьдесят. Хочу быть с тобой, когда мы превратимся в седых стариков. И даже когда кожа на твоих руках станет тонкой и сухой, я все еще буду держаться за тебя. Всегда».
– Господи, Эви. Нам по девятнадцать, а ты хочешь знать, что мы будем делать в шестьдесят? Давай просто наслаждаться жизнью девятнадцатилетних.
Она высовывает язык и сжимает мою руку, ведя к киоску, где продают сладкую вату.
– Хочу чего-нибудь сладкого.
Мы становимся в очередь, и я поворачиваюсь к ней:
– У тебя и так уже есть кое-что сладкое. Я стою прямо перед тобой.
– О-оу, – Эви целует меня в щеку, и я улыбаюсь, когда ее дыхание касается моей кожи. – Да, согласна… Ты такой.
Вырваться из фантазий мне помогает стоящая за прилавком девушка – таких розовых волос я в жизни не видел. Если это рекламный ход, то он чертовски хорошо работает.
– Можно мне, пожалуйста, одну большую сладкую вату, – говорю я, и Эви толкает меня в ребра, привлекая мое внимание. – Что?
Она стоит, выпучив глаза и поджав губы.
– Одну? Ты же знаешь, я могу в одиночку съесть целую порцию.
Фыркая, качаю головой:
– Ладно, маленькая хрюшка. Мы возьмем две. – И она улыбается так, будто я только что согласился подарить ей целый мир.
Я бы подарил ей всю чертову вселенную, если бы только она позволила.
Заплатив за сладкую вату, мы пробираемся сквозь толпу. На ярмарках все в огромном количестве поглощают пищу – просто уму непостижимо. Люди готовы съесть все, что попадется на глаза: пончики, хот-доги, картофель фри, итальянские колбаски.
Я отрываю кусок сладкой ваты и запихиваю в рот. От приторного вкуса меня передергивает, в то время как Эви ест вату, словно находится на седьмом небе от счастья.
– Честно говоря, не понимаю, как ты это ешь. С тем же успехом можно прожевать целый пакет сахара – и делу конец, – предлагаю я и, заметив ближайший мусорный бак, выбрасываю в него сахарную вату.
Эви открывает рот, показывая свой розовый язычок.
– Шутишь, что ли? И это говорит король сахарных пакетиков? Ты сейчас просто взял и выкинул целую порцию отличной сахарной ваты.
– Хоппер. Ты бы ни за что не съела две штуки. И у тебя в любом случае не хватит денег на оплату всех дырок от кариеса.
– Очень смешно! – девушка засовывает в рот очередной шарик ваты, и я ухмыляюсь, потому что она смешно выглядит.
– Что смешного? – лепечет Эви с набитым ртом, на ее губах – розовые кусочки сахарной ваты.
– Подойди сюда, – маню я пальцем и, когда она подходит ближе, вытираю липкую сладость с уголка рта. – Ты вся измазалась. – Эви благодарно причмокивает губами, пока я вытираю руку о джинсы. – Эй, помнишь, как мы пришли на карнавал, и ты сильно хотела сладкую вату, но не могла ее есть из-за своих брекетов. Клянусь, теперь ты наверстаешь упущенное.
Эви гордо кивает головой в знак согласия и продолжает свой сладкий праздник. Через пару минут она останавливается в толпе маленьких девчонок, с нетерпением ожидающих поездки на динозавре.
– Ладно, – девушка кладет руку на живот, – с меня хватит.
Эви высматривает ближайшую мусорную корзину, затем подходит к ней и выбрасывает свое лакомство.
– Итак, – хлопаю я в ладоши, – с чего начнем? Прокатимся на тилт-а-вирл? (Примеч. tilt-a-whirl – аттракцион в Америке)
От удивления она открывает рот в форме буквы «О» и упирает руки в бока:
– Диллс, нет ни единого шанса, что я выдержу эту круговерть! В прошлом году, когда мы там катались, меня вырвало!
– Ладно-ладно, – я сжимаю ее локоть, – не волнуйся. Мы не пойдем на тилт-а-вирл. Что тогда будем делать?
Вцепившись в руку, Эви тянет меня к колесу обозрения. Определенно, это не тот вид аттракционов, которые мне нравятся.
– О, нет. Да ладно! Ты же знаешь, я не в восторге от высоты. И, если честно, эта штука выглядит довольно хлипкой. – Мой кадык нервно дергается, когда я смотрю на него. – У меня есть идея получше, – указываю пальцем в противоположном направлении. – Давай вместо этого пойдем туда.
Эви переводит взгляд на место, куда я показываю:
– Хочешь прокатиться на американских горках? Куда стоят все семилетние дети? – Уголки губ Эви приподнимаются, и она хихикает. – Ну, поскольку к американским горкам я отношусь так же, как ты к колесу обозрения… только касательно скорости, конечно. Мне нужно немного подготовиться.
– Хорошо. Тогда решено, – говорю я и вижу, как Эви ухмыляется. – Итак. Как насчет того, чтобы пойти… – останавливаюсь на полуслове и стою с открытым ртом, потому что в паре ярдов от нас замечаю Джейми. Он обнимает какую-то крашеную блондинку – ту самую, с которой кувыркался этим утром. Поверить не могу, что он приехал сюда с ней, после того как дал отбой Эви.
Дерьмо. Я не хотел, чтобы она узнала об этом таким образом.
– В общем, я подумал, а не пойти ли нам в дом с привидениями? Знаешь, я слегка повернут на ужастиках.
Она усмехается, но, увидев выражение моего лица, тут же хмурится.
– Что с тобой, Диллс? – девушка бросает взгляд в сторону Джейми, и ее щеки краснеют от гнева. – Я думала, он не может пойти, – шипит она, не скрывая боль в голосе.
– Что? О чем ты говоришь? – невинно спрашиваю я, надеясь, что получится избежать бури, которая, как я понимаю, вот-вот разыграется. Но Эви даже не думает избегать разборок. Не в ее стиле так поступать.
Пробираясь сквозь толпу людей, она направляется прямо к Джейми, а я внимательно слежу за ней. Окликаю ее, но Эви не отвечает, потому что она «на задании». И это одна из многих вещей, которые я люблю в ней. Она не станет мириться с подобной хренью. Часть меня даже радуется этому, но не потому, что я хочу, чтобы ей причинили боль, а потому, что знаю: она порвет его, как Тузик грелку, своим излюбленным способом... И он, блядь, этого заслуживает.
К тому времени, как я догоняю Эви, она упирает руки в бедра – и клянусь, из ее ушей валит пар. Глаза Джейми мечутся из стороны в сторону. Как трус, которым и является, он явно надеется найти выход из своего затруднительного положения. Блондинка чавкает жвачкой с огромной улыбкой на лице. Уверен, Эви сотрет ее с лица земли.
– Так вот почему ты не смог пойти со мной? – она машет рукой в сторону своей замены, сохраняя спокойствие в голосе.
Я понимаю: она не хочет признавать, как ей больно. Стиснув зубы, буквально вижу, как в голове Джейми вращаются шестеренки, пока он пытается придумать отмазку. Требуются немалые усилия, чтобы не врезать по его самодовольной роже. Может быть, Эви сделает это вместо меня.
– Эви, давай просто отойдем куда-нибудь и поговорим. Мы ведь можем это сделать? – спрашивает он отвратительным слащавым тоном, но Эви неподвижно стоит и смотрит на него.
– Нет, мы поговорим прямо здесь. И я жду ответа, – она постукивает ногой по земле и скрещивает руки на груди.
– Ладно. Будь по-твоему, – Джейми притягивает блондинку ближе к себе. – Знаешь, между нами все равно ничего не складывалось, так что…
– О, я вижу, – перебивает Эви, – поэтому вместо того, чтобы быть честным со мной, ты решил поступить как трус и гулять за моей спиной, – она замолкает, взглянув на меня, и я кладу руку на ее поясницу, давая понять, что с ней заодно. – Знаешь что, Джейми? Ты сделал мне одолжение. Я рада, что узнала о том, какой ты мудак, именно сейчас, а не позже. Хотя это не удивительно. Подонки никогда долго не прячутся.
Подколола! Вот это моя девочка.
Эви смотрит на меня, кивая головой:
– Пойдем, Дилан. Я больше не хочу впустую тратить свое время. Он того не стоит. – И она уходит, петляя в толпе, а я следую за ней.
Догнав ее, увожу в сторону от снующих мимо людей. Взяв Эви за руку, я встречаюсь с ней взглядом:
– Послушай, не секрет, что я не очень-то жаловал Джейми. Ты в порядке?
Она пожимает плечами и отводит глаза, всматриваясь куда-то вдаль.
– Да. Он все равно был придурком, – признается девушка, а затем, ухмыляясь, смотрит на меня.
– Что?
– Ты был прав насчет него. Он мудак. – Тон ее голоса меняется, но затем она взрывается приступом смеха и фыркает.
Я качаю головой, пытаясь понять, что только что произошло.
– И? Хочешь сказать, что ты совсем не расстроена?
Эви пытается прийти в себя и делает более серьезное лицо:
– Нет. Не совсем.
Снова качаю головой, но на этот раз пытаюсь собраться с мыслями:
– Вот и хорошо. В таком случае я могу сейчас пойти и надрать ему задницу? Очень хочу это сделать. На самом деле я бы хотел затащить его в комнату смеха и вырвать хребет, как это делали пещерные люди.
Эви снова смеется и, взяв меня под локоть, ведет к одному из аттракционов.
– Не-а. Он того не стоит. Давай вместо этого покатаемся на американских горках.
– А как же подготовка?
Оттого что Эви не страдает и не расстраивается, мне становится намного легче, но в то же время по моим венам бежит адреналин от ужаса, который я испытываю при виде трассы горки, перевернутой вверх тормашками.
– Переживу! – Эви практически бежит. – Хочу быстрее там оказаться!
Очередь на американские горки тянется вдоль металлических ворот и продвигается очень медленно. Время от времени я смотрю на Эви, которая грызет ноготь и смотрит куда угодно, только не на меня. Осторожно убираю ее палец ото рта и опускаю голову, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Ты уверена, что у тебя все хорошо и что хочешь сделать это?
– Да, – твердо отвечает она, засунув руку в задний карман джинсов. – Со мной все в порядке.
Обняв ее за плечо, притягиваю ближе к себе.
– Ты же в курсе, что тебе не нужно ничего от меня скрывать. Я пойму, если ты расстроилась из-за Джейми.
Эви обнимает меня за талию и прижимает голову к моей груди. Я незаметно вдыхаю ее нежный запах и закрываю глаза.
– Я бы никогда ничего не стала скрывать от тебя. Со мной действительно все в порядке. Честно говоря, я не была от него без ума.
