Текст книги "Любовь из капель дождя (ЛП)"

Автор книги: Мишель Бет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Она сказала, что любит меня, – говорю я приглушенным голосом, чувствуя необходимость выговориться. Из всех людей выбираю именно Зои. – Я не сказал того же в ответ. Ждал идеального момента. Почему я не сказал ей?

Она смотрит на меня, широко раскрыв глаза, полные боли.

– Уверена, она знает это, Дилан. Потому что, когда дело касается нее, ты не умеешь скрывать свои чувства.

Мое лицо не выражает ни единой эмоции.

– Ты говорила мне, что она не знает.

На ее губах появляется подобие крохотной улыбки.

– Я солгала, – пожимает она плечами, – для мотивации.

– Боже, это отлично сработало.

Секунду мы оба смеемся, но затем наше внимание возвращается к Эви.

– Она выглядит такой умиротворенной, – шепчу я, снова поднимая ее руку и нежно поглаживая прохладную кожу костяшками пальцев.

– Как это произошло, Дилан? – спрашивает Зои, но в ее голосе нет ни толики обвинений. Я понимаю, что она хочет знать. – Ее сбила машина?

– Нет. Это... Я... Было темно, и я... Я не видел машину... Пока не стало слишком поздно. Я оттолкнул ее с дороги.

Она наклоняет голову, пытаясь заглянуть в мои глаза:

– Тогда ты спас ее.

С болезненным вздохом я устремляю взгляд к Эви.

– Она не выглядит так, будто я ее спас.

В этот момент открываются двери, и мы поворачиваем головы. В палату входит темноволосый джентльмен. Он носит очки в толстой оправе, под мышкой зажат планшет. Мы нервно поднимаемся и подходим к нему. Он протягивает руку в качестве приветствия.

– Я доктор Уильямсон. Прошлой ночью я оперировал Эви и теперь буду следить за ее состоянием, пока она находится здесь. Вы ее муж?

Звучит хорошо. Я слегка улыбаюсь, а затем произношу:

– Я Дилан. Ее парень. А это, – кладу руку на плечо Зои, – ее сестра, Зои. Мы... все, кто у нее есть. – Я оглядываюсь через плечо и возвращаю свое внимание к доктору. – Почему она не просыпается?

– К сожалению, мы не знаем. Операция прошла успешно. Нам удалось понизить давление, но она все еще без сознания. Теперь подождем и увидим.

– Подождем и увидим что?

– Буду честен. Она неудачно упала, у нее было небольшое кровоизлияние в мозг, поэтому мы не можем говорить о последствиях, пока Эви не очнется. И чем дольше она остается в состоянии комы, тем меньше у нее шансов на полное выздоровление.

Я больше не слушаю его. Прошел всего один день, а он уже говорит о ней так, будто она никогда не проснется.

– Спасибо.

Не знаю, за что я его благодарю, но мне хочется, чтобы он замолчал. Меня раздражает его голос, я не хочу, чтобы он здесь находился.

– Вы двое должны выйти. Мне нужно осмотреть ее, но как только я закончу, вы сможете вернуться.

Доктор машет рукой медсестре, стоящей за дверью. Зои и я следуем его указанию и направляемся в комнату ожидания.

– Я сейчас вернусь, Дилан. Вчера вечером я ушла с работы в середине смены. Мне нужно позвонить начальству и сообщить им, что меня не будет еще нескольких дней.

Зои уходит, а я иду дальше по коридору.

Когда я вхожу в комнату ожидания, на меня устремляются взгляды всех присутствующих. Нора и Брейден первыми подходят ко мне. Брейден хлопает меня по спине и обнимает.

– Я чертовски рад, что ты в порядке. Ты до усрачки напугал меня, – говорит он, и, когда я от него отстраняюсь с горестным видом, выражение его лица меняется. – С ней все будет хорошо, чувак. Она крепкая цыпочка. Не забывай об этом. Тебе просто нужно верить. – Он озирается по сторонам. – Погоди-ка, я что, блядь, только что произнес это?

– Да, произнес, громила, – вмешивается Нора, отталкивая его, чтобы обнять меня. – Рада, что ты в порядке, Дилан. Я хочу увидеть Эви. Мне можно войти к ней в палату? Знаю, туда не пускают большое количество людей. – Она опускает руки и смотрит на меня. Ее глаза блестят от слез. – Мне просто… нужно ее увидеть.

– Сейчас с ней врач, но потом ты можешь войти.

Наконец, через несколько минут выходит доктор, сообщая нам, что никаких изменений не произошло, но мы можем вернуться. Я позволил Брейдену и Норе немного побыть с Эви. Собираясь уходить, Нора подходит ко мне.

– Вот, я принесла тебе это, – слегка улыбается она, кладет в мою руку пачку «Тик Так» и сжимает вокруг нее пальцы. – Эви я тоже принесла, – признается девушка, – когда она проснется.

В ее голосе звучат обнадеживающие нотки, но слезы, капающие из ее глаз, противоречат этому. Однако я выбираю надежду. Именно в ней я сейчас отчаянно нуждаюсь.

Я наблюдаю, как Нора догоняет Брейдена, сверкая разноцветными прядями волос, и исчезает за стеклянной дверью.

Джордан и Ванда следующие в очереди. И пусть я благодарен всем за присутствие, но чувствую, что хочу остаться один.

Ванда обнимает меня своими маленькими ручками и шепчет:

– С твоей девочкой все будет хорошо. Мы все молимся за нее.

– Спасибо, Ванда, – отвечаю я, когда до меня кое-что доходит. Схватив ее за руки, я отстраняюсь, внимательно изучая ее. – Что с закусочной? Кто всем управляет? – Джордан и Ванда смотрят друг на друга. – Кто-нибудь мне ответит?

– На самом деле, – говорит Джордан, – сейчас там отец и сестра Брейдена. Еще они привели пару своих работников из ресторана.

– Правда?

У меня уходит секунда на размышление, перед тем как мою кожу накрывает волной тепла. В такие времена я вспоминаю, что семья – это необязательно кровные родственники. Когда я вижу всех людей, которые любят и поддерживают меня, грудь переполняют эмоции. – Я сейчас вернусь. Просто мне нужна минутка, ладно?

Я нахожу укромный уголок и стену, которая может стать мне опорой. Мой мозг изо всех сил пытается переварить все это. Мне до сих пор нелегко принять заботу от посторонних людей. В моей голове идет постоянная битва: «Достоин ли я? Это реально?». Хотя где-то в глубине души я знаю, что это так.

– Дилан. – Голос, услышанный мной за спиной, подобен теплым объятиям, и я поворачиваюсь, чтобы встретить его обладателя.

– Бабуль.

Теперь я больше не хочу оставаться один. Возможно, покажется странным, что мне нужна моя бабушка, но я не боюсь этого признать. Я нуждаюсь в ней так, как другие – в своей матери. Потому что, как бы странно это ни звучало, во многих отношениях она заменила мне мать. Я резко выдыхаю, оказываясь в кольце ее рук, протянутых ко мне.

– Я так рад, что ты здесь.

– А где же мне еще быть, дорогой? Меня бы не остановили даже летающие обезьяны.

Я смеюсь, и боль в груди слегка утихает.

– Думаю, правильно говорить «дикие лошади», ба. Но я готов закрыть на это глаза.

Она отступает. Я вижу в ее карих глазах беспокойство. Взяв мою руку в свою, бабушка всматривается в мое лицо.

– Я только вчера уехала отсюда, и вдруг это… Я так волновалась, когда Джордан позвонил мне, но теперь убедилась, что с тобой все в порядке. Скажи мне, как твой ангел?

– Плохо. Она до сих пор не проснулась. – В глазах стоят слезы, которые вот-вот грозят пролиться. – Она не может оставить меня, ба. Без нее я никто, понимаешь? Всегда были она и я.

Бабушка нежно кладет руку на мою плечо.

– Знаю. Но она сильная, она боец. С ней все будет хорошо, дорогой.

– Правда, ба? Потому что я не знаю, что буду делать, если этого не произойдет. Я не представляю свою жизнь без нее и не уверен, что готов жить в мире, в котором не увижу ее улыбки.

– А теперь послушай меня. – Она стучит пальцем по моему подбородку, чтобы привлечь внимание. – Мы не собираемся покидать это место, только если нас не заставят. – Ее взгляд становится печальным. – Так получается, Дилан, что мы находим причины жить дальше, даже если это последнее, чего нам хочется.

Меня с головой накрывает непонимание, и мне хочется взять свои слова обратно. Ведь я знаю, что бабушка думает о муже и о дочери.

– Но тебе не придется этого делать. Потому что девушка, которая лежит там, будет бороться за жизнь, чтобы вернуться к тебе. В это я верю всем сердцем.

Как всегда, бабушка находит способ заставить меня улыбнуться. Даже когда я думаю, что для этого нет причин.

– Спасибо, ба. Ты всегда знаешь, как меня поддержать.

– Эх, – она легкомысленно машет рукой в ​​воздухе, – это скорее дар. Она берет меня под локоть. – Теперь пойдем навестим твоего ангела. Мне нужно с ней как следует поговорить.

Медсестра хмурится, когда мы проходим мимо нее, и останавливает нас:

– Мы были бы признательны, если бы в отделении интенсивной терапии одновременно находилось не более двух человек, если такое вообще возможно.

Из-за недовольства в ее голосе мне хочется показать ей средний палец. Особенно когда я смотрю через стеклянную дверь и обнаруживаю, что Брейдена и Норы даже нет в палате.

– Интересно, в чем ее проблема, – шепчет бабушка, и я хихикаю.

Двери автоматически открываются, когда мы входим в комнату, и я слышу резкий вздох бабушки. Уверен, она не ожидала увидеть Эви в таком состоянии.

– О, Дилан. – Ее хватка на моей руке крепчает, и одинокая слеза катится по щеке.

Когда бабушка садится рядом с кроватью, я следую за ней, прижимая ладонь к сердцу. Но ничто не в силах успокоить эту боль.

Пока бабуля разговаривает с Эви, я отхожу к окну. На улице ярко светит солнце, и я отворачиваюсь. Опустив голову, опираюсь руками о подоконник. Солнце слишком напоминает мне улыбку Эви. Тоска, словно плотная пленка, стягивает мою грудь, и мне становится трудно дышать.

– Эви, – словно молитву, шепчу ее имя, – пожалуйста, вернись ко мне.

Глава 31

Дилан

Он любил ее всю свою жизнь

Прошло уже пять дней с тех пор, как я в последний раз видел улыбку Эви. Минуты идут, долгие дни плавно переходят в еще более длинные ночи. Одиночество разрывает меня на части. Я так сильно скучаю по ней, что это причиняет боль. Физическую боль, от которой все тело ноет, а сердце сжимается и давит в груди. Я цепляюсь за короткую ниточку надежды, крепко держась за нее, но день за днем она ускользает от меня.

Врачи говорят, что никаких изменений нет, но сегодня Эви переводят из отделения интенсивной терапии, потому что ее состояние стабилизировалось. С нее сняли все трубки. Звучит хорошо, хотя я не слышу энтузиазма в голосах врачей, и это пугает. Страх скользит по коже и накрывает меня с головой. Такое ощущение, что врачи уже не верят в ее пробуждение. Для них она очередной пациент, которого необходимо вылечить. Мне хочется кричать им до тех пор, пока мой голос не будет единственным, что они способны услышать: «Эта девушка – вся моя жизнь».

Пока мы ждем, я сжимаю вспотевшие ладони в кулаки и не перестаю постукивать ногой, отчего мое колено пускается в причудливый танец. Снова смотрю на свои часы. Врачи сказали, что к трем часам Эви будет в своей палате, а сейчас уже пятнадцать тридцать. Зои кладет руку на мою ногу, скорее всего, пытаясь успокоить эту безумную чечетку.

– Дилан. Она скоро будет здесь. Тебе нужно расслабиться.

– Не говори мне, что я должен расслабиться, Зои, – огрызаюсь я. – Она находится без сознания пять гребаных дней. – Вскакиваю со стула и начинаю туда-сюда ходить по коридору, гневно стуча ногами по полу. – Я пять дней не обнимал ее. Пять дней не смотрел в ее прекрасные голубые глаза, – перехожу на крик. — Пять чертовых дней не видел ее улыбку! – падаю обратно на стул и хрипло шепчу: – И я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова сделать это, – наконец я поворачиваюсь к ней лицом и, умоляя, произношу: – Так что, пожалуйста, не проси меня расслабиться.

Зои начинает плакать, а я чувствую себя самым большим мудаком в мире.

– Я тоже не могу этого делать, Дилан. Я могу притворяться, что держу себя в руках, но напугана не меньше твоего.

Я с такой силой дергаю себя за волосы, что едва не вырываю их с корнем.

– Прости, Зои. Я слишком грубо себя повел. Я… я просто схожу с ума. – Кладу руку на ее спину, и девушка прижимается к моему плечу, по ее щекам струятся слезы. – Ш-ш-ш… Мы справимся. Все будет хорошо.

Но мои слова звучат как-то неубедительно. Потому что я не уверен, что сам им верю.

Не знаю, как долго мы здесь сидим. Секунды превращаются в минуты, я неотрывно слежу за дверью. Я жду.

И вот, когда едва не слетаю с катушек, я наконец-то вижу двух медсестер, которые завозят Эви на каталке в ее палату. Чертовски вовремя. Делаю прерывистый выдох, затем подталкиваю Зои, мирно спящую на моем плече после того, как я на нее наорал.

– Зои. Она здесь. Идем.

Девушка трет пальцами веки, вытирая пятна от туши. Я обнимаю ее за плечи, и она, спотыкаясь, идет рядом со мной.

Я впервые улыбаюсь с тех пор, как началось это испытание. Без пластиковых трубок, прикрепленных ко всему телу, Эви выглядит намного лучше – больше похожей на прежнюю себя. Может быть, это всего лишь иллюзия, но я цепляюсь за нее.

Не теряя ни минуты, я сажусь на кровать, прижимаясь как можно ближе к ней. Протягиваю руку и нежно глажу ее пальцем по щеке, стараясь не касаться синяка. Я наклоняюсь вперед, мягко целуя ее в подбородок.

– Я люблю тебя, Эви. Продолжай бороться, хорошо? Я буду ждать здесь. Буду ждать вечно, если придется.

Усталость неизбежно накрывает меня. При моем эмоциональном состоянии решимость, благодаря которой я все это время пытался не заснуть, угасает. Ощущаю на себе всю тяжесть прошедшей недели, а затем мои веки опускаются, и я проваливаюсь в сон.

– Дилан.

Находясь в полной прострации, я несколько раз моргаю и вижу перед собой огромную башку Джордана.

– Проснись, – говорит он, размахивая передо мной пакетом.

Сонно потираю глаза. Нос заполняет запах картофеля фри.

– Тебе нужно поесть, Дилан. Ты изводишь себя. Я уже молчу о том, что небритость тебя не красит. Выглядишь дерьмово.

– Спасибо.

Я выхватываю пакет из его рук и начинаю в нем копаться, вытаскивая картофель фри. Мой рот наполняется слюной, отчего живот издает недовольное урчание, но я не в том состоянии, чтобы обращать на это внимание.

– Там еще есть гамбургер. И кое-что для Зои.

Мы оба смотрим на нее. Она крепко спит в кресле, стоящем в дальнем углу комнаты. Голова девушки откинута назад, и Зои слегка похрапывает.

– Ну просто прелесть. – Джордан возвращает ко мне внимание, и я замечаю, как в его глубоко посаженных глазах мелькает неуверенность. – Слушай, хочу немного поговорить с тобой. Давай сядем за стол. Заодно ты сможешь поесть.

Я нехотя покидаю Эви, целуя ее в щеку.

– Пытаешься меня откормить?

– Ну, – с упреком произносит он, выдвигая стул и присаживаясь, – ты теряешь мышечную массу, а в ней заключается вся твоя привлекательность. Что ж, – Джордан кивает подбородком в сторону Эви, – она выглядит лучше. Есть изменения?

Окунув картофель фри в кетчуп, я покручиваю им.

– Нет.

Брат с трудом приподнимает уголки губ в улыбке:

– Я молюсь за нее. А ты меня знаешь – я никогда не молюсь.

Эта фраза вызывает у меня смех. Джордан и я далеко не религиозные люди. Мы выросли, не посетив ни одной службы, но каким-то образом верим в Бога. Если учитывать все случившееся в нашей жизни, это весьма неожиданно. Как-то раз мама притащила нас в церковь на службу, но мы все время громко скулили. Само собой разумеется, ее это взбесило, и большую часть своего раздражения она выплеснула на меня. За то, что я плохо влияю на ее любимого сына. Следует отметить: на службу она нас больше никогда не брала.

– Итак, о чем ты хотел поговорить? – Я потягиваю через трубочку газировку, и холодная сладость сразу меня бодрит.

– В общем, – Джордан барабанит пальцами по столу, – я много думал о том, что ты сказал. Ну, знаешь, – он смотрит на меня, – о продаже закусочной.

Брат сидит на стуле, выпрямив спину и сомкнув руки в замок.

– Прости, я так защищался, когда ты поднял эту тему. Думаю, я просто не был готов услышать это и не смог противостоять этому. Но когда ты и Эви чуть не погибли, я задумался и по-настоящему посмотрел на вещи. Знаю, ты хочешь намного большего, и ты заслуживаешь этого, Дилан. Ты был прав, когда сказал, что я тоже хочу большего. Если честно, – он проводит рукой по пятну на столе, – я понятия не имею, почему так крепко держался за закусочную. Как бы там ни было, когда отец Брейдена предложил мне выкупить ее, я отказался, но теперь думаю, что так будет лучше. Пора сделать это.

Я бросаю на салфетку картошку, которую собирался съесть, и облизываю пальцы, перепачканные маслом.

– Ты серьезно?

– Ага. Более чем. – Его слова звучат непоколебимо, как будто он легко принял это решение. – Думаю, после всего случившегося, – Джордан пожимает плечами, – я не хочу больше тратить время впустую. Я желаю, чтобы ты следовал за своей мечтой, Дилан.

Ирония жизни никогда не перестанет меня удивлять. Я хочу смеяться, кричать и плакать одновременно. Мне приходится напомнить самому себе, что это именно то, чего я хотел. Но в данный момент меня это не радует. Потому что важнейшая часть моей мечты сейчас лежит на больничной койке.

– Замечательно, – я пытаюсь произнести это с энтузиазмом, но с треском проваливаюсь.

– Послушай, я знаю, что сейчас, наверное, не слишком подходящее время, чтобы думать об этом. Но мне кажется, это поможет снять лишний груз с твоих плеч, понимаешь? – улыбается Джордан, проводя рукой по коротко остриженным волосам. – Отец Брейдена хочет побыстрее разобраться с этим.

– Ничего себе. – Я откусываю гамбургер, и по моему подбородку стекает жир. – Даже не знаю, что сказать.

Я облизываю губы, затем вытираю рот салфеткой.

– Нечего тут говорить. Мистер Джеймс действительно заинтересован. У него уже есть ресторан, и он намерен расширить бизнес. Кроме того, не знаю как тебе, но мне нравится мысль, что он будет развиваться рядом, если из этого что-то выйдет, – признается брат, запихивая пару брусочков картофеля в рот.

– Да, согласен. – Толкаю в его сторону пакет с едой. – Доедай. Я не настолько уж и голоден.

– Дилан, тебе нужно набраться сил на случай, если Эви проснется. Они тебе понадобятся.

Я оглядываюсь через плечо, издавая длинный, тяжелый вздох:

– Да, если она проснется.

* * *

Наступает ночь, и наконец-то мы с Эви остаемся одни. Сегодня у нее было много посетителей. Приходили друзья из салона, и теперь ее палату наполняет аромат цветов. Принесенная мной сирень стоит рядом с ее кроватью. Хочу, чтобы она увидела букет сразу, как только откроет глаза.

Открой глаза, Эви.

Я прижимаюсь к ней, слегка опираясь головой на ее плечо, и обнимаю за талию. Недавно я получил нагоняй от одной из медсестер за то, что так прижимаюсь к ней, но, похоже, мне удалось заставить ее пойти мне навстречу. В любом случае им бы пришлось с пинками и криками оттаскивать меня от нее, потому что я был совершенно неподвижен.

– Я никогда не забуду первый раз, когда увидел тебя, Эви, – шепчу я, касаясь своим дыханием впадинки на ее шее. – Ты смотрела в небо. Твои хвостики развевались на ветру, пока ты кружилась. Кажется, я даже слышал через улицу, как ты хихикаешь, – улыбаюсь я. – Уже тогда я понял, что ты особенная. – Моргаю, избавляясь от навернувшихся на глаза слез. – Не думаю, что прожил бы хоть одни сутки, не видя твоей улыбки, не слыша твоего голоса, твоего смеха. – Это те самые звуки, которые сейчас я жажду услышать больше, чем хочу сделать свой следующий вдох. Потому что я бы с удовольствием перестал дышать, если бы она открыла глаза. – Ты нужна мне, Эви. Пожалуйста, вернись ко мне, – умоляю я, и мои слезы стекают на ее подбородок. – Я не хочу делать это без тебя. Разве ты не видишь? Всегда была только ты. Ни о каком другом выборе и речи быть не могло.

Возможно, потому что я любил ее всю свою жизнь... А может, даже дольше.

Глава 32

Дилан

Он признался, находясь в неведении

Время бежит неумолимо быстро, хотя теперь единственное мое желание – замедлить его. Прошло еще два дня, а изменений по-прежнему нет. Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, но внутри разваливаюсь на части. Разрушение уже пустило корни в моей душе и затмевает ту надежду, которую я пытался не терять.

Врачи не говорят ничего нового. Я устаю слушать их дерьмовые речи в духе: «Чем дольше это продолжается...». Если у вас нет для меня хороших новостей, то закройте свои гребаные рты.

– Привет. – Джордан заходит в палату в самый разгар моего заговора против врачей. – Как дела?

– А ты как думаешь? – нападаю я в ответ, охваченный цепкими лапами не желающих отступать гнева и разочарования.

Брат подходит ко мне, но предпочитает оставаться на безопасном расстоянии, чтобы предотвратить мою потенциальную атаку.

– Я подумал, что могу посидеть с Эви какое-то время, а ты мог бы пойти домой, принять душ и что-нибудь поесть. Бабушка готовит лазанью.

– Нет.

– Дилан, ты несколько дней не принимал душ. Нужно заботиться о себе. Мы все очень за тебя переживаем. – Он наклоняет голову, кивая в сторону двери. – Иди.

– Я не оставлю ее. Не могу. – Я смотрю на лицо Эви. Оно такое спокойное. – Что, если она проснется в мое отсутствие? Я должен быть здесь.

Джорди поднимает ладони вверх, сдаваясь. Он прекрасно знает, что спорить со мной сейчас бесполезно.

– Хорошо-хорошо. – Он отводит от меня взгляд, оглядывая комнату. – Где Зои?

– У нее сильно разболелась голова, и я отправил ее домой. Она знает, что я позвоню, если будут какие-то изменения. Ты мог бы пригласить ее на ужин. Думаю, ей это поможет.

– Да, конечно. О, – брат указывает пальцем на стул, – я принес тебе чистую одежду на случай, если ты будешь сопротивляться. Естественно, так и вышло. – Джорди опускает голову, прижимая подбородок к груди, и смотрит в пол. – Что ж, позже свяжемся.

Не говоря больше ни слова, он идет к двери.

Я знаю, что ему сейчас трудно. Он всегда был тем, кто решал мои проблемы, а теперь... Ну, он ничего не может сделать. Я бы хотел, чтобы было иначе.

– Эй, Джорди, – кричу я.

Он останавливается и смотрит на меня:

– Да?

– Спасибо, бро, – тихо говорю я, и он слабо улыбается, а затем покидает палату. – Снова остались только ты и я, Эви, – шепчу я, проводя пальцами по ее щеке и пристраиваясь рядом.

Я почесываю подбородок, отчего кожа под недельной щетиной начинает зудеть. Взяв Эви за руку, прижимаю ее к своей груди и смотрю в потолок.

– Хочу еще кое в чем признаться, – произношу я с ностальгической улыбкой. – Помнишь, как Кирстен Гребер издевалась над тобой в школе и грозилась побить тебя, когда ты шла по дороге между нашими домами? Ты сказала мне, что хочешь быть смелой и что собираешься постоять за себя. Даже на пару недель запретила мне гулять с тобой. Так вот, – усмехаюсь своим воспоминаниям, – каждый день я издали следил за тобой, прячась за кустами, словно шпион. Я знал, ты разозлишься, но хотел убедиться, что ты в безопасности.

Я широко зеваю. Сейчас только пять тридцать, но ощущение, будто уже полночь. Я больше не в состоянии держать глаза открытыми и понимаю, что закрываю их, находясь на грани сна.

Когда открываю глаза, то вижу, как Кэрол, единственная из медсестер, с которой я общаюсь на «ты», находится в комнате, проверяя жизненные показатели Эви, и меняет ей капельницу.

– Мистер Рид, – тихо говорит она, – почему вы не отдыхаете в раскладном кресле? Вы себя в могилу сведете.

– Ты что, разговаривала с моим братом? – подтруниваю я, и Кэрол прищуривается.

– Что?

– Не бери в голову. Спасибо, мне и здесь неплохо.

– Ладно, – соглашается она, пересекая комнату, и пишет что-то в медицинской карте Эви.

Я проверяю свой телефон, прокручивая множество пропущенных смс от Брейдена и Норы, а также несколько голосовых сообщений. Проигнорировав автоответчик, отправляю в ответ смс, в которых сообщаю, что со мной все в порядке. Разумеется, это вранье. Они были здесь сегодня утром, и с тех пор мало что изменилось.

Мое внимание привлекает легкое постукивание по окну, и я инстинктивно поворачиваю голову, наблюдая за тем, как с неба падает легкая изморось. Как загипнотизированный смотрю на дождь, крепко держась за Эви. Теснее прижимаюсь к ней, боясь потерять ее.

Дождь усиливается. Вскоре крупные капли уже барабанят по стеклу. Все, что я вижу перед собой, это Эви с распростертыми в небо руками, кружащаяся, танцующая, живая. По щекам текут слезы, которые падают на ее кожу в безмолвной поддержке.

– Эви, смотри, – горестно шепчу я, – дождь идет. Открой глаза, малышка. Пожалуйста... открой глаза. – Я нежно обнимаю ее, когда мой голос затихает. – Небо ждет… И я тоже.

* * *

Обычно я не помню свои сны. Иногда я думаю, что мне вообще ничего не снится. Но не в этот раз. Сегодня вечером я просыпаюсь, полностью дезориентированный. Тяжело дышу и изо всех сил пытаюсь вернуться в сон к босоногой девушке в белом платье, чьи рыжие волосы растрепаны летним ветром. Смеясь, она протянула мне руку, побуждая меня подойти к ней. Я почти дотянулся до нее. Я был в нескольких дюймах от того, чтобы переплести наши пальцы. И теперь мое сердце так сильно бьется в груди, что рубашка промокла от пота, а я лишь хочу вернуться обратно в свой сон.

Соскользнув с кровати, направляюсь в ванную, стараясь вести себя как можно тише. Это само по себе смешно, потому что Эви меня не слышит. Нащупав пальцами выключатель, я нажимаю на него, щурясь от слишком яркого света люминесцентной лампы. Она чем-то напоминает мне свет в темном подвале или в комнате для допросов. Слегка качая головой, я вспоминаю о Брейдене и о том, как притворялся пойманным шпионом.

Взгляд на отражение в зеркале возвращает меня в реальность. Джорди прав: выгляжу я дерьмово. Конечно, он не произнес этого, но мог бы.

Вцепившись в края раковины и сжав кулаки, я всматриваюсь получше. Глаза – узкие карие щелочки, щеки и подбородок покрыты щетиной, волосы в полнейшем беспорядке. Печально то, что мне на это наплевать. Глубоко вздохнув, ополаскиваю лицо теплой водой, затем вытираю его насухо и выключаю свет.

Теперь я взбодрился. Руки беспокойны так же, как и разум. Хотел бы я иметь при себе бумагу. Внезапно у меня появляется желание что-нибудь написать. Вместо этого я подхожу к окну, сажусь на подоконник и всматриваюсь в темноту, пытаясь найти в ней утешение. И вот тогда слышу это.

Всхлип.

Такой тихий, что я почти уверен: он мне померещился. Все тело замирает. Наклонив голову, я прислушиваюсь. И снова слышу его. Внимая подсказкам внутреннего голоса, сердце трепещет в груди, пока я рьяно пытаюсь добраться до кровати, опрокидывая по пути кресло.

– Эви? – вырывается у меня на выдохе, и я, затаив дыхание, склоняюсь над ней.

– Диллс?

Самый нежный звук эхом отдается в моих ушах и подобно солнечным лучам, проникающим в мою грудь, возвращает меня к жизни.

– О Боже. – Я прикрываю рукой рот, все мое тело дрожит, а по щекам текут слезы.

Эви медленно моргает, пробуждаясь ото сна. Когда ее глаза полностью открываются, я издаю смесь вопля, смеха и крика одновременно, а затем опускаю голову на ее грудь.

– Привет, – произносит она скрипучим голосом.

– Привет. – Подняв подбородок, я смотрю в ее глаза и чувствую, как оживает мое сердце. – Теперь все в порядке. С тобой все будет хорошо.

Не знаю, кого я пытаюсь успокоить больше – ее или себя.

– Что случилось...

–Ш-ш-ш… Молчи.

Я нажимаю кнопку вызова медсестры. Не проходит и минуты, как она появляется в палате. Я неохотно отступаю, когда Кэрол зовет врача, чтобы осмотреть ее.

– С возвращением, мисс Кармайкл, – улыбается она и смотрит на меня. – Оставьте нас на пару минут, мистер Рид. А после можете вернуться.

Меньше всего я хочу покидать эту комнату. Я боюсь, что Эви снова уснет. Будто чувствуя мое беспокойство, Кэрол добавляет:

– Она будет здесь и дождется вас.

Я киваю, затем целую Эви в щеку.

– Я скоро вернусь. Никуда не уходи, – шепчу ей и чувствую ее улыбку возле своего подбородка. Это просто потрясающее ощущение.

Оказавшись в коридоре, я достаю мобильный и начинаю обзванивать всех, начиная с Зои, сообщая им, что Эви пришла в себя. Мои пальцы все еще дрожат, когда касаются экрана набора номера. Чтобы унять дрожь, мне приходится останавливаться, делать глубокий вдох и убеждать себя в том, что с Эви все будет хорошо.

Спустя несколько минут мучительного ожидания врач и медсестра выходят из палаты и тихо разговаривают возле двери.

– Как она? – спрашиваю я, и какой-то незнакомый врач обращается ко мне.

– Мистер Рид, я доктор Наден. Если учитывать, что Эви столько времени провела в коме, с ней, кажется, все хорошо. У нее довольно неплохая реакция. Эви знает, кто она и где находится. Большинство деталей аварии расплывчаты, но этого и следовало ожидать. У нее побаливают руки и ноги, но это тоже неудивительно. Утром мы проведем еще несколько тестов.

– Спасибо.

Я выдыхаю, и внутри разливается волна облегчения. Часть меня хочет опуститься на колени и благодарить Бога. Для меня это не что иное, как чудо.

Я прохожу мимо них и возвращаюсь в палату. Над кроватью Эви горит тусклый свет. Ее губы изгибаются в улыбке, когда она видит меня. Мое сердце снова начинает биться. Это как увидеть солнце впервые за несколько дней. Я присаживаюсь рядом с ее постелью.

– Еще раз привет.

– Привет. – Она протягивает руку и проводит тыльной стороной ладони по грубой щетине на моей челюсти. Я закрываю глаза, наслаждаясь прикосновением, по которому так скучал. – Выглядишь уставшим.

– А ты выглядишь прекрасно. – Я сжимаю ее руку и вздыхаю. – Я люблю тебя, Эви.

По ее щеке катится слеза. Девушка улыбается и шепчет:

– Я знаю.

Ее веки опускаются, голова наклоняется в сторону, когда она снова засыпает.

В моей груди зарождается страх. Я боюсь, что она снова впадет в кому. Но я выдыхаю его и ложусь рядом с Эви.

На протяжении нескольких минут смотрю в потолок. Улавливаю каждый ее вдох, каждый звук. Эви просыпается от мягкого света, струящегося в окно, и со стоном зовет меня.

– Дилан?

– Я здесь. – Касаюсь губами ее виска, и она шипит. – Тебе больно? Вызвать медсестру?

Эви сонно бормочет:

– Нет. Просто хотела убедиться, что ты рядом.

– Я не сдвинусь с этого места. Так что просто закрой глаза и отдохни, малышка.

– Хорошо, – бормочет девушка, снова погружаясь в сон.

Не знаю, слышит ли она меня, но мне необходимо очистить разум от мыслей, и мои слова свободно льются:

– Эви, каждый день я все больше умирал изнутри. Я был в ужасе оттого, что никогда не смогу смотреть в твои глаза. Воспоминания – вот то, что удерживало меня на плаву. Я как будто погружался в темную бездну.

– О, Дилан, – стонет она хриплым от сна голосом.

Эви тут же прижимается к моей груди, и я обнимаю ее за талию, стараясь не задеть трубку капельницы. Я смотрю на нее сверху вниз, наблюдая за тем, как ее ресницы тяжело опускаются на щеки.

– Я на самом деле люблю тебя, – бормочет Эви, и моя душа ликует.

– Я тоже, малышка. Я тоже. – Бесцельно вожу пальцами вверх-вниз по ее руке, и она испускает очередной вздох, а затем засыпает. – С тобой все в порядке, – шепчу я в ее волосы. – Теперь все будет хорошо.

Я не засыпаю. Не могу. Я не сплю, слушая тихие, умиротворенные вдохи Эви и едва уловимые звуки, которые она издает во сне. Ее сердце бьется в унисон с моим. Именно так звучит жизнь. И нет ничего лучше этого.