Текст книги "Любовь из капель дождя (ЛП)"

Автор книги: Мишель Бет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 33

Эви

Она была такой забавной девчонкой

До того, как полностью открыть глаза, я понимаю, где нахожусь. Моргаю. Под моей щекой поднимается и опускается теплая грудь. Улыбаюсь, несмотря на то что голова словно налита свинцом, а разум затуманен. Такое ощущение, будто я спала несколько дней подряд.

– Привет. Как самочувствие? Весь вчерашний день ты то просыпалась, то засыпала. – Дилан перебирает мои волосы, отчего мне становится легче дышать.

– В основном чувствую усталость. Мышцы онемели и болят, но врач сказал, что этого следовало ожидать. – Я поднимаю подбородок от груди Дилана и смотрю на него широко раскрытыми глазами.

– Эви, я так боялся, что потеряю тебя, – его голос надламывается от переполняющих эмоций, – что никогда не увижу твою улыбку, не услышу твой смех. Когда я заметил ту машину, то перед глазами промелькнул каждый миг, проведенный вместе с тобой. На долю секунды я решил, что моя жизнь кончена.

– Дилан...

– Нет, – он прижимает палец к моим губам, прерывая меня, – дай мне выговориться. – Прочистив горло, он сосредоточенно смотрит на меня своим пылающим взглядом. – Мне следовало сказать тебе об этом раньше. Но я не упущу еще один шанс, теперь молчать не стану. Я... – он глубоко вздыхает и делает медленный выдох. – Я любил тебя всю свою жизнь, Эви. Еще до того, как узнал, что это за чувство. Всегда была только ты. И всегда будешь. – Дилан плавно приближается, позволяя своим губам коснуться моих, затем проводит носом по моей щеке до уха. – Боже, я так люблю тебя.

Его слова чуть громче шепота, но они будоражат мое сердце и посылают мурашки по шее.

– Думаю, я всегда знала это, но не хотела замечать. Просто избегала полноты чувств. – Замолкаю, пытаясь отдышаться. – Но рядом с тобой я хочу чувствовать.

Его губы, целуя, нежно скользят по мочке моего уха. Мы лежим в тишине, ощущая чудесное спокойствие. Но в моей голове полно мыслей, поэтому вскоре я нарушаю тишину:

– Я пыталась вспомнить детали случившегося, но все размыто.

– Что ты помнишь? – Дилан убирает пару прядей волос с моих глаз, проводя пальцем по щеке. Хочу, чтобы он не переставал касаться меня.

На моих губах появляется озорная ухмылка.

– Презервативы. Много-много презервативов.

– Это ты помнишь, – смеется он, но затихает, замечая, что я перестаю улыбаться.

– Выражение твоего лица. – Качаю головой, прогоняя слишком болезненные воспоминания. – Ты был напуган.

– Я боялся, – снова признается он шепотом, – потерять тебя.

Я ласково глажу его по щеке, глядя в уставшие карие глаза.

– Ты спас мне жизнь, Дилан.

– Все по-честному, – бормочет он, прикасаясь лбом к моему. – Ведь сначала ты спасла мою.

Я с дрожью выдыхаю и чувствую дыхание, теплое дуновение которого вызывает у меня приступ тошноты. Оно более чем отвратительно.

– О Боже. – Закрыв рот, я не даю тошнотворному запаху вырваться наружу. – Прости.

– Прости? – Дилан с улыбкой смотрит на меня. – Думаешь, мне не плевать на твое дыхание? Позволь я покажу тебе, насколько меня это не заботит.

Наклонив голову, он приближает губы к моим, а затем скользит языком по моему рту. Неуверенность исчезает, и я чувствую себя лучше до такой степени, что начинаю стонать. И отнюдь не тихо. Дилан быстро покручивает языком, прежде чем, улыбаясь, отстраняется. Я не должна была возбуждаться, лежа на больничной койке, но возбудилась. И судя по стояку, который упирается в мой живот, Дилан тоже.

– М-м-м, полагаю, ты находишь мою больничную одежду сексуальной?

Он ухмыляется, толкаясь в меня своей эрекцией, чтобы я поняла уровень его возбуждения в данный момент.

– Как ты догадалась, Хоппер?

– Не вздумай меня заводить. Я сейчас не в том состоянии. На самом деле, – прикусываю губу, – мне нужно в туалет. Поможешь встать?

– Ну, э-э… – он делает паузу, – ты можешь сделать это здесь. У тебя все еще стоит катетер.

О Боже. Я морщу нос, и уверена, что мои щеки сильно краснеют.

– Фу-у… Умеешь ты поднять настроение.

Дилан усмехается и проводит большим пальцем по моей щеке.

– Боже, как я скучал по тебе. – Взяв меня за руку, он переплетает наши пальцы. – Что ж, у меня есть новости.

Я опускаюсь на его плечо, и он наклоняет голову к моей.

– Какие?

– Джорди решил, что созрел для продажи закусочной, и папа Брейдена собирается ее купить.

– Что? Вау, вот это... сюрприз. Ты рад?

Дилан медлит, что кажется мне странным, если учитывать, как давно он хотел этого.

– Ага. Да, но это звучит так нереально. Я пока не знаю деталей. Джорди упомянул об этом, когда был здесь, и, честно говоря, это было последнее, о чем я мог думать. – Он выписывает пальцем круги на моей ладони, отчего мою кожу покалывает. – Как бы там ни было, когда ты упрямо отказывалась просыпаться, я много думал о том, что бы хотел сделать вместе с тобой. Это не считая поездки в Нью-Йорк, если я поступлю в универ.

– Когда ты поступишь.

– Хорошо, мисс Настырная, когда, – посмеивается Дилан, и этот звук вибрирует под моей щекой. – В общем, помнишь, как ты говорила после школы о том, что хотела бы поехать за границу – в Париж и в Англию? Я подумал, что мы могли бы поехать... вместе. И… – он едва сдерживает смех, – я хочу полететь с тобой на Гавайи. Хочу, чтобы мы окрестили черный песок на пляже Пололу-Вэлли.

Я пытаюсь подавить огонь желания, горящий внутри. Неважно, что я так долго была обездвижена. Сейчас, оказавшись рядом с Диланом, я не имею возможности быть с ним.

– Ты можешь не говорить о сексе, пока я лежу в больнице с катетером? Ты вроде как мучаешь меня.

Пальцем Дилан скользит по моему подбородку, приподнимая его, чтобы я могла встретиться с его извиняющимся взглядом.

– Мне жаль.

– Да, – ухмыляюсь я, – чувствую, как тебе жаль.

Он целует меня в кончик носа.

– Тебе нужно немного поспать. Наверняка ты не помнишь, но медсестра каждые несколько часов проверяет твои…

Дверь открывается, и в палату входит медсестра, будто она знала, что мы говорим о ней.

– Легка на помине, – дразнит Дилан, и она улыбается, когда подходит к моей кровати с пакетом жидкости для капельницы. Медсестра снимает почти пустой пакет и меняет его на новый.

– Доброе утро. Могу сказать, что сегодня вы выглядите очень хорошо, мисс Кармайкл. Я проверю ваши показатели, а чуть позже отведу вас на сдачу кое-каких анализов.

Мы молчим, пока медсестра измеряет мне температуру, давление и пульс, при этом делая пометки в моей карте. Она кладет ее обратно в пластиковый держатель, затем смотрит на нас.

– Также врач хотел бы поднять вас сегодня с постели. Может быть, прогуляетесь по коридору.

– Хорошо, – соглашаюсь я, не желая вставать. Мой живот урчит, пытаясь обратить на себя внимание и напомнить мне о том, что его лишают нормальной еды. – Кстати, когда можно будет поесть? Я слегка проголодалась.

Дилан смеется, лежа рядом со мной, и я толкаю его локтем.

– Давайте начнем с малого, – говорит мне медсестра, и в животе снова урчит в знак протеста. Это не радует. – Сразу после того, как вы сдадите анализы, я принесу вам немного сока со льдом и супа, а затем мы сможем перейти к более твердой пище. – Она дергает ручку на огромной двери, но замирает, поворачиваясь ко мне. – Между прочим, там полный цирк из желающих увидеть вас. И это не преувеличение.

Медсестра смеется, а мы с Диланом смотрим друг на друга, ни секунды не сомневаясь в правдивости ее слов.

– Это моя семья, – говорю я, не сдерживая широкой улыбки. – Можете пригласить их?

– Конечно.

– Ты готова? – спрашивает Дилан. Его дыхание щекочет мое ухо, отчего я хихикаю.

– Готова как никогда.

Он прикусывает мочку моего уха, и я визжу именно в тот момент, когда распахивается дверь. Сначала я вижу фиолетовые воздушные шары, парящие в воздухе, а затем и соответствующего цвета волосы. Нора ведет за собой толпу, фиолетовый хвостик подпрыгивает на ее плече. Она передает воздушные шары Брейдену, стоящему позади нее, и подбегает ко мне. Наклонившись над кроватью, подруга замирает, настороженно смотря на меня зелеными глазами.

– Можно обнять тебя?

Ее нерешительность дает понять, насколько я, должно быть, выгляжу слабой. Дилан спрыгивает с кровати, чтобы не попасть под горячую руку.

– Конечно, можно. Иди сюда.

Я раскрываю объятия, и она падает в них, сжимая меня как в последний раз. Она слегка фыркает, но успокаивается. Уверена: сейчас Нора контролирует свои эмоции.

Через несколько мгновений она отпускает меня и плюхается на кровать.

– Знаешь, ты словно отрада для моих глаз. И ты хоть, блядь, понимаешь, что до усрачки меня напугала? – Нора пытается посмотреть на меня серьезным взглядом, но это возымело обратный эффект. – У меня передозировка драже «Тик Так». – Я фыркаю, что вызывает у нее смех. – Я не шучу.

Дергаю подругу за хвостик:

– Что, перешла на фиолетовый?

Она тянется к волосам, затягивая резинку потуже.

– Перекрасилась ради тебя. Подумала, что после твоего пробуждения вернусь к розовому. Но этот цвет со мной породнился. Мне нравится.

– Мне тоже нравится, – усмехаюсь я. – Тебе идет этот цвет. Эй, как твоя мама?

На ее губах появляется легкая улыбка.

– Она в порядке. Слава богу, опухоль оказалась доброкачественной. И теперь у меня целых две вещи, за которые я должна быть благодарна.

– Ладно-ладно, – вмешивается Брейден, – перестань жадничать и уйди с дороги, сумасшедшая. – Он отталкивает Нору, и она свирепо смотрит ему в спину, отчего я в очередной раз смеюсь. – С возвращением, Рыжая. Ничто не сравнится со старыми добрыми временами. – Он целует меня в щеку и смотрит на Дилана, издали наблюдающего за нами. – И, пацан, я всегда рад видеть тебя. Тот парень, что стоит вон там, – Брейден указывает большим пальцем через свое плечо, – едва не потерял рассудок.

Дилан пожимает плечами:

– Я был не так уж и плох. – Он приподнимает губы в неловкой улыбке. – По крайней мере, я так считаю.

Все поворачивают головы к нему, в комнате воцаряется полная тишина, пока Брейден не нарушает ее:

– Да ты был чертовски плох. В любом случае, – он смотрит на меня, – рад, что ты вернулась.

Брейден трижды стучит пальцем по кончику моего носа, затем пересекает комнату и направляется к Дилану.

В комнату входит Зои. Под ее глазами залегли темные круги. Одежда висит на похудевшем теле, по плечам раскидано гнездо из спутанных волос. Даже не представляю, через что она прошла из-за меня. Я – все, что у нее осталось, и чувствую за это вину. По коже ползут хорошо знакомые мне мурашки.

Зои осторожно садится рядом со мной, аккуратно берет мою руку в свои ладони и смотрит на наши соединенные пальцы. А затем переводит взгляд на меня. Ее глаза слезятся, голос сломленный и усталый:

– Больше так со мной не поступай, – ругается она, улыбаясь сквозь слезы, скатывающиеся по щекам. – Я думала, что не… – Зои обрывает себя на полуслове, меняя тему разговора. – Я так рада снова тебя видеть, младшая сестренка. – Она бросается на меня без предупреждения, обвив руками мою шею, но тут же быстро отстраняется. – Я сделала тебе больно? Повредила капельницу? – в панике спрашивает сестра, глядя на трубку на моей руке.

– Все в порядке. Со мной все хорошо, – уверяю я ее, успокаивающе накрывая ладонью ее руку. Надеюсь, это поможет. – Но я беспокоюсь о тебе. Выглядишь так, будто совсем не спала. – Осматриваю взглядом ее тело. – Или не ела, если уж на то пошло.

– Я определенно не спала, но благодаря бабуле Молли сейчас неплохо питаюсь. По-моему, она пытается меня откормить.

– Кто-то говорит обо мне? Кажется, у меня горят уши.

Я замечаю розовую сумочку, висящую на руке, затем вижу счастливое лицо бабушки Молли и кривую ухмылочку Джорди. Одной рукой она приобнимает его за талию, а другой держит что-то завернутое в фольгу. В воздухе повисает аромат корицы и яблок, и я облизываю губы в надежде, что под фольгой окажется яблочный пирог.

– Ну, дорогая, даже на больничной койке ты выглядишь прекраснее, чем когда-либо. Я рада, что ты вернулась. – Она подходит к краю кровати и ставит еду на маленький столик. Поцеловав меня сначала в левую, затем в правую щеку, она добавляет: – Я каждый день думала о тебе, дорогая. Я просто знала, что ты вернешься к нам. О, а здесь, – бабушка Молли показывает на завернутое угощение, – яблочный пирог. – И, повысив голос, она подмигивает Дилану: – Только для тебя.

– Можно я вклинюсь, ба? – произносит Джорди за ее спиной, и она охотно отходит в сторону. – С возвращением, Эви. – Он быстро обнимает меня, затем шепчет на ухо: – Дилан без тебя с ума сходил.

Я поднимаю глаза и вижу, что Дилан смотрит на нас. Он подносит ладонь к губам и посылает мне воздушный поцелуй, от которого мое сердце выпрыгивает из груди.

Зои подходит к Дилану и игриво хлопает его ладонью по груди.

– Я в долгу перед тобой, Лузер, – говорит она, – за то, что спас жизнь моей сестры. Просто, чтобы ты знал. Однако при мысли о том, что я тебе задолжала, у меня бегут мурашки по коже.

Она улыбается на последних словах, и Дилан усмехается в ответ. Легкость в ее голосе снимает напряжение, сковавшее мое тело. Для меня важно, чтобы Зои была в порядке. Точно так же, как и ей необходимо то же самое для меня.

Я с трудом поднимаю руку, касаясь головы, не желая думать о том, что от всех пережитых эмоций она начала немного побаливать. Мои веки тяжелеют. Все, чего я хочу, – закрыть глаза и немного отдохнуть. И только я собираюсь откинуть голову назад, как теплые пальцы тут же касаются оголенной кожи моей шеи и аккуратно разминают ее.

– Ты в порядке? – Беспокойство в голосе Дилана в сочетании с массажем частично снимают растущее напряжение.

Я наклоняю голову, позволяя теплу его рук разогреть мою кожу. Клянусь, у него волшебные пальцы.

– Да. Просто устала.

– Ладно, вам всем, – хлопает в ладоши Дилан, – пора уходить. Эви нужно поспать.

– Окей, дурачок, – парирует Зои, и мои губы сами по себе расплываются в улыбке. Я рада, что они снова начали оскорблять друг друга. Значит, все в порядке. Как Дилан и говорил.

После бесчисленного количества объятий, все, кроме Дилана и Зои, покидают палату. Зои хватает стул, со скрежетом двигая его по полу.

– Ну и когда они выпустят тебя из этого заточения? – спрашивает она, переводя взгляд с меня на пирог.

– Даже не думай о нем. – Достаточно сильно шлепаю ее по руке. – Я не ела больше недели.

– Даже я не стану с ней связываться, – дразнит Дилан. – Ты же знаешь, как она себя чувствует, когда голодна.

– Я не знаю – вот ответ на твой вопрос. Надеюсь, что скоро. Этот больничный прикид начинает ко мне прилипать. – Я оттягиваю тонкую, царапающую кожу ткань. – И материал довольно-таки грубый. Уверена, что слышала, как медсестра говорила что-то про принятие ванны, и самое обидное, что я до сих пор с нетерпением этого жду. Только надеюсь, что помогать мне будет не кто-то по имени Хельга.

Зои изгибает губы в улыбке, а Дилан испускает смешок, однако его взгляд быстро становится хмурым.

– Лучше пусть это будет кто-то по имени Хельга, чем какой-нибудь санитар с шаловливыми руками.

– И на этой соблазнительной ноте я вынуждена вернуться на работу. – Зои выпячивает губы и со свистом выдыхает. – Мне дали пару выходных, когда произошла авария, так что теперь я должна, так сказать, платить по счетам. Но сегодня вечером я вернусь.

Сестра открывает рот, будто собирается сказать что-то еще, но затем смотрит на Дилана. Он понимает намек и выходит за дверь. Как только он оказывается за пределами слышимости, Зои встает со стула и садится рядом со мной на кровать. Схватив меня за руку, она кладет ее на свои колени.

– У меня было много времени для раздумий, пока ты спала, и я просто хочу убедиться, что ты знаешь, как много значишь для меня. Ты и я, Эв, – выдыхает она, – мы всегда заботились друг о друге. Мы вместе, несмотря ни на что. – По ее щеке скатывается одинокая слеза, заканчивающая свой путь на кончиках моих пальцев. – Я люблю тебя, и… мой мир был бы совершенно безумным без тебя. Так что, – она замолкает, потирая нос, – спасибо, что вернулась.

– Я тоже тебя люблю. – Протянув руку, я дергаю ее за волосы. – Надеюсь, теперь ты помоешь это гнездо.

– Что? – Зои взъерошивает кончики спутанных локонов. – Тебе не нравится мой новый образ?

– Хм-м… не особо, – возражаю я, и она улыбается, создавая на голове еще больший беспорядок.

– Увидимся вечером. – Зои обнимает меня и направляется к двери. – Тебе что-нибудь принести?

– Еды, – жестикулирую я, – и побольше.

– Поняла. – Она машет рукой, когда Дилан проходит мимо нее, возвращаясь в комнату. – Увидимся, Лузер.

– Пока, Худышка.

Дилан присаживается рядом со мной на кровать, вытянув ноги вперед.

– На самом деле в последнее время она была довольно сносной, – улыбается он, и на его щеке появляется ямочка. – Можешь такое представить?

Дилан чертовски милый. Хотелось бы мне иметь достаточно сил, чтобы атаковать губами его рот и любую доступную частью тела.

Он ухмыляется, будто знает, что я задумала:

– И о чем же ты сейчас думаешь?

Я смыкаю губы, пока они не начинают причмокивать.

– М-м-м, а если бы я захотела немного мороженого? – Дилан прищуривает глаза, словно не верит мне и ждет, когда я исправлюсь. – Хорошо, я думала о том, что прямо сейчас хотела бы лежать с тобой обнаженной и с коробкой презервативов. Но, – указываю пальцем вниз, – принимая во внимание катетер, можно сразу положить конец этой дискуссии.

Снова перемещаю взгляд на его лицо, на появившиеся под глазами синяки, на отросшую бороду, на потухшую в глазах искорку.

– Я хочу, чтобы ты тоже ушел, – прошу я, касаясь рукой его челюсти. – Ты выглядишь таким уставшим, Диллс. Иди домой, поспи, поешь.

– Без вариантов. – Дилан проводит рукой по моим волосам, убирая их с лица. – Я покину эту комнату только вместе с тобой.

Глава 34

Дилан

Она всегда была такой упрямой

С тех пор как Эви очнулась, прошло четыре дня, и ее наконец-то выписывают. Врачи настаивают на том, чтобы на протяжении следующих нескольких недель она не напрягалась, и я позабочусь о том, чтобы моя упрямая девушка слушалась их указаний.

Сейчас я практически чувствую себя прежним. Несмотря на то, что я не подчинился приказу Эви и не отправился домой, мне удалось помыться и побриться. Так что теперь, по крайней мере, я не выгляжу как бездомный.

Эви проводит пальчиками по моей рубашке и притягивает к себе для поцелуя.

– Не могу дождаться, когда вернусь домой, в свою постель, – шепчет она мне в губы.

– Я предвижу множество ночевок в твоей спальне, – поддразниваю я, прикусывая ее нижнюю губу, и она стонет. Этот звук посылает импульс прямо ниже пояса. – Ладно, моя соблазнительница, погнали. – Хватаю единственную сумку и подталкиваю инвалидное кресло ближе к кровати, блокируя колеса. – О, и не спорь со мной по поводу кресла, – добавляю я, когда вижу ее хмурый взгляд. – Кэрол настаивала на том, чтобы я довез тебя.

Я протягиваю руку, чтобы помочь ей встать с кровати, но Эви отталкивает ее.

– Хорошо, но я могу сама это сделать.

На ее губах сияет гордая улыбка, и я отступаю в сторону. Одной рукой Эви опирается на подлокотник кресла, но когда пытается встать, ее ноги подкашиваются, и девушка падает на пол. Я быстро присаживаюсь на корточки рядом с ней.

– Что такое? В чем дело? – спрашиваю я, оглядывая ее с ног до головы.

– Не знаю. Я не могу встать. Ничего не понимаю. Что не так с моими ногами? – Эви смотрит на меня широко раскрытыми голубыми глазами, полными паники. – Что это значит?

– Я не знаю. Давай я помогу тебе подняться и схожу за медсестрой.

Мой пульс, как барабанная дробь, стучит где-то в районе горла. Внутри назревает паника, но я прогоняю ее прочь. Мне нужно быть сильным ради Эви.

Подхватив девушку на руки, я укладываю ее обратно в постель. Нежно прикасаюсь к ее правой ноге и мягко сжимаю ее:

– Больно?

– Нет, – она качает головой. – Слегка покалывает.

– Хорошо, – смотрю на ее ноги, – это хорошо.

Но это лишь мои мысли. Я понятия не имею, о чем говорю. Помню, доктор говорил что-то о последствиях, которые могли появиться у Эви после комы, но не припоминаю ничего подобного. Дерьмо.

В палату входят врач и медсестра, чтобы осмотреть Эви. Как обычно, меня попросили выйти.

– Я буду за дверью, – говорю ей, целуя ее в лоб.

Она улыбается мне в ответ, но могу с уверенностью сказать, что улыбка эта вынужденная. Знаю, Эви в ужасе. Я вижу это по ее глазам.

Второй раз за две недели я снова вышагиваю по этому коридору. Сдавливаю пальцами виски и так сильно прикусываю губу, что практически прогрызаю кожу. Меня разъедает чувство утраченного контроля, которое появилось с тех пор, как все это началось. Мне хочется размахивать кулаками, может, даже колотить ими по стене, пока на них не выступит кровь. По крайней мере, я знаю, что это поможет.

Когда ко мне подходит врач, я набрасываюсь на него с вопросами. Он поднимает руки, желая, чтобы я притормозил.

– Мистер Рид, – он так снисходительно произносит мое имя, что я мгновенно начинаю воспринимать все в штыки. – Пока нам ничего не понятно. Эви сказала, что чувствительность в ногах присутствует, но когда я поднял ее и попросил пройтись со мной, она упала. Тем не менее, на прошлой неделе она ходила, хоть и не очень много. Ее единственная жалоба заключалась в том, что она чувствовала слабость.

Он почесывает шею сзади и хмурится, как будто его смущает вся эта ситуация. Но, черт возьми, он должен знать, что происходит. Он же доктор.

– Мы собираемся провести дополнительное сканирование. Медсестра сейчас заберет ее.

Доктор уходит, и я понимаю, что на этом наш разговор закончен. Приклеив на лицо улыбку, я возвращаюсь обратно в палату.

– Привет. – Устраиваюсь на кровати рядом с Эви и немного спускаюсь вниз, чтобы поймать ее взгляд. – Итак, они собираются сделать пару тестов и выяснить, что происходит, да? После этого мы уберемся отсюда и поедем домой.

– Ага, – кивает она и отводит взгляд.

Я осторожно обхватываю ее подбородок и заставляю посмотреть на меня:

– Я люблю тебя.

Кивок в ответ:

– Я знаю.

Кэрол возвращается и помогает Эви перебраться в инвалидное кресло.

– Это ненадолго.

Я протягиваю Эви руку, и она сжимает ее, не желая отпускать:

– Диллс? Мне страшно.

Ее прекрасные голубые глаза наполняются слезами, и мое сердце разбивается… снова. Когда дело доходит до Эви, я всегда хочу ее защитить. А сейчас мне кажется, что я связан по рукам и ногам.

– Знаю. Мне тоже, – признаюсь я и после того, как эти слова срываются с губ, понимаю, что сейчас должен быть сильным. – С тобой все будет хорошо, – заверяю я, и она изо всех сил старается изобразить улыбку. – Люблю тебя, – произношу я, когда Кэрол вывозит ее из комнаты, а затем опускаю локти на колени и провожу ладонями по лицу, цепляясь за надежду, что с ней и правда все будет хорошо.

* * *

– Мы получили результаты сканирования, – говорит нам врач, опираясь локтями на свой стол. – Буду честен с вами, – он потирает подбородок, – мы не видим на снимках ничего, что бы объясняло, почему это произошло. Как правило, когда случается что-то подобное, обездвиженность наступает почти сразу после получения травмы, и нам удается увидеть это при сканировании. – Он переплетает пальцы в замок, выпрямляя локти, а его очки сползают на кончик носа. – Мы собираемся провести еще несколько тестов, но в то же время полагаем, что это связано с…

Эви и я сидим бок о бок, держась за руки, пока врач продолжает произносить такие фразы, как: «возможное повреждение нерва», «физиотерапия», «фиксация ног» и «временный или частичный паралич».

Хотя я больше не в силах слушать его. В моей голове бушует всепоглащающий шум, сердце неистово стучит, поэтому я сосредотачиваю свое внимание на Эви. Я наблюдаю за тем, как она смотрит на доктора ничего не выражающим взглядом. Единственное, что указывает на то, что она его слушает, – слезы, текущие по ее щекам, и едва ощутимое сжатие ее пальцев вокруг моей ладони.

– Каждый случай индивидуален. Можно что-то чувствовать в ногах, как в вашей ситуации, но при этом вы не имеете возможности контролировать свои движения. Однако чем раньше мы начнем разрабатывать ваши мышцы, тем больше у вас шансов на выздоровление… Даже если нет никаких гарантий. В более тяжелых случаях мы обычно переводим пациентов на реабилитацию в стационар, но у вас есть возможность находиться дома, когда там будут созданы соответствующие условия. – Доктор снимает очки и кладет их на стол. – Хочу, чтобы вы знали, что у вас могут возникнуть боли в суставах, шее или спине, и об этом вы должны немедленно сообщить нам. Кроме того, поскольку вы все еще не чувствуете, когда мочевой пузырь полон, мы предоставим вам на дом катетеры. Было бы неплохо их применять, по крайней мере, в начале, чтобы вам не пришлось наклоняться вперед и при этом давить на мочевой пузырь. Перед тем как вы покинете больницу, медсестра покажет, как ими пользоваться. Хорошо, – он встает и надевает очки, – мы продержим вас здесь еще несколько дней, потому что я хочу провести дополнительные тесты. А вы пока подумайте о вариантах. И если решите отправиться домой, то вам и вашей семье потребуется временно обзавестись инвалидным креслом и, возможно, медсестрой, которая сможет ухаживать за вами дома. Также мы назначим вам трехнедельный сеанс физиотерапии.

Я не отношу себя к жестоким людям, но сейчас мне до жути хочется трясти этого врача до тех пор, пока не вытяну из него хоть какие-то эмоции. Он говорит об этом так, словно Эви требуется всего лишь сменить продуктовый магазин. Как будто вся ее жизнь не изменится. Как врачи могут быть такими бесчувственными? Разве это не входит в их должностные обязанности? А может, я просто схожу с ума.

Как только доктор заканчивает говорить, мы не способны задать ни одного вопроса. Он покидает свой кабинет, бормоча что-то о времени, чтобы мы могли побыть наедине. Чертовски мило с его стороны. Дверь закрывается, и воцаряется тишина. Эта новость настолько сокрушительна, что у меня просто нет слов. Как будто на нашу жизнь обрушилась огромная волна, и теперь мы в ней утопаем. А если точнее, то Эви тонет, а я отчаянно пытаюсь спасти ее. Но я отбрасываю в сторону негативные мысли. Доктор сказал, что паралич временный, и я собираюсь придерживаться этого диагноза.

Опустившись перед Эви на колени, я кладу руки на ее ноги и опускаю на них голову. Затем приподнимаю подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Эви. Поговори со мной. О чем ты думаешь?

Она смотрит мне в глаза, но, похоже, не видит. Эви снова и снова качает головой, а слезы текут по ее щекам.

– Почему они не знают, что со мной не так? Я не понимаю. Я же ходила с тобой по коридору на днях, а теперь... Я больше никогда не смогу ходить, Дилан.

– Эви, – я протягиваю к ней руку и нежно поглаживаю большим пальцем ее щеку, – ты не можешь знать наверняка. Черт, даже доктор не знает. Он сказал, что паралич может быть временным. Ты же чувствуешь покалывание в ногах, верно?

– Да... но этого недостаточно, чтобы я могла ходить...

– Сейчас, – перебиваю я, надеясь, что мой голос звучит более уверенно, чем есть на самом деле.

– Хорошо. – Ее взгляд на мгновение проясняется. – Сейчас.

Глава 35

Эви

Она хотела убежать

Доктор все говорит и говорит, но я больше не слушаю его. Я перестала это делать, как только он произнес слово «паралич». Самое смешное в том, что мои ноги даже не болят. Сейчас это слово обжигает кожу, а грудь горит огнем. Горячие слезы стекают по щекам, но ощущение такое, будто плачет все мое тело. Почему я? Почему это происходит со мной?

Помню, в детстве мама однажды сказала мне: «Я так рада, что ты и твоя сестра родились здоровыми. Странно, но мне и в голову не приходило, что вы можете быть чем-то больны».

Именно так я себя и чувствую сейчас. Никогда не думала, что что-то подобное может случиться... со мной. У меня даже не возникало мысли, что я не смогу ходить и сделать что-то настолько простое, как шаг. Мы, не задумываясь, делаем это каждый день. Полагаю, раньше я принимала это как должное.

У меня есть ноги.

Я могу ходить.

Я всегда буду в состоянии делать это.

А теперь, возможно, будет иначе.

Нет. Он не прав. Должно быть, это ошибка. Врачи часто ошибаются, и этот доктор не знает меня. Не знает, каково мое желание снова ходить. Какая я сильная. Но почему же сейчас я не чувствую себя такой? Из-за его слов я сомневаюсь в своей способности ходить этими тупыми ногами. Но я покажу ему.

Бег. Вот что мне сейчас необходимо. Быстро убежать отсюда как можно дальше. Бег помогает мне чувствовать себя живой. Он позволяет мне сосредоточиться, когда в голове полная каша. Если выдался тяжелый день, я бегаю. Сейчас я хочу нестись по дороге. Хочу чувствовать, как ветер играет в волосах, а ноги стучат по асфальту. Хочу бежать до полного изнеможения, до тех пор, пока по телу не потекут ручейки пота, а в ногах не начнет покалывать от напряжения.

Но я застряла. И мысленно. И в этом кресле.

Какая-то часть меня хочет кричать. Но не от гнева, а от печали, пронизывающей кожу сверху донизу. Я скорблю из-за утраченных возможностей. И это горе растекается по моим венам, словно яд. Мысленно я раз за разом возвращаюсь к тому, чего больше никогда не смогу сделать.

Хуже всего смотреть в глаза Дилану. В глаза, которые пытаются вселить в меня надежду. Обычно я всегда полна надежд и оптимизма. Вероятно, легко быть оптимисткой и на что-то надеяться, когда все в твоей жизни практически идеально.

Скорее всего, из моих уст эти слова звучат смешно, если учитывать то, как рано я потеряла родителей. Но несмотря на это, я чувствую, что моя жизнь сложилась хорошо. Я благодарна им за то, что они дали мне, прежде чем покинули этот мир, и за те драгоценные воспоминания о них. Думая об этом, я вытираю слезы и заставляю себя улыбнуться.

– Ты прав, – говорю я Дилану, хотя не знаю, верю сказанному или нет. – Он сказал, что это временно. Что ж, буду придерживаться этого. Я ведь снова начну ходить.

– Хорошая девочка. – Дилан наклоняется, чтобы поцеловать меня. – Ты же чувствуешь мои губы, верно? Потому что это самое главное.

Прищурившись, я прижимаюсь губами к его нижней губе.

– Ты действительно это сказал! Еще и шутишь? В такое непростое для меня время?

– Да, черт возьми. Кроме того, кажется, я понял, что тебе нужно.

На его губах появляется самая неотразимая ухмылка, из-за которой просто невозможно не улыбнуться в ответ.

– Не знаю, что это, но уверена, ты мне скажешь. – Я тянусь к нему для поцелуя.

Поцеловав меня, Дилан произносит:

– Тебе пора возвращаться домой.

Глава 36

Эви

Дом там, где ее сердце

Спустя три дня после сдачи очередных анализов и начала курса физиотерапии врачи, не предоставив ответов, наконец-то выписывают меня из больницы. Дилан прав: дом – именно то место, где я должна быть. В окружении людей, которых я люблю и которые любят меня.