Текст книги "Любовь из капель дождя (ЛП)"

Автор книги: Мишель Бет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Любовь из капель дождя

Книга:  Любовь из капель дождя

Автор:  Бет Мишель

Жанр:  Современный любовный роман

Рейтинг:  18+

Серия:  Вне серий

Главы:  Пролог+50 глав+Эпилог

Переводчик:  Ольга С.

Редакторы:  Алена Ф., Кира Б.

Вычитка и оформление: Юлия Ц.

Обложка: Eli Black

ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения, а также указания группы и переводчиков запрещено!

Специально для группы: K.N ★ Переводы книг

(https://vk.com/kn_books)

Аннотация

История любви двух лучших друзей детства, которая доказывает, что влюбиться довольно-таки легко. Но сможет ли такая любовь пережить бурю?

– Лучшие друзья навсегда. Верно, Диллс?

– Навсегда, Эви.

Я влюбился в нее, еще будучи мальчишкой.

И продолжаю любить до сих пор. Только чувства стали глубже.

Иногда так случается, что парень встречает девушку, и они живут долго и счастливо. Я хотел быть таким парнем, понимаете? К тому же, я не мог представить рядом никого другого. Однако это вам не обычная история любви.

Это наша история.

Посвящается Изабелле и Ричи...

Я люблю вас всей душой. Всегда слушайте свое сердце... и НИКОГДА никому не позволяйте говорить вам, что вы ничего не можете сделать. Потому что вы МОЖЕТЕ, и я верю в вас. Следуйте за своим сердцем и за своими мечтами... и всегда достигайте звезд.

Я бесконечно люблю вас.

... и всем, кто верит в настоящую любовь...

Эта история для вас.

ВНИМАНИЕ!

Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

«Я люблю ее, в этом и есть начало и конец всего»

Скотт Фицджеральд

Пролог

Дилан

Тринадцать лет назад

Я снова прокрался в эту комнату. Он никогда не искал меня здесь. Со всеми картонными коробками, сложенными высокими рядами, и со стареньким столом, стоящим в углу, это было прекрасное место, в котором я мог спрятаться, чтобы писать или рисовать. Делать две вещи, любимые мной больше всего на свете. Но ему это не нравилось, поэтому я и прятался.

С грациозностью ниндзя я подполз к стулу и тихонько сел на него. У меня это отлично получалось благодаря практике в шпионских играх с Джорданом.

Зацепив мизинцем поржавевшую ручку ящика стола, я открыл его и схватил лист бумаги. От раздавшегося скрипа мои глаза расширились, и я устремился к двери. Испугавшись, что он услышал этот звук, подождал минуту, а затем, убедившись, что все спокойно, осторожно задвинул ящик.

Я улыбался, постукивая ручкой по губам, когда перо коснулось бумаги, воплощая мои мысли в жизнь. Потребовалась всего пара секунд, чтобы слова потоком полились из меня, потому что я думал об Эви. Из-за нее мое сердце сходило с ума без проблесков разума. Подождите. Есть такое выражение? Мне все равно, потому что это правда.

Словно солнце твоя улыбка,

Будто море твои глаза,

Сердце твое – моя тихая гавань

– Что ты здесь делаешь?

Дверь распахнулась, и раскатистый голос отца напугал меня. Его ботинки тяжело ступали по деревянному полу, это напомнило мне о великане из книги «Джек и волшебные бобы». На его лице отчетливо читалась злость. Дрожащими руками я схватил лист бумаги и спрятал его под стол.

Он приблизился, и я почувствовал это – сильный запах коричневой жидкости, которую отец все время пил. Я попытался задержать дыхание, потому что мне не нравился этот запах. Не то чтобы его заботило мое мнение по этому поводу. Оно никогда его не интересовало.

– Я спросил, что ты здесь делаешь, Дилан!

От сердитого тона его голоса я вжался в стул. Я ведь ничего не сделал. Но ему и не нужна причина. Я знал, что он меня ненавидит. И это чувство было взаимным.

– Я... Я делаю домашнее задание, – пробормотал я.

Мой живот охватил спазм, я прижал к нему руку, надеясь, что боль вскоре отступит.

– Домашнее задание? – Тот факт, что он горой возвышался надо мной, заставлял меня чувствовать себя неуверенно и робко, поэтому я еще больше вжался в сиденье. – Зачем тебе прятать домашнее задание под столом? Дай мне этот листок.

– Нет, – ответил, не глядя на отца, но слыша, как участилось его дыхание. Он явно был недоволен мной. Хотя я давно привык к этому.

– Дилан. Сейчас же дай мне этот листок, или будешь наказан.

Я не шевельнулся, даже не уверен, что дышал в тот момент. В обычное время я не стал бы перечить ему, но мне не хотелось, чтобы он увидел мое стихотворение для Эви.

Прежде чем успел понять, что произошло, отец уже выдернул листок из моих пальцев, разорвав его пополам. Я молился, чтобы он не разобрал то, что там написано, но, когда услышал его неприятный смех, съежился и понял, что слишком поздно.

– Словно солнце твоя улыбка, – произнес он, подчеркивая каждое слово издевательским, насмешливым тоном. – Будто море твои глаза. Что это за дерьмо? Ты снова пишешь стихи? Что я тебе об этом говорил? – отец скомкал бумагу в ком и выбросил ее в коридор, но было такое чувство, будто он разорвал мое сердце. – Мальчики не пишут стихи, Дилан. Стихи пишут только киски. Ты киска, Дилан?

– Нет, сэр.

Моя кровь закипала в венах, и я отказывался смотреть на него. Он просто взял то, что так много значило для меня, и оплевал это. Я хотел сделать то же самое с ним.

– Вот и хорошо. Теперь убирайся отсюда к чертям. Не хочу, чтобы ты околачивался рядом с вещами твоей матери.

Пытаясь сдержать слезы, я выбежал из комнаты как трус, которым стал, когда пришел отец. Мне не нужен был еще один повод для того, чтобы он меня обозвал.

– Да, и в следующий раз, – прокричал он, – приложи больше усилий ради своей команды. Сегодня ты играл дерьмово. Этого недостаточно!

Его слова повторялись в моей голове снова и снова, отчего я спотыкался на лестнице.

Вероятно, он прав... Я никогда не буду достаточно хорош.

Глава 1

Дилан

Когда-то давно они дали клятву крови

– Давай, идем, Диллс, – говорит Эви, тянущая меня через задний двор в сторону дома.

Похоже, мы собираемся что-то натворить, и знаю, что мой отец будет этому не рад. Не то чтобы ему нужна была конкретная причина для недовольства.

– Что мы делаем? У меня из-за этого будут проблемы? Потому что, если мой папа узнает...

– Нет. А теперь тсс, я не хочу, чтобы мои родители услышали нас.

На цыпочках мы направляемся за угол дома. Эви протягивает мне руку, чтобы затащить в небольшую грязную дыру под крыльцом. Мы заполнили все пространство и теперь сидели, тесно прижавшись друг к другу. Она вытащила из куртки фонарик и включила его, прежде чем снова залезла в карман и достала из него полиэтиленовый пакет. По-моему, попахивает неприятностями.

– Давай сюда палец, – прошептала она.

– А?

– Дай палец, – приказала Эви.

– Ладно-ладно, только перестань командовать, – ответил я, и она вмиг прищурила голубые глаза.

Спустя секунду я приглушенно взвизгнул, почувствовав, как острие булавки прокололо мой большой палец.

– Что ты делаешь?

Эви накрыла мой рот своей маленькой ладошкой, ожидая, когда я успокоюсь.

– Ну, – начала она, и вдруг ее губы сжались, а глаза стали грустными. – Я слышала, как Брейден Джеймс назвал себя твоим лучшим другом, а у тебя не может быть двух лучших друзей. Я твой лучший друг! Поэтому мы поклянемся на крови.

Я собирался было захихикать над ее сентиментальностью, но девушка выглядела настолько серьезной, что пришлось сдержать смех.

– Хорошо. И что нам теперь делать?

– Сейчас ты уколешь мой палец, а потом мы объединим нашу кровь.

Я колебался, потому что не хотел ее поранить. Она оглянулась через плечо, а затем повернулась ко мне. Ее колено выстукивало сумасшедшую чечетку.

– Давай же, Диллс, поторопись.

Я сделал, как она просила. Эви положила булавку в пакет и засунула обратно в карман. Она надавила на свой палец, пуская капельку крови, я сделал то же самое. Потом мы потерли их друг о друга.

– Хорошо, теперь мы должны дать клятву на мизинчиках, – сказала Эви, вытирая кровь о штаны.

Я открыл рот и сморщил нос:

– И клятву на мизинчиках тоже?

– Да, как запасной вариант, – ответила она, и мы начали хихикать. Эви уцепилась за мой мизинец. – Лучшие друзья навсегда. Верно, Диллс? – спросила она с огромной глупой улыбкой на лице.

Я сжал ее палец, также широко улыбаясь:

– Навсегда, Эви.

Глава 2

Дилан

Он называл ее Хоппером

– На что похоже, Диллс? – спросила Эви, указывая на облако, которое, по моему мнению, походило на гигантского тираннозавра рекса. Держась за руки, мы бок о бок лежали на спине среди высоких зарослей зеленой травы.

– Все просто. Это ти-рекс. По-любому.

– Не-а. Я так не думаю. – Она издала странный, гудящий звук, будто глубоко задумалась. – Оно больше похоже на... жирафа. Ну точно – жираф!

– Ладно, перейдем к следующему, – хихикнул я, указывая в другом направлении. – Что насчет этого?

– Это похоже на мармеладки, катающиеся на велосипеде, – ухмыляясь, настаивала Эви, когда я повернулся к ней.

– Мармеладки не могут кататься на великах, всезнайка.

– В моем мире могут, – ответила девочка, заливаясь смехом.

– О, ну конечно. Твой мир. А я просто живу в нем, – поддразнил я, и она шутя ударила меня по руке.

– Хорошо, поскольку это мой мир, то я хочу играть в салочки.

Она отпустила мою руку и мгновенно вскочила на ноги, исчезая во дворе. Я подпрыгнул и понесся за ней.

– Я осалю тебя, Эви Кармайкл, а потом ты будешь водить! – задыхаясь, прокричал, сокращая угол, чтобы догнать ее.

– Не догонишь, не догонишь! – визжала она в ответ.

Эви быстро неслась на своих длинных тонких ногах по двору. Она повернула за дом, когда я услышал ее крик:

– Ах-х-х…

– Эви! – закричал я, и стоило мне подумать о том, что она ушиблась, как мое сердцебиение ускорилось. – Ты в порядке?

Я побежал туда и обнаружил ее лежащей лицом вниз в груде грязи. Эви плакала, ее очки валялись рядом на куче сорняков.

– Что случилось?

– Не могу пошевелить ногой.

Ее обычно звонкий голос сейчас был приглушен из-за того, что она уткнулась в землю носом.

– Так. Я медленно переверну тебя, хорошо?

Присев рядом с ней, я положил руки на ее талию и перекатил на спину. Затем прощупал ногу на наличие травм.

– Ой, – плача сказала она. – Мне правда больно, Диллс.

Эви поднялась на локтях и обхватила обеими руками лодыжку. Ее волосы и одежда были усеяны мелкими крапинками грязи.

– Ты можешь идти?

– Не знаю.

Эви вздохнула, вытерев нос ладонью, и, когда я немного успокоился, закрыла глаза и сжала губы. Я убрал руки с ее ноги, потому что не хотел причинять ей боль.

– Думаю, у тебя перелом. Я помогу тебе добраться до дома. А после позвоню твоей маме, хорошо?

Поднявшись на ноги, я вытащил из травы ее очки и протер их своей майкой. Вытерев пальцами с ее лица слезы, аккуратно надел на нее очки.

– Знаешь, – добавил я, желая снова увидеть ее улыбку, – думаю, ты специально влетела в эту кучу грязи. Скорее всего, теперь мне придется называть тебя Хоппером. (Примеч. Хоппер – высокоскоростное внутрипланетарное средство передвижения. Хоппер без труда может совершать высшие фигуры пилотажа, включая крутые повороты. На одном из таких, например, летал Люк Скайокер из «Звездных войн»)

– Очень смешно, – сопя, фыркнула она, и я подал ей руку, чтобы поднять с земли. Весь свой вес девочка перенесла на здоровую ногу. – Хотя попытка неплохая.

Эви слегка улыбнулась, и этого было достаточно, чтобы успокоить биение моего сердца и унять страх.

– Дай мне свое плечо, – как всегда, скомандовала она и обняла меня.

Эви понятия не имела, что я бы дал ей солнце, луну и даже звезды. Все, что ей нужно было сделать, – просто попросить.

Глава 3

Дилан

Шоколадный молочный коктейль был ее любимым

Настоящее время

Входная дверь захлопнулась за моей спиной, и я остановился ради самого прекрасного вида.

Эви Кармайкл.

– Эй, Эви!

Громкий гул проезжающей мимо машины заглушает мой голос, а сердце подпрыгивает в груди, когда я изо всех сил пытаюсь набрать воздух в легкие. Но все не так просто: когда она рядом, я практически всякий раз забываю, как дышать, и мне приходится буквально бороться за каждый вдох.

Лай соседской собаки отвлекает меня, и я отвожу взгляд. Сосед машет мне рукой, я подмигиваю ему, а затем поворачиваюсь к Эви. Она прислоняется к багажнику, водопад рыжих волос каскадом спускается по спине, облегающие джинсы подчеркивают ее идеальную фигуру – задницу в форме сердца. С первого класса мы были соседями, но с тех пор ситуация немного изменилась.

Эви больше не тощая неуклюжая девочка с жидкими косичками, с очками в коричневой оправе и с брекетами. Теперь она женственная девятнадцатилетняя девушка, с длинными каштановыми волосами, с ровными белыми зубами и с великолепными изгибами во всех нужных местах.

Я как раз собирался метнуться через улицу, чтобы помочь ей разгрузить продукты, когда заявился Джейми Харрингтон на своем кабриолете «БМВ». Слово «мудак» практически написано на его лице, но она этого не видит. Эви купилась на его фальшивое обаяние, выгоревшие на солнце волосы и на тот факт, что он серфер.

Тоже мне, блядь, невидаль.

И если говорить о противоположностях, то у меня темно-каштановые, немного длинноватые волосы, а глаза такие темные, что кажутся почти черными. Мой рост около шести футов и двух дюймов (Примеч. примерно 1,88 см), я провожу приличное количество времени в спортзале, поэтому не испытываю недостатка в тонусе мышц. К тому же, работаю в нашей семейной закусочной, и единственное время, когда я ощущаю себя чистым, – это когда у меня есть возможность принять душ. Все остальные часы запах картофеля фри, гамбургеров и куриных наггетсов въедается в мою кожу, словно чернила для татуировки. Зато я готовлю вкусный молочный коктейль с шоколадом. Ее любимый.

– Привет, Эви! – снова кричу, хотя она полностью поглощена разговором с дебилом, стоящим рядом. Трудно поверить, что Эви не видит насквозь все его дерьмовое нутро. Она умная девушка, но кто-то должен наставить ее на путь истинный.

И я готов вызваться добровольцем.

Есть целый ряд других вещей, на которые я тоже был бы не против добровольно согласиться, и от этого мои мысли моментально перетекают в другое русло.

Видите ли, забыл упомянуть одну мелочь: я влюблен в Эви. Я был влюблен в нее, даже когда она носила брекеты и когда в ее зубах застревали всевозможные отвратительные кусочки пищи. Я любил ее, когда Томми Пилсон сказал ей, что ее рыжие волосы уродливого цвета, а Нэнси Хоуэлл высмеивала ее тощую фигурку. Обоим угрожал надрать задницы. Похоже, каждый раз, когда мою Эви кто-то обижает, я становлюсь Суперменом.

К сожалению, она не догадывается о всей глубине моих чувств и о том, как отчаянно я хочу ее. Она воспринимает меня как брата, которого у нее никогда не было, но о котором всю жизнь мечтала.

Да ну на хрен! Не хочу быть для нее братом. Хочу намного большего.

– Привет, Дилан! – кричит Эви, глядя через плечо серфера. – На работу едешь?

В этот момент ее лицо озаряет настолько убийственная улыбка, что, даже стоя на расстоянии в пятьдесят ярдов друг от друга, ощущаю, как мое сердце устраивает марафонский забег, и я вынужден найти способ замедлить его ритм, иначе не смогу ничего ей ответить.

– Да. Приедешь попозже? – кричу я, открывая дверь грузовика.

– Ага. Приду. Готовь мороженое, – отвечает она и продолжает болтать с чудо-парнем.

Почти каждый день Эви приходит за шоколадным молочным коктейлем, и каждый раз я пытаюсь придумать, как рассказать ей о своих чувствах. Издалека сижу и наблюдаю за тем, как она размешивает соломинкой коктейль, а затем обхватывают ее губами и начинает втягивать напиток. Изысканная пытка. После того как девушка покидает кафе, я вынужден на протяжении часа ходить со стояком. Но оно того стóит. Иногда я выхожу из дома, мечтая о том, как Эви обернет свои полные губы вокруг моего члена и будет сосать его так же, как делает это с соломинкой.

– Отлично, увидимся позже.

Я сажусь в грузовик и завожу двигатель, стремясь убраться отсюда побыстрее к чертовой матери, но не раньше, чем покажу Харрингтону фак из-под приборной панели.

* * *

Когда прихожу, то вижу, что закусочная уже переполнена, и я спешу через боковой вход, чтобы занять свое рабочее место. Моя семья давно владеет этим местом, но все пошло по наклонной после того, как семь лет назад умерла мама. Мой отец продержался год, а затем его «виски по выходным» превратились в ежедневную выпивку. Он не мог справиться с ее смертью, с закусочной и, по-видимому, с двумя сыновьями тоже, поэтому ушел.

Джордан, как всегда, выручил нас – бросил колледж на втором курсе, чтобы взять на себя закусочную и присматривать за мной. Однако мы провалились по всем статьям.

После случившегося мы сильно лажали и тонули в горе. Правда, по разным причинам. Джордан – потому что потерял родителей, которые его любили, ну а я... Я был в гневе и выражал свой бунт с помощью наркоты и алкоголя. Для четырнадцатилетнего парня это не предвещало ничего хорошего в будущем.

Теперь мне было насрать на то, получу ли хорошие оценки, и больше не приходилось бороться за внимание с братом – я был слишком молод, чтобы понимать границы дозволенного.

Знаете, в чем ирония? Я по-прежнему хочу этого. В конце концов, мой отец научил меня тому, что отрицательное внимание лучше, чем ничего. Так что я действовал соответственно: начал проводить время с двадцатилетними наркоманами, которые обкуривались и нюхали кокаин. Я был достаточно туп и настолько не дружил с головой, что вызванные наркотой глюки казались лучше моей реальной жизни.

Когда Джордан, наконец, прочухал, чем я занимаюсь, он вырвал меня из той компании так быстро, что у меня чуть крышу не снесло. Я был взбешен и обижен, но, честно говоря, он спас мою задницу.

Конечно, на этом все не закончилось. Поняв, что наркотики слишком опасны, я переключился на выпивку – так сказать, выбрал из двух зол меньшее. Мне следовало хорошенько подумать, ведь у меня под носом был живой пример в виде отца. Но мне было похрен. Я повсюду таскался с бутылкой, упакованной в бумажный пакет, и, казалось, вел себя осторожно. До тех пор, пока однажды меня не арестовали с одной из них в школе.

Временное отстранение от занятий директором Диксвелом оказалось «прогулкой по паркету» по сравнению с тем, что происходило дальше. Собственные кулаки стали для меня единственным выходом из любой ситуации. Я использовал их, чтобы излить свой гнев и агрессию на всех, кто меня раздражал.

Это стало последней каплей. Джордан заставил меня записаться в ближайший центр для трудных подростков и после школьных занятий проходить реабилитационную программу. Бабушка Молли, наша ближайшая родственница со стороны мамы, на некоторое время переехала к нам. По возвращении домой я должен был многое делать: работать во дворе, в прачечной и даже драить туалеты. Мне никогда не приходило в голову, что во время работы я успокаиваюсь и начинаю думать, но понял это только сейчас, а тогда был чертовски зол. Вероятно, Джордан спас мне жизнь, так что теперь за мной должок.

Поэтому, когда он решил удержать закусочную на плаву в память о родителях, я знал, что у меня нет иного выбора, кроме как помочь ему. К тому же, мы оба чем-то пожертвовали. Джордан отказался от своей мечты стать инженером, а я решил не подавать документы в колледж в прошлом году. Без вариантов. Особенно после всего, что он для меня сделал.

– Ты опоздал. – Он одаривает меня понимающей ухмылкой, когда я вхожу на кухню, запах гамбургеров приводит меня в ярость. – Дай-ка угадаю. Болтал с Эви?

– Черт, в точку! Но на заметку: она была с Харрингтоном. Терпеть не могу этого мудака, – отвечаю я и неосознанно скрежещу зубами, пока мысленно пытаюсь придумать сорок различных способов уничтожить его.

– Дилан, – Джордан перестает делать гамбургеры и поворачивается ко мне, – почему ты не расскажешь ей о своих чувствах? Я просто не понимаю тебя. Жизнь слишком коротка, и думаю, мы оба это усвоили на горьком опыте.

– Да, знаю. Ты прав. Просто она относится ко мне как к брату, которого у нее никогда не было. Уверен, меня ждет облом.

Не могу назвать ему реальную причину: я просто неподходящий. Поэтому приступаю к работе. Накинув фартук, завязываю его на талии, затем мою руки в большой раковине, стоящей за грилем. Я делаю заготовки для картофеля фри по-французски – не самое популярное блюдо в нашей закусочной.

– Ну, ты никогда не узнаешь, пока не скажешь. Что тебе терять? Знаешь, – он машет жирной лопаткой в моем направлении, – я поражаюсь тебе. Во всех других аспектах своей жизни ты предельно откровенен... но не с ней. – И он прав. Моя способность составлять полные предложения исчезает всякий раз, когда Эви рядом. – Если ты не можешь сказать это, почему бы тебе не нарисовать ей картину?

Его слова вернули меня в то время, когда мне было девять лет. Правда в том, что я люблю рисовать. С детства мечтал пойти в художественную школу и стать графическим дизайнером. Но теперь мои мечты отодвинуты на задний план. Как и все остальное.

– Заказ для второго столика готов, – кричу я, выставив на раздачу две тарелки с гамбургерами, картофелем и соленьями.

Ванда, официантка, работающая с нами уже пятнадцать лет, тут же появляется рядом со мной. С ее темными волосами, поблескивающими сединой, много видевшими карими глазами, с морщинками в уголках, миниатюрной фигуркой при росте пять футов и четыре дюйма (Примеч. 172 см) она могла бы сойти за мою мать, пока не откроет свой рот.

– Привет, пупсик. Ты сегодня выглядишь так ГОРЯЧО! Как насчет того, чтобы поболтать после работы? Ты и я? – она подмигивает мне и толкает локтем под ребра.

– Ванда, Ванда, Ванда, – ругаюсь я. – Ты выглядишь так респектабельно, пока не откроешь свой рот, – смеюсь и вручаю ей тарелки с едой.

– Респектабельно? – фыркает она. – Кто, черт возьми, хочет так выглядеть? – Ванда с отвращением морщит нос и направляется в сторону зала, но затем останавливается и смотрит на меня через плечо. – Наше свидание отменяется.

Черт.

Проходит достаточно времени, прежде чем я смотрю на часы. Эви обычно приходит около трех, а сейчас четырнадцать сорок пять. Полагаю, пора начинать готовить молочный коктейль. В конце концов, я хочу, чтобы он был вкусным.

Я заканчиваю смешивать молоко и мороженое, когда Ванда проходит через кухонные двери.

– Твоя сладенькая молоденькая штучка уже здесь, – обидчивым тоном произносит она, и я хватаю ее за руку.

– Прости, если обидел, Ванда. Ты же знаешь, я тебя люблю, – при этом посылаю ей примирительную улыбку и целую в щеку.

– Ты прощен, – усмехается она, проводя тонкими пальцами по своим волосам. Тем не менее, когда Ванда уходит, я слышу, как она бормочет что-то о том, что бы она сделала со мной, будь лет на двадцать моложе.

Я снова мою руки в раковине, вытираю их полотенцем, затем снимаю свой фартук и провожу пару раз рукой по волосам. Хватаю со стола молочный коктейль, бросаю сверху пару вишенок и направляюсь на поиски Эви. Ее трудно не заметить, и я останавливаюсь на минутку, чтобы впитать ее присутствие, подобное ярким лучам солнца. Она исключительная красавица! Эви не использует много косметики, но ей это и не нужно. На самом деле, терпеть не могу девушек, которые мажут этим дерьмом свои лица так, что становятся похожими на куклу Барби. Полный отстой.

Но Эви... Она естественно красива. У нее высокие скулы, сливочная кожа и розовый румянец на щеках. Ее глаза ярко-голубого цвета, и я тону в этом бездонном океане каждый раз, когда она смотрит на меня.

Наблюдаю, как она изучает меню. Ее длинные волосы волнами падают на лицо и колышутся, когда я приближаюсь.

– Привет, Эви, – говорю я, и она бросает меню на стол.

– Привет, Диллс!

От улыбки, озарившей ее лицо, и от услышанного прозвища – а Эви единственный человек, которому разрешено его произносить, – уголки моих губ тут же ползут вверх. Она с детства называла меня так. На самом деле, началось все с «соленого огурца» (Примеч. Эви называла Дилана «dill pickle» – соленый огурец), но это раздражало, поэтому в угоду мне она изменила прозвище. Жаль только, что Эви не хотела порадовать меня сейчас. Мой извращенный ум легко может подкинуть парочку вариантов.

– Один молочный коктейль с шоколадом, как ты любишь. О, и с дополнительной вишенкой.

– Спасибо.

Ее сияющие глаза встречаются с моими, и я не могу не улыбнуться. Черт, она безумно милая. Эви манит меня пальчиком, и я, безусловно, тотчас приближаюсь.

– Твои волосы слишком длинные. Тебе срочно нужна стрижка.

Прикосновением руки, нежным, как перышко, Эви убирает волосы с моего лба. Кожу в этом месте сразу начинает покалывать.

Втягиваю воздух в легкие, надеясь, что она не заметит, и прочищаю горло, пытаясь понять, что это значит. Иисус, она ведь почти не касалась меня. Вероятно, я бы мог самовоспламениться, если бы почувствовал на себе больше ее пальцев.

Боже, я хочу ее.

– Ты правда так считаешь? – Тон моего голоса меняется, и внезапно для самого себя я говорю, как юнец в пубертатном периоде.

– О, я уверена. Почему бы тебе не зайти после работы, и я состригу это? Хоть я до сих пор и работаю помощником в салоне, но уже сделала стрижку Зои, и ты знаешь, что я стригла Ванду.

Эви потягивает коктейль из трубочки, и мой взгляд сразу замирает на ее губах. Мне нравится, как ее щеки втягиваются, когда она попивает напиток. Это похоже на мою таинственную мечту... Я возвращаюсь на землю.

– Да. Ты права, мне действительно необходима стрижка. Но... Я все еще помню, как ты угробила волосы той кукле, которая была у тебя в четвертом классе. Как ее звали? – задумчиво закатываю глаза. – Кажется, Эбигейл.

Она сужает глаза и шутливо ударяет меня рукой.

– Ну, я практиковалась, и мне было всего десять лет. С тех пор много воды утекло.

Я улыбаюсь, выдохнув.

– Хорошо. Я... думаю, я позволю тебе подрезать мои волосы. Я приду... позже.

Вытаскиваю из себя слова, стараясь не казаться слишком навязчивым. Но воспользуюсь любой возможностью, чтобы почувствовать прикосновения ее рук. Все мое тело натянуто, словно струна. Теперь я знаю, что у меня есть шанс, и с нетерпением буду ждать конца рабочего дня.

Может быть, я даже откопаю из глубин свое мужество и наконец расскажу ей о своих чувствах.

Глава 4

Дилан

Ему не нужна своеобразная стрижка Эбигейл, он хочет ее

Я принимаю продолжительный горячий душ, смывая все запахи закусочной со своего тела, выключаю воду и, стоя перед зеркалом, оборачиваю полотенце вокруг талии. Основанием кулака вытираю его запотевшую поверхность. Я смотрю на свое отражение так долго, что перестаю видеть себя. Вместо этого вижу властного и требовательного человека – мужчину, который одним взглядом мог сказать мне то, кем я никогда не буду.

Стискиваю зубы, чтобы не чувствовать боли от злобного взгляда моего отца и его жестоких слов, сказанных мне за ночь до того, как он нас покинул.

«От тебя никакого толку. Ты никогда ничего не добьешься».

Примем к вниманию то, что он выпил, но что, если он прав?

Я отвожу взгляд от тонкого неровного шрама, тянущегося вдоль моей челюсти. Теперь он будет постоянным напоминанием о том, как я едва не позволил отцу уничтожить себя, и стимулом к тому, чтобы больше никогда не скатиться по наклонной.

Опустив руки на бедра, выдыхаю тяжелое облако пара, прогоняя из себя все это дерьмо. Все, чего я хочу, – стереть эти воспоминания. И я собираюсь сделать это с единственным человеком, которому под силу заставить меня забыть обо всем.

Сосредоточившись на Эви, натягиваю джинсы и чистую белую футболку. Я даже надушился. Если уж Эви будет стричь мои волосы, значит, она будет находиться рядом со мной, и я хочу, чтобы в этот момент от меня хорошо пахло.

Запираю входную дверь и трусцой бегу через улицу, втайне надеясь, что Зои не будет дома и мы сможем побыть наедине. Родители Эви три года назад погибли в автокатастрофе, так что теперь они остались вдвоем.

Входная дверь дома приоткрыта, и я захожу внутрь, бросая свои ключи на столик, стоящий рядом.

– Эй, Хоппер, ты где?

Зои выходит из кухни в своих стильных, потрепанных джинсах и в футболке с «Maroon 5». Ее каштановые волосы собраны в небрежный пучок.

– Хэй, Лузер. Как дела?

Такое между нами происходило с самого детства, и вы бы назвали это дружеской перепалкой. Она на четыре года старше нас с Эви и всегда достает меня.

– И я рад встрече, поганка, – с усмешкой говорю я, когда она хватает с дивана свой клатч.

– Увидимся позже, Эви! – кричит Зои, затем шлепает меня по заднице и направляется к двери. – Пока, Лузер (Примеч. Зои называет Дилана «DW», сокращенно от «dickweed» – лузер, придурок).

– До встречи, Худышка, – бормочу я, когда Эви спускается вниз по лестнице и чуть не сбивает меня с ног своим сексуальным видом. Ее волосы затянуты в конский хвост, парочка прядей падает на лицо, фиолетовая майка плотно облегает грудь. На ней мизерные шорты, из-за которых загорелые ноги выглядят бесконечно длинными.

– Привет, Диллс!

Никогда в жизни я не хотел ни одну другую девушку так сильно, как хочу ее. Каждую ночь меня поглощают желание и тоска, мое сердце громко стучит в груди, и я не нахожу себе места, словно горю в огне. Потребность в ней просто сводит с ума, оставляет меня в потрясении. Она – все, чего я когда-либо хотел, и знаю, что все остальные девушки в моей жизни никогда не сравнятся с ней. Вот почему это должна быть она. Просто должна и все.

– У меня всего час, потом мне нужно бежать, сегодня вечером у нас с Джейми свидание.

Эви произносит это с таким блеском в глазах, что я сразу же чувствую горький привкус во рту. За считанные секунды перехожу из состояния «включен» в «выключен».

– Хоппер, какого хрена ты в нем нашла? Он полнейший придурок, – буквально шиплю, не в силах сдержать свою ненависть к этому парню.

Она игриво хлопает меня по руке.

– Эй, не говори так о нем. Ты же знаешь, он мне нравится.

– Да знаю я, что он тебе нравится, – тяжело вздыхаю. – Просто не понимаю почему.

– Если бы я не знала тебя лучше, – девушка приподнимает бровь и кривит губы, – то подумала бы, что ты ревнуешь.

– Дерьмо, Эви. Ты мой лучший друг, я просто считаю, что он недостаточно хорош для тебя.

И да, я так сильно ревную, что не могу соображать прямо сейчас. Меня бесит одна только мысль о том, что его руки, губы или любая другая его часть прикасаются к ней.

– Ну-у-у... Мне очень приятно, что ты так заботишься обо мне.

Она подходит и обнимает меня за плечи, я замираю на пару секунд, прежде чем решаюсь обернуть свои руки вокруг ее талии. Хочу прильнуть лицом к ее шее, вдохнуть этот сладкий аромат ванили и провести языком по коже.

– Конечно же, я забочусь, Эви. Очень сильно.

Скажи это, Дилан. Просто, на хрен, скажи.

– Диллс... Ты уже можешь отпустить меня.

Ее остужающие слова вырывают меня из мыслей. Эви берет меня за руку и ведет наверх, в ванную.