Текст книги "Последняя из страны Лета (СИ)"
Автор книги: Мишарина Галина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
– Спокойно, малышка. Я не буду жесток с тобой.
Я верила ему, но была напряжена и испугана, зная, что плакать и просить пощады нельзя. Так можно постоянно убегать от неминуемого, и, в конце концов, быть им настигнутой в самый неподходящий момент. Настало время сделать то, что мы должны были завершить ещё неделю назад.
Его пальцы скользнули вниз, коснулись сперва осторожно, потом решительнее. Он отпустил мои запястья, и я обняла мужчину за шею. Стало легче, тем более что второй рукой Йан нашёл некое очень чувствительное место, от прикосновений к которому у меня по телу разлилось тягучее наслаждение. Он ласкал меня изнутри, ласкал губами шею, и я почувствовала, как тело расслабленно опало на матрас. Мне не хотелось, чтобы он прекращал. Я дышала всё тяжелей, губы стали сухими и горячими. Как же хорошо это было!
Всё изменилось мгновенно, неожиданно. Я вскрикнула в голос, а из глаз все-таки брызнули слезы. По сравнению с первой болью эта была настоящей пыткой.
Я жалобно застонала, проклиная свою слабость, и Йан, склонившись, поцеловал меня в губы. Он не прекращал медленно двигаться глубже, но и резких движений не делал.
– Ты сейчас привыкнешь. Не плач, моя хорошая.
Я не находила в происходящем никакого удовольствия, и больше всего мне хотелось вырваться. Куда исчезло волшебство, что он создал минуту назад? От него и следа не осталось!
– Пожалуйста… отпусти, Йан! – взмолилась я.
– Нет.
– Мне страшно!
– Не бойся меня.
Он наклонился и замер, только губы ласкали моё лицо. Потом нашёл мой рот и долго, терпеливо и напористо целовал. А когда я сдалась, принялся ласкать мои губы языком, настаивал, вынуждал открыться полностью. И боль ослабла, хотя и не ушла, и дышать стало легче… Я обхватила его голову, почувствовала толчок, и вскрикнула мужчине в губы. Когда это закончится? Я помнила, что жрецы говорили об удовлетворении, но как я пойму, что Йану достаточно? Мне нравились прикосновения, безумно понравился поцелуй, но вот то главное, самое глубокое слияние, оказалось ужасно. Я успела подумать, что стану одной из несчастных, для которых супружеский долг – пытка, и решила не шевелиться под ним и не издавать никаких звуков, хотя мне хотелось кричать. Не будет же он всю ночь мучить меня этим! Вот бы вцепиться во что-нибудь зубами, перетерпеть, переждать…
– Прости… – Слезы затекали в уши, и я никак не могла остановить тёплый соленый поток. – Я сделаю всё, что нужно… Я просто не знаю, как… не умею…
Йан поднялся, лишая меня боли, тяжести и чувства защищенности, которое оставалось самым значимым, несмотря на вынужденное страдание. Я отчаянно смотрела ему в глаза. Всё пошло наперекосяк! Теперь он вернет меня в город, где я стану одной из отвергнутых невест… Хуже участи не придумаешь!
Мужчина поднялся, и я, несмотря на дрожь в коленях, ринулась за ним. Куда делась моя хвалёная гордость?
– Пожалуйста, Йан, прости!.. Я виновата, что не доставила тебе удовольствия! Давай продолжим, чтобы ты мог… чтобы я могла… Только не уходи!
Я обхватила его ноги и, как ни старалась успокоиться, только горше расплакалась. Я знала, что мужчины терпеть не могут женских слез, тем более воины, которые видели смерть и теряли на войне друзей, но ничего не могла с собой поделать.
– Какая ты всё-таки юная, – сказал Йан, и тяжёлая ладонь опустилась мне на макушку. – И глупая. Думаешь, я тебя теперь брошу? Да бог с тобой, Нуала! Просто ты плачешь, а я не могу заниматься любовью с женщиной, которой это не нравится. Мы сделаем перерыв, ты успокоишься и отдохнешь, а завтра видно будет.
Я с трудом разжала стиснутые пальцы, и посмотрела на большое кровавое пятно. Значит, он не отвергнет меня. Нужно было срочно исправлять содеянное, но как? Меня всё еще трясло от страха.
– Постель нужно перестелить, – сглотнула я.
– Кажется, там есть чистые простыни. Только обещай, что не пойдешь стирать.
– Но как о нас подумают?
– Как о путешественниках, у которых были раны. А вообще-то мне всё равно.
Он взял меня под локти и поднял с колен, а потом вытер мокрые щеки ладонями.
– Йан… – попробовала снова извиниться я, но мужчина перебил:
– Не нужно.
Он скатал и отнес простынь в купальню, и я пошла следом. Оба были голыми, и по очереди умылись. Мне было неловко после случившегося, и стыдно собственной слабости.
– Я приготовлю кровать, – сказал мужчина и вышел, оставив меня с полотенцем в дрожащих руках, растрепанную и бледную, с красными глазами. Возможно, он ушёл, чтобы я могла привести себя в порядок, но мне казалось, что я просто ему неприятна.
Я быстро смыла кровь, кое-как причесалась и заплела влажные волосы. А, вернувшись в комнату, застала Йана, уже одетого, сидящим на постели.
– Я хотела сказать, что очень сожалею. Обещаю, что больше не буду плакать. Ты можешь продолжать, если хочешь.
– Не все девушки могут в первую же ночь получать удовольствие. Тебе, наверное, было очень больно?
– Да, – призналась я, не глядя на него. – Но ведь это пройдёт?
– Да.
– Тогда ты можешь…
– Нет, – резко отозвался он, потом смягчился и поцеловал меня в лоб. – Давай спать.
– Солнце ещё не село.
– Но ты устала.
Он был напряжён, и я догадывалась, почему. Мы не закончили начатое, и Йан, несмотря на свою удивительную доброту, радости не испытывал. Я настолько не ожидала от него пощады, что желала повернуть время вспять и стать достойной подобной заботы. Ту же Фрэн муж явно не щадил…
– Пожалуйста, давай попробуем снова, – наконец решительно произнесла я. – Обещаю быть стойкой и доставить тебе удовольствие!
Я вздрогнула от его усталого смеха.
– Эх, ты! Много ли знаешь об удовольствии?
– Ты мне подскажешь, научишь…
– Я не против учить и подсказывать, но не сейчас. Дай мне время подумать и решить, как лучше сделать, Нуала. Поспи.
Я вдруг почувствовала, как сильно устала. Если он принял решение – никакие извинения не помогут. Я шёпотом пожелала ему доброй ночи, тихонько обняла его руку и через минуту уснула, погружённая в безрадостные мысли о предстоящих испытаниях.
Темнота не была кромешной, но я всё равно напугалась. Попыталась нащупать Йана рядом с собой, и чуть не вскрикнула, когда объяла только прохладную пустоту. Я бесшумно села на постели, огляделась – и неслышно вздохнула от облегчения: он стоял возле окна, окутанный ярким лунным светом. Расслабленное нагое тело казалось каменным, спутанные кудри влажно сияли. Помылся в холодной воде, когда я уснула?
– Не спится?
Он обернулся и кивнул. Глаза были серые, напрочь лишённые цвета, но в них читалась улыбка.
– Я люблю ночь. Для того, чтобы отдохнуть, мне достаточно нескольких часов после полуночи. Но приход тьмы я встречаю любованием.
Я протянула руки и кончиками пальцев погладила его грудь.
– Я напугалась, когда не ощутила тебя рядом.
– Ты быстро привыкла, – отозвался Йан, накрыв мои ладони своими. – Мне это по нраву. Хочешь, чтобы я вернулся в постель?
– Да, пожалуйста.
Я жаждала его. Хотела, чтобы вернулось то восхитительное ощущение, которое предшествовало нашему единению… Но, не понимая себя, жаждала и новой боли, новых глубоких движений, и поцелуев, которые отнимали дыхание.
– Йан, можно мне попросить?
– Проси, и я постараюсь выполнить твою просьбу.
– Я хочу, чтобы мы снова занялись любовью, – выговорила я и покраснела. – Сейчас. Я нуждаюсь в тебе, и смогу всё сделать хорошо, справлюсь со страхом, потому что… – задохнулась от волнения и закончила упрямо, не желая сдаваться: – Потому что мне понравилось. До того момента, как ты оказался внутри…
– Но я снова буду внутри, малышка, – хрипло сказал он. – И во второй раз не смогу тебя пощадить.
– И не нужно. Я больше не заплачу!
Его губы дрогнули.
– Мне безумно нравится, когда ты так настырна и взволнована. Ладно, давай продолжим начатое, тем более что я не придумал иного выхода, кроме как пробовать снова и снова.
Он лёг и увлёк меня за собой. Я попробовала было упасть на спину, но мужчина усадил меня к себе на живот.
– Так ты сможешь контролировать проникновение и в случае чего сразу скажешь мне, когда пора замедлиться или остановиться.
Я растерянно кивнула. Обещала быть храброй – буду! И не важно, что всё происходящее и смущало, и пугало одновременно. Йан положил ладонь мне на спину:
– Наклонись. Ниже, малышка. Ещё ниже. Вот так. Теперь медленно опускайся…
Снова это тягучее болезненное ощущение, но удивительно, как изменилось моё тело! Теперь мне уже не так трудно было принять Йана, правда, я тотчас выдала себя, закусив губы.
– Пока что это наш предел, – сказал он. – И я помогу тебе. Вот так, вверх, а затем не спеша вниз. Терпимо?
– М-м-м… Да. Да, хорошо.
Он проникал в меня едва ли вполовину возможного, и мне всё больше нравилось чувство наполненности и медленный, бесконечный ритм. Сильные руки на моей талии, синий огонь его глаз, и тихая, сдерживаемая страсть. Я попыталась подстроиться, неуверенно двинула бедрами, и Йан ответил прекрасной лаской: коснулся губами моей груди. Дрожь пробежала вдоль позвоночника и охватила живот, чувство незавершённости манило. Что-то болезненно пульсировало внутри, и я захотела большего.
– Вот теперь ты моя, – довольным, тихим смехом рассмеялся мужчина, и, прижав меня к себе, перекатился на живот. – Уже не так больно?
– Теперь скорее трудно… и приятно.
Он устроился меж моих бедер, нежно сжал мои ноги, разводя их шире, и неспешно вошёл, давая возможность расслабиться. Однако я уже не боялась. Я удовлетворенно прикрыла веки, и слегка выгнулась ему навстречу. А потом и вовсе замерла, чувствуя, как в теле скапливается странная, напряженная истома. Неведомое, вкусное чувство стремительно нарастало, и чем глубже проникал Йан, чем сильнее его пальцы сжимали мою грудь, тем более острым было ощущение. Теперь-то не боль пугала меня, а то новое, тягостное томление, которое я не могла контролировать.
– Йан, со мной что-то происходит!
– Да. Я чувствую. Не бойся этого. Ты моя. Ты замечательная…
Я не успела спросить о полёте, да и говорить больше не хотелось: он поцеловал меня. Я так жаждала этого прикосновения, что ответила порывисто и поспешно, и утонула в ласковой жадности его губ. А через несколько мгновений мощная дрожь объяла тело, превратив его в одну трепещущую тугую струну. Меня пронзило и наполнило, а потом обрушило и порвало на части. Это был настоящий страх со вкусом чистого наслаждения, и я вскрикнула, боясь потерять саму себя средь восхитительного безумия. Никогда в жизни не испытывала ничего подобного, и от восторга, перемешанного с ужасом, у меня потекли слезы.
– Я держу тебя, малышка. Держу, – шептал Йан, крепко прижимая к себе моё вздрагивающее, непослушное тело.
Через пару минут я обессилено откинулась на подушку и долго не могла вымолвить ни слова. Неужели против этого восставали жрецы Верховного? Неужели именно это они называли недопустимым? Восхитительное и пугающее, неповторимо сладостное ощущение. Не зря его запрещали, оно и правда уводило мысли от главного…
– Мы называем это высшим наслаждением, приходом пламени или просто огнем.
– И ты тоже его ощутил?
– Да, но, полагаю, для мужчин и женщин оно разное.
– И все его испытывают?
Йан почему-то весело улыбнулся и обхватил меня, переворачиваясь на спину.
– Не думаю, иначе было бы куда больше счастливых пар. Зачастую мужчины думают только о собственном удовлетворении, и женщина просто не успевает воспламениться. К тому же по вардарским понятиям то, что мы делали, грешно.
– Верно. Жрецы называли это вызовом богу, и постоянно напоминали нам, что в близости главное – спокойствие и смирение! Наверное, поэтому Фрэн была такой… печальной.
– Неудовлетворенной, – сказал Йан. – Надеюсь, у них всё получится со временем.
– Да, – отозвалась я, прижавшись щекой к его груди. – Ибо это было самое чудесное, что я испытала в жизни. А нам можно говорить обо всём этом так откровенно? – спохватилась я.
– Для супругов нет запретных тем, – отозвался он полусонно.
– Значит, я тебя понравилась? Прежде я бы посчитала ниже своего достоинства спрашивать об этом, но откровенность превыше гордости…
– Ты мне очень понравилась, Нуала, – ответил он, и поцеловал меня в краешек губ. – Я наслаждался тобой. Мы занимаемся любовью не только ради огня, что вспыхивает в конце, но и для укрепления связи между супругами. Близость рождает доверие, и учиться доставлять друг другу удовольствие, при этом не испытывая неловкости – часть прочных чувств.
– Ты совсем не такой, каким мне показался, Йан, – сказала я, обхватывая его ногами и тихонько зевая. – Я думала, ты строг и молчалив.
– Я бываю таким, а ещё могу быть резок и груб, и не всегда признаю свои ошибки. Я постараюсь не обидеть тебя, моя драгоценность, но тебе придётся смириться с тем, что я привык отдавать приказы. А теперь отсыпайся, иначе утром я не смогу поднять тебя.
И я послушалась. Мне было так мягко и замечательно в его объятьях, что я не думала ни о чем плохом. Провалилась в сон мгновенно, и всю ночь прыгала по облакам, тонула в пахучей дождливой вате, и любовалась яркими коромыслами радуг, которых не видела с тех пор, как потеряла родину…
Я любовалась цветущими просторами с бездонными глазницами синих озёр, и радовалась светлым лесам, таким привычным и красивым. За Серыми Вратами ждал совсем другой мир, и я волновалась, как лету примут дети зимы.
– Они – мой народ. Любое моё решение они уважают, – сказал Йан. – Я больше беспокоюсь за Ульфа, ведь ему долгое время приходилось со всем справляться в одиночку.
– А почему ты покинул дом и отправился в Вардар? – осторожно спросила я.
– На разведку. Мы живём в ином времени и пространстве, но не должны забывать, что миры связаны между собой.
– Я слышала, что за Врата нельзя пронести вардарскую магию, разве что самую могущественную.
– Верно, однако мы свою сюда проносить можем, – усмехнулся он. – Ты можешь думать заранее, что тебя ждёт, и пытаться представить, каков Зальмит, но лучше просто расслабься и успей насладиться здешним солнцем. Там у нас оно далеко не такое жаркое.
Йан говорил о родине с такой теплотой и нежностью, что я готова была жить с ним хоть на голых скалах. Вот уж не ожидала от себя такой прыти в чувствах, не знала, что смирюсь столь скоро с властью мужчины! И, наверное, будь на месте Йана кто-то другой – не смирилась бы. Но он оказался отнюдь не чудовищем, и я не была беззащитной жертвой.
– Знаю, что будет трудно, – сказала я. – Но теперь уверена, что справлюсь. Больше всего меня волнует, как Ульф воспримет проклятую невесту…
– Да нормально воспримет, – проворчал Йан. – Ты просто смирись с тем, что он не похож на меня.
– А твои родители? Его отец и мама?
– Их давно нет в живых, – отозвался мужчина. – Моя мама скончалась, когда я был совсем маленьким, мама Ульфа умерла десять лет назад от тёмной болезни. Отцы наши погибли в Пятой Битве с тварями Гацерос – созданиями с чёрного острова.
– Мне жаль, – тихо сказала я. – Прости, что спросила.
– Ничего. Это нормальный вопрос. Я ведь знаю о твоей семье.
– А сёстры, братья?
– У меня никого, кроме побратимов, а вот у Ульфа есть сестра, но она не живёт с волками. Её сердце отдано храброму капитану Чаек, и её дом теперь на островах, средь утёсов и светлых парусов.
– Зальмит красив, – кивнул Йан. – Он разный, и это разнообразие удивительно.
– А что такое Гацерос?
– Тёмный остров, – повторил мужчина. – Место, где рождаются из высоченных скал страшные чудовища. Оно находится далеко на востоке, за лесами и долинами. Там не цветёт жизнь, и земля не дышит – сплошной острый камень, и красная лава, и чёрное крошево песка. Человеку туда нет хода.
Он умел рассказывать, несмотря на то, что утверждал обратное, и я тонула то в ярких, то в мрачных образах неведомого. А когда мужчина упомянул о светлячковых полянах, подхватила разговор о травах и цветах. Я постоянно сверялась со старой книгой о растениях, где были отличные рисунки, и находила для себя много полезного. Йан пожелал взглянуть на чудесный том, и удивленно поднял брови:
– Здесь описаны и зальмские растения тоже! Кто автор?
– Не ведаю. Она не подписана. Мама всегда называла эту книгу главным сокровищем нашей библиотеки. Мы чудом смогли спасти её из-под развалин…
– Так вы с дедом возвращались в свой дом?
– Да, – как можно спокойней сказала я. – Чтобы похоронить то, что осталось от родных. Эта вылазка была опасна, но мы просто не могли оставить их так… Ты понимаешь? Издревле леты хоронили близких средь трав и цветов, под деревьями, чтобы их души обрели свободу. А, оставшись непогребёнными, они могли стать призраками, обречёнными вечно страдать у погибшего очага. Поэтому мы собрали всё, что смогли… – Я сжала зубы, но продолжила ровным голосом: – Собрали в большой мешок, отнесли туда, где ещё зеленел последний дуб, и под ним закопали.
Йан замедлил коня и положил подбородок мне на плечо.
– Вы поступили храбро и по совести. – Его губы коснулись моей щеки, и он наверняка почувствовал, как я тихонько шмыгнула носом. – Не нужно слёз, Нуала. Вспомни о своих близких что-нибудь весёлое, и, может быть, страна Лета снова расцветет.
Я судорожно выдохнула, прижалась к нему спиной, и принялась рассказывать, как мы с сёстрами ходили на озеро – подглядывать за мальчишками. Йан, наверняка не ожидавший подобного, искренне смеялся, представляя меня, сидящую в камышах, по колено в голубом иле. Он мог представить и мои любимые вечерние посиделки, когда вся семья собиралась на крыльце и делилась радостями долгого дня. Я рассказала ему о золоте, что порой сыпалось прямо с неба мельчайшими крупинками. Потом поведала, какие прекрасные медальоны были у каждого члена семьи. Их так и называли – небесное золото, или родовое золото.
– И где теперь твой медальон?
– Мне жаль. Ты, наверное, очень горевала о нём?
– Да. Это всё равно что лишиться части сердца. Эти медальоны были не просто красивыми побрякушками, они сохраняли тепло наших душ. Мой был в виде бегущей по полю гривастой лошади, а сзади стояло моё полное имя. Ты знаешь, что письменность летов тогда считалась одной из красивейших?
Он кивнул.
– Думаю, и сейчас ни одно наречие не сравнится с вашим языком.
Я не знала, так ли это. Мне столь долго запрещали даже заикаться о родине, что я утратила мысли на родном языке. Хорошо, что Йан почувствовал моё настроение, и больше не просил рассказать о светлом крае. Мне нужно было время свыкнуться с тем, что я имею право говорить о чём угодно, и он поддерживал спокойное молчание, как всегда крепко держа меня на седле перед собой.
К исходу второй недели мы прибыли в Вэрис – большой город-крепость, ближе других находящийся к Вратам. Йан всё старался кормить меня сытнее и больше, но я привыкла есть понемногу, и в конце концов он признал, что если я и поправлюсь, то только когда окажусь в их замке и там освоюсь. Впрочем, кажется, я устраивала его и такой, с плоским животом и длинными ногами. Хорошо хоть грудь была не крошечная, и бёдра не узкие, но вот пухлости моему телу определённо недоставало.
Перед прибытием в город я зашнуровала зелёный корсет и убрала волосы, что придало облику сдержанности. У меня было всего три платья, и я выбрала светлое льняное, самое спокойное и без сложной вышивки. Я не волновалась о том, как выгляжу – меня распирало любопытство. Но едва мы оказались на главной улице, как Йан спрыгнул с коня и снял меня, направляя к лавке с изображением иглы и нитки.
– Тебе нужно платье посерьезней, – объяснил он. – Весной у нас не слишком тепло, солнце обретает силу только к середине месяца лип.
Я не возражала, но и не знала, что именно должна купить. И, когда мы оказались в царстве красивых драпировок, пуговиц и серебряных застёжек для плащей, оробела. Это был первый раз, когда я в настоящей женской лавке должна была что-то приобрести. В Городе Невест мы ничего сами не покупали, а, живя с дедушкой, я в принципе не могла пойти выбирать женскую одежду, так как была «внуком».
Для Йана я оказалась удобным вариантом: ни родных, ни друзей, ни поклажи. Он взял с собой только меня саму и груз моего прошлого, а теперь почему-то решил обеспечить одеждой.
– А что именно? – озабоченно нахмурилась я.
– Да всё. Твои теперешние одежды только для лета годятся.
– У нас прекрасный выбор готовых нарядов, – тотчас устремилась к нам одна из мастериц. – Прошу, посмотрите эти, госпожа…
Я послушно последовала за девушкой, но тотчас направилась к самому бледному и явно дешёвому наряду. На нем не было украшений, и, хотя он выглядел тёплым и добротным, а подходил скорее для домоправительницы, чем для госпожи волков. Но Йан сказал, что они живут небогато…
Мужчина нахмурился, и я, перехватив его взгляд, подошла к ещё более убогому платью какого-то несуразного серого цвета. Сколько за него запросят? Я посмотрела на мужа: Йан был недоволен. Чего он от меня хотел? Я покосилась на простые нижние сорочки, но подойти к ним не успела: мужчина взял меня за руку, и повёл к наряду, который я бы ни за что сама не выбрала. Он состоял из нижней сорочки с длинными рядами жемчужных пуговиц на рукавах, и верхнего платья из дымчато-фиолетового бархата, украшенного золотистой тесьмой.
– Вот это примерь, пожалуйста, – сказал он, и я напугалась.
– Йан…
– Пожалуйста, – повторил он и мягко сжал мою руку. – Для меня.
Я не хотела отказывать ему в просьбе, кивнула и отправилась за ширму, откуда через пару минут появилась не собой. Глубокий круглый вырез открывал часть плеч и ключицы, плотный корсаж выделял талию, а длинные, до самой земли, расклешенные рукава-дудочки подчеркивали изящество и красоту рук. Тёмный цвет отлично подходил к глазам, а жемчуг прекрасно смотрелся с волосами. Если Йан хотел видеть меня такой – я была только рада.
– Ну как?
Довольная мастерица повела меня смотреть другие не менее красивые наряды, и я никак не могла привыкнуть к той неразберихе, что происходила в моей новой жизни. Йан был небогат, но мог позволить себе столь роскошное платье. Или он имел в виду другое богатство? Возможно, у волков был страшный и мрачный замок, где было холодно и неуютно? Или они голодали?
– Йан, а мне это действительно нужно? – спросила я, пока довольная хозяйка упаковывала приобретённые вещи. – Я хорошо умею шить и вязать, и достаточно будет просто купить шерсти.
– Шерсти у нас и дома навалом.
– Просто переживаю, что разорю тебя, – покраснела я.
Он улыбнулся.
– У тебя одна жалкая котомка вещей, Нуала. Это неправильно. Мы вполне можем позволить себе все эти покупки. – Он погладил меня по щеке и добавил: – Ты заслужила и красоту, и тепло.
Я смотрела ему в глаза, не зная, как сказать обо всём, что чувствую.
– Спасибо тебе. Обо мне никто прежде не заботился.
Когда я в последний раз получала подарки? Слишком давно, чтобы помнить подробности этого замечательного, щекочущего чувства. Я захотела непременно подарить супругу что-нибудь особенное, но придумать вещь, которая была бы ему нужна, так и не смогла. Вместо этого улыбалась ему, охотно поддерживала разговор, и даже позволила себе потереться о плечо мужа щекой, на что он ответил тихим, довольным ворчанием.
Город был каменным от мостовой до крыш, и мне нравились многочисленные флюгеры самых разных форм и размеров. Если бы не яркие вывески на лавках, да не пёстрая черепица, место было бы унылым и холодным. Я вообще не любила неизменную строгость вардарских городов. И обрадовалась, когда мы свернули на улицу Даров Земных. Здесь в ряд стояли прилавки, и на них лежали пахучие, многоцветные сокровища: от огромных оранжевых помидоров, до круглых булочек с усыпанными пудрой макушками.
– А, вот они. – Йан подвёл меня к улыбчивой женщине, торговавшей большими бледно-жёлтыми штуковинами. – Здравствуйте, выберите нам какую-нибудь поспелее.
– Вот эта хороша, господин, – отозвалась та и протянула ему тяжёлый то ли овощ, то ли фрукт.
– Благодарю, – улыбнулся мужчина. – Сдачи не надо.
– А что это? – спросила я, когда мы с добычей покинули рынок.
– Дыня. Она сладкая. Тебе понравится.
– Мы останемся здесь на ночлег?
– Да. Я, правда, не жалую Вэрис, здесь слишком грязно и людно. Но мы остановимся в доме моего знакомого на окраине, а завтра рано поутру поедем дальше. И уже больше нигде не задержимся, я надеюсь.
– Хорошо. Я бы хотела как можно скорее увидеть Зальмит. А это правда, что пройти через Врата может только тот, кто был рождён в Зальмите?
– Да. А также тот, кого зальм приведёт с собой. Особо важна связь между людьми – физическая и духовная. Поэтому хорошо, что ты стала мне женой по-настоящему, Нуала. Близость соединяет не только тела людей. Конечно, если это не обычная похоть.
– А что было у нас? – не удержалась я.
– Чистое желание, которое испытывают молодожёны. Снова начнешь мне про греховность говорить? – усмехнулся он.
– Нет. Я так и не приняла кальмираж, веру вардарцев, хотя глава города и говорил, что это значительно снижает мои шансы найти мужа.
– Да уж, невеста ты была удивительная: проклятая бесприданница, язычница, упрямица и – вот уж досада для трусливых мужиков – красавица.
– Да, – поморщился он. – И поэтому некоторые богатые и важные господа считают девственность самым важным пунктом для их избранницы.
– Хорошо, что у тебя не было списка.
– Потому что я выбирал сердцем, – отозвался Йан, и в груди у меня вздрогнуло.
Конечно же, он имел в виду другое, но почему бы не представить, что мне открылась самая сильная и прекрасная магия из всех? Волшебство, в которое прежде я верить отказывалась, но которое действительно существовало и могло коснуться нас… Я была так увлечена своими чувствами, что не сразу ощутила угрозу. Ещё живя с дедом в городе, я научилась распознавать самые разные взгляды, и вот теперь снова почувствовала на себе чьё-то пристальное внимание.
Я принялась осторожно глядеть по сторонам, и сразу поняла, откуда исходит молчаливая угроза. В стороне от толкучки стоял, скрываясь в тени, человек в сером одеянии. Плащ его был простым и недорогим, капюшон, низко надвинутый на лоб, не позволял рассмотреть лицо.
– Йан, мне кажется, за нами наблюдают, – шёпотом сказала я мужу.
– Кто? – тихо спросил он.
– Человек в плаще справа от меня. Там, под каменной аркой.
Однако, когда я бросила взгляд в указанном направлении, незнакомца уже и след простыл.
– Нету… – растерянно произнесла я. – Но он был, честное слово! В сером плаще, высокий такой. Понимаешь, я когда с дедушкой в городе жила, научилась чувствовать недобрые взгляды.
– Я тебе верю. За нами и правда могут следить. Шпионы короля, например. Возможно, хотят проскочить следом за нами в Зальмит, они постоянно это пробуют.
– А… – отозвалась я облегченно. – И что, у кого-то получалось?
– Бывало, вот только опасно это. Мы чужаков не любим. Хотя на самом деле всё зависит от расположения кланов. Белки живут ближе других к Вратам, они и гостей ласковее встречают. А те же львы, к примеру, на свой полуостров никого вообще не пускают.
– Йан, а у вас зубные губки растут?
– Да, и весьма хорошие.
– Здорово! Я про них читала, и знаю, что есть много разновидностей, но зубы чистить лучше всего не пористыми, а ворсистыми.
– Всякие есть, – усмехнулся он. – Пойдём скорее с этих шумных улиц.
Я кивнула и прибавила шаг. Конь шёл за ними следом, принюхиваясь: пахло булочками. Когда мы, наконец, добрались до нужного дома, я была поражена красотой его отделки и витражами, но вопросов больше не задавала.
Едва Йан постучал, как дверь ему открыл слуга, и тотчас прибежал второй – увести коня.
– Прошу вас, господин, госпожа, проходите сразу наверх, для вас приготовлены покои. Господин будет через минуту.
Значит, Йан как-то смог заранее предупредить хозяина о нашем появлении. Интересно, как? Вскоре я уже была представлена Ходжу – красивому светловолосому мужчине лет сорока. Они с Йаном встречали друг друга сдержанно и спокойно, а я не могла не отметить повышенный интерес хозяина дома к моей персоне. Это было не слишком приятно, но Йан, кажется, не придавал значения излишне настырной учтивости Ходжа.
– Вы просто чудо, Нуала, – сказал мужчина с улыбкой. – Мне, наверное, стоит наведаться в Город Невест, а то я слишком долго время впустую трачу.
– Вы не женаты? – вежливо удивилась я.
– Досадное упущение, госпожа моя. Я весь в делах, постоянно в разъездах. Йан, вы можете жить в моём доме, сколько захотите.
– Мы только на ночь, благодарю. И, прошу тебя, давай обсудим предстоящие дела.
Я поглядывала на мужа: из воина и охотника он превратился в купца. Мне нравилось, как Йан разговаривает, и нравилось следить за его лицом и губами. Он был вежлив и полон достоинства, но в глазах читалась едва заметная настороженность. Через некоторое время нам принесли поднос с едой, и Йан предложил мне перекусить без него.
– Спущусь вниз. Там ждёт человек, с которым мне нужно побеседовать.
Я была рада немного побыть одна, но удивилась, когда в комнату, постучавшись, вошёл Ходж.
– Хотел проверить, удобно ли вам, дорогая госпожа.
Я не успела ни умыться с дороги, ни даже хлебнуть воды.
– Мне удобно, благодарю. И будет ещё удобнее, когда вернётся Йан.
Это вырвалось само собой, и мужчина улыбнулся.
– Вы, кажется, крепко любите его?
– Он замечательный человек, и я надеюсь быть для него самой лучшей во всем.
– Вы такая спокойная. Вот уж не думал, что теперь ему придётся по вкусу девушка с покладистым характером.
– Что значит теперь? Пожалуйста, изъясняйтесь понятнее, или я буду вынуждена, несмотря на ваше положение хозяина дома, попросить оставить меня одну.
– О, да вы настоящая волчица! Простите мою настойчивость, но я хорошо знаю многих зальмов, и вардарцев тоже знаю. Вы ведь ни та, ни другая.
– И что с того?
– Я восхищаюсь всем свежим и непохожим на остальной привычный мир! – как-то удивительно живо отозвался он, а я почему-то вспомнила одну из невест, которая была помешана на коллекционировании заколок для волос. – Вот, принёс кое-что. Примите этот скромный подарок в знак моего восхищения.
Я резко поднялась и отошла к двери, даже не посмотрев ему в руки.
– Благодарю, но не нужно. Я принимаю подарки только от мужа, то есть мужей.
– Я настаиваю.
– Нет, – отозвалась я. – Прошу, оставьте меня, Ходж.
– Это простой дружеский жест, – улыбнулся он, но в глазах было весьма неприятное выражение. Не потому ли Йан был каким-то напряженным, несмотря на вежливость?
– Я не вожу дружбу с едва знакомыми мужчинами, – сказала я, нарочно повысив голос. – Прошу вас, мне нужно прийти в себя после долгой дороги…
И тут вошёл Йан. Он как будто сразу почувствовал напряжение, витавшее в воздухе, и взял меня за руку.
– Всё в порядке?
– Я устала и хочу отдохнуть, но, как ни пытаюсь, не могу любезно объяснить господину Ходжу, что мне нужно остаться одной.
