Текст книги "Последняя из страны Лета (СИ)"

Автор книги: Мишарина Галина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

И более всего в тот первый праздник меня поразило, как умеют двигаться мои мужья. Всё началось с утра, когда Йан полез на чердак «за инструментом». Создавая наверху колдовскую кухню, я многие вещи оставила нетронутыми. В их числе были большие, обитые железом, сундуки.

– Вот здесь, кажется, – сказал мужчина и достал, судя по всему, какой-то музыкальный инструмент. – Ульф, Матти, помогайте.

Спустя час внизу собрались музыканты, некоторые уже со своими инструментами. Среди них я узнала гусли, флейту и бубен. У Йана была, оказывается, гитара, а вот Ульф ни на чём не играл. Вот тебе и вечная занятость! Я только тогда поняла, что все предупреждения Йана были сделаны осторожности ради. Я по-прежнему не могла похвастаться тем, что была с мужьями дни напролёт, но каждую свободную минуту мы проводили вместе. Ребята дважды в день тренировались – в любую погоду, несколько раз в неделю по очереди ездили на осмотр территорий и на охоту, помогали с обустройством замка, правда, обычно не участвовали в хозяйственных делах деревни, но забот у вожаков и без того хватало.

Они дважды в день тренировались – в любую погоду, несколько раз в неделю по очереди ездили на осмотр территорий и на охоту, помогали с обустройством замка, правда, обычно не участвовали в хозяйственных делах деревни, но забот у вожаков и без того хватало.

В эту осень прежде праздников умер один из старейших волков, которому было сто пятьдесят восемь. Это были мои первые похороны в новой семье, и я не знала, чего ожидать, ведь леты и вардарцы своих умерших предавали земле.

Волков сжигали на закате. Для этого строилась большая посмертная колыбель, на которую человека укладывали, и создавался особый синий огонь.

– В любви он тёплый, обжигающий, – тихо пояснил мне Йан. – А смерть – это прохлада, свет звёзд и белое мерцание лун.

– Это магия, – отозвалась я.

– Да. И мы все – её часть.

– Волшебство как последняя связующая нить, – склонился Ульф с другой стороны. – Рождение и смерть открывают Дверь в иные пределы. Оттуда мы берём Огонь Жизни для благословения и Огонь Смерти для прощания.

По традиции, умершего в последний путь провожали всей стаей. Конь воина вёз его в последний путь, и животное вёл обычно старший из детей. Следом шли родные, потом вожди и их семья, а потом уже все остальные. Мы долго поднимались в гору, и Йан с Ульфом крепко держали меня за руки. Осенью быстро темнеет, но мы успели на вершину как раз когда солнце падало за горизонт.

Лотта Орхи положили на приготовленное ложе из ветвей, трав и цветов, и сверху укрыли плащом. Вокруг был сооружён оберегающий круг, и я внимательно следила за тем, что дальше станут делать мои мужья и старший сын умершего. Они встали плечо к плечу, не касаясь друг друга, но в этот миг я чувствовала между ними прочную связь. Всего несколько секунд – и на ладонях мужчин вспыхнуло ярко-синее, уходящее в черноту пламя. Я прежде не видела магии стихий, и не знала, что волки её носители… А я-то, дурёха, говорила Йану, что его дар предка ничто по сравнению с силой солнечного пламени! Стыд какой! И откуда только терпение у него взялось мои глупости тогда слушать?

Огонь сорвался с мужских ладоней, и вместо того, чтобы загораться частями, ложе и окружающий его забор вспыхнули целиком. От костра не исходил жар, и я смотрела, затаив дыхание, как исчезает за синей дрожащей стеной умерший и его последнее пристанище.

Йан и Ульф почти сразу вернулись ко мне, встали по бокам и обняли за плечи. Никто не плакал, и мне почему-то не было грустно. Наверное, потому что я не слишком хорошо знала этого пожилого воина, и была уверена, что он попал в мир, где время подвластно чувствам, и где ты можешь присматривать за любимыми, указывая им путь и оберегая от зла. Я задумалась об этом и упустила тот миг, когда синева внезапно впиталась в землю. Это было невероятно, но волк сгорел целиком. От него практически ничего не осталось, хотя железные застёжки на броне, заклёпки и звенья кольчуги просто не могли расплавиться! Но, пока не закончилась церемония, задавать вопросов я не смела.

Подъём предстоял долгий, и мы достигли кручи, когда луны и звёзды уже освящали небо. Было что-то умиротворяющее в том, как дышало холодное осеннее небо. Оно ещё не стало таким тёмным и глубоким, как промёрзшее зимнее, но уже приобрело особый фиолетовый цвет, которого на Вардаре я никогда не видела.

– Прощай, отец, – сказал, встав у самого края, мужчина.

Он поднял крышку, и взметнувшееся облако показалось мне подозрительно похожим на крылатое существо на четырёх лапах. Звёздный свет делал его призрачно-голубым, но стремительный порыв быстро взметнул прах высоко вверх, и он растворился в тишине небес.

– Прощай, дедушка, – сказал красивый рыжеволосый юноша.

– Прощай, друг, – подхватил кто-то ещё.

– Прощай, брат…

Вот теперь мне хотелось плакать.

Едва затихли голоса, как мы молча стали спускаться. Я проглотила слёзы, и до самого дома не смотрела на ребят.

– Теперь ты пойдёшь на кухню вместе с остальными женщинами, – сказал Ульф. – А мы отправимся ставить новый меч. Вернёмся к утру, не беспокойся.

– Не стану. А почему от Лотта ничего не осталось? Потому что пламя волшебное?

– Верно, – кивнул старший. – Оно не сжигает, а обновляет.

– Нас не жди, – обернулся на пороге Йан. – И на балконе не сиди, простудишься.

Я улыбнулась.

Я укуталась в плащ и осторожно подошла к окну. Сумрачное осеннее утро было сырым и ветреным, и, если бы не мерцание лунных сосен, я бы ничего толком не разглядела. Но замерла в проёме, увидев парящих над замком неведомых птиц. Они были тёмно-синими, с белым инистым узором на крыльях. Птицы протяжно и низко кричали, описывая над башнями широкие круги.

– Это харры, – прошептал Йан, бесшумно подошедший сзади. – Духи снежных вершин, вестники зимы. Скоро выпадет первый снег.

– А я думала, ты спишь.

– Проснулся, когда ты мою ногу приласкала.

Я едва слышно хмыкнула.

– Как съездили?

– Щит наш по-прежнему прочен.

– Отлично. Я ведь когда-нибудь увижу его?

– Непременно, но сегодня нам предстоит другое путешествие.

– О! Куда?

– В священное место волков, к пьедесталу Лун. Отправимся на вершину Плачущей горы.

– Как здорово! Спасибо! Мы прямо с утра поедем? – вдохновилась я, но Йан прижал меня к себе и покачал головой.

– Как только солнце немного прогреет воздух. Думаю, это последние погожие дни, и нам повезёт успеть до начала ливней, но я бы не хотел, чтобы ты хоть немного замёрзла.

– В меховом-то плаще? – улыбнулась я.

– Да хоть в шубе и шапке! – проворчал он. – Ты ещё не окончательно оправилась после болезни.

– А вот и оправилась!

– Неа. Если я говорю, что надо поберечься, значит, ты будешь беречься, Нуала.

– Я буду спорить только ради того, чтобы снова быть наказанной.

Я ощутила его улыбку.

– Ты не сможешь представить, что тебя ждёт, малышка.

– И не стану. Я просто подожду и всё увижу и почувствую.

– Я ценю твоё доверие.

– Мне понравилось быть доверчивой.

– Иногда я размышляю о том, как бы мы жили без тебя, Нуала. Моя порывистость в кои-то веки принесла всем счастье.

– А, может, ты просто хорошо умеешь слушать своё сердце?

– Я – воин и волк, и не так чувствителен, как тебе кажется, – сказал он задумчиво.

– Или ты просто недооцениваешь себя. Мужчина не обязательно должен быть суровым чурбаном.

– Как Ульф? – тотчас отозвался Йан, и мне показалось, что со стороны кровати послышался тихий смешок.

– Ульф вовсе не бесчувственен. Он строг, серьёзен, спокоен…

– И его невозможно «прочесть», – ехидно продолжил младший. Тон его был шутливым, и меня это нисколько не задевало, хотя и немного смущало, ведь Ульф наверняка уже проснулся и слышал каждое наше слово. – К тому же он отнюдь не такой красавец, как я.

– Ульф очень красивый! – по-настоящему возмутилась я. – Вы просто разные, как ты и предупреждал.

– Ты пытаешься быть вежливой, малышка. Не бойся, скажи, что тебе больше нравится в каждом из нас.

– Зачем?

– Мне любопытно.

– Я не хочу никого обидеть.

– Нуала, мы уже полгода спим вместе, целуемся и занимаемся любовью. Мы переживаем друг за друга, ценим друг друга и доверяем друг другу. Неужели ты думаешь, что я или Ульф можем обидеться на твои замечания или потребовать каких-то особых комплиментов? Просто скажи правду, как всегда.

– Если тебе этого хочется… и если Ульфу тоже интересно.

– Я бы не стал настаивать, – донёсся голос старшего, – но и правда любопытно послушать.

Йан подвёл меня к постели, и я села, прислоняясь к спинке. Ульф лежал на животе и смотрел на меня с улыбкой, Йан устроился на боку.

– Вы хотите знать, что мне в вас нравится?

– Я бы не отказался узнать и о своих недостатках, – ухмыльнулся Йан.

– Ты храпишь, – само собой вырвалось у меня, и они расхохотались. – Но вообще-то не громко, к тому же мне это не мешает. А вот Ульф иногда что-то бормочет во сне.

– Как и ты, – отозвался старший. – Разговариваешь порой подолгу.

– Правда? Не знала…

– Да, было такое. Порой лунная магия настигает меня.

– У тебя по ночам глаза меняются, – сказала я. – Может, дело в игре света, но они синие-пресиние, и блестят, словно полны звёзд. А у тебя, – я посмотрела на Ульфа, – они реагируют на лес. Бывают ореховые, или цвета морской волны, а ещё карие. Думаю, именно ваши глаза мне нравятся больше всего.

– Уверен, что и мы с Ульфом одинаково сильно обожаем твои удивительные глаза, – улыбнулся младший.

Старший кивнул, и добавил, поймав прядь моих волос:

– А ещё твои волосы, которые так чудесно пахнут.

– И мне ваши нравятся, – не в силах сдержать улыбку, сказала я. – У тебя они такие мягкие, Ульф, и пахнут барбарисом. А у тебя, Йан, жёсткие, и как будто напитанные хвоей.

Теперь мы улыбались втроём, и мужчины подвинулись ближе, ожидая продолжения.

– Мне нравится наблюдать за вами во время тренировок. Если бы я была художником, то делала бы наброски того, как работают мышцы при движении тела… Мне нравится желать вас, – сказала я, чувствуя их взгляды. – Нравится вас целовать. И как звучат ваши голоса, мне тоже нравится. Если же говорить о характерах… – Я улыбнулась. – По-моему, вы прекрасно друг друга дополняете. Йан, ты порывистый и улыбчивый, а ты, Ульф, сдержанный и строгий. Прежде меня это беспокоило, ведь я всегда старалась как можно быстрее разгадать человека, чтобы знать, чего от него ждать. Эта привычка появилась после всего, что случилось в прошлом… Вы понимаете. – Они кивнули одновременно, и я продолжила: – А сейчас я благодаря вам научилась доверять сердцу, чувствовать инстинктивно. И твоя серьёзность, Ульф, стала мне приятна. Мне нравится, когда ты вроде хмуришься, а глаза при этом хитрющие. В тебе есть… м… Как бы это назвать? Уравновешенность, но именно благодаря ей редкая страсть вспыхивает особенно ярко. А вот сияние Йана порой ослепляет, и это тоже здорово. Мне нравится обжигаться. А ещё вы оба умеете улыбаться не только губами, но и самой душой.

– Я близок к тому, чтобы покраснеть, – сказал младший. – Почувствовал себя прямо идеальным каким-то.

– Ага, – широко улыбнулся Ульф. – Но должно же быть что-то, что тебе не нравится, малышка! Уж больно расхвалила, смотри, загордимся.

Я рассмеялась и по очереди расцеловала их в щёки.

– Мне не нравится разлучаться. Не люблю, когда вам плохо. Мне не нравятся тревожные мысли о том, что кто-то или что-то может навредить нашей стае…

– А, замечательно, – Йан сжал мои пальцы. – Наконец-то ты считаешь себя её частью.

– Бояться нечего, Нуала, – и Ульф погладил меня по щеке. – Сейчас мы сплочённее, чем когда-либо. Новые союзы укрепят наши границы, и можно надеяться, что магия в этом году будет мягкой.

Ульф был уже достаточно близко, чтобы поцеловать меня, и я запустила пальцы ему в волосы. Как приятно! Мне уже не хотелось вставать, но, едва мы друг от друга оторвались, как Йан напомнил:

– Нам нужно ехать.

– Верно, – с улыбкой сказал Ульф, глядя на мои губы. – Дождя сегодня не будет.

– Можем заночевать в хижине, – предложил Йан, и старший кивнул.

– Да. Урвём последние солнечные деньки.

В комнате стало светлее, и я нехотя поднялась.

– А что нужно взять с собой?

– Еду. Всё остальное там есть. Ну и оденься потеплее, – отозвался старший.

Мы выехали из замка через полчаса. День и правда выдался тёплый и ясный, и я грелась в золоте нежных лучей, радуясь возможности наконец-то поездить верхом. Тишина шла размашистой рысью, иногда срываясь в лёгкий галоп, и я позволяла ей обогнать лошадей братьев.

Я надела замшевый плащ, обитый мехом, и одно из повседневных платьев из сукна. Было даже немного жарко, но, когда мы въехали в лес, и солнце потерялась в густых оранжевых кронах, я накинула капюшон. Правду Йан сказал: мерзляка!

Длинный путь через чащу поражал своей красотой. Земля была усыпана многоцветием листьев, на жёлтых кустах краснели крупные ягоды, а светлячковые цветы при дневном свете были ярко-голубыми. Листья с высоченных дубов и клёнов осыпались на чёрную землю, и на их затейливый танец хотелось смотреть бесконечно долго. Мы проезжали мимо озёр, которые поросли бирюзовыми водорослями и таили в своей глубине сияющие камни. Я видела красные ручьи у подножия синих камней, и горы опавшей листвы под жёлтыми великанскими ясенями. Кружилась, путалась в ветвях над головой яркая осенняя магия, пробегали сквозь пряди шепчущие ветра, приносящие ворох пушистых белых семян. Я поймала одно и показала Йану:

– Вы пробовали их сажать?

– Да, но, чтобы взошла магия, одной земли и воды недостаточно. Они никогда не прорастали.

Я решила, что попробовать можно, хотя была не уверена, что у меченой тьмой что-то получится.

Мы около часа ехали на восток, разговаривая о самом разном, потом дорога сузилась, и пришлось сосредоточиться. Тропа петляла, ветви низко нависали над головой, и Йан поехал вперёд.

Через пару минут я разглядела средь всё ещё зелёных медвежьих орешников уютный каменный дом. Он был двухэтажным, с тёмно-красной крышей и узкими окнами странных витражей. На втором этаже был длинный ряд колонн, и широкий балкон оказался усыпан жёлтыми листьями огромной ольхи, что прижалась толстым стволом к южной стене.

– И это хижина? – улыбнулась я.

– Здесь начинался род волков, – улыбнулся в ответ Ульф. – Это – самый первый родовой дом нашей семьи.

– Но я думала, что Драгнур древнее всего прочего! Сколько же лет этому особняку? И почему он такой странный?

– Ему больше тысячи лет, – ответил старший.

– И он до сих пор цел только благодаря магии, – сказал младший. – Драгнур – особенное место, но здесь, Нуала, ты ощутишь само дыхание времени. Этот дом заполнен таинственными шёпотами на неведомых нам языках, и, побывав здесь однажды, каждый хочет непременно вернуться.

Мы подъехали к широкому крыльцу, и Ульф снял меня с лошади. Ребристые стены здания отливали странным перламутром, силуэты из цветных стёкол казались призраками, но не пугали. Я коснулась стены и вздрогнула: прохладная волна пошла по телу, пустила в глубину сердца мурашки.

– Здесь всё как будто спит.

– Да, похоже на сон, – кивнул Йан. – Но нам нужно оставить припасы и начинать подъём. Как раз к ночи обернёмся.

– Переоденься, пожалуйста, – попросил Ульф. – В платье будет неудобно лезть.

Он открыл мне дверь, и в холле, сумрачном и полном цветных теней, что-то тихо звенькнуло. Я только потом заметила над дверью какую-то металлическую штуковину.

– Переодеться можно там, – показал старший. – Мы подождём снаружи.

В этом доме было не просто странно. Мне казалось, будто я слышу музыку и чьи-то голоса, но это не пугало, а, напротив, вызывало желание поселиться здесь навсегда. Как будто в иных измерениях, нам неведомых, происходила своя жизнь, и мы могли ощутить её пелену благодаря вложенной в дом магии.

– А, замечательно, – хмыкнул Йан. – Мне нравится.

Ульф только кивнул, с интересом меня разглядывая.

– Ощущаю себя странно, – сказал я. – К тому же дом разговаривает и даже поёт.

– Это для него обычное состояние, – сказал старший. – Ты ведь не испугалась?

– Напротив, я бы хотела остаться и осмотреться. Но к пьедесталу тоже хочу. Где он?

– Вон там, – показал Йан. – Сейчас отъедем и полюбуешься.

– На той скалистой вершине? Вот это да! Как же мы залезем?

– Есть особый, безопасный в это время года путь. Мы научим тебя ориентироваться на подъёме. Главное, будь внимательна.

Едва мы вышли из леса, как стало хорошо видно Плачущую гору, к которой мне так хотелось попасть, едва я узнала о ней. Только одна её сторона была каменной. Там, где рушились с высоты водные потоки, всё было зелёным и жёлтым. Я насчитала всего семь водопадов, но и без того создавалось впечатление, что гору укутала ясно-голубая вуаль.

– Чудо какое! Глаз не оторвать! Жаль, с башни не видно…

– Жаль. Но так даже лучше, – улыбнулся Йан. – Каждый раз сердце замирает. Видишь, там будто лестница?

Я кивнула, и вскоре мы уже достигли её подножия. Старательно выполняя указания, я забиралась по круче, но мужчины всё равно оберегали меня от любого неосторожного движения. Когда мы преодолели первую замшелую стену, некоторое время приходилось продираться через плотно растущие осины, но потом землю снова сменил мягкий, в бархате, камень. Для меня время складывалось в мгновения сложных движений, труда и нарастающей боли в мышцах рук. Ноги-то более менее окрепли, но я никогда не умела хорошо подтягиваться. Йан и Ульф помогали мне, однако даже с их поддержкой я двигалась медленно и не слишком ловко.

– Мы преодолели треть пути, – сказал старший, когда земля была уже далеко внизу. – Лишний раз не смотри туда, Нуала. С непривычки голова может закружиться.

Я устала, но не хотела признаваться в этом. Силы ещё были, и, чего бы это ни стоило, мне хотелось попасть на вершину. Хорошо, что мы никуда не торопились. Я дважды чуть не полетела вниз, но была подхвачена. К тому же нас связывала одна прочная верёвка, и приходилось думать не только о том, куда ставить ногу… Если всё же сорвусь, вдруг утяну кого-то из них? Опасное мы затеяли приключение, но я понимала, как оно важно. Священное место и не должно быть легкодоступно.

– Как ты, малышка? – спросил Йан.

– Хорошо. Немного руки устали, но это ничего.

– Осталось чуть-чуть, – сказал Ульф. – Идёмте.

На вершине было много высоких, похожих на пики, камней, и меж ними пролёг узкий проход. Я не удержалась и обернулась назад, к краю, откуда мы лезли. Никогда ещё Зальмит не представал передо мной таким непередаваемо прекрасным! Красно-фиолетовый закат добавил и без того ярким лесам румянца, озера и реки вспыхнули пурпурным огнём. Густая пена облаков неподвижно висела прямо над нами, и мне мерещилось, будто они любопытно взирают на нас, крошечных букашек, добрыми голубыми глазами. Отсюда можно было увидеть даже океан – ярко-синее пятно у жёлтых берегов, а далёкие горы по-прежнему были величественны и непреодолимы.

– Это так красиво, что хочется плакать, – прошептала я. – И здесь почему-то нет ветра.

– Мы уже в поле действия магии. Здесь всё иначе, – сказал Йан. – Готова идти дальше?

Темнота быстро сгущалась, и я не вовремя спохватилась:

– А как мы спускаться будем?..

– Не переживай, нам это не впервой. Спустим сначала тебя, потом сами слезем.

Я больше ни о чём не спрашивала: вышли луны, и впереди показалось нечто поразительное.

Абсолютно плоская площадка была залита водой. Казалось, будто лунный свет стекает по каменному желобу в спине одного из камней, и его можно взять ладонями, испив, словно молоко. Непонятно было, то ли это озеро на вершине горы, то ли просто огромная неглубокая лужа, которая отражала небесные светила и была гладкой, словно начищенный металлический щит. Воду окружали причудливые, порой дырявые или кривые камни, и они едва заметно мерцали бледно-золотым пламенем. Я боялась даже вдохнуть – вдруг видение исчезнет? И вздрогнула, когда старший взял меня за плечо.

– Здесь нужно раздеться. Не бойся, ты не замёрзнешь.

– Мы будем купаться? – удивлённым шёпотом спросила я.

– Окунёмся, – ответил Йан. – Эта вода – целебная, но она обретает свои силы только в определённые дни и часы. Полнолуние – одно из необходимых условий.

– От чего же она лечит? – спросила я, скидывая плащ, а затем тунику и штаны.

– От всего. Возможно, что и от самой смерти, но, как ты понимаешь, принести сюда умирающего и окунуть его чрезвычайно сложно.

Мужчины тоже разделись, и подали мне руки.

– Это каменный бассейн, который постепенно становится всё глубже. Мы доплывём до края, и там остановимся.

– А не вывалимся?

– За сотни лет ещё никто не выпал, – улыбнулся Ульф. – Не робей.

Я сжала их ладони, и мы медленно зашли в воду. Она не была тёплой, но, даже несмотря на холод осенней ночи, мне дышалось легко и свободно. Мощные подводные токи будто сделали глубокий вдох, и я ощутила, как множество странных пузырьков облепили тело. Щекотка была неожиданно густой и пробирающей, и я остановилась.

– А её пить можно?

– Да, – отозвался Ульф. – Сейчас не так заметно, но она кристально чистая. Попробуй.

Я зачерпнула воду ладонями и поднесла к губам.

– О! Просто чудо! Даже слов не могу подобрать… Она сладкая, и очень холодная… Но почему же я не мёрзну? И откуда исходит эта вибрация?

– От горы, – ответил Йан. – На Плачущей горе никто не мёрзнет даже в самый жестокий мороз.

– Мне так спокойно здесь, – прошептала я с улыбкой. – Даже не знаю, как описать это чувство.

– Как будто в материнской утробе, – вдруг сказал Йан, и я подхватила:

– Да, именно! Словно та давно утраченная память вернулась, и тело вспомнило себя юным и нежным.

Мы поплыли к краю, и мне казалось, что пузырьковая волна следует за нами. Ребята помогли мне уцепиться за гладкий камень, и мы долго смотрели из воды на засыпающие под звёздами горы. Я чувствовала, что и сама как будто засыпаю, и, чтобы держаться в воде, не требовалось никаких усилий.

Спустя долгое время мы вышли из волшебного озера и, немного просохнув, принялись одеваться. Мне по-прежнему не было холодно, хотя чувствовалось, что за пределами волшебства воздух стал ледяным.

– Так, малышка, теперь тебе нужно будет надеть это особое крепление, – сказал Ульф. – Я стану спускать тебя, Йан будет спускаться рядом. Потом встретимся в доме, хорошо?

Я кивнула. Удивительная ловкость была дарована мне лунными водами. Я и сама не поняла, как мы так быстро оказались внизу, и Йан тотчас набросил на меня свой плащ.

– Может, подождём Ульфа здесь?

– Не спеша пойдём вперёд, он нагонит, – сказал Йан и обнял меня за плечо. – А пока расскажи, как ты себя чувствуешь?

– Обновлённой. Лёгкой. Счастливой от макушки до кончиков пальцев!

Мужчина рассмеялся и поцеловал меня в щёку.

– Замечательно. Значит, в твоём теле не осталось ни капли яда. Все волки раз в год обязательно приходят сюда, но не всем везёт поймать нужный миг. Кажется, нам это сегодня удалось.

Через некоторое время Ульф и правда нас догнал, и они снова взяли меня за руки. Шли неспешно, любуясь лунной, в серебре магии и шёпоте падающих листьев, чащей. Мне казалось, что я знаю каждую веточку, каждую трещинку в коре деревьев. Я словно видела сквозь, и свысока, и даже из-под земли. Чувство было странным и глубоким, как сон.

Вскоре мы уже заняли спальню на втором этаже, но с приходом тьмы все шёпоты и песни прекратились: дом стал почти обычным.

Я застелила постель единственной найденной простынёй, Ульф развёл огонь, а Йан принёс еду. Есть хотели все, и первые несколько минут мы уминали принесённое с жадным нетерпением.

– Вот скажи, берёзка, что мы печём замечательный хлеб!

– Да, – отозвалась я. – Налей ещё киселя, пожалуйста.

– Пожалуйста. Ульф, ты не подашь мне сыр?

– Пожалуйста. А не передашь ли мне помидорки? Пожалуйста.

Мы переглянулись и рассмеялись. Было по-домашнему радостно, и я сказала:

– Зальмит может не только хлебом похвастаться, но ещё и прекрасными овцами. Никогда такой шерсти не видела! А ещё кедровые шишки – громадные!

– А что ещё? – весело сощурился Йан.

– Оружие. Оно тоже особенное. Только волки умеют создавать подобную сталь?

– Да. А вот лисы превосходят нас в стрельбе.

– Кстати, ты не думала о том, почему кинжалы твоего дедушки очень похожи на те, что носит Йан? – вдруг спросил старший.

– Думала, но не разобралась. Мне даже приснилась одна странная мысль о взаимосвязи Леты и Зальмита, но я понимала её только в стране грёз.

– Может. Я видела его, когда выходила из тела, но понимала происходящее только там. А что вы думаете о моём дедушке?

– Он был связан с зальмами, это точно.

– Но как? Даже если два государства могли иногда связываться с помощью магии, им всё-таки было довольно сложно «видеться»…

– Издревле Зальмит и Лета были соединены благодаря пространственной магии стихий, но несколько лет назад эта связь внезапно прервалась, – сказал Ульф.

– Наши отцы ещё могли общаться с королём, и я не понимаю, почему он не позвал зальмов на подмогу, когда напали тёмные маги, – нахмурился Йан.

– Значит, кланы были в союзе с правителем моей страны? Но я бы никогда и не подумала, что такое возможно… То есть почему нам никогда об этом не говорили?

– Вам – это кому? – улыбнулся Йан. – Десятилетней девчушке, которая любила лошадей, поля и солнце, и просто наслаждалась жизнью?

– Ну да, – признала я. – Но дедушка-то мог сказать мне!

– А зачем?

– Чтобы я не чувствовала себя всеми покинутой. Чтобы могла найти в жизни новый смысл.

– Так неужели вы вместе не строили планов на будущее? Если он знал, что умирает, он должен был подсказать тебе, что делать дальше!

– Он велел мне не задерживаться в городе и отправляться на запад, к Голодным холмам. Там есть пристанище для всех, кого коснулась недавняя война. Но когда я уже собиралась отправиться в путь, узнала из разговоров стражи, что Тюр уничтожен подземными толчками.

– А если бы ты знала о том, что зальмы были прежними союзниками летов? – спросил Йан.

– Это бы ничего не изменило. Доберись я сюда, даже чудом миновав разбойничьи леса, и не попав в пасть к голодной нечисти, а потом ещё как-то пройдя через Врата, где была гарантия того, что не напоролась бы на кого-то вроде хряков? К сожалению, не все зальмы такие, как вы.

– Верно, – вздохнул младший. – Но нам всё-таки не даёт покоя эта связь.

– Почему вы раньше не рассказывали о ней? – любопытно спросила я. В самом деле, прежде мы подобного не обсуждали.

– Потому что знаем ничтожно мало, – ответил старший. – Отец рассказывал мне обо всём, кроме своего общения с летами посредством магии.

– Значит, оно и правда было?

– Почему не сказали сразу, как поняли это? – настаивала я.

– Время не пришло, – спокойно ответил Ульф. – Мы ждали, когда ты привыкнешь, почувствуешь себя частью семьи.

– Будущей весной состоится Собрание Кланов, и ты должна знать всё, – сказал Йан. – Мы думаем, что среди вожаков есть кто-то, кто повинен в утраченной связи.

– Предатель?

– Да.

– А что за собрание?

– Ежегодное, для глав всех кланов, – ответил Ульф. – Лет двадцать назад, когда мы были мальчишками, такая честь выпала Драгнуру. И три года назад снова на замок волков пал жребий.

– И в этот год тоже. Везёт, что называется, – криво усмехнулся младший.

– Ох, как страшно! А если кто-то не утерпит и устроит драку?

– Нет. Никогда. Это строго запрещено. На собраниях бывает всякое, странное и неприятное, но кровопролитие – нет.

– Неприятное?

– Да. Например, когда одному из вожаков вдруг приходит в голову свою дочь или сестру выдать за вожака из враждебного клана, пытаясь тем самым создать новый, выгодный обеим сторонам союз. И всем от этого неплохо, кроме самой избранницы.

– Кошмар… – выдохнула я.

– Да уж. Помнится, подошёл к нам в прошлый раз сам Град Саблезуб, – как-то странно усмехнулся Ульф.

– К тебе, – с улыбкой поправил брата Йан.

– И предложил свою дочь, – кивнул старший. – Причём в такой гадкой манере – мол, лиса-то дохлая была, а его крепкое дитя никаких болезней не боится.

– А дитя стояло чуть в сторонке, поигрывая мускулами, – добавил Йан. В глазах его искрился смех.

– И тогда мне впервые в жизни стало не по себе, – сказал Ульф совершенно серьёзно. – Потому что девица была с меня ростом, и так же широка в плечах. Нет, ты не подумай, я не против воительниц, но у каждого свои вкусы, и саблезубка была, мягко говоря, не в моём.

– Что, в самом деле могла бы? – рассмеялась я.

– Не с нами, – улыбнулся Йан. – Но в тот вечер я чувствовал напряжение, сковывающее Драгнур. Особенно после того, как Ульф отверг предложение, и Град весьма недобро на него посмотрел.

– Но разве мир не дороже чьих-то предпочтений? – осторожно спросила я. – В высших кругах браки всегда были по расчёту.

– Не у волков, – сказал Ульф. – Тем более что это совершенно точно был не союз, а ловушка.

– И часто вам такие предложения делали? – улыбнулась я.

– Бывало. Йан вон почти женился на медведице…

– Не почти, – проворчал младший. – Просто мне стало её жалко.

И он рассказал о девушке, потерявшей родителей, которая могла бы быть на моём месте. А я рассказала о своих «женихах», которые никогда бы не смогли стать мужьями.

– Неужели тебе не было горько осознавать своё одиночество? – спросил Йан. Он держал меня за руку, поглаживая кончиками пальцев, и это приятной дрожью отзывалось в теле.

– Я убедила себя, что не хочу зависеть от мужчины. Вы знаете, что ждало меня за пределами города. Первое время я старалась изо всех сил не быть собой: грубила, изображала идиотку, горбилась и делала противное лицо. Иногда принималась чихать без перерыва… Знаю, это глупо, но на мужчин любой изъян действовал отрезвляюще. Они видеть не видели ни моих глаз, ни волос, когда я принималась говорить монотонно, нарочно растягивая слова. Или визгливо, то и дело почёсывая нос. А могла громко и надрывно, будто меня злая магия терзает.

Мужчины улыбнулись, и Ульф коснулся моих связанных в хвост прядей.

– Но мне ты представление не устроила, – заметил Йан.

– Потому что ты не был похож на остальных. Я как-то сразу поняла, что никуда от тебя не денусь. Не помогли бы ни кривляния, ни даже храп.

Йан довольно улыбнулся, и мы уничтожили остатки еды.

– Пора ложиться, – сказал Ульф. – После лунной ванны нужно выспаться.

– Хорошо. Я только сейчас поняла, как сильно устала.

Вечерами я читала мужьям одну и ту же толстую «Книгу Легенд страны Лета», а они рассказывали мне о Зальмите. Теперь я жила с постоянным ощущением чуда и совершенно не боялась предстоящей зимы. Осень прощалась ледяными беспрерывными дождями, и пришлось мне надевать высокие непромокаемые сапоги жуткого вида. В них ходили все, и я не сразу привыкла к тому, что теперь воины тренировались под большим навесом, где их нельзя было увидеть. Правда, я быстро приноровилась просыпаться вместе с супругами и тихонько стоять в уголке, наблюдая и учась. Вскоре Йан и Ульф даже начали давать мне уроки, и, когда выпал первый снег, я уже сносно умела метать кинжал и безболезненно приземляться после бросков.