Текст книги "Последняя из страны Лета (СИ)"
Автор книги: Мишарина Галина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
– Мой выбор мы больше не обсуждаем, – сказал мужчина.
– Но разве твой брат…
– Он одобрит тебя. Наши вкусы во многом совпадают.
– Ты меня не знаешь!
– Узнаю. Нам не нужна игрушка, Нуала, мы уже не любопытные пареньки. Нам нужна супруга, которой можно доверять. Ульф предпочёл бы всё взвесить, не полагаясь на первое впечатление, я же действую импульсивно. Ну и твоя красота сыграла не последнюю роль. Кому же не хочется заполучить в жены подобное великолепие?
Я напряженно сжала край ванны.
– Красота ничего не стоит. Моё проклятие, вот что реально.
– То, что предлагаем мы, тоже.
– Что?
– Двойной брак. Для тебя ведь это – основная причина тревоги?
Я не ответила, пытаясь собраться с силами и не расплакаться.
– Возможно, Ульф даст тебе то, чего никогда не дам я, а я дам то, чего не сможет дать он, – продолжил Йан. – И участь твоя не так и ужасна. Продолжим купание и не будем больше возвращаться к этой теме.
Я не посмела возразить.
Нужно тщательнее прятать страх. Я должна принять свою судьбу, или будет хуже. Уж лучше муж, который пытается помочь мне освоиться в новой роли, нежели равнодушный и холодный. К тому же Йан был отнюдь не уродом, и не стариком, и даже не сумасшедшим… Почему судьба преподнесла мне этот подарок? А вдруг то вовсе не радость была, а очередное, самое сложное в моей жизни испытание?
Йан поднялся, и я отвела взгляд. Мыла, терла, но как будто управляла чужим телом. Руки были ватные, сердце с силой билось о грудную клетку. Как-то девушки обсуждали, что у высоких и мощных мужчин не всегда большое естество, но мой нежданный муж оказался большим везде… Я готова была рвануть прочь, видя, что мои прикосновения действуют на него вполне естественным образом. К тому же Йан наблюдал за мной, и был спокоен, несмотря на заметное возбуждение, и это окончательно сбило меня с толку.
– Дальше, пожалуйста, мойся сам, – выговорила я. – Принесу ещё полотенце… И ещё мыло. И… и приготовлю постель.
– Хорошо, – кивнул он, и я, поклонившись, быстро вышла.
Пока что это купание было самым волнительным, будоражащим событием за последние пять лет. И я понимала, что вряд ли ночь завершится спокойным сном. В городе все новобрачные спали в одной постели, и муж имел право в первую же ночь овладеть женой. Йан вряд ли отложит супружеские обязанности напотом, и я старательно гнала прочь мрачные мысли.
Детство было погублено вечность назад, юность давно прошла. А теперь я потеряю и чистоту. Я надела длинную, плотную сорочку, расплела косу и расчесала волосы, как того требовал обычай. Потом, рассердившись, снова сплела пряди и заколола их высоко на макушке.
– Итак, одна постель на двоих, – сказал, заходя в комнату, Йан. Он обмотал полотенце вокруг бедер, но оно едва держалось, и я посмотрела в сторону. – Отлично придумано. Если с человеком неприятно даже лечь рядом – о каком супружестве может идти речь? Проверим.
– Проверим, – прошептала я. – Но сначала я должна тебя перевязать.
Мужчина не сопротивлялся. Пока я готовила склянку и тряпицы, он сбросил полотенце и надел короткие нижние штаны. Слава богу! Теперь от него пахло тревожно и волнующе. Резковатый мужской запах, уже не сладкий, но всё ещё древесный.
– Вот так. Не больно?
Он даже не потрудился ответить, и я нахмурилась. Нашла, о чем спрашивать! Для него это наверняка жалкая царапина.
– Готово. Удобно?
Йан кивнул, не сводя с меня взгляда.
– Почему убрала волосы? Распусти, я хочу увидеть их.
Снова приказ. Снова я должна подчиниться. Я вытащила простые шпильки, и белое золото рассыпалось по плечам, нежными завитками упало на грудь, плащом укрыло спину. Года три назад я ещё мечтала встретить своего единственного, которому понравится не только внешняя, но и внутренняя моя красота. Тогда я ещё верила, что он существует, и когда-нибудь найдёт меня, спасёт от постоянных унижений, боли и одиночества. Его пленительный образ долго преследовал меня, пока не был изгнан даже из снов постоянной необходимостью строить из себя ту, кем я не являюсь. Я научилась носить маски, и чувствовала, что вскоре потеряю себя настоящую, но иного выхода не видела. Страхи окрепли после встречи с пожилым чудаковатым колдуном, который едва не стал моим мужем. Тогда-то я и надела самую прочную маску, за которой спрятала своё прошлое. Тогда погибли мои светлые нежные грёзы и вера в то, что каждый может обрести любовь.
Задумавшись, я запоздало вспомнила о Йане, и осторожно посмотрела на мужа. Он медленно улыбнулся.
– Ты знаешь причины моей дешевизны.
Он кивнул на матрас рядом с собой.
– Ложись, Нуала.
Всё. Конец. А, точнее, начало. Я не сомневалась, что это будет ужасная ночь, и попыталась оттянуть время:
– Моя подруга когда-то гостила на севере…
– Мне мало сказали о твоём прошлом, – перебил Йан. Он протянул руку и накрутил на палец светлую прядку.
– Они мало что знают – я не разговорчива, – сглотнула я.
– У тебя были мужчины? – вдруг спросил он.
Я сжала зубы, краснея. Он всё равно узнает правду, но как же мне хотелось соврать! Показать себя с худшей стороны, чтобы Йан ушел, оставил меня в покое хотя бы потому, что я неожиданно для себя самой почувствовала к нему притяжение.
– Не было.
– Хм, это странно. Я думал, вардарцы не столь трепетно относятся к сохранению девственности, а ты красива и свободна.
– Я не вардарка, – процедила я. – Мне не нужны ласки без обещаний, или обещания, которые мужчины не выполняют.
– Но здесь все считают иначе, – сказал мужчина. – О тебе многое говорят, Нуала.
Я почувствовала, как в груди задрожало.
– Неужели действительно лгут? Зачем? Завидуют? Ты исключительна, и знаешь это, и служитель утверждал, что имеешь обыкновение отправляться на долгие одинокие прогулки в лес. А в лесу есть поселение…
Я знала, к чему он клонит, и почувствовала, как гнев, подобно горячему облаку, поднимается от груди к губам.
– Я многое слышала о зальмах, Йан! – выхлестнулось наружу досадное. – Говорят, вы глупы, заносчивы, и единственное, что умеете хорошо – это сражаться. Вероятно, на Зальмите также отвратительно, как на пустошах Логва, или на болотах Ихдун…
– Ты не была на моей родине, не видела её, но всё же утверждаешь, что жизнь там тяжела и бессмысленна?
Меня пробрала дрожь от его взгляда.
– Люди говорят одно, а книги – другое… – попробовала извиниться я.
– Зальмиты не прощают трёх вещей: предательства, лжи и когда кто-то оскорбляет их родину, – сказал мужчина вроде спокойно, но взгляд был тяжёлым. – Я бы хотел поверить тебе, но как это возможно, когда против трёх десятков «лгунов» ты со своей правдой одна-одинёшенька? Кто подтвердит, что ты не успела влюбиться, завести любовника, прельстившегося твоей красотой, несмотря на проклятие?
– Можешь не верить! – произнесла я, желая больше всего дать ему пощечину. – Думай, как тебе угодно. Мне всё равно.
– Смотри мне в глаза, Нуала, – спокойно приказал он, и я поджала губы.
– Что наговорили обо мне все эти люди? Что я бегала на свидания с лесными воинами? Хорошо, вот тебе признание: бегала. И у меня их было десять, по меньшей мере!
– Тогда тебе будет совершенно не страшно испытать и меня среди прочих, – кивнул он, и тотчас повалил меня на постель, накрыв своим тяжёлым, твёрдым телом.
Я вздрогнула, подавив отчаянный крик. Нет, только не так!
– Я не…
– Помолчи.
Он попытался поцеловать меня, но я сомкнула губы.
– Теперь будешь изображать жертву?
Он грубо раздвинул мои ноги и задрал сорочку, и я, оцепеневшая от происходящего, крепко зажмурилась. С воином бесполезно бороться – одним ударом он мог лишить меня сознания, и имел на это право по вардарским законам. Я не испытывала ни отвращения, ни гнева – только ледяной ужас обреченной на гибель, очень похожий на тот, что жил в сердце с мгновений смерти моих близких.
Ничего не изменишь. Нужно смириться. Боль всегда будет частью моей жизни. Я ощутила, как он скользнул рукой вниз, и закусила губы, зная, что на нежной мякоти останутся следы зубов. В следующий миг последовала неприятная, резкая боль, и я пискнула от неожиданности, чувствуя, как из глаз брызнули слёзы. Впрочем, было далеко не так больно, как я ожидала, и Йан тотчас отодвинулся, позволив мне отползти в сторону.
Я кинула взгляд на простыни: крови не было.
– Ты не…
– Нет, конечно. Я не насильник. – Он поморщился. – Ты имеешь право сомневаться в моём благородстве, я имею право сомневаться в твоей чистоте, но теперь мы узнали друг друга немного лучше.
Слезы всё ещё текли по щекам, и тело снова обожгла ярость.
– Что ты сделал?
– Всего лишь проверил, как ты реагируешь на прикосновения. Тебе явно было больно принять меня.
– Но ты не раздет…
Я всё поняла и вскочила с постели, дрожащая, униженная и злая. Неужели он всего лишь коснулся меня пальцем?..
– Так нельзя!
– Я не намерен оправдываться, Нуала, – нахмурился Йан. – И не сожалею о том, что сделал. Ложись спать, завтра мы сразу после церемонии уезжаем. – Он перехватил мой взгляд и повторил тяжело и тихо: – Сейчас же ложись рядом со мной.
Я утёрлась, проглотила рыдания, и подошла к постели. Йан откинул одеяло, и мне пришлось, несмотря на клокочущую ярость, устроиться у него под боком. О какой любви могла идти речь после такого? А вдруг я преувеличила свои страдания?
Супруг лежал рядом, но не касался меня. Я слышала, как он глубоко и размеренно дышит. По потолку скользили густые тени, они сталкивались и создавали свой собственный призрачный лес. Я терялась в нём, оплетаемая длинными ветвями, и, несмотря на то, что держали они крепко, всё равно падала, беззвучно крича от страха. Не засну. Мне даже дышать было трудно.
Внезапно Йан вздохнул и поймал меня за плечи, притягивая к себе.
– Напугал?
– М… – только и смогла выдавить я. Начну говорить – тотчас разрыдаюсь.
Йан мягко погладил меня по голове.
– Не бойся. Я не стану приставать к тебе сегодня.
– Давай спать, – сказал он тихо, однако не отпустил меня.
Я понимала, что лучше не сопротивляться, но, как это ни странно, теперь его прикосновения успокаивали. Мне даже удалось расслабиться, и тело отяжелело в непривычно плотных мужских объятиях.
Я поднялась, осмотрев на всякий случай постель. Казалось бы, Йан просто не мог в нашу первую ночь вести себя смирно, однако всё говорило о том, что я ещё девушка, и это удивляло.
Узнав, что я чиста, он уснул. Почему? Не хотел меня? Жалел? Сердился? Или всего лишь устал? Я не могла решить, что хуже. Самым правильным было одеться, и я предпочла платье для торжественных случаев из серебряного бархата. Этот наряд предстояло оставить здесь, ведь он был собственностью города. Надену в последний раз – и распрощаюсь. Вот если бы мои родные были живы, я бы могла, подобно Фрэн, получить несколько платьев навсегда… Впрочем, это ни к чему. Вряд ли на севере они мне понадобятся.
Я причесалась, откинула волосы назад и потуже стянула лентой. В комнату зашел Йан.
– Я вижу, ты готова.
Без брони он выглядел проще, но оставался всё таким же притягательным. Серая рубашка облегала тело, чёрные штаны удерживались широким ремнем. Он был весь тёмный, а потому голубые глаза казались особенно яркими. И снова я ощущала на себе пристальный, внимательный взгляд, словно Йан пытался проникнуть в мои мысли, прочитать биение сердца. Словно он был не только воином, но и скрытым магом. Ощущение от его присутствия было противоречивым: тягостное, трудное, но влекущее. Я поправила ворот, который вечно сползал на одно плечо.
– Мне придётся вернуть это платье, как и почти все вещи. Ты знаешь, что я ничем, кроме себя самой, не владею, и не имею приданого.
Йан медленно моргнул, и я почувствовала его спокойный вздох.
– Это не важно. Мы можем купить необходимое. У тебя есть плащ?
– Да.
– Тёплая обувь?
– Сапоги, они прочные.
– Покажи.
Пришлось мне достать свои скудные пожитки, и Йан, со знанием дела изучив обувь, сказал:
– На первое время сойдут. Плащ тёплый?
– Вот…
Он был хотя и шерстяной, но недостаточно плотный, без меха.
– Этой тряпочкой только летом от комаров отмахиваться, – сказал Йан.
– Но твой тоже не слишком толст…
Я пожала плечами.
– Вот всё моё имущество. Здесь лекарства, украшения, что я смогла сберечь после нападения. Бельё, ленты, иголки и нитки. Две книги – мои любимые, я их много раз перечитывала. Они тяжёлые, правда. Можно, возьму с собой?
– Бери, – кивнул Йан. – И давай, наконец, позавтракаем. Церемония будет быстрой, сразу после мы уезжаем.
Я тщетно искала повод задержаться, хотела остановить время, которое летело стремительно, но после завтрака Йан взял меня за руку и повёл в храм. Он не молился вардарскому богу Неба, но это было и не важно. Мы всего-то предстали перед жрецом, пообещав хранить друг другу верность, быть честными и заботливыми. Я проглотила напутствие священнослужителя о женской добродетели, необходимом покорстве и скромности. Куда уж скромнее, если в будущем мне предстояло спать с двумя мужчинами в одной комнате!
– Я пойду платить выкуп, а ты возвращайся домой и сложи всё в сумки.
Он всё ещё сжимал мою руку, и между нами не было неприязни, только осторожность с моей стороны, и спокойная властность – с его. Йан не хотел отпускать, я пыталась смириться.
– Хорошо, – кивнула я, и тепло его пальцев ускользнуло прочь.
Я почувствовала, как мужчина проводил меня взглядом, и поспешила вернуться в дом. Сбежавших невест возвращали быстро, да я и не помышляла о бегстве. Куда податься одинокой женщине? Служанкой к богатым господам? Но это слишком часто заканчивалось бесчестием, и я не смирилась бы с положением любовницы хозяина поместья. Уж лучше пусть будет законный брак.
Во дворе меня ждал сюрприз.
– Нуала!
Фрэн бросилась ко мне в объятья, но не расплакалась.
– Ох, боги, ты замужем! Предки и хранители, да к тому же за двумя сразу!.. Все тебе завидуют, конечно. Говорят, такого красавца отхватила! Ну он как, нормальный? Не обижал тебя? Расскажи же, как у вас ночь прошла?
В потоке восклицаний я не упустила главного – на пальце подруги красовалось милое кольцо с зелёным самоцветом.
– А… – перехватила мой взгляд Фрэн. – Да, я тоже теперь супруга. Но это может подождать.
– Нет. Ты расскажешь первая, тем более что выглядишь усталой.
Фрэн стала пунцовой.
– Первая ночь, – сказала она. – Мне было нелегко. Он хороший человек, но очень уж нетерпеливый…
– Ты что молчишь? Нуала, ты слышишь меня?
– А?
– Ты где? Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь? Мой-то избранник не великан!
– Нормально, – тихо ответила я. – У нас ничего не было. Видимо, он хочет подождать, пока мы оба освоимся в новой роли.
– Ого!
– Возможно, чтобы второй муж, Ульф, тоже мог… – теперь и я покраснела. – Я не уверена, Фрэн.
– Ах! – она прижала ладони к вспыхнувшим щекам. – Так страшнее вдвойне! Ты вообще представляешь, что они могут потребовать? Нас такому не учили…
– Я справлюсь, – неожиданно резко сказала я. – Близость – не наказание, если смириться и расслабиться.
Фрэн опустила глаза.
– Наверное, – выговорила она.
Я обняла подругу за плечо. Какая разница, что меня ждёт в будущем, если уже сейчас Фрэн такая ослабевшая и бледная? Как мне бросить её, оставить без поддержки?
– Больно было? – тихо спросила я.
– Угу. Он такой настойчивый… Второй раз, правда, уже не так страшно. Мне даже начало нравиться, но всё закончилось, и как будто что-то пошло не так… Хотя главное, что он остался доволен.
Я была не согласна, но зачем расстраивать подругу?
– Он тебе нравится?
– Да. Он хороший. Я сразу это поняла, когда мы заговорили. А твой?
Я не успела ответить: во двор вошёл Йан.
– Ты ещё не готова?
Я поспешно шагнула ему навстречу.
– Позволь представить тебе мою подругу, Фрэн Дэйкс.
– Рад знакомству, госпожа, – вежливо поклонился мужчина. – Твои вещи собраны?
– Мигом всё сделаю. Прости.
– Ничего.
Он кивнул Фрэн, и подтолкнул меня в дом. Ничего не оставалось, кроме как вплотную заняться упаковкой вещей.
– Тебе помочь? – спохватилась я, видя, как мужчина взялся за доспех.
– Нет, – проворчал он. – Я вполне способен справиться с одеванием сам.
Но не с купанием, мысленно отметила я, и пожалела, что не успела вчера на него, обнаженного, наглядеться. Хотя это наверняка не в последний раз, когда нам предстояло быть в ванной наедине. А вдруг в следующий раз он будет мыть меня? От этой мысли у меня мурашки побежали по спине.
Я переоделась в дорогу в простое льняное платье, специально надев под него плотное бельё. Много дней в седле – это будет настоящее испытание! Оставалось заплести и заколоть волосы, а также надеть плотный жилет. Я могла бы и корсет затянуть, но решила, что в путешествии он только помешает.
– Можно мне попрощаться с подругой? – спросила я, когда мы покинули дом.
– Две минуты, – отозвался Йан. – Не хочу здесь задерживаться.
Я быстро пошла к домику, постучала, но никто не отозвался. Решать нужно было быстро.
– Фрэн, я уезжаю. Пожалуйста, ты не могла бы выйти?
И снова без ответа. Я осторожно приоткрыла незапертую дверь… и тотчас увидела подругу, которая самозабвенно целовалась с мужем. Оба тотчас обернулись на тихий скрип и весело рассмеялись.
– О! Ты стучала? А мы и не услышали…
Фрэн была счастлива, и я облегченно улыбнулась. Как бы ни прошла их ночь, они наверняка поладят. Вон как глядели друг на друга, а уж как касались! Вот теперь и правда можно прощаться.
– Прошу прощения. Не хотела вам мешать, но мне уже пора. Неизвестно, когда мы с тобой теперь увидимся, и увидимся ли вообще.
Губы Фрэн задрожали, и её супруг – молодой мужчина с каштановыми волосами и карими глазами – охотно отпустил жену для дружеских объятий.
– Всего тебе доброго, – произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Я буду скучать. Мне нравилось быть твоей соседкой.
– И тебе счастья, – отозвалась девушка. – Ты навсегда останешься моей лучшей подругой. Пусть у вас с мужем получится крепкая семья.
– Прощай.
Я сжала руку Фрэн в последний раз, и поспешно вышла из дома. Она была моей единственной подругой, тем человеком, благодаря которому моё одиночество не стало болезненно-горьким. В горле скопились слёзы, и дышать было трудно, но за калиткой меня уже ждал Йан, и я не посмела расплакаться.
– Умела. Я давно уже не сидела в седле.
– Ничего, тело быстро вспомнит.
Он забрался на Ворона и подал мне руку, с лёгкостью закинув в седло перед собой.
– Садись, как тебе удобно, и держись крепче.
Я с трудом могла дышать, и прижалась к Йану только потому, что от волнения чувствовала головокружение. Не дай бог шлепнуться вниз невестам на потеху! Такого отъезда злые девки мне точно не забудут…
Сердце моё билось, словно заточённый в башне колокол. Внешне я старалась сохранять полное спокойствие, но, когда домик, ставший моим пристанищем на долгие годы, остался позади, звон сердца стал болезненным. Радоваться было нечему. Я многое потеряла, и, пусть Город Невест не был мне родным, а странное замужество всё дальше уводило от знакомых мест.
И всё-таки рядом с мужчиной мне было спокойно. Рука его лежала у меня на поясе, и я ощущала сквозь плотные перчатки жар сильных пальцев. К тому же один его прямой взгляд заставлял любопытных девушек смущаться, и ни одна так и не бросила мне вслед гадких слов.
Я встретилась взглядом с Вайоной, которая в этот раз мужа себе не нашла, и стояла в окружении подруг на крыльце красивого общего дома, и была поражена той злостной яростью, что горела в её глазах. Неужели она бы хотела стать супругой зальма и навсегда покинуть родные края? И мог ли Йан взять её вместо меня? Если он не был богат, но обладал значимостью, почему предпочёл невесту с дурной репутацией? Я всегда думала, что воины в таких вопросах практичны, и выберут скорее надёжную, чем странную.
– Что, тоже твои подруги? – спросил Йан.
– Нет. Это как раз те, благодаря которым ты посчитал меня лгуньей.
– А, завистницы, – равнодушно сказал он. – Не обращай на них внимания. В таких городах, как этот, всегда есть несколько мегер, которые занимаются травлей скромных, обязательно небогатых, невест.
– Откуда ты знаешь?
– Я бывал в Городе Невест на юге. Не с целью кого-то выбрать, просто искал там одного важного человека.
– И видел кого-то, похожего на меня?
– Не внешне, – усмехнулся он, обдав моё лицо теплом. – Судьбой.
– Значит, ты из жалости взял меня?
– Нет.
Мне так хотелось, чтобы он сказал больше, но Йан молчал. Я вдруг поняла, что не хочу оставаться здесь ни секундой дольше. Нет, это было не смирение, а новая надежда. Я думала о том, какой стану рядом с Йаном. Пожелает ли он изменить меня? Захочет ли подчинить себе, или позволит некоторые свободы?
– Спасибо, – отозвалась я, не зная, что ещё сказать. – Наверное, это всё потому, что я люблю варенье. Ой, так ведь вишня-то на столе стоять осталась!
– Ничего. Кто-нибудь её съест. Например, новая девушка, которая поселится в твоём домике.
Он провёл рукой по моим волосам, и я ощутила, как защекотало где-то в затылке.
– Ты высокая. В отца?
– Да. Мама была среднего роста, и сёстры все удались в неё.
Он прижал меня крепче, и я неосознанно дёрнулась в сильных руках мужчины.
– Хм, – странно отозвался он. Смешок был низким и гортанным, словно звериное ворчание. – Как лебедь, которого держишь и чувствуешь, что он пытается расправить крылья.
Почему-то именно в этот миг я подумала о том, каким будет наш первый поцелуй. Фрэн, такая робкая, и то научилась за одну ночь! А я никогда прежде не то что не целовалась, даже так близко к мужчинам не подходила… Что это было? Пробудившаяся мечта? Жажда тела, которую я долгие годы сдерживала?
– Как долго мы будем добираться до Врат? – спросила я.
– Если не встретим препятствий, то около трёх недель.
– Как долго! И у вас там уже зима?
– За Вратами времена года идут иначе. Сейчас там весна.
– О, прости. Я мало что знаю о Зальмите.
– Ты должна будешь выучить наш язык, – сказал мужчина.
– Хорошо, – отозвалась я сдержанно. Однажды мне уже пришлось осваивать вардарский, и это было не слишком сложно.
В течение дня мы почти не останавливались, и я не жаловалась на долгую поездку. Прошлое, которое я так старательно стирала, нахлынуло вкусами, запахами и звуками. Моя родина находилась далеко к югу – брошенная, зачахшая. Преданная. Я боялась отпускать чувства, зная, что вместе с надеждой вырвется и печаль. Что ждало на северных землях такую, как я? Неужели там могло обитать долгожданное счастье? Я неплохо знала травы, пробовала готовить снадобья и лечила от простых ран. Я ладила с лошадьми – в отличие от верховой езды, этот навык не затёрся. Могла быть интересным собеседником, и очень любила книги. Но всё, что касалось общения с мужчинами, было для меня внове. Прикосновения, взгляды, реакции моего тела. Йан был первым, кто общался со мной почти как с равной, и я стыдилась своих желаний, о которых бы ни за что ему не сказала.
– Будут опасные участки, там будем скакать, не останавливаясь. На той стороне Сонной чащи несколько поселений и погостов, отдохнешь. Но пока что придётся спать на земле.
– Ничего. До того, как пришла в город, я часто обходилась без постели.
– Расскажи о себе, Нуала. Пожалуйста, – добавил он с какой-то странной теплотой. – Теперь у нас есть время для долгих бесед.
Почему-то я вспомнила слова бабушки: «Когда вокруг лишь тьма, и не видно тропы, попытайся найти свет внутри себя». Я привыкла беседовать с Фрэн, но та знала, что мне больно возвращаться в прошлое, и не настаивала. Странно, что Йану я, наоборот, хотела открыть всё.
Я начала с самого раннего детства, рассказал о родителях, о братьях и сёстрах, о бабушке и дедушке, и дяде с тётей с их выводком. Поведала о прекрасных лошадях, которые бегали средь густых трав, и о цветах, что умели петь. Рассказала о южных звёздах, об их сиянии и чистоте. Потом, спохватившись, вспомнила сам дом, и озёра, и бескрайние поля с островами ольховых рощ.
– А ещё Леты не седеют. Бабуля была такой же русоволосой, когда…
Я запнулась и уставилась поверх лошадиной головы. Счастье было – и исчезло. Его уничтожили, раздавили. Если бы я только могла всё исправить…
– Если не хочешь вспоминать нападение – не нужно. Я не настаиваю, – удивительно мягко произнес он.
– Я хочу. Должна. Ради них. Просто этот страх всегда со мной, даже во сне… – Я глубоко вдохнула и продолжила: – Меня спасла мама. Когда маги ворвались в дом, она успела сунуть меня в потайную комнату, которая узким лабиринтом выводила на задний двор. Я знала, что должна бежать, но убежала не сразу. Я смотрела, как отец сражается. Он не был воином, не носил броню, но умер достойно. Маму они просто схватили и утащили, и потом, когда выбралась, я видела их всех последний раз возле крыльца. Они собрали женщин и детей, и… – Я сжала зубы, не в силах продолжать, и Йан успокаивающе погладил меня по затылку, заставляя склонить голову к его груди.
– Нет! – воскликнула я. – Мне нужно вспомнить! Я много лет отвергала этот кошмар, но он не побледнел, и всё также ярко горит. Может, если я расскажу… смогу справиться… – Теперь я дышала тяжело и прерывисто, и Йан склонился ниже, прижимаясь щекой к моим волосам. – Маги не были насильниками. Они просто сожгли всех заживо. Я видела, как они горят. Слышала, как вопят младшие…
Слёзы хлынули ему на шею, потекли тёплым потоком под воротник кожаной куртки. Пусть отругает за слабость, пусть назовёт трусихой!
– Я смотрела, потому что иное было бы предательством. У меня до сих пор стоят в ушах те слова, что произносил Верховный маг… – Я отдышалась и продолжила: – Не понимаю: за что? Мы не заслужили подобного! Дети уж точно не должны были погибнуть! – Теперь в моём голосе наверняка слышалась ярость, и я сжала его плечо, чтобы обрести опору. – Они дочерна выжгли прекрасные земли, вырубили деревья, уничтожили целые семьи… А после них пришли воины Краснобородого, и они творили иные, не менее гнусные, вещи. Ненавижу! Всех их! И, боюсь, это чувство со мной навсегда.
– Как ты спаслась? – тихо спросил он.
– Благодаря дедушке, который во время нападения был на дальних выгонах. Мы встретились после, и скитались по умирающим садам и рощам, скрываясь от врагов. Он изображал лишённого сил волшебника, а я была его внуком. Пять лет ходила с короткими волосами, мазала лицо грязью, утягивала грудь и горбилась. А потом мы, оставив страну Лета далеко позади, прижились в городе, где я была юношей ещё два года. Когда дедушка умер, мне пришлось оставить работу, и я, узнав о Городе Невест, отправилась туда. Слава богу, они были добры и милосердны, и приняли меня, несмотря на проклятие рода. Я должна была остаться в городе навсегда… была уверена, что останусь.
– Но ты здесь, – сказал он. Неожиданно снял перчатку и мягко, кончиками пальцев, погладил меня по щеке. – И я этому рад. Спасибо за правду. Нужно мужество, чтобы вернуться к страшным воспоминаниям и снова пережить их, пусть даже мысленно. Ты, хотя и не осознаёшь этого, уже справилась со страхом. А что след от него остался – так он навсегда. Боль нельзя вырвать с корнем, тем более такую, что испытала ты.
Я всхлипнула в последний раз, теперь уже облегчённо, и осторожно прижалась к нему. А вдруг тот свет, о котором говорила бабуля, нужно искать не только в себе, но и в окружающих? Если я отпущу прошлое сейчас, смогу ли писать новую судьбу вместе с ним? Теперь Йан не казался мне злодеем, разрушившим будущее. Он был терпелив, спокоен, и слушал меня внимательно. Если он будет таким всегда, я отлично справлюсь с ролью жены.
Последующие дни только доказывали его великодушие. Йан великолепно стрелял из лука, без моей помощи готовил подбитую дичь, устраивал ночлег, предпочитая не искать дружеский кров, а полагаться на собственное чутьё. На первой же ночёвке он по-хозяйски обнял меня сзади, но попыток пристать и потребовать любви не делал. И хотя я привыкла к удобному матрасу в своей спальне, лесное ложе из единственного одеяла не казалось жёстким. К вечеру я так выматывалась, что засыпала прежде, чем успевала выбрать удобную позу. С Йаном было тепло и спокойно, и я позволила себе маленькую радость нового чувства, которое прежде считала слабостью. Но как не ослабеть возле большого, сильного мужчины, который всячески заботился обо мне, дарил тепло и улыбки? Я дивилась, как быстро стаял лёд сердца, как легко оно устремилось навстречу нежности. Истосковалось, бедное, в холодных оковах разумности, что я всегда считала столь необходимой.
– Потом посмотришь, – сказал он. – У нас в горах тоже такие растут.
Я не спорила и смотрела по сторонам с жадным любопытством, отмечая каждое новое растение, и радуясь, когда удавалось узнать его. Иногда, если конь шел медленно, я просила мужчину спустить меня на землю, и топала рядом, наслаждаясь твёрдостью земли, и нежностью трав, и мягкостью лепестков, что срывала. Йан часто смотрел на меня в такие мгновения, и я, всё ещё смущаясь, не решалась улыбнуться ему и попросить прощения за свою прежнюю резкость.
– Сегодня будем дольше отдыхать, – сказал он на очередном привале. Место, выбранное мужчиной, было прекрасно: уголок среди камней на золотой опушке, неподалеку от озера. – Можешь искупаться, если хочешь.
– И ты?
– И я.
– Тебе, наверное, жарко в доспехах?
– Нормально, я привык к ним. – Он кивнул на воду: – Залезай, пока не стемнело. Потом комары сожрут.
Кровососы трогали меня, только когда я ненадолго отлучалась в кусты по нужде. Рядом с Йаном меня почему-то не кусал никто – ни мошки, ни осы, ни иные, любящие досаждать путешественникам.
Я не стала спорить, зашла за куст и сняла платье, тонкие вязаные чулки и башмаки. Потом распустила волосы и полезла в воду. Йан не видел меня голой, не увидит и теперь. У меня были свои причины стесняться собственной наготы.
– Ты что, будешь купаться в сорочке? – спросил он с берега.
Я не успела даже голову окунуть, и повернулась к нему, заворачиваясь в волосы. Длинное полотно облепило тело, но я знала, что лён просвечивает.
– Да. Вдруг кто-то увидит?
Его губы искривились в усмешке.
– Раздевайся, я посторожу. Не от кого тут прятаться.
Это был приказ, и я подчинилась. Правда, мне пришлось очень постараться, чтобы стащить с себя мокрую сорочку, но без неё было куда приятней. Я чувствовала, как бьётся сердце, и знала, что Йан за мной наблюдает, а потому отплыла подальше. Я хотела как можно скорее избавиться от страха близости, и, промывая волосы, не могла унять дрожь в пальцах.
Однако Йан не торопился. Он хотя и смотрел на меня, а не набрасывался, и постепенно я перестала ожидать нападения. Я даже забрала с камня мыло и принялась взбивать пену для волос. А потому вздрогнула от неожиданности, когда Йан возник у меня за спиной.
– Я уже помылась. Мне только смыть… – пролепетала я, когда мужчина протянул руку и коснулся моих волос, затем опустил руку ниже, и ещё ниже…
