Текст книги "Последняя из страны Лета (СИ)"

Автор книги: Мишарина Галина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Болит? – спросил он.

– Уже меньше, чем в первый день.

Он подошёл ко мне вплотную, и я замерла, чувствуя исходящий от его тела жар. У меня не только бёдра ныли, но и ужасно уставали плечи, однако я не хотела говорить ему подробностей.

– Повернись-ка.

– Зачем?

– Потому что я так хочу.

Я медленно повернулась, и, дрожа, замерла под его взглядом. Сейчас уберёт волосы, и… Он убрал. Тёплые ладони сжали поясницу, коснулись ягодиц, чувствительно смяли напряженные мышцы. Ощущение было ошеломительным.

– Если будет неприятно – скажи.

Я могла только кивнуть, облизнув пересохшие губы. Что он делал? Мял меня, словно тесто, и это было так странно, волнительно и стыдно… Внизу живота что-то болезненно вздрагивало, и от этого колени мои подгибались. Неужели мужья ещё и так могут доставлять удовольствие?

– Что это? – вдруг донеслось сзади, и я задержала дыхание. – Откуда?

Он увидел шрамы.

– Прости. Я должна была рассказать. Меня несколько раз ударили кнутом, когда в городе были беспорядки. Я не была их участницей, просто попала под горячую руку…

Я смогла сдержать слёзы и сжалась от его слишком сильного прикосновения.

– Ну-ка повернись ко мне, Нуала.

И это тоже был приказ. Я не хотела возмущаться, и, закрыв руками грудь, встала к нему лицом. И сразу поняла, что он не сердится и не испытывает отвращения.

– Кто бил? Местная охрана?

– Да. Я была в одной рубашке, и всё ещё изображала парня. Если бы они тогда поняли, что я девушка, одними шрамами бы не отделалась…

– Зашивал дедушка. Он был лекарем, но лечил в основном лошадей. Он меня всему научил.

Йан вдруг рассердился и, взяв меня за запястья, заставил опустить руки.

– Перестань уже меня стесняться. Я не животное, всего лишь смотрю на тебя.

– Ты имеешь право… – начала я взволнованно, но он шагнул, касаясь моего тела своим, и сказал:

– Ты принадлежишь мне по закону, Нуала, но ты ещё не моя.

Я чувствовала, как горячая твёрдость касается ног, и ожидала вспышки – яростной и неостановимой. Возможно, это было бы самым правильным для нас обоих… Но Йан медленно обнял меня, притиснул к себе, и внезапно мягко поцеловал в щеку.

– Сейчас тебе не нужен этот страх. Начнёшь бояться, когда я скажу, что жажду тебя.

– Ты сейчас меня не хочешь? – пробормотала я непонимающе.

– Хочу, но не возьму.

Он снова поцеловал меня, и я закрыла глаза. Его щетина кололась, губы обжигали. Он ласкал моё лицо, а потом склонился к шее. Мне не хватало дыхания, и хотелось повторить то, что делали Фрэн и её супруг, но внезапно мужчина отстранился и поплыл прочь.

– Иди грейся, уже темнеет.

Я побрела к костру, уже не заботясь о своей наготе. Он видел всё, что мне хотелось скрыть, так к чему стыдливость? Я чувствовала, как дрожит в груди неутолённое желание. Как много уроков послушания мне давали, как долго втемяшивали в голову, что я не имею права на вольные чувства и тем более желания, но ничего не сказали о том, как справиться с этим настойчивым, властным чувством жажды!

Я не боялась согрешить. Было страшно не совладать с новой судьбой. Я достала гребень и принялась перебирать пряди, с величайшей осторожностью поворачивая голову у огня. Чистые волосы для меня были сущим наказанием: они увеличивались в объёме и совершенно не держались в причёске, но, кажется, Йану нравилось, как я выгляжу.

Неужели эта женитьба – еще одно проклятие? Сердце говорило мне присмотреться к мужу внимательней, и вспомнилось обещание, что я дала дедушке.

И я принесла клятву, но лишь теперь поняла, какой унылой была бы моя дальнейшая жизнь в Городе Невест. Конечно, вознаграждаемый труд был делом хорошим, и служанки не выглядели такими уж несчастными, но разве такой участи пожелал для меня дедушка?

Нет. Он бы предпочел, чтобы я ехала на север с суровым и смелым воином, чтобы там, возможно, обрести новую семью, дом и надежду на счастье. Он бы хотел увидеть внуков, и наверняка принял бы обоих моих супругов, если они были того достойны. А Йан был достоин, это точно.

Я поморщилась от собственной глупости. Вовсе не супруг был виновен в моих страхах и отчаянии, я сама создала их, потому что, забыв о своем обещании, сдалась. После всего, через что пришлось пройти, отдых вдали от жестокостей и страданий мира был мне просто необходим. И вот время вылезти из конуры пришло.

Я впервые за долгое время вдохнула полной грудью. Стало спокойно и уютно внутри себя, и мир показался огромным даже для полета. Хватит прятаться, пора поверить в то, что жизнь полна маленьких радостей! Я буду Йану и Ульфу хорошей женой и постараюсь привыкнуть к неведомым землям. Пусть за Вратами живёт особый холод, и зима царствует там долгих полгода, а всё-таки о северных землях говорили и много хорошего.

Спохватившись, я поискала глазами супруга: Йан мылся, повернувшись ко мне спиной, и был прекрасен. Я начала краснеть, понимая, что смотрю на его ягодицы, но ничего не могла с собой поделать. Выронила расческу, когда он внезапно обернулся, встретился со мной взглядом и подмигнул. Я сама не ожидала, что улыбнусь в ответ, но через несколько мгновений отвела глаза и больше уже к воде не поворачивалась.

– Я в жизни не видел такого количества волос, – сказал он, подходя к костру.

Я подняла голову, и с облегчением отметила, что он снова в своих тонких нижних штанах. Однако исходящая от него сила и страсть чувствовались куда острее, чем тогда в доме. Когда он лежал в ванной, я возвышалась над ним, теперь всё было иначе: Йан смотрел на меня с высоты своего немалого роста, и улыбался уголками губ, отчего внутри у меня что-то тихонько сжималось.

– Мама называла мои волосы гривой, а я всегда жалела, что не родилась кудрявой.

Он опустился на корточки и протянул руку, пропуская пальцы сквозь ворох сияющих прядей.

– Мне нравится.

Я улыбнулась уже более уверенно. Мне снова хотелось зажмуриться, но теперь от удовольствия. Как приятно и легко, оказывается, верить в лучшее! Тем более когда тебя вот так невинно, но решительно ласкает красивый мужчина.

– Я рада, потому что, несмотря на отсутствие кудрей, всегда любила свои волосы. А какой Ульф?

– Внешне мы не слишком похожи – у него тёмно-русые волосы и зелёные глаза. Да и по характеру он более спокойный и рассудительный. Потерпи, скоро сама его узнаешь.

– Прости меня, Йан. За предвзятость. Просто я не ждала, что кто-то решится вызволить меня из клетки, в которую я сама себя посадила.

– Спасибо тебе, – отозвался он. – Я ждал твоего настоящего согласия на брак, и рад, что оно дано так скоро. Я – не самый худший вариант для тебя, – усмехнулся мужчина.

Йан всё время разглядывал меня, и часто улыбался, как будто видел что-то особенное. Такой взгляд я порой замечала у дедушки, когда он принимался вспоминать бабулю: лукавый, ласковый, полный тепла и радости. Чувствуешь его, и сам словно в негу окунулся, утонул в синем омуте заботливого внимания…

У меня были веснушки, как и у многих других летов, курносый нос, полные губы и тёмные брови – всё мамино. То есть ничего особенного, или такого, что ценилось вардарцами. Но Йан был зальмом, и он сказал, что я нравлюсь ему. Тут бы переживать, что мужчину привлекало моё тело и копна густого золота, но я радовалась, что могу хотя бы чем-то похвастаться. Например, тонкой талией и хорошей осанкой.

– Сегодня едем до поздней ночи, – предупредил он меня. – В этом лесу водятся самые опасные существа Вардара, и я не хочу с ними сталкиваться.

– Кто? – тихо спросила я, доверчиво прижимаясь к его груди.

– Разбойники.

Я не удивилась и только кивнула. Представители магического рода редко нападали на себе подобных, а вот люди – запросто, и мне это было хорошо известно.

Ворон шёл бодрой рысью, тихо и без суеты. Йан внимательно прислушивался к голосам чащи, и я, видя его настороженность, тоже пыталась услышать что-то подозрительное. Но лес казался обычным, светлым и живым. Далеко мне было до чуткого волка, и в конце концов я задремала, обняв Йана за пояс. Несмотря на его беспокойство, сердцу было спокойно и хорошо.

– Ворон, стоять.

Я не хотела скидывать плотное одеяло дрёмы. Не будит – и ладно.

– Умница, – сказал мужчина. – Теперь ложись, только медленно.

Меня мягко качнуло, и, едва Йан подхватил меня, собираясь куда-то нести, как я обвила его бедра ногами, прижимаясь крепче. Непозволительное объятие, но как прочно оно связывало нас!

– Спи, малышка, – сказал мужчина, и я расслабленно откинула голову ему на плечо.

Он положил меня на одеяло, укрыл сверху своим плащом и тихонько погладил по щеке. Заснула я тотчас, как супруг отошёл.

А проснулась от уханья филина. Почему-то этот звук вызвал тревогу, и я, приподнявшись, поискала глазами Йана. Мужчина сидел возле костра и что-то поджаривал – привычная картина, но что-то было не так. Я вылезла из-под плаща и тихо позвала мужчину.

– Да? – обернулся Йан.

– Мне нужно отойти.

Я поправила платье и побежала в кусты, но устыдилась, что он может увидеть меня, и рискнула отойти за дерево. Однако не успела даже платье задрать, как была схвачена за волосы и оттащена назад.

– Только пикни – и я тебе язык отрежу!

Я знала, что разбойник вполне способен сделать это, но закричала всё равно, за что получила прямо по лицу кулаком. Хорошо, что удар пришёлся в скулу – иначе он сломал бы мне нос или разбил губу, а так я отделалась лишь синяком. Зарычав, попыталась укусить его, но разбойник намотал косу на кулак и дернул так, что у меня искры из глаз посыпались:

– Стой смирно, дрянь! Червь, что скажешь? Думай другой план, волк наверняка нас слышал.

– Выйдем да скажем как есть, а ею прикроемся, – сказал тот, кого я не могла увидеть. – Боров, ты за?

– Угу. Коли заупрямится – потыкаем, тогда точно отдаст. Девчонка красивая, пожалеет.

– Чёрный Нэбис не жалеет никого, – мрачно отозвался первый разбойник. – Ладно, идёмте, други.

Я, несмотря на резкую боль в затылке, пыталась вырваться. Дед учил меня давать отпор, но у нас было слишком мало времени, чтобы нарабатывать навыки, и я просто моталась на руке разбойника, словно рыба на крючке.

Йан стоял возле костра, руки были опущены вдоль тела. Он не смотрел на меня, и был странно спокоен, как будто совершенно не переживал о происходящем. Я всё пыталась понять выражение его глаз, но не могла нормально повернуть голову.

– Орхи Волк, – сказал первый разбойник. – Ты здесь чужой и должен заплатить выкуп, чтобы ехать дальше со своей женщиной.

Страдая от боли, я нашла в себе силы удивиться: Йан кивнул.

– Отпустите мою жену, тогда и поговорим.

Вместо этого злодей резко притянул меня к себе и пристроил нож возле живота, отчего по телу прошлась волна дикого страха.

– Она останется со мной, пока ты не отдашь нам самое дорогое, чем владеешь – коня и свой знаменитый меч.

– Губа у твоего главаря не дура, – между тем отозвался Йан. – Может, мне ещё доспех снять и тебе в ножки поклониться?

Он не боялся, и разбойники начали волноваться. Я чувствовала, как неровно дышит главарь и как подрагивает лезвие.

– Я твою девку на кусочки порежу! Или сразу – в живот!

– Ты не успеешь даже завопить, – отозвался Йан, глядя на болт, что был нацелен ему в грудь. – И умрёшь первым. Затем я убью того, что слева, а правого достану последним. Однако я не хочу этого, – добавил он без каких-либо эмоций. – Лучше бы нам не ссориться. Извинитесь перед моей супругой за то, что посмели причинить ей боль, сложите оружие – и валите отсюда, пока целы.

– Да ты, сволочь!..

– И передайте вашему вожаку, – невозмутимо продолжал говорить Йан, – что лесные волки горным не чета. У меня не было с ним вражды, не будет и теперь, если вас отсюда быстро сдует. Я всё сказал.

Я чувствовала, как разбойник прижал нож сильнее, и мне стало дурно. Еще чуть – и воткнёт!

– Мы здесь хозяева! – повторил первый. – И, коли ты не хочешь платить, возьмём сами – и девку, и коня, и меч. И всё с твоего трупа соберем, что понравится…

Нечто свистнуло возле моего лица, обдав щеку холодом, и я, увлекаемая падающим телом, завалилась на спину. Нож порезал корсет, прошёлся по коже, и я закричала – не от страха, что умру, а потому, что в Йана выстрелили.

– Боги милостивые! Предки-хранители! – всхлипнула я, пытаясь вырвать косу из пальцев разбойника. – Йан!

Мужчина был уже возле меня. Поднял, взяв за плечи, хмуро осмотрел с головы до пят.

– Цела? Хорошо. Идём.

– Куда? – выговорила я, ощупывая его взглядом. Три мёртвых тела вызывали отвращение пополам с жалостью: зачем они связались с тем, кто заведомо сильней? Хотя жалеть подобных гадов было глупо, и я это понимала. Они бы при первой возможности убили Йана и надругались надо мной. – Ты ранен?

– Мы уезжаем?

– Остаёмся и будем ждать рассвета. С тремя глупыми разбойниками я расправиться могу, но несколько десятков кровопийц – дело серьёзное. Нужен огонь, нужно удобное место. Солнце встанет через пару часов, думаю, я справлюсь.

– Йан, прости меня, – выговорила я, глотая слезы. – Я не должна была отходить за дерево… Всё из-за меня!

– Ты ни при чём, они давно за нами шли. Так или иначе, стали бы угрожать. Я только о том жалею, что позволил им причинить тебе боль. – Он коснулся моей щеки тыльной стороной ладони, и в глазах промелькнуло странное сомнение. О чём он думал? – А вот кричать определённо не стоило. В следующий раз просто молчи, поняла?

Я была поражена, сбита с толку – в который раз.

– Да… Что мне делать сейчас?

– Иди туда, за камни, и прихвати Ворона. Я всё сделаю сам, главное, поддерживай огонь и не путайся под ногами.

Я сжала зубы, стерпев эту резкость. Воину нельзя мешать, и его грубость была оправдана. Я схватилась было за поводья, но конь пошел сам. Мне оставалось только перетаскать вещи, быстро сделать свои дела, и почти сразу послышался треск, ворчание и хрипы. К нам приближалась ночная нечисть волшебного леса – скрюченные человекоподобные создания, которые обычно питались падалью, но, сбиваясь в стаи, не брезговали и свежим мясом. Когда они вышли на поляну и налетели на трупы разбойников, Йан уже стоял ко мне спиной с обнаженным клинком, и огонь освещал его чёрную фигуру. В свете пламени мелькали тёмные глазницы кихрунов, раздавалось влажное чавканье и треск. Я пыталась быть храброй, но зажала уши и смотрела только на супруга. Я знала, что он не хотел лишать жизни этих троих, но в мире выживает сильнейший, и, если бы не Йан, я сейчас была бы игрушкой в руках насильников.

А существа вскоре закончили трапезу, и, не насытившись, полезли на Йана. Я видела, как стремительно он движется, отрубая кихрунам головы, и молилась впервые в жизни не за спокойствие душ, а за жизнь человека, который стал мне дорог. Я была нужна ему, и это обладание, эта преданность поселили в сердце теплоту и сладость. Неужели я стала для кого-то желанна? Неужели правда понравилась? Вот оно как, быть женой: это и ответственность, и радость, и тревога. Я подмечала его раны: царапину на щеке, след когтя на запястье, небольшую ссадину на лбу… А потом твари полезли гуще, и я зажмурилась, не в силах ничего изменить.

– Вставай, – раздался надо мной спокойный голос. – Поехали.

Вокруг стало чуть светлее, и лес был окутан тишиной. Я вцепилась в широкую мужскую ладонь, всхлипнула было, но прикусила губы.

– Я не устал. Нам следует поскорее убраться из леса. К полудню приедем в погост, там и заночуем. Ты наверняка будешь рада нормальной постели.

Больше он не сказал ничего – почистил меч, оседлал невозмутимого Ворона, закинул вещи, сел верхом и протянул мне руку:

– Хочешь остаться здесь, малышка?

Я поспешила подать ладонь, и оказалась, против обыкновения, позади него.

– Тропа достаточно широка для того, чтобы мы могли ехать быстро. Держись.

Я могла только кивнуть, и долгие несколько часов прошли в бешеном галопе, от которого у меня разболелись не только бёдра, но и голова. Меня поражала выносливость Ворона, но о его породе я не знала ничего, а потому уговаривала себя не удивляться. Однако не только конь был удивителен – сам его хозяин, названный волком, тоже пугал своей силой. Я поняла уже, как он расправился со злодеями – Йан молниеносно метнул в каждого по кинжалу, которыми владел столь же искусно, что и мечом. Он сражался с нечистью, и как будто вовсе не устал, и даже не был голоден! Волшебство? Выучка? Или это волчья кровь говорила сама за себя?

Когда мы достигли деревянных домов погоста, я уже едва держалась в седле, и Йану пришлось ловить меня внизу, а потом нести в дом на руках.

– Господин Орхи! – почтительно поклонился хозяин. – Для вас всё самое лучшее, господин. Обед, чистая постель и ванная. С вами что-то случилось в дороге? Нужна помощь?

– Благодарю, – отозвался Йан, вручая мужчине несколько крупных монет. – Не беспокойтесь, всего лишь лесная нечисть.

Я не думала о том, как выгляжу с разукрашенным лицом и разрезанным корсетом. Знала только, что порез пустяковый, и была благодарна Йану за поспешность. Тёплая вода, ароматная похлёбка, и супруг – живой, по-прежнему спокойный и полный сил. Мысленно я воздала предкам благодарственную молитву за то, что с мужчиной не случилось ничего серьёзного. Сердце моё медленно оживало, вспоминало старые чувства и училось множеству новых.

– Раздевайся, – едва закрыв дверь, приказал он. – Посмотрю, что у тебя на животе.

– А я должна осмотреть тебя, – отозвалась я, и он подошел, начиная ослаблять завязки испорченного корсета. – Йан, ты не ранен? Он ведь выстрелил в тебя.

– И попал, но не туда, куда метил. Болт скользнул по шее.

Я только заметила в путанице волос кровавую дорожку, и ахнула, бросаясь к своей сумке.

– Надо обработать!

– Потом.

Взял меня за подбородок, осматривая синяк на щеке, и вдруг склонился – и впился губами в мой рот. Прикосновение было лишено нежности, и я тихо ахнула от неожиданности. Попыталась было отшатнуться, но потом замерла, удивленная такой сменой его настроения. Порывистый, жадный, Йан вызывал во мне неведомое чувство глубокой боли, которая сладким цветком распускалась в теле, затрагивая и сердце. Я попыталась подладиться под бешеный ритм, который он избрал, задохнулась, и мужчина тотчас замедлился, став ласково-неспешным. Губы его были тёплыми и сухими, а руки постепенно стаскивали с меня корсет и забирались под платье. Он не пытался научить меня, и не требовал сразу многого, просто брал своё, и я нашла храбрость признаться себе, что наслаждаюсь поцелуем. Жаль, что длился он недолго, и попросить о продолжении мне духу не хватило.

Йан стащил с меня платье, а затем припал на колено, изучая сквозь дырку в сорочке пораненный живот.

– Порез неглубокий. Достаточно просто промыть и намазать этой твоей мазью.

– Да, – тихо отозвалась я, всё ещё чувствуя отголосок поцелуя в глубине горла. – Я тоже посмотрю твои раны.

Он отмахнулся со смешком:

– Давай лучше поедим.

Я нахмурилась.

– Даже простая царапина может быть опасна, Йан. Позволь, я раздену тебя.

– Ладно, – кивнул он. – Раздевай.

Я довольно долго расстёгивала его броню, помнить не помня, как так ловко сделала это в прошлый раз. Было трудно, но Йан не подсказывал, наоборот, отвлекал лёгкими, удивительно ласковыми прикосновениями. Он поглаживал мои локти, касался волос, щекотал спину. Я не хотела останавливать его, и погружалась в пленительную сладость ожидания. Если он захочет меня сегодня – буду этому рада. Поцелуй вскружил мне голову, заставил позабыть о страхах. И неважно, что жрецы именно такие ласки называли греховными…

Наконец я коснулась его волос, собрала их в хвост и завязала покрепче. Склонилась к ране и почувствовала, как Йан опустил руки ниже, беззастенчиво исследуя мои бедра. Мне пришлось изо всех сил усмирять свое бесстыдное тело, и, в конце концов, я не удержалась:

– На Зальмите любые ласки нормальны?

– Все, которые приносят удовольствие обоим партнёрам. Мы же не животные, нам дано наслаждаться. Если бы боги хотели, чтобы человек всего лишь продолжал род, он бы не дал нам такой чувственности и свободных мыслей. – Он запустил пальцы под тонкую ткань, и я замерла, не в силах продолжать заниматься его раной. – Ты хочешь меня, не так ли?

– Да. Наверное. Мне ведь не понять так сразу…

И покраснела, закусывая губы.

– Расскажи, что ты ощущаешь.

Я не могла говорить связно, когда он так меня трогал, и Йан, усмехнувшись, убрал руки от моих бедер. Я начала мазать его шею, и мы встретились взглядами. Мне стало не по себе от глубины и важности чувств, которые я читала в небесах его глаз.

– Я растеряна. Не знала, что с мужчиной, с мужем можно разговаривать по душам.

– Ты можешь говорить со мной, о чём угодно. Не обещаю, что пойму, но выслушаю точно.

– Я смущена, – продолжила я. – Тело меня подводит. Мне чудно и радостно, но при этом стыдно…

– А как в твоей стране относились к физической любви?

– Просто, – отозвалась я. – Я была маленькая, чтобы участвовать во взрослых разговорах, но не единожды видела родителей целующимися. Это не считалось грехом, как и любое другое проявление нежности в семье.

Он улыбнулся – впервые так тепло и довольно.

– Хорошо, потому что когда мы с Ульфом не на охоте и не защищаем границы земель клана, мы не прочь провести время в твоих объятьях.

Я облизнулась. Либо я сошла с ума, либо он околдовал меня своей искренностью. Меня уже не так страшило происходящее и предстоящее, и появилась незнакомая жажда, медленно перетекавшая в голод. В животе некстати заурчало, и мужчина хмыкнул.

– Иди к столу, мне нужно почистить доспех.

– Я могла бы…

– Нет. Ты больше суток нормально не ела. Я отлично справлюсь сам.

Я вздохнула, и, оставив его, принялась умываться. Потом переоделась в своё лучшее, помимо зеленого, платье – тёмно-синее, украшенное вышивкой по вырезу горловины, – и долго вычёсывала из волос мусор. Восстановить былую красоту прядей можно было, только вымывшись, но я решила ждать мужа, сколько придётся. Села за стол, взяла большой кусок жареной птицы и покосилась на Йана: сосредоточен, на меня – ноль внимания. Я пожала плечами и принялась ужинать. Я знала, что должна восстановить силы для дальнейшего путешествия. За птицей последовала каша, потом похлебка, затем пирог, фрукты и, наконец, сладкий напиток из ягод.

– Вот это я понимаю: аппетит! – сказал Йан. Он как раз отложил доспех и стягивал плотные кожаные штаны: – Нужно бы и их почистить, но я, глядя на тебя, тоже проголодался.

– Спасибо, – наконец сказал он, вытер салфеткой губы и поцеловал мою руку. – Теперь нужно помыться – и можно идти в постель.

– А мы вдвоём в лохани поместимся?

– Сейчас выясним.

По первому его зову прибежала служанка, и тотчас покраснела, увидев господина в нижних штанах. Йан был превосходно сложен, но я видела, что он не придаёт этому значения. Для него, похоже, было вполне естественным встречать женщину полуголым…

– Будьте так добры, принесите горячей воды, – невозмутимо сказал мужчина. – Мы бы желали искупаться.

Я опустила глаза, но потом нашла в себе смелость улыбнуться девушке:

– Если вас не затруднит, принесите еще пару больших полотенец.

– Конечно, госпожа, господин… Сейчас всё сделаем.

Через несколько минут ванна была полна, и купальня заполнилась паром. Я стояла возле котомки, перебирая снадобья, а Йан, уже голый и как всегда внимательный, наблюдал за мной из воды.

– Пойдем, – позвал он. – Я тебя хорошенько вымою.

Там было не слишком много места, и я знала, что нам придется постоянно друг друга касаться. Подошла, положила на табурет поблизости все свои снадобья, и принялась раздеваться. Вода остывает быстро, а мне предстояло вымыть голову.

Йан смотрел, как я скидываю башмаки, распускаю волосы и ослабляю шнуровку, а затем медленно стягиваю платье. Я тихо приблизилась, и мужчина протянул руку, помогая забраться.

– Как горячо! – шёпотом воскликнула я. – Ох, у меня прямо дыхание перехватило!

Я села напротив него и согнула ноги в коленях.

– Хочу поблагодарить тебя за то, что спас меня.

– Я старался заранее спланировать возможные варианты разбойничьих нападений, – сказал он. – И должен был предупредить тебя насчет нечисти. Но понимаю, что не закричать было сложно.

Мужчина нахмурится.

– Не утащили бы. Неужели ты думаешь, я бы позволил?

– Нет, – поспешно сказала я, слыша в его голосе недовольство. – Но я испугалась. Женщиной быть сложнее, чем парнем.

– Я удивляюсь, как вообще тебе удавалось изображать юношу? – он пронзил меня пристальным взглядом, особо задержавшись на виднеющихся в воде округлостях.

– Я брала широкий кусок плотной материи и туго обвязывала себя, научилась хромать и почти не говорила. А когда умер дедушка, похоронила его в лесу возле города, и стала думать, как дальше зарабатывать на жизнь. – Я сглотнула, не в силах рассказать, что эта потеря стала для меня тяжелейшим потрясением. – Накопленных денег надолго не хватило, а, сунься я в слуги, обман бы вскоре раскрыли. Я услышала про Город Невест и поняла, что это мой шанс выжить. Потом долго шила платье и отращивала волосы около полугода, чтобы не выглядеть страшилищем. Когда коса достала до пояса, я, тщательно подготовившись, купила место в телеге торговца пряностями…

– Подожди, как это до пояса? За полгода?

– Все леты благословлены быстрорастущими волосами, – улыбнулась я. – У моей мамы они были до самых пят, к тому же волнистые, а у сестер – русые и курчавые, как у отца… – Я опустила глаза, улыбка сошла с губ. – Разве не горечь судьбы? – благословенный народ теперь проклят.

Йан тихо вздохнул и тронул моё колено.

– Возможно, на тебе нет никакой метки, Нуала. До сих пор последствий не было, не считая того, что ты влачила жалкое существование. А теперь тебя защищает мой род, и ты часть клана, так что не бойся.

– Спасибо тебе, Йан. За то, что ты такой… – я осеклась, не зная, какие именно слова будут правильны. И робко продолжила, смущаясь его взгляда: – За твою заботу, за доброту…

– Ты меня пока плохо знаешь, Нуала, – нахмурился он. – Но, надеюсь, что мы друг друга не разочаруем. А теперь иди сюда, я хочу чувствовать твой запах.

Я неуклюже подвинулась к нему, но остановилась, когда Йан развёл ноги.

– Ко мне на грудь. Просто прижмись. Вот так, – он потянул меня за плечи, и я вздрогнула, когда ощутила всё его напряжённое, твёрдое тело. Особенно меня беспокоила та преграда, что образовалась между нами внизу, но лежать всё равно было приятно.

– От тебя пахнет душицей, ежевикой и чем-то пуховым, – сказал мужчина, щекотно касаясь носом моей шеи. Удивительно, что мне было возле него так спокойно.

– А от тебя влажной древесиной, мхом и… творогом.

Мы рассмеялись одновременно, и Йан принялся медленно водить ладонями по моей спине.

– В городе тебя приняли, и наверняка сразу отправили к магу, так?

– Верно. Я не стала ждать, пока он подтвердит наличие тёмной метки, и сама рассказала, что ношу родовое проклятие. Ведаю, они тотчас поняли, что я лета, но город хорошо охранялся, и спустя столько лет никто уже и не думал, что одна из немногих уцелевших представляет опасность. Меня считали чем-то вроде забавы, игрушки особенной, что нарочно держат за стенами, дабы внимание привлекала… – Я тихо вздохнула, снова почувствовав собственную ломкость и темноту. – Прежде-то с уважением бы отнеслись. Прежде наши девушки считались завидными невестами.

– Ты и сейчас завидная красавица, – сказал он. – Я не боюсь тёмной магии, Нуала. За Прорехой всё иначе. Там искажается не только время, но и пространство. Поэтому никакое войско Вардара туда не сунется, и маги тем более. А, значит, и тёмные последствия нас не коснуться.

– Но зальмы не слишком мирный народ, – осторожно заметила я.

– Это верно, однако мы грызёмся между собой, только когда это оправдано. Есть кланы, которые никогда не были дружественны к волкам, но есть и прочные вековые союзы. Например, барсы, медведи, лисы и чайки – соседи и добрые друзья волков уже много столетий.

– А расскажи немного о своей родине, пожалуйста.

– У нас короткое лето, – сразу отозвался Йан. – Но оно тёплое, хотя и не такое яркое, как здесь. На горных лугах распускается множество самых разных цветов, тебе должны понравиться эти места. В лесу полным-полно ягод, грибов и орехов. Если не охотимся и не занимаемся охраной территории, мы просто бродим. Для зальма слово «бродить» вообще имеет особое значение, а волки – любители прогулок. Леса у нас густые и лунные. Зальмские ночные светила не похожи на те, что живут здесь. Их свет проникает сквозь ветви и облака, а потому лес сияет даже когда идёт снег. А вот в буран становится темно, как в бочке, и мы сидим дома. У нас неплохая библиотека – каждый раз, отправляясь странствовать, мы привозим домой книги…

Я открыла глаза и поняла, что заснула, обхватив его руками.

– Ой, а долго я так?

– Минут десять. Просто вода остывает, и мне показалось, что твой нос стал холодным.

– Нужно помыться, – со вздохом признала я, подавляя зевоту. – И прости, что я использовала тебя как матрас.

– Мне понравилось, но ты и правда должна подняться. Я потру тебе спину и вымою волосы, так будет быстрее.

Я не спорила. Меня так разморило, что тело было тяжеленным. Я кое-как села, цепляясь за края ванной, и откинула назад длинные пыльные пряди.

В мытье волос Йан не слишком хорошо разбирался, но он старательно исполнял мои указания: нанести мыльный отвар, затем маслянистый бальзам, и тщательно смыть его, отжать пряди и закрепить их на макушке.

– Теперь я тебя помою, – сказал Йан, и я мигом забыла про сон.

Широкие мыльные ладони легли на плечи, скользнули вниз. Прошлись по спине, нежно объяли талию, и коснулись груди. Я судорожно вздохнула, когда пальцы Йана нежно, но чувствительно сжались. Дрогнуло тело, неведомая мука сковала живот.

– Любо? – прошептал он мне в ухо.

– Да, – отозвалась я едва слышно.

Йан повернул меня к себе, прижимая к груди. Я коснулась его спины, погладила осторожно, с удовольствием. Он смотрел на меня, не мигая, словно чего-то ждал, изучая как и прежде внимательно. А потом взял в ладони моё лицо, приподнял и поцеловал. И теперь-то это был настойчивый, жадный поцелуй, полный страсти и нетерпения. Изучающий, властный, но такой до мурашек ласковый, что я утратила всякую прочность, растаяла в надёжных руках, раскрыла доверчиво губы. Это было влажно, вкусно и прекрасно. Я чувствовала движения его губ, лёгкие прикосновения языка, и дрожала, словно жажды мои с каждым мгновением многократно усиливались.

Йан остановился. Руки его всё ещё согревали моё лицо.

– Пора, – кивнул он в сторону кровати.

Йан положил меня на мягкое полотно кровати и тотчас оказался сверху – тяжёлый, неподатливый. Его колено скользнуло меж моих бедер и коснулось нежного места внизу живота, отчего я вздрогнула всем телом. Он завел мои руки наверх – наверняка для того, чтобы не попыталась оттолкнуть – и опустился ниже, так, что я почувствовала железные мышцы его пресса. Задыхаясь, я всё же попыталась приподняться, но мужчина сильной рукой уложил меня обратно: