Текст книги "Последняя из страны Лета (СИ)"
Автор книги: Мишарина Галина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Продолжай, чего ты встрепенулась?
Я села на место и продолжила распутывать колтуны, а Йан пошёл в купальню. Конечно, ему тоже хотелось помыться с дороги, и здорово, что в ванной осталось несколько вёдер с водой, которую можно было согреть для купания.
– Тебе помочь? – вдруг спросил Ульф.
Если откажу ему – напитаю свои страхи, а они и так были жирными, раскормленными вечной тревогой.
– Да, спасибо. Никак не могу распутать этот узел…
Он сел позади меня и принялся перебирать пряди, осторожно помогая себе частым гребнем. Но, несмотря на мягкость прикосновений, я всё равно была напряжена, не зная, чем эта невинная забота обернется. Мне не было больно, но и приятно не было. Я ждала, когда домашнее умиротворение сменится безумным пламенем, доказывающим, что зальмы как раз такие, как о них говорят – безжалостные, властные и грубые. И хотя Йан доказал обратное, Ульф, возможно, был именно тем жестоким тираном, о которых шептались девушки в городе Невест… Не зря ведь его прозвали Лютым!
Внезапно мужчина вздохнул и, взяв меня за плечи, повернул к себе лицом.
– Я… прости, пожалуйста, – пробормотала я виновато. – Просто совсем тебя не знаю, и ещё не привыкла… ко всему.
– Она и меня боялась, – донесся из ванной голос Йана. – Не надо, берёзка. Ты не сыщешь другого такого же терпеливого и нежного волка, как старший. Разве что и такого упрямого больше не найдешь…
Я слабо улыбнулась мужу, но Ульф был серьёзен.
– Не бойся меня, – сказал он. – Я в жизни не причинил вреда ни одной женщине, и не собираюсь ни с чем тебя торопить.
Я кивнула, но губы дрожали. Вот же дурочка! Ульф ничем не показал мне своего бешеного и необузданного желания или недовольства, а я уже оскорбила его недоверием, приготовившись к самому страшному.
– Спасибо. То есть я рада, что ты понимаешь… И сама постараюсь понять.
– Хорошо. Благодарю тебя за честность. Давай продолжим, – сказал мужчина. – У тебя здесь ужас что творится.
Когда Йан вышел, мокрый и голый, мы всё ещё мучились с моими волосами. Я чувствовала дикую усталость, и глаза слипались. Ватные пальцы не слушались, и пришлось Йану помочь брату с моей непокорной шевелюрой. Вместе они кое-как справились, и я, обоих поблагодарив, наскоро заплела небрежную косу.
– Ложись, – сказал Ульф. – А то ещё миг – и заснёшь сидя.
– Доброй ночи на новом месте, – улыбнулся Йан.
– И вам доброй!
Я встала, поправила постель и подошла к тумбе. Пальцы сами собой легли на затейливый узор, что спускался вниз по лезвию. Подобное оружие всегда привлекало врагов, а, значит, его хозяин был отважным воином. Интересно, а кинжалы Ульф также ловко, как Йан, умел метать?
Широкий балкон опоясывал квадратную башню, и я вышла наружу, любуясь ослепительной горной природой. От высоты захватывало дух, и прекрасные громадины далеких вершин сверкали на солнце вечными снегами. Деревья были синими, а земля белой, но кое-где солнце уже прогрело её до черноты. Большое озеро всего за ночь утратило твёрдость, став небесно-голубым: солнце стремительно набрало силу. На моей родине всё происходило постепенно, здесь же случилось незаметно и скоро.
Мне было хорошо стоять средь ветра и едва заметного мерцания сосновых иголок. Пронзительное чувство полёта делало утро прекрасным, и я широко улыбнулась своим вчерашним страхам. Нужно жить настоящим, тем более, когда оно такое тёплое и воздушное. Вряд ли другие волки, и тем более Ульф и Йан, задумали причинить мне боль или как-то унизить…
Лазурное небо было высоченным и обжигающим, и птицы пронзительно щебетали во внутреннем дворе. Я посмотрела вниз, и увидела Йана и Ульфа, которые с двумя большими группами волков тренировались на ровном, засыпанным песком, участке двора. Я поскорее вернулась в комнату, умылась, причесала высохшие, ставшие волнистыми пряди, решив оставить их распущенными. Затем надела платье из плотного льна, а поверх него – розовую бархатную жилетку и шерстяной плащ.
Полностью одетая, я снова вышла на балкон, и долго, с интересом наблюдала за мужчинами. Супруги трудились упорно, и даже при самых жёстких падениях только смеялись. Хотя в основном они падали мягко и безболезненно, а, когда взялись за простые тренировочные мечи, я затаила дыхание.
Никогда не видела подобных тренировок. Не знала, на что способны зальмы. И теперь, наблюдая за волками, понимала, почему Йан не боялся воинов короля. Даже с деревянным мечом он мог натворить бед, и Ульф нисколько брату не уступал. Бой был не смертельный, но вёлся всерьёз, и порой кто-то кого-то зацеплял. Тогда становилось понятно, что ходить невнимательному с синяками и ссадинами, но мужчины куда больше беспокоились о темпе и плавности движений. Я чувствовала, что подобные упражнения приносят им удовольствие, и сама почему-то его испытывала. Теперь это был не просто полёт, но и падение в глубокую цветущую пропасть… Никак иначе я не могла рассказать самой себе об этом ощущении. Я задумалась, чего столь важного мне не хватало в прежней жизни, чтобы чувствовать себя птицей, и поняла, что ответ может быть только один: любви. Не к Ульфу, хотя он уже не казался мне таким суровым, а к Йану, подарившему мне новый дом и семью… и самого себя.
Я знала, что прежде нужно всё хорошенько обдумать, чтобы поступить разумно, ведь именно этому учил меня дедушка. Однако красота Зальмита и сила весёлых волков настраивали на иной лад, и вскоре я спустилась на кухню, надеясь, что получу какую-нибудь работу, отрезвляющую чувства.
Жилль встретила меня радостно, две девушки помощницы были настроены дружелюбно. Их звали Лира и Мила, и обе были красавицами с чёрными блестящими косами и серыми глазами.
Я взялась за это с удовольствием, пришлось только собрать в тугую шишку волосы и закатать рукава. Мне нравилось заниматься чем-то спокойным и несложным, и, хотя в городе я готовила только самые простые блюда, была рада научиться чему-то новому. Вскоре мы уже накрыли на стол, и Жилль попросила меня позвать к столу воинов.
Я сняла передник, поправила платье и распустила волосы. Нечего бояться! Солнце ударило в лицо, и серебряные пуговицы вспыхнули, а бархат стал светлым и переливчатым. Я спустилась по лестнице и отправилась в дальнюю часть двора, где всё ещё разминались мужчины.
Удивительно, как за одну ночь переменилась погода! В горы пришла настоящая весна, и тонкие ручейки уже проложили дорожки меж камней. Я увидела Ульфа, который стоял со своим соперником ближе младшего брата, и поняла, что его должна буду пригласить первым. Обнажённый по пояс, он выглядел ещё более мощным, и широченные плечи лоснились от пота: солнце припекало. С минуту я наблюдала, как они сражаются, сдерживая удивленное восхищение каждым отточенным движением и прыжком, потом, собрав волю в кулак, направилась к мужчине. Колени ощутимо дрожали, но бояться при свете дня и правда было глупо.
Он обещал не торопить меня. Он не был чудовищем. Я могла привыкнуть к нему, и наверняка мы подружимся со временем, но будет ли этого достаточно для создания крепкой семьи?
Мужчина обернулся, когда я была в нескольких шагах, и его противник с улыбкой отступил.
– Доброе утро, Нуала, – сказал Ульф. – Эк даар, как у нас говорят. Светлого начала.
– Доброе утро, – отозвалась я, подходя ещё на шаг ближе. – Эк даар. Правильно? – он кивнул, и я приблизилась на расстояние вытянутой руки. – Завтрак готов.
Я не знала, что ещё сказать, но понимала: нужно показать себя супругой, а не просто девушкой, которая нарезала салат… Я поглубже вдохнула, поднялась на носках – и потянулась поцеловать мужчину. Ульф, словно только этого и ждал, склонился и подставил колючую щеку. Он был серьезён и спокоен, и я не могла понять, правильно ли поступила, и понравилось ли ему это невинное прикосновение.
– Я позову Йана.
– Иди, – кивнул Ульф и направился к колодцу вслед за остальными воинами.
Я подошла к младшему, который уже отложил меч, и теперь что-то обсуждал с другим волком.
– Йан, доброе утро!
– Эк даар, Нуала, – повернулся ко мне мужчина.
– Простите, что прерываю вас, но завтрак готов, и ждёт на столе.
– Замечательно, – улыбнулся он. – Сейчас придём.
Я повернулась было уйти, но он поймал меня за руку.
– А мне поцелуя не полагается?
Как я могла забыть!
– Конечно.
Однако Йан не дал чмокнуть себя в щёку. Он шутливо потерся носом о мой нос.
– У медведей это называется «шалут» – прикосновение нежности.
Я широко улыбнулась в ответ и поспешила отойти, чтобы не мешать им мыться. Хотелось обнять Йана, ощутить его тепло и силу, однако больше в этот день мы друг друга не касались. После завтрака мужья повели меня к дальним загонам подбирать лошадь, и я уже не так нервничала, успевая замечать самые интересные подробности замка и окрестностей.
Крепость волков была воистину неприступна, но, в отличие от замка в Мэрре, городе, где я жила с дедом, Драгнур не выглядел мрачно и бесформенно. Помимо безопасности в нём была красота, и он прочно сросся с ландшафтом, пустив в лоно горы мощные корни. Я всё пыталась представить, как красиво становится вокруг, когда всё зеленеет, и предвкушала весеннее и летнее любование природой с высокой башни. А уж как здорово здесь будет гулять! Никаких тебе сплетниц, или дерзких воинов, охочих до приставаний, и той тревоги, что всегда жила во мне с момента гибели дедушки. На Зальмите я чувствовала себя защищённой. Мне нравилось, как течёт здесь время, и определённо нравились зальмы. Ни единого недоверчивого взгляда не было брошено в мою сторону, ни один волк не был холоден или груб. Я старалась с каждым поздороваться, и напрягала память, запоминая имена, порой длинные и труднопроизносимые.
– Мы с Ульфом подобрали нескольких лошадей, чтобы ты могла выбрать, – сказал Йан.
– Мнения разделились, – сказал Ульф. – Йан предлагал одного, я другого. Поэтому ты примешь решение самостоятельно.
– Хорошо.
В загоне было всего пять лошадей: бурая, вороная, светло-серая, и две гнедых. Я с минуту рассматривала их, а потом спросила:
– Можно мне зайти внутрь?
На Вороне, опасаясь реакции супруга, я никогда свои способности не пробовала. Конь тянулся ко мне сам, и наверняка потому, что от всех летов исходила светлая магия. Даже от тех, кого прокляли тьмой – родовые силы не сотрёшь.
Настала пора проявить себя. Должна же супруга вожаков уметь что-то особенное! Ульф открыл для меня ворота, и я медленно пошла к лошадям. Я не могла их напугать, и знала прекрасно, что не ошибусь с выбором. Зверословом нельзя было стать, ими рождались.
– Ко мне, – сказала я на родном языке, которым не пользовалась уже много лет, и кони встрепенулись.
Первым подбежал бурый, за ним следом светло-серый. Два гнедых красавца принялись обнюхивать мою руку, и только вороная кобыла с крошечной звездой на лбу внимательно наблюдала издалека.
– Шеба-шеба, – улыбнулась я, погладив каждого по очереди. Потом посмотрела на вороную и сказала спокойно и тихо: – Иди сюда, умный зверь. Иди скорее, я дам тебе летнего тепла и света.
Лошадь послушалась, подошла и ткнулась губами мне прямо в лицо. Я протянула руку и кончиками пальцев коснулась её лба:
– Шеба, – прошептала я. – Ты можешь доверять мне. Тебе не нужно бояться. Вниз, милая. Ложись…
Вороная медленно подогнула копыта, опускаясь на прогретую солнцем сухую землю, а затем легла на спину, позволив мне сесть на неё, словно на лавку, и почесать широкую сильную грудь и живот.
– Замечательный зверь. Умница. Я выбрала! – сообщила я с улыбкой.
Мужчины зашли в загон, и я заметила, как они переглянулись. Я поднялась с тёплого бока, и лошадь тотчас встала, внимательно и выжидающе на меня глядя.
– Её зовут Тишина, – сказал Йан. – И она ни с кем не была дружна. Удивительные вещи ты вытворяешь, супруга!
– Я лишь поговорила с ней чувствами, многие леты это умели. А кого вы сами для меня выбрали?
– А я – гнедого Ириса. Он надежен и добр.
Я улыбнулась своим мыслям. Кажется, брак с двумя мужчинами будет не страшен, а интересен… Но я тотчас себя одернула: нам ещё спать в одной постели.
– Это ничего, что мне по душе вороная?
– Мы рады, что она хоть к кому-то потянулась, – сказал Ульф. – Думаю, тебе необходимо наверстать упущенное. Йан сказал, ты неплохо держишься в седле, но и не сидишь достаточно крепко и уверенно.
– Я готова учиться, – кивнула я. – И языку тоже.
– Язык летов чем-то похож на наш, – задумчиво сказал Ульф.
– Да, есть такое, – согласился Йан. – Добро, с лошадью мы решили, теперь давай прогуляемся к деревне. Не беспокойся, – добавил он, видя, что я хочу подольше побыть с новой подругой, – теперь она будет стоять в конюшне, и ты сможешь брать её в любое удобное время.
Мне многое предстояло в этот день. Я не только постоянно запоминала имена, но и старалась не выглядеть равнодушно-вежливой по отношению к мужьям. Вряд ли люди хорошо примут меня, если поймут, что я с вожаками клана не в ладах… Пока что мне удавалось быть собой настоящей, и при этом не обидеть Ульфа. С Йаном проблем не возникало, я дорожила им и чувствовала между нами невыдуманную близость. А вот старший оказался человеком замкнутым и строгим, и я, как ни пыталась, разгадать мужчину не смогла.
Уже возвращаясь в замок к обеду, мы у ворот столкнулись с высоким мужчиной в длинном сером плаще. У него были непривычно короткие каштановые волосы и серые глаза, и он нес большую корзину.
– Гурфик! – обрадовался Йан.
– А, вернулся, брат! – отозвался мужчина с улыбкой. Его глаза на мгновение остановились на мне. – Наша новая госпожа?
– Да, это Нуала Лета. Нуала, это наш целитель и маг, Гурфик Рам.
Мужчина склонил голову, и я ответила ему лёгким поклоном.
– Рада знакомству. Говорят, вы ходили за травами?
– Верно, – с улыбкой отозвался он. – Некоторые из них уже можно найти в горах, несмотря на снег. Простите меня, друзья, но я должен как можно скорее всё это распределить…
– Увидимся за обедом, – кивнул Ульф. – И нам пора подкрепиться, потому что дел ещё полным полно…
Спустя неделю в комнате появилась новая кровать. Волки называли такие постели «траедр», то есть ложе для троих, и я вся извелась, ожидая, что ночью мужчины непременно захотят лечь со мной рядом. А тут ещё Жилль в своей обычной манере принялась рассуждать о радостях любви. Наверное, она хотела помочь и поддержать меня, но я только больше испугалась.
– Мы всё ещё спим отдельно, Жилль. Пока что я не могу следовать этому обычаю.
Мы вместе готовили ужин, запекая в горшочках ароматное рагу, и женщина с пониманием отнеслась к моей неопытности.
– Когда немного привыкнешь, вы сможете заниматься любовью втроём.
Я уронила пустой горшок прямо себе на ногу, и домоправительница рассмеялась.
– Ну что ты, Нуала! Не тревожься раньше времени. Всё отнюдь не так жутко, как тебе кажется. – И добавила с лукавой усмешкой: – Вардаркам подобные наслаждения и не снились, между прочим.
– А если я не хочу? – пробормотала я.
– О, не беспокойся. Зальмы знают толк в ласках. Ничего плохого они тебе не сделают. Разве Ульф и Йан не терпеливы? Разве тебе не нравится заниматься с каждым из них любовью?
Я покраснела. Признаться ей, что мы с Ульфом так друг друга и не коснулись? Нет. Жилль стала мне старшей подругой, но есть вещи, о которых никому говорить не следует. Она почему-то думала, что я тотчас свыкнусь с новой своей ролью, приму Ульфа и полюблю его.
– Нравится, – признала я. – Хотя я толком ничего не умею. Возможно, ты могла бы… Ну, что-то рассказать. Чтобы я знала, чего ожидать.
– Они знают, как действовать, и этого достаточно, – отозвалась женщина. – Просто доверяй им – и будешь вознаграждена.
Так просто и так нелегко. Определённо, волкам было сложно понять, что мне их обычай кажется едва выполнимым… Я очень надеялась, что доверия будет достаточно. Йан так ни разу за это время и не поцеловал меня, и я понимала, почему он сдерживается. Начни мы целоваться у старшего под носом, как бы это выглядело? Получается, я была рада приласкать одного, и отвергала другого?
Мужчины даже не пытались лечь со мной рядом в эту и последующие ночи. Они как будто ждали моего решения. Йан понемногу занимался со мной верховой ездой, и порой, снимая с лошади, касался весьма чувствительно, Ульф по вечерам учил зальмскому, но не делал попыток соблазнить или принудить к близости, и я совершенно запуталась в том, чего хочу, и понятия не имела, как поступить. Мужчинам нужна была моя ласка, но как приласкать того, кого не можешь понять? И как коснуться другого, желанного, если точно знаешь, что он не ответит? Я понимала, что, запрыгни я голышом к Йану в постель – он не откажет, однако делать так было нельзя. Мне просто нужно было время, хотя тянуть с узнаванием было глупо, и я перед сном подолгу таращилась в потолок, не зная, что предпринять.
Теперь у меня были самые разные дела в замке. Я заботилась о Тишине, и каждый день выгуливала её по лесным тропинкам и полянам, помогала Жилль готовить, тщательно ухаживала за одеждой и доспехами супругов, вязала носки и тёплые рукавицы, а еще выискивала в лесу самые разные травы и цветы, чтобы дома сравнивать их с картинками и изучать полезные свойства растений. Я подружилась с волками, хотя сразу поняла: это не домашние собачки, их не приласкаешь, как пёсика Фрэн. Звери были могучи и независимы, но охотно играли, если пригласить. Правда, и прихватить за руку могли, и вскоре я научилась соизмерять свою и их силу.
Я с тоской вспоминала мгновения близости с Йаном, его поцелуи и страстную настойчивость. И эти чувства, эта неопределенность были единственным, что меня печалило. Ко мне все были добры, и налаженная, яркая жизнь волков оказалась замечательной, если бы только я могла принять и пожелать Ульфа, и сознаться Йану в том, что полюбила его.
Любовь моя была тихой и сдержанной. Впустив её в сердце, я отчаянно боялась новых потерь, и успокаивала метущиеся чувства блага ради. По крайней мере, мне так казалось, но на деле выходило, что спокойствие далеко не всегда правильно. Сердце толковало иное: решись, откройся, осмелей! А я знай делала, как привычно: терпела, молчала, и всё раздумывала, ведая лишь одинокую боль.
В середине весны младший за ужином сказал, что должен уехать на некоторое время. Для меня это стало неожиданностью, и мысли понеслись, как бешеные. Я поняла, что, если мне предстоит признаться, сделать это следовало до его отъезда.
– А ты останешься? – спросила я Ульфа.
– Пока что, – ответил он как всегда коротко.
Я успела в конюшню как раз тогда, когда Йан уже был готов уехать. Он не боялся отправляться в путь на ночь глядя: места все знакомые, и с ним ехали десять отличных воинов.
– Подожди, пожалуйста, ещё минутку.
– Мы уже попрощались, – с улыбкой напомнил он. – Что такое, берёзка? Я ведь скоро вернусь.
– Я люблю тебя! – выпалила я, и мужчина мгновенно стал серьёзен.
– Хм. Неожиданное признание. Мне-то казалось, что за это время мы друг от друга отдалились.
– Именно это и помогло мне лучше понять свои чувства. Я тосковала по тебе… – я покраснела, но закончила: – По твоим объятьям и теплу.
– Но ты должна понимать, что я не могу приласкать тебя как прежде.
– Понимаю, – взволнованно сказала я. – Потому что я холодна к Ульфу… То есть не холодна, я просто никак не могу разгадать его.
– А без этого человек тебе понравиться не может? Непременно нужно знать о нем всё?
– Хм.
– Ты любишь меня, Йан? Хотя бы немного?
Мужчина нахмурился, и я прикусила губы. По глазам было видно, что он не готов ни в чём признаваться. Ох и неудачный миг я выбрала!
– Не знаю, – хмуро ответил он. – Не уверен в этом, Нуала. Ты мне нравишься, и ты дорога мне, но глубокого и сильного чувства пока нет.
– Ничего. Я не требую, поверь… Я просто спросила, а вдруг…
– Вдруг что?
– Мне кажется, ты не только мой друг и любовник, и уже не всего лишь навязанный муж.
– Я не навязывался, – отозвался он всё также напряжённо.
– Прости. Я не то слово подобрала. Но ты видел, что я не хочу этого брака! Я быстро привыкла, смирилась… Ох, снова не то! Что ж за напасть со словами! Я научилась радоваться, чувствовать и мечтать рядом с тобой, вот как правильно!
Он вздохнул.
– Порой нутром чуешь, как будешь лучше для другого человека, Нуала. И я знал, что лучше тебе в Городе Невест не задерживаться. Ты наберись терпения. Ульф ведь не тащит тебя на брачное ложе силком. Узнай его, попробуй почувствовать. Поговори с ним нормально. Я ума не приложу, что ты так сжимаешься в его присутствии? Он разве похож на монстра? Злобен? Уродлив? Настойчив в страсти?
– Нет, – сказала я, стыдясь собственной глупости.
– Ну, так дай себе и ему шанс, – сказал Йан. – Он хороший человек.
– Я знаю это. Понимаю… Но люблю-то тебя!
– Да… то есть нет. То есть сказала…
– Тогда до свидания, малышка, – сказал он и направил коня прочь.
Едва волки во главе с младшим скрылись вдали, как я побрела в ставшую любимой ольховую рощу. Слёзы душили, и хотелось выть. Я требовала от Йана слишком многого, а ведь он всего лишь просил не торопить его. Или вовсе не хотел любить? С чем он так яростно сражался, и что скрывал Ульф? Мне казалось, будто между нами стоит нечто прочное и холодное, вроде того айсберга, о котором рассказывал Йан. Вероятней всего, это были мои поблекшие, но не выцветшие окончательно страхи, ведь старший и правда был хорошим человеком и ничего дурного не замышлял.
Трусливая. Требовательная. Самовлюблённая. Такой меня считали в Городе Невест, и, кажется, они были правы. Я разрыдалась, точно зная, что меня никто не видит. Я отдала свою судьбу в руки мужчины, и он даровал мне прекрасный новый дом, спасая от унылого и бесцельного существования. Почему же я не могла найти в себе силы принять стремительный поток судьбы и просто плыть по течению? К чему снова создавала проблемы, которые не могла решить? Признаться Йану в любви было важно, но зачем я пыталась заставить его признаться в ответ? Хотя разве такого упрямца заставишь…
Я вздрогнула от внезапного прикосновения к плечу: рядом в траву присел старший.
– Не сердись на Йана, – сказал мужчина. – На самом деле он тобой дорожит.
Он всё понимал. Он знал мои чувства. Он был вовсе не каменный.
– Прости меня, – выговорила я, утираясь – За холодность. Прости, что я хочу от тебя открытости, а сама не могу открыться…
– Почему ты боишься меня, сааф?
Я всхлипнула, услышав это нежное прозвище. Что оно означало?
– Я не знаю, – тихо отозвалась я, пытаясь унять слезы. – Я, наверное, не привыкла… И Йан…
Ну зачем я снова разрыдалась? Теперь-то он точно посчитает меня капризной особой, которой сколько ни дай – всё равно ещё попросит! Однако Ульф не ушел. Он ещё несколько мгновений сидел рядом, а потом вдруг просунул руки и поднял меня, прижимая к груди.
Я уткнулась носом в его щёку и почувствовала слабую цветочную нотку, которую заглушал аромат хвои и тёплых камней. Меня пронзило странное чувство тревоги и покоя, которое необъяснимым образом воспламенило какие-то древние инстинкты. Может, это чаща так действовала? Мог ли лес научить меня особой мудрости? Я была бы рада, если бы Ульф заявил свое право на близость, и был настойчив, жёсток и решителен. Пусть он примет решение за нас обоих.
– Ну вот, хотя бы плакать перестала, – сказал он, когда мы вошли в освещённый лунами двор. – Ты просто не дави на Йана, и не проси признаться в своих чувствах. Ему нелегко.
– Почему? Из-за меня? Мне так стыдно за свой страх! Я даже не мечтала о том, что буду жить в подобном месте, с такими людьми, как вы все…
Ульф донес меня до спальни, и, только закрыв дверь, сказал:
– Йан не хочет повторения прошлых ошибок. Однажды он открыл свое сердце, но счастья не обрел.
– Вы были женаты! – удивленно воскликнула я. Можно было сразу догадаться, что я не стала их первой женщиной.
– Да. На девушке из рода Лисиц. Её звали Такэйл, и нам с Йаном казалось, что мы обрели истинное счастье.
– Что произошло? – взволнованным шёпотом спросила я, не готовая к такой правде.
– Такэйл сбежала с одним из волков на восток, подальше отсюда. Они хотели отплыть на Совиные острова, но мужчина, Тирэ, погиб в схватке с медведем (зверем, а не одним из Белых наших побратимов). Такэйл вернулась домой, но по пути подхватила опасную болезнь, от которой скоропостижно скончалась. – Он посмотрел в сгущающуюся тьму. – Мы тогда едва смогли сохранить мир с Лисами. Непросто объяснить родителям, что их дочь презрела брачные клятвы и покинула родные земли, даже не попрощавшись с ними.
– Вы любили ее? – тихо спросила я.
– Да. И, хотя она не испытывала к нам глубоких чувств, но была верна. – Он посмотрел мне прямо в глаза: – До того мгновения, пока не встретила своего человека. Поэтому я был против снова брать жену, опасаясь, что ситуация повторится. Я привык терпеть любые физические страдания, но оказался не готов к предательству, даже несмотря на то, что она обрела своё счастье. – Он вздохнул и поправил падающие на глаза волосы. – Йан зол на Такэйл до сих пор, а я простил. Всякий имеет право испытать судьбу, побороться за счастье. Для каждого есть своя дорога, Нуала. Брат сказал, что больше не позволит себе слабостей, но привёз тебя, чем несказанно удивил меня.
– Ты не знаешь, что будет, – нахмурился он. – Такэйл предоставила нам множество доказательств, но ей было недостаточно простого домашнего уюта. Она всё рвалась странствовать, а мы сдерживали – из любви, из боязни потерять. Наша страсть была взаимна, и нам было хорошо вместе, но без прочного чувства брак становится не более чем грузом. Такэйл могла бы и дальше нести его, будь она спокойной и рассудительной, но предпочла безумную свободу и – как итог – смерть. Не знаю, – продолжил он задумчиво, – возможно, мы с Йаном сами виноваты: либо не дали ей того, что необходимо, либо, наоборот, избаловали своим вниманием.
– А какой она была? – зачем-то спросила я, и прикусила губы, ожидая, что Ульф рассердится. Но он ответил почти сразу:
– Смешливой, нежной, решительной. Она умела добиваться своего, и редко смущалась. Ей всегда хотелось большего, и её невозможно было сдержать ни просьбами, ни упрёками. Она была живой, – закончил он и снова взглянул на меня.
Я не знала, что сказать. Я была потрясена его признанием. Мне-то казалось, что я – единственная, возможно, неповторимая, и стану лучшей для них. Но Ульф неспроста рассказал о Такэйл. Не только меня терзали сомнения, братья тоже сомневались, и разобраться во всём мы могли только сообща.
– Думаю, пора спать, – сказал Ульф и отошел к своей постели. – Я должен был рассказать тебе, хотя время выбрал неудачное. Прости.
– Ничего, – прошептала я. – Спасибо тебе за искренность…
Поднялась, и, как во сне, отправилась в ванную. Теперь мне были ясны некоторые оговорки Жилль, которая сокрушалась о «спокойствии» вожаков. Какое уж там душевное равновесие, если тебя бросила любимая женщина?
Когда я вышла, Ульф уже лёг, и глаза его были закрыты. Я ощутила пустоту между нами, а ведь я едва собрала по крохам добрые и светлые чувства… Я тихо вздохнула, и пошла переодеваться за ширму. Если бы я могла сделать так, чтобы они забыли прошлое. Если бы сама могла забыть его!
Я села на постель и расплела косу. Как можно спать, когда на сердце неспокойно? И ни причесывание, ни звенящая прохлада весеннего воздуха не помогали усмирить сердце. Я нарочно легла, чтобы видеть мужчину, и вдруг он открыл глаза.
– Не спишь.
– Я пытаюсь придумать выход, решить… А ничего не выходит. Мысли как будто смолой залиты, увязли, задыхаются…
Он вздохнул и поднялся, мощный и напряжённый в призрачном свете бьющих в окна лун. Я замерла, словно мышонок, когда мужчина лёг рядом на бок. Какое-то время мы смотрели друг другу в глаза.
– Потому что мы должны быть честны друг с другом.
Он усмехнулся, и у меня отлегло от сердца.
– Я не хочу, чтобы потом это неожиданно всплыло в случайном разговоре, а ещё хотел бы, чтобы ты поняла опасения Йана. И, пожалуйста, не стоит пытаться нам угодить. Будь собой.
– Я живу прошлым.
– Я жил прошлым всего месяц назад. Давай думать о будущем, а ещё лучше мирно принимать настоящее. Такэйл уже не владеет нашими сердцами, и, уверен, Йан действительно дорожит тобой.
– А я – им. И тобой…
– Ладно уж, нечего меня утешать, – проворчал он с ласковой усмешкой, и у меня вздрогнуло внутри. – Мужчина не может всецело принадлежать женщине. Помимо супружеских обязательств, у него есть долг перед родным кланом и далёкими братьями, а ещё клятвы, принесённые богам. Поэтому женщина – сердце дома, а мужчина – его сила, опора.
– А вся семья – душа?
– Именно, – улыбнулся он. – Я буду спать сегодня с тобой, Нуала, но не трону тебя. Всё ещё боишься?
– Нет. Спасибо, что рассказал мне о Такэйл, и спасибо, что подарил надежду.
– И тебе спасибо. Доброй ночи.
– О, с удовольствием!
Я занималась с Ульфом с раннего утра, и за завтраком поглощала всё подряд с завидным аппетитом. Мне было о чём подумать, но теперь мысли текли плавно и спокойно. Старший был терпелив, и я делала успехи не только в верховой езде, но и в языке, хотя по-прежнему не умела работать с интонациями. Зато хорошо запоминала слова и правильно составляла предложения, чем несказанно гордилась.
– А научи меня своему языку, – внезапно попросил Ульф. – Я слышал, как ты напевала в ванной, и мне понравилось звучание лета.
– Я могу попробовать, – улыбнулась я. – Правда, не ведаю, как выйдет, ибо никого прежде не учила.
Мне всё больше нравилось проводить с ним время, хотя я тосковала по Йану и ждала от него вестей.
– Он сейчас у Зайцев, договаривается о торге, что каждый год ведём у Лисьих нор, – ответил Ульф на мою просьбу рассказать о младшем.
– Разве приезжал гонец?
– Прилетал. Мы используем ручных воронов для сообщения между кланами.
– Ого! А я всё думала, почему они постоянно сидят на башне? На Вардаре до такого не додумались. Так Йан тебя всё-таки предупредил обо мне?
Мужчина кивнул. Мы ехали вдоль берега огромного горного озера, и Клён – высокий ярко-рыжий конь Ульфа – смешно пофыркивал. Он любил купаться, но в воду без разрешения не лез. А вот Тишина баловалась, била копытом, и вскоре промочила подол моего платья.
– Остановимся здесь, – сказал Ульф.
Он всегда снимал меня с лошади, и я привыкла чувствовать его тёплые и сильные пальцы на своей талии. В этот раз Ульф задержал меня в объятьях на пару мгновений дольше, и я поняла, что не хочу, чтобы он как всегда отходил на шаг назад. Я даже вздохнула, когда он поставил меня на траву, и указал на узкую тропу:
– Пройдемся.
Я кивнула, и вскоре мы оставили за ивами послушных лошадей.
– Есть ещё кое-что, что ты должна уметь, – сказал Ульф.
– Что?
– Защищаться и нападать.
– Да, – с готовностью отозвалась я. – Этому мне бы очень хотелось научиться!
