Текст книги "Последняя из страны Лета (СИ)"
Автор книги: Мишарина Галина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
– Боитесь? – спросила я шёпотом.
– И это тоже. Я едва успела привыкнуть к маленькому, к его теплу и особому запаху. Я держала его на руках, пока не затих. Он не сильно мучился, просто ушёл, но лучше бы я тогда умерла.
– Прости! – поспешила обнять её я. – Прости, я не хотела тревожить твою память… И я понимаю, как это больно. Хотя бы отчасти. Хотя бы потому, что мои младшие братья тоже умирали у меня на глазах…
Мы сжали друг друга крепко и успокаивающе.
– Ты не вини себя, Нуала, – сказала женщина, когда мы обе утёрлись. – Всякая память важна. И мне теперь легче. По крайней мере, я уже не пытаюсь утопиться.
Я посмотрела на неё с ужасом и отчаянием. Чтобы такая сильная и уверенная в себе женщина, как Жилль, пробовала свести счёты с жизнью!
– Итак, чем мы сегодня будем заниматься? – между тем спросила она. – Правильно, посвятим этот день уходу за домом и за собой.
Её планам не суждено было сбыться: Яника ждала меня у ворот.
– Здравствуйте, госпожа Нуала. В деревне одна из женщин тройню рожает. Просили, как вы вернётесь, тотчас звать.
– Почему меня? Им нужна Лэйт.
– Её муж и вас тоже просил прийти.
Лэйт уже ринулась в сторону деревни, но потом обернулась:
– Пойдёшь?
– Конечно, только за склянками зайду.
– Поторопись.
Я кивнула, и вскоре мы с Яникой уже направлялись к дому роженицы. И как-то сразу меня охватило дурное предчувствие: на крыльце стоял Гурфик.
– В чём дело?
– Проблемы, – сказал он. – Я здесь на тот случай, если придётся спасать мать.
Я зашла в дом, пытаясь подавить страх, но, едва услышав стоны роженицы, захотела трусливо придумать множество причин, по которым мне здесь быть не нужно.
– Нуала, слава богу. Иди сюда скорее! Яника, беги за Эймой, она поможет с детьми. Трогд, встань здесь и будь с женой. Нет, не так. Будь с ней, понял?
У матёрого черноволосого волка тряслись руки. Он пытался что-то говорить супруге, но голос дрожал.
– Первый идёт вперёд ножками, – сообщила Лэйт. – Так, Санно, мне сейчас нужно, чтобы ты сосредоточилась. Дыши, как я учила.
– Н-не могу… – отозвалась женщина. – Больно! Я… задыхаюсь…
– Ты совершенно точно сможешь, дорогая. Ребёночек не крупный, и ты готова. Помнишь, о чём мы говорили? Тужишься, не жалея себя! Слушай меня. Слушай, что я говорю. Смотри на мужа.
Это была жуткая ночь. Мне казалось, что я испытываю боль вместе с несчастной Санно, и, когда мы приняли второго ребёнка – здоровенького с виду, хотя и маленького – по лицу Лэйт я поняла, что третьего женщина может и не родить.
Я как будто стояла на жутком морозе, хотя в комнате было тепло. Чувства мои застыли, скукожились, и только тело чётко выполняло приказы повитухи. Когда третий мальчик родился, на Санно было страшно смотреть. Я никогда не видела столько крови…
– Эйма, унеси детей. Нуала, Гурфик, мне нужно чудо.
Мужчина, довольно равнодушно смотревший на Санно, подал какую-то настойку.
– Что это? – спросила я.
– Рвень.
Я не могла безропотно принять его лечение, ведь знала совершенно точно, что этот корень может вызвать неоднозначные реакции, тем более в истощённом теле.
– Я всегда даю его в случае тяжёлых родов, – отозвался Гурфик.
– Но он не для всех подходит. Кому-то от него бывает дурно. Она потеряла слишком много крови!
– На моей памяти он никому ещё не причинил вреда.
– Нет, подожди-ка. Два года назад Варвару от него ужасно рвало! – вдруг сказала Лэйт. – Она тогда чуть не задохнулась.
Гурфик нахмурился.
– Дело, конечно, ваше. Правда, одна-единственная женщина – это ещё не показатель опасного зелья. Я настаивать не стану.
– Рвень не справится с кровотечением, – сказала я. – Нужно что-то куда более сильное.
– Решайте! – сказала Лэйт. Она зашивала слабо стонущую, белую как полотно, Санно, возле которой так и стоял её плачущий, отчаявшийся супруг. – Трогд, ты должен сказать!
Супруг роженицы посмотрел сперва на Гурфика, потом на меня. Сейчас выгонит!
– Делайте, как считаете нужным, госпожа, – вдруг сказал он.
На мои плечи лёг тяжёлый плащ ответственности, и тело разом обмякло. Гурфик спокойно собрал свои снадобья и даже улыбнулся мне:
– Удачи, Нуала.
Я выхватила из сундучка несколько склянок, смешала их и набрала полную ложку получившегося зелья.
– Это очень невкусно, но нужно выпить всё. Потом ещё используешь снадобье для обработки швов. И вот это… потом… Если всё получится. – Склянка шлёпнулась на пол, но чудом не разбилась, и я подняла её дрожащими руками. – Светлые боги, дайте своё благословение…
Нам предстояло тяжёлое испытание, и я не знала, как его выдержу.
Санно выжила, и все три её сына тоже. Правда, им всем ещё предстояло долго восстанавливаться – у женщины не хватало молока, и сил у неё спустя неделю после родов не прибавилось, а мальчишки были совсем мелкие. Трогд с ног сбивался, и, если бы не Эйма – пожилая женщина, которая часто помогала с новорождёнными – ему бы пришлось туго.
Замужество. Путешествие по Вардару. Новая родина. Новая любовь. И вдруг – расставание, груз ответственности за чужие жизни, кровь, боль и – свет рождения. Я быстро привыкла к Зальмиту, узнала много нового о волчьих землях, научилась ездить верхом и неплохо изучила певучий язык северного народа. Даже Гурфик – и тот не сердился на то, что я «отобрала» у него лавры лучшего доктора.
– Я не против, что ты врачуешь рожениц и детей, – говорил он. – Так даже лучше. Мы оба можем сосредоточиться на том, что у нас получается лучше всего.
И я была не против, хотя воспоминания о крови на руках, криках боли и тягостном присутствии смерти меня не покидали. Но ещё больше было тоски, и я постоянно спрашивала у Матти о мужьях, ведь именно он читал послания воронов.
– Они сказали к осени, – добродушно ворчал мужчина. – А у нас что за окном? Правильно, лето. Прости, Нуала, но придётся тебе научиться ждать.
И в конце месяца яблок мы дождались – правда, не вожаков, в послов мира от белых медведей. Они привезли подарки и должны были взять наши дары.
– Такой обмен происходит раз в полгода, – пояснила Жилль. – Ты морепродукты ела когда-нибудь? Готовься, сегодня будем пировать.
Я была только рада отвлечься, и пробовала всё, что мне предлагали. Было вроде вкусно, но непривычно, и, ложась в пустую постель, я думала о том, что самый обычный пирожок с грибами всё-таки намного вкусней копчёных осьминогов…
Наверное, именно они и отомстили мне: с раннего утра меня начало тошнить. Ох, и зря я наелась всего подряд! Следовало бы выбрать что-то одно, сберегая живот, но спешка как всегда не привела ни к чему хорошему.
– Родная, а не беременна ли ты? – спросила Жилль, когда я показалась внизу лишь к обеду.
– Не похоже.
– Уверена? Может, я Лэйт позову?
– У меня ужасно болит живот, по делам постоянно бегаю. Это не беременность, а отравление, Жилль. Хотя ты её на всякий случай позови, пусть посмотрит. Ума не приложу, на что именно подобная реакция! Хотя, учитывая, сколько я всего попробовала…
– Хочешь, пришлю к тебе Гурфика с травами?
– Лучше не надо. Я как-нибудь сама.
Но маг всё-таки пришёл, уже вечером, когда я, ослабевшая, лежала в постели и не могла уснуть.
– Значит, у тебя было что-то подобное? – спросила я.
У волков не считалось неприличным мужчине и женщине находиться наедине в комнате, тем более что я была замужем.
– Да. Первый раз, когда попробовал, три дня очухаться не мог. Зря Жилль тебя не предупредила. Я принесу отвар, который мне самому помог, хочешь?
– Да, спасибо, – благодарно улыбнулась я.
И вздохнула с облегчением. Значит, скоро поправлюсь. А рано поутру меня ждал замечательнейший сюрприз: приехал Йан. Он появился неожиданно, ворвался в комнату и тотчас обнял и поцеловал меня.
– Эй, малышка, ты чего? Неужели приправы для супа перепутала?
Я долго не отвечала, обняв его с судорожной жадностью. Мне хотелось поцеловать супруга, и не отпускать больше никуда и никогда. Но я сдержалась – научилась этому у новых подруг.
– Пробовала медвежьи кушанья, и была неосторожна с порциями. Ты насовсем?
– Нет, к сожалению. – Он наклонился и прижался лбом к моему лбу. – Вороны принесли вести о тебе, и Ульф сказал, что нужно съездить. Я оказался ближе, и приехал на пару часов тебя проведать. Если будет нужно – останусь.
Останься. Что-то не так. Мне слишком плохо, и ты – моя единственная защита! Одна просто не справлюсь.
– Барсы с тиграми сцепились, – сказал Йан, нарушая моё долгое молчание. – Думаем теперь, как их помирить, потому что иначе – война.
Война? Страшнее для меня ничего не было. Я не смела задерживать его. Не должна была даже упоминать о своих дурных предчувствиях.
– Тебе нет нужды оставаться. Ты нужен брату, Йан. Просто полежи со мной чуток…
Мужчина со вздохом устроился рядом и погладил меня по волосам.
– Это точно не ребёнок?
– Нет. Лэйт была у меня вчера, а она в таком разбирается.
– Не расстраивайся. Уверен, что всё получится. Ты непременно выздоровеешь. Чем тебя лечат?
– Да вот, травами. Гурфик принёс, Жилль заваривает. Я, правда, не все из них знаю.
– Ты моя умница. Уже все мне рассказали, как ты Санно спасла. Честно, я горжусь тобой, берёзка, – прошептал он, мягко целуя меня в щёку. – И очень скучал.
– И я по тебе, Йан, – отозвалась я. – Расскажи что-нибудь. Звук твоего голоса успокаивает.
Йан обнял меня покрепче, несколько мгновений раздумывал, и повёл рассказ об удивительной своей родине. Я узнала, что Звериный материк, где соседствуют самые разные кланы, не единственный. Что за огромным океаном находится ещё земля – обширная, непознанная. Только Чайки бывали там, они же назвали неведомые места Драконьим пристанищем.
– Что, там правда драконы живут? – прошептала я.
– Угу. Оси Остр, муж сестры Ульфа, Тэи, их своими глазами видел. Вот только ты заранее не пугайся, они хотя и сильные да большие, но совершенно не злые. Просто обычные звери вроде наших волков и медведей – могут обидеть, коли почуют от тебя угрозу. Оси сказал, что их там много разных было: морских, песчаных, грозовых или земляных. Он даже заходил в реку и вёл судно вглубь материка, где у моря стоит прекрасный светлый замок – Вихреградье. – Йан улыбнулся. – Тамошний вожак был человеком спокойным и справедливым. Он принял гостей, и они долго разговаривали у очага, рассказывая друг другу о своих родных краях. Оказалось, что земля та обширна, богата и красива, и действительно Драконьей называется. И обычаи их на наши похожи, вот только порталов там совсем мало. Ну и магия иная правит.
– Какая же?
– Прибрежные, как они называли себя, умели общаться со стихиями. К тому же было дальше по берегу, на западе, мрачное место, рекомое Ведьминым Ненастьем. Это как наш Гацерос, оттуда все беды к ним приходили. Ну, я подробностей-то не узнавал, – усмехнулся он. – Только помню, что Оси говорил о вкуснейшем винограде, и иных сладких плодах, что росли в садах у крепости. А ещё он показывал мне рисунки разных драконов, которых успевал запечатлеть. Был среди них и фруктовый дракон – милейшее создание с яркой чешуёй, которое жило неподалёку от крепости и знало человеческий язык…
Я наслаждалась его рассказом, крепко сжимая супруга в объятьях. Когда он был рядом, мне сразу становилось легче, и всё плохое забывалось, а в теле расцветали благость и сила.
Йан отбыл после обеда. Уехал в осень, затерялся средь вороха золотых листьев. На следующий же день мне стало хуже.
Теперь я понимала, что это не просто отравление. Происходило что-то странное, тёмное. Жилль всё пыталась убедить меня, что всего-то нужно подождать, но я на всякий случай положила в тумбочку несколько самых действенных зелий. Если назавтра не помогут отвары Гурфика – выпью.
Всю ночь я чувствовала нарастающую тревогу. Мне чудилось, что враги захватили замок, и что они почти проникли в башню – уродливые звери в железных панцирях. Я глотала горькое питьё, слабела, и утром не смогла встать.
Я кивнула, приняла пузырёк, и что было дальше – не помню. Я потеряла сознание, а, когда очнулась, увидела возле своей постели Жилль и Лэйт.
– Ох, слава богам-прародителям! Ты пришла в себя!
Нужно было попросить у них достать мои чудесные склянки, но голоса не было. Я не могла говорить! Я вообще не чувствовала горла! Стало так страшно, что мне захотелось вскочить и броситься прочь из комнаты, но ничего не вышло. Тело тоже было чужим, тяжёлым и болезненным, словно попавшим под падающее дерево. Раздавлена. Не могу управлять собой. Я хотела заорать от ужаса, но издала только булькающий хрип.
– Нуала, милая моя! – выговорила Жилль. – Мы о тебе позаботимся!
В её голосе дрожали слёзы.
– Это похоже на болезнь болот, что была у Такэйл, – тихо сказала Лэйт. – Поверь, мы сделаем всё возможное!
Гурфик стоял у окна, и я с отчаянием ждала, что он скажет.
– Ты поправишься, – сказал мужчина, улыбнувшись мне. – Я постараюсь изо всех сил. Пришлите сюда ту девочку, Янику, пусть дежурит у постели. И принесите как можно больше воды, мы будем поить Нуалу…
Так начался мой ад. Я не понимала, почему до сих пор не послали за мужьями. Казалось, что уж они-то непременно справятся с этим ужасом, отвоюют меня у темноты. Но ни тот, ни другой так и не появились.
Яника сидела возле моей постели постоянно, но, стоило ей начать дремать, как появлялся Гурфик. Он лечил меня снадобьями, от которых вроде бы легчало, но ночью мои кошмары усиливались. И вот на десятый день болезни, когда девочка спала на толстом одеяле возле кровати, он снова пришёл. И я сразу поняла, что мужчина не один. С ним рядом шагало нечто, похожее на мрачную обугленную корягу. Неужели она и его собиралась заразить?! Как мне хотелось закричать, попробовать помочь ему, рассказать о том ужасе, что его ждал! Спасти! Спасти…
– Спит твоя собачонка? Хорошо, я ждал этого. Всё думал, когда уже её сморит.
Спасти? Если бы я могла напугаться больше – меня бы разъело страхом. Мурашки побежали по спине от его ледяного, но и горящего взгляда. Предатель! Он не демонов моих пытался победить, он был их создателем!
– Ты не пытайся ответить, просто слушай. Прелесть этого зелья в том, что оно не только тело сковывает, но ещё и приводит к онемению гортани, что не позволит тебе, дорогая, наболтать мужьям лишнего. Впрочем, мужей твоих здесь и нет. Либо любовь, либо война, – склонился он к моему лицу. – Они выбрали не тебя, Нуала.
Я почувствовала, как в глазах скапливаются слёзы. Положение моё было безвыходным, и это явно приносило мужчине удовольствие.
– Поговорим. Я сяду здесь, поближе, чтобы ты хорошо слышала. Ну-ну, не шипи. Это бесполезно. Ты теперь просто бревно с глазами, которое порой хочет есть и испражнятся. Обидно, да? Не все мечты сбываются, драгоценная.
Он принялся гладить меня по голове, и я почувствовала тошноту.
– Гурфик сказал, что справится, – отозвалась Жилль. – Он постоянно с ней, не спит толком. Его зелья не раз жизнь спасали…
Они говорили так, словно меня не было, но я не пыталась о себе напомнить. В конце концов, когда кто-то часами лежит и молчит, его неосознанно начинают воспринимать как предмет обстановки. Одна только Яника продолжала относиться ко мне как к живому человеку, да ещё Лэйт наведывалась каждый вечер, пытаясь помочь мне написать мои просьбы.
Всё было тщетно. Я не могла удержать даже тоненькое пёрышко. Женщина придумала простую объяснялку: два раза моргнула – да, один раз – нет. Однако и с этим не вышло – она просто задавала не те вопросы. Я изо всех сил пыталась рассказать им о предательстве Гурфика, но ничего не выходило. Ни знака подать, ни слова вымолвить. Чаще всего со мной была Яника, и, наверное, лишь её присутствие ещё сдерживало злодея, хотя он уже успел испробовать на мне два каких-то адских зелья, от которых тело пронзила жуткая боль. Мне оставались считанные дни.
Я всё пыталась объяснить девочке, чего хочу. Так получилось, что очередной принесённый Жилль букет был спасительным, ведь в нём оказался самый настоящий огромный борун – цветок, творящий чудеса исцеления и дарующий удивительные силы даже умирающим. Обязательным условием было лишь то, что его нужно съесть не засохшим, и я не теряла надежды попросить Янику накормить меня.
– Воды? Каши? – шептала девочка, в отчаянии перебирая гадостные склянки мага. – О, предки, ну чем же вам помочь, госпожа?
– Гурфик! – неожиданно для себя самой выдавила я. – Мои… супруги…
Не знаю как, но она всё поняла, и лицо стало белым.
– Простите, госпожа… Не могу. Я всё про него ведаю, но рассказать не посмею. Если я осмелюсь послать весточку вашим мужьям – Гурфик убьёт меня!
Я так хотела сказать ей, что в опасности не только она одна, а все волки, и он убьёт, кого пожелает, но больше не смогла произнести ни звука. Яника посмотрела на меня взглядом испуганного котёнка, и вскоре ушла из комнаты. Ничего она не сделает. Никто ничего не сделает, и только чудо спасёт меня. Если бы Йан не уехал… если бы вернулся Ульф! Что такого маг сказал волкам, как оправдывал моё состояние? Неужели смог убедить воинов, что подобное безмолвие – нормально? Или волки просто верили ему больше, чем мне?
Один из дедушкиных кинжалов лежал как раз рядом с вазой. Если бы я только могла съесть цветок и приготовить оружие! Тогда Гурфик ответил бы за все свои преступления. Впервые в жизни мне так отчаянно хотелось мстить. Забытое чувство гнева, бессильной ярости всколыхнуло трудную память о семье, за которую я тоже отомстить не могла. Я не могла ничего, и была всего лишь плотью, которая бесполезна для мира живых. Меня кормили – но я не чувствовала еды, и не могла нормально глотать. Лэйт и Жилль пытались помочь мне сделать и другие дела, но я едва ли дважды в день бывала в купальне. Тело ничего не хотело. Оно забылось и уснуло.
Я должна была действовать сию минуту, не ожидая помощи, и вспомнила мамину молитву. Читать её нужно было под небом, но, может, предки услышат меня из-под каменной крыши, под чужими звёздами? Светлые духи, помогите! Дайте сил всего на один рывок! Не оставьте, добрые предки!
Я смогла перевернуться на живот, и теперь задыхалась, уткнувшись лицом в подушку. Ну же, ну! Тело было чужим, тяжёлым, противным, словно огромный, медленно ползущий червь. И всё-таки оно не подвело меня. Я смогла соскользнуть с кровати, добралась до комода и мучительно долго пыталась подняться, задыхаясь и потея. Вот он, прекрасный борун, спасение от боли и слабости! Я бы умерла тотчас, подавившись чуть колючим лепестком, но смогла вернуться на прежнее место, спрятав кинжал под подушкой, и тело снова утратило подвижность. Всё. Теперь оставалось надеяться на целебные свойства цветка и действующее благословение предков. А ведь за окном уже было темно, и вскоре должен был прийти Гурфик… Кажется, я ненадолго уснула, а проснулась от звука открывающейся двери. Демон вернулся.
Он зашёл в комнату и пронзил меня тяжёлым взглядом. Яника как всегда спала на полу, но мужчина выгнал её, сказав, что будет меня лечить. Я знала, что это мой последний вечер в Драгнуре, а ещё была уверена, что цветок совсем скоро подействует.
– Что-то ты сегодня совсем бледная, Нуала. Неужели стало хуже? Знаешь, а ведь Такэйл перед смертью сказала мне, что сожалеет о своей измене. Любовь любовью к этому ощипанному волку, а вожаки её всячески оберегали и радовали. Не то что тебя, а? Уехали оба сразу, бросили лапушку совсем одну. Уж Йан, чувствительный наш, мог бы почуять неладное. Но, как я уже сказал: либо женщина, либо война.
Он принялся разворачивать какую-то плотную ткань, а я почувствовала, как тело моё встрепенулось крупной дрожью.
– Напоследок я хотел проверить на тебе кое-какие зелья и заклинания. Но сначала немного позабавимся. Знаю, ты не против.
– Да, здесь есть чем поживиться. И почему это вардарцы предпочитают полных? Мне нравятся твои изгибы и косточки. Вот Такэйл была лицом помилее, но более плотная, а я люблю хрупких. Приступим?
Несмотря на то, то тело моё сгорало, я все ещё могла мыслить. Съеденный несколько минут назад цветок начал действовать, и я чувствовала, как сводит конечности. Ужасная боль! Но ничто в эти последние мгновения не помешало бы мне расправиться со злодеем, отомстить за всех, кого он погубил. Мужчина пристроился на мне, довольно похрюкивая, и я, ощутив долгожданный прилив сил, нащупала под подушкой оружие.
– Хорошо! Сейчас, сейчас…
Один удар в спину. С первой попытки прямо в сердце. Из торжествующей улыбка насильника превратилась в жалостливую, глаза закатились, изо рта хлынула кровь. Гурфик упал, придавив меня своим телом, и я чувствовала, как по животу потекла тёплая змея. Я пыталась дышать, но горло стало каменным, и на крик не хватило сил. Если Яника посмеет вернуться, презрев приказ мага, она обнаружит два трупа.
По крайней мере, честь я сохранить смогла. Жаль только, не обняла на прощание мужей. Это была моя последняя мысль перед тем, как тьма отвоевала комнату и смолой хлынула в рассудок…
И я встала, не ощущая ног. Увидела саму себя, распростёртую под Гурфиком. Поняла, что ещё жива, и одновременно поняла всё остальное, предстоящее.
Время говорило со мной. Я могла брать его, сколько захочу, прокручивать, ускорять и замедлять. Время подчинялось мне. Я была такой лёгкой и стремительной, что обгоняла сам свет. И понеслась прочь, в лес, на зов знакомых энергий, чтобы вскоре увидеть старшего.
Ульф не гнал коня, Клён сам нёсся быстрее ветра. Интересно, почему они так спешили? Я знала, что мне уже не помочь, если только не использовать самый крепкий живительный настой и сложные светлые чары. Я следовала за мужем, всматриваясь в его встревоженное лицо, читая каждую чёрточку и ведая смысл всякого его вздоха. Неужели кто-то сообщил ему о моём нездоровье? Но все верили, что Гурфик – отличный целитель, и что он справится несмотря ни на что!
Я наблюдала, как радостно встречают вожака дозорные, потом следила за Жилль, быстро рассказывающей о моём нездоровье. Наверху башни Ульф столкнулся с Яникой: стоя на пороге комнаты, та отчаянно, на одной ноте, кричала. Не звала на помощь, просто вопила, словно увидела монстра.
Что думал в этот миг Ульф? Двое в постели были полуголыми, и оба были залиты кровью. Мужчина лежал сверху, а я, белая и неподвижная, напоминала восковую фигуру. Он стремительно подошел, стащил Гурфика на пол. Отшвырнув ногой труп колдуна, старший склонился и завернул моё тело в чистую простынь.
– Эй, хватит реветь! Быстро сюда!
Голос его звучал отнюдь не ласково. Яника подбежала тотчас, и мужчина спросил:
– Знаешь, как помочь Нуале?
– Нет, господин, – ответила та, с ужасом глядя на труп на полу. – Но мне кажется, она что-то сделала перед тем, как он пришел. Она ведь не двигалась всю неделю, даже руку поднять не могла. Я кормила её с ложечки…
– Мне сейчас не важны подробности твоих ухаживаний. Должно быть противоядие от той гадости, что он в нее вливал. Думай! – приказал он жёстко, и я на миг отлетела прочь, в бездонную высоту, но тотчас метнулась обратно в окно.
– Я не знаю… Не уверена… Может, горьковница? От неё тошнит.
– Господин, она совсем бледная…
Ульф так и держал меня на руках, и я не могла вернуться в тело.
– Если Нуала не вставала, как она взяла кинжал?
Да, да! Ну пожалуйста, догадайся!
– Не знаю, господин.
– Посмотри внимательно, ничего тебе не кажется странным? – упрямо, с напряжённым спокойствием продолжил Ульф. – И прекращай плакать, этим ты госпоже не поможешь.
Я чувствовала, как сильно бьётся его сердце. Я умирала. Ещё несколько минут – и конец. Моя душа уже не найдёт пути назад, и я стану для них сааф – добрым хранящим духом.
– Ну!
Яника встрепенулась.
– В букете нет боруна, господин. Утром он был.
Меня снова унесло, и на сей раз выше, к самым звёздам, а потом с огромной скоростью обрушило назад в комнату.
– Ясно. Значит, она использовала его в качестве противоядия. Или, по крайней мере, как тонизирующее средство. Ты знаешь, где нарвать этих цветов?
– Да. Они есть на пригорке у водяного колеса…
– Беги туда со всех ног, набери побольше, а ко мне пришли Жилль, Лэйт и нескольких волков. Быстро!
Девушка сорвалась с места – только пятки засверкали, а Ульф прижал меня к груди.
Я так хотела ответить ему! Хотя бы знак подать, прошептать ветром… Но я не чувствовала тепла его рук, прикосновения губ ко лбу, не ведала знакомого запаха. Ульф склонился и прошептал что-то мне в ухо, и душа моя зазвенела, будто струна.
Жилль и Лэйт забежали одновременно. За ними следовали Матти, Роуми и Кларс, все совершенно очумевшие, хмурые, растерянные. Последней влетела Яника с охапкой ярких борунов.
– Быстро измельчите цветы и залейте водой, – приказал Ульф женщинам. – Нужна жидкая каша, но варить её нельзя. Принесите ещё свежей воды и чистое белье. – Он повернулся к мужчинам: – Заберите Гурфика и похороните на болоте. Все вопросы потом.
Женщины кинулись исполнять его приказы, и вскоре бодрящее лекарство было готово. Жилль подала мужчине воды и пробормотала, краснея:
– Он не пускал нас к ней, Ульф. Сказал, что это твой приказ, что ты прислал с вороном… Мы и не подумали усомниться!
Мужчина ничего не ответил. Он по-прежнему смотрел только на моё лицо. Потом они все вместе пытались накормить меня, и, наверное, немного снадобья всё-таки попало внутрь. Жилль быстро перестелила постель, Яника вымыла пол, а супруг всё держал меня на руках, и я впервые чувствовала его растерянность, бессилие. Жива? Я была не уверена, что это парение и метания можно назвать жизнью.
Супруг уложил моё тело на чистую постель, и коротко приказал женщинам:
– Лэйт, останься. Остальные уходите, и передайте Матти, чтобы послал воронов к Йану. Думаю, он уже недалеко, но должен поторопиться.
Женщинам не пришлось повторять дважды.
– А теперь ты скажешь мне, что мы можем для неё сделать.
– Он, должно быть, травил её все эти дни, – отозвалась женщина севшим голосом. – Мы должны вывести отраву, я вот только не уверена, что найду правильные зелья, Ульф. Я ведь не врач, а повитуха… Это Гурфик был целителем.
Ульф сжал зубы, и в глазах его вспыхнуло стальное пламя.
– Принеси чемоданчик Нуалы. Она помечала все зелья, мы непременно найдём что-то подходящее.
Они не смогут. Он не найдёт! Ну зачем я переложила всё самое действенное в комод?..
Неожиданно кругом меня вспыхнула тьма, и в этом чёрном огне не было ни голосов, ни энергий. Я рвалась к свету, который чувствовала поблизости, но никак не могла дотянуться до него. А потом, внезапно, оказалась в странном месте, очень похожем на Драгнур. Отличие было в том, что здесь не было цвета, и всё общалось меж собой только звуками, запахами и чувствами. Я не видела людей, не слышала их разговоров, но осязала множество энергий, и могла плести из них удивительные узоры. Я и сама была энергией, куском чего-то значительного, и как будто заново возводила стены, растила великанские сосны и даже учила луны ярче светить…
Здесь мне не было нужно привычное для человека тепло. Я могла существовать в этом сером измерении бесконечных энергий и не жалеть ни о чём. Если такова оказалась смерть – она мне нравилась.
Думать. Пробовать. Я могла действовать только через вещественный мир. Верное решение родилось уже в следующее мгновение, и я со всего размаху врезалась в густую тьму. Блики распахнулись, звуки упали на пол.
– Она здесь, – сказал голос.
– Куда?
– Не выходит.
– Выйдет.
– Захлебнётся!
– Всё. Кончено.
Я успела понять, что снова взлетаю к звёздам – и забылась в абсолютной пустоте и безмятежности. Это было прощание.
Поглаживание по щеке было едва ощутимым, а вот тёплое пожатие – плотным и весомым. Я судорожно вздохнула и поняла, что больше нигде не парю.
– Нуала! – в один голос сказали Ульф и Йан.
– А… – отозвалась я. – А… в… о…
– Воды, – догадался Йан.
Я пила на ощупь, и большую часть пролила. Мне очень хотелось посмотреть на них, но, когда всё-таки удалось открыть глаза, из-за слёз я не могла сконцентрировать взгляд. И расплакалась ещё горше, когда они с двух сторон принялись целовать меня в щёки, в шею, даже в нос и в уши – везде, где доставали. Йан что-то бормотал, ругался, но я не понимала и половины слов. Ульф тихо говорил, что больше никогда не допустит подобного, и в его голосе звучала болезненная горечь слёз.
А потом уснула нормальным, спокойным сном, в котором были лучи солнца сквозь неплотные занавески, поблёскивание металлических заклёпок на броне, мягкий бархат и гладкая шёрстка кота, и прохладный воздух светлого осеннего утра – моя чистая, отвоёванная жизнь, заполненная новыми радостями.
Я почувствовала, как странная, болезненная дрожь прошла по телу. Холод был частью меня, и он пронзал тысячами тонких игл. Не такого пробуждения ожидаешь после мирного сна… Я застучала зубами, и тотчас два тёплых тела прижались по бокам, защитили, обняли. Снова слёзы полились, но на сей раз я могла всхлипывать в голос, и долго, упрямо пыталась рассказать по-зальмски, где побывала за время своей смерти. Видимо, выходило хуже некуда, потому что Йан сообщил:
– Малышка, ты изобрела новый язык, и мы вообще ничего не понимаем. Ты говори по-вардарски.
– Или на родном, – подхватил Ульф.
– Мне холодно, – сказала я шёпотом, сама не понимая, по-каковски. – Ноги как будто во льду.
Тотчас последовало обжигающее прикосновение двух больших ладоней, и я ахнула от неожиданной боли.
– Что со мной? не понимаю… Как вам удалось?..
– Зелья твои нашли, – сказал Ульф. – Когда ты комод толкнула.
– Как вы поняли?
– Мы верим в силу душ, помнишь? – сказал Йан.
– Ещё пришлось обратиться к светлой магии предков. Волки существа живучие, и ты теперь тоже волчица, правда, совсем ещё нежная. – Ульф подумал немного и добавил: – Но далеко не беззащитная.
Я кивнула и закрыла глаза, прижимаясь к Йану и чувствуя, как сзади ко мне теснее прижался Ульф. Тело вело себя странно и неприятно, и вскоре я повернулась лицом к старшему, пытаясь устроиться так, чтобы не ломило ноги. Я крутилась, переворачивалась и мёрзла, но, в конце концов, улеглась на живот и задремала. Спокойные поглаживания по спине помогли расслабиться, и мне удалось ненадолго забыться.
Проснуться выпало во тьме и привычном, волшебном мерцании камней. Мужчины всё также спали по бокам от меня, но теперь едва касались, и я снова почувствовала холод, однако не такой пугающий и властный. Язык прилип к нёбу, и я, сглотнув, смогла приподняться. О, светлые боги, что за запах исходил от моих волос! Наверняка я была похожа на лесное чучело, или на кикимору, что обитала в каждом болоте и не упускала случая посадить в причёску очередной мухомор… С сухой кожей, вся какая-то скукоженная, теперь я пахла отнюдь не ягодами. И они меня такую обнимали и целовали?!
Я попыталась перелезть через Ульфа – срочно в ванную! – но мужчина мгновенно проснулся и схватил меня за ногу.
