Текст книги "Последняя из страны Лета (СИ)"
Автор книги: Мишарина Галина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Эй, эй, ты куда это?
– Мыться, – жутким хриплым басом выдала я. – Ох, предки меня сохрани!..
– Не обижайся, берёзка, но ты меня пугаешь. Где прекрасный нежный голос нашей сааф?
Я рассмеялась, словно старая ворона, и быстро от собственного смеха устала. Пришлось улечься и отдышаться.
– Она купаться собралась, – пояснил брату Ульф. – И хотела ускользнуть незаметно.
– И утопиться, – со знанием дела сощурился Йан. – Ты ползаешь с трудом, Нуала, что уж говорить про мытьё головы, которое по меньшей мере полчаса занимает.
– Я воняю. Я отвратительна. Пожалуйста, помогите хотя бы лицо умыть.
Хотя Жилль за мной старательно ухаживала, хотя Яника меня обтирала, я знала, во что превратилась.
– Ладно. Ульф, если ты наберёшь ванную, я притащу камней.
– Да мне бы только тазик с обычной водой… – робким басом отозвалась я.
– Не переживай, мы всё устроим, – успокоил меня младший. Я видела, что он едва сдерживает смех. – И пахнешь ты, кстати, нормально.
– Поверь волкам, – добавил Ульф, и они одновременно встали с постели.
Я попыталась сесть, чтобы видеть их, но меня уложили обратно.
– Упрямица, – сказал Йан и поцеловал меня в щёку.
– Не волнуйся, сааф, мы с тобой, – сказал Ульф, и погладил меня по голове.
Спустя десять минут они усадили меня в ванну, и принялись купать, как младенца – со всей нежностью и осторожностью. После всего мне бы оставить смущение и просто наслаждаться, но я не могла. Пусть у супругов и не было мыслей о близости, они почему-то были у меня. Я не могла ровно сидеть, и хваталась то за плечи Йана, то за руки Ульфа, и вздрагивала, когда они касались моей груди, или намыливали спину, и щекотали затылок, вымывая из волос всю грязь, кровь и пылинки злых энергий.
Утро пробралось в распахнутое окно туманом, и я долго смотрела на облако, что висело под потолком. Такие явления, по рассказам Ульфа, не были редкостью, но для меня оно выглядело волшебно. В комнате я была одна, и со двора доносился знакомый перезвон мечей. Значит, моё состояние улучшилось, иначе мужчины не оставили бы одну.
– Привет, – на всякий случай сказала я облаку, и порадовалась, что голос уже не звучит так жутко. Теперь он был просто хриплый. – Доброе утро, новая жизнь!
Я поднялась, не торопясь, и попробовала сделать несколько шагов. Ощущение было странным, словно мне нужно было учиться пользоваться телом заново. Уши – и те казались чужеродными. Я на всякий случай подошла заглянуть в зеркало и убедилась, что осталась собой, разве что посерела. Всё те же веснушки, и тёмные глаза, но губы потрескались, и линия бровей как будто изменилась.
Я убила человека. Пусть и защищая свою жизнь, но для летов это было преступлением против природы, и улыбка сошла с моего лица. Да, новая жизнь началась, но я уже многое успела потерять в ней. Чистоту души – в первую очередь.
Где находилась грань меж добром и злом? Если бы я позволила ему изнасиловать и убить себя, потом Гурфик забрал бы не одну жизнь… Но мои руки были в его крови. Я проткнула его злое сердце, однако тем самым нанесла и себе ужасную рану. Я предала свой свет, и усугубила проклятие тьмы, или поступила правильно?
Нужно было поговорить с Йаном и Ульфом, но я понимала, что, даже если спущусь вниз, обратно уже не залезу. Поэтому занялась умыванием, несколько раз почистила зубы, ещё раз вымыла ноги, поскребла лицо тёртыми ягодами, надела красивое белое платье и розовый бархатный жилет… И долго-долго сидела на балконе, расчёсывая волосы и наблюдая за тренировкой волков.
Когда они закончили, туман уже рассосался, и выглянуло красивое розовое солнце. Я вдохнула полной грудью, и почувствовала взгляд: мужья смотрели на меня. Ульф нахмурился, Йан погрозил мне пальцем и кивнул повелительно, намекая, что нужно вернуться в комнату, а не перевешиваться через перила. Я с улыбкой помахала им, и, зайдя в комнату, села на постели, одуревшая от свежего воздуха, солнца и осенней красоты волчьих гор. Всё-таки поступила правильно, и да простят меня светлые предки!
– Нуала, ты чего творишь? – с порога начал ругаться Йан. Он был обнажён по пояс, мокрые штаны облепили бёдра. – Ну-ка, быстро ложись!
Он был таким замечательным в своей заботливой строгости! Не в силах сдержать радость, я вскочила и обняла его.
– Как же я рада тебя видеть! Хочешь, ругайся.
Йан нахмурился, но потом прижал меня сильнее и низко склонился, прижимаясь лбом к моему лбу.
– Я хочу совсем другого.
Он поцеловал меня, и влажное прикосновение питало силой и нежностью. Так ласково, настойчиво, долгожданно – дыхание к дыханию, теплота с теплотой. Я прижалась к сильному телу мужа бёдрами, и, задыхаясь, повисла у него на шее.
– Пожалуйста, давай продолжим… в постели.
– Да ты что, малышка! Тебе сейчас нельзя любовью заниматься!
– Я хочу только целоваться. Тебя не было долгих семь недель! А где Ульф? С вами всё в порядке? Вы не ранены?
Он усадил меня на кровать и коснулся моих губ. Остановиться на одном поцелуе мы не смогли. Я упивалась его вкусом и влажностью, и чувствовала, как с каждым мгновением становлюсь всё сильнее. Но стоило Йану отпустить меня, как завалилась на него, и мужчина пробурчал какое-то ругательство.
– Ты останешься здесь, а я пойду за едой. Не вздумай спускаться вниз, и не ходи на балкон, поняла?
– Поняла, – совершенно не обидевшись, улыбнулась я. – А где Ульф?
– Внизу. Сейчас придёт. По поводу тигров не переживай, они осознают, что худой мир лучше доброй ссоры. Мы ещё не союзники, но и в сражение не вступим. По крайней мере, не на пороге зимы. – Внезапно он обнял меня так крепко, что я подавилась дыханием. – Я думал, что мы тебя потеряем, Нуала. Казалось, всё кончено. И в этот миг часть меня необратимо сгорела. Так было и с Такэйл…
– О, боги, Йан! Я ведь должна столько рассказать вам!
– Мы обязательно поговорим, когда ты как следует поешь. Живот не болит? Голова? Помимо слабости есть тревожные симптомы?
– Нет. Ты не понимаешь, это важно…
– Понимаю, и прошу тебя немного успокоиться. Я знаю прекрасно, что не услышу от тебя радостных вестей, ведь самая большая радость уже случилась. Всё остальное – тьма.
Он поднялся, и в комнату зашёл Ульф. Я пискнула и вскочила, но тотчас бухнулась на колени, и Йан поднял меня с пола.
Едва он вышел, как старший сам подошёл и заключил меня в объятья.
– Драгнур снова полон света, – сказал он.
Я поцеловала его в колючий подбородок, Ульф поймал меня за затылок и коснулся моих губ. Вот она, моя бесстыдная, но необходимая радость, мой тяжкий, но сладостный грех.
– Я так рада тебе, Ульф, – спустя долгие несколько минут жарких ласк прошептала я мужчине в губы. – И очень соскучилась по вам обоим. Вы теперь нескоро уедете?
Всё, слёзы покатились.
– Нескоро, – тихо сказал он, лаская губами мои щёки. – Не плач, сааф. Если бы мы только знали, что может случиться…
– Йан сказал не говорить, пока не поем, но я не могу молчать. Вы не знаете и половины того, что натворил этот гад! Он – чудовище. Я рада, что он мёртв. Я ведь убила его? Подожди, не проси меня остановиться…
В комнату вошёл Йан с большим подносом, и уж как мне хотелось есть, а слова слетали с языка, словно отпущенные на волю птицы:
– Гурфик отравил Такэйл! Он издевался над ней перед смертью! Знаю, вам будет больно узнать об этом, но он признался и в других своих преступлениях. Думал, что я никому никогда не расскажу, не успею… – Йан поспешно сел рядом, и я плакала и бормотала, зажатая между ними в тёплом гнезде: – Он хотел и вас убить. Хотел стать вожаком. Ему власть была нужна. А ещё он владел тёмной магией, и практиковал её в лесу. Если нужно было проверить какое-то опасное зелье или колдовство – находил себе жертву среди волков. Большинство «больных» вовсе не больны были! – отчаянно воскликнула я. – Он сам их травил. Травил Такэйл, и меня…
Напряжённая тишина была мне ответом. Я подняла лицо и посмотрела сперва на Йана, потом на Ульфа: оба казались вырубленными из дерева, и только руки, что крепко сжимали мои ладони, были нежными и горячими. Я чувствовала гнев, бессилие, пласт вины, от которого не избавиться…
– Значит, он убил её, – выговорил Йан.
– Да! Но делал вид, что лечит. Эти его травы… Настои… Уверена, меня и мутило не от морепродуктов. Он задумал всё давно, наверное, просто не хотел, чтобы род Орхи продолжился. Мне показалось, что он ненавидел Такэйл за то, что она не выбрала его. Поэтому он… – Я вовремя осеклась, понимая, что если расскажу ещё и о другом насилии, ярость их многократно усилится. – Поэтому я…
– Поэтому что? – тихо спросил Йан. – Что он делал с вами?
– Он не успел меня… – Я опустила голову. – Он хотел, но я ударила…
– И мы ничего не заметили, – глухо сказал Ульф. – Были так злы на неё, что не поняли главного: она страдала от своего поступка и сожалела. Она стала лёгкой добычей для тьмы.
– Эта тварь… Этот… – произнёс Йан.
Он поднялся и отошёл, сжатыми кулаками упираясь в стол. Плечи его были напряжённо подняты, губы сжаты в одну линию.
– Если бы мог, я бы заставил его страдать – долго. За каждую жертву он бы испил сполна боли и не умер, нет. Смерть подарила ему избавление. – Младший поднял глаза, в которых горела отчаянная ярость. – Как мы могли быть так слепы, Ульф? Как могли бросить её? И почему не научились на своих ошибках?
Старший покачал головой.
– Первые пять лет мы пристально наблюдали за ним, но потом успокоились, стали доверять. И ошиблись. Он был рождён саблезубом – им и умер. Мы виноваты перед тобой, – сказал он, положив чуть дрожащую ладонь мне на затылок. – Прости, Нуала.
– Прости, – эхом отозвался Йан. Он опустился передо мной на колени и заглянул в глаза. – Я не должен был бросать тебя.
– Но ведь дела клана… – начала было я, и Йан перебил меня тотчас:
– Мог решить Ульф. Зря мы оба уехали.
Они как-то странно переглянулись, и я поняла, что всё далеко не так просто.
– Расскажите. Пожалуйста.
Йан вздохнул, нахмурился. Старший тоже не спешил делиться со мной чем-то явно нехорошим, но спустя несколько минут он первым отозвался:
– Меж тигров и барсов много крови, Нуала. Пару десятков лет назад они, как близкие соседи, без страха женили детей, чтобы поддержать прочность союза. А потом один из сыновей вожака тигров зарезал свою жену, что была из барсов. Я не знаю подробностей, да и кто их нам расскажет? Дело было тёмное, тем более что мужчина после содеянного сошёл с ума. Тигры отказались выдать убийцу на справедливый суд, и барсы, не снеся обиды, ринулись с гор в долину возле Ржавых гор. Война была жестокой, потери серьёзны. Остановились, только когда поняли, что никто не победит. С тех пор они друг друга ненавидят люто, и вот теперь едва не вовлекли в свой спор рысей. А те – наши союзники.
– Да. Если бы подключились мы – пришли бы следом и медведи. А за тигров вступились бы, скорее всего, львы.
– И снова пролилась бы кровь… Слава богам, что вы смогли договориться! Конечно, вы должны были поехать оба, и не вздумайте себя винить!
– Занятость – не оправдание, – хмуро заметил Йан. – И всё, что ты рассказала…
– Это в прошлом. Для меня главное, что вы оба здесь, целы и невредимы.
– А для нас главное, что ты жива, – сказал Йан. – И что Гурфик теперь спит тягостным сном на болотах.
– Его душа тяжела, – сказала я, прекрасно понимая в тот миг, что не выдумываю. – А я была лёгкой и могла перемещаться быстрее света. Всё правда, всё как вы рассказывали! – Я снова улыбнулась им, и мужчины улыбнулись в ответ. – Я была вне тела, и могла многое. Поднималась ввысь, видела огромные звёзды и даже летала внутри них… Душа – несокрушимая энергия. Единственная опасность для неё – не найти дорогу домой. Но, даже несмотря на силу, что появилась у меня там, я счастлива быть здесь, с вами. Волки – моя семья. Драгнур – мой дом. А вы – мои супруги навсегда.
Последнее вырвалось само, и я не пожалела о своих словах.
– Ты проявила мужество и удивительное упорство, малышка, – кивнул Йан. – И доказала, что не важно, где ты был рождён, главное – принять свою новую судьбу с открытым сердцем.
– Такэйл… – сказала я, и они переглянулись. – Я хотела бы навестить её могилу.
– Мы не хороним умерших, Нуала, – ответил Ульф. – Её прах отдан ветру.
– Ой, простите… Я забыла. Ты ведь говорил мне…
– Ничего страшного. Главное, что теперь она обретёт покой.
Мне далеко не сразу удалось прийти в себя после долгой травли и тёмного колдовства, но как радостно было встречать гостей – всех волков, и из деревень тоже, которые за несколько дней посетили башню по разрешению братьев! Меня завалили подарками, и я с удивлением заметила, что Йан по-тихому и без злобы ревнует меня к своей стае… Про Ульфа сложно было что-то сказать, он был как всегда спокоен и сдержан в проявлении чувств, однако именно он всегда первым встречал меня утром ласковой улыбкой. А вот Йан обычно первым желал спокойной ночи, и я с нетерпением ждала, когда окончательно поправлюсь и смогу снова быть им женой по-настоящему. Слишком уж они меня берегли, и первые дни младший даже порывался кормить с ложечки, на что я ответила, что вполне могу сама двигать руками.
– Можешь ты, как же, – отозвался он мрачно. – Вчера с тарелкой на коленях уснула.
– Потому что кое-кто, не будем называть имён, подсыпал мне в суп сонное зелье! – рассмеялась я.
К тому времени уже было ясно, что это Лэйт старается во благо использовать травяные запасы Гурфика, а, так как спала я тревожно, женщина пыталась как-то наладить мой ночной отдых.
– Знаю, я уже не раз прощения просила, – сказала она вечером пятнадцатого дня. – Но никак не могу успокоиться… Как мы могли бросить тебя на растерзание этому зверю?
– Вы не знали, – отозвалась я. – Кто вообще мог подумать, что он предатель? Я вот даже не представляла…
– Но мы живём с ним десять лет! Десять, Нуала! И за это время он погубил с десяток жизней.
– Расскажи, как он вообще попал к вам?
– Да пришёл – избитый весь. Сказал, что саблезубы его магию светлую не признают, за то и выгнали. А они и правда тьму практикуют, даже мёртвых своих призывать научились… Вот только не лёгкие души, а самую жуткую и мрачную память тел. Я не могу тебе точно сказать, знаю только, что недоброе это волшебство. Гурфик сразу доказал, что он хороший врач. Трудился упорно, никого не обижал. Был совсем как мы, но волки – один из самых недоверчивых кланов Зальмита. Мы его три года близко к Драгнуру не подпускали, жил в деревне. Он уже тогда казался Ульфу странным, но старший обычно с плеча не рубит, присматривался. Через пять лет только позволили в замок перебраться, и уж маг разошёлся – всем помогал, да с радостью такой!
– А что роженицы?
Больше Лэйт переживала разве что Жилль, которая то и дело готовила мне что-нибудь умопомрачительно вкусное. Подобный поток нежности и заботы вскоре начал смущать меня, и, проснувшись в одиночестве в середине третьей недели, я решила: пора. Хватит уже валяться. Что бы там ни говорили Ульф и Йан, мне срочно нужно было выбраться наружу, прогуляться, возможно, даже отпустить побегать Тишину.
Я нарочно выбрала одно из самых красивых платьев сложного, ягодного цвета, напоминающего малину в пудре инея. Оно было подарено мне женой Привратника, и наверняка должно было понравиться мужьям. Наряд был из плотного бархата, с обычными длинными и широкими рукавами до пола, с круглым вырезом и особенной, прекрасной золотой вышивкой по краю рукавов, горловине и подолу. Принимая наряд, я не разглядела её, но, одеваясь после умывания, поняла, что помимо искусно исполненных цветов вышивка изображала и волков, бегущих одной длинной цепочкой.
Платье было обережным, и шнуровалось не сзади, а по бокам. С ним вместе шёл и пояс: тяжёлый, из серебряных круглых бляшек-солнц. Я всё раздумывала, бывают ли такие совпадения? Как долго это платье хранилось в большом доме у границы скал, и почему его прежде не отдали и не продали никому другому?
Но теперь солнечное волчье одеяние принадлежало мне. Я распустила волосы, и вспомнила, что ещё вчера мужья спохватились достать ларец с украшениями, который передали мне для пользования.
– Здесь нет ничего из того, что носила Такэйл, – зачем-то сказал Йан. – Она забрала свои подарки, когда уезжала, и наверняка бросила их где-то в лесу.
– Но я думала, ей должно принадлежать всё. Почему это осталось?
– Потому что, согласно распоряжению моей и Ульфа матерей, женское наследство делилось на две части, и не могло быть отдано нашей супруге всё целиком. Мы всего год с лисой прожили, не успели все подарки подарить.
– И теперь это твоё. Можешь надевать, когда захочешь, – улыбнулся Ульф.
Выбрав серебряный налобный венец, я подумала, что хочу подарить супругам именно дочку, а ещё лучше двух. Я видела роды, и знала, что это непросто, но страха почему-то не было. Вот был бы всем подаркам подарок! Однако никто не мог сказать мне, возможно ли подобное счастье, тем более после всего, что сотворил Гурфик. Мало мне было тьмы, так маг добавил… Сдюжит ли тело бремя новой жизни?
Я вплела в косы светлые ленты, обула сапоги, и, убедившись, что выгляжу хорошо, стала спускаться вниз. Обычно в это время все завтракали, и я была не против сделать ребятам сюрприз. А что Йан, скорее всего, будет ругаться – не страшно. Пусть даже пригрозит меня запереть, я знала, что это всего лишь проявление нежности.
Внизу было весело и шумно. Мужья как всегда сидели спиной к лестнице, остальные – на своих привычных местах, но стоило мне начать спускаться, как разговоры за столом затихли.
– Доброе утро! – улыбнулась я. – Всем приятного аппетита.
Я аж подпрыгнула на месте от дружного приветственного возгласа, и схватилась за перила, чтобы, не дай бог, не пропустить ступеньку. Йан и Ульф поднялись и пошли ко мне навстречу.
– Привет, малышка, – тихо сказал младший.
– А вот и наша сааф пришла, – улыбнулся Ульф.
Я взяла их под руки, и, пока спускалась, хлопки, крики и даже свист не прекращались. Теперь-то я многое понимала, и, конечно, смутилась, поняв, что волки не поменяли обо мне своего первоначального мнения.
Ульф отодвинул мне кресло, и только потом они сами сели. Тотчас мне принесли тарелку, красивый стеклянный кубок и серебряную ложку.
– Ура нашей солнечной волчице! – провозгласил Матти. Он поднялся, и все остальные тоже встали. Я дёрнулась было, но Йан удержал за плечо. – Выпьем за её здоровье, счастье и долгие года!
Я прежде не видела волков пьяными, не увидела и теперь. Они были радостными, возбуждёнными, громкими – но не более того. Никаких драк, кроме шуточных, и уж точно никакой ругани. Единственное, что меня беспокоило, это всеобщее желание меня накормить.
– Пощадите! – взмолилась я после третьей тарелки каши. – Не могу! Живот сейчас треснет.
– А ты встань, – посоветовал один из старших волков. – Тогда ещё войдёт.
– Лучше больше пей, – сказал другой. – Вот молоко свежее, или квас.
– Кисель.
– Морс.
– Водички бы, – сказала я, и Йан тотчас налил мне полный стакан.
– И ещё сладкое: свежая малина, – добавил младший. – Или, может, хочешь черники?
– Или клюквы, – подхватил Ульф с хитрой улыбкой. – А ещё есть куманика.
Я успела съесть всего одну большую малину, когда младший наклонился, как будто поправляя мои волосы, и тихо сказал:
Я резко повернулась, и оказалась с улыбающимся мужем нос к носу.
– Йан…
– Кушай, кушай, – отозвался он, а сам смотрел на мои губы.
Пытаясь не покраснеть, я повернулась к Ульфу.
– Куманика?
– Она вроде ежевики. Вот, попробуй.
Я съела несколько тёмных ягод с его ладони, и поняла, что оказалась в ловушке: старший пристально смотрел на меня, и в глазах вспыхивали знакомые звёздные искры.
– Выглядишь прелестно, – сказал он.
Я почувствовала, как мужчина под столом сжал мою руку, но не успела поблагодарить их обоих за нежность: младший коснулся моей щеки кончиками пальцев. Это было даже более волнующе, чем поцелуи, и я почувствовала, как вздрогнул внутри тёплый ком желания.
– Спасибо… это вкусно. – И сжала в ответ руку Ульфа, а Йана погладила по волосам.
– Что делать будем после завтрака? – спросил старший.
– Погулять силы есть? – подмигнул мне Йан.
– Значит, мне уже можно выйти из дома?
– Раз ты смогла сама спуститься, и хорошо поела – конечно, – кивнул Ульф.
– Тогда я с радостью! Можно даже верхом! – Но, почувствовав их взгляды, смиренно закончила: – Пешком тоже замечательно.
Мы вышли из замка, держась за руки. Было всё ещё непривычно, но приятно идти меж двух мужчин и знать, что они оба принадлежат мне. К хорошему быстро привыкаешь, вот и я понимала, что уже не смогу отпустить ни того, ни другого, и эта жадность не казалась бессмысленной.
Мы отправились по широкой дороге на север. День выдался солнечный, сухой и тёплый, и я то и дело устремлялась вперёд, обгоняя мужчин. Было смешно тянуть их обоих за собой, и видеть, как Ульф сдерживает улыбку, а Йан улыбается широко и радостно.
Осенний лес Зальмита был не просто золотой, он был пурпурный, и оранжевый, и алый. Попадались полностью синие деревья, или бурые и тёмно-зелёные, как глаза Ульфа. Мы шли то через лес, то по берегу большого, затейливо изогнутого озера, и я любовалась островками, поросшими огромными ёлками, и многоцветием кустов, из которых то и дело выпрыгивали весёлые магические зверушки. Несмотря на то, что объелась, я находила и отправляла в рот самые разные ягоды.
Я кивнула и принялась вспоминать всё, что тогда со мной происходило, но проблем с памятью не возникло. Знания прочно закрепились, пустили корни, и были доступны для тела и сердца.
– Я знаю точно одно: не было страха смерти. Я боялась только того, что не смогу вернуться к вам. Но ни боли, ни испытаний. Там всё кажется таким прочным и понятным. Я превратилась в мощный ком энергии, способный управлять временем… Подождите-ка!
– Да, ты правильно спохватилась, – улыбнулся Йан, поглаживая мою руку. – Ты стала одной из говорящих со временем.
– Боже…
– Не бойся, – Ульф успокаивающе сжал моё плечо. – Мы поможем тебе справиться с полученной силой, если у тебя таковая будет. В любом случае прикосновение смерти не причинило твоей душе вреда, лишь показало ей возможные пути.
Я кивнула.
– С вами я ничего не боюсь. Даже если снова коснусь смерти, знаю точно: ваше тепло вернёт меня в реальный мир.
– Но что есть реальность? – задумчиво произнёс Ульф. – Ведь, будучи душой возле звёзд, ты именно их осознавала тёплыми.
– Не совсем. Я чувствовала ваше присутствие и прочность наших уз, и сердце моё билось за жизнь.
– Оно у тебя сильное, – сказал Йан, и я сжала его пальцы. Было удобно привалиться к старшему и поглаживать младшего: так я чувствовала связь с ними обоими.
– А что Гурфик? Его сожгли?
– Нет. Похоронили на болоте далеко отсюда. Там его душе будет как раз впору, – хмуро сказал Йан. – Самое главное, что он больше никому не причинит зла.
Я кивнула.
– Для меня важнее, что вы дома, – Я поцеловала Ульфа, плотом также коснулась щеки Йана. – И как будто мгновение я жила в одиночестве, а счастливую вечность узнала лишь с вами.
Мужчины прижались ко мне плотнее, и ничего не ответили, но я знала: любят. Пусть по-своему, пусть иначе, но этого было более чем достаточно. Мы долго сидели, глядя на воду и роскошные цветные леса под лазурью небес, и внутри меня что-то звонко пело. Возможно, это была та самая птица, которая обрела сильные крылья, или вылупился совсем маленький радостный птенец нового чувства.
Домой мы отправились через пару часов, и на сей раз пошли другой тропой в обход реки. В чаще я заприметила шикарное упавшее бревно, и пожелала тотчас на него забраться. А чего бояться, если с двух сторон меня держали сильные мужские руки? Я широко улыбалась, и мурлыкала под нос какую-то глупую песенку, и шла вприпрыжку, пока Йан не велел мне слезать.
– Дальше слишком высоко, мы до тебя не достанем.
– Нуала, не послушаешься и вздумаешь шалить – я тебя накажу!
Я прыснула и нарочно забрала у них руки, пока не додумались схватить крепче.
– Боюсь ужасно.
Ульф старательно прятал улыбку.
– Слезай, волчица, – сказал он. – А не то и я присоединюсь к наказанию.
– Прямо так вдвоём наказывать будете? Интересно, как? Я, пожалуй, испытаю судьбу.
– Нуала, я серьёзно, – предупредил младший. – Даже не пытайся туда лезть!
Он как будто и правда был взволнован, но я только больше загорелась идеей добраться до самой верхотуры.
– А что такого-то? – подняла брови я. Шажок вперёд, и ничего страшного. Можно и выше забраться. – Я в детстве часто лазала по…
Во мгновение ока старший оказался на бревне – запрыгнул, словно взлетел! Схватил меня, хлопающую глазами, под мышки, и опустил в руки к Йану.
– Непослушная жена! – проворчал тот, держа меня так, чтобы наши лица были на одном уровне. – Тебя в детстве хоть раз пороли?
– Нет, – беззаботно отозвалась я, любуясь, как поблёскивают его пряди.
– Значит, мы наверстаем упущённое, – с улыбкой сообщил Ульф. Он бесшумно спрыгнул возле нас и поправил мой плащ. – Впрочем, можно и как-нибудь иначе наказать, но это пусть Йан решает. Ведь именно его приказа ты ослушалась.
Мне совсем не было страшно, и, снова идя меж ними, я строила «коварные» планы по отвлечению мужчин от их шутливой цели. Волки не били своих жён – ни прутьями, ни тем более руками, но мне хотелось посмотреть, что придумает Йан. А потом в голову пришла отличная идея, осуществление которой я отложила до ночи. Пусть-ка попробуют наказать, когда нам предстояло встречать приход лун не простым, а особенным любованием.
Я никогда не отличалась изяществом истиной танцовщицы. У летов были хороводные гуляния, и парные пляски за руки, но, как и многое другое, этот повседневный навык во мне не развился – просто не у кого было учиться. Однако в памяти сохранились многие моменты однажды виденного мной танца невест, который можно было попробовать повторить, чтобы смягчить «гнев» Йана и снова увидеть улыбку Ульфа.
Я сказала, что немного устала, и ушла в башню раньше супругов, чтобы умыться и переодеться. В том числе использовала чудодейственную грязь, которую хранила в большой банке. Едва по телу заструилась лёгкая ткань, как мне захотелось изобразить что-нибудь этакое. Жаль, зеркало было слишком маленьким, и мне не удалось понять, красив ли танец. По крайней мере, если он нелеп, мы хотя бы посмеёмся вместе.
Я долго бродила по ванной, кружась и делая руками какие-то странные движения. А когда услышала, что братья вошли, сильно разволновалась. Не сочтут ли они моё представление неуместным? Волосы были распущены, но отброшены на спину, и мне нечего было стесняться супругов, которые уже не единожды видели меня обнажённой. Тем более что лёгкая ткань всё-таки прикрывала тело… Я ещё несколько раз прошлась расчёской по волосам, и, собравшись с духом, приоткрыла дверь. Ой! Мужчины стояли возле балконной двери и что-то бурно обсуждали. Оба были голыми. Я метнулась обратно в ванную, чувствуя, как грохочет в груди. Обычно они спали в нижних штанах. Может, просто не успели одеться?
Нужно было решиться. Если у волков были свои планы на этот вечер, я их поддержку. Я толкнула дверь и шагнула в просторную комнату.
– Привет!
Они одновременно посмотрели на меня, и я неуверенно улыбнулась.
– Эм… Я просто подумала… Зачем одеваться в плотный лён, если тепло? Тем более что вы меня греете.
– Правильные мысли, – сказал Йан.
– Иди сюда, – протянул руку Ульф.
Оказавшись между ними, про танец я даже не вспомнила. Было по-прежнему трудно ориентироваться, и мужчины помогли мне. Йан склонился и поцеловал в губы, Ульф прижался сзади и коснулся моего затылка. Пальцы его зарылись в волосы, сжали пряди, и я, чувствуя, как распаляется в поцелуе младший, ощутила сладкую внутреннюю дрожь. Однако слабость в ногах была недолгой: я оказалась на постели, по-прежнему между мужьями. Стало совсем немного страшно.
– Я не знаю, как…
– Просто закрой глаза и почувствуй, – сказал Ульф.
– Не бойся, – сказал Йан. – Ты же знаешь, мы тебя не обидим.
– Какая ты гладенькая, – прошептал Йан. – Такая нежная кожа, что хочется касаться вновь и вновь.
– Нуала хорошеет с каждым днём, – рассмеялся мне в ухо Ульф. – Совсем скоро мы просто не сможем от неё оторваться.
– М… – отозвалась я. – Я буду хорошеть нарочно, для вас.
Йан склонился и вдруг чувствительно сжал губами мою грудь.
– Особо мне нравиться ласкать тебя здесь…
Я выдохнула, когда рука Ульфа скользнула вниз, к моему животу. Это было запредельное наслаждение. Бесконечно долго они ласкали и целовали меня, лишали воли и дарили новые силы. Я то закрывала глаза, то следила за ними из-под приоткрытых век. Было радостно касаться в ответ, гладить горячую мужскую кожу. Я и сама не знала, кого и где ласкаю, просто следовала зову плоти.
И ахнула от неожиданности: это Ульф оказался на мне, прижал, не позволяя елозить. Я сама развела ноги, обхватила его за плечи, не задаваясь вопросом, где Йан. Мне в эти мгновения хотелось только продолжительной, мощной страсти, и мужчина сполна мне её дал. Начал он неспешно, но спустя время нам обоим захотелось большего. Я стонала, не думая о том, что это непозволительно. В мгновения близости не помнишь о грехах, или они вовсе кажутся благословением. Мне хотелось ещё. Дольше. Глубже. Яростней…
Я вздрогнула, когда внезапно Ульф перевернул меня на живот, и узнала иное властное проникновение: это прижался сзади Йан. Он действовал жёстче, и стоны мои перешли в крики. Я выгнула спину, помогая ему проникать глубже. Я была готова на что угодно, только бы он не останавливался. Мужчина уронил меня на бок, продолжая резкие проникновения. Потянул за волосы к себе… Поцелуй был страстным и беспощадным. Я едва успела отдышаться, растерянная, заполненная нарастающей негой, как Ульф обнял меня, целуя вслед за братом. Его язык с силой и нежностью раздвинул мои губы, скользнул вглубь. Я была уже на грани, почти упала, почти разбилась о пламя. Опустила руки, нащупала спасительную твёрдость, нежно сжала, погладила, чтобы полнее ощутить наше единение… И освободилась в длинном, бесподобном всполохе, который превратил тело в гулко звучащую струну.
– Вот твоё наказание, жена, – выдохнул младший мне в ухо.
Все трое были мокрыми, и мужчины продолжали лениво, нежно меня касаться, а я пыталась обнять их обоих одновременно.
Тихий смех Ульфа пустил по шее мурашки.
– Хочешь узнать, насколько может быть жарче? – сказал он, касаясь губами моей шеи.
– Да… – признала я, и не испугалась, услышав в ответ:
– Твоё желание будет исполнено.
Я бы даже не вспомнила про свой запланированный танец спустя время, если бы не волки. Оказывается, с приходом осени начинались праздники, и танцы были их неотъемлемой частью. В городе нас учили основным «женским» движениям – чинным и неспешным, но они не шли ни в какое сравнение с тем, как отплясывали волки.
