Текст книги "Последняя из страны Лета (СИ)"

Автор книги: Мишарина Галина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Он посмотрел на меня с лёгким удивлением.

– Не думал, что ты так быстро согласишься.

– Полагаю, тебе следует освоить кинжал, а также разные увёртки и броски.

– Я умею бить ножом.

– Да? Интересно. Покажи.

Он достал кинжал, с которым не расставался, и подал мне. Я взялась за него крепко, и вопросительно поглядела на мужа.

– Бей, – улыбнулся он.

Я ударила, но неуверенно, и он тотчас перехватил мою руку. Пожатие показалось мне удивительно нежным, и по затылку побежали мурашки. Воистину, телу многое ведомо, когда разум это отрицает… Мне некогда было останавливаться на чувствах, потому что Ульф сказал:

– Так ты останешься без пальцев. Гляди, вот как нужно брать, и вот такое движение должно быть. – И снова его пальцы, что коснулись моей кожи, вызвали в теле глубокий и ласковый отклик. – И если бьешь, бей быстро. Опытный боец ошибки не простит, но у тебя будет шанс сыграть на внезапности.

Я попробовала, и Ульф водил моей рукой, объясняя, какими должны быть движения и куда следует целиться. Пришлось мне сосредоточиться на правильных движениях. Зря, что ли, учение затеяли? О важном помыслю в другой раз.

– А если он всё же схватил? – спросила я через несколько минут.

– Если у него к тому же нож – дело плохо, но с безоружным ты вполне можешь справиться. Ты говорила, дед учил тебя простым приёмам.

– Да, в частности, как вырваться, если схватили за руку.

– Покажи, пожалуйста.

Он мягко сжал моё запястье и потянул на себя, и я неуклюже повернула кисть, старательно выкручивая ему сустав.

– Неплохо, но недостаточно быстро, к тому же ты боишься сделать мне больно.

– Скорее я делаю больно себе, – смущённо хмыкнула я.

– Это потому, что у тебя суставы нетренированные. Нужно делать упражнения для улучшения их гибкости. А что насчет приёма, ты должна нащупать мою болевую точку и закрутить её в спираль. Вот, почувствуй.

Он накрыл мои пальцы на своём запястье, и медленно, осторожно надавил, разворачивая кисть.

– Не отпускай. Обычно мужчины не отпускают так просто. Да, уже лучше.

Я ойкнула, и он повторил приём на другой руке.

– Не знаю, – нахмурилась я. – Мне кажется, если человек вцепиться мёртвой хваткой, я скорее без кожи останусь.

– Поэтому важно не только рукой двигать, но и задействовать всё тело. Хочешь попробовать? Эх, нам бы здесь Йан пригодился! Ну ладно, вернётся, и будем вместе отрабатывать.

Он показал мне упражнения на гибкость, внимательно наблюдая, как я разминаю руки. Потом подошёл и помог, отчего я на секунду сбилась. Айсберг меж нами превратился в безобидную лужицу.

– Отлично, – сказал Ульф. – Но ещё тебе нужно разминать плечи и учиться правильно падать. Не в платье, конечно, – добавил он. – Думаю, Жилль поможет сшить что-нибудь удобное.

– Что? Неужели штаны?

– Йан говорил, ты изображала парня.

– Ну да, – улыбнулась я. – Для меня не в новинку ходить в мужском. Но для вас это приемлемо?

– Конечно. Для тренировки нужны удобство и лёгкость. Ты можешь сшить брюки и длинную тунику, например.

– Точно! Замечательная идея.

Я вычеркнула из памяти былое, сосредоточившись на новом и влекущем. Всю последующую неделю я старательно училась у мужа полезным навыкам, а во время отдыха он рассказывал мне о Зальмите и волках.

Я вскоре привыкла к Ульфу, и не могла представить, что он тоже уедет. Сердце охватывала тоска при одной мысли о том, что супруги будут где-то далеко, а мне останется только ждать и молиться солнцу об их скором возвращении. Тем более что мы с Йаном так путано и нехорошо попрощались… Я дала себе зарок в следующий раз просто крепко поцеловать его и благословить светом, а не заводить разговоры о необходимости любви.

Лето в долине жарким не было, но я не мерзла, наслаждаясь нежным душистым теплом. Веснушек у меня стало больше, кожа загорела, а брови чуть посветлели. Порой я замечала на себе внимательный взгляд старшего, и читала в его лесных глазах что-то удивительно приятное. Словно он про себя говорил ласковые заклинания, и тоже мог делиться особой энергией, от которой дрожало и томилось внутри незнакомое чувство. Ульф старался разнообразить прогулки, и через две недели после отъезда младшего предложил:

– Пойдёшь со мной за черникой?

Он был такой же, как всегда: простая рубашка и кожаные штаны, да зелёный плащ с серебряной пряжкой волка. Глаза в пасмурный день казались синими, с серыми бликами спокойных вод.

– Поглядим, – кивнул Ульф и протянул мне руку.

Обычно мы не ходили за руку, но на тренировках часто друг друга касались, и я к этому привыкла. Даже научилась унимать мурашки, когда они бросались по телу вскачь. Коли муж учит – нужно учиться, а не баловать себя странными фантазиями! Тем более что я до сих пор не могла представить себе даже поцелуя со старшим, и видела только смутные, притягательные образы, состоящие из запахов и звуков.

Сейчас прикосновение его пальцев было иным, крепким и приятным, также как и спокойное присутствие Ульфа в спальне. Он всё время ложился рядом, и, хотя не обнимал меня, но спать вместе мне нравилось всё больше. Просто потому, что рядом со старшим я чувствовала себя в безопасности.

Ульф повёл меня в северную часть леса, где было много озёр и старых замшелых рощ. День выдался ветреный, и я с удовольствием вдыхала влажный воздух. Как же хорошо было бродить по этим тропам, любоваться лесами, где магия едва заметна и ненавязчива! Здесь не прятались под пнями злые кумырки, не бродили лешие, не водились духи, но жили сильные энергии и особые, едва заметные существа, похожие на бабочек, только полупрозрачных и не больше ногтя. Их называли хоа, и летали они всегда большими стаями.

На узкой тропе Ульф пропустил меня вперед, и шёл сзади тихим, ровным шагом.

– Вижу кусты с ягодами! – первой сказала я.

– Отлично.

Я сошла с тропы, и вскоре наши корзины начали заполняться. Попутно я лакомились черникой и соседствующей с ней ежевикой, и наслаждалась столь чудесным времяпровождением. Что может быть прекрасней старого леса, что одаривает плодами своими? Моих ноздрей касалось множество запахов: хвои, смолы и влажной травы, спеющих ягод, цветов и шишек, а ещё земли и близких родников, которые пестрели гладкими камушками. Но самым приятным был тёплый, особый мужской запах, что исходил от Ульфа, стоящего неподалеку.

Я посмотрела на мужа, который неспешно срывал с высокого куста ягоду за ягодой. Мне всего-то было нужно побороть нелепый страх, чтобы увидеть в нём истинного волка: справедливого, спокойного и верного своему слову. Я съела очередную пригоршню ягод, облизнулась, и перехватила взгляд мужа. Ульф улыбался, притом широко и весело. Такого выражения на его лице я прежде не видела, и смутилась, поправляя платье.

– Что?

– Твои губы, – отозвался мужчина.

– Ой! Неужели посинели?

– Вкусно. Не могу оторваться, – сказала я. – А ты?

– А я уже попробовал. Дома ещё поем. Кушай, не стесняйся. Сок быстро сойдет.

Мы продолжили сбор, постепенно выйдя к сосновому лесу. Я искала и грибы тоже, но кроме сыроежек ничего не увидела.

– Нужен дождь, – сказал Ульф. – Им не хватает влаги. Видишь, какие мелкие?

– Угу, но они всё равно красивые. Мне почему-то всегда нравились грозы и грибы…

Словно по волшебству, с неба упали первые капли, а всего через минуту хлынул настоящий ледяной ливень. Ульф взял меня за руку и увлёк от прозрачного леса к дубовой роще, где мы спрятались под самым раскидистым деревом. Резко похолодало, и лес заволокло волшебным голубым туманом. Магия любила небесную влагу, и хоа стаями резвились под крупными каплями.

Мужчина расстегнул плащ и склонился, чтобы укутать меня.

– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, какой жар исходит от его груди.

Мне хотелось уткнуться носом в ямочку у него меж ключиц и ощутить полнее близость, что родилась так скоро. Я посмотрела на его губы, как всегда строго сомкнутые, а, подняв голову, встретилась с Ульфом взглядом. Что он чувствовал ко мне? Хотел ли обнять и приласкать, или просто заботился, как о новом члене своей большой семьи?

Мужчина коснулся моих волос, пальцы скользнули к затылку, нежно пощекотали, рассыпая мурашки. Я облизнула сухие губы и медленно потянулась к нему. Ульф понял меня сразу, и поцеловал едва ощутимо в краешек губ. Это было слишком сладко и замечательно, чтобы не попросить большего, и я прикрыла глаза, сдерживая взволнованное дыхание.

Ульф поцеловал меня снова, в губы, но без напора и страсти. Он действовал крайне осторожно, наверное, просто не хотел напугать, но я окончательно перестала бояться старшего с началом тренировок. Я приоткрыла рот, чувствуя терпкий вкус черники и влагу воздуха, и содрогнулась, когда мужчина обхватил меня за бедра и крепко прижал к дереву. Поцелуй сделался глубоким, сводящим с ума, и я обняла мужа за плечи, поглаживая его могучее тело сквозь тонкий лён. Он был напорист, но не торопил меня, и постепенно я сползла в вязкое наслаждение, которое обволакивало не только тело, но и само сердце. Мы изучали друг друга сосредоточенно и неспешно, то едва касаясь, то настаивая на полном слиянии, и у меня кружилась голова от силы его желания. Руки Ульфа так и лежали на моих бедрах, а дождь не кончался, становясь самым настоящим, грибным…

Ульф первый остановился и посмотрел мне в глаза. Он хмурился, но не сердито. Взгляд был голодным, а я хотела сказать, как ценю то, что произошло между нами.

– Ты чудесная, – первым сказал мужчина. – Спасибо.

– И ты… – я всё-таки уткнулась ему в шею, и Ульф обнял меня за плечи, прижимая крепче.

– Хорошо.

Я знала, что Ульф не мёрзнет, хотя он и промок вдрызг. Он нёс обе корзинки, и снова шёл позади. Наверное, просто не хотел упускать меня из виду.

На кухне он первым делом отдал корзинки Жилль, и та пообещала к вечеру обеспечить всех пирогами.

– Отправь, пожалуйста, нескольких ребят за ягодками, – попросила она Ульфа. – Чтобы я могла варенья сварить на зиму.

– Конечно, – кивнул мужчина.

Он посмотрел на меня, и я встрепенулась:

– Идём, тебе переодеться нужно.

Я не знала, почему сказала такую глупость, словно он был ребенком, который самостоятельно не может справиться с одеждой. Однако мужчина послушно направился к лестнице, и вскоре мы уже стояли в комнате. Я сняла плащ и повесила его сушиться, потом подошла к супругу и распустила завязки его рубашки.

– Ох, какая она холодная!

Потянула липкую ткань наверх, и Ульф поднял руки. Снять получилось не сразу, но он был терпелив, и вскоре стоял передо мной мокрый и взъерошенный. Я отжала рубашку и робко ему улыбнулась:

– Ты пока разденься, а я принесу полотенце.

Я надеялась, что супругу нравится подобная забота. Разве стал бы Ульф так спокойно относиться к моим стараниям, если бы был ими недоволен? Вряд ли. Он прямо говорил о том, что его не устраивает.

Когда я вернулась в комнату из старой гардеробной, то увидела его, уже полностью обнаженного. Мужчина стоял у постели, вытряхивая дождь из волос. Я подошла и, подбадриваемая его спокойным взглядом, принялась вытирать грудь и спину мужа. Коснулась его волос, не торопясь отжала пряди, потом стала вытирать живот и поясницу, и Ульф положил руку мне на талию. Он как будто удерживал меня, но я не хотела убегать. В комнате было прохладно, и серый свет заливался сквозь незакрытое ставнями окно. Шум дождя действовал на меня умиротворяюще, но мысли не были мирными. Я подняла голову, и мужчина тотчас поцеловал меня, прижимая к себе. Я почувствовала, как его руки стали ослаблять шнуровку, и волна сладкого, ягодного восторга прошла по телу.

Ульф между тем раскрыл ворот сорочки, обнажил одно плечо и принялся целовать меня в шею, опуская ткань ниже, пока не показалась грудь. Губы его были ласковыми и тёплыми, и, когда он довольно жёстко втянул в рот сосок, я вскрикнула.

– А-х!

Он не спросил, больно ли мне, как будто точно знал, что это возглас наслаждения. Приподнял меня, избавил от сорочки, и продолжил влажные, будоражащие прикосновения, от которых у меня помутилось сознание. Я не то что не помнила прежнего страха в эти мгновения, мне было даже не до обычного смущения. Я внимала его ласкам, и лежала, зажмурившись и прикусив губы, а потом напряглась и замерла, ощутив, как его губы переместились ниже, к животу, и ещё ниже, пока не оказались меж моих бедер. Горячие прикосновения вызвали в теле болезненную дрожь. Я вцепилась в его голову, пальцы смяли мягкие пряди…

– Ульф… Подожди… – я глухо застонала, чувствуя, как его язык скользнул внутрь. – Так нельзя…

Я была ошарашена, смущена и полностью расслаблена. Прежде Йан сразу после всполоха обнимал и целовал меня, а потом мы засыпали, но Ульф продолжал прекрасное действо, и я, к своему стыду, поняла, что хочу этого продолжения. Я посмотрела на мужа: губы приоткрыты, брови опущены, мышцы плеч и торса красиво вздымаются. Он двигался вроде медленно, но при каждом проникновении усиливал толчок, оказываясь глубоко внутри, отчего у меня рвались из груди хриплые стоны.

– Мне хорошо, – не сдержалась я. – Это так… так… м-м-м…

Ульф наклонился и поцеловал меня, и ощущение тяжёлого тела на моём теле увеличило новое нарастающее возбуждение. Однако на сей раз всё не закончилось быстро. Он любил меня бесконечно и настойчиво, и не один раз за ночь, отчего, истощенная, я даже не запомнила подробностей столь безумной близости. А проснулась меж двух тёплых, обнаженных тел: это вернулся ночью Йан, пожелавший, конечно, лечь рядом после долгого отсутствия, и уютно устроился поближе ко мне Ульф, чья ладонь лежала у меня на бедре. Я думала, что спать вот так, втроём, не слишком удобно, но мне было на удивление хорошо, разве что жарковато.

Я никогда не была так расслабленна и воздушна. Казалось, в подобной нежнейшей полудреме можно провести остаток жизни, и я испытывала наслаждение от всего, что меня окружало. Рассвет едва теребил небо, и в комнате было сумрачно и прекрасно. Я посмотрела на Ульфа, легонько коснулась его спины и почувствовала прохладу. А вдруг он замерз? Я вытянула из-под себя одеяло, накрыла мужчину, и тихо поцеловала в плечо. Повернувшись к Йану, я заметила, что он висит на самом краю, готовый в любой момент шмякнуться. Падая с кровати, шишек не набьешь, но мне не хотелось, чтобы он упал.

– Йан, – прошептала я ему в ухо, обхватив мужчину за пояс и пытаясь подтянуть ближе к центру кровати, – ты сейчас свалишься.

– М, – отозвался он, перекатываясь в противоположном направлении и увлекая меня за собой. На пол грохнулись оба.

Я сонно рассмеялась, стараясь, чтобы этот тихий звук не потревожил Ульфа.

– Ты что?

В ответ Йан подхватил меня на руки и понес в свою постель. Ни слова не говоря, уложил поудобнее, склонился и поцеловал. Я смутилась было столь неожиданной ласки, но потом обвила его за шею и с наслаждением ответила.

– Ты теперь ещё сильнее пахнешь ягодами, – прошептал он.

– А ты – чем-то свежим и древесным. Я скучала, Йан.

– И я скучал, берёзка, – отозвался мужчина.

Я почувствовала, как напряглось его тело, и замерла в ожидании.

– Ты немного поправилась, – продолжил мужчина. – Но в нужных местах.

Он поцеловал мою руку, потом положил к себе на грудь, и накрыл сверху широкой ладонью.

– Ты не отталкиваешь меня, и это приятно.

– Разве я прежде пыталась тебя оттолкнуть?

Он поцеловал меня в шею, провел губами от плеча к плечу, и снова коснулся моих губ, нежный и неспешный средь тихого звона пасмурного рассвета. Я глубоко вздохнула и погладила его плечи. Мне хотелось прижать Йана крепче, показать, как он дорог мне, и я обхватила ногами его бедра.

– Нам некуда торопиться, – сказал он, склонившись так низко, что мы столкнулись носами.

Всё было как во сне, и даже наше слияние казалось тягуче-воздушным, словно узор тумана меж двух высоких деревьев. Мы лежали, обнявшись, и движения Йана доставляли мне дрожащее удовольствие, которое осыпало тело ворохом крупных мурашек. Расслабленная, мягкая и податливая, я гладила его спину, и ягодицы, и предплечья. Я дышала им и не могла понять, где грань сна и грёзы. Это была не страсть, а самая настоящая любовь, и пусть Йан не хотел её признавать, я была счастлива. Я не думала о том, чтобы достичь высшего наслаждения, мне было необходимо лишь чувствовать его внутри себя. А, когда наслаждение всё же прорвалось длинным дрожащим отблеском, я тихо застонала и вжалась в его плечо, чтобы через минуту откинуться на матрасе и радостно улыбнуться такой долгой, чарующей ночи.

В этот раз я проснулась раньше мужчин, и, хотя вставать вовсе не хотелось, заставила себя разлепить глаза. Я обещала помочь Жилль с завтраком. Йан раскинулся на кровати, зажав меня между собой и стеной, и я с трудом смогла выбраться из его рук. Поцеловала что-то пробормотавшего мужа, затем подошла к средней постели и некоторое время смотрела на Ульфа, который спал на животе. Он был таким красивым и расслабленным, что у меня стали появляться странные мысли, но я только коснулась его лба губами и пошла умываться.

За завтраком супруги смотрели на меня хитро и весело: я ела за десятерых и смущенно улыбалась своему обжорству. Я прокручивала в памяти детали ночной любви, и, замечтавшись, не сразу поняла, что Йан что-то говорит мне на зальмском.

– А? Да, Тишина мне нравится, – ответила я на том же языке. И, подумав, добавила, старательно выговаривая слова: – В детстве у меня была маленькая серая лошадка Вата, но однажды я с неё свалилась, и сильно ударилась головой. Мама перестала отпускать меня одну на поля, и я не успела толком ничему научиться, поэтому с радостью учусь теперь.

Мужчина кивнул.

– И ты хорошая ученица. Отличное произношение.

– Недостаточно звучности и сочности, – заметил Матти. Он сидел к нам ближе остальных. Также близко сидел и Гурфик, и я на мгновение перехватила его странный, не слишком приятный взгляд. – Попробуйте вместе петь слова, это поможет.

Я нисколько не обиделась на его замечание. Матти был одним из тех, с кем я могла свободно общаться.

– Я плохо пою, но попробую, – улыбнулась я, и старый воин улыбнулся в ответ.

После завтрака мы с супругами поехали смотреть территории клана. День выдался мокрый, но вполне подходящий для долгой прогулки, и через несколько часов мы выбрались из-под облаков к яркому и весёлому весеннему солнцу.

Я согласилась с удовольствием, предвкушая чудное зрелище. И не разочаровалась: средь отвесных замшелых стен, с которых падали лениво белые занавеси водопадов, пряталось озеро. Место было воистину магическое! Словно кто-то нарочно сделал его тёмным, но не мрачным – вода как малахит, и берега, усыпанные золотом песка меж красно-рыжих валунов, и стаи отливающих звёздным серебром хоа.

А у самой воды стоял каменный домик – круглый, пузатый, словно птичье гнездо. Свет сквозь ветви сосен и елей падал на него как-то странно, словно охватывал от корней до макушки, а на крыше… Я глазам не поверила! Всю серо-песочную черепицу облепили крупные бабочки – тёмно-синие, с янтарным узором на крыльях.

– Это волшебство! – воскликнула я.

– Верно. Некоторые полагают, будто здесь жил тот самый колдун, что создал порталы, – сказал Ульф.

– Иные говорят, что он до сих пор здесь живёт, – загадочно улыбнулся Йан.

– В чём же правда?

Мужчины переглянулись.

– Идём, сама посмотришь.

Я кивнула и пошла следом за ними. Чем ближе к домику – тем сильнее я волновалась. А вдруг там и правда кто-то жил?

Но дом был пуст. По крайней мере, на первый взгляд. Внутри всё дышало временем древним, как сами скалы. Ни мебели, ни памяток от прежнего владельца. И всё-таки кто-то находился под крышей из бабочек вместе с нами. Мне даже казалось, будто я слышу его дыхание, осязаю старый, неведомый запах… Чувство было удивительным, и совсем не пугало.

– Наверное, то его душа бродит, – произнесла я вслух.

– Да. И она всегда рада посетителям, – улыбнулся Йан. – Её даже коснуться можно, если сердце открыть.

Я улыбнулась. Никогда ещё моё сердце не было так открыто, как здесь, с ними. Ну, разве что в детстве, когда казалось, будто впереди только свет и счастье… Внутри будто что-то расцвело, и пыльца с невиданного цветка покрыла бархатом душу. Я даже вздрогнула, а Ульф и Йан рассмеялись.

– А, ты ощутила! – довольно сказал младший. – Вот она, магия Зальмита. Как раз такая, которую на Вардаре считают бесполезной.

– Им только сила важна, – отозвалась я. – А не чувствительность души и трепет сердца. Но именно такое волшебство превыше прочего, потому что оно самое сложное.

– Вот бы не поверила раньше, что Зальмит так удивителен, – сказала я.

– Ты и во многое другое верить отказывалась, – улыбнулся Йан. – Но сегодня совершенно спокойно спала с нами в одной постели.

– И мне понравилось, – тихо признала я, краснея.

Мужчины переглянулись и рассмеялись, и я не почувствовала себя неловко, как прежде бывало.

– Мне можно будет приезжать сюда?

– Так далеко лучше с нами, – сказал Ульф. – Звери волчьего леса не нападут на членов клана, но могут появиться иные, опасные существа.

– Люди из соседних кланов? – предположила я.

– Именно, хотя это и редкость. Не стоит рисковать. Любое место в часе езды от замка ты можешь посещать, когда пожелаешь. Дальше – лишь под охраной.

– Если нас не будет рядом, зови кого-то из воинов, – кивнул Йан. – Матти, например. Я вижу, вы с ним подружились.

– Он напоминает мне дедушку. Иногда мне кажется, что его дух отправился на Зальмит со мной. Он обещал, что будет оберегать меня после смерти. Даже не знаю, наверное, стоит пожелать ему успокоения на родной земле, но ведь теперь там одна лишь сожженная чёрная равнина…

– А, может, уже и нет, – сказал Йан задумчиво.

– Если он сам принял решение стать твоим оберегающим духом, то не пытайся отречься от этой заботы, – сказал Ульф. – Поедемте. Нам ещё многое нужно увидеть.

Мы пропустили обед, и вернулись в замок только к вечеру. Я, хотя и очень проголодалась, была счастлива и полна сил. Я набрала трав и грибов, вдоволь наговорилась с супругами на самые разные темы, поупражнялась в зальмском, и увидела места, красота которых не оставила равнодушным моё сердце.

Зальмит был великолепен. Его цветущие розовые и фиолетовые склоны, потайные озёра и пещеры в цветных мхах, и быстрая речка, где было много рыбы – всё вдохновляло и влекло. В лесу водилось множество птиц: звёздных скворцов, жёлтых иволог, пёстрых малышей щеглов и голубых, с рыжими грудками зимородков. Я видела в небе крупных хищников: орлов и беркутов, и впервые встретила на берегу куколя – магического зверя, который отлично умел сливаться с окружающим миром. Если бы не блюдца его больших голубых глаз, я бы и не подумала, что смешное существо следует за ними по пятам.

Я рассмеялась, наблюдая, как зверь вприпрыжку скачет меж камнями.

– Куколь любит пошуметь, – кивнул Ульф. – Однажды затесался в чьих-то вещах, и мы три дня кряду шастали по замку, пытаясь его отловить.

– Какой он милый! – сказала я, когда куколь подошел и протянул мне красивый цветной камушек. – Спасибо тебе, дружок.

– Дай ему хлеба, – посоветовал Ульф, на губах которого играла лёгкая улыбка. – Он его обожает.

Хорошо, что мы захватили из дома две больших буханки. Я достала одну, собралась было оторвать кусок, но куколь, увидев в моих руках столь бесценное сокровище, вдруг взвизгнул, хватанул всё разом – и стремительно удрал в лес. Йан и Ульф расхохотались, я через мгновение присоединилась к ним. И это был лишь один из многих весёлых случаев нашей долгой прогулки. Мы, правда, не пользовались порталами, а потому я не увидела далёкие Лунные берега, высоченный маяк на острове Мглы, и многие другие знаменитые места волчьих земель. Йан пообещал, что они непременно мне их покажут, и было радостно представлять, как мы снова станем бродить втроём по прекрасным уголкам северного края.

Сидя с травами у огня, я краем уха слушала разговоры мужчин и беззаботное щебетание женщин. Некоторые супружеские пары миловались в уютных нишах, где стояли широкие диваны, но ничего непристойного не вытворяли. Я же вязала душистые пучки и посматривала на супругов, втайне гордясь тем, что поборола свой страх. И вдруг ко мне подошел Гурфик.

– Здравствуй. Трав набрала, я вижу?

– Да. Некоторые я знаю, где применять, о других только читала.

Он кивнул.

– Вот это жги-корень. Опасный. Его нужно переварить, перемолоть и можно давать при боли в горле.

– И, кажется, ещё можно сделать мазь и наносить на пазухи, когда нос плохо дышит.

Он улыбнулся.

– Я не пробовал, но, наверное, можно. Ты умеешь готовить зелья?

– Эликсиры, бальзамы и мази. Правда, я многих ингредиентов и соотношений не знаю, чаще просто пробую… на себе.

– И не боишься? – поднял брови мужчина. Он был вроде как остальные волки, но не такой плотно сложенный.

– Если точно знаю, что не отравлюсь, то и страха нет. А про ядовитые растения у меня в книге много написано.

– Спасибо, я поищу! – улыбнулась я, и Гурфик, кивнув, отошел к одной из одиноких девушек.

Постоянной подруги у него не было, но далеко не все волки предпочитали супружество. Жилль рассказывала, что не каждому в тройном браке везло, бывало и так, что двое друг друга любили, а третий оказывался лишним.

– И что тогда? – спросила я, чувствуя, как сердце встрепенулось.

– Мужчина просто искал себе девушку по нраву, вот и все. А ты думала, у нас здесь принуждают? Боже, упаси! – рассмеялась она. – Двоемужество издревле было необходимостью. У прапрабабки Ульфа один супруг погиб, а другой потом всю жизнь о ней заботился. Да и малыш остался от умершего, всяко радость.

Если бы она сказала о возможности выбора раньше – предпочла бы я одного лишь Йана? И как бы это сказалось на отношениях братьев? Это теперь мне не хотелось отпускать старшего, но в те первые дни, зная, что могу остаться лишь с одним – как бы я поступила? А вдруг Жилль и вожаки нарочно тянули время, помогая мне осознать и почувствовать древний обычай?

– Но ведь вдова может снова найти себе мужчину, – сказала я.

– Это всё понятно, – кивнула Жилль. – Но женщин у нас, как видишь, раза в три меньше, потому и обычай правильный.

– Совсем не как у зверей, – заметила я.

– Да, стаями Зальмита правит доминантная пара, волк и волчица. Но они не воюют, и их не трогает магия… Возможно, когда-нибудь всё изменится, и не будет у нас больше браков, где счастливы трое, но я лично вспоминаю своего погибшего мужа с любовью. И Матти тоже люблю, – добавила она с нежной улыбкой.

Я всё лучше понимала зальмов, ведь узнала о них много интересного. Выяснила, например, что лисы и барсы тоже могут жить по трое, а вот у медведей семьи были парными.

– Драгнур не похож на другие замки, – вечером, когда мы втроем сидели на кровати, сказала я. – Он совсем не мрачный. Такие красивые окна, и балконы, и стёкла. С точки зрения обороны это не совсем правильно.

– Ты ожидала узкие бойницы и толстенные стены? – улыбнулся Ульф.

Я кивнула.

– Прежде я видела именно такие замки, холодные и неуютные.

– Ну, во-первых, у нас два уровня защиты: от магии и от людей, – сказал Йан. – Первый создают сосны, они считаются обережными деревьями. Крупная нечисть если когда и проберётся, то только в периоды всплесков магии. Что касается нападений войск других кланов, они просто не успеют добраться до Драгнура – у нас отличная разведка: и волшебная, и звериная, и обычная, человеческая.

Я не могла больше сдерживать любопытства:

– Что это означает? Я не слышала этого слова от других.

Мужчины переглянулись, и Ульф едва заметно улыбнулся:

– Крылатая волчица. Добрый дух Керальских гор.

Я почувствовала, что краснею. Старший, который всегда был строг и серьезен, дал мне ласковое, едва ли заслуженное прозвище. Почему он? Почему не Йан, более открытый и весёлый? Хотя вот нежности им обоим было не занимать, и я почувствовала прилив тёплых, щекотных чувств.

– Спасибо тебе, но ведь моего проклятия никто не отменял.

– Быть проклятой не значит быть злой, Нуала, – отозвался Ульф. – И тёмная магия далеко не всегда сильнее светлой.

Вскоре мы уже лежали в постели, и я, хотя и готовила себя к неведомому, заснула прежде, чем дождалась его. Мужчины пожелали мне «доброй ночи», поцеловали в щёки, и, устроившись удобно, закрыли глаза. С минуту я лежала, слушая их дыхания, а потом уплыла в красивые грёзы, чтобы утром снова наблюдать за тренировкой волков с высоты.

Так прошло ещё две недели, и лето созрело, становясь почти жарким. Теперь мы постоянно спали вместе, но супруги не пытались ко мне приставать. Йан мог притянуть меня к себе и жарко поцеловать перед сном, Ульф целовал, когда снимал с лошади или во время прогулок, однако они оба вели себя со сдержанной нежностью. Я вся извелась, думая, как показать им своё желание. Неужели просто спровоцировать каждого по очереди? А если погладить посреди ночи, намекая, что я жажду сладкой близости? Я изо всех сил старалась унять настырное, требовательное тело, но оно, объединив усилия с сердцем, ночами не давало мне покоя.

Я привыкла подолгу гулять по утрам – когда пешком, но чаще верхом. Зальмский я теперь знала намного лучше, и даже пробовала сочинять на нём песни, но пока что плохо рифмовала слова. Мне нравилось ходить в ближайшую деревню, и там встречаться с волками и немногочисленными волчицами. Я знала всех по именам, и старалась всегда говорить с ними на зальмском, а Ульф настоял на том, чтобы я обучила их с Йаном летскому. Часто мы втроем ездили верхом по горам, и говорили на трёх языках, путаясь, смеясь, и поправляя друг друга.

А потом пришли дожди и туманы, и супруги попросили меня не уезжать далеко от дома.

– По тропинкам, до яблочного озера, можно. До деревни можно. – Йан задумался.

– До Ежевичного холма можно? – лукаво улыбнулась я.

– Можно, – ответил Ульф. – Но не дальше.

Я послушно кивнула. Шёл семнадцатый день нашего воздержания, и я никак не решалась спросить, почему мы больше не занимаемся любовью. Неужели теперь только втроём?..

Я решила на ночь глядя прокатиться до озера, и накинула кожаный плащ – вечер был холодным. Мне нравилось смотреть на густые завитки тумана, находить огромные грибы и вдыхать запах влажной древесины. Мне было хорошо на новой родине, и почти не осталось тихой тоски по Лете, только едва ощутимое дрожание печали где-то глубоко в сердце.

Я думала о Йане и Ульфе, и понимала, что за это время успела привязаться к обоим. То, что так яро мною отрицалось, стало жизненно важной необходимостью: чувствовать их заботу и властность, и заботиться самой, спать рядом и тянуться к теплу друг друга, а не страшиться греховной близости без намека на обязательное продолжение рода. Мне нравилось заниматься рукоделием: украшать свои и мужнины одежды, выдумывая затейливые узоры. Прежде я не вышивала так много, и пальцы понемногу привыкли к упорному кропотливому труду. Нехорошо супругам ходить в нарядах, что не защищены моим теплом. У летов жена всегда занималась обликом мужа, и то было особое таинство. Хорошо ещё, я успела у мамы обучиться основам, а тонкости познавала самостоятельно, постепенно.