Текст книги "Любовница мафиози (ЛП)"

Автор книги: Мила Финелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава двадцать четыре

Франческа

Моя спальня выглядела так же, но я чувствовала себя совершенно по-другому. Вместо обычного страха, который я испытывала, находясь в этих стенах, я была расслаблена. Здесь повсюду были мои прикосновения, от губной помады на приставном столике до лифчика, который я бросила на стул. Все было знакомо, и я поняла, что больше не ненавижу находиться здесь.

Было ли это из-за Фаусто и Рима? Разве я позволила его обаянию заставить меня смириться? Или во мне было так же темно, как он считал?

Чувствовал ли он также эту безумную связь между нами, эту сжигающую потребность друг в друге, которая казалась слишком большой, слишком важной, чтобы быть только похотью?

Я всю жизнь искала нечто большее, способ найти себя вне отцовской орбиты, как того хотела моя мать. И я никогда не чувствовала себя более похожей на себя, чем когда была с Фаусто. Он словно снимал неважные слои и помогал мне узнать, кто я есть на самом деле. Не говоря уже о том, что я обнаружила, что мой великолепный дьявол в костюме-тройке тоже может быть нежным и милым.

Мой? Неужели я действительно думала, что Фаусто принадлежит мне?

Мой член принадлежит тебе, monella (перев. с итал. паршивка).

Если он предлагал именно это, я бы согласилась. Усмехнувшись про себя, я подключила телефон к зарядке и заметила автоответчик. Он был из Торонто, но я не узнала номер. Мало у кого был мой новый номер телефона. Может, это одна из моих сестер?

Я нажала кнопку воспроизведения.

– Фрэнки, это твой отец. Позвони мне сразу же, но подожди, пока ты не останешься наедине. – Папа нашел мой номер? Должно быть, Джиа или Эмма дали ему его.

Прикусив губу, я перезвонила ему. Он ответил с первого звонка. – Фрэнки. Ты одна?

– Ciao (перев. с итал. привет), папа. Да, я одна.

– Хорошо. – Я слышала, как он тяжело дышит, как он злится. – Я не могу поверить, что ты обесчестила эту семью и позволила ему превратить тебя в шлюху. Неужели ты настолько эгоистична, что не задумываешься о том, как твои действия влияют на других?

Мой рот открылся, а живот горел от смущения. Он был серьезен? – Я не шлюха.

– Ты не была чиста. Ты отдала свой самый драгоценный дар, свою единственную ценность, какому-то stronzo (перев. с итал. придурку) здесь, в Торонто. Этого мальчика поймали, когда он выползал из твоего окна.

Моя единственная ценность? Ярость свернулась в моем горле, и мне пришлось проглотить ее, чтобы говорить. – Я представляю собой нечто большее, чем просто моя девственность. Я хочу ходить в колледж...

– Ты глупая девчонка, – огрызнулся он. – Ты ничего не стоишь. Ты опозорена, и за это пострадают твои сестры. Кто теперь женится на них?

Я не хотела, чтобы это повлияло на Эмму и Джию, но мои сестры тоже не хотели мужей-мафиози. Нам всем было лучше выбирать себе мужей самим. – На них женится множество мужчин, не связанных с твоим бизнесом. Это то, чего они достойны – жизнь вне всего этого. А мне все равно, чего я стою для тебя. Я не собиралась быть использованной как товар, проданной какому-то мужчине, чтобы он владел мною.

– Именно это и произошло, глупая шлюха, только ты позволила ему обладать тобой, не женившись на тебе. Он сделал тебя своей любовницей, и скоро все узнают об этом.

Я никогда не слышала, чтобы он говорил такие обидные слова, называя меня дурой и шлюхой. Я никогда не думала, что он будет относиться ко мне с таким неуважением, но, очевидно, ему было наплевать на меня и мое счастье. Может быть, он никогда и не заботился. – Это временно. Я все еще планирую вернуться домой и пойти в колледж. – Я найду способ. Как-нибудь.

– Для тебя нет никакого колледжа, особенно в настоящее время.

Он не мог этого говорить. Это было все, о чем я говорила годами. – Но ты обещал маме.

– Я обещал ей, что отправлю тебя на семестр в колледж. После этого я планировал вернуть тебя домой и найти тебе мужа.

Семестр? Какого черта?

Я крепко сжала телефон, все мое тело сжалось от ужаса. – Как ты мог так поступить? Все, чего хотела мама, это чтобы мы получили образование до свадьбы.

– Твоя мать умерла, Фрэнки. Я твой отец, и ты должна была сделать то, что я сказал. Вместо этого ты ослушалась и опозорила меня. Теперь я должен оторвать тебя от нашей семьи, чтобы попытаться спасти ее.

– Оторвать меня? Что это значит?

– Это означает, что ты – клеймо на чести нашей семьи. Единственный способ восстановить ее – удалить это пятно. Ты больше не моя дочь.

Я рухнула на кровать, не в силах поверить в то, что слышу. Слезы навернулись мне на веки. – Это невероятно. Ты отрекаешься от меня? Только потому, что я спала с двумя мужчинами?

– Я бы мог оставить парня здесь. Мы могли бы позаботиться о нем, и никто бы никогда не узнал. Но Раваццани слишком могущественен. Все узнают об этом позоре. Я не могу рисковать будущим твоих сестер. Именно они сейчас имеют значение.

Поскольку я больше не имела значения.

Я не знала, что ответить. Это было нереально. Разве все, во что я верила, было правдой?

Он прорычал: – Смею надеяться, что ты счастлива с Раваццани, Франческа. Потому что теперь ты – его проблема. – После чего он повесил трубку.

Отец повесил трубку.

Я сидела, онемевшая, моя голова раскалывалась от его ярости и жестокости. От меня отказались. Что это значит? Что мне больше не рады в доме Торонто?

Он будет пытаться держать моих сестер в тайне от меня?

О, Господи.

Я слегка покачнулась и прикрыла рот рукой. Я попала под чары Фаусто, как полная дура, и теперь у меня нет семьи. Некуда идти. Ничего. Я осталась здесь, одна.

Увижу ли я когда-нибудь снова Джию и Эмму?

Я не могла дышать. Плакать я тоже не могла. Ощущение было шоковое, как будто все перевернулось вверх дном и вывернулось наизнанку. Сердце бешено колотилось, легкие сжимались, а края комнаты расплывались. Необходимо было выбраться отсюда. Мне нужно было выбраться наружу, где можно было бы подышать воздухом.

Почему здесь не было воздуха?

Я взялась за ручку двери и потянула. Коридор расстилался передо мной, и я, спотыкаясь, как могла, побежала к лестнице. Не останавливаясь, я неслась вниз по ступенькам, пока не достигла первого этажа. Двигаясь вслепую, я торопилась к кухне и задней двери.

Вот только в итоге я направилась не в ту сторону. Когда я подняла голову, я стояла у двери кабинета Фаусто.

Я ждала там, глядя на богато украшенное дерево и задаваясь вопросом, почему меня постоянно тянет к нему. Неужели я так стремилась к самоуничтожению? Неужели я так сильно ненавижу себя и свою семью?

Прежде чем я успела отвернуться, дверь открылась. Его брови были прищурены в замешательстве. – Франческа, в чем дело?

Я подняла на него глаза, не в силах вымолвить и слова. Обида и страх душили мой язык и лишали дыхания.

То, что он увидел на моем лице, заставило его втянуть меня внутрь. Я даже не пыталась сопротивляться, просто разрешила ему подвести меня к его креслу, где он сел и посадил меня к себе на колени. Я прильнула к его теплу и попыталась совладать со своими эмоциями. Как я собиралась пережить это?

Он погладил меня по спине одной рукой. – Dimmi (перев. с итал. скажи мне).

Его ноутбук был открыт, на экране была сложная электронная таблица. Цифры расплывались, когда я смотрела на них, мои глаза наполнялись водой. Тем не менее, я пыталась выдавить из себя слова, желая вырвать их из своего сердца. – Мой отец...

Я даже не смогла этого сказать.

Рука Фаусто замерла. – Твой отец, что?

– Он узнал о нас и отрекся от меня.

Напряжение излучалось от его тела, и я знала, что он зол, даже не глядя на него. – Что он сказал? Расскажи мне каждое слово.

Я глубоко вздохнула и процитировала весь разговор, включая имена, которыми папа называл меня. Не видеть лица Фаусто, когда я говорила, было легче. Тогда мне не нужно было видеть правду в его глазах, что то, что сказал папа, было фактом. Что я была стыдом и позором. Глупая шлюха.

После того, как я закончила, он не заговорил. Его рука продолжала гладить мою спину, его сильное тело обнимало меня, как будто я была важна. Как будто я важна для него. Я знала, что это не так, но в этот момент мне нужна была ложь. Я никогда не чувствовала себя такой одинокой, словно у меня нет абсолютно ничего и никого.

И поэтому я готова была принять любую доброту.

Слезы хлынули с моих век и пропитали его рубашку. Я крепко прижалась к нему, цепляясь изо всех сил, благодарная за то, что у меня есть хотя бы это.

В какой-то момент, кажется, открылась дверь, но я не обратила на это внимания. Я просто плакала и думала о том, что никогда больше не увижу своих сестер.

– Мне жаль, dolcezza (перев. с итал. милая), – сказал он, когда я затихла. – Мне не жаль, что ты здесь, со мной, но мне жаль, что твой отец причинил тебе боль.

– Моя жизнь разрушена, – прошептала я дрожащим голосом. – Мне никогда не поступить в университет. Я никогда больше не увижу Эмму и Джию. Я совершенно одинока.

– Это неправда. Тебе нужна была жизнь вне мира твоего отца, и теперь ты ее получила. Ты не глупая и не дура. Ты очень умна. Я уверен, что ты найдешь способ снова увидеть своих сестер.

Он говорил так просто. Но для такого человека, как он, все было просто. Я покачала головой. – Я не вижу способа. Он будет скрывать их от меня, а потом выдаст их замуж за мужчин, которые будут скрывать их от меня.

– Ты забываешь, что теперь в твоей жизни есть очень влиятельный человек, который может сделать практически все. А я могу тебе помочь.

– Как? – Я чуть не вскрикнула. – Ты здесь, а они в Торонто. К тому же, как ты знаешь, ничто не может заменить мужа или отца в этой жизни. И если они хотят держать меня подальше от Эммы и Джии, то они это сделают.

– Веришь мне, нет? Я помогу тебе с твоими сестрами. А если ты хочешь пойти в колледж, посещай занятия онлайн. В наши дни многие студенты учатся виртуально.

Конечно, конечно. Простое решение! – На какие деньги? Он меня разорвет. Не говоря уже о том, что занятия должны были начаться через две недели. А у меня даже ноутбука нет.

– Я дам тебе деньги, и к вечеру у тебя будет ноутбук.

Я откинулась назад, чтобы увидеть его красивое лицо. Свет в его голубых глазах был мягким и нежным, и я позволила себе поддаться его ласке. – Ты сделаешь это для меня?

Край его рта дрогнул. – Франческа, для меня приятно заботиться о тебе. Разве ты еще не поняла этого?

– Но это дорого.

– У меня есть деньги. Позволь мне оплачивать твои занятия и книги.

Разве я могу это сделать? Могу ли я позволить Фаусто оплатить мою учебу? Я размышляла над этим, обдумывая все, что может пойти не так. – Что будет, если мы перестанем спать вместе? Тогда я не смогу продолжать. Это было бы еще хуже.

– Тогда я отложу всю сумму в доверительный фонд, доступ к которому будет только у тебя.

Я наблюдала за его выражением лица, но он выглядел совершенно серьезным. Господи, это были большие деньги. Если я соглашусь, значит ли это, что я действительно шлюха? Я не хотела больших компенсаций в конце этих отношений, как другие его любовницы, но какой у меня был выбор?

Будь своей собственной женщиной, Франческа. Не совершай моих ошибок.

Слова моей матери преследовали меня. Поэтому единственным способом сделать это было получить образование и устроить свою жизнь вне мафии.

Я была гордой, но не глупой. – Хорошо, но я верну тебе деньги. Каждый евро.

– Можешь ли ты не считать это подарком?

– Нет. В противном случае мне будет казаться, что я участвую в этом только ради денег.

Его глаза сощурились. – Положение mantenuta (перев. с итал. любовницы) здесь очень важно, Франческа. У тебя больше доступа ко мне, чем у кого-либо, даже у Марко. Каждый знает это и будет относиться к тебе с уважением, или будет отвечать передо мной.

– Значит, ты хочешь сказать, что дело не только в деньгах.

– Именно. Дело во власти, как и во многих других вещах в этом мире. И у тебя ее много. Разве ты еще не осознала это?

Нет, это не так. Мне так не казалось, когда мой отец бросался в меня ненавистными оскорблениями, и никогда больше я не увижу своих сестер. – Неужели это также не связано с оргазмом?

Он прижался своим ртом к моему и подарил мне глубокий поцелуй, от которого у меня закружилась голова. – Особенно в оргазме.

Это я могла выдержать.

Я прислонилась лбом к его щеке и вдохнула его знакомый успокаивающий запах. – Спасибо тебе, малыш. Я обязательно отплачу тебе, и все, что ты можешь сделать с моими сестрами, я буду очень признательна.

Его губы нашли мой лоб. – Видишь? Неужели это было так сложно? Мне нравится делать тебя счастливой.

Мне хотелось в это верить, и я должна была признать, что это было приятно. Он понимающе смотрел на меня, как никто другой, и сделал все возможное, чтобы остаться со мной в Риме. Больше всего на свете сейчас мне нужно было забыть весь стыд и боль в моем сердце. Я не хотела думать о дальнейшем, о своей семье или о том, что обо мне говорят.

Этот мужчина мог заставить меня забыть.

Я поцеловала его в горло. – Не слишком ли рано тащить тебя наверх, чтобы я мог овладеть тобой?

Он ласкал мое бедро, не спеша разрывать нашу связь. – Почему бы тебе не посидеть здесь и не составить мне компанию, пока я буду разгребать дела и звонки? Потом я отведу тебя наверх и трахну.

***

В течении трех недель жизнь вошла в нормальное русло – насколько это в целом возможно, когда ты – девушка мафиозного дона. Да, девушка. Я убедила себя, что Фаусто был моим парнем, потому что это было предпочтительнее, чем реальная ситуация, в которой я была его любовницей. Однако все знали правду. Единственный человек, которого я обманывала, была я сама.

В большинстве дней моя внутренняя ложь срабатывала. Все в поместье относились ко мне с добротой и уважением. Что бы я ни попросила, все было исполнено, и я чувствовала себя членом семьи. Единственный человек, который не очень-то тепло относился ко мне, был Марко, и это меня беспокоило, учитывая его близость к Фаусто. Отношение Марко оставалось вежливым, но холодным по отношению ко мне. Я говорила себе, что мне все равно, но вопрос «почему» впивался мне в кожу, как заноза.

На этой неделе начинались занятия, и я не могла ждать. Я нашла колледж с хорошей сельскохозяйственной программой, в котором были онлайн-занятия, и, как и было обещано, Фаусто дал мне деньги в траст и купил ноутбук. Тем временем на своем телефоне я создала секретный аккаунт, который позволял мне каждый день общаться с сестрами. Я рассказывала им о виноградниках и замке. Джиа считала меня самой счастливой женщиной на свете, но Эмму больше волновало мое счастье. Хорошо ли ко мне относился Фаусто? Была ли я в безопасности? Не возражала ли я против того, что не замужем?

В действительности мне было все равно, что такое брак. Я знала, что значит быть женой мафиози, ждать дома с ужином на столе мужчину, который изменял мне при каждом удобном случае. Моя мать отказалась от карьеры, от всей своей жизни ради моего отца. А потом она умерла от рака в возрасте тридцати лет, сожалея о сделанном выборе. Я этого никогда не хотела. Я стремилась к независимости и собственной карьере. Ни один муж-мафиози никогда бы этого не допустил, а это означало, что мне придется пробивать себе дорогу за пределами мира моего отца.

Кроме того, эта интрижка с Фаусто была краткосрочной. Как только огонь между нами перегорит, он отпустит меня, и я начну жизнь в Торонто или Нью-Йорке. Я с нежностью буду вспоминать это лето, когда я училась за границей в Италии и встречалась с сексуальным пожилым мужчиной, у которого было больше денег, чем у Бога. И он был невероятно искусен в постели.

Как это может быть плохо?

Я не думала о своем отце и его обидных словах. Поэтому я занималась своими делами. За исключением ежедневного урока итальянского, я проводила время на улице, в основном с Винченцо.

Он рассказывал мне все больше и больше о винограде и лозах. Как заботиться о растениях и почве. Это было лучше, чем любой практический курс в колледже, который я могла бы пройти. Винченцо любил природу так же, как и я, и я задавала ему вопросы целыми днями, записывая его ответы в дневник, который купил мне Фаусто.

Вечера полностью принадлежали Фаусто. Если работа не требовала его внимания, он ужинал со мной, Зией и Джулио. После этого мы с ним поднимались в его комнату, и он трахал меня отчаянно, выжимая каждую каплю удовольствия из моего тела, прежде чем мы падали в постель. Между нами не было чувства стыдливости, и мне нравились наши маленькие игры. Я так много узнала о себе, например, что меня возбуждает, и совсем немного о Фаусто. Ему нравилось, что я дерзкая, немного сопротивляющаяся и очень капризная.

Я была более чем счастлива подчиниться.

Сегодня я была в саду под открытым небом с Зией. Тетя Фаусто предложила научить меня выращивать овощи. Она не очень хорошо говорила по-английски, а мой итальянский был так себе, но мы справлялись. Августовское солнце было слишком сильным, даже в такое раннее время. Однако Зию это никогда не беспокоило.

В саду Зии были сделаны тщательно продуманные грядки и сеть шпалер (прим. от. редакт. Шпалера – в садоводстве и виноградарстве – конструкция, часто решетчатая, поддерживающая растения.). Здесь были вьющиеся бобы, помидоры, зелень, баклажаны, картофель, артишоки, лук и многое другое. Она заботливо ухаживала за каждым растением. Это напоминало мне мою маму, которая уделяла пристальное внимание каждому листочку и цветку, изливая свою любовь до самых корней и земли. У меня сердце сжалось от горько-сладких воспоминаний.

– Viene qua, viene qua (перев. с итал. иди сюда, иди сюда), – сказала Зия, махнув мне рукой. Когда я подошла ближе, она показала мне крошечного зеленого жучка, ползающего по листу. – Un afide (перев. с итал. тля). Molto male (перев. с итал. очень плохо).

Я узнала тлю, вид насекомых, которые вредят саду. – Что теперь?

Она достала бутылку с пульверизатором, стоявшую на земле, и начала распылять жидкость на растения. – Мыло. Вода. Il pepe di Caienna.

– Перец кайенский? – Зия кивнула, и я записала это. Очаровательно.

Она изобразила задыхающийся, захлебывающийся звук, и, конечно, тля перестала двигаться.

Мы пошли дальше, ища новых насекомых и осматривая ее растения. Она сказала мне, когда каждый овощ будет готов к сбору урожая, и позволила мне съесть помидор прямо с лозы. Клянусь, это был лучший помидор, который я когда-либо отправляла в рот.

Когда мы проходили мимо шпалеры, полной гороховых стручков, она сорвала один и протянула его мне. – Fa bene al bambino (перев. с итал. полезно для ребенка).

Я моргнула. Неужели bambino....? Она имела в виду меня? Несомненно, она загадала желание для своего племянника. Я улыбнулась и покачала головой, принимая стручок гороха. – Нет bambino, Зия.

– Sí, bambino (перев. с итал. да, ребенок). – Она жестом обеих рук показала на мой живот. –Fausto’s bambino (перев. с итал. ребенок Фаусто).

Я чуть не подавилась горошиной. Большинство старых женщин были помешаны на детях, и она считала Фаусто сыном. Однако я никак не могла родить ребенка от Фаусто. Я ответила так, как умела. – Molto molto no bambino (перев. с итал. Совсем никакого ребенка).

Она только улыбнулась и постучала пальцем по виску. Что это значит?

– Ах, две мои любимые женщины под итальянским солнцем. Что может быть лучше?

Я повернулась и увидела Фаусто, который приближался к нам. Он был одет не по погоде, в джинсы и простую серую футболку. Неужели он не работал сегодня утром? К тому времени, как я встала, он уже оделся и ушел в свой рабочий кабинет. Солнце ласкало его золотистую мускулистую кожу, словно он был римским богом, посланным прямо с небес.

Сначала он поцеловал в щеки Зию, затем приблизился ко мне. – Dolcezza (перев. с итал. милая), ты никогда не бываешь так прекрасна, как на моей земле. – Наклонившись, он притянул меня к себе и поцеловал в губы глубоким, долгим поцелуем. –Ммм, terre e sole.

Земля и солнце. Он любил чувствовать запах моей кожи, когда я приходила с улицы.

– Теперь ты должна прекратить трахать мои глаза, – пробормотал он, – или ты не получишь свой сюрприз.

К счастью, Зия ушла, занятая в другой части своего сада. Я скользнула руками по его груди. – Ничего не могу с собой поделать. Я никогда не видела тебя в джинсах и футболке. Очень сексуально, paparino.

Он помял ягодицу. – Веди себя прилично. Я не могу ходить среди рабочих с твердым членом и при этом сохранять их уважение.

– Может быть, они бы уважали тебя больше, если бы видели, что ты собираешь.

Закатив глаза, он потащил меня из сада. Он говорил с Зией через плечо, вероятно, сообщая ей, что он меня куда-то везет, и я помахала ей на прощание.

Фаусто обхватил меня за талию и прижал к себе. Мы направились к юго-западной части поместья, прочь от виноградников и к фермерским угодьям. – Есть какие-нибудь предположения относительно твоего сюрприза?

– Мы собираемся снова освободить конюшни для раннего riposo (перев. с итал. отдыха)?

– Хм. Может быть, после. У меня очень приятные воспоминания о том дне.

В первый раз я глубоко заглотнула его член. – Я тоже. Можно я сделаю с тобой селфи? Пожалуйста? Мне нравится непринужденный вид босса мафии. Я нигде не буду его публиковать. Это будет только для меня. – Он всегда отказывался фотографироваться со мной, как и Джулио в Риме.

– Никаких фотографий, Франческа. Я не могу рисковать тем, что они попадут в Интернет или кто-то взломает твой телефон.

– Ты хочешь сказать, что итальянское правительство не знает, кто ты?

– Конечно, знает. Но это не значит, что я хочу им об этом напоминать.

Мы направились в конюшню. На этот раз он не стал приказывать всем выйти. Вместо этого он подвел меня к стойлу в задней части. На стене висела латунная табличка с надписью La Piccola Monella. – Ты переводишь меня в конюшню? – пошутила я.

– Еще нет, – ухмыльнулся он и шлепнул меня по заднице. – Загляни внутрь.

Я заглянула в стойло, и оттуда показалась огромная коричневая голова. Это была лошадь каштанового цвета с белым пятном на морде. Она с любопытством прижалась ко мне. Я протянула руку и погладила ее по морде. – Привет, девочка. – Она сдвинулась с места и мотнула головой, словно тоже поздоровалась. Я рассмеялась.

– Думаю, ты ей нравишься, – сказал Фаусто, прижавшись грудью к моей спине. – Не то чтобы я сомневался в этом. Ты гораздо добрее к животным, чем ко мне.

– Я была очень добра к тебе прошлой ночью. Дважды, на самом деле. – Я по-прежнему поглаживала лошадь. – Она прекрасна, Фаусто.

– Я рад, что ты так считаешь. Она принадлежит тебе.

Я бросила взгляд через плечо. Его карий взгляд пылал жаром и привязанностью – взгляд, который я уже хорошо знала. —Ты купил мне лошадь?

– Да. Я взял на себя честь дать ей имя.

– Значит, я могу ездить верхом, когда захочу? – Мне нравилось гулять по поместью, но это могло быть утомительным. К тому же, я скучала по верховой езде. В детстве мы брали уроки верховой езды.

– Конечно. Но ты должна носить шлем.

Мой paparino. Всегда заботится обо мне. Я прикусила губу, когда счастье разлилось по моей груди. – Я обещаю. Могу я идти?

– Да, если только я могу пойти с тобой.

Теперь будничная одежда имела смысл. Он выбрал свободное от работы время, чтобы покатать меня верхом. Ухмыляясь, я закинула руки ему на шею и обвила ногами его талию, прижавшись к нему, как тля на листе. – Конечно. Спасибо, Фаусто. Это самый лучший сюрприз.

Он обнял меня под попку и поцеловал в губы. – Я рад, что ты счастлива. Позволь мне оседлать обеих лошадей, а потом мы отправимся в путь.