Текст книги "Золотая рыбка"

Автор книги: Мила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– Представляю, как у тебя теперь чешутся руки утереть нос всей этой сволоте. – Рэй задумался над рассказом Риты. – Только не пойму, что ты будешь иметь в результате "обработки" Бенедикта?

– Деньги. Мне надо много денег. И, возможно, новую внешность. Так сказал Тимоти. Он сочиняет сценарий дальнейшего спектакля, действие которого должно разворачиваться в Москве.

Рэй встал, прошелся по террасе, разминая мышцы и жонглируя тремя апельсинами. Потом один за другим быстро послал их Полине. Она взяла подачу.

– У тебя отличная реакция. И вообще, ты хорошая девочка, если не врешь.

– Наверно, это очень проивное чувство – неуверенность в людях. Меня ведет интуиция... Когда со мной познакомился Вилли, я понла – он не враг. Хотя все и выглядело ровно наоборот.

– Научишь меня потом, а? – Рэй присел рядом. – Я думаю, мои невезения от излишней доверчивости. Но ведь никому не доверять тоже не сладко.

– Ты уже хорошо начал: доверился Тимоти Бартону и возненавидел доктора Дирка. Пока этого достаточно... А я... я постараюсь не подвести.

Ночью, лежа в огромной розовой спальне на краешке широкой кровати, Полина думала о том, почему на пути хороших людей обязательно попадаются мерзавцы? Закон единства противоположностей? Принцип удава и кролика? Волка и зайца? Рэю уже тридцать пять, он, вероятно, мог бы стать известным актером и завести преданную жену. А вместо этого мыкается из авантюры в авантюру, словно бомж по московским вокзалам. Он вынужден делать все время то, к чему абсолютно не способен. Увы,

интуиция подсказывала Полине, что афериста и супер-агента из Рэя Берри никогда не выйдет. Как, впрочем, и негодяя. "Уж лучше было бы мне встретиться с этим парнем в другой ситуации" – подвела она неутешительный итог своим размышлениям.

Глава 31

... В кабинете психотерапевта было темно. Толстые шторы наглухо закрывали

дневной свет, лишь лампа под шоколадным абажуром на столе создавала

ощущение покойного, интимного полумрака. До встречи с доктором Верлером Полина,

приехавшая на этот раз в клинику без мужа, зато с чемоданами, ещё раз беседовала

с профессором. Теперь она открыто кокетничала, давая понять женскую

заинтересованность в собеседнике. Она уже выбрала стратегию поведения.

– Скажите, доктор Верлер, – после долгой беседы в мягком кресле под лампой

психотерапевта спросила миллионерша. – Я слышала, пациентки непременно влюбляются в своего хирурга. Я имею в виду... некую плотскую связь, основанную на телесной близости... Понимаете, когда я смотрю на его руки и думаю, как они будут резать мое тело... – Полина часто задышала.

– В этом нет ничего необычного. Люди с повышенным либидо... Я хотел сказать, что

женщины темпераментные склонны воспринимать хирурга как сексуальный

объект.

– Но мой муж страшно ревнив! Он пПолинащился за мной сюда, бросив дела. Ему

мерещатся толпы соблазнителей за каждым углом... Думаете, он боится, что меня

убудет? – Дама бурно расхохоталась. – Этому господину пуще всего на свете

дорога его честь... Возмутительно... Если я не воспитывалась в монастыре, то надо

подозревать меня во всех грехах? Он женился на мне, между прочим, по страстной

любви. Но не устает твердить, что взял меня с улицы, словно приблудную

собачонку... – Полина делала паузы, но доктор не перебивал, внимательно слушая

монолог. – Отверг ради меня породистых зануд. У них это называется "блестящая

партия"! Это значит – скука в доме, тоска в супружеской кровати, постоянное

посещение борделей. Что они могут в постели, сбрендившие на своем

аристократизме засушенные воблы?.. Поверьте, доктор, я в состоянии сделать

блестящую карьеру. У меня есть все данные. Но кинопробы ужасны! Да! Камера не

любит этот толстый нос, негритянские губы... Профессор спасет меня, я верю! Я

буквально молюсь на него... – Полина понизила голос. – От Дирка исходят некие

флюиды...

Доктор Верлер поправил очки, сделав заметки в своем блокноте. Затем, осуществив ряд традиционных тестов с молоточком и зрачками пациентки, сообщил:

– Так, уважаемая миссис Ламс. Общие мотивы вашего обращения к нам ясны.

Думаю, что препятствий с моей стороны нет. Психически вы совершенно здоровы.

Вечером Марту Ламс посетил муж. Они гуляли по саду, то целуясь, то препираясь.

Дирк наблюдал за ними в бинокль из окна своего кабинета. Выслушав отчет

Верлера о сексуальной возбудимости пациентки и стоящем на страже фамильной

чести мужа, Дирк решил применить съемки. Аргентина далеко, спесивый

аристократ будет молчать. А дурочке-жене они даже не покажут кассету. Фильм

останется тайной двух здравомыслящих мужчин, бомбой, которую ревнивый богач

захочет иметь в своем кармане. Дирк сомневался насчет сценария. Разумеется,

аргентинец дорого заплатит за эпизод разнузданной оргии с участием его супруги.

Это как раз в её вкусе. Она знает толк в настоящих мужчинах. Чертовка даже

почувствовала некие энергетические токи, исходящие от Дирка... Она не ошиблась...

Бенедикт в нетерпении потер руки.

Он не имел успеха у женщина даже в пору студенческих лет. Скучен, некрасив,

отталкивающе блекл. Ни одна куколка из молодежной компании не захотела проверить, каков он в постели. А здесь Дирку не было равных среди самых популярных университетских плейбоев. Только вот настоящего применения своим недюжинным физическим данным Бенедикт найти не мог. Конечно, было бы нетрудно склонить к близости какую-нибудь всеми забытую дурнушку. Но считал себя эстетом, придирчивым ценителем физического совершенства. Дирка могли возбудить только красотки. Теперь он изготовлял их сам и мог творить с ними все, что заблагорассудится.

Из сада донеслсь приглушенные вопли. Дирк навел бинокль. Живописнейший

уголок прямо под окнами кабинета. Маленький водопад, ручей, несколько крупных

валунов на бархатной лужайке. Кусты ярких цветов, живописно раскинувшее ветви

японское дерево...Эдем для влюбленных.

Микеле повалил жену на траву, она притворно отбивалась, задирая короткую легкую

юбку. Вскочила, заливаясь призывным смехом. Уселась на валун, словно позируя

порнофотографу: грудь вперед, ножки высоко вскинуты. Совсем неплохие ножки... И

грудь – в самый раз. Ни отнять, ни прибавить. Аргентинец, рыча, набросился на нее,

одной рукой ухватив за бедра, другой торопясь расстегнуть брюки. Но девчонка

продолжала распаляющую игру, отталкивая "насильника". Вот он-таки прижал её к

себе, закрывая хохочущий рот губами... Дирк напрягся... Прозвенела пощечина,

спрыгнув с камня, непокорная эстонка умчалась в кусты, чтобы под их ароматной сенью сдаться, наконец, победителю.

"Будет совсем неплохо, если я сам разыграю главную роль в интимнейшей сцене с

этой шлюхой", – решил Бенедикт.

– Ты слишком вошел в роль. – Полина придерживала на груди разорванный крепдешин очаровательной блузки.

– Извини. Аргентинская страсть. – Рэй поправил брюки. – Не знаю, как этот старый

хрыч, а я возбудился.

– Мне пришла в голову идея подстегнуть его похоть, как только увидела бинокль на

подоконнике. Человек, снимающий тайком гнусности, непременно любитель подглядывать.

Они уселись на деревянной скамейке среди кустов цветущего рододендрона. Оба

старались не смотреть друг на друга. Разыгранная сцена вывела "исполнителей" из

равновесия.

– Ты узнал, где он хранит свой архив?

– Если меня снова не надула прелестная дама, то я смогу проникнуть туда сегодня

ночью. Деньги открывают все двери. Но очень большие, черт побери. Мне

понадобилось все обаяние и десять тысяч наличными, чтобы заставить секретаршу

проговориться.

– Завтра у меня операция... Не знаю, в котором часу. Все зависит от того, решится ли

Бенедикт на съемку. В этом случае операция проводится в ночные часы, а почти

весь обслуживающий персонал распускается по домам, кроме самых приближенных

лиц, необходимых для проведения операции. Очевидно, они работают на паях,

получая от шефа деньги за молчание. Время мне объявят сегодня, я успею

предупредить тебя. Но мы промахнулись насчет моего носа. Его придется оставить

нетронутым. Профессор снимает свои фильмы до того, как приступить к делу. Это

срабатывает как допинг. Кроме того, пациентка уже под наркозом и полностью

готова к работе.

– Тогда выбирай: я снимаю весь процесс на пленку. Затем следует операция... У тебя

новый нос... А грех, совершенный во сне или под наркозом, не является грехом...

– С ума сошел? – Вскочила Полина. – Ты позволишь накачать меня наркотиками и

использовать?! Да ещё будеть снимать это!

– У меня достаточный опыт работы оператором. – Рэй увернулся. Ладонь Риты чуть

задела его щеку.

– Я становлюсь ясновидящим. Предчувствовал, что ты снова займешься

мордобоем... Извини, пошутил. Совершенно ясно, что тебе придется остаться со

своим носом. Лично у меня возражений нет. Это первое... Второе, постарайся

соблазнить старика до того, как тебе впрыснут лекарство. Третье, все это пустяки по

сравнению с тем, что придется совершить мне: незаметно ограбить архив и успеть

занять место со своей аппаратурой, когда Дирк приступит к работе. Ситуация

осложняется наличием медперсонала, охраны. А если он вообще откажется от твоих

добровольных ласк и применит наркоз? А если решит доверить работу

секспартнерам – двум-трем чернокожим амбалам? Что мне делать, что? Снова рвать

на себе волосы и убеждать всех и себя, что меня "подставили"? А ты, ты занесешь

меня в список злейших врагов.

– Но ты же приготовил аппаратуру и предусмотрел "облаву"?

– Все должно сработать точно. Честное слово, я очень старался.

– А я постараюсь провести свою игру с Бенедиктом. Жди звонка. Буду использовать

радиотелефон и вести себя очень осторожно.

– И зачем ты связалась со мной... Я же потрясающе невезучий...

– Зато у меня другие проблемы. – Полина усмехнулась: – В результате моего

воздействия на Крафта произошло самопроизвольное разрушение объектов

практически одновременно в разных концах земного шара. Не слабо? Надеюсь, эта

вилла выдержит. – Парировала она с чрезмерной веселостью, поскольку и сама уже терялась в сомнениях.

Рэй сжал руку Риты: – Я сильный, смелый и преданный. Вот увидишь.

Они долго смотрели друг на друга, словно прошаясь. Резко повернувшись, Рэй исчез

среди деревьев. Приближались сумерки.

Сцена в саду взволновала Дирка. До сего момента он был убежден, что обладание

бесчувственным телом женщины, являющееся одновременно и надругательством

– верх наслаждения гурмана. Оказывается, он довольствовался малым, не смея

дерзнуть на настоящее насилие. Или, хотя бы, на его видимость. В данном случае

можно сорвать сразу все удовольствия: развлечься с дамой, весьма

предрасположенной к близости с профессором, а уж затем отснять материал,

который сразу сразит "аргентинца" – нежная полька и похотливый мулат. В

нейтральных, не выдающих места действия "декорациях".

Профессор явился к миссис Ламс около девяти вечера. Она полулежала в шезлонге,

бросив на пол "Плейбой".

– Я ждала вас, профессор... – Женщина томно протянула руку для поцелуя. Дирк

коснулся её губами, чувствуя, что вступает на тропу заговора. – Мне предлагали

съемки для "Плейбоя". Но... вы, вы будете смеяться: я старомодна. Не могу

обнажаться для миллионов. Кроме того, я вообще не обнажаюсь сама. Она

значительно прищурила фиалковые глаза.

– Простите... – Дирк присел на соседний шезлонг. – Это предупреждение о том, что

перед операцией вас следует раздеть медсестрам?

Она рассыпчато рассмеялась.

– Вы серьезно? Вы действительно ничего не понимаете, профессор? Последовал долгий призывный взгляд, который профессор упорно "не замечал".

– Дорогая, я пришел, чтобы сообщить вам о времени операции... Видите ли... лицевая

хирургия – это акт творчества. Я не ремесленник, я мастер, и нуждаюсь во

вдохновении... Вдохновение не появляется по расписанию. Сегодня полнолуние и я

знаю, что наибольшей силой буду обладать в полночь...

Миссис Ламс прикрыла глаза и слабо застонала...

– Не возражаете, если мы начнем в 23.30? – Предложил он.

Марта вдруг опустилась у ног профессора и, схватив его руки, покрыла их поцелуями,

слегка покусывая пальцы. У Дирка замерло сердце.

– Уверена, что смогла бы подзарядить тебя энергией, Дирк... Я просто не смогу лечь

на стол, если... если ты не овладеешь мной... Только человек со скальпелем, человек,

режущий плоть, может быть диким, необузданным, требовательным... Руки

женщины гладили его бедра. – Ты сумеешь сорвать с меня все... всю эту дрянь...

Она задрала подол халата, показывая белый чулок с кружевной подвязкой... А

дальше...

Дирк перевел дыхание и встал.

– Считаю, мы обо всем договорились, дорогая. Надеюсь, вы и ваш муж останетесь

довольны.

Полина позвонила Рэю и назвала время. Ее напряжение росло. Она ни за что не смогла

бы справиться с ролью, если бы не тренинг Тимоти, заставлявший ученицу

переживать в виртуальной реальности самые разные ситуации, не выходя из

предложенного образа. Ей случалось изображать шлюху в портовом притоне,

монахиню на исповеди, наркоманку на крутой тусовке и леди, прибывшую на прием к королеве.

Дирк вызывал у неё омерзение, а его планы все ещё оставляли сомнения. Сумеет ли

Рэй справиться с ситуацией? Ведь помочь им здесь будет некому. И даже вызов

полиции, в самом крайнем случае, лишь усугубит положение. Аферистам с

подложными документами, проникшим в клинику всемирно известного

специалиста, рассчитывать на помощь закона не следует.

Полина до глубоких сумерек просидела у себя в комнате, глядя на экран телефизора,

мелькавший с отключенным звуком. И вдруг вспомнила красное пятно на фоне

отвесной скалы, приближенное объективом лицо человека, висевшего над

обрывом. Рэй! Да ведь это был он! Удивительно... Тогда ещё Глеб сравнил себя с

балансирующим на грани жизни и смерти альпинистом... Он, забравшийся слишком

высоко, вероятно, предвидел, что в таких вот терпящих бедствие скалолазов

превратятся все они – Андрей Дмитриевич, Полина...

Тревожно поглядывая на стрелки часов, Полина старательно оделась, соблюдая стиль Марты Ламс, отправляющейся на интимное свидание. Вопиюще-сексуальное белье с привкусом дешевого борделя – резинки, пояс, трусики, корсаж из черного гипюра,

поднимающий и обнажающий грудь. Никаких духов и только алая помада вместо

макияжа. Как-никак, женщина отправляется под нож хирурга. Накануне она долго

перебирала компьютерные варианты носов и губ, остановившись на тех, что

посоветовал Дирк. Полина едва успела накинуть темно-коричневый халат клники, как в

ее номер постучали:

– Миссис Ламс, следуйте за мной. Профессор ждет вас. – Мельком взглянув на

пациентку, медсестра пошла вперед по коридору. Была ли она соучастницей старого

развратника и что ждет легкомысленную Марту в операционной? спрашивала себя

Полина, глядя в затылок женщины, скрытый голубой крылатой шапочкой.

Медсестра отступила, указывая на дверь с надписью: "Внимание! Вход строго

воспрещен". Полина на секунду задержалась – последняя возможность уйти,

отказавшись от авантюры. Но ведь с Крафтом вышло! Тогда рядом был Вилли...

Господи, где же сейчас находится Рэй? Полина огляделась – в пустых темных

коридорах тускло светились лампы аварийного освещения. Казалось, клиника

вымерла. Толкнув дверь, она шагнула в комнату.

Рэй очень старался. На этот раз он не должен был упустить ни одной детали, ни

одного пустяка. От связного Тимоти Бартона Рэй получил необходимое

оборудование. Рано утром в комбинезоне мастера по ремонту компьютерного

оборудования он побывал в тех помещениях, где проходили "съемки" безумного

профессора. Операционная и комната отдыха, с хорошей душевой кабиной, мягкими

диванами, высокой кроватью, снабженной вентилями подачи кислорода, штативом

капельницы – симбиоз гостиной и вивария. Здесь и в самой операционной

находилось множество мониторов, контролирующих состояние пайциента. Среди

них прятались и телекамеры, снимавшие ход операции, а по желанию профессора, и

всякие другие процедуры. Стариный шкаф с аптечной утварью средневековых

лекарей, закрывавший полстены в кабинете профессора, скрывал потайную дверь.

За ней располагалась комната, оборудованная как пульт слежения охраны какого

нибудь банка. На экраны мониторов, находящихся в глухом, не имеющем окон

помещении поступало изображение от камер в операционной. Дирк мог поставить

их на режим записи и позже насладиться фильмом, а мог и наблюдать за

происходящим, сидя в кресле у экрана.

Выкупить секрет потайной комнаты у секретарши Бенедикта оказалось не просто.

Очевидно, женщина трезво оценила "сокровища" этой пещеры, назначив цену в

сто тысяч долларов. Разумеется, она будет вынуждена скрыться и начинать

жизнь заново, после того как обаятельный брюнет с лицом Майкла Дугласа

проведет перед экраном шефа каких-нибудь пол-часа. В качестве "премиальных" к

сделке мисс Топсинг шепнула аргентинцу про архиф профессора, находившийся в

подвальном бункере, и выдала код замка.

– Желаю удачи, мистер "шпион", – улыбнулась она. – Откровенно говоря, я не

сомневалась, что рано или поздно кто-нибудь разберется в особенностях практики

моего шефа.

Женщина, очевидно, лет десять назад была весьма привлекательной. Рэй смекнул,

что её скрытая ненависть к шефу основывается на неудовлетворенном женском

тщеславии. У мисс Топсинг то ли не сложился роман с хозяином, то ли завершился

не так, как хотелось ей. Во всяком случае, он получил доступ в тайную комнату Синей Бороды и разобрался в систее подключения камер. Дело вовсе не простое, учитывая систему предосторожностей, введенную Дирком – коды, шифры, сигналы. Наблюдательная секретарша, давно готовившаяся к выдаче секретов шефа, снабдила Рэя всем необходимым. Он не пообещал ей свидание, а лишь потрепал по щеке. И со словами "Увидимся, дорогая" передал оговоренный гонорар. Конечно, он рисковал. Рисковал и Тимоти, снабдив неведомого им "агента" огромной суммой денег.

Рэй про себя несколько раз повторил порядок действий по этапам. Кроме того, он

провозился несколько часов у ограды клиники. Человек в комбинезоне садовника и

соломенной шляпе, с тележкой и огромными садовыми ножницами подстригал

кусты. После его ухода в густой зелени остались небольшие приборы, способные

издавать оглушительный вой и мигать сине-красным огнем точно так, как это

делают полицейские машины. Они должны были сработать по сигналу

дистанционного пульта Рэя.

Сто тысяч баксов – деньги немалые. Мисс Топсинг честно отработала свой гонорар,

обеспечив одетому в зеленый костюм санитару проникновение в кабинет шефа и

далее – в комнату за стеной шкафа.

Ровно в 23.00 он сидел у мониторов, прикидывая, стоит ли рискнуть посетить архив

до начала "трансляции", чтобы заполучить пленку с участием Глен. Сжигавшая Рея

ненависть к цинично предавшей его женщине становилась все более ничтожной по

сравнению с реальной опасностью, грозившей Полине. Проходили минуты, на

электронном циферблате мелькали зеленые цифры, но Берри не двигался с места.

Впервые в жизни он сделал то, что счел бы прежде трусостью или глупостью: он

поступился своим самолюбием, растоптал гордыню, забыв о мести Глен и проклятой

кассете.

Часы тихо пискнули, монитор засветился, показывая приемную. За столом сидел

доктор Бенедикт в полном хирургическом облачении. Больше никого, к счастью,

здесь не было. Доктор напрягся, дверь отворилась и на пороге появилась Марта

Ламс. На бледном лице ярко светились яркие губы, она скорее была похожа на

привидение, чем на соблазнительницу.

– Я готова, профессор. Где бригада?

– Коллеги явятся чуть позже. Мне показалось, мы с вами не решили самого главного.

– Доктор подошел к даме, отстранил её и запер дверь на ключ. – Я принял меры

предосторожности. Этаж пуст. Стены оборудованы звуконепроницаемой изоляцией.

Ты можешь орать во все горло, шлюха! – Он рванул халат и прижал к себе девушку.

Она с силой оттолкнула его, но не применила приема обороны. Полина играла Марту,

жаждущую насилия. Спрятавшись за спинку дивана, она пыталась удержать на

груди сползающие кружева. Длинная цепкая рука протянулась к ней и впилась в

предплечье. Сильным рывком свалив женщину на диван, Дирк начал раздеваться.

Он не отрывал взгляд от жертвы, обнажая жилистое тело с гигантским, казавшимся

бутафорским фаллосом. Пациентка затихла, забившись в угол. Рэй видел

застывшую на её лице маску ужаса и омерзения. Он сжал кулаки, сдерживая себя,

чтобы не прервать сцену. Надо было успеть получить достаточно доказательств в

попытке изнасилования пациентки профессором. Рэю хотелось крикнуть Полине что-то

ободряющее, сообщить, что он здесь и через несколько минут все кончится...

В комнате творилось невообразимое. Обнажившийся профессор, жуткий в своей

наготе, сбросил Марту на пол и, выкрикивая непристойности, упал сверху.Пора!

– Господин Бенедикт! Полиция Лос-Анджелеса. Вы схвачены с поличным,

раздался из динамиков громовый голос Рэя. Достав отснятую кассету и спрятав ее

на груди, он бросился вниз, к двери с надписью "Внимание! Вход воспрещен".

Откройте! Клиника окружена. – Рэй нажал кнопку дистанционного управления, за

оградой взвыли сирены, огни красно-синих мигалок вспыхнули в окнах. Раздался

топот и беготня встревоженного персонала. Дверь открылась, Рэй вошел.

На полу, скорчившись, лежал голый доктор. Полина, кутаясь в халат, виновато сказала:

– Не смогла удержаться, применила бросок. Не сильный. Сейчас он придет в себя.

Губы её дрожали, руки запахивали плотнее торопливо наброшенный халат.

Рэй запер кабинет, отключил вой сигнализации и бросил кривящемуся от боли

насильнику одежду: – Вставайте, мы едем в управление. Ваш "архив" изъят.

В дверь барабанили, на столе трезвонил телефон.

– Отошлите своих людей подальше. Нам не нужны свидетели, скомандовала Полина

пришедшему в себя маньяку. Тяжелый, пристальный взгляд потемневших глаз был прикован к нему. – Ответьте на звонки: вы заняты, идет операция.

Бенедикт механически выполнил приказание.

– А теперь сосредоточтесь, доктор, – выступил вперед Рэй. – У меня в руках кассета,

способная упрятать вас за решетку до конца дней. Я могу заставить говорить и

других свидетелей. Но мы, – я и моя жена, – не полицейские. Я хотел лишь

спугнуть вас шумом, сбить с толку. Сейчас тихо, вы способны соображать. Здесь не

зал суда – здесь ведутся торги.

– Да вы бандиты! – Профессор схватился за телефон. Рэй вышиб трубку из его руки.

– Не советую так шутить. Мы – представители правосудия. Может, высшего. Без

разницы. У вас на счету двадцать миллионов долларов, нам нужно всего лишь три.

Блестящая сделка. И кассета ваша. Вы ведь сами не раз проделывали подобный

трюк. И, заметьте, железная страховка: вы никогда не сможете обратиться в

полицию.

– Я все уничтожил, клянусь... Я играл честно, не оставляя себе копий! – Профессор

окончательно овладел собой. Лишь дрожание Мальцев выдавало волнение.

Полина с недоумением взглянула на Рэя.

– А Глен ле Бланк? Она выкупила у вас все улики?

– Эта стерва?! – Профессор криво ухмыльнулся. – Ее-то я как раз оставил на память.

мы должны были встретиться ещё раз.

– Мы даем вам время на размышление, – железным голосом объявил Рэй. Завтра в девять утра встречаемся в кафе "Глория". Вы будете иметь при себе кассету ле Бланк и

обговоренную сумму. Я – заснятый сегодня репортаж. – Рей смерял профессора

пронзительным взглядом. – Вы не станете делать лишних движений. Вы не идиот,

Дирк Бенедикт, хотя вам и следует основательно подлечиться.

Глава 32

Полина не стала забирать свои вещи, оставленные в палате, и не позволила Рэю

переодеться.

– Бежим скорее отсюда! Умоляю, давай отъедем подальше, меня трясет от страха. Здесь

все давит, мне трудно дышать!

Мужчина в костюме санитара и женщина в больничном халате миновали группу

охранников, галдевших возле обнаруженных на ограде мигалок.

– Зря доктор не вызвал копов. Это совсем не дешевые игрушки, чтобы ими

развлекались какие-то психи или подростки, – рассудил один из них, по-видимому,

старший.

– Шеф сказал, ничего не трогать, соблюдать спокойствие. Эксперимент. Я полагаю,

он втихаря установил новую систему охраны, – сообщил второй. – Хотел опробовать

и проверить нашу бдительность.

Поддерживая Полину под руку, "санитар" довел её до угла, и они опрометью бросились

к припаркованной машине. Полину тряс озноб. Выруливая по извилистым

переулкам шикарного пригорода на шоссе, Рэй протянул ей пластиковую фляжку:

– Хлебни.

Она послушалась и даже не поморщилась, сделав пару глотков.

– Оказывается, я не разучилась бояться... Вначале было совсем неплохо – Марта

Ламс действовала вместо меня. Но когда появился ты, завыли сирены и

затрезвонили телефоны, я превратилась в каменный столп. Была уверена, что он

сдаст нас охранникам.

– Но все же вспомнила про интересующую меня кассету. Спасибо. Я уж решил

плюнуть. Тоже из страха. Правда, за тебя. Боялся опять испортить дело... Слушай,

нам надо переодеться. Не уверен, что в отеле привыкли к маскараду эксцентричных гостей.

– У меня ничего нет... Халат и белье.

– А я в порядке – весьма предусмотрительный грабитель, запасся необходимым

комплектом одежды. Открой-ка сумку, там, на полу, под сидением. Должен быть

костюм и плащ. Поделимся по-братски, плащ я уступаю тебе.

Зайдя в туалет на бензозаправке, санитар исчез, вместо него вышел солидный

джентльмен, да ещё потоптался у освещенного прилавка, покупая какие-то мелочи.

– Допинг для леди. Ассорти из орешков и сырные чипсы. Жуй сосредоточенно, как можно больше жевательных движений – это снимает напряжение. А в отеле закажем потрясающий ужин. Подумай, малышка, мы теперь миллионеры!

– Ой! – Полина, набросившая поверх разорванного белья мужской плащ, сжалась.

Молчи, молчи, молчи... Не верю я этому гаду. И в удачу нашу не очень-то.

– Прекрати. Не порть впечатление. Я сегодня смотрел на тебя и думал, вот волевая

деваха! Настойщий боец. И больше всего боялся тебя подвести... Говорил себе: бери

пример, мистер Берри, с русских женщин. И станешь настоящим американским

суперменом.

В гостинице Полина тут же залегла в ванну и взмолилась:

– Давай, не пойдем в ресторан! Мне кажется, все на нас смотрят, в чем-то

подозревают.

– Тебе это вправду кажется, как ясновидящей? – нахмурился Рэй.

Полина помолчала, проверяя свои ощущения и нехотя призналась: – Нет, как трусливой девчонке.

– Ладно, забаррикадируемся здесь. Я выкачу в холл пушку. – Рэй стоял у двери

ванной, скромно повернувшись спиной. – Это у вас там в Кремле огромная такая

Царь-пушка?

– Я покажу тебе Кремль. И Москву...

– О'кей, заметано. – Шаги Рэя удалились. Через пару минут от попросил.

Поднырни в пену. Я вхожу... Двойная страховка... – Рэй поставил на борт

углубленной в пол ванны поднос с бокалами. На его глазах чернела повязка.

– Где ты достал мой чулок?! – Рассмеялась Полина и взяла бокал. – За удачу пить

рано.

– Выпьем за сей мирный уголок, за тихий вечер и парочку вполне симпатичных

молодых людей, не желающих сдаваться. На полу валяется такое бельишко... М-м, с

ума сойти. Я воспользовался только одним чулком... Может, выпьем за скромность?

– Идет. – Полина выпила. – Я начинаю привыкать к пьянству. Это же бурбон.

– Мы в Америке. Каменные джунгли. Алкоголизм, наркомания. – Озабоченно пожал

плечами Рэй. – И, кроме того, сплошные подонки! Сегодня, – он понизил голос до

шепота, склонившись к Полининому уху, – группа шантажистов произвела налет на

клинику почтенного профессора... Омерзительная история!

– А знаешь... – Полина внимательно посмотрела в серые насмешливые глаза

компаньона. – С тобой можно иметь дело.

– Я настоящий подарок, – согласился Рэй. – Принюхайся... А? Ростбиф из телятины

с картофелем во фритюре. И никаких премудростей. Заказ совершенно

сбрендившего аргентинца. Кажется, уже накрыли стол. Помочь миссис одеться?

– Принеси какое-нибудь платье из гардероба.

– Рад стараться, мэм.

Завернувшись в полотенце, Полина сидела на пуфе, вытирая волосы. Склонившись в

поклоне, Рэй представил нечто розовое и воздушное.

– Хм... Разве здесь ужинаю в ночном белье?

– Это платье для коктейля.

– Это пеньюар.

– Я бы надел его в оперу. Кстати, не был в опере лет тридцать, с тех пор, как меня

водили на детский балет.

– Завтра же вылетим в Нью-Йорк. Что дают в Метрополитен-опера? Сбросив

полотенце, Полина облачилась в одеяние из нежного шифона, держащееся на

тоненьких бретельках. – Возможно, это в самом деле платье. Не пойму, с какой

целью положил его в мой чемодан Тимоти?

– Тимоти просчитывает несколько вариантов. Ведь для него это игра. И он

забавляется. – Рэй подозрительно посмотрел на девушку, скалывающую на макушке

влажные волосы. – А тебе не кажется, ясновидящая, что мистер Бартон, отправляя

нас на этот спектакль, предусмотрел некое развитие сюжета?

– Ты все ещё не теряешь надежды познакомиться с американской тюрьмой?

– Пессимистка. – Рэй предложил даме согнутую в локте руку и шепнул:

Старикану захотелось поработать сводником.

Ужин удался. Рэй поставил диск Шопена.

– Меня учили, что если горят свечи, а дама в длинном туалете, то Шопен просто

обязателен. К тому же мы пока молодожены. Последний семейный ужин.

– Не напоминай. Не хочу думать о том, что будет завтра или через десять минут.

– А что будет через десять минут? Мы завершаем десерт... – Рэй с восхищением

посмотрел на "супругу". – И я стану называть тебя Пол.

– Как, как?

– Пол. Очень красиво.

– Пожалуй. – Полина задумалась. – Другое имя, другая женщина.

– А эта женщина умеет вальсировать?

– Я умею практически все. Но думаю о том, что в любой момент сюда может явиться

полиция... Представляешь, как эффектно нас будут вести через холл? В вечерних

туалетах, с наручниками и эскортом из копов...

– Больше мне не о чем мечтать!

– Нельзя же все время грезить о деньгах! Тем более, они ещё в весьма туманной

перспективе.

– Так... – Рэй встал. – Деньги у нас, считай, в кармане. Ровно через восемь часов они

окажутся там. Об этом не стоит задумываться. Мне хотелось совсем другого... Уже

очень давно... – Подойдя к Полине, он пробежал пальцами по её обнаженным плечам.

Она замерла, но не отстранилась.

Впервые, увидев Рэя, заявившегося сюда в качестве Микеле де Дальма, она сразу

решила, что вопрос о "супружеских отношениях" станет ребром. И твердо

постановила: "Нет!". Этот парень нравился женщинам, и знал это. Он не привык

упускать добычу, а интимные отношения с Мартой Ламс вроде бы входили в

программу представления. Это не могло не злить. Злило и то, что она не могла понять,

какие же именно принципы мешают ей сейчас броситься очертя голову в обьятия

чрезвычайно привлекательного мужчины?

– Ты путаешь, я не Марта. – Она решительно поднялась.

– Ты – Пол! Ты чудесная женщина, которая спасла меня от вампира, а заодно и все

человечество. Ты чертовски хороша, отважна... В конце концов, я хочу тебя!