Текст книги "На исходе каменного века"
Автор книги: Михаил Маношкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
– Мы пришли… – прохрипел Вагх и замолчал.
– Почему сыновья Урбу заговорили на языке палиц и пролили кровь соплеменников?
Вагх поднял голову, бесстрашно взглянул на Гала, оглядел присутствующих, ухмыльнулся:
– Сыновья Урбу и другие воины не хотели жить по законам Рего. недостойным ланнов. Они поступили, как повелевали им предки. Они пролили кровь ланнов, но еще больше крови ланнов пролил Рего! Я, мой брат Ижи и воины, которые стояли рядом с нами, виновны и невиновны так же, как Рего!
– Что ответит Вагху Рего?
– Сын Урбу прав, – неожиданно для всех согласился Рего. – Мои законы увяли, как трава в засуху. Но Вагх не знает, что этих законов у ланнов давно нет. Вагх прав и в другом: сыновья Урбу и воины, примкнувшие к ним, виновны и невиновны так же, как Рего.
И при общем удивлении собравшихся Рего покинул свое место и стал рядом с Вагхом.
– Что скажут ланны и Рослые Люди? – снова обратился ко всем Гал.
– Рего убил Ури и еще семерых воинов!
– Рего защищался, а не нападал! Ижи нарушил обычай, он метнул в Рего дротик!
– Рего пытался избежать битвы, но сыновья Урбу первыми напали на него!
– Рего защищал законы, недостойные ланнов!
– Рего хотел остаться единоличным вождем!
– Достаточно слов – пусть говорит старейшина! – предложили Рослые Люди.
Галу еще не приходилось нести такую ответственность перед соплеменниками, как сейчас. Он тщательно выбирал каждое слово:
– Новые и старые обычаи всегда плохо ладят между собой. У Рего и у сыновей Урбу тогда не было другого выхода, кроме битвы, а теперь их соединяет мирная тропа. Пусть изгнанники снова станут ланнами, а Вагх и Рего никогда больше не поднимут друг на друга палицы!
Раздались голоса одобрения: приговор судьи удовлетворил всех. Ланны и Рослые Люди радовались, что изгнанники нашли самое правильное решение – возвратились домой.
Этот день был увенчан большим праздничным костром.
А еще через несколько дней, Самой короткой ночью, когда, по старому обычаю ланнов, исполнялся танец Вождей и заключались браки, произошло событие, оставившее неизгладимый след в сознании и повседневной жизни ланнов.
Рего исполнил танец Вождя, а вслед за ним тот же танец исполнили Рун, Вагх и Улу. Все они устояли против Рего, а это означало, что отныне у ланнов не будет постоянных вождей, и власть перейдет к совету воинов. К ланнам возвращались давние времена – ланны вступали в новые времена.
Танец Власти завершился неожиданно: немало молодых Рослых Воинов пожелали помериться силой с самыми могучим из ланнов и все легко выдержали этот серьезный экзамен. В этой веселой игре не участвовали только самые сильные из Рослых Воинов, в их числе Гал. Он перерос и Руна, и Рего и не хотел омрачать веселый праздник своих соплеменников…
* * *
Весной третьего года Рослые Люди собрались в обратный путь. Они сдружились с ланнами, привыкли к лесным краям, но не переставали вспоминать селения на берегу Синего озера, где у них оставались дети, братья, сестры, матери и отцы. Пора было возвращаться домой.
Ланны притихли, видя, что гости засобирались в дорогу: без них в лесной деревне станет пустынно. Но два Рослых Воина, к радости ланнов, оставались с ними – Ильс и Эол.
Рего посоветовал гостям отправиться водой. Он узнал: лесная река вливалась в другую реку, та – в третью, а третья текла в сторону теплых ветров, к горам, как раз туда, где должно быть Синее озеро.
Рослые Люди охотно приняли совет старейшины: лучшей тропы они и не могли пожелать себе. Они дружили с водой, умели управлять лодками и плотами с помощью шеста, весел, руля и простейшего паруса, сплетенного из гибких веток.
Они принялись вязать плоты. Через несколько дней были готовы уютные, крытые тростником плавучие дома, легко управляемые на воде. Каждый такой дом был рассчитан на три семьи.
Пока гости занимались плотами, ланны заготавливали для них мясо. Особенно старательно трудился Вагх. Кровавый раздор в племени, смерть брата, изгнание из становища, возвращение назад не прошли для него бесследно, а знакомство с Рослыми Людьми побудило его по-новому взглянуть на многие привычные вещи. Светловолосые воины были, как на подбор, огромного роста и колоссальной силы; при этом они бережно относились к женщинам и детям, а для себя не требовали привилегий у костров. Они были мягки, даже уступчивы друг с другом, бесстрашны на охоте, легки в походе. Они многое делали лучше ланнов.
К Вагху они относились с неизменным дружелюбием и симпатией, что благотворно повлияло на замкнутого, нелюдимого сына Урбу. Если соплеменников он воспринимал с некоторой настороженностью, то среди гостей чувствовал себя легко и свободно – и куда только девались его грубость и упрямство! С Рослыми Людьми сын Урбу был добродушен и прост– ланны не узнавали его. Особенно сдружился он с Ильсом, к которому относился с братской преданностью. На охоту Вагх ходил с несвойственной ему раньше легкостью, хотя охотился не для себя. Еще недавно такое ему и в голову не пришло бы: не для себя, а – радостно!
И вот наступил час расставания.
– Духи наших предков подружились с Рослыми Людьми, – сказал Рего.
– Рослые Люди и ланны – одно племя, – ответил Гал. – Мы не забудем тропу к ланнам!
Ильс и Эол простились с соплеменниками.
– Когда наши дети станут на ноги, мы вернемся к Синему озеру, – пообещал Ильс, – а если и ланны пожелают отправиться с нами – ждите всех в гости. Мы построим на берегу озера новую деревню и опять вместе сядем у костров.
Все знали: земля велика, и, чтобы встретиться, надо преодолеть огромные расстояния. Но ни ланны, ни Рослые Люди не хотели терять надежды на новую встречу.
Ильс, Эол и ланны молча смотрели, как воды лесной реки уносили плоты. Светловолосым воинам было грустно, как никогда. Им тоже хотелось домой, к Синему озеру, но по закону Рослых Людей они обязаны были прожить два года в семьях своих жен. Этому правилу следовали все воины с Синего озера, а Ильс и Эол были достойными сыновьями своего племени. Позор мужчине, если у него не хватает духу провести два года среди сородичей жены! Соплеменники не простили бы ему такого малодушия. Конечно, от лесной реки до Синего озера очень далеко, но расстояния не имели значения: Рослые Люди и ланны становились единым племенем, и у них теперь были общие законы. Ильс и Эол остались с ланнами, а Аму, сын Руна, отправился в далекий путь к Синему озеру, чтобы поселиться со своей светловолосой женой в хижине ее сородичей. Через два года он тоже будет волен решать, где жить, – у Синего озера или в светлых лесах ланнов.
Все это Ильс и Эол хорошо понимали, но, глядя, как плавучие дома скрывались за поворотом реки, оба чувствовали печаль. Все-таки их участь была необычна. Рослый воин, селясь в хижине жены на берегу Синего озера, не терял связи со своим домом, с сородичами и мог, если хотел, побывать у них, а Ильса и Эола отсекли от Синего озера такие расстояния, какие мог преодолеть лишь отряд воинов за много дней.
Мужчине не подобает показывать другим свое удрученное состояние– Ильс и Эол не произнесли ни слова печали, но печаль жила у них в глазах. И Рего смотрел невесело, и у Руна были невеселые глаза, и взгляд Улу был полон печали, и у Вагха было чувство, близкое к тому, какое он пережил среди болот, когда на руках у жены умирал новорожденный сын.
Только один человек не чувствовал печали – Тощий Лок, великий анга ланнов, втайне мечтавший о единоличной власти над племенем. Годы бедствий были счастливым временем для него: чем труднее приходилось ланнам, тем значительнее становилась его роль. Преследуемые бедами, ланны все чаще молили предков о помощи, а с духами умел разговаривать только он. Страх ланнов перед всемогущими духами постепенно перерастал в страх перед Тощим Локом, наделенным способностью выступать от имени духов. Тогда-то и зародилась у него мысль потеснить Рего, Руна и Улу с первых мест в племени.
Когда Ижи, Вагх и Ури попытались захватить власть, Лок поддержал Рего, не без основания опасаясь, что, придя к власти, сыновья Урбу сорвут с него амулет предков. После победы Рего над ними влияние Лока на ланнов усилилось, но тут пришли Рослые Люди, и роль анга стала совсем скромной. Ланны теперь редко вспоминали о духах предков, дружба светловолосых гостей растопила их горести. Как и ланны, Рослые Люди почитали предков, но в их отношении к ним не было ничего таинственного, темного, что вносил в сознание ланнов Лок. Их духи всегда оставались жизнерадостными и доброжелательными к людям. Ведь духи предков – это те же Рослые Люди, только переселившиеся в черные туманы, это деды, отцы, матери, братья, сестры…
В анга Локе Рослые Люди видели только мрачноватого лекаря, а его танцы они воспринимали снисходительно. Их отношение к нему угнетало Лока. Он невольно сравнивал свое неказистое тело с могучими телами пришельцев и вспоминал свою юность, когда ланны смотрели на него с презрением. Ему казалось, что прошлое вот-вот возвратится к нему. Беспокойство за свое положение побуждало его к действию. Опасная, жутковатая мысль стала преследовать его: а не наслать ли на ланнов и Рослых Людей злую болезнь? Он тогда бы лечил их по своему усмотрению, а они увидели бы в нем не только лекаря. Он снова стал бы великим анга…
Страшный замысел. Если Рего раскроет его, Лока не спасет и амулет предков…
Губителен для человека соблазн власти. Кто однажды испил из ее источника, тот испил яда, медленно, но верно поражающего дух, особенно если испивший из этого источника пережил в прошлом насмешки и унижения.
Жажда власти стала ослаблять у Лока разум. Лок с облегчением вздохнул, когда Рослые Люди покинули становище, хотя именно в дружбе с ними ланны обрели мир, довольство и покой. Возможности Лока сразу возросли. Если бы это было в его силах, он выпроводил вон и Ильса с Эолом.
Тощий Лок не подозревал, что Рего догадывается о его замыслах и что Рун давно уже с недоверием присматривался к анга.
* * *
Проводив гостей, ланны вернулись к своим повседневным занятиям. Это были уже не прежние ланны, не те, истощенные под бременем тягостных обстоятельств, а другие, отдохнувшие, поверившие в себя и в свой завтрашний день.
Мужчины заботились о безопасности деревни, изготавливали оружие и орудия, ловили рыбу, охотились, утепляли хижины. Женщины поддерживали порядок в жилищах, готовили пищу, шили одежду. А под покровительством мужчин и женщин росли дети, чтобы в свое время тоже стать отцами и матерями и делать, что делали их родители, и пойти дальше их. Вэтом неторопливом совершенствовании человеческого бытия и выражался полнокровный пульс будущего.
* * *
Время спокойно и ровно продолжало свой бег. Ланны все увереннее ступали по земле предков – по самой дорогой для человека земле. У хижин все веселее звучали детские голоса. На древней земле ланнов росли новые поколения и среди них – дети двух племен.
Старейшина Рего вышел из хижины – был погожий день ранней осени. По улице пробежала стайка мальчишек. Рего улыбнулся: вот и настало время, о котором он не раз задумывался в прошлом. Ланны познали радость, довольство и покой.
Рего спустился к реке. Под нависшим над водой кустом серо-зеленым бруском замерла щука, в омуте тяжело поворачивались осетры. Рего выпил пригоршню воды и с удовлетворением подумал, что ланны никогда не будут здесь голодать: в реках и озерах не переловить рыбы, в лесах не счесть птиц и зверей, не собрать орехов, грибов и ягод…
Спокойные и немного странные мысли рождались у Рего. Так, наверное, бывает к старости, когда руки начинают слабеть, а разум еще крепок и не желает пребывать в бездействии.
За деревней ланны выбирали из реки сеть – Рего направился к ним. Шаг у него был уже не легок: невеселое время – старость. Когда-то Урбу на глазах у ланнов убил старого Суа, а потом расправился с Луху. Старость слаба и беззащитна – молодые и сильные расчищали себе дорогу, устраняя со своего пути стариков. Ланны издавна поступали так. И звери поступают так же. Однажды Рего видел, как зубры изгоняли из стада старого быка. Он много лет оберегал их от медведей, тигров и волков, а пришла старость, и молодые быки прогнали его. Так было, так есть. Но у людей может быть иначе – главное, чтобы они понимали, что сила – не всемогуща. Черные туманы Рего не страшили, он достаточно долго ходил по земле, но ему не хотелось бы, чтобы чья-то палица отправила его к предкам. Живое не должно торопиться к ним. Всему свой срок. Человек должен жить, как дерево, как растение. Придет час, и он незаметно увянет, как трава, упадет, как осенний лист…
Раньше было просто: у кого сила – у того и власть. Урбу стал вождем, потому что был сильнее всех, кроме Рего. Поэтому и Рего стал вождем. Теперь времена изменились: вожди возглавляли только временные отряды, а в селении власть принадлежала старейшинам. Но новые и старые обычаи продолжали сталкиваться между собой. Тощий Лок будоражил в ланнах уснувшие было угрюмые силы. Несмотря на перемены в жизни племени, анга жаждал неограниченной власти. Если он добьется своего, ланны окажутся в подчинении у темных сил. Тогда у костров смолкнет смех, а танцы лишатся радости. Рука Тощего Лока так же тяжела, как рука Урбу. Тот властвовал, внушая ланнам страх, Лок будет властвовать, погружая их в черный сон. Рего не должен допустить это. Власть – что острый нож, ее нельзя доверить кому попало, особенно Тощему Локу…
Рего остановился и смотрел, как рыбаки выволакивали на берег сеть. Юноши и подростки помогали им, не страшась холодной воды. Ш ирокие рыбины ошалело рвались из сети, но лишь плотнее сбивались в живой клубок. Лещи, окуни, судаки, плотва, щуки, сазаны, стерляди, осетры… Много рыбы в краях предков. Ею питались люди, птицы и звери, а ее не убывало и не убудет. Надо только, чтобы сами люди не нарушали законы рек и озер. Молодость-то беззаботна – лишь старость знает, как хрупка, уязвима жизнь…
– О-о-о!.. – звонкий голос прервал размышления Рего. Возвращались охотники – впереди шел племянник Гала Эол. Спокойная радость охватила Рего. Когда-то ланны жестоко обошлись с Галом и Риа, но молодые люди не затаили на них зла. Они вернулись не врагами, а друзьями и привели с собой Рослых Людей. Они протянули ланнам руку помощи, щедро поддержали их в трудное время.
Навстречу охотникам выходили женщины и дети. Воины, возвращающиеся с добычей домой, всегда несли соплеменникам радость.
Проходя мимо Рего, Эол поднял руку – в знак уважения к старейшине ланнов. Ильс тоже поднял руку. Рун, Улу и другие охотники также почтительно приветствовали не побежденного в битвах воина. Только Вагх и старший сын Ури прошли, не взглянув на него. Узам дружбы так и не суждено было соединить стареющего Рего и сыновей Урбу и Ури. Тут уж ничего нельзя было поделать. Зато и вражды между ними не было, а это радовало ланнов.
Из своей хижины вышел Лок, стал на возвышении, устремив на охотников упругий взгляд. Рего понял, что в этом взгляде: Тощий Лок приказывал воинам отдать ему почести как первому вождю-анга ланнов.
Мускулы Рего напряглись, весь он подобрался, как перед битвой, тело налилось почти неодолимым желанием подскочить к Темному Локу и ударом кулака у всех на глазах послать его в черные туманы. Огромным усилием воли он заставил себя стоять на месте и смотреть, что произойдет. Он сейчас лучше других понимал, что Тощий Лок начал решающий поединок в битве за власть.
Первый, на кого пал взгляд Лока, был Эол, но сын Рослых Людей прошел мимо весело, даже не поприветствовав анга! И об Ильса взгляд Лока разбился, как яблоко о камень. Вагх лишь недобро ухмыльнулся, Рун ответил Локу ненавидящим взглядом, Улу даже не взглянул на анга…
Ланны не признавали больше Мрачного Лока, не принимали власть темного анга! Рего облегченно вздохнул: вот и ответ на его беспокойные мысли. Не так уж беззаботны молодые. Старики дальше видят, а молодые решительно и бесповоротно говорят «Да» и «Нет», Рего они сказали: «Да», аТощему Локу – «Нет»! Ланнам нечего тревожиться за завтрашний день, если в их рядах такие воины, как Рун, Ильс, Эол, Вагх, Улу. Они сами решат, когда им будет нужен вождь, когда нет.
Потерпев сокрушительное поражение от ланнов и Рослых Людей, Лок повернулся к Рего. Их взгляды столкнулись, острые, как змеиные зубы. Не сказав друг другу ни слова, они разговаривали молча. Тощий Лок насылал на Рего все силы черной смерти, а Рего хладнокровно отбрасывал их от себя и медленно приближался к анга. И чем ближе он подходил, тем напряженнее становился Лок. Он бледнел, лицо у него покрывалось синеватыми пятнами, а тело сморщивалось и укорачивалось. И когда Рего протянул руку и сорвал с Лока амулет анга, Лок безжизненным пятном распластался на земле.
Это событие взволновало, даже встревожило ланнов: не вернутся ли к ним беды? Кто теперь сможет общаться с предками?
После обеда племя собралось на совет.
– У нас нет больше анга. Что скажут по этому поводу ланны? – обратился к присутствующим старейшина Рего.
Ланны один за другим вставали перед племенем.
– Если придет беда, нам потребуется анга!
– Если придет беда, мы будем сражаться с ней!
– Без анга никто не может разговаривать с предками!
– Но предки понимают ланнов и без помощи анга!
– Анга знает язык трав, корней и деревьев!
– Разве женщины-ланны не понимают этот язык?
– У Рослых Людей нет анга, – сказал Ильс. – Наши предки были такие же люди, как мы. Они жили в хижинах, ходили на охоту, ловили рыбу, заботились о женщинах и детях; они любили танцевать у костров, им нравилось доставлять друг другу радость; они ненавидели грубость, жадность, трусость, ложь; они завещали нам жить по законам дружбы, радости и любви, защищать от врагов родные края и свое племя. Это и есть язык предков – каждый Рослый Человек с детства усваивает его. Если мужчины, женщины и дети ведут себя достойно Рослых Людей, значит, они – с предками, а предки – с ними; если же они нарушают Человеческий закон, то оказываются во власти злых сил и предки перестают покровительствовать им. Разве у ланнов иначе? И разве это справедливо – поручать только одному человеку разговаривать с предками? А если он использует свое право во зло другим?
Необычный это был совет – никогда раньше ланны не решились бы так свободно говорить о предках и обсуждать действия анга.
В конце концов решили: Тощего Лока с почестями предать земле как воина, заслужившего уважение ланнов в дни страшного бегства от дамов, а амулет предков передать женщине, лучше других сведущей в лекарственных травах.
Жизнь продолжалась, и какой она станет, зависело теперь от самих ланнов.
* * *
Плавание на плотах по лесной реке оказалось необыкновенно увлекательным. Рослые Люди с удовольствием встречали каждый новый день. Глядя на берега, изрезанные ручьями и оврагами, они по-особому ощущали уют плавания. Река помогла им избежать множества трудностей, которые сопутствовали бы им на суше. Река освежала и кормила их, а хижины на плотах защищали от непогоды. Проще стало с ночлегами: достаточно было завести плоты в тихую заводь, и ночевка готова. Река, кроме того, радовала их бесконечным разнообразием впечатлений. Она то сужалась – и тогда плоты неслись по стремнине, – то ширилась – и тогда движение замедлялось. Были в ней мели и глубокие омуты, она то выпрямлялась, то так петляла по лесу, что никто не решался наверняка сказать, в какую же сторону они плыли. И берега были то низкие, пологие, то крутые, обрывистые, то до самой воды заросшие кустарниками, а то песчаные, открытые. Вокруг плотов играла рыба, в травяных зарослях укрывались выводки гусей и уток, на каменистых отмелях купались мамонты и носороги, на перекатах медведи шумно ловили лещей, на прибрежных лужайках расхаживали аисты и журавли, у воды, в тени деревьев отдыхали зубры; иногда речку не спеша переплывали лоси. За каждым поворотом реки была какая-нибудь своя особая жизнь.
Знакомое и незнакомое представало здесь в разнообразных комбинациях. Расшалившиеся выдры весело съезжали с глиняного откоса в воду; медведь охотился на бобров, разрывая их хатки; два лохматых носорога яростно вспенивали воду, недовольные тем, что люди нарушили их уединение…
Солнце с каждым днем горячело, леса густели. Иногда среди зелени мелькала пятнистая шкура леопарда, однажды к воде спустились тигры. Они неторопливо утоляли жажду и с любопытством разглядывали плавучие дома. Возможно, людей они видели впервые.
Управляемые умелыми руками, плоты легко скользили вниз по течению. Рослые Люди с благодарностью вспоминали Рего, посоветовавшего им выбрать водную тропу.
Не помешала плаванию и встреча с незнакомыми охотниками. Это были русоволосые воины в накидках из шкур. Враждебности к путешественникам они не проявили, хотя целый день следили за плотами. Порой, движимые любопытством, они приближались к самой воде. Рослые воины отнеслись к ним по-дружески: пусть смотрят! На месте лесных охотников они сами поступили бы так же.
Видя, что светловолосые не задерживались в их краях, охотники отправились своим путем.
Нападения Рослые Люди не страшились. Даже не сходя на берег, они могли обстрелять чужаков из луков, которыми владели все искуснее.
Лесная река вбирала в себя ручьи, полнела, ширилась, потом сама влилась в другую реку, а эта через несколько дней пути влилась в третью. Здесь Рослые Люди остановились на ночлег. Они высадились на скалистом берегу, поднялись на площадку, уступом нависшую над водой. Отсюда взгляду открывались лесные дали. Всюду торжествовала зеленая жизнь – никакое воображение не способно было создать такое обилие и разнообразие деревьев, от невысоких кустарников до секвой, возвышающихся над всеми другими лесными исполинами. Мощи и великолепию жизни не было границ. Звери и птицы здесь не пугались людей, пятнистые олени подпускали к себе на расстояние копья. Казалось, протяни руку – и коснешься их красивой головы.
Пока шли приготовления к ужину, Гал с несколькими воинами осмотрел берег. Если здесь бывали люди, они наверняка оставили свой след. Прокладывая тропу по земле, они едва ли упускали случай подняться на эту каменистую площадку и оставить на ней знак своего племени. Рослые Люди тоже оставят свой знак. Он будет указывать тропу от светлых лесов к Синему озеру и от Синего озера к светлым лесам.
Да, люди побывали здесь: в камне, на видном месте, жила древняя рыба, а поверх нее жил зубр. Люди не раз поднимались сюда. Как и Рослые Воины, они стояли на площадке, оглядывали с нее леса, жгли костер. Площадка принадлежала людям Древней Рыбы и Старого Зубра, они были здесь так давно, что с тех пор камень помутнел на солнце. Но и они наверняка поднялись сюда не первые.
Рослые Люди молча смотрели на древних стражей Речного камня. Тех, кто оставил эти знаки, давно не было на земле, а их духи по-прежнему жили здесь и молча, отчужденно смотрели на Рослых Людей, и их нельзя было смутить ни копьями, ни палицами, ни огнем: оружие и огонь бессильны против духов. Примирить их с собой Рослые Люди могли только одним, древним, как сами духи, способом: заставить Речной камень заговорить вновь. Как только он примет в себя знак Рослых Людей, старые духи отступят перед ним в глубину времени, признав права пришельцев.
Краем мягкого камня Гал прочертил на скале несколько замысловатых линий, и его соплеменники узнали Бегущего Лося. Речной камень принял знак новых людей, древние духи примирились с ними.
Когда рисунок был готов, Гал изобразил под ним два дротика, летящих в противоположные стороны: один указывал земли ланнов, другой устремлялся в сторону теплых ветров. Такие знаки Рослые Люди не раз оставляли на своем пути.
Утром отряд отправился дальше. Новая река образовала в лесных дебрях светло-голубой, сужающийся вдали коридор. Плавание по нему обещало быть не менее увлекательным, чем до сих пор. К радости путешественников, река решительно устремилась на юг.
На берегу опять появились люди – несколько мужчин и женщин. Укрываясь за стволами деревьев, они опасливо следили за плотами. Рослые Люди теперь знали: у лесных рек жили только небольшие племена. Большие – селились на границе лесов и степей, в предгорьях, вдоль крупных рек, у озер и в горных долинах.
Миновало несколько дней. Река ширилась, отделяла от себя протоки и потом разом осталась позади: перед глазами Рослых Людей заголубела гладь Синего озера!
А еще через два дня они увидели на берегу знакомые хижины. Возвращение отряда было отмечено праздничными кострами во всех селениях. Три с лишним года тому назад отряд покинул Синее озеро и отправился в дальний путь, а теперь с победой вернулся домой. Рослые Люди преодолели невозможное – разыскали ланнов в бескрайних просторах нехоженой земли, и от этого необъятный мир будто уменьшился, приобрел границы. Все теперь знали: далеко-далеко, в краю светлых лесов, где зимой землю надолго покрывает снег, живут ланны, близкие Рослым Людям по крови и духу. Там, в хижинах жен-ланнов, остались Ильс и Эол. Когда-то Рослые Люди взяли у ланнов много молодых женщин, а теперь дали им двух сильных воинов, от которых в северных лесах родятся светловолосые братья и сестры озерных людей.
И знали также: стоило ланнам переселиться на плоты, и воды трех рек принесут их к Рослым Людям, а если Рослые Люди пойдут вверх по берегам этих рек, они сами придут к ланнам.
* * *
В северный поход уходили одни мужчины и женщины, а домой они возвратились с детьми. Это был добрый поход. Он принес Рослым Людям удовлетворение и радость, дал им новых сородичей и друзей, расширил их знания о земле.
Но не всем близким Гала и Риа суждено было увидеть возвращение отряда. Ушли в черные туманы Лоэ и Уну, не дождавшись своих первенцев, а вслед за ними тихо и незаметно отправилась Ае, оставив после себя сына и дочь.
Рослые Люди недолго печалились об утрате родичей. Да и к чему? Покойные жили по законам племени и оставили добрую память о себе. Придет время – и ныне живущие отправятся вслед за ними и там, в черных туманах, встретятся опять…
Потекли дни, полные покоя. Окруженные любовью близких и уважением соплеменников, Гал и Риа могли быть глубоко счастливы. Боль при мысли о гибели младших детей в море смягчилась – время лечит, стирает многие следы. Рядом росли другие сыновья и дочери, а также племянники и внуки – ничто не омрачало их завтрашний день, потому что они были детьми великого племени, чтущего Человеческий закон.
Рослые Люди дружили с природой, и она отвечала им взаимностью.
Синее озеро кормило их. Случалось, оно давало им таких больших рыб, что только несколько сильных воинов могли вытащить их на берег.
Приозерные леса давали им дерево, мясо, ягоды, орехи и грибы. Охота, собирательство и рыбная ловля требовали от них знаний, сноровки и смелости, побуждали их постоянно совершенствовать свои орудия, лодки и плоты.
Дальние походы углубили их познания о земле, встречи с чужими племенами дали им возможность познать Человеческий закон.
Они жили, напрягая мысль и мускулы – дух и тело. Единство мысли и действия обеспечивало им успех, делало их настоящими хозяевами края.
Гал многое умел и многому научился в жизни, но он постигал все на ходу, во время своих странствий по земле. А Рослые Люди жили неторопливо, они всегда были готовы повторять пройденное, улучшать сделанное, находить новое в старом, примелькавшемся, и здесь их нередко ждали удивительные открытия. Совершенствуя обработку кож и смешивая минеральные краски с растительными соками, они получили красители, которые не страшились влаги. Оттачивая каменные резцы и сочетая их с костяными рукоятями, они изобрели ножницы для стрижки волос и пилу, которой можно было перерезать даже толстые дубовые стволы. Часто пользуясь сухожилиями животных, кожаными ремнями и шнурами из чо, они изобрели удочку, сети, силки для ловли птиц, ола и, наконец, клуа, который был и инструментом, облегчающим сверление камня, дерева и кости, и оружием, бьющим на расстоянии дичь. Убедясь в исключительных возможностях клуа, они принялись совершенствовать его, пока не изготовили такие упругие луки, из которых можно было убивать даже крупных животных. С этой поры и самые опытные воины, еще недавно с недоверием относившиеся к новому оружию, обзавелись луками.
Теперь около селений Рослых Людей постоянно паслись телята. Охотясь на крупных животных, воины щадили малышей и приводили их в деревню. Телята легко привыкали к людям, и люди, в свою очередь, привязывались к животным. Но это была дружба без взаимных обязанностей. Зверята росли в деревне, как им нравилось. Их здесь не обижали, но и не удерживали: хотят в лес – пусть уходят. Случалось, что одни и те же звери жили с людьми по нескольку лет, становились собственностью племени. Молоком таких коров женщины поили детей. Однако специально заниматься скотоводством Рослые Люди не желали: это занятие представлялось им недостойным воинов.
Быт племени был устойчив и полон внутреннего напряжения. Достигнутым Рослые Люди не удовлетворялись. Наконечники их копий, лезвия и рукояти ножей становились все изящнее, стрелы, пущенные из луков, летели все дальше и точнее. Гармония мысли и мускулов одухотворяла их быт, делала красноречивее танцы у костров.
Но сменялись дни, и устойчивый быт племени переставал удовлетворять Гала. Вечный скиталец, он утрачивал покой, и Риа снова тревожно наблюдала за ним. Неужели он задумал покинуть Синее озеро? Ведь не молод уж, пора бы ему наконец пожить без забот в окружении сородичей. Ей не хотелось бы снова сменить покой приозерной деревни на тяготы и тревоги походной жизни, но и она сама уже не могла отделаться от мысли, что безмятежно-счастливые дни у Синего озера были для нее лишь промежуточной остановкой в пути по земле. Риа тоже была вечной странницей, и порой среди счастливых мгновений радостного покоя она думала о том, что ее жизнь становится однообразной…
* * *
Умер великий воин и старейшина Грано. По обычаю племени тело предали земле. Потом у большого траурного костра старейшины рассказали соплеменникам о подвигах Грано, его уме, силе и доброте. Они говорили, что Грано жил достойно воина и так же достойно умер: когда пришел его последний час, он тихо и незаметно отправился в черные туманы. Так поступали птицы и звери, травы и деревья. Мамонт, почуяв смерть, уходит, не привлекая к себе внимание стада. Тихо и незаметно отправляются в долину Туманов тигр и лев, незаметно желтеют травы и листья – так было, так есть, так будет. А жизнь остается неизменной: прольются дожди, степи и леса помолодеют, новые мамонты пойдут своей тропой, новые львы и тигры выйдут на охоту, новые косяки рыб поплывут в прозрачных водах Синего озера, новые стаи птиц полетят по воздушным рекам.
