Текст книги "На исходе каменного века"
Автор книги: Михаил Маношкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
Долгий день и тревожная ночь утомили ланнов. Молодые супруги с нетерпением ждали, когда потускнеет костер и наступят часы любви. Остальным тоже хотелось вытянуться на теплых постелях. Но, проходя мимо осужденных, ланны невольно замедляли шаг: случилось нечто загадочное– племя отвергло лучших, такого еще не бывало. Однако сочувствовали осужденным немногие. Женщинам не терпелось сорвать с Риа ожерелье и нож, на лицах у мужчин было удовлетворение: гордая Риа не ушла от них, вскоре она телом заплатит за свою гордость…
Урбу презрительно ухмыльнулся: с этими двумя покончено, как с телятами, которых он недавно убил на охоте.
К исходу брачной ночи Урбу полностью примирился с Рего.
Баок торжествовал: теперь он плюет на Гала, а днем вдоволь натешится с Риа!..
Рун больше не считал Гала своим соперником, а предстоящая близость с Риа не радовала его. Он был подавлен случившимся: Гал и Риа не заслуживали осуждения и тем более не заслуживали позора.
Старая Луху молча постояла около осужденных и пошла прочь от пещеры, сгорбившись сильнее обычного. Никто не обратил на нее внимания. Она пересекла площадку, медленно спустилась к Дуа и здесь затихла на камне, распустив седые волосы. На своем веку она повидала немало горя, но тяжелее всего было ей видеть, как погибает последний человек из рода Сокола, некогда могущественного, а теперь исчезающего с лица земли. Луху не хотела больше жить. Наступила ее пора уйти в черные туманы, и здесь, на берегу великой реки, она в последний раз беседовала с духами предков. Она просила их помочь Галу и Риа…
Уткнувшись лицом в подстилку из шкур, всхлипывал маленький Улу, в своем закутке не спал Лок. Гал и Риа были его покровителями – чем теперь можно было помочь им самим?
Лок откинул край шкуры, сел. Женщина, ставшая в эту ночь его женой, торопливо приподнялась, готовая служить ему. Он жестом приказал ей оставаться на месте, она послушно подчинилась ему. Его странная сила пугала ее, как все непонятное, но радость у нее была сильнее страха: Лок вырвал ее из среды отверженных, беды теперь ей не грозили!..
В этот предутренний час Лок вел трудную битву с самим собой. Луху пробудила в нем силы, пугающие его самого, а долгая жизнь отверженного наложила на него печать робости и неуверенности в себе. Эти два соперника – сила и слабость – сейчас жестоко сшиблись в нем. Победили слова Луху. Они все глубже овладевали им, все решительнее выжимали из него слабость: «Ты великий анга, Лок! Ты должен победить себя, ты должен!..»
Лок тихо встал и бесшумной тенью поплыл к выходу.
* * *
Гал и Риа молча лежали на земле. Недалеко от них, у костра, бодрствовал Баок. Ему не хотелось оставлять супружеское ложе, но и зрелище поверженного Гала радовало его не меньше, чем любовь. Даже если бы Урбу не приказал ему присмотреть за осужденными, Баок вряд ли упустил бы такую возможность. Тот самый Гал, который всегда посмеивался над Баоком и унижал его перед ланнами, был отвержен племенем! Наконец-то Баоку повезло. Он мог теперь сделать с Галом что угодно – мог вонзить в него копье и сказать, что тот пытался бежать. Убить его, конечно, приятно, только это было бы чересчур нерасчетливо. Зачем лишать себя удовольствия видеть завтрашнее унижение врага – самая сладкая месть впереди! Днем он отплатит ему за хвост кулана, но кое в чем рассчитается с ним и теперь: пощекочет горящей головней – пусть только поднимется с места! – поджарит, как поросенка, на глазах у Риа, а днем дойдет очередь и до нее. Будет знать, как отказывать Баоку!
Баок вытащил из костра подходящую головню…
Не спалось в этот час и Рего. Он пожертвовал Галом и Риа, чтобы отвратить от племени беду. Как вождь он не совершил ошибки, но как человек поступил недостойно воина. Не исключено, что жертва не оправдает себя – тогда духи беспокойства начнут преследовать его день и ночь. Несправедливость, если даже она вынуждена обстоятельствами, не ведет к добру. Но как не сбиться с тропы справедливости, если у каждого обычая несколько лиц! Стоит лишь за истинное принять какое-нибудь одно, и уже открывается путь ко злу…
Обычай запрещал ланнам пользоваться пищей в одиночку или небольшими группами. Все, что добывал ланн, он обязан был отдать вождю, авождь и самые сильные воины брали себе из общего сбора лучшие куски мяса, лучшие коренья и самые спелые плоды. Случалось, старательным сборщикам орехов или ягод во время дележа пищи не доставалось ничего. Обычай этот был темен и неудобен для самих ланнов, и они постоянно нарушали его.
Не лучше было и при старом Суа, который нередко сам делил на всех пищу. Ланны при нем стали ленивы. Женщины неохотно собирали ягоды, коренья и плоды, а мужчины начали уклоняться от охоты. Зачем трудиться, если все получат поровну: и тот, кто рисковал жизнью в борьбе со зверем, и тот, кто ничего не сделал ради общей пользы! Такое равенство развращало одних ланнов и вызывало недовольство у других. Даже Рего и Сухой Лу, верные сторонники Суа, не обращали внимания на то, что подростки и женщины ловили в ручьях рыбу и пекли ее для себя в золе костров. Хранитель законов племени, Рего понимал: как все живое, обычай рождается, живет, стареет и умирает – с ним просто перестают считаться. Главное в обычае – не его жизнь, а то, что он существует. Юный Гал вызвал на себя гнев ланнов, потому что выступил против обычая. Сам же обычай был дряхл…
Пока Рего распутывая клубок трудных мыслей, вокруг Гала и Риа стягивался такой тугой узел, что даже мудрый Рего не смог предвидеть все неожиданности.
Рун тихо оставил супружеское ложе, бесшумно перебрался к брату. Они шепотом сказали друг другу несколько слов, и Рун так же тихо скрылся во мраке пещеры. Рего облегченно вздохнул: младший брат прав, пусть Тощий Лок наденет на себя амулет предков, пусть посеет ужас в глазах у Баока и откроет Галу и Риа дорогу к Дуа…
Со своего ложа встала несчастная Нга. Насытившись ею, Урбу захрапел, и она оставила его, шагнула вдоль стены. Опасаться, что кто-нибудь обратит на нее внимание, было нечего. Ланны привыкли к тому, что ночью всегда кто-нибудь вставал по своим надобностям…
В дыру входа мягко вливался лунный свет, ниша с осужденными была наполовину освещена. Из темного угла Нга видела обоих. Гал и Риа лежали на земле, между ними светлело древко копья. Трудные, запутанные мысли и такие же неясные чувства приковали Нга к месту. Странно, сейчас она была полна сочувствия к Риа, в ней проснулась солидарность с другой женщиной, в чем-то близкой ей самой. Днем мужчины грубо поделят ее между собой, сломают ее женскую гордость. Может быть, Риа даже поглотят черные туманы. Так бывает с красивыми девушками – немногие из них безболезненно выдерживали бесцеремонность мужчин. Нга сама испытала ее на себе. В Брачную ночь немало мужчин домогались ее любви. Она выбрала Коло, а остальные потребовали, чтобы она откупилась от них своим телом. Она не хотела никого, кроме Коло, так же как Риа не хотела никого, кроме Гала. Но Коло не решился отстоять ее с палицей в руках, он согласился отдать ее своим неудачливым соперникам. Она была тогда сильнее Риа телом, она откупилась от мужчин и в тот же день даже смогла работать у костра. С тех пор она перестала уважать Коло, хотя он был хорошим мужем. Она не простила ему его уступчивости и нерешительности, поэтому и не ушла вместе с ним из племени.
Гал не такой. Он вызвал на битву Урбу, чтобы защитить Риа. В нем не было ненавистной Нга грубой животной силы Урбу, ей хотелось прикоснуться к нему, прижаться телом. Глядя на него и по-женски сочувствуя несчастной Риа, она забывала о карающей силе обычая, которая давила всякого, кто осмеливался идти собственным путем – не тем, какой указан предками…
Лок приблизился к осужденным. От посторонних взглядов его укрывала темнота, а ему хорошо были видны все трое: Гал, Риа и Баок. Потом он заметил Нга – она шла вдоль противоположной стены. Нга не интересовала его. Он следил за Баоком, он не сводил с него взгляд. Тощего Лока больше не было – был великий анга, глазами которого говорили духи…
Неслышно подошел Рун, стал позади Лока и будто слился с темнотой. Рун видел на земле Гала, с которым рос как брат с братом, и Риа, которую хотел взять в жены. Посеребренная лунным светом, она, казалось, была выточена из теплого бивня мамонта. Мысли и чувства у Руна вихрились, искали выход и не находили. Да и кому когда-нибудь удавалось подавить свои чувства при виде любимой женщины, над которой нависла беда? Рун все-таки победил себя, обрел утраченный было рассудок. Его друзья находились в беде, он пришел помочь им…
Еще одно действующее лицо этой предутренней драмы следило за событиями – светло-рыжий Раф. С того момента, как Гал ушел к людям, Раф не удалялся от пещеры. Если кто-нибудь из ланнов оказывался поблизости, Раф отбегал в сторону, но как только человек возвращался в пещеру, Раф снова занимал свой пост. Дни, проведенные вместе с Галом, крепко сдружили собаку и человека. Раф больше не хотел надолго расставаться со своим другом.
Площадка быстро опустела. Мимо Рафа медленно прошла Луху. Раф знал ее и оставался на месте. Когда старуха удалилась, он осторожно пополз к входу.
С горящей головней в руке Баок повернулся к Галу: сейчас он отплатит ему за хвост кулана и за все остальное, теперь-то он не промахнется!
Но странная неуверенность овладевала Баоком, что-то тяжелое вливалось ему в руки, в ноги, в голову. Он с усилием сделал еще несколько шагов, и жгучий страх парализовал его: перед ним, весь в светотенях, изготовился к прыжку большой зверь. Его шерсть стояла дыбом, глаза горели, как угли. От ужаса Баок закричал, но голос не повиновался ему, аиз темноты выступила худая человеческая фигура, и глаза у нее неестественно блестели. Баок качнулся – навстречу злобно зарычал Раф. В беспамятстве взмахнув головней, Баок едва не упал на Гала, но метнувшаяся из темноты Нга отбросила его в сторону, Баок ничего больше не соображал. Он куда-то шел, торопился, потом упал, споткнувшись о камень, и змея впилась ему в грудь.
Ланны вскочили, разбуженные рычанием Рафа и сдавленным криком Баока. Они не сразу поняли, что случилось. Баока, Гала и Риа на месте не было. Потом они нашли мертвого Баока. Змея неторопливо отделилась от него и скрылась под камнем.
Ланны перенесли тело Баока на площадку. Они были растеряны: смерть в Брачную ночь предвещала беду.
Гал и Риа не оставили после себя следов, а Нга мешала ланнам искать их тропу. Нга действовала решительно и точно. Она собрала на площадке все племя, сорвала с себя ожерелье и швырнула к ногам Урбу. Нга разорвала брак с Урбу, все ланны видели это! Теперь ничто не мешало ей принять сторону Гала. Ее дети от Коло уже подростки, она возьмет их с собой. А от Урбу у нее детей не было, он не давал им созреть в ее теле, она рожала от него мертвых недоносков. Духи предков против ее детей от Урбу…
Ланны были в замешательстве: Баок мертв, Гал и Риа бежали, а Нга помогала им.
Взбешенный Урбу подскочил к Нга, взмахнул палицей. Хрустнули кости, тело Нга, сломленное страшным ударом, рухнуло на землю.
Отвратить беду не удалось. Рего спас Гала и Риа, но погибли Баок и Нга, и еще кто-то погибнет. Гнев Урбу развязан, и уже трудно было предсказать, что случится вскоре.
Рассветало. Над Дуа плыл туман.
Племя ланнов напоминало сейчас встревоженный пчелиный рой: оно действовало без рассудка и способно было на любую жестокость. Бегство Риа взбудоражило обманутых мужчин, смерть Нга только разожгла у них жажду убийства. Урбу забегал вокруг площадки, как собака, ищущая след. Многие ланны помогали ему искать беглецов: одни – разделяя его бешенство, другие – чтобы угодить ему.
Только Рего, Рун и несколько воинов стояли на месте. Внешне спокойные, они с тревогой наблюдали, как росло озлобление соплеменников. Урбу не находил тропы Гала и Риа и неистовствовал все сильнее, догадываясь, что беглецов укрыла Дуа. Его ярость искала выхода, он все чаще посматривал на Рего. Ночные подозрения Урбу подтвердились: Рего подготовил бегство осужденных, спас их!
Воины Урбу, заражаясь его яростью, готовились к битве.
Беда пришла. Рего безуспешно пытался отвратить ее от ланнов. Кончилось время слов – наступала пора танцующих палиц. Рего пожалел, что рядом не было Сухого Лу. Вдвоем они стоили бы шестерых. Но и без Лу много врагов сейчас уйдут в черные туманы…
Рего сделал несколько шагов вперед и стал. В руках у него была палица. Женщины и дети отступили к пещере и глазами, полными страха, смотрели на мужчин. Урбу шел на Рего, он хотел видеть на своей палице кровь соперника и его воинов…
Но что это? Из-за мертвого Баока поднялась странная фигура – не человек, не птица, не зверь. Тень. Она извивалась. Танец тени. Танец предков. Неужели это Лок?
Урбу, тяжело дыша, подходил ближе – тень преградила ему путь. Сейчас палица Урбу смешает Тощего Лока с землей!
Урбу замедлил шаг, на искаженном от ярости лице проступило удивление: Тощий Лок – великий анга?! Удивление – сестра рассудка. Урбу остановился. Поднять палицу на анга значило встать против предков и против законов, установленных ими. Одно дело – сорвать амулет анга со старой Луху, с которой уже неохотно общались духи, и совсем другое – поднять руку на только что родившегося анга…
Урбу с беспокойством следил за человеком-тенью. Лок-анга пришел из мрака, куда отправился Баок. Предки взяли к себе Баока, а вместо него послали к ланнам великого анга. Анга – и человек, и зверь, и птица, он ходит, бегает, летает и ползает, он может все. Он повелевал Урбу опустить оружие!
И ошеломленный Урбу опустил палицу. Таинственные духи, которых он никогда не видел, но которые незримо сопровождали ланна с первого до последнего дня жизни, отрезвили его.
Тощий Лок, убедившись, что ланны подчинились ему, кончил свой танец, встал рядом с воинами Рего.
Все племя видело: новый анга принял сторону Рего.
Мудрый вождь ланнов не ошибся, рассчитывая на помощь анга: Лок отвел от племени беду. Рего набрал в грудь воздуха, чтобы мощным голосом вождя окончательно образумить ланнов, подчинить их своей воле и старому закону, повелевающему ланнам прекратить междоусобные распри, если у порога дома – враг. Но события опередили Рего. Возбужденные голоса женщин заставили Урбу забыть о Локе: ланны заметили беглецов.
* * *
Лежа в нише для осужденных, Гал подумал о плавучем доме, оставшемся внизу, среди камней Дуа. Если бы удалось быстро оттолкнуть его от берега, Дуа унесла бы их далеко-далеко от ланнов!.. В изгнании трудно одному, а вдвоем с Риа им будет радостно ходить по земле. Конечно, можно пуститься и вплавь – Дуа все равно защитит их от несправедливости соплеменников. Но вплавь – это только спастись, избежать неправого суда ланнов, а бегство на плоту дало бы им уверенность в завтрашнем дне. Риск в обоих случаях немалый: на той стороне реки они, безоружные, будут беспомощны перед хищниками, на этой – беззащитны против ланнов. Баок поднимет тревогу, и, пока они будут снимать с камней плавучий дом, ланны настигнут их и убьют. Еще безнадежнее бежать по земле: охотники легко найдут их след. Спасение сулила только Дуа. Если не окажется иного выхода, Гал поразит Баока копьем, и они пустятся вплавь через Дуа. Главное – не торопиться, не сделать опрометчивого шага. Пусть ланны успокоятся, уснут…
Пока Гал обдумывал побег, обстановка осложнилась. Сначала он заметил осторожно крадущегося к нему Рафа, потом Нга. Что задумала эта неистовая женщина? Сейчас ей ничего не стоило разделаться с Риа. Обостренными до предела нервами Гал почувствовал вблизи еще двух людей. Запах подсказал ему: один из них – Лок.
От костра, помахивая горящей головней, приближался Баок, его намерение нетрудно было понять. Рука Гала медленно потянулась к копью.
Все заняло мгновенья. Баок уже намеревался ткнуть головней в Гала, аГал уже готов был пустить в ход копье – Раф опередил обоих, прыгнул между ними. Баок отмахнулся, Нга бешено налетела на Баока, отшвырнула в сторону. Медлить было нельзя. Гал вскочил, за ним поднялась Риа. Из темноты выступил Рун – к ногам Гала упала палица, дротики, нож – все, что Рего отобрал у него. Рун остался другом Гала!
Они торопливо подхватили оружие и кинулись к Дуа. Нга последовала за ними, но на полпути остановилась. Пещера уже гудела от голосов. Собаки, дремавшие недалеко от площадки, обеспокоенно поднимали головы.
Гал и Риа сбежали к воде, задернутой густым туманом, а Нга осталась наверху. У нее созрел план действий – еще никогда она не мыслила так ясно и точно, и никогда ей не было так легко и радостно, как теперь. Она поняла, что задумали Гал и Риа, и не сомневалась, что сумеет присоединиться к ним. Но прежде она разорвет брак с Урбу и помешает ланнам сразу же ступить в след беглецов, а потом заберет своих детей и догонит Гала и Риа. Им, пятерым, нечего страшиться изгнания. У Нга и Риа будет много детей и много мяса. Они найдут края, недоступные для ланнов!..
Ревности к Риа Нга больше не чувствовала. Ревность – от избытка людей, а если их мало, им не до нее.
Гал и Риа не заметили, как Нга отстала от них. Судьба беглецов зависела теперь от того, удастся ли им сдвинуть с места плавучий дом.
Возбужденные голоса уже перекликались на площадке. Зайдя в воду, Гал принялся снимать плот с камней. Риа помогала ему. Казалось, никакая сила не могла повернуть плавучий дом. А крики наверху усиливались, ланны вот-вот обнаружат беглецов, и тогда ничто уже не спасет их от мести Урбу.
Дуа не оставила их в беде, помогла развернуть плот. Но они не знали, что своим спасением были обязаны Нга. Ценой своей жизни она задержала погоню, дала им время снять с камней плавучий дом.
Плот уже сдвинулся с места, когда Гал заметил Луху. Он подхватил старуху на руки, перенес в плавучий дом.
Теперь никто не мог преградить беглецам путь! Дуа окутала их туманом, стерла их след. Но Раф нашел Гала, прыгнул в воду и поплыл наперерез плоту. Гал вытащил собаку наверх. Раф был возбужден – Дуа все еще страшила его, но рядом с Галом он скоро успокоился.
– Глаза у Луху снова видят свет, – проговорила старуха. – Предки услышали меня. Сын Лоэ и дочь Уну не должны забывать, что их спас Рего…
– Луху говорит загадками!
– Слова и поступки Рего послушны разуму, он осудил вас, чтобы спасти. Луху ждала вас здесь, у вас не было другого пути, кроме Дуа. Луху боялась, что вы не придете и она умрет, не увидев вас, а теперь она спокойно отправится в черные туманы. Ищите тропу к племени матерей и отцов – на ней знак Бегущего Лося…
Гал стоя направлял плавучий дом подальше от берега.
– Твои загадки слишком трудны для нас!
– Луху устала жить, – продолжала старуха. – Меня зовут предки. Яприсоединюсь к ним, как только расскажу вам, откуда и куда ведет ваша тропа…
Гал больше не опасался преследователей. Скрытый в тумане, плот был недосягаем для ланнов. Не выпуская рулевого весла из рук, Гал присел около Луху. Риа доверчиво прислонилась к нему. Она успокаивалась, приходила в себя после пережитого волнения. Молодые люди с нетерпением ждали рассказ Луху.
* * *
– Это было давно, – начала старуха. – Луху тогда была молода, как Риа, а ланны жили в светлых лесах. У каждого рода была своя хижина, покрытая озерной травой, и свои края охоты, но по праздникам все роды собирались у общих костров и устраивали танцы и игры. В Брачную ночь Луху стала женой Суа, вождя из рода Сокола. Луху родила ему сыновей и дочерей – всем им хватало тепла и пищи. В те дни у Луху было много сил. Предки наделили ее великим могуществом, она разговаривала с духами и изгоняла из ланнов многие недуги.
Ланны тогда жили дружно, помнили заветы предков. Но сезон дружбы сменился бедами. Воины Медведя начали охотиться в землях других родов и силой захватывать себе женщин. Их примеру последовали другие роды. Ланны забыли заветы предков и подняли друг на друга палицы.
В междоусобных битвах погибло много воинов. У костров женщины и дети стали получать меньше мяса и рыбы. Потом на ланнов напал злой недуг. Он унес в черные туманы много мужчин, женщин и детей. Лекарства Луху были бессильны против него, предки отказали ей в помощи. Вживых у Луху осталась только одна дочь. Ее звали Лоэ, она была стройна, как Риа. Много мужчин и юношей готовились исполнить с ней брачный танец. Среди них были Рего и Урбу. Но Лоэ не досталась никому, духи предназначили ей иную судьбу…
У ланнов кончилась соль. Суа повел отряд воинов в сторону теплых ветров, к далекому соляному озеру. С ним ушли Рего и Сухой Лу, а Урбу остался – злые духи удержали его дома. Вскоре начались ливни, реки выступили из берегов. Вода залила жилища ланнов, ее было так много, что вся земля превратилась в бескрайнее болото. Потом солнце прорвалось сквозь тучи, вода ушла, земля помолодела. Воинам Суа пора была вернуться домой, а их еще долго не было, и никто не знал, что с ними.
Ланны теперь жили под одной крышей. Роды перемешались, женщин стало намного больше, чем мужчин. Под общей крышей беда разрослась, как жгучая трава. Женщинам не хватало мужей, мужчины заводили себе по многу жен, не заботясь ни о них, ни о детях. Особенно грубо обращался с женщинами Урбу. Глядя на него, так же повели себя другие мужчины. Кэтому времени Лоэ созрела для брака, и Урбу собирался присоединить ее к своему гарему. Духи предков защитили ее от насилия…
В края ланнов пришли светловолосые чужеземцы. Они были выше самых высоких ланнов, стройны, как пятнистые олени, и мускулисты, как туры. Мужчины-ланны были на охоте, а женщины собирали в лесу ягоды. Женщины бросились бежать, но светловолосые легко задержали их. Они проводили женщин до хижины и остановились. Они никому не причинили зла, их палицы и копья молчали. Таких огромных мужчин Луху никогда не видела. Особенно могуч был их вождь Грано. Он опустил свое копье вниз острием, он предложил ланнам дружбу, в глазах у него была доброта. УЛуху тогда был острый ум, и, хотя из речи чужеземца она поняла немного, она догадалась, чего хотели светловолосые: большая беда унесла в черные туманы их женщин. Рослые Воины просили женщин-ланнов стать их женами.
Поведение светловолосых удивило женщин: чужеземцы обращались к ним со словами дружбы, хотя могли бы, как ланны-мужчины, взять их силой. Луху тогда залюбовалась пришельцами, но осталась на месте. Она ждала Суа, она была великим анга, а анга не покидает своего племени. Но Лоэ ушла к Грано, коснулась лицом его плеча, а он коснулся ее рук, лица и груди. Он был добр и мягок с ней. Тогда и другие молодые женщины перестали бояться чужеземцев. Грано звал их стать женами его воинов, иони последовали примеру Лоэ. Потом Рослые Люди со своими женами-ланнами ушли, оставив на месте копье и убитого быка…
Когда мужчины возвратились с охоты и узнали, что случилось во время их отсутствия, они бросились по следам Рослых Воинов.
Гло, второй вождь ланнов, пытался остановить их, он слышал о страшной силе Рослых Людей. Урбу тогда был молод, но уже многие боялись его. Он убил Гло и стал вождем, потому что самые сильные воины ушли с Суа, а среди тех, кто остался дома, никто не решился встать против него. Урбу сломал копье Грано, он жаждал битвы с чужеземцами, которые увели с собой много молодых женщин. Другие воины тоже желали битвы. Они были разгневаны и на светловолосых, и на женщин, покинувших племя. Особенно негодовал Урбу: он намеревался взять в жены Лоэ и Уну, дочь Гло, а они предпочли ему чужаков. Он ступил в след Рослых Воинов, чтобы отбить у них женщин, а их самих истребить. Но дожди смыли тропу Рослых Людей, и Урбу возвратился назад ни с чем.
Потом наступила зима, а когда снег растаял и леса вновь зазеленели, вернулись пятеро воинов и с ними Суа. Воины принесли соль, а Суа возвратился, чтобы умереть. Болезнь выпила у него силы. Рего, Сухой Лу и остальные воины были еще вдали от дома. Отряд Суа столкнулся в пути с дамами, охотниками за людьми, Суа поручил Рего увести их в сторону от светлых лесов, а сам повернул к дому…
Беды, как черные вороны, летят стаями – в Брачную ночь Урбу бросил вызов Суа. Мудрый Суа не ответил Урбу, он не хотел навлечь на ланнов беду и молча сидел в стороне от костра. Урбу убил Суа, а воины Урбу убили воинов Суа. С тех пор беды не оставляют ланнов…
Луху замолчала, она устала от слов. Гал зачерпнул из Дуа воды, дал Луху. Старуха выпила, взглянула на берег, неясно проступивший сквозь туман, – скоро ланны заметят беглецов, – и заговорила опять.
– Рего и Сухой Лу возвратились домой только следующим летом. Рего много дней уводил дамов в сторону влажных ветров и запутывал свой след, но дамы не отставали от него, их духи жаждали человеческой крови. Однажды Рего увидел перед собой отряд Рослых Людей. Из рассказов Суа он знал: Рослые Люди очень сильны. Суа предупреждал ланнов, чтобы остерегались ступать на тропу войны с этими могучими воинами. Рего свернул в сторону, уступая Рослым Людям путь, но они заметили отряд и вышли ему навстречу. Выхода у ланнов не было: Рослые Люди преградили им путь, а сзади приближались дамы. Ланны приготовились к битве.
Но Грано, вождь Рослых Воинов, не хотел кровопролития, он опустил копье вниз острием. Рего тоже перевернул свое копье. Рослые Люди и ланны подружились.
Дамы были врагами Рослых Людей – ланны и Рослые Воины вместе подняли против них палицы. Они победили дамов, обратили их в бегство. После битвы Рослые Люди пригласили воинов Рего к праздничному костру на берегу Синего озера, и там ланны встретились с женщинами своего племени. Рего увидел Лоэ, у нее уже родился сын. Рего был недоволен тем, что женщины-ланны предпочли Рослых Воинов мужчинам своего племени. Но изменить уже ничего нельзя было: их никто не принуждал уйти, они сделали это по своей воле и не раскаивались в своем поступке. Рего покинул Синее озеро, не изменив дружбе с Рослыми Людьми. Но не все его воины были согласны с ним…
Дома Рего и Сухой Лу застали племя в беде. У костров не хватало пищи, молодые ланны перестали уважать старейшин, мужчины насиловали женщин. Узнав о беззакониях Урбу, Рего и Сухой Лу начали готовиться к битве. Но прежде они отправились на охоту: ланны нуждались в пище.
Как только охотники покинули становище, Урбу повел остальных мужчин к Синему озеру. Путь туда ему показывали воины, побывавшие с Рего в гостях у Рослых Людей. Дождавшись, когда на берегу Синего озера остались только сторожевые воины, Урбу напал на них. Палицы долго исполняли кровавый танец. Ланнов было намного больше, и они победили. Они схватили женщин и заторопились назад, опасаясь погони, но уйти безнаказанно им не удалось. Вернувшись с охоты, Грано и его воины пустились по следу ланнов, чтобы отбить у них своих жен и детей.
Неразумие Урбу дорого обошлось племени. В то время как Рослые Люди преследовали воинов Урбу, на становище ланнов напали их злейшие враги– дамы. Мужчины и женщины рода Сокола приняли на себя их первый удар, погибли все до одного, но не уступили дамам. Уцелела одна Луху.
Спасая племя от истребления дамами, Рего и Сухой Лу повели ланнов по следу воинов Урбу, надеясь встретиться с ними в пути. Только соединившись вместе, ланны еще могли отстоять себя в битве с дамами. Но воины Урбу были слишком далеко от ланнов, а дамы – слишком близко. Они преследовали ланнов днем и ночью. Луху тогда еще не знала усталости и не отставала от воинов, а другие женщины отставали. Дамы убивали их и съедали у своих костров.
Так к ланнам пришла двойная беда. Рослые Воины настигли отряд Урбу и отправили в черные туманы много ланнов. Жены Рослых Воинов сами перебегали к своим мужьям. Но Урбу зорко следил за Лоэ и Уну, самыми красивыми из молодых женщин. Он отнял у них детей, мальчика и девочку, и пригрозил убить их, если Лоэ и Уну попытаются перебежать к Рослым Людям. Светловолосые перебили бы всех ланнов, если бы не Лоэ и Уну. Они остановили своих мужей – Лоэ первая встала на пути у Грано, она спасла соплеменников от смерти.
Видя, что Лоэ и Уну кинулись навстречу Рослым Воинам, Урбу приказал бросить мальчика и девочку в болото. Луху видела, как бросили, – племя наконец встретилось с воинами Урбу. Многие видели – и Лоэ с Уну. Но Луху спасла детей, укрыла от Урбу. Рослые Люди больше не преследовали ланнов, и с тех пор Луху не знает о Лоэ…
Старуха помолчала отдыхая, она давно не говорила так много слов, – потом продолжила свой рассказ.
– Рослые Люди не желали ланнам зла, они предложили им дружбу, аУрбу вел себя недостойно вождя. В битве с ними он погубил много воинов и тем самым сделал племя беззащитным против дамов. Горькие это были дни, ланны совсем ослабели. Рего и Сухой Лу спасли их от гибели, привели к Дуа, и здесь Урбу опять развязал беду…
– А что стало с сыном Лоэ и дочерью Уну?
– Чтобы уберечь мальчика и девочку от смерти, я скрывала от ланнов правду. Я всем говорила, что их родители ушли в черные туманы. Но это не так. Я верю, что они живы. Сын Лоэ вырос бесстрашным воином, он похож на своего отца Гране – это ты, Гал. Лоэ называла тебя по-другому– Лон… А девочка стала красива, как ее мать Уну, – это ты, Риа. Отец и мать дали тебе имя Ола. Теперь Луху сказала все, ей пора к предкам. Луху довольна собой: она оставила ланнам великого анга, она увидела, что род Сокола расправляет крылья. Пусть будет высоким его полет… Луху устала от слов, от плавучего дома и хочет на землю…
Гал направил плот к берегу – Дуа послушно вынесла его к каменистой отмели.
Гал перенес старуху на берег, опустил на камень, чтобы ей удобно было сидеть, огляделся. Туман редел, небо на востоке алело, как жар костра: солнце, еще невидимое, спешило вверх. Гал узнал место на берегу – здесь он не раз бывал во время своих прогулок. Отсюда недалеко до его маленькой пещеры, и в ней у него еще один тайник. Там хранились рыболовные принадлежности, кремневые заготовки, горсть камней-цветов и тяжелый ком соли, которая для беглецов представляла теперь особую ценность. Риа помогла Галу перенести содержимое тайника в плавучий дом. Когда они закончили сборы, Луху сказала:
– Через много дней пути – сначала вниз по Дуа, а потом в сторону влажных ветров – за краем степей поднимутся горы. Их вершины белы, как голова Луху. Перед горами озеро, большое, как степь. У озера, на берегу, в хижинах из бревен, живут светловолосые люди – там Лоэ, дочь Суа и Луху, там Уну, дочь Гло и Имы. Там племя ваших матерей и отцов, ищите его. А Луху ждут Суа и другие ланны, которые чтили законы племени. Луху расскажет им, что Галу и Риа предстоит дальний путь, и попросит их не оставлять вас в беде… Этот наконечник своими руками сделал твой отец Гране – возьми его, Гал, он пригодится тебе в пути. А это тебе, Риа, – старуха протянула свою потертую кожаную сумку. – Теперь идите своей тропой и не мешайте Луху идти своей. Дуа и предки помогут вам, торопитесь, Луху слышит голос Урбу…
