Текст книги "Нервные профессионалы (По следам Святогора - 2 или Авантюрное танго - 2)"

Автор книги: Михаил Огарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

Зазвучал сигнал ответного вызова, трижды бодро проиграв начальные такты похоронного марша. Разведчица "Элиты" повернулась к монитору, на экране которого зеленела выразительная надпись: "У аппарата рыцарь Серж де Пери. Никакого желания беседовать с вами не имею".

– Ничего, старый соперник, я не обижаюсь, просто ты еще не проснулся, – пробормотала Злата и запустила передачу своего сообщения. – Сейчас я тебя разбужу... сейчас ты у меня забегаешь...

5. Офицеры в меланхолии

...Когда до малой станции No 3 осталось не более двухсот метров, Роман заглушил гравидвигатель, решив оставшееся расстояние пройти пешком. Выбравшись наружу, он сразу попал под самый настоящий ливень – холодный и плотный, при полном безветрии. Внизу захлюпало и зачавкало, почва скользила, а ноги то и дело разъезжались, поэтому приходилось непрерывно светить и светить прямо перед собой. Стараясь не вглядываться в густую черноту справа и слева, а также уговаривая себя не думать о "трансформерах", сын Командора медленно продвигался вперед, обходил деревья, продирался сквозь цепкие кусты и здорово жалел, что покинул уютную кабину вездехода. К счастью, прибор ночного видения работал исправно, вот только картинку он показывал неестественную и донельзя зловещую...

Впереди дважды блеснул огонек, что стало приятным сюрпризом – в такое глухое время "Легионер" еще вовсю бодрствовал! Отпадала необходимость тревожить человека посреди ночи и терпеливо ждать, пока он придет в себя и начнет соображать хотя бы на две трети своих возможностей. Впрочем, Роман понятия не имел об умственных способностях господина Фогена, а его аттестация как "неглупого" абсолютно ни о чем не говорила.

Возле самого "цветка" фон Хетцена-младшего ожидал второй, еще более приятный сюрприз – Курт собственной персоной стоял на ступеньках у входа и неторопливо курил тонкую черную сигарету. Это был рослый, подтянутый мужчина с отличной выправкой, одетый в удобный комбинезон защитного цвета поверх пестрой открытой рубашки. Его породистое ухоженное, несколько вытянутое лицо не имело особых примет за исключением длинной "щеточки" аккуратнейших усов, цвет которых был значительно темнее цвета русых волос, уложенных в классическую военную прическу с пробором. Глаза, к большому огорчению Романа, оказались мутными – третий сюрприз ни к черту не годился, ибо "Легионер" был если и не пьян, то основательно подогрет. Оставалось надеяться, что он умеет себя вести в подобном состоянии, иначе...

– Мне сегодня не везет, – задумчиво сказал сын Командора, приблизившись на расстояние рукопожатия, но руки не подавая. – Отправляясь на встречу с вами, я рассчитывал по завершении дружески распить бутылочку "Эвы", а теперь вижу, что глотнуть придется одному. Честное слово, Курт, вы неудачный выбрали момент для возлияний!

– Покорнейше прошу прощения, но и минутное ожидание гостя на этой отвратительной мокроте вызвало у меня приступ сильнейшей тоски, – несколько витиевато отозвался Фоген, – а я торчу здесь уже с четверть часа! И на исходе девятой минуты почувствовал скорейшую необходимость в хорошем горячительном утешении... вот только немножечко не рассчитал с дозой. Ну, великолепной "Эвочкой" она, конечно, и не пахла. "Имбирная горькая", двести грамм... Докатился!

– Кто вам сообщил о моем прибытии? – требовательно спросил Роман. Офицер неопределенно пожал плечами:

– Вообще-то, вы сами. Приехав сюда леший знает для чего, я не поленился первым делом выставить "датчики безопасности" своего кустарного изобретения по окружности, радиусом в четыреста метров от домика. Засечет любое крупное хищное существо с естественной или искусственной энергетикой... А то не по себе, знаете ли, стало: жил не тужил, и вдруг милейший Йохан Ладвин предлагает отвалить на восемьдесят миль к востоку и покеда посидеть там. С чего бы это, думаю, вдруг? И почему в этой обители скорби? И, наконец, отчего я, а не эта бля... бляндиночка, которая четвертый год пачкает мою почтенную фамилию? Ах, да, вы же не в курсе наших семейных страданий...

– Немного в курсе, Курт, и отлично вас понимаю, – (Роману подумалось, что от хмельного Фогена он сможет добиться даже большего, чем от трезвого). – Но если это ваша "легенда"...

– Да какая там... легенда! – выругался "Легионер" и выплюнул окурок куда-то в сторону невидимого неба. – Один нехороший начальник отыгрался на мне за то, что его дочка не пожелала делать аборт! Первая беременность, опасается, понимаешь, бесплодия... а для чего тогда было затягивать? Для чего, я вас спрашиваю, доводить дело до вздутого факта? У медицинской науки есть много безболезненных способов, а эта кисуля взяла и применила отвратный бабский шантаж! "Погляди, – говорит, – порадуйся и собирайся на регистрацию!" – "Ничего подобного, – говорю, – я не рыба и ловить меня не надо, выпутывайся сама как знаешь!" – "Ах, так? – говорит ее папа. – Тогда вас ожидает новое место службы, вполне подходящее для такого... – (следует длинное неприличное определение). – Может, одумаешься, сынок?" – "Нет, говорю, – несколько лет в глуши лучше, чем вся жизнь под каблуком!" – "Как хочешь, – говорят уже дуэтом, – тогда пакуй вещички и прощайся с цивилизацией! Но от жены все одно не отвертишься, так как ждет тебя, красавчик, важное спецзадание!" Или нет, это мне уже в штабе евоный холуй в полковничьих погонах сказал... И вот я здесь, с белокурой Кларой в качестве довеска... о, Всевышний, иногда "болевая камера" кажется приятнее! Впрочем, тут я хватил через край. "Болевая", конечно же, хуже.

– Наверное, этой ночью нам от женской тематики не убежать никуда, проникновенно поведал Роман и, сделав большой шаг, взял удрученного "Легионера" под руку: – Понимаете, я к вам с визитом от Златы Йорковой.

В первую минуту Курт, казалось, и не услышал сказанного сыном Командора – он все стоял, слегка покачиваясь, и тупо глядел перед собой. Однако когда офицер поднял голову, выяснилось, что глаза у него были чистого зеленого цвета и безо всяких следов давешней мути.

– В этом месте, оскверненном моими непристойными выражениями, не пристало говорить о такой женщине, – (сказано было очень рассудительно). Прошу вас, пройдемте в комнату.

– Извините, не хочется, – спокойно отозвался Роман. – Там слишком тепло.

Курт высвободил предплечье, отстранился и внимательно осмотрел сына Командора. Тот, промокший до нитки, выглядел весьма невзрачно, однако на лаконичное предложение: "Тогда в вездеходе?" повторил снова:

– Не хочется. Лучше здесь.

– Нет, сплошные неудобства, – воспротивился "Легионер". – Жизнь и так коротка, к чему разбавлять ее постоянным дискомфортом? Подождите, я сейчас вернусь.

Спустя ровно минуту он снова появился на пороге, облаченный в непромокаемый плащ с огромным капюшоном. Другой, точно такой же, был переброшен через руку.

– Одевайтесь и давайте прокатимся... на мою дачу, – обрадовал Фоген и добавил: – Не беспокойтесь, всего-то три мили к северу и одна к западу. Пойдем на автопилоте, не впервой.

– Вы уверены, что я не на коне? – не удержался от примитивной проверки Роман и, получив в ответ красноречивое: "Здесь породу Пегасов еще не вывели", набросил предложенную одежду и снова нырнул под надоевший дождь.

Опьянение не помешало "Легионеру" сообразить, что при таком раскладе карт разумнее всего воспользоваться машиной гостя, а не своей, поэтому он временно уступил инициативу и лишь старался не отставать от Романа, который снова вооружился "ночным биноклем". Однако в гравикатер Курт забрался первым и разместился в кресле пилота очень обстоятельно. Правда, основательным усаживанием дело и ограничилось – все остальное быстро и точно выполнил бортовой "расчетчик" после получения необходимой информации. Сын Командора и не старался уследить за ночным пейзажем, проплывавшим за инфракрасными экранами – там был лес высокий, лес низкий и лес мокрый различной степени густоты. Он также не гадал, что это за "дача", и лишь выразил стремление побыстрее оказаться в сухом месте под защитой четырех стен и крыши. Не оборачиваясь, ему пообещали все, кроме роскоши.

...Вездеход внезапно остановился посреди такой густой чащи, что сначала показалось, будто он намертво застрял. Но Курт, даже не взглянув на курсограф, отключил основное питание и небрежным вилянием кисти руки предложил гостю последовать за ним. Сам же он открыл дверцу и вывалился наружу. Со вздохом Роман опять нахлобучил на голову капюшон, но сразу выяснилось, что было сделано лишнее движение.

Машина стояла практически вплотную к большой, вместительной палатке, вернее сказать, к настоящему палаточному домику, чрезвычайно искусно замаскированному среди могучих зарослей неизвестных вьющихся растений. Вход находился даже и не рядом, а как бы служил продолжением выхода из вездехода – стоило только протянуть ладони и раздвинуть пошире прорезь в плотном водонепроницаемом материале.

Роман так и поступил и очутился в крохотной прихожей, где с удовольствием сбросил громоздкий плащ. Вторая щель привела его то ли в каптерку, то ли на походный склад, ибо вокруг были сплошные контейнеры, ящики и складные кровати – по одной возле каждой из четырех стенок. На крайнюю из них Курт тотчас уселся и принялся доставать из-под нее немудреный армейский провиант, в изобилии заготовленный с помощью синтезатора. Один за другим на свет стали появляться герметически запаянные "вечные" продукты: ветчина, тушенка, витаминизированный хлеб, овощные паштеты, маринованные лук, чеснок и огурцы, грибы и соленые орешки... Водруженный в самый центр объемистый термос с горячим, пряно пахнущим глинтвейном принадлежал уже другой жизни, не знавшей уставных законов и отношений. Избавляясь от мокрого свитера, сын Командора коротко осведомился: "Крепость?" и, получив в ответ горделивое: "Тридцать!", одобрительно крякнул. Это восприняли как сигнал к действию и незамедлительно разлили дымящийся напиток по высоким кружкам. Принимая в руки свою, Роман заметил, что ему досталось ровно вдвое больше.

Курт правильно истолковал подмеченный им взгляд соседа и простодушно пояснил:

– Мое брюхо обычно легко выдерживает все, что угодно, а вот башка откровенной мешанины не любит. Тем более горькое со сладким... Ну, мне за компанию, а вам – для сугрева!

– Ваше здоровье! – традиционно ответил Роман и с удовольствием опрокинул свою порцию. Глинтвейн был хорошо приготовлен и оказал свое согревающее действие куда быстрее обычной водки. Обстоятельно закусывая хрустящими хлебцами, мясом и маринадами, фон Хетцен-младший безразличным тоном поинтересовался причиной заготовления еды впрок таким странным способом, а также тем, как все это тут очутилось (рассеянным взмахом растопыренных пальцев были обведены многочисленные запакованные коробки).

– А никто не проверял, чего и сколько я гружу, а равно и откуда вытаскиваю! – засмеялся Фоген. – Я почуял неладное и решил провести эвакуацию. Кто знает, может, вернуться обратно и не придется? Не понравились мне разлюбезные "товарышши" по работе, возвратившиеся с четвертого "цветка", ну прямо-таки до тошноты не понравились! Выражения на утомленных мордах сплошь решительные, а в глаза смотреть стесняются... Нет, это сразу понять трудно. Вы и представить себе не можете, например, "Бледную Поганку" с вороватыми бегающими зрачками – обычно наша "клистирная трубка" глядит двустволкой в упор, говоря при этом какуюнибудь отвратную мерзость. Да и сам почтенный Иоганныч все кряхтел да в затылке усиленно скреб, словно у вас его перхотью заразили... А отданное мне распоряжение чего стоит! Я же при начальнике Базы состоял как... ах, экскюз ми, немного забежал вперед...

– Ни в коей мере, – солидно изрек Роман, – нам про вас все известно. Один из Штабов Армейской Разведки направил господина Фогена курьером к господину Ладвину, которому милостиво предлагалось забыть неудачное прошлое, временно примириться с невеселым настоящим и активно включиться в борьбу за достойное будущее. В случае согласия означенный курьер переходит в полное его распоряжение в качестве офицер-адъютанта. Оговорюсь, что самого будущего адъютанта не посвятили в суть передаваемых инструкций. Как хорошей дрессированной собаке ему было велено лишь следить и служить.

– Изложено, в общем, верно, – согласился "Легионер", – но ведь я не умею ни того, ни другого! Я же не соглядатай, а солдат в погонах! Как и сам Иоганн Ладвин.

– А такой был и нужен! – подхватил Роман. – Вас в дорогу снабдили опасной информацией, и шибко образованный индивидуум мог на досуге пораскинуть умом и начать свои собственные игры, как это сделали почти все "тихие" работнички. Ваше руководство оказалось самым дальновидным!

– Ишь ты... Вот мне и захотелось немного позаботиться о завтрашнем дне. А то вдруг проснешься как-нибудь утречком, выглянешь в окошко и увидишь, как осеннее красное солнце холодно светит над новой "технической мертвой зоной"... Поскольку комнатную дверь я не запираю (а то ведь запросто и подохнуть можно в герметической коробке), то через опять-таки открытый лаз на крышу мне удастся благополучно покинуть очередную ловушку для простаков, но что толку? Заглянем в распахнутую на ночь кабину вездехода – так синтезатор и там не работает, а кушать все равно хочется! Вот тут-то заранее оборудованная "дачка" бедного Курта и выручит! Весь вчерашний вечер трудился и попить-поесть наготовил на полгода вперед, благо энергетические емкости "цветка" полны-полнешеньки государственной дармовой энергии. Спасибо, что иронично усмехнулись – значит, мы понимаем друг друга.

– А если... если некто, раздосадованный таким проворством, попробует достать вас другой рукою – "ночной мертвой"?

– Не получится. Мы на вполне безопасном расстоянии от эпицентра возможного некронашествия, – безмятежно заявил Фоген и налил в Романову кружку еще немного глинтвейна. – Я хоть и правда не особо ученый, зато здравым смыслом не обделен. Еще два года назад кое-что прикинул, кое-что подсчитал... И место для этой "дачи" выбрал с большим запасом прочности! Запрятал так, что и днем с огнем не найдут! Кстати, насчет огня – вы обратили внимание на оригинальное освещение нашего скромного пиршества? Это так называемые "свечи" – примитивно, просто, но, как всегда, надежно. Тоже наготовил не одну и не две...

– Короче говоря, вы полностью автономны?

– Полностью. Могу по необходимости исчезнуть и отсидеться, сколько потребуется. И, наверное, потребуется – или я неправильно истолковал ваше предупреждение?

– А я, уважаемый "Легионер", и сам не знаю! – Роман искренне развел руками. – Все зависит от того, как сильно на вас cердиты. Но эта проклятая малая станция No 3 по-прежнему остается действующей западней. Равно как и камерой пыток. И местом для изуверских казней... И мы не знаем, кто именно является палачом по призванию – можем лишь догадываться.

– У вас имеются подозрения? – быстро спросил Курт, понизив голос. Сын Командора кивнул, но весьма невесело:

– Разумеется, как и у вас. Но все разговоры на эту тему будут практически из области гадания. Мы уже два раза жестоко ошибались, обвинив в "людоедстве" сначала Эрика Шедуэлла, а потом Злату Йоркову.

– Что?! Ну, извините, последнее замечание просто абсурдно! Да, Злата способна убить, но исключительно за дело! Она не просто интересная женщина, а настоящая госпожа! Или, как говорит моя бабушка, – пани! Таких на руках носят, из их туфелек вина пьют! А какая умница!

– Однако она же является вражеской разведчицей... – начал Роман, порядком озадаченный этим потоком комплиментов. – И очень опасного класса!

– Ерунда! Вы не хуже меня понимаете, что суть не в классе, присвоенном машиной, а в человеке. Я догадываюсь, что частных детективов, вольных охотников и разведчиков-контрактников наши официалы, мягко говоря, не любят, но ведь многое зависит от степени порядочности и самого работодателя! Парадокс: люди "Синдиката" повсюду чувствуют себя спокойно и комфортно! Так почему же меня, человека государственной армии, подставляют и беззастенчиво используют вслепую, как робота дурной сборки?

– Очевидно, из-за неудачно соблазненной генеральской дочки, попробовал пошутить Роман.

– Не иначе! А вы брюхатили кого-нибудь удачно? Это в принципе возможно? О женитьбе по взаимной симпатии говорить не будем – до тридцати обычно женятся не осознанно, а случайно. Так что проблема не в дочках проблема в генералах!

– Хотите поменять хозяина?

Курт ответил не сразу; взглянув на сына Командора исподлобья, он скособочился и достал флягу, которая тяжело булькала. Плеснув себе и не предложив собеседнику, "Легионер" проглотил бесцветную жидкость, сморщился и вместо закуски вставил в уголок рта очередную сигарету.

– Мне кажется, этот вопрос не первостепенной важности, – (Фоген с силой выдохнул длинную струю сизоватого дыма – пламя всех четырех свечек тревожно заколыхалось). – Конечно, если его напрямую не увязывать с проблемой собственной безопасности... Но я еще не уверен, что все зашло так делеко! Или пани Йоркова думает по-другому?

– Для нее уже не существует обратного хода – только вперед! значительно произнес фон Хетцен-младший. – Она вступила с нами в союз...

– ...Ну, это я уразумел сразу...

– ...и на равных правах. Что кому-то дико не понравилось. Ей угрожает опасность – думаю, что о нас тоже не позабудут. Злате срочно требуется ваша поддержка – не моральная, конечно, бодрости у нее на троих хватит и еще останется! Она просит – на время, взаймы, под любые проценты – одолжить ей "СС-45-прим". Если нельзя, то хотя бы "СН-30".

– Всего-навсего! – самодовольно ухмыльнулся Курт и плотоядно провел ладонью по животу. – И ведь точно знает, плутовка, что есть! Другие только выясняют или догадываются, а она уже все разнюхала! Ничего не утаишь! Вот это, друг ты мой, специалистка!

– Вообще-то, честно говоря, ей хотелось бы получить "СС-99" или любой-любое-любую "СС" с цифровыми символами от девяноста до ста, – Роман понял, что наступил решающий момент (а вдруг повезет?) и произнес заготовленную фразу: – Мне советовали упомянуть об этой мечте только в том случае, если у вас будет очень хорошее настроение!

– И вы посчитали, что оно налицо? Водка, закуска, безопасность, приятный собеседник... так?

– Да! – вполне искренне подтвердил сын Командора. – Знаете, мне этого набора всегда хватало!

– Мне обычно тоже, но... Ладно, не буду ломаться – я нахожусь в вашем обществе с удовольствием; значит, и соответственно внутренне настроен. Однако поймите – девочка запросила-то изрядно! Сами ведь знаете, что будет, если она нарушит слово и не возвратит одолженное? Катастрофа, согласны?

– Нет, не согласен и не знаю, – не мешкая ни секунды, ответил Роман. Я понятия не имею, что Йорковой требуется. Что такое эти самые "СС" – тем более.

Долго и внимательно рассматривал "Легионер" после такого откровения лицо фон Хетцена-младшего, пока тот, наконец, не отвернулся, сердито засвистев носом. Тогда Курт снова отвинтил колпачок у фляги и на сей раз щедро налил обоим. Отказаться было неудобно. Задержав дыхание, Роман хватанул сразу чуть ли не две трети порции и от неожиданности закашлялся, почувствовав в желудке простую чистую воду.

– Будьте здоровы! – вежливо произнес Фоген и, сделав маленький глоток, вкусно причмокнул. – Не правда ли, какой замечательный освежающий напиток? Мой любимый, поверьте! Не со всяким пью! Но после него всегда тянет говорить истины – вечные и временные... Так вот, я тоже абсолютно не в курсе, что скрывается за этой чертовой кириллической аббревиатурой! "СС" "соображай, сердешный"!

– Час от часу не легче! – сын Командора со стуком опустил кружку на ящик, расплескав остаток. – Однако... однако, ничего удивительного!

– Хорошее замечание – суровое, лаконичное и справедливое. Мне ведь перед отправлением, "на дорожку", из сверхсекретного армейского склада много чего вручили. Под роспись, с отпечатками пальцев обеих рук! "Генный автограф" сняли, представляете? Велели беречь полученное, как приданое для любимой сестры, и ожидать важного распоряжения. По счастью, у меня нет сестры... Вот и который год я сижу, размышляю – что мне делать со всеми этими "СС" и "СН" в суммарном количестве восемнадцать штук? На что могут сгодиться "отсекатели" серии "Эфа" под номерами "4231" и "439297"? Какой навар можно поиметь с некоего "Ха-Дэ" только "прямого воздействия"? Знаете, я моментально предложил бы Злате все, что угодно, на выбор, если бы она хоть самую малость объяснила! Оказывается, и вам ни гу-гу? О каких же равных правах может тогда идти речь?

– Я имел ввиду, что у Йорковой подписано специальное соглашение с моим отцом, которое полностью удовлетворило обе стороны...

– Значит, осведомлен Командор? Тоже нет? Ничего не понимаю! Для чего же тогда вы стараетесь? Постойте-погодите... Ответьте прямо: Злата стала вашей постоянной любовницей?

– Ты... ты с ума сошел! – Роман сначала опешил, а потом облегченно рассмеялся: – Это как раз тот случай, когда мужчины шутят: "Нет, я уж лучше руками!" У нас... у меня с ней хорошая несовместимость!

– В чем же интерес? Среди глубокой ночи, в дождь... Извините, но мне необходимо разобраться!

– Да чего тут разбираться, все элементарно...

Рассказывая, фон Хетцен-младший сначала несколько запинался от смущения, но потом приободрился, видя, что Курт слушает его очень сочувственно. Утешив горемыку очередной дозой горячего вина, "Легионер" шумно вздохнул:

– Ничего не поделаешь, это наш рок: везде и всюду страдать от милых "la femme"! Про мадемуазель Ласкэ я ничего не знаю, а вот Малинка симпатичная девчонка! Впрочем, многое зависит от того, какой мужчина будет у ней первым. Если такой, как Мстислав, то может получиться жутковатая комбинация! Если рыцарь Серж – то еще хуже... Но довольно абстрактных предположений. Мне нужно подумать конкретно, глядишь, я и смогу кое-что сделать и для Златы, и для вас! Располагаете временем? Отлично, тогда вздремните на соседней коечке, а я посижу в вашем вездеходе, если позволите. Так необходим часок одиночества!

– Ежели... если хотите выдвинуть определенные условия, то не стесняйтесь!

– Ой, да о чем вы? Я – человек маленький! – "Попить, поесть и куда-нибудь залезть" – вот практически и вся моя жизненная философия. Но за щедрое предложение спасибо! Останется минутка – поразмышляю...

– Хочу предупредить, – (Роман тяжело поднялся, чувствуя, что устал и прилично захмелел), – я готов погибнуть, но принцесс... принцессу спасти! Голубоглазую советницу тем более. Освобожу из заколдованного дома! Мне бы только туда попасть... Дорогой "Легионер", хотя бы тут окажите содействие! Всем известно, что вам известен... известны потайные ходы!

– Неужели всем? – усмехнулся Курт и поднялся очень легко. – Или все той же Йорковой? Будет, не кручиньтесь, кое-что подскажем! "Заколдованный Дом" все же строили мы, военные!

– А Иоганн Ладвин говорил...

– А вы его больше слушайте – совсем в дураках окажетесь! Мужик-то он неплохой, но слишком упрямый и злопамятный – никогда ничего не забывает и не прощает. А господин Командор с самого начала сильно ему не понравился, так уж получилось...

Блок событий No 6

1. Коронная игра

С той самой минуты, когда вездеходы остановились, прошло уже не меньше получаса, однако Густав фон Хетцен, лично контролировавший работу автопилота, все никак не мог решиться хоть на какой-то поступок. В неподвижно закрепленном зеркальце ему было хорошо видны обескураженные лица Эльзы, Златы и Гуннара; сидевший в самом конце салона Мстислав казался внешне невозмутимым, вот только правая щека у него заметно подергивалась. Как себя чувствовали трое десантников из второй машины, убедившись, что их планетолет бесследно исчез, догадаться было нетрудно.

Отсюда, из-за крайних деревьев последней березовой рощицы, Главная Станция хорошо просматривалась – в ней, несмотря на приближающийся ранний вечер, не светилось ни одно из окон. Между тем заметно холодало; пласты появившегося тумана непрерывно сочились колючими каплями дождя, а нечто губчатое и волглое, низко нависшее над крышами гравикатеров, перестало притворяться небом и окончательно приняло вид унылой темно-серой мути. Непогода подавляла своей мрачной основательностью и вполне соответствовала настроению людей. Особенно удрученной выглядела Йоркова. Ценой невероятных усилий ей удалось убедить фон Хетцена-старшего действовать по ее таинственному плану, но ни одно из предсказанных событий пока не произошло и, кажется, не собиралось происходить. Сейчас она то и дело посматривала на напряженную спину Командора, стараясь угадать, сколь резкую отповедь ей придется услышать. Однако, когда Глава разведки Сектора медленно обернулся, стало очевидно, что его природная выдержка еще крепка.

– Пора подвести небольшой итог, "Госпожа Метелица", – неприятным следовательским тоном произнес он. – Напоминаю, что вы нам наобещали выше головы, причем в свидетели своей правоты призывали одновременно и ангелов, и демонов всех существующих религий... Результаты на данный момент таковы: мой сын, одураченный вами, пребывает не известно где и выйти на связь не торопится; эксгумацию тела погибшего при невыясненных обстоятельствах витязя Адриана провести не удалось по простенькой причине исчезновения оного из места захоронения; по пути от четвертого "цветка" к Базе нам не только обещанной ловушки с сюрпризом не встретилось, но и обычной ямы, в которую, споткнувшись, можно было бы свалиться... На станции No 3, где в поте лица должен был трудиться Курт Фоген, окна и двери распахнуты настежь, все обесточено – и никого! Наконец, подъехав ко Станции Главной и не обнаружив сходного с ней размерами планетолета, мы, кажется, обречены до наступления настоящих сумерек спорить, покинута ли она всеми, или притомившиеся работнички улеглись спать аж в седьмом часу вечера! Вам удастся частично восстановить свое реноме лишь точной информацией о местонахождении моих людей! В противном же случае... Ну чего молчите?

– Пытаюсь представить что-нибудь более противное, чем создавшееся положение, – неохотно ответила Злата. – И вообще, мне нужно как следует подумать.

– "Подумать"? Только сейчас?! Отчего вы не сподобились на столь выдающийся подвиг тридцать часов назад? Отчего нарушили все наши соглашения? Чем это вам так досадил несчастный Роман, что именно его, оперативно наименее подготовленного, вы самоуверенно сунули в неизвестную комбинацию, и теперь его жизнь...

– Будет, будет, господин Командор! Успокойтесь! – (Йоркова тоже несколько повысила голосовые обороты). – Я уверяю вас, что "войсками противника" руководят женщины – довольно зловредные, допустим, но женщины! И, поверьте, ни у одной из них рука не поднимется, чтобы причинить хладнокровное зло вашему сверхпривлекательному наследнику. Сидящего во втором гравикатере господина Инфантьева пощадили в куда более крутой ситуации, а ведь ему и по красоте, и по обаянию до Романа далеко!

– Кто пощадил-то, кто? Вы сами?

– Нет, я попыталась "Стража" уберечь, и только. Однако мое "ходатайство о помиловании", как выяснилось, проходило экспертизу в высшей инстанции, и его запросто могли не утвердить. И все же Кириллу сохранили жизнь!

– Это ваши очередные "ля-ля"!

– "Ля-ля" можно проверить. Прикажите объехать Базу по часовой стрелке, пока не появятся заросли старого орешника. Недалеко от них растет липа с раздвоенным стволом. Если ваш сын в порядке, тогда в расщелине должен быть оставлен тот самый нож, которым, якобы, убили Адриана.

– А если его там нет?

– Значит, не совсем в порядке. Но посыпать голову пеплом пока рано.

Командор негромко ругнулся и резко тронул вездеход с места; потом опомнился и проследовал по предложенному маршруту на самой малой скорости. Он даже немного вернулся назад, в густой березняк, стараясь ехать как можно более скрытно, хотя прекрасно понимал: если их хотели засечь, то давно уже засекли – по "энергетике". Это же самое пришло в голову и Эльзе; подскочив, как на пружинке, она перемахнула в кресло второго водителя, включила аудиозащиту и, вызвав "Кира", предложила ему отправиться к цели по другому кольцевому направлению. Теперь оба вездехода неторопливо ползли навстречу друг другу, почти касаясь нижними частями корпусов скользкой, растрепанной травы. Командор про себя отметил, что пункт для передачи условного сигнала был выбран удачно: глухой высокий кустарник на несколько десятков метров прикрывал почти все подходы, и одиночка мог без особого труда подобраться к дереву незамеченным.

Конечно же, Йорковой покинуть машину не позволили – это пришлось сделать Гуннару, который предварительно облачился в облегающую одежду из водонепроницаемой синтез-ткани. Злате его внешний вид не понравился; словно представив, во что превратился бы ее драгоценный замшевый костюм (помимо курточки на "Госпоже" были мягчайшие, заправленные в однотонные сапожки, замшевые брюки), она поудобнее устроилась в креслице и вовсе не собиралась оспаривать выбор, сделанный Командором. Подобное же настроение овладело и Эльзой, которая тоже принялась охорашивать свое одеяние из блестящей черной "кожи". Вообще, в отличии от мужчин, девицы приоделись как на парад, причем мисс фон Хетцен подстриглась, сменив надоевшую ей косу на прическу в свободном стиле.

Лейтенант благополучно возвратился через семнадцать минут, перепачканный до подбородка типично осенним составом из полужидкой грязи, желтеющей листвы и гнилой коричневой коры – было очевидно, что ему пришлось двигаться по-пластунски. Со словами: "Ну хоть что-то хорошее!" он положил на колени облегченно заулыбавшейся Йорковой знакомый нож с черной рукоятью, а сам отправился в туалетную комнатку переодеваться.

– Вот видите! – начала было с подъемом Злата, но настроение у Командора, оказывается, почти не улучшилось.

– Что? Что я вижу? – брюзгливо заговорил он, бросая через плечо недовольные отрывистые фразы. – Что мой сын здесь побывал? Допустим, а в каком состоянии? Здоровым или раненым? И куда потом направился? Хватит скрытничать! По вашему требованию мы оставили всех витязей Мстислава на четвертом "цветке" – зачем? Двух моих парней бросили на третьем – для чего? Сами даже парализаторами не вооружены – при данных обстоятельствах это уж слишком! Дайте мне хотя бы ваш ножик, как говорится, будет чем зарезаться!

– Кстати, насчет ножа – не желаете ли небольшой комментарий? – донесся из угла спокойный голос Гуннара (он уже сбросил замызганную "оболочку" и теперь находился в обычной форме). – В таких посланиях важны все мелочи, сами знаете!

– Что ты хочешь сказать? – сразу насторожился Командор. Встав и пройдя в салон, он увидел, как при словах лейтенанта разведчица "Элиты" вся обратилась в слух. – А ну, пойдем-ка в санузел, пошепчемся!