Текст книги "Нервные профессионалы (По следам Святогора - 2 или Авантюрное танго - 2)"

Автор книги: Михаил Огарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

– Вполне, – согласился Командор и, вздохнув, произнес: – Уэнди Шедуэлл?

– Бывший специальный сотрудник Службы Безопасности вашего Сектора, резко, словно перед начальством отчеканила женщина.

– Лихо! Теперь вы, госпожа Инфантьева?

– Агент одной из спецслужб "Элиты", – чуть помедлив, ответила Инга и добавила: – Разумеется, бывший.

– Прекрасно... Так, кого же представляет хозяйка этой станции – Злата?

– Никого... то есть, саму себя! – с некоторым вызовом в голосе ответила встрепенувшаяся Йоркова. – Господин фон Хетцен, учтите: перед вами сплошные перевертыши, и только я одна все время честно работала за... за оплату!

– Медали за это не потребуешь? – рявкнул на нее из противоположного угла Бартальски. – Кого ты из себя корчишь, дрянь этакая? Что ты делала? А что понимала? Как только Эрик с тобою уживался!

– А вот и прекрасно уживался! – закричала на всю комнату Злата. – Он хорошо платил, и мы с ним ладили, Стас может это подтвердить! А вот ты, шатен недокрашенный, мастер только все портить и...

– Прекратить галдеж, – негромко сказала Инфантьева и привстала голосившие сразу замолкли. – Господин Командор, Злата Йоркова работала курьером и в обслуге. В детали ее не посвящали, но, думаю, при таком длинном носе она кое-что разнюхать сумела.

– У меня очень короткий красивый нос! И... и я не круглая дура, как тебе кажется! Я... я...

– Ты, извини, – дура квадратная, – угрюмо заметил Феликс Бартальски. Ладно, закончим представление. Буду короче всех: я и покойный Эрик Шедуэлл представляли "Синдикат".

Тут уже Командор не выдержал и, несмотря на серьезность ситуации, разразился продолжительным хохотом. Роману же было совершенно не до веселья, и он с неодобрением посматривал на разошедшегося отца. А тот, отсмеявшись и вытерев глаза, встал и широко развел руки:

– Ну, господа, готов признаться: впервые за мою карьеру я обыгран по всем статьям! Честное слово, такого со мною еще не бывало! Считал, что сражаюсь с талантливой единицей, а тут целый мощный кулак! Вдобавок, и на другой руке большой палец оттопырен... И как – аппетит у вас на те же блюда, что и у меня?

– Несомненно! – (Дэвид Сач сделал подтверждение столь быстро, что конечные и начальные буквы обеих фраз слились). – Только одно уточнение: "пальцев" было несколько больше – на людей "Синдиката" работали также Станислав Ладвин и Кирилл Инфантьев. Кроме того, у Инги Инфантьевой была самостоятельная тема, но детали знал только сам Эрик Шедуэлл.

– Это ты так думаешь! – фыркнула Злата и топнула ногой. – А я вот в курсе, но фиг кому скажу!

– Не зарекайся, "золотце", – тихо ответила Инга, – господин Командор человек более чем состоятельный, может, и договоритесь...

Густав фон Хетцен внимательно оглядел обеих. Потом поскреб висок и спросил, обращаясь ко всему обществу:

– Мне необходимо уточнить состав заговорщиков. Итак, налицо группа Шедуэлла – Бартальски. В нее входили Уэнди Шедуэлл, Злата Йоркова, Инга и Кирилл Инфантьевы, Станислав Ладвин... солидная компания, что и говорить! А как быть с вами, мистер Сач? Неужели действовали сепаратно?

– Нет, одиночкам здесь делать нечего! – вдруг раздался у входа басистый знакомый голос. – Без моей поддержки его непременно смяли бы!

Заслушавшийся Роман давно перестал обращать внимание на дверь, которую, как оказалось, не поставили на автозапор. Сейчас же она была полностью раскрыта, а на пороге стоял во весь свой внушительный рост Иоганн Ладвин, начальник Базы, – собственной персоной.

Командор неторопливо обернулся, словно чего-то подобного и ожидал. Обстоятельно осмотрев стоявшего напротив бородача, он уже в который раз покрутил головой, взмахнул руками и изрек с заметной долей укоризны:

– Господи, Иоганн, уж не хотите ли и вы сказать, что за вами тоже стоят мощные незримые силы?

– Разумеется! – почти весело ответил Ладвин и вошел, очень тщательно заперев за собой дверь. – Такие парни, как я, на дороге не валяются, и едва запахло – то ли "жареным", то ли отличным жарким (пока не ясно) – обо мне снова вспомнили! Кто? Ну-у... в общем, те же, по чьей милости я здесь и оказался!

– Стало быть, вас прикрывает самое опасное ведомство – Министерство Обороны одного из Секторов? Армия... да, это очень серьезно!

– Еще бы! Люди там шустрые и на расправу скорые. Только я все никак не решу, нужно ли окончательно с ними связываться. Уж больно они меня тогда обидели!

– Значит, вы все время были в курсе наших дел? – хмуро поинтересовалась Уэнди Шедуэлл. – Теперь я понимаю, отчего мы так свободно разъезжали туда-сюда, а на это смотрели сквозь пальцы...

– Совсем нет, вы неплохо конспирировались, и основные ваши тайны остаются до сих пор при вас, – возразил Ладвин. – После того, как через прибывшего на смену техника Курта Фогена мне передали послание, зашифрованное, кстати сказать, моим старым шифром... вы хоть знали, что мне полагался личный шифр? Так вот, в нем сообщалось, что на мое имя открыт солидный энергетический счет и предлагалось устроить тайное наблюдение за некоторыми работниками. Дело было несложное, однако я вообразил, будто поднят вопрос о моей реабилитации и снова отправил просьбу о разрешении на специальное образование для сына. Когда же отказ пришел вторично, я понял, что меня просто хочет использовать какая-то локальная группа лиц из числа достаточно высокого начальства, и здорово осерчал. После небольшого размышления, я решил достаточно откровенно переговорить с одним из тех, за кем велено было следить – с присутствующим здесь Дэвидом Сачем. За пять совместно проведенных лет мы не то, чтобы сдружились, но... Одним словом, он кое-что мне приоткрыл. Проанализировав полученную информацию, я пришел к выводу, что самое умное – это просто не упускать из виду наших "археологов"; поглядеть, чего они смогут добиться, а уж потом устроить финал по своему вкусу. Но до этого дело не дошло – визит господина Командора спутал все карты. Признаюсь, хорошая договоренность с кланом фон Хетцен меня устраивает больше, нежели служение вслепую невесть каким генералам.

– Так в чем же дело, Иоганн? – несказанно удивился Командор. – Мы с вами с самого начала прекрасно ладили, вполне можем поладить и теперь! Если цена возросла – скажите, рассмотрим. Новые требования появились выдвигайте, послушаем!

– Нет, извините, я мелким шантажом всегда брезговал заниматься, хладнокровно заметил начальник Главной Станции. – Но мне крайне интересно посмотреть, как теперь вы нам представитесь! Мы раскрыли всю свою подноготную, а Густав фон Хетцен о себе пока ничего не говорит! Если надо повториться и мне, что ж, пожалуйста! Перед вами Иоганн Ладвин, бывший военный, ныне ссыльный, к которому не постеснялись вновь обратиться за помощью. А кого же я вижу перед собой? Возможно... как бы это лучше сказать... возможно, бывшего главу разведки Сектора?

Впервые Командор вообще не стал отвечать на вопрос; вмиг подобравшись, он сжал губы и заметно побледнел. Все наблюдали за его замешательством с нескрываемым удовлетворением.

– Простите, Густав, – (Дэвид Сач обратился к фон Хетцену как к равному тоже впервые), – но вы слишком уж нахально себя повели! Узнали предпоследними, прибыли последними, а теперь рветесь вперед, невежливо всех распихивая и наступая на ноги? Так дело не пойдет! Либо извольте становиться в очередь, либо давайте проблемы решать корпоративно! Даже, если вы знаете практически все (а это, кажется, не так) – гарантирую, что без нас не потянете. Или поход к Сафат-реке вас ни в чем не убедил?

Тут Роман озлился настолько, что, забыв про условный кашель, решил тоже продемонстрировать свои басовые возможности.

– А не много ли вы на себе берете, господа хорошие? – (от его раскатистого "рр-р!" вздрогнули все, в том числе, и отец). – Вам сначала надо перестать трястись мелкой дрожью от испуга за свои любимые шкурки! Ведь кто-то из сидящих здесь оказался настолько ловким, что не просто устранил мешавшую ему фигуру, но и обставил дело с поразительно изысканной театральностью! Это же надо суметь за считанные часы сориентироваться в обстановке, выкрасть личное оружие мадемуазели Ласкэ и состряпать против нее прекрасные улики! А потом жахнуть навскидку аж с сорока метров и с первого же патрона угодить точнехонько в глаз намеченной жертве! Вы вглядитесь, вглядитесь в ваши напряженные физиономии – одна-то из них явно притворная! А это значит, что среди вас – растерянных и мечущихся – имеется человек, который абсолютно спокоен и на пять ходов вперед знает, что ему нужно будет сделать. Нервничает Феликс Бартальски – он-то понимает, что с ним церемониться не будут, как и не церемонится его людоедский "Синдикат"; беспокоится Уэнди Шедуэлл – как бы не пойти под откос "паровозиком" вслед за мужем; дергается Йоркова – кажется, до нее начинает доходить, что длинные языки по обыкновению отрезаются вместе с головой... Что творится в душе Инфантьевой, ведомо лишь ей самой, но спокойствия и там не отыщется. Одна только связка "Ладвин – Сач" бравирует своей выдержкой, но, уверяю, это ненадолго! До следующего нового трупа – он, как мне кажется, уже на подходе!

– Почему вы так думаете? Что конкретно знаете, говорите! – начал на вскрике Бартальски, но тут же сорвался в хрип. – Да, такого поворота событий у нас не предвидели – вы именно это хотите доказать? Да, мы в растерянности и тревоге – вы такого подтверждения ждете? Да, черт побери, мы все друг друга подозреваем – ваши уши этого жаждут услышать? Да, да, да!!!

– А еще, господа плохие (извините, тут я сыном не согласен), – снова вступил в разговор оправившийся от моральной пощечины Густав фон Хетцен, вы забываете, что сила на моей стороне! За вашими спинами и задницами, стоят, бесспорно, серьезные организации, но как же они далеки! Ни в какие телескопы не разглядишь! А у меня здесь, рядом, над головою – личный звездолет с парой мощных "энергометов" звездного класса. И много полностью мне преданных профессионалов. А с вопросами "морали" я обхожусь весьма просто – жду, пока мои референты отыщут в словарях перевод этого странного слова! Давно жду, лет двадцать уже, а толкование так и не находится... Я могу арестовать вас всех и проверить на "слом", а потом в зависимости от результата стать либо бывшим, либо по-прежнему реальным государственным служащим! Кстати, интересно, а почему у госпожи Уэнди Шедуэлл такое скептическое выражение лица, когда у других – нормальное озабоченное? Может быть, именно вы передали кое-кому приказ взять мою дочь в заложницы? Так вот, смею заверить, этот наглый финт не прошел – с Эльзой все в порядке, и она скоро будет здесь!

– Нет, господин Командор, об эксцессах с вашей дочерью лично мне ничего не известно, – довольно спокойно отозвалась Уэнди, – а сомнение появилось потому, что я как работник определенной структуры вашего Сектора кое-что знаю о Густаве фон Хетцене. И его реальный портрет сильно отличается в лучшую сторону от только что представленного! Вот если бы здесь находился ваш заместитель Никомед-Иероним Коревич – тогда, действительно, могло бы случиться много плохого.

Командор усмехнулся и подошел ближе к женщине, чей облик и разговор совсем не вязались друг с другом.

– Вы производите впечатление крепкого специалиста, – заметил он. Наверняка вас ценили... Как же можно так решительно открещиваться от своих?

– В женском сознании меркантильные причины всегда перевешивают любой патриотизм, – ответила Уэнди, и было непонятно, шутит она или нет. Зарплата небольшая, а перспективы продвижения по службе и того меньше... Эрик, конечно, был "двойником", но не совсем типичным: пытался не работать на хозяев, а подрабатывать, оставляя за собой возможность отвалить в сторону, когда ему вздумается. Ну разве с "Синдикатом" такие игры возможны? И разве Службе Безопасности угоден стукач по настроению? А личностью он оказался талантливой, интересной, с большими организаторскими и... и кое-какими еще способностями. Был решителен и смел: чуть ли не добровольно шел в "болевую камеру", чтобы выглядеть в глазах Управления Полиции мелким жуликом и скрыть иные важные связи. Да и здесь он подогнул всех под себя и с местными сумел контакты наладить. Вот к нему заранее и приставили с одной стороны меня, а с другой – Феликса. Но тут мы обстоятельно поговорили, поняли друг друга и решили, что хватит работать на дядю – пора и собою заняться. Уж слишком большими казались выгоды!

– Да такими большими, что на всех хватит и еще останется! – поспешил с важным уточнением Феликс Бартальски. – Пусть у господина Командора есть главные компоненты для приготовления отменного кушанья, а у нас, скажем, только соль и специи, но ведь без них тоже есть не станешь!

– Отчего же не станешь? – сразу же возразил Командор. – Можно приготовить невкусно, но вполне съедобно!

– А пойдет ли впрок такая пища? Да и стоит ли портить желудок? Как знать, может, без наших приправ получится такая бурда, что от одной пробы глаза повылезают!

– Короче говоря, господин фон Хетцен, – подытожил Дэвид Сач, практически все из нас хотели бы играть в вашей команде.

– Я не хочу, – подала голос Инга Инфантьева. – Я вообще больше играть не хочу.

– Так я же и говорю: почти все... Подумайте, мы во многом можем помочь! А на какие структуры завязаны – полный спектр спецслужб! Такой простор для будущих комбинаций! Вот только...

– Только я буду должен назвать вам имя убийцы Эрика Шедуэлла? прищурился Командор. – Ох, как я не люблю предварительных условий!

– Отнюдь не условие! Раскрытие такого преступления и для вас совершенно необходимо! – резонно возразил Ладвин. – Нельзя же оставлять у себя в тылу психа, который не известно что и когда может выкинуть? Даже если это какое-то личное сведение счетов – опасность для нормальных людей нисколько не уменьшилась! Все мы, конечно, махровые эгоисты, но эгоист-"отморозок" – дело совсем другое...

– И ни у кого нет алиби, – добавила Уэнди. – Поэтому мы и договорились предоставить вам полную свободу действий. Я чувствую, что один из нас страшный оборотень, и если не покончить с ним, то он покончит с остальными.

– Да, кого-кого, а "оборотней" на этой планетке хватает, – скрипнул зубами Командор. – Хорошо, я принимаю ваше предложение, а там... там посмотрим. Тогда извольте выполнить мое распоряжение No 1 и вернуться в полном составе на Базу. Вас будут сопровождать десантники во главе с Гуннаром Озолсом. Там посидите под домашним арестом – кроме Иоганна Ладвина, разумеется. Я же закончу здесь кое-какие дела и тоже приеду для окончательной разборки. Лады?

– Пусть будет так, – переглянувшись со всеми, ответил Дэвид Сач, хотя лично я повел бы это расследование по-другому... Но уговор есть уговор – что ж, давайте собираться!

– Час-полтора у вас еще есть на завтрак и тому подобное, – уточнил Командор. – Мне необходимо исследовать приборы и механизмы вездехода, на котором вы сюда прибыли, с помощью сканера.

Реакцией на это заявление были новые переглядывания и пожимание плечами, а затем милое общество начало понемногу расходиться. Отец и сын фон Хетцен вышли последними и направились к своей машине. Роман обратил внимание на излишне натянутое состояние папы и спросил о причинах. Сам же он сказал, что, по его мнению, все сложилось отлично.

– Терпимо, пока только терпимо, – отозвался Командор, – самым лучшим было твое выступление. Наконец-то у тебя начинает проклевываться наш фамильный характер! А теперь слушай: или я вообще ничего не понимаю, или в эти ближайшие часы произойдет нечто экстраординарное, что сделает отправку наших будущих компаньонов обратно, на Главную Станцию, невозможной. Скорее всего, или во время завтрака произойдет массовое легкое отравление, или внезапно обнаружатся такие новые улики, которые заставят нас продолжать расследование именно тут и вместе со всеми.

– Со всеми? Так... нет, я что-то не пойму. Откуда эти прогнозы?

– Очень просто. Реальный убийца, поставивший мадемуазель Ласкэ под подозрение, хотел почему-то задержать ее здесь и вполне добился этого. Но одновременно и ему самому необходимо находиться с нею рядом! Сделать же это он может, лишь тормознув и всю группу, чтобы не возбуждать никаких подозрений.

– С ума можно сойти! – притворно поразился Роман, отдавая про себя должное тому, как точно отец сумел вычислить причину, которую Ольда очень хотела скрыть. – Неужели Эрика убили только поэтому? То есть, могли бы и другого?

– Нет, на заклание предназначался именно самый важный тип, а комбинация с Ольдой была сопутствующей. Как это говорится: одним ударом и двух зайцев сразу? Ах, даже семерых... нет, это слишком много. Ну что же, пойдем, займемся обозначенными делами и будем ждать новостей. Надеюсь, что девочки из Замка Рэчери не станут пока нас беспокоить...

...В этом смысле Командор угадал: после обычного: "Здравствуйте, с добрым днем!" Малинка сразу отправилась в комнату Ольды и осталась там. Через некоторое время к ним присоединился и Мстислав. А ровно через один час пятнадцать минут после окончания важного совещания в комнате No 1 на "базовский" гравикатер, где работали старший и младший фон Хетцены, пожаловал взлохмаченный Гуннар.

– Господа-начальнички, – несколько фамильярно обратился он, – идемте, вас хотят видеть. Только что на своем огороде Злата Йоркова обнаружила труп Феликса Бартальски...

2. В тупике

...День уже начал заметно клониться к вечеру, а малая станция No 4 все еще была оцеплена витязями Мстислава и десантниками Командора. Сами руководители сидели в траве и, морщась, пили простую водку. Размещение же остальных лиц было таким: Ольда Ласкэ под неусыпной охраной Младшей Королевны безвылазно находилась в просторной кабине "командорского" вездехода; Иоганн Ладвин и Дэвид Сач были заперты в первой комнате "цветка"; Уэнди Шедуэлл – во второй, Инга Инфантьева – в третьей, и в четвертой комнате в состоянии, близком к истерике, металась взбудораженная Злата. С нее не сводил подозрительных глаз Гуннар Озолс, впрочем, приставленный к женщине по ее же просьбе. Сейчас ему сиделось относительно спокойно, а в первый час Йоркову порой приходилось буквально держать руками. То она кидалась к двери с требованием немедленного свидания с Командором, то на ходу меняла решение и начинала через "переговорку" заунывно вызывать его сына, который нес дежурство в кольцевом коридоре станции вместе с десантниками; то отчего-то упрашивала лейтенанта немедленно арестовать именно Инфантьеву, лучше всех владевшую собой и ничуть не удивленную происшедшим... Хотя, если придерживаться обычных фактов, то арестовать в первую очередь следовало как раз Злату прибежавший на ее дикий визг, начальник Базы Ладвин застал хозяйку огорода, пятившуюся от неподвижного тела незадачливого посланца "Синдиката" с окровавленными руками. С одной стороны, она, безусловно, испачкалась, переворачивая Бартальски на спину, но вот для чего ей понадобилось хватать валявшийся рядом пистолет – непонятно. Это был все тот же "вальтер" мадемуазели Ласкэ без третьего патрона в восьмизарядной обойме. Именно эта издевательская находочка и заставила аристократа Густава фон Хетцена впервые за долгие годы давиться примитивной сорокоградусной жидкостью как бы в наказание за то, что ни его окружение, ни он сам так и не вспомнили, куда после баллистической экспертизы был положен злосчастный пистолет. Вообще-то, к своему стыду, Командор предполагал, что небрежно запихнул оружие в карман собственной куртки, но какой именно и когда – припомнить он не мог. При некотором внимании к происходящим событиям извлечь оттуда "ствол" мог любой в считанные секунды.

Итак, герр Густав получил уже не просто вызов, не просто пощечину, но самый настоящий плевок – и прямо в лицо. "Незнакомец в маске" наглядно подтвердил, что лично присутствовал на утреннем совещании, где подметил и опасение несчастного Феликса за свою жизнь, и роковое предсказание Романа, и зловещее замечание госпожи Шедуэлл. Представителей всемогущего "Синдиката" в намеченном деле больше не существовало, и одно это навевало тревожные мысли: никто и никогда не затевал в одиночку смертельных игр со страшной "куклой Синди"! Командору было здорово не по себе. Не то, чтобы он боялся играть без правил – просто подобные действия не вписывались в его стиль. Правда, многие знали: начальника разведки Сектора No 2 опасно слишком резво "доставать" – разозлившись, он мог ответить более чем неадекватно, с пугающей жестокостью. Но то было дома...

Однако обставили очередное преступление опять-таки безукоризненно. Отпечатки пальцев имелись, но лишь Златы и лишь на затворе, который она полностью залапала; гильзу найти не удалось, как и не обнаружили место, откуда был произведен выстрел, а его звука вообще никто не слышал. Кстати, пуля угодила точно в левый глаз Феликса – что хотите, то и думайте...

В принципе, Командор сильно сомневался в причастности Йорковой этому зловещему делу – уж слишком все исполнили нагло и картинно! Если мадемуазель Ласкэ в какой-то мере действительно подставляли, то здесь неведомый преступник просто-напросто изгалялся: мол, Йоркова и Бартальски немножко повздорили между собой? Повздорили, ага... Ну так вот что в результате получилось!

Как часто бывает в критических ситуациях, алкоголь практически не действовал, хотя Густав фон Хетцен постепенно выцедил полный стакан "Прозрачной" под такое же количество томатного сока. Издав непривычный старческий вздох, он встал, отряхнул брюки и поплелся к своему гравикатеру, сам не зная, зачем. Набрав код и открыв дверь, он проследовал в салон, в дальнем уголке которого расположились девушки.

Малинка сидела в кресле возле вытянувшейся на раскладной кровати Ольды, закутанной в легкое одеяло почти с головой. Впрочем, мадемуазель Ласкэ не спала, о чем свидетельствовал ее синий глаз, то и дело выглядывавший из матерчатых складок. Правда, смотрел он весьма тревожно, без обычной живости. Командор поколебался несколько секунд, а затем подошел и сел рядом с Младшей Королевной. Та сразу обратила внимание на его подавленное состояние и попыталась утешить неловким прикосновением к руке.

– Есть какие-нибудь новости? – тихонько спросила она.

– Практически ничего, – неохотно сказал Густав фон Хетцен и, посмотрев на Ольду, добавил: – Уехать бы вам надо... И немедленно.

– Ольда не хочет, – поколебавшись, ответила Малинка. – Она считает, что до Замка мы не доедем...

– Значит, – осторожно предположил Командор, – у нас с вами один общий враг?

Ответа он не получил: Малинка отвернулась, а мадемуазель Ласкэ полностью скрылась под одеялом. Немного повозившись там, она глухо произнесла:

– Мы вас очень просим: пожалуйста, не подвергайте Романа опасности...

Командор, озабоченно закряхтев, глубоко запустил обе руки в волосы и полностью их разлохматил. Да, его сын, наследник... самое уязвимое звено в честолюбивой цепи замыслов. Эльза была от него далека; он устал ждать, пока она перебесится и попробует солидно обустроиться в жизни, как и подобает дочери такого важного человека...

Роман, конечно, куда мягче и деликатнее. Возможно, в этом виноват и он сам, чересчур долго засидевшийся в самом спокойном отделе Разведывательного Ведомства. Но язык не поворачивался предлагать ему перевод, а рука – тем более такой приказ подписывать. Командор понимал, что портит парню характер, и ничего не мог с собой поделать: любимец есть любимец! Правда, была еще Роксана, души в отце не чаявшая и прибегавшая каждый вечер, как кошечка, поваляться на диване, помурлыкать и поболтать с папенькой. А вот Роман, к сожалению, относился к младшей сестре достаточно настороженно, упорно предпочитая общество старшей...

...Настойчивый писк сигнального устройства компьютера отвлек Густава фон Хетцена от беспокойных мыслей. Включив монитор и бросив на него взгляд, он сразу собрался и, извинившись перед девушками, ввел в работу компьютер в кабине пилотов и быстрым шагом отправился туда.

Это был тот самый подробный отчет Эльзы о проделанной ею работе, в получении которого Командор уже и не верил. Что бы там ни было, а его приход весьма кстати, подумал он, и начал знакомиться с материалом правда, с некоторой долей скепсиса. Однако чем дальше он вникал в предложенную дочерью систему доказательств, тем серьезнее становилось его лицо. Прочитав же заключительные строки с пожеланием успеха и наказом как следует подстраховаться, фон Хетцен-старший откинулся на спинку кресла и погрузился в раздумье.

Все-таки "прима" утерла мне нос, незлобиво усмехнувшись, признался он себе, все же наша порода сказывается! Подумать только, не просто вычислила вражеского разведчика, но и решила остальные проблемы... Как жаль, что эту работу нельзя подать на повышение класса – моя Эльза наверняка получила бы "экстру"! Ничего, как-нибудь найдем способ ее вознаградить, а пока нужно еще раз проверить детали, и если все сойдется, то... то дело будет закончено уже в ближайшие часы. Ну что же, начнем! Да, сначала нужно справиться про обстановку – вдруг наш "Незнакомец" еще один трупик успел состряпать?

Командор достал передатчик и набрал номер сына.

Роман отозвался почти сразу – он находился возле комнаты Инги Инфантьевой и как раз подносил палец к выступу звонка. Заверив отца, что все под контролем, он согласился подойти через часок, а затем вызвал по радио на свое место еще одного десантника – трех человек в кольцевом коридоре было вполне достаточно, чтобы держать под наблюдением помещение первого этажа и лесенку в генераторскую. Дождавшись появления рядового, он расправил плечи и дважды отрывисто позвонил.

Инга открыла дверь, даже не поинтересовавшись через переговорную панель личностью визитера. Увидев сына Командора, она отступила и едва заметным жестом руки предложила ему войти. Выслушав замечание Романа о неосторожном поведении, женщина позволила себе коротко усмехнуться:

– Почувствовав опасность, я могу на несколько секунд обезвредить практически любого, а потом и... Кроме того, существует расхожее мнение, что убийце не следует бояться самого себя!

– Неужели это признание? – удивился фон Хетцен-младший и прислонился к закрывшейся двери с нарочито встревоженным видом. Инга покачала крупными серьгами:

– Нет, лишь предположение одной из моих коллег. Только что со мною говорила по внутренней связи наша Злата... вернее, не говорила, а вопила. Пять минут обзывала меня всеми имеющимися в ее убогом лексиконе цензурными и нецензурными ругательствами, еще семь с половиной минут грозилась, что все разболтает Командору (причем бесплатно!); наконец, торжественно проорала, что убить ее, Злату, мне уже не удастся, и оборвала крик на самой высокой ноте. Господи, до сих пор в ушах звенит...

– За что Йоркова так вас ненавидит? – спросил Роман, проходя вглубь комнаты. Улыбка Инги сразу сузилась и сделалась немного грустной.

– За то, что ей не удалось затащить Кирилла к себе в постель, сказала она. – Считает, что я постоянно гипнотически на него воздействую по ее мнению, иначе не объяснишь, отчего здоровый красивый мужчина не лезет на первую попавшуюся бабу, едва жена отворачивается...

– Вы многое рассказали моему отцу о себе и о Кирилле и сделали это не совсем добровольно, – осторожно начал Роман. – Не знаю, стоит ли спешить с извинениями, но поговорить необходимо. Дело в том, что ваш муж сейчас сопровождает в путешествии мою сестру, и нас предупредили, чтобы она его опасалась.

– Так-так... Значит, Златка-мерзавка и тут постаралась!

– Неверное предположение. Сигнал поступил от одной местной особы – я имею ввиду мадемуазель Ласкэ. Вот почему мы встревожены.

– Но это нелепо! – с некоторой горячностью воскликнула Инга. – Кир в силу... в силу своих убеждений никогда не станет орудием уничтожения в чужих руках!

– Прямым – да, – согласился Роман, – но ведь могут быть и варианты! Вот один из них: он охраняет некое лицо, скажем, "мистера Икс", причем как настоящий "страж" должен работать на опережение. А теперь представьте, что наша Эльза по незнанию решила весьма круто обойтись с...

– Нет, придумайте что-нибудь еще, этот вариант не выдерживает никакой критики, – возразила Инга. – Ваш "мистер Икс" сейчас сидит в следующей по порядку от меня комнате и бесится от непонятной злости.

– Вы хотите сказать, что Кирилл обычно охранял Злату?

– Да. Именно ее Шедуэлл отправлял к богатырям с шифрованными донесениями. Эрик ведь не только был связан с "Синдикатом"; он, как и Кир, состоял в крестианском "Ордене Езуитов", но в чине "Провинциала", а это огромная власть и полномочия!

– И если такой человек оказался на задворках Галактики...

– ...значит, там очень интересно!

Роман согласно качнул головой, быстро прошелся по комнате и, спросив разрешения, опустился на диван. Инга присела на противоположный краешек.

– Послушайте, – сказала она, глядя на сына Командора глубоким, волнующим взглядом, – я очень прошу: не используйте против Кирилла то, что я вынуждена была вам сообщить. У него, как и у меня, не сложилась жизнь, но... но лучше занимайтесь мною. Хотя, если говорить честно, я никогда не была настоящим агентом в прямом смысле этого слова. Собиралась стать – это да.

На несколько минут Инфантьева замолчала, а потом переменила позу. Прислонившись спиной к диванному валику и закинув руки за голову, она продолжала говорить в несколько монотонном стиле.

– Да, я обучалась в "Элите" на специальных подготовительных курсах, после окончания которых хотела пойти на оперативную службу... скорее всего, в полицию. По молодости лет, меня вообще привлекала романтика агентурной работы, а кроме того, я оказалась очень способной к "экспресс-гипнозу". Но получилось так, что мои родители решили эмигрировать, и расстаться с ними я не могла. Их работа не носила секретного характера, и препятствий для отъезда не ожидалось, однако они отчего-то нашлись да в таком количестве, что мой отец просто впал в отчаяние. Как оказалось, все дело было в его неосторожной дочери – на нее "элитные" спецслужбы уже имели кое-какие виды и упускать без "выкупа" не собирались. Мне вполне ясно сказали, что я могу решить семейные проблемы, согласившись после получения гражданства "Союза-Содружества" поработать всего-навсего обычным "почтовым ящиком"...

– Ну конечно! – в сердцах воскликнул Роман, очень не любивший в разведдеятельности именно процесс вербовки. – Конечно! А там "коготок увяз...

– ...всей птичке пропасть", – слаженно докончила Инга. – Да, тогда я не понимала, что романтика на спецработе бывает довольно грязноватой. Короче, я согласилась – и вляпалась.

Не сразу я догадалась, что познакомилась с Инфантьевым не случайно, а когда сообразила – меня уже "держали" крепко. Правда, моим хозяевам ничего не было известно о том, что произошло с Киром в ваш проклятый "День Совершеннолетия", и его по-прежнему считали очень перспективной разработкой.