Текст книги "Нервные профессионалы (По следам Святогора - 2 или Авантюрное танго - 2)"

Автор книги: Михаил Огарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

– Дюнштайн – порядочная негодяйка и задавака, из-за своей самоуверенности просчитавшаяся в ерундовой комбинации! – заявила Эльза. – А при аресте она от бессильной злобы изувечила несколько человек (в том числе, и себя, и меня), применив энергетическое оружие а ля "аутодафе". Жаль, что она впоследствии сумела бежать, а то я бы ей морду расцарапала! А что касается "Симона" – тут изволь сделать поправку на недостаточное психологическое восстановление после лечения. Разумеется, надо было какое-то время поработать в команде и не лезть с самостоятельными скороспелыми разработками к начальству...

– То есть, к папаше?

– К нему... Но я по молодости лет надеялась новым быстрым успехом "заговорить" все раны, в том числе, и моральные. Не получилось...

– Значит, согласна, что "Браслету Отличия" пока не соответствуешь?

– Согласна. Я – сильная "гамма-2", которую иногда посещают первоклассные озарения. С их помощью я дважды клала на обе лопатки маститых разведчиц, слишком высоко задирающих нос! Одна из них сейчас сидит неподалеку от меня и высоко задирает ногу... Можешь не сомневаться: нежно-голубой цвет трусиков, которые ты наконец-то соизволила надеть, хорошо заметен и от противоположной стенки коридорчика!

Тремя дергающими движениями губ Злата вычертила контуры кисловатой улыбки, а потом попыталась рассмеяться как можно более звонко. Это у нее получилось удачно.

– Ах, как же мне хочется раз и навсегда стряхнуть с твоего холодного лика аристократическую спесь! – воскликнула она. – Не понимаю, что меня удерживает?

– А ты попробуй, попробуй!

– Атакуешь, провоцируешь, разрешаешь? Ну так учти для начала, что на лопатки я аккуратнейшим образом и с превеликой охотой легла сама! Когда сообразишь, какой вывод отсюда следует, получишь неслабое продолжение. А теперь, если не боишься, опусти голову, придвинь свой нос к правому отогнутому уголку посылочки и попытайся что-нибудь унюхать...

С притворным послушанием Эльза так и поступила, следствием чего стало принятие донельзя озабоченного вида. Затем она выпрямилась, сказала басом: "Отравилась. Умираю...", подняла конверт, взвесила на руке и швырнула его в Йоркову.

Та мгновенно пригнулась, соскочила с кресла и отбежала к дверному проему, мимоходом отвесив дочери Командора увесистый подзатыльник. Это только увеличило размеры протеста: пакет был найден, подобран и с треском разодран на мелкие кусочки, после чего началось внимательнейшее рассматривание его содержимого. Положение тела было вполне нормальным: лицом – к окну, пушистой задницей – в сторону "Госпожи Метелицы".

Ей совсем не понравилось такое бесцеремонное отношение, сопровождавшееся дразнящими возгласами: "Ух, ты! Вот это да! А ничего смотрится – особенно снизу!", и она, вернувшись на цыпочках обратно, сделала осторожную попытку подсмотреть. Эльза, имевшая куда более крупную фигуру, могла бы этому без труда воспрепятствовать, но сжалилась и дала возможность Злате вдоволь налюбоваться ее же собственным изображением в полностью обнаженном виде, выполненным с помощью "расчетчика".

– Поздравляю с обретением пылкого поклонника, исстрадавшегося по вашему отсутствию! – говорила мисс фон Хетцен, водя картинкой перед физиономией озадаченной женщины. – Судя по ряду натуралистических деталей портрет творили либо непосредственно с живой натуры, либо по ярким воспоминаниям после долгих часов лобзаний и обладаний! Между прочим, бюст у тебя очень даже неплохой, а вот талию стоит немного уменьшить. Могу порекомендовать эффективное упражнение, и за пару месяцев... Ну не вырывай, не вырывай – сама отдам! Тоже мне, "мисс Созвездия Швали"... ха-ха-ха!

Завладевшая явным компроматом в стиле "ню" на саму себя, Злата с минуту колебалась, последовательно меняя позы: "Порву немедленно!", "А не стоит ли попытаться вычислить шутника?" и "Нет, все-таки порву!" К выполнению последнего намерения даже изготовились, ухватив обреченный лист бумаги обеими руками ровно посередине, но вдруг выронили его с громким болезненным вскриком. Встревоженная Эльза подскочила К Йорковой и, услышав с пола нарастающее шипение, обхватила разведчицу "Элиты" за плечи и повалила на диван, с трепетом ожидая крупной неприятности. Однако ничего трагического не произошло, и зловещий шип затих сам собою без огня и взрыва. Поднявшаяся на ноги первой, дочь Командора сделала боязливый шажок вперед, всмотрелась и облегченно рассмеялась:

– Я ошиблась – этот опасный знак внимания был явно от неумного бездельника, а не от нежного воздыхателя! Типичная хохма в дугу пьяных старшекурсников Университета Полиции, специализирующихся на криминалистике! Эта бумажка обильно обработана специальным составом и воспламеняется при сильном сжатии – только-то!

– Тогда почему же она не вспыхнула после того, как ты с полчаса ее тискала? – отрывисто высказалась Злата и одним прыжком оказалась на полу, но с другой стороны дивана. – И почему не сгорела полностью, а развалилась на два смердящих куска?

– Ой, ну, значит, "расчетчиком" планировался именно такой вариант фокуса-покуса! – Эльза тоже подпрыгнула – в нетерпении и с нежеланием больше растолковывать элементарщину. – Мне, например, после бластерного "угощения" от Алины Дюнштайн подкинули снимочек, на котором было запрограммировано обгорание волос до появления обугленной лысой макушки, а Ромке на день рождения девки из отдела преподнесли... ох, и хохотали же мы! А ты чего взъелась?

– А мне, видишь ли, не понравилась конечная стадия распада микроструктуры! А еще вот это, – Йоркова показала прилично обожженный палец и старательно его облизнула. – "Шутиха" сработала не на тепло и сжатие, как ты предположила, а на индивидуальный отпечаток! Мой отпечаток. Не знаю, что за часть тела отвалилась на Романовой открыточке, а вот тут я осталась с отрезанной головой.

Мисс фон Хетцен внимательно вгляделась в то, что она посчитала лишь горелыми остатками не слишком удачного розыгрыша, и результат ее тоже очень насторожил. Выжженное четким треугольником и отделенное от туловища лицо разведчицы "Элиты" к тому же начало приобретать мертвенно-зеленый оттенок, а к запаху копоти вдруг ощутимо стал примешиваться отвратительный сладковатый запах разлагающейся плоти. Пришлось быстренько зажать ноздри и промычать не вполне внятную фразу, смысл которой, тем не менее, был угадан правильно. Конечно, не исключалось, что Злата и сама бы немедленно открыла окно и вызвала киберуборщика.

Наблюдая, как гибкая, проворная "ящерица" уничтожает части вонючего "сюрприза", Эльза по-прежнему гнусавым тоном заметила:

– Хотелось бы ошибиться, но это так похоже на крайнее предупреждение, что не мешает принять меры...

– О чем ты гундосишь? Какой идиот в нашей профессии предупреждает? разозлилась Йоркова и включила мощный кондиционер. – "Черные метки" сплошь и рядом рассылаются лишь в приключенческих видеороманах! И только там спецслужбы и "отцы Синдиката" обмениваются красиво оформленными угрозами! А на деле, если ты кому-то всерьез помешаешь, то просто перестаешь существовать! Как это случилось с Эриком Шедуэллом!

– Да? Какая ты у нас предусмотрительная и умная! – вскипела и Эльза. Чуть что не по твоему нраву – и сразу отрываешь голову в натуре! А теперь растревожь немного свое воображение и представь, что есть люди, которое это же самое очень хотят проделать и с тобою, но не могут – пока. Или им не разрешают... в силу ряда причин. Как-никак, а содержимое твоего мыслительного ящика занимает многих! Или здесь найдутся еще деятели, не хуже тебя осведомленные о способах отключения Сафат-реки? А пустячки типа "хронодеструктора" у многих лежат в боковом кармане?

– Выходит, что мне изящно намекнули: "Особо не зарывайся!", так?

– Так!

– О, какой детский лепет! А не проще было взять меня, такую интересную, за... за жабры сразу же в ту ночь и... Впрочем, хорошо, дальше спорить не стану. Воспользуюсь твоим советом и приму эти самые меры.

Выказав неожиданную уступчивость, Злата пробежалась пальцами по одежде и скорым шагом направилась вон из комнаты. По пути она вполне намеренно отдавила сандалией "ящерке" ее рабочий орган-хвост, для чего требовалось отменное проворство. Такая агрессивность не понравилась дочери Командора; вдобавок, она внезапно сообразила, что именно "Госпожа Метелица" собирается предпринять. Обозвав себя вслух болтливой сорокой, Эльза бросилась следом, ежесекундно путаясь в тяжелом халате.

Ее ненамного, но опередили – ворвавшись в столовую, мисс фон Хетцен обнаружила Злату, изо всех сил треплющую рукав рубашки порядком озадаченного Инфантьева. Удалось присутствовать при первой требовательной фразе:

– Кир, моей жизни угрожает неведомая опасность. Ты должен меня защищать!

"Какая поразительная наглость!!" – едва не возопила фальцетом возмущенная свидетельница, но колоссальным усилием воли сумела сдержать свои эмоции, низведя их до продолжительного покашливания. За это она была полностью вознаграждена чудесной репликой Кирилла: "А с какой стати?"

– Как это с какой?! – вполне натурально опешила Йоркова. – Все последние годы ты провел большей частью моим телохранителем – таким хорошим, верным... И вдруг взял и оставил меня одну, бросив на произвол судьбы! Так настоящие "рыцари повиновения" не поступают!

– Вижу, ты усиленно занималась самообразованием и разучила несколько новых слов, – холодно ответил Инфантьев. – И как же я должен поступить? Пойти в добровольное служение к головорезам по призванию? Тоже стать "двойником" или подобно Станиславу Ладвину с почтением принимать заказы, не думая о последствиях?

– Вот не знала, что ты разделяешь типично обывательское мнение, будто в спецслужбах полно предателей-перевертышей! Житейское преувеличение! А что плохого в работе по найму? И вообще, я раньше в тебе не замечала склонности к мужскому кокетству! Ведь Устав "Общества Джошуа" не позволяет...

– Устав здесь ни при чем, хотя, уверен, ты помнишь его наизусть не хуже меня. А насчет преувеличений... Среди персонала нашей Станции можно отыскать больших поклонников и "оборотней", и "трансформеров", и нахвальщиков. Есть даже идеологи всего этого сволочизма! Стратеги, политики... Интересно примут ли когда-нибудь закон, по которому занятие "политикой" будет приравнено к особо опасным преступлениям против человечества?

– При чем тут...

– Да-да, при чем тут, скажи на милость, благородное понятие "разведчика"? Какое оно имеет к вам отношение?

– Ах! Ты, кажется, родил свое определение, полное самого невинного смысла? Браво, браво, брависсимо! Так поделись им с нами, грубыми невеждами! Только, пожалуйста, вкратце.

– А его суть зафиксирована в любом толковом словаре. Там всего лишь три слова: "Сбор секретных сведений". И никакого дополнения, что сей процесс непременно должен сопровождаться квалифицированной резней себе подобных.

– Тогда, пардон, очевидно, вот эта папенькина дочка и является в своем понимании "идеальной шпионкой", а я, недостойная, еще имею наглость топтаться рядом, портить воздух смрадным дыханием и чего-то требовать!

– Стопроцентное "да" – и по первому, и по второму выспренному замечанию.

– Что ж, этот разговор стоило затевать хоть бы для того, чтобы поглазеть на эмоционального душку Кирилла, – помолчав, сказала Злата, поглядывая на Эльзу (у той одна половинка лица выражала полное удовлетворение мнением "Стража", а вторая – кипящее негодование по поводу некоторых слов "Госпожи"). – Однако пора подвести итог... или нет, на закусочку еще один деликатный вопросик. Скажи, Кир, я тебе никогда не нравилась как женщина?

Услышав такой пассаж, дочь Командора сначала попыталась достать Йоркову по ее "волне", но тут же опомнилась и затаила дыхание. К ее некоторому разочарованию ответ Инфантьева получился эмоционально-бесстрастным и вдобавок порядком смахивал на оскорбление:

– Я никогда не сравнивал твои формы с внешними данными моей официальной супруги или какой-либо иной дамы, ибо физиологически вы все одинаковы. Мы – тоже. Я всегда думал о другом...

– Да? Да?! В таком случае, остается удивляться, как это ты не обратил внимания на инфантильную Малинку, – издевательски усмехнулась Злата. – Вот уж кто только и делает, что мечтает о любви! А ведь я частенько заставала вас вместе, правда, в целомудренных положениях. Конечно, ты пытался обратить девочку в истинную веру Космического Крестианства?

– Я не имею полномочий заниматься миссионерской деятельностью, Инфантьев вдруг улыбнулся, и Эльза отметила, как он при этом хорошеет. – А Младшую Королевну просто пытался поддержать – ей очень плохо было в то время...

– Понимаю – ввиду вашего полнейшего равнодушия к пышным телесам – да и отсутствия у Малинки таковых – поддержка была исключительно моральной! (разведчицу "Элиты" явно потянуло на гадости). – "Потерпи, драгоценная звездочка, скоро настанут лучшие дни!" – "Стараюсь, друг мой, стараюсь, но сердце все болит и покрывается ледяным панцирем..." Наверняка чтонибудь в этом духе? О, Всевышний, ну и мужик нынче пошел! А Командор еще поражался отсутствию выдающихся парапсихических способностей... Ишь, чего захотел! Да вы начинаете вырождаться! Мускулатурку еще качаете, а внутри сплошной кисель – у кисейной барышни такого не встретишь! Если дальше так пойдет, то скоро для зачатия детей нам придется прибегать к партеногенезу... Хотя меня лично ты, наверное, с удовольствием стерилизовал бы? Точно?

– Никак нет, подобные мысли меня не посещают, – (Кирилл снова улыбнулся и неожиданно подмигнул Эльзе, словно приглашая ее в союзники). И вера не позволяет, и удовольствие сомнительное... А вот о длительной изоляции подумать стоит.

– Было уже, – нетерпеливо махнула рукой Злата, – на пользу не пошло. Правда, там перевоспитанием не занимались. Хорошо, лобовая атака не получилась, попробую зайти с другой стороны. Будь добр, молодой человек, закончи, пожалуйста, фразу: "Кирилл, я однажды спасла тебе жизнь, и..."

– Не "и", а "из"! Спасла "из чисто меркантильных соображений и надеюсь теперь на вечную благодарность!" – не выдержав, вмешалась Эльза. Затянув поясок потуже, она пошла наступать на Йоркову. – А ведь мальчик еще в неведении...

– Прошу вас, "Эль-Эль", остановитесь и позвольте дать некоторые пояснения мне, – (к большому удовольствию дочери Командора крепкие пальцы Инфантьева деликатно попридержали ее за талию). – Выезжая в тот день со спасательной командой на третий "цветок", я собирался расследовать случай несчастный или трагический. Очнувшись через сутки снова на Базе прикованным к медицинской койке, я сопоставил увиденное с кое-какими деталями, выслушал вместо диагноза невразумительное лепетание Лины ГарГекоевой, ознакомился с ученым мнением рыцаря Сержа и пришел к определенным выводам. Мне стало ясно, что на малой станции No 3 было устроено, если хотите, "избиение младенцев". Наталья Лайко, Элен Сач, Вениамин Ковен и Нина Ладвина ни в каких играх на этой планете не участвовали и никому не мешали. А вот причастный ко многому Кирилл Инфантьев парадоксальным образом выжил – не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: он еще очень нужен организатору бойни. Легко выяснилось, что транквилизатором меня угостила Инга – этого она не скрывала, в отличии от имени человека, отдавшего ей приказ. А дальше логическая цепочка приводила либо к Эрику Шедуэллу (который тогда был для меня "Провинциалом"), либо к пользующемуся всеобщим доверием и поныне витязю Мстиславу. Он неоднократно контактировал с Эриком; кроме того, я помнил его бешеную радость, когда в подобную же ловушку угодил атаман Аггей. Скажу честно: я склонялся к мысли, что за всеми умертвиями-кошмарами стоит глава корпуса витязей, хотя и не понимал странного расчета...

– Чушь, чушь и еще раз чушь! – быстро и как-то дергано произнесла Злата. – Ты забываешь, что Эрик...

– Нет, это ты забываешь, что Наташа Лайко в то время была его любовницей, – незамедлительно отреагировал Инфантьев, – и он ей очень дорожил. Хотя бы потому, что остальные женщины, включая и Уэнди, к нему интереса не проявляли. Даже ты.

– Уверен? А как же всеобщее мнение обо мне, как о подстилке?

– Ну так "всеобщее", а не мое! В наших путешествиях к богатырям твое поведение было чуть ли не образцом нравственности!

– А какой смысл подкатываться ради неизбежного отказа...

Всех этих подробностей мисс фон Хетцен не знала и слушала с неослабевающим вниманием. Кроме того, она впервые заметила, с какой подозрительной поспешностью Йоркова отводит от Мстислава любые обвинения. Кирилл между тем продолжал:

– И все же было трудно до конца согласиться с тем, что я уцелел только из-за своей полезности, скажем так. Не забывайте: мне довелось воочию увидеть запуск адского механизма после временной его остановки! Таких свидетелей обычно не щадят. Поэтому пришлось предположить, что в дело вновь вмешался случай. Случай по имени...

– Да это же была я! Я, а не твоя женушка Инга!!! – вне себя закричала Злата и затопала ногами. – Она ведь не знала и не понимала ни-че-го-шень-ки! По настоянию Шедуэлла учила его своим страшным методам внушения – Эрик же по крутости хотел всех превзойти!

– Давай, продолжай!

– А ты не командуй мною, не командуй! И не воображай, что я от тебя без ума, как все прочие бабы!

– Спасибо за признание...

– Глотай на здоровье! Итак, после того, как пропала жена Иоганна Ладвина, я наконец сообразила, что именно происходит. Подслушивая все разговоры на Базе и узнав о твоем дох-кихотском решении ехать на поиски смерти, я, как последняя дура, плюнула на конспирацию, связалась с Ингицей-тупицей и потребовала остановить тебя любыми средствами вплоть до "зомбирования"! А у нее хватило ума сообразить... сообразить... сообразить...

– Ага! "Машинку заклинило"! – торжествующе воскликнула Эльза и непроизвольно переместила левую мужскую ладонь со своего пояса чуть ниже. Смотри, смотри, Кир, – она завралась окончательно! Нет, чтобы честно признаться: одной рукой убивала, другою – миловала! Стояла за спиною у простака Шедуэлла и всеми манипулировала! Оставаясь в тени! И старалась незаметно превратить тебя в слугу! "Верного и хорошего"! Незаменимого! Гляди-гляди: она уже и собою не владеет!

В самом деле, Злата в данную минуту очень походила на старательную ученицу, забывшую вдруг на середине поздравительного выступления конец текста: губа прикушена, лицо покрылось пятнами, а из крепкой фигуры словно бы вынули стержень. Было хорошо заметно, что она по какой-то причине потеряла нить разговора и сейчас не прочь взять тайм-аут. Такого шанса Инфантьев ей давать не собирался.

– Слушайте, девы, меня вовсе не прельщает перспектива запутаться в ваших выдумках! – очень резко заявил он. – Злата, отвечай прямо на вопрос: кто включил тогда режим "зоны ночной смерти" на малой станции No 3?

– Да она, она! И не только "ночной", и не только! – затарахтела опять Эльза, вспомнив, как Серж подсказал ей решение этого самого трудного вопроса. – Она прокрутила "колесо" смерти круглосуточной! Я при встрече не успела тебе всего рассказать, слушай! Так вот...

С разъяснениями дочь Командора уложилась за скромное для нее время в четыре с половиной минуты, однако Йоркова сумела восстановиться еще быстрее и последние 30-40 секунд уже находилась в обычной своей форме, собранная и подтянутая. На ключевой вопрос Кирилла она ответить и не подумала, использовав передышку, предоставленную ей неосторожной Эльзой, для подготовки собственного контр-наступления:

– Милые мои, простите, но мне надоело оправдываться. К тому же это не в моем стиле. Думайте, что хотите, прикидывайте, соображайте, но главные факты таковы: я вас обоих уберегла от гибели. Сложным, противоречивым образом – но уберегла. Один типчик оказался неблагодарным, посмотрим, как поведет себя тип-типочка другая... Эльза, немедленно вели Кириллу Инфантьеву на время снова стать моим "стражем"!

Такого заявления дочь Командора не ожидала – оно было произнесено своеобычным тоном и ловко балансировало на грани просьбы и требования. Конечно, ответ, готовый сорваться с ее языка, был однозначен – ветреный Серж так и не приехал (хотя обещал!), и делить Кира на части не наблюдалось никакого резона. Однако боевой вид Йорковой ясно показывал, что она намерена добиться своего и не остановится перед раздуванием затихшей ссоры до размеров настоящего скандала, если получит открытый отказ. Не без труда Эльза сообразила, как его можно смягчить, но тут некстати слово взял опять Инфантьев и четко выдал то самое недвусмысленное "нет!", которого желательно было избежать.

– Ах, так? – с кристальной чистотой отчеканила Злата и угрожающе подбоченилась. – Хорошо. Отлично! Пока.

– Куда же ты? Вернись! Хватит дуться... как маленькая! – воскликнула мисс фон Хетцен, делая мелкие шажки вслед за стремительно удалявшейся разведчицей "Элиты". Увидев, что та не соизволила отреагировать ни на возглас, ни на движение, она недовольно дернула плечиком и вернулась к молодому человеку с коротким комментарием: "Ишь ты – привыкла повелевать да распоряжаться! Подумаешь!"

– Нет, госпожа Эльза, я знал ее совсем с другой стороны, – задумчиво возразил Инфантьев. – Всегда спокойна, исполнительна, немногословна... даже просто незаметна. Способна, почти не шевелясь, часами находиться в любой произвольно принятой позе – кажется, у разведчиков это называется "эффект манекена"?

– Сложное искусство... но как рабочий инструмент малоупотребительное!

– А она частенько любила так "выпадать" из общества. И мужчин умела завлекать, не прибегая к активным приемам обольщения. Несколько многообещающих взглядов плюс продолжительная улыбочка из разряда загадочных, и готово!

– Подумаешь! Любая так умеет!

– А еще ей было присуще какое-то пугающее бесстрашие. Не скажу, чтобы часто, но пару раз мы с ней попадали в хорошие переделки. Случалось, и у вашего покорного слуги от волнения начинали непроизвольно подрагивать определенные мышцы ног, а этой пигалице все нипочем! Никогда не забуду, как она "Малышу"... да, тому, кто вас похитил, прилюдно отвесила пощечину за не слишком пристойный жест внимания с его стороны. А когда он внаглую, без "сверхсилы", попытался ее схватить, то после "змеиного" удара по сонной артерии полностью отключился на треть часа. Кстати сказать, это оказалось вернейшим способом воспитания у нахвальщика достаточно серьезного уважения к нормальному человеку.

– Нет, нет и нет, спаси и сохрани, Всевышний, – такие подвиги не для моей впечатлительной натуры! – вполне натурально затрепетав, дочь Командора без особого стеснения прижалась к плечу Кирилла. – И потом нормальной ли? Где он, истинный критерий "нахвальства"? Что вообще подразумевается под этим словом и его синонимами? Может, психу противостоял лишь другой псих женского пола?

– О, эти таинственные, волнующие воображения вопросы, на которые так болезненно трудно отыскать ответ! – Инфантьев понимающе улыбнулся и осторожно расправил Эльзе волосы. – Может быть, вместо кабалистики стоит целиком довериться Его Величеству Чувству? Ведь мы давно уже перестали допытываться, что такое "любовь", мы просто безошибочно узнаем ее приход и нипочем не спутаем с необузданной, но такой обыкновенной сексуальной страстью... И отвратительные антиподы типа "ненависти", "разнузданности", "лютости" тоже легко узнаваемы и различимы – нужно лишь с чистым сердцем положиться на свое духовное чутье! Разве не так?

– Кир, крестианская община теряет в тебе замечательного проповедника! "Любовь, дух, чистое сердце"... какие странные и ненадежные ориентиры! Но... кажется, ты хочешь устроить мне проверку? Ой, боюсь тебя разочаровать!

– Почему? Перед вами же не вечная проблема рокового выбора между живой кошкой и мертвым тигром, а безобидный прогноз относительно сущности неудавшейся укротительницы! Итак, скажите, не раздумывая и не колеблясь: Злата Йоркова – нелюдь?

– Нет.

– Так! А чем, собственно, вызван оправдательный приговор? Ведь на ней висят, как минимум, два хладнокровно сделанных трупа! Ни борьбы, ни самозащиты – только расчет, расчет!

– Это уж слишком – требовать объяснение эмоциональному действию с завязанными глазами! – засмеялась Эльза и головой шутливо боднула Кирилла в грудь. – Сам же предложил надуть щеки и выдохнуть, ни о чем не печалясь!

– А если в будущем Мне предстоит Вас защищать от Нее?

Дочь Командора сразу вздрогнула, пугливо глянула Инфантьеву в глаза и со вздохом от него отстранилась.

– Боюсь, что с таким сложным заданием нам и обоим не управиться, сказала она. – Если "Госпоже Метелице" вздумается поохотиться, то ее жертва узнает об этом лишь в самый последний скорбный миг, а может, и не узнает вовсе. Злата умеет маскировать свои планы.

– Еще как! Однако понятие, обозначенное вашим последним словом, представляет и возможность маневра. Если некто планирует развитие событий наперед, то, стало быть, он подчиняется определенным правилам игры! В отличии от нахвальщика, для которого беспредел – естественное состояние жизни, перевернутая гармония хаоса.

– У тебя имеются идеи?

– Да, в количестве одной штуки. Йоркова предлагает нам пойти на сложный многоходовый вариант, который, как мне кажется, она плохо просчитала. Почему бы этим не воспользоваться? Давайте примем ее надуманные страхи за чистую монету!

– А если эти страхи вполне реальные?

– У нее-то? Расскажите кому-нибудь другому! Помните фильм о том, как "трупыри" убивают маленькую лань? Так вот, только Йоркова да еще одна равнодушная ко всему особа, которую у нас, на Базе, за глаза дразнили "Бледной Поганкой", просмотрели его по три раза и даже в лице не переменились! А теперь, видите ли, испуг, болтливость, срывание на крик, стучание пятками по полу... Нет, дорогая Эльза, с нервами у Златы полный порядок!

– А вдруг перед нами самая невыносимая для женщины вещь неопределенность? Причем подогретая то ли угрозой, то ли предупреждением... Понимаешь, ей в запертую комнату фантастическим образом подкинули...

Услышав в коридоре шум нестройных шагов, Эльза несколькими красноречивыми штрихами обрисовала случившееся и только успела выслушать отрицательное: "Исключено – я к этому не причастен", как возле входа в зал снова появилась Йоркова, тащившая за руку, как на буксире, едва переставлявшего ноги Командора.

Выражение откровенного недовольства застыло на верхней части лица Густава фон Хетцена, ибо его только что бесцеремонно извлекли из-за обеденного стола. Тщательно вытирая руки бумажной салфеткой и не переставая жевать, он с раздражением осведомился, где пожар, и чем он может помочь тушению.

– Поразительно бессовестное замечание! – напустилась на отца Эльза, решив воспользоваться очевидным поводом для перехвата инициативы. – Уже второй раз за сегодняшний день обо мне забывают так свободно, словно я чужая! Или порчу аппетит своим внешним видом! Или внезапно перестала существовать! К завтраку не зовут, о полднике не вспоминают, и на ужин нет приглашения! Неужели трудно было известить, что все готово? Напомнить? Намекнуть? Хоть камешек швырнуть в окошко, благо оно открытое? А еще проще – разинуть рот и громко издать всего-навсего четыре звука, из которых составляется мое имя!

От вполне законного возмущения у Командора побагровели щеки. Сделав отчаянный глоток, он с трудом перевел дыхание и очень громко (как и просили) просветил несносную обвинительницу и ее невозмутимого кавалера, что накрыл стол сразу после приезда... и что повторил, по крайней мере, четырежды... и что язык у него не железный, глотка не луженая и желудок не имеет режима включения-выключения, а урчит себе и урчит... И вообще сколько же можно томить четырех изголодавшихся здоровых мужиков, заставляя их глазеть на разнообразнейшие яства и глотать слюнки?

За время, ушедшее на этот контрвыпад, мисс фон Хетцен как раз успела подготовить свой ответный контр-контрвыпад и даже произнесла к нему пространное вступление на повышенных тонах, но тут Йоркова без особого усилия доказала, что орать она при желании умеет не хуже. Возможно, простой ее крик не произвел бы слишком резкого эффекта, однако папа с доченькой враз умолкли, сообразив, что их обложили таким забористым матом, от которого могли завянуть не только уши, но и носы.

Наступившую короткую тишину оборвал отчетливый смех Инфантьева. Стараясь ни на кого не смотреть, Кирилл поспешно выбежал из зала, предоставив взволнованной троице выяснять отношения так, как им заблагорассудится.

Господину Командору нечасто приходилось слышать хлесткую брань из женских уст, и он даже порядком оторопел, зато для Эльзы подобные выраженьица представительниц прекрасного пола были не в диковинку. Конечно, ей пришлось сделать распоясавшейся разведчице "Элиты" очевидное замечание:

– Ты что – тронулась малость? Похабничаешь при мальчиках... фу!

– Нет, я всего лишь прекратила эту кулинарно-коммунальную перебранку самым понятным для вас способом, – спокойно доложила Злата. – Извольте немедленно выслушать мое заявление и принять по нему решение! А потом можете идти питаться, насыщаться и объедаться... Герр Густав, а герр Густав – немного внимания!

– Стой-стой! Я вижу, ты ему нажаловалась?

– Угу. Для этого есть основания.

– Вот тебе и сильная личность! "Живая кис-киска, дохлый барс-барсик"... тра-ля-ля-ля!

– Нечего меня злить и подначивать! А не то и я покажу умение играть словами! Понятно, девонька? Командурочкина...

– Ох, ох! Распсиховалась! – (Эльза не обиделась, поскольку сама же и спровоцировала выходку Златы). – Ладно, валяй, предъявляй свои претензии! Только проблему "Стража", пожалуйста, не трогай – повлиять на него в нужном смысле мы бессильны. Сама понимаешь, он сейчас действует по особой программе, и мой отказ от его услуг ничего не изменит. В "Ордене Езуитов" сделанные ходы обратно не возвращают, да и порядки у них покрепче, чем в любой разведке! Вот когда мой папенька захватит в плен господина Ференца Луве (говорят, он тайный "ассистент"), тогда можешь преклонить перед ним колени и...

– Хватит, хватит, не заводись! А вы, "Госпожа Метелица", скажите, наконец, конкретно, что от нас требуется? – не выдержал и Командор. – Грубо оторвав меня от деликатного процесса усвоения и переваривания пищи, вы наговорили много чего, не связанного напрямую друг с другом! Бессердечный Инфантьев... какой-то самовозгорающийся портрет... наглое поведение Эльзы... Нет-нет, здесь я полностью согласен, но шлепать ее по мягкому месту уже поздно...

– Попробуй только!

– ...а вот вы начинаете меня несколько разочаровывать. Испуганная "Незнакомка в маске"? Нонсенс!

– Уважаемый Густав фон Хетцен, не забывайте: на финишной прямой самое главное – не споткнуться, ибо потом уже не догонишь! – резко произнесла Злата. – А упавшего и вовсе могут затоптать!