Текст книги "Нервные профессионалы (По следам Святогора - 2 или Авантюрное танго - 2)"

Автор книги: Михаил Огарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

– Я понимаю только одно – по части цинизма тебе нет равных, – Кирилл Инфантьев подошел к столу, оперся о него обеими руками и произнес обвинительным тоном: – Но как же ты можешь тогда даже заикаться о каких-то своих отношениях с "Орденом Иоаннитов"?

– Первая обязанность истинного "госпитальера" – идти на помощь, сурово и несколько горделиво возразил Серж. – И никто не посмеет меня упрекнуть, что я этого не делал!

– А первая обязанность "рыцаря повиновения" из "Общества Джошуа" беспрекословное подчинение приказам вышестоящих, – (я решила, что пора начинать заключительную игру). – Ребята, наше путешествие подошло к концу. Может быть, теперь объясните откровенно: кто вы такие и что из себя представляете?

Инфантьев выпрямился, неторопливо подошел ко мне так близко, что я почувствовала его дыхание, постоял немного молча, а потом тихо спросил:

– Простите, госпожа Эльза, но вы-то что можете знать о тех, кто пользуется в вашем обществе репутацией мрачных, не рассуждающих интриганов и фанатиков?

– Ты забываешь о моей профессиональной деятельности, которая предполагает весьма разностороннюю подготовку, – сдержанно усмехнулась я. "Орден Езуитов" (иначе говоря, "Общество Джошуа") основан на неизвестной планете десятки тысяч лет назад и имеет иерархическую структуру. Главой "Ордена" является "генерал", избираемый генеральной конгрегацией, то есть, съездом. Следующими по значению являются так называемые "ассистенты", управляющие ассистенциями (или регионами Галактики) – они составляют главный Совет "Ордена" и имеют практически неограниченную власть. Ассистенции делятся на провинции, которыми руководят "провинциалы". Далее идут орденские храмы или резиденции "Ордена" – здесь начальствуют "магистры", в подчинении которых находится армия "рыцарей повиновения". Кстати, никак не могу сообразить, отчего при незаурядных данных и в таких годах ты все еще стоишь на одной из низших ступеней?

– А я не за карьерой в "Орден" пришел, – по-прежнему тихо и глядя мне в глаза ответил Кирилл, – у меня были несколько иные причины для вступления. И до сорока лет я должен искупать одну свою слабость.

– Ты все еще считаешь это слабостью? – почти неслышно, одними губами спросила я. – Прости, но мне известно об этих злосчастных двадцати секундах в "болевой". К твоему сведению, я продержалась всего лишь в три раза дольше.

(Это я солгала: до первой истерики от болевого шока мне удалось выстоять больше шести минут).

Все-таки темперамент и характер Инфантьева мною явно недооценивались. Услышав такое признание, он схватил меня за плечи и сжал столь сильно, что я громко вскрикнула. Скорее всего, его нервная реакция была непроизвольной и без умысла причинить мне вред. Но в тот же миг рядом оказался Серж, и я опоздала хотя бы взглядом предупредить, чтобы он не вмешивался – коротким движением руки рыцарь нанес по корпусу Кирилла мощный удар.

Очевидно, выпад правой достиг цели, ибо Инфантьева буквально перекосило, а я отлетела в сторону и не упала только благодаря поддержке Станислава Ладвина. Он же не позволил мне броситься обратно, хотя я все равно не смогла бы предотвратить давно назревавшую схватку мужчин.

Она получилась короткой и по моим понятиям страшной. Моментально восстановив дыхание, "Страж" ответил своим двойным ударом да из такого раздела рукопашного боя, контактность которого и на тренировках, и на соревнованиях была под строжайшим запретом. Неуловимым движением в развороте локоть его левой руки блокировал голову Сержа с одной стороны, а вывернутый кулак правой врезался рыцарю в висок с другой – Кирилла словно и не заботило, что подобным образом элементарно можно убить. Я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы через мгновение выпустить его в виде долгого визга, но опоздала и с этим. Последовал быстрый, сталкивающийся переплеск четырех тяжелых рук, затем резкий поворот тел – и я увидела, что оба запястья Инфантьева намертво зажаты в ладонях Сержа. Причем так близко друг к другу, что мешало возможному удару ногой.

По всему телу Кирилла крупными узлами взбухли мускулы. Рванувшись назад, он предпринял решительную попытку освободиться – казалось, это ему удастся, ибо рыцарь на секунду потерял равновесие. Однако уже в следующий миг он, поддаваясь усилию противника, обратил его в свою пользу: я не успела и глазом моргнуть, как с грохотом опрокинулся стол, и мой Кир очутился плотно прижатым к стене. Удерживая его колени своими, Серж очень спокойно предупредил:

– "Страж", не вздумай ударить меня головою в лицо – тогда я не сдержусь и вызову "сверхсилу". Полагаю, переломы рук тебе ни к чему.

Инфантьев ничего не ответил и остался с виду неподвижным, но было заметно, как он напрягает всю свою мощь для выхода из крайне затруднительной ситуации. Я обратила внимание, что и рыцарю удержание своего преимущества дается с большим трудом – мышцы его тела мелко вибрировали, словно непрерывно подвергались воздействию слабых электрических разрядов. Тем не менее, он произнес с прежней рассудительностью:

– Кир, прошу в последний раз – угомонись! Твое боевое искусство тут ни при чем, просто я тяжелее тебя почти на полцентнера.

Было совершенно ясно: Инфантьев скорее умрет, нежели признает себя побежденным, и поэтому мое вмешательство выглядело крайне необходимым. Но Станислав и не думал меня отпускать – для освобождения пришлось откровенно показать, что сейчас он будет жестоко укушен за руку. Обманная угроза подействовала: Стас отпрянул, а я, получив свободу, налетела на двух упрямцев с возмущенным криком-требованием немедленно прекратить и сразу же принялась их расталкивать и щипать. Внутренне же я едва не лопалась от гордости: как-никак, впервые из-за меня схватились двое настоящих самцов! Ну-у... может, причина была и в другом... нет-нет, точно во мне! Все правильно – Кир девочку прижал, а Сережа его за это стукнул, и началось...

Наконец я сумела вклиниться между разгоряченными мужскими телами настолько, что им оставалось либо меня раздавить, либо отодвинуться на некоторую дистанцию. Когда она достаточно наметилась, я кое-как на ней разместилась и, упершись кормой Кириллу в бедро, а руками в грудь Сержа, сумела постепенно отпихнуть последнего на невозможное для дальнейшей драки расстояние. Затем, ощупав пальцами его голову и убедившись, что она цела и невредима, я накинулась на Инфантьева с упреками:

– Что ты делаешь? Как ты можешь? Пустить в ход смертельный прием – и изза чего?!

– Из-за... из-за того, – неопределенно ответил Кирилл, но и намека мне было достаточно, чтобы затрепетать от восторга. – И я бил тыльной стороной ладони, а не костяшками кулака. Думаю, у монсеньора де Пери в кумполе немного позвенит – и только.

– Редкое по точности определение моего состояния, – заметил Серж, осторожно массируя себе затылок и висок одновременно. – Да, гудит славно! Словно с бараном столкнулся!

– Благодари свою тренированность – тебя спасла только твоя бычья шея. Я подобным образом таких здоровяков и вырубал.

– Охотно верю. Однако предлагаю прекратить взаимные сравнения с крупным рогатым скотом. А теперь мне интересно: почему это ты набросился на бедную Эльзу?

– Ничего я не набрасывался, – хмуро ответил Кирилл, отводя от меня взгляд, – я просто не сдержался. Госпожа фон Хетцен каким-то странным образом оказалась в курсе некоторых дел, известных только мне и моей жене...

– Ответ прост, – вздохнула я и поправила ему растрепавшиеся волосы. Если этого нет в твоем досье, и если ты меня в свои проблемы не посвящал, то остается...

– Инга?

– Она самая. Мой па отыскал на нее кое-какой компромат и предложил отступного, если она тебя сдаст. И как видишь, продала, не задумываясь, с потрохами.

(Пришлось выдать уже вторую ложь – обстоятельства сделки были другими, но Киру об этом знать не следовало).

Косо прикусив губу, Инфантьев поправил одежду и, отойдя к окну, повернулся к нам спиной. Я сделала Сержу и Станиславу знак, чтобы они не лезли к нему, и первой подала пример, чинно усевшись в кресло возле опрокинутого стола. Воззрившиеся на меня мужчины наконец заметили коекакой беспорядок и принялись его ликвидировать, а я тайком наблюдала за Кириллом, остро ему сочувствуя. По еще не вполне ясной причине Инга многое рассказала о своем муже, к которому, кажется, относилась весьма равнодушно. Действительно, то, что произошло в Институте Гражданства с Инфантьевым в день его так называемого "совершеннолетия" (то есть, знакомства с "Неизбежной Ответственностью", пропади она пропадом...), иначе как трагедией не назовешь. Мог ли крепкий, великолепно тренированный парень, вступавший в жизнь с чувством невероятного достоинства и желавший как будущий офицер полиции перенести испытание без крика, без стона (а это практически невозможно) – мог ли он знать, что имел несчастье оказаться из небольшого числа тех людей, чей организм вообще не способен переносить болевые ощущения такого рода? Кир должен был сломаться мгновенно, но каким-то фантастическим усилием воли сумел продержаться очень долго (почти треть минуты!), и это сверхчеловеческое напряжение невообразимо усилило последующие его страдания. Нет смысла и думать о том, что происходило с несчастным юношей дальше – мне кажется, даже самый отъявленный садист немедленно приостановил бы "процедуру". Однако ее, как обычно, контролировали автоматы, которые просто следили за тем, чтобы подопытное существо не сдохло. Огонек дистанционного спецвоздействия, предотвращавшего немедленную смерть от болевого шока, который в моем случае включался трижды, горел пока продолжались мучения Инфантьева весь положенный час...

Не знаю, как после этого он не стал дурачком и не покончил с собою скорее всего, выручила новая знакомая Инга Шорн, которая привела его в храм "Космического Крестианства". К счастью, настоятель отец Андрей был из местных и тоже кое-что повидал в этой жизни. Первое, что он сделал, увидев, в каком состоянии находится парень, было не чтение проповедей о терпении и покорности перед волей Всевышнего, а немедленное приглашение Кирилла на специальное медицинское обследование, оплатив его из своих энергетических средств. И оно неопровержимо доказало, что все поступки Инфантьева в "болевой камере" от его личной воли не зависели ни в малейшей степени – он, как и больной в бреду, не ведал, что делал и что говорил.

Это заключение сыграло решающую роль в постепенном возвращении Кирилла к жизни. Кроме того, отец Андрей, правильно разобравшись в характере своего нового пасомого, рекомендовал ему не присоединяться к основной группе верующих и заменил подобное общение индивидуальными беседами. Ему практически удалось восстановить внутренний потенциал молодого человека, кроме одной важной детали: Инфантьев по-прежнему считал, что проявил непростительную слабость и должен за нее как-то расплатиться. Настоятель понимал, что обычный "тихий" путь верующего Кириллу заказан, но, не желая терять новообращенного, рискнул перепоручить юношу заботам одной могущественной "крестианской" организации, предоставлявшей неограниченные возможности для активного служения. Там тоже были умные люди: встретившись с кандидатом и подробно ознакомившись с его историей, они сделали правильные и полезные для себя выводы. Кириллу внушительно сказали, что, если он твердо убежден в своей внутренней виновности, то эту вину можно и должно искупить...

Я не знала, отчего Инфантьев так упорно не хотел делать никакой карьеры и почему позволял использовать себя в качестве простой пешки, но чувствовала, что его верности избранному пути стоит только позавидовать.

– Ки-ир! – позвала я, и когда он повернулся с видом более чем стоическим и пуританским, попросила: – Иди сюда... сядь. Нам нужно окончательно все выяснить.

Он подчинился и произвел просимое действие, а вот Станиславу мое предложение не слишком-то понравилось: он уселся на самый краешек кресла, которое расположил так, чтобы из него очень удобно было выскочить и броситься наутек. Куда вот только?

Серж, кажется, из принципа остался стоять, однако занял положение аккурат между Кириллом и мною. Не желая затягивать паузу и разыгрывать дешевые спектакли с игрой на нервах, я сразу же сказала о главном:

– Мальчики, будем откровенны: мне известно, что с самого начала вам отдали распоряжение подготовить для меня "несчастный случай", в финале которого подразумевался смертельный исход. В дальнейшем планы вашего хозяина несколько изменились – судя по действиям "Малыша", в качестве заложницы я представляла куда большую ценность. Это – дело второе, а пока меня интересует дело первое: кто отдал вам приказ и по какому праву? Стас, дорогой, не дергайся так, а не то свалишься на пол...

– Думаю, вы уже поняли, госпожа Эльза, что ответа на ваш вопрос не будет, – угрюмо сказал Инфантьев. – Я в свои проблемы никого не посвящаю и решаю их сам, а Станислав... Станислав Ладвин настолько дорожит своей драгоценной будущностью, что не станет рисковать ей ни в малейшей степени.

– Да какое же у него может быть будущее без нас? – откровенно удивилась я. – Только мой отец может предоставить ему все условия для карьеры плюс в сложные моменты поддержку всего клана фон Хетцен! Что он выигрывает в случае отказа – дальнейшее прозябание на этой планете?

– О чем вы говорите, "Эль-Эль"? – Ладвин-младший неаккуратно вытер основательно вспотевший лоб. – Какое содействие мне окажет Командор, когда узнает, что я действовал против него? Будет нормально, если под хорошее настроение простит и не арестует!

– Последнего не случится, это могу гарантировать, – твердо сказала я. – Да, ты работал против нас; да, ты сконструировал и установил, где только можно, подслушивающие "жучки" – они были обезврежены мною в первую же ночь. Но ведь я тебе в определенной мере обязана жизнью, а "Эль-Эль" долгов не забывает! Кроме того, может быть, за тобою числятся и другие хорошие поступки? Атамана Тита вовремя привел тоже ты!

– Есть еще один, – Стас смущенно потупился. – После того, как мы расстались с Иннокентием, я оставил в тех лесах прибор... ну, в общем, такое устройство... Одним словом, пока в нем не иссякнет энергия, никто из банды этого атамана не сможет связаться по обычной радиосвязи с... э-э... с одним человеком на Станции. Все частоты блокированы особыми наведенными помехами. Нужна специальная аппаратура, а ее у... у никого нет...

– Так это же чудесно! – я вполне искренне захлопала в ладоши. – Этот самый "никого" до сих пор остается в неведении!

– Если только к нему не послан специальный гонец, – заметил вдруг Серж.

Я ответила ему выразительным взглядом, предлагающим пока помолчать, но было поздно: Станиславом вновь овладел испуг. Господи, какому же монстру он подчинялся!

Мысленно перебрав имеющиеся в запасе "картинки", я решилась зайти с "бубновой дамы". Правда, колода была наполовину крапленой, да и "дама"то...

– Я не знаю, Стас, чего ты опасаешься, если останешься тут, в неприступной крепости рыцаря де Пери, – с напором заявила я и, помолчав, негромко добавила: – Ты хоть знаешь, что покрываешь убийцу своей матери?

Станислав поднял голову и с изумлением посмотрел на меня, потом на Кирилла (лицо Инфантьева отразило напряженную работу мысли), потом на Сержа, который глядел куда-то вдаль, словно ничего и не слышал. Затем сын начальника Станции очень неуверенно произнес:

– Это был несчастный случай...

– Никак нет – тщательно спланированное преступление, – холодно возразила я и, поднявшись, стала плавно расхаживать вокруг стола, подробно излагая свою давно продуманную версию. К сожалению, мне так и не удалось догадаться, за что именно с Ниной Ладвиной расправились – пришлось опять заниматься сочинительством:

– ...а в качестве орудия преступления была избрана гнилая природа этой чертовой планеты. Твой хозяин, Стас, которого я назвала "Незнакомцем в маске", обратил внимание на то, что возле третьего "цветка" почему-то начинает образовываться новая "зона ночной смерти" – он же сам нес вахты на малых станциях, верно? Да, внешняя защита запускалась каждый вечер и исправно функционировала, но если ее дистанционно отключить... – (тут Ладвин-младший смертельно побледнел). – Одним словом, в руках негодяя оказалось изуверское оружие со спущенным предохранителем...

– Но у мамы не было врагов... – жалко пробормотал Станислав, и его рыжеватые усики задрожали. – К ней все замечательно относились!

– Не все – один тип относился безразлично, – (я отчего-то не испытывала особого сочувствия к парню). – А врагов, действительно, не было, но вот как-то раз твой отец и "Незнакомец в маске" крепко повздорили...

– Ах, вот оно что! – вдруг воскликнул Инфантьев. – Стало быть, та самая сшибка из-за самовольного ухода с поста... Да, слово "повздорили" это еще, пожалуй, мягко звучит!

– Об остальном, я думаю, вы догадываетесь, – я важно кивнула, стараясь не показывать своей радости от случайного точного попадания. – Чтобы завлечь на станцию No 3 госпожу Ладвину (единственного свободного врача) сначала были хладнокровно уничтожены сотрудники, работавшие там, – легко, как шашки, скинуты с доски... Затем "оборотни" умертвили людей из первой группы спасения и для вящего развлечения – из второй, вместе с парочкой витязей. Снисхождение было проявлено лишь к Кириллу – крутой парень всегда мог пригодиться! Ты же знаешь, каким образом и когда тебя накачали тем самым дьявольским зельем, которое полностью отключило твое сознание на третьем "цветке"? Все было учтено: "оборотни" равнодушны к любым живым существам, кроме людей, – кони-то остались целы! – но несчастный Инфантьев был уже полутрупом, и мерзкие твари из "ночной зоны" не почувствовали в нем жизни... Не стоило, конечно, идти добровольцем, но ведь не только "истинные госпитальеры" всегда спешат на выручку – порядочные люди тоже так поступают!

Я не придумывала специально сей комплимент (само собой как-то вырвалось), однако, возможно, он все же подействовал, ибо Инфантьев встал, подошел к Станиславу, положил ему руку на плечо и решительно сказал:

– Я по-прежнему не волен говорить, а у тебя, извини, выбор небогатый.

На Ладвина-младшего было неприятно смотреть – он ежеминутно намокал и беспрерывно развозил ладонями обильный пот по щекам и шее. Я слегка испугалась, потому что такое состояние могло указывать на плохую работу сердца, однако голос, которым сын начальника Станции обратился к рыцарю, был вполне твердым:

– Серж, ты решил – я могу у тебя остаться?

– Безусловно, – последовал короткий ответ.

Стас несколько раз глубоко вздохнул, а затем попросил воды. Я быстро направилась к мини-синтезатору, и тут мне в спину прозвучало:

– Все приказы, в том числе, и на ваше устранение, шли за подписью Эрика Шедуэлла.

Стараясь сохранять нейтральное выражение лица, я неторопливо обернулась. Это было не то имя, которое я надеялась услышать, и в очередной раз подумалось, как же мы дико недооценили нашего грозного противника.

– Мне кажется, Сережа, сыну Иоганна Ладвина, в самом деле, требуется надежная защита, и не только твоя. Теперь я могу поставить вас в известность, что старший связист Базы господин Эрик Шедуэлл мертв уже больше суток. Как вы, наверное догадываетесь, в графе "причина смерти" слово "естественная" не стоит.

Реакция присутствующих на это известие вполне оправдала мои желания: Станислав и Кирилл превратились в живописную скульптуру из двух участников, один из которых (судя по внешнему виду) был близок к не известному еще науке состоянию психического отклонения, а второй являл собой вид настоящего религиозного фаталиста. Человеческое понимание ситуации продемонстрировал лишь непрошибаемый Серж, который разразился негромким сардоническим хохотом. Его настроение я позаботилась тотчас испортить увы, это было вынуждено в интересах дела.

– Не думаю, о мой самоотверженный друг, что у тебя сейчас имеется повод для веселья! К сожалению, так уж случилось, что ты имеешь к гибели Шедуэлла самое непосредственное отношение.

Пробить броню самоуверенности мне, естественно, не удалось, однако злая улыбочка как-то косо съехала с лица рыцаря, а в его тоне ответного обращения ко мне было, пожалуй, многовато наигранности.

– О, кажется, мистическим фантазиям высокоинтеллектуальной дочери Командора просто нет предела! Рискну все же выразить жалкие мысли: "непосредственностью" можно считать либо прямое участие в преступлении, либо его заказ!

– Ты слишком мало берешь на себя юридической ответственности, – не мешкая, отпарировала я. – Куда же следует отнести снабжение киллера оружием?

Тут уже воображению Сержа подошел предел, и он уставился на меня с хорошо растерянным видом. Я не собиралась дольше оставлять его в неведении, и лишь несколько секунд колебалась, какую выбрать наиболее выгодную форму подачи фактического материала.

– О, дорогие мои мальчишки, я сразу хочу отвести от себя вполне возможные подозрения в патологической страсти к интригам! Так уж вышло, что я сама все узнала только несколько часов назад – а могла бы и значительно раньше, если бы вездеход с системой спецсвязи был в моем распоряжении со вчерашнего вечера. Впрочем, небольшая разница во времени сейчас никакой роли не играет. Итак, на компьютере гравикатера меня ожидало сообщение предлагаю вам краткое его изложение. Мой отец Густав фон Хетцен решил провести на "цветке" No 4 совещание и пригласил туда ряд работников главной Станции, которые благосклонно отнеслись к подобному знаку внимания. На встречу явились: господа Дэвид Сач, Феликс Бартальски и Эрик Шедуэлл, а также госпожи Инга Инфантьева, Уэнди Шедуэлл и несшая свое дежурство Злата Йоркова. Кроме того, по специальному вызову прибыл и сам глава здешней администрации уважаемый Иоганн Ладвин...

(В первый раз в жизни я усомнилась в том, что сексуальное влечение к женщине является главным для внутренней жизни мужчин – все-таки игра интеллекта их привлекает больше! Мы, девчонки, думаем одним способом, а чувствуем – другим. А у мужественных красавцев эти процессы восприятия информации не просто слиты воедино, но и перемешаны в каком-то невообразимом сенсорном винегрете. На меня глядели... нет, взирали... нет, меня созерцали с таким фантастическим вниманием, что создавалось впечатление, будто я им сейчас выложу рецепт бессмертия плюс невесть еще какие божественные откровения...)

– Мною не был упомянут ряд лиц, имевших некоторое отношение к происшедшим событиям, – неторопливо повествовала я, стараясь запоминать малейшие изменения в выражениях смотрящих на меня глаз. – На станции отдыхали Младшая Королевна и особо доверенная секретарша Династии мадемуазель Ольда Ласкэ, при них состоял верный Мстислав и его витязи. Ощутимую добавку к людской массе составили и десантники моего отца... Ничего неприятного вроде бы не ожидалось, однако через несколько часов после прибытия гостей в лесу, недалеко от здания самй малой станции, Иоганном Ладвиным был обнаружен труп работника Базы Эрика Шедуэлла со сквозной раной в голове. Короткое расследование показало, что орудием убийства явился так называемый пистолет системы "вальтер" – очень древнее стрелковое оружие, не известно где изобретенное. Оно нашлось довольно скоро невдалеке от места преступления. Все следы пальцев на нем были тщательно стерты, но специальное исследование установило один размытый отпечаток, принадлежавший Ольде Ласкэ. Других улик обнаружить пока не удалось. Больше всего потряс сам механизм убийства: судя по результатам баллистической экспертизы, кусочек металлического сплава, именуемый "пулей", был выпущен с расстояния в сорок один метр! Ребята, у вас случайно нет среди знакомых снайпера, способного из ручной "машинки" с первого выстрела (да сквозь древесную листву!) с такой дистанции наверняка завалить предполагаемую жертву?

– Лично у меня дурных знакомств не бывает, – (Серж, как я и предполагала, оправился от неожиданности быстрее всех), – а вот кое-какие уточнения найдутся. Этот "вальтер" образца 2113 года – неясно, по какому летоисчислению – является индивидуальным стрелковым оружием, безотказно работающим практически в любых условиях. Кроме, пожалуй, водной среды... Модель усовершенствованная, облегченная, калибр 9 миллиметров, восьмизарядный. Предельная дальность выстрела не указана, убойная – около двухсот метров, прицельная – шестьдесят метров. Имеет режимы автоматической, полуавтоматической и одиночной стрельбы, а также бесшумной – с помощью специального миниатюрного глушителя...

– Режим "полуавто" – это когда одним нажатием на спусковой крючок производится три выстрела? – уточнила я, намекая, что тоже кое в чем разбираюсь. Серж возразил:

– В данной конструкции – два.

– Значит, признаешься, что "ствол" из твоей оружейной коллекции?

– Признаюсь. Я подарил его в свое время Малинке, хотя она нуждается в таком способе уничтожения врага меньше всего. И нелепо предполагать, будто Младшая Королевна...

– А с чего это мы так сразу принялись ее защищать? – я посмотрела на рыцаря с огромным, невероятным, беспредельным удивлением. – Никто, кажется, и не заикался о ее причастности! Твой "вальтер" у нее давно выцыганила эта самая мадемуазель – ей и нужней, да и пользоваться умеет... А ты – резко, внезапно, вдруг: "Нет, не Малиночка!"

Серж смутился, но сразу попытался реабилитироваться, многозначительно заметив:

– На вашем месте я и Ольду не трогал бы...

– Какая забота о своей исконной противнице! Я ее и не трогала, а вот отец взял да арестовал, несмотря на многочисленные протесты вашей бывшей воспитанницы. Возможно, от полной растерянности, а может, и были причины... Но мне сейчас хочется вернуться к тебе. Оказывается, и такой осмотрительный мужчина способен делать непростительные, чисто женские промахи! Значит, снайперов среди твоих друзей нет? И тут же: "Малинка не виновата"?

Теперь Серж густо побагровел – я все-таки прилично его достала. Может быть, и не стоило так-то вот ехидно, но когда он заводит проникновенные речи об этой стриженой блондиночке с короной на макушке, я ничего не могу с собою поделать.

– Итак, мой дорогой рыцарь, – снова нажала я, – вы подтверждаете, что у Младшей Королевны более чем превосходное зрение?

– Я настолько увлекся мисс Эльзой как женщиной, что порой напрочь забываю о ее проклятой специальности, – (Серж хоть и рыкнул, но, в общем, незлобиво). – Да, у Малинки все превосходное – руки, ноги, голова, зрение... Сорок метров для нее не расстояние, она попадала и с двухсот правда, из несколько иного оружия.

– Приятно слышать, что ты, оказывается, еще и ее тренер! – (я не собиралась спускать рыцарю его дерзость). – Кстати, по поводу восторженного отзыва: насчет рук-ног не знаю, а вот бюст у девочки даже на приличный не тянет! Это я к слову, так что, пожалуйста, не заводись!

– По-моему, вы слишком увлеклись выяснением личных отношений в вашем треугольнике, – вмешался в разговор Инфантьев (он по-прежнему не отходил от потерянного Стаса). – Кажется, положение окончательно запуталось – во всяком случае, мне необходимо уединиться и все обдумать... А что собираетесь предпринять вы, госпожа Эльза?

– Слегка поужинать, чуть-чуть выпить, потом, возможно, немного потанцевать, – (я изо всех сил постаралась улыбнуться просто, без многозначительных примесей). – Завтра будем только отдыхать: купаться, загорать, играть в снежки и валяться у камина, слушая шум осенних берез за окном... Но только все вместе, мальчики, все вместе! Давайте признаемся: несмотря на ершистость характеров, у нас сложилась очень хорошая команда!

– Интересные предложения, что и говорить... А дальнейшие планы?

– Тоже ничего сложного. Я выеду, как и было запланировано, на четвертый "цветок", где меня ждут – наверное, в твоем сопровождении, Кир? Думаю также, компанию нам составит и Серж... Ну а Станислав сам определил, как он будет проводить время. Кажется, ему действительно нужно уйти в тень. И я бы осталась здесь подольше, но просто не могу удержаться – ужасно хочется посмотреть убийце в глаза, когда его будут брать!

– Ты хочешь сказать...

– Вы хотите сказать...

– Это не шутка? – голос Ладвина-младшего был наиболее взволнованным. Отвечая, я решила обращаться именно к нему:

– Нет, Стас, это правда. Догадавшись, кто виновен в гибели твоей матери, я сегодня вычислила, кому оказалось выгодным и его устранение. Но, как бы ни то было, а Нина Ладвина отомщена.

(Это была моя предпоследняя и, наверное, самая плохая ложь за этот день).

– Кажется, отомщены и пара-тройка моих неблаговидных поступков, пробормотал Кирилл, – и мне не придется пачкать руки. Хотя, пожалуй, теперь я начинаю неблаговидно высказываться...

– Да нет, Кир, ты как всегда склонен преувеличивать дурные отголоски твоих вынужденных действий, – очень серьезно возразила я. – Мне представляется, ты слишком строго разобрался с самим собой! Желаю тебе никогда больше не превращаться в машину, послушно выполняющую чужие приказы – видишь, как легко этим воспользоваться для реализации подленьких замыслов? Достаточно назваться "Провинциалом" и...

– Нет, госпожа Эльза, подделка была просто превосходной, – с горечью бросил Кирилл. – И если бы не роковая неточность при передаче зловещего распоряжения насчет вас, я и поныне подчинялся бы Эрику Шедуэллу. Ах да, он же...

– А не кажется ли проницательной мисс фон Хетцен, что за спиной у ныне покойного означенного господина стояла фигура посерьезнее? – подал голос Серж. – Ну, например, Мстислав?

(Я чуть было язык не прикусила от злости. Господи, второй раз он влезает в мою игру, и опять некстати! И замечание – хуже не придумаешь!)

Ничего не поделаешь – придется ходить с "дамы треф".

– Вынуждена огорчить тебя, Сережа, сейчас мое внимание привлекает совсем иной человек, – (отвечая таким образом, я лишалась последнего своего козыря). – Эта личность других взглядов и другого пола. К сожалению, мне придется огорчить и тебя, Кир. После моей встречи с Командором мадемуазель Ласкэ будет освобождена, а твоя супруга, скорее всего, арестована. Ты ведь давно понял, кто тебя отравил тогда транквилизаторами и тем самым спас?

– Инга могла это сделать по приказу Шедуэлла, – быстро отозвался Инфантьев (пожалуй, даже слишком быстро). Я сожалеюще покачала волосами:

– Увы, это ничего принципиально не меняет. Шедуэлл – преступник, а Инга была в деловой связи с ним.

– Но ведь дела с Эриком крутили и другие! – неожиданно вскричал Станислав. – В том числе, и я, и Кир, и... и...

– ...и Уэнди Шедуэлл, и Злата Йоркова, и пан Бартальски, – (заметив подозрительную горячность сына начальника Станции, я решила рискнуть). – Но только у Инги был прямой повод... впрочем, дальнейшие разоблачения зависят от согласия Кирилла. Придется коснуться некоторых деликатных подробностей, и без его разрешения я не могу продолжать.