Текст книги "От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции"

Автор книги: Михаил Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

29 мая 1934 года был официально аннулирован «Постоянный договор» («поправка Плата») между США и Кубой. В 1935 г. в стране прошла всеобщая политическая забастовка. В 1936 г. дважды состоялись президентские выборы под контролем армии. В стране сложились три блока политических партий: правый «демократический фронт», центристские «республиканско–демократические» партии, левый «народно–революционный блок». В 1938 г. легализовались Компартия Кубы и НРКТ. В 1940 г. компартия объединилась с «Революционным союзом» в «Революционно–коммунистический союз» (генеральным секретарем остался Блас Рока).

В феврале 1940 г. было созвано Учредительное собрание (в нём принимали участие и представители РКС), которое в июле приняло новую Конституцию. На президентских выборах победил Фульхенсио Батиста. Восемь коммунистов вошли в Конгресс страны, двое получили министерские портфели в правительстве. В 1942 г. были установлены дипломатические отношения с СССР. Куба вступила на стороне США в антифашистскую коалицию.

В июне 1944 г. на президентских выборах победил Грау Сан – Мартин (8 коммунистов в палате депутатов, 3‑е в сенате, Хуан Миринельо (коммунист) – вице–президент сената). Однако министр труда Карлос Прио Сокаррас стал проводить жесткую политику по отношению к рабочему движению. Из РКС вышли несогласные «ортодоксы» и создали «Кубинскую народную партию».

В 1948 г. на президентских выборах победил Карлос Прио Сокаррас. Установился режим «политического гангстеризма». Началось преследование коммунистов. Резко сократилось производство, возросла безработица, активизировалось стачечное движение.

Ф. Батиста создал свою партию «Объединенное прогрессивное действие» и 10 марта 1952 г. совершил государственный переворот и установил режим личной диктатуры. «Конституционным законом» была отменена Конституция 1940 г. Был развязан террор полиции и военной контрразведки. Дипломатические отношения с СССР были разорваны. Сокращалось производство, но росли американские инвестиции (в 1954 г. – 717 млн. долларов).

Эта политика вызвала движение протеста и ответные террористические акты.

26 июля 1953 года группа молодёжи (83 человека) во главе с 27-летним адвокатом Фиделем Кастро Рус штурмовала военную казарму «Монкадо» под г. Сантьяго де Куба. Одновременно небольшой отряд студентов атаковал военный гарнизон в м. Байамо (провинция Ориенте). Нападавшие потерпели поражение, были рассеяны и многие погибли (70 человек). Фидель с двумя товарищами был захвачен в горах. Благодаря честности арестовавшего его лейтенанта полиции он не был расстрелян на месте, как многие другие его соратники.

21 сентября состоялся суд над участниками восстания. Фидель Кастро, как адвокат, защищал себя сам. Его речь на суде была названа в прессе: «История меня оправдает».

Глава первая
ФИДЕЛЬ

Фидель Кастро Рус родился 13 августа 1926 года близ г. Сантьяго де Куба, провинция Ориенте, в семье среднего землевладельца. Учился в католической школе, затем в иезуитском колледже в Гаване. В 1945 г. поступил в Гаванский университет на факультет права. В 1947 г. принимал участие в подготовке военной экспедиции в Доминиканскую республику с целью свержения диктатора Трухильо. Участники подготовки экспедиции были арестованы, но Фидель во время ареста бросился в воду и переплыл бухту гаванского порта. Затем он эмигрировал в Боготу, столицу Колумбии, где принимал участие в политической демонстрации против убийства популярного колумбийского политического деятеля Хорхе Э. Гаитана. После возвращения на Кубу продолжил учебу в университете, принимая активное участие в студенческом движении в качестве председателя федерации студентов–юристов. Вскоре он становится членом Кубинской народной партии («ортодоксов»). После окончания университета в 1950 г. приступает к юридической практике. В 1952 г. выдвинут кандидатом на выборы в конгресс от партии «ортодоксов». После государственного переворота Батисты официально обратился в гаванский Трибунал конституционных гарантий (Конституционный Суд) с обвинением Батисты в незаконном захвате власти. После этого вместе с единомышленниками приступил к тайной подготовке вооруженного восстания, которое в 1953 г. закончилось поражением.

«Почему мы были уверены в поддержке народа? – задал вопрос Кастро на суде. – Когда мы говорим «народ» мы имеем в виду не зажиточные и консервативные слои нации, которым по нраву любой угнетающий режим, любая диктатура, любой вид деспотизма и которые готовы бить поклоны перед очередным хозяином, пока не разобьют себе лоб. Под народом мы понимаем, когда говорим о борьбе, огромную угнетенную массу, которой все обещают и которую все обманывают и предают, но которая жаждет иметь лучшую, более справедливую и более достойную родину. Мы имеем в виду тех, кто веками рвется к справедливости, ибо поколение за поколением страдает от несправедливости и издевательств».

На суде он подробно рассказал, как жестоко расправлялись батистовцы над захваченными в плен повстанцами, были убиты около шестидесяти человек. Те, кто предстал перед судом, в том числе Фидель, оказались в живых случайно.

Отвечая тем, кто в печати объявил его мечтателем, Фидель привел слова Хосе Марти: «Настоящий человек не ищет, где лучше живется, – он ищет, где его долг; и это единственно практичный человек, чья сегодняшняя мечта станет завтра законом, ибо тот, кто заглянул в самые глубины вселенной и увидел бурлящие народы, сгорающие и истекающие кровью в мастерской веков, – тот знает, что будущее – и тут не может быть исключений – на стороне тех, кто знает свой долг».

В защитительной речи Фидель сформулировал один из своих революционных принципов: «… Чтобы люди искренне и от всей души уверовали в какую–то идею, надо делать то, чего никто не делает: говорить людям с предельной ясностью и безбоязненно все. …Революционеры же должны смело провозглашать свои идеи, определять свои принципы и выражать свои намерения так, чтобы никто не обманывался в них – ни друзья, ни враги».

Здесь он определил пять «революционных законов», которые были бы провозглашены по радио в случаи удачного захвата казарм Монкада. Первый закон должен был вернуть страну к Конституции 1940 г. Второй закон передавал землю в неотъемлемую собственность арендаторам и издольщикам. Третий – предоставлял рабочим и служащим 30 процентов прибылей от всех крупных предприятий, и, прежде всего, рудных и сахарных. Четвертый закон предоставлял всем «колонам» (крестьянам–фермерам) право получать 55 процентов прибылей от выращивания сахарного тростника. Пятый закон предусматривал конфискацию по решению суда всего имущества у «казнокрадов» правительства Батисты. Кроме того, Куба должна была быть провозглашенной «бастионом свободы, а не позорным звеном в цепи деспотизма».

«Куба страдает от жестокого и позорного деспотизма, и вы не можете ни знать, что сопротивление деспотизму законно. Это принцип, признанный всем миром, и наша Конституция 1940 года освящает его со всей очевидностью…»

Фидель цитирует «О духе законов» Монтескье: «Как для демократии нужна добродетель, а для монархии честь, так для деспотического правительства нужен страх. В добродетели оно не нуждается, а честь была бы для него опасна». Он вспоминает теократические монархии Древнего Китая, города–государства Древней Греции и Рима, мыслителей Древней Индии («веревка, свитая из многих нитей, достаточно крепка, чтобы связать льва»), признававшие право на насильственное свержение тиранов. В Средние века Фома Аквинский, отрицая право убивать тиранов, тем не менее, считал, что тираны должны были быть устранены народом. Мартин Лютер провозглашал, что когда правительство порождает тирана, нарушающего законы, его подданные освобождаются от обязанности ему повиноваться. В те времена была популярна книга «Vindicia Contra Tyrannos», в которой провозглашалось, что борьба против правительств, которые угнетают народ, законна и, что возглавить эту борьбу – долг уважаемых судей. Фидель ссылается на английских, французских, немецких юристов Нового времени, которые, так или иначе, оправдывали неповиновение и сопротивление народа незаконной тирании. Джон Мильтон писал, что источником политической власти является народ, который может назначать и смещать королей и обязан устранять тиранов. Так

в Англии были свергнуты короли–тираны Карл I и Яков II.

Идеи просветителей вдохновили американскую и французскую революции XVIII века.

Джон Локк в «Двух трактатах о государственном правлении» настаивал на том, что «единственное средство против силы, не пользующейся поддержкой народа, – противопоставить ей силу». Жан Жак Руссо («Об общественном договоре»): «Пока народ, принужденный повиноваться, повинуется – он поступает хорошо; но как, только, имея возможность сбросить с себя ярмо, народ сбрасывает его, он поступает еще лучше, так как народ, возвращая себе свою свободу по тому же праву, по какому она была отнята, был вправе вернуть себе ее».

Затем Фидель напоминает об американской «Декларации независимости» (1776 г.): «Мы считаем очевидным следующие истины: все люди сотворены равными и все они одарены своим Создателем некоторыми неотчужденными правами, к числу которых принадлежат: жизнь, свобода и стремление к счастью. …Если же данная форма правительства становится гибельной для этой цели, то народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и с такой организацией власти, какие, по мнению этого народа, всего более могут способствовать его безопасности и счастью».

Он ссылается на французскую «Декларацию прав человека», провозгласившую принцип: «когда правительство нарушает права народа, восстание является для народа самым священным его правом и самой важной его обязанностью».

Свою речь Фидель закончил словами: «… Мы – кубинцы, а быть кубинцем – это значит иметь обязанности, не выполнять которые – преступление и предательство. Мы гордимся историей нашей родины. Мы изучили ее еще в школе и росли, внимая словам о свободе, справедливости и правах. …Нас научили…, что жить в цепях – значит, жить в позоре и бесчестии, и что умереть за родину – значит, продолжить жить. …Мы родились в свободной стране, которую нам завещали наши отцы, и скорее наш остров опустится в море, чем мы согласимся быть чьими–то рабами».

Обращаясь к судьям, он сказал: «Приговорите меня! Это не имеет значения! История меня оправдает!»

Этими либерально–демократическими идеями и национально–патриотическими принципами руководствовался молодой адвокат буржуазного происхождения при подготовке вооруженного восстания против диктаторского режима Батисты.

Фидель Кастро был осужден на 15 лет тюрьмы. Правительство развязало по всей стране массовый террор. В ответ возникла революционная организация «Движение 26 июля». После «переизбрания» Батисты на пост президента 2 февраля 1955 г., участники штурма казармы «Монакадо» были освобождены по амнистии. Фидель Кастро эмигрировал в Мексику, где приступил к подготовке боевого отряда для военного вторжения на Кубу.

Военная подготовка отряда проводилась на ранчо «Санта – Роса» под руководством ветерана гражданской войны в Испании Альберто Байо.

На Кубе 29 апреля 1956 г. была предпринята вооруженная попытка захвата казарм «Гойкурия» в городе Матансас, все нападавшие погибли.

22 июня мексиканской полицией были арестованы Фидель Кастро, Эрнесто Гевара и несколько кубинцев. Полиция произвела налет на ферму «Санта – Роса», захватив оружие. Североамериканская пресса заявила, что «мексиканский заговор» Фиделя Кастро раскрыт как часть заговора доминиканского диктатора Трухильо против Батисты. Фидель опубликовал в мексиканской печати «Письмо о Трухильо», опровергая это.

Через месяц мексиканские власти отпустили арестованных (кроме Эрнесто Гевары и Калисто Гарсия, которые были освобождены позже). Фидель купил у одного дельца старый катер «Гранма» (1943 г. постройки), затонувший и поднятый, а потому требовавший серьезного ремонта.

В ноябре стало известно, что посредник при покупке катера готов выдать повстанцев кубинскому посольству за вознаграждение. Фидель приказал ускорить посадку на катер. Франку Паису в Сантьяго была дана условная телеграмма для начала восстания. В ночь на 25 ноября «Гранма» с 82‑мя молодыми эмигрантами на борту отошла от причала в Тукспане (Че и Калисто успели на посадку в последний момент).

30 ноября в Сантьяго де Куба под руководством лидера «Движения 26 июля» Франка Паиса вспыхнуло восстание, которое было разгромлено до того, как «Гранма» подошла к берегу 2 декабря. На четвёртый день, после тяжелой высадки на илистый берег, отряд, расположившийся на отдых в редком лесочке на краю сахарной плантации у поселка Алегриа–де–Пио. Вскоре он был окружен батистовскими войсками. Поле тростника было подожжено с трех сторон, и на отряд обрушился шквал огня.

Эрнесто Че Гевара в своих записках «Этапы революционной войны»[1]1
  В русском издании название книги Эрнесто Гевары было переведено некорректно: «Эпизоды…», что не соответствует ее содержанию. Здесь и далее – перевод с испанского автора.


[Закрыть] так описывает этот бой:

«Алергия де Пио это место в провинции Ориенте, муниципалитет Никеро, близ мыса Крус, где мы были застигнуты врасплох в день 5 декабря 1956 войсками диктатуры.

Мы были измотаны после не столь длительного, сколько тяжелого похода. Мы высадились 2 декабря в месте, известном как «Пляж Лас Колорадас», потеряв почти всю нашу экипировку и, шагая в течение бесконечных часов по прибрежной иловой трясине, в новых ботинках; это вызвало язвы на ногах почти у всего отряда. Но нашим единственным врагом были не обувь или болезненные ощущения. Мы прибыли на Кубу после семи дней путешествия по Мексиканскому заливу и Карибскому морю, без пищи, на судне в плохом состоянии, почти все укачавшись из–за отсутствия привычки к морскому путешествию, после того как вышли 25 ноября из порта Тукспан, в день «северного ветра», в который навигация запрещена. Все это наложило отпечаток на отряд, составленный из новобранцев, которые никогда не вступали в бой…

…Из–за нашей неопытности, мы утоляли наш голод и нашу жажду, едя сахарный тростник на краю дороги и бросая там выжимки; но, кроме того, гвардейцы не нуждались в помощи опосредованных догадок, так как наш проводник, как мы узнали впоследствии, был главный автор предательства, приведя их к нам. Проводник был отпущен на свободу предыдущей ночью, мы совершили ошибку, которую повторяли несколько раз в течение борьбы… Никогда мы не должны позволять уходить нашим фальшивым проводникам.

…К середине дня появились необычные признаки, когда самолеты «Бибер» и другие типы армейских и частных авианеток начали кружить вокруг. …Вдруг раздался выстрел, через несколько секунд ураган пуль…обрушился на нашу группу из 82 человек. …Неожиданность была слишком большой, пули ложились слишком густо…

… Таким было наше крещение огнем в день 5 декабря 1956 года, вблизи Никеро. Так началась ковка того, что станет Повстанческой армией».

Лишь 12 человек разрознено смогли уйти в горы Сьерра – Маэстра, среди них Фидель Кастро…

17 января 1957 г. партизаны Фиделя совершают свое первое нападение на военную казарму «Ла Плата». Эрнесто Че Гевара свидетельствует:

«Атака на маленькую казарму, которая находилась в устье реки Ла Плата, в Сьерре Маэстра, составила нашу первую победу и имела определенный резонанс, более далекий, чем гористый регион, где была произведена. Внимание всех привлекла демонстрация того, что Повстанческая армия существует и готова бороться, и для нас она была подтверждением наших возможностей к окончательной победе».

23 января разгромлен посланный на их уничтожение батистовский карательный отряд у «Арройо де Инфьерно» («Ручей у Ада»).

«…Бой был необычно яростный, и мы быстро разбежались каждый в свою сторону, после того как достигли с нашей стороны предполагавшихся целей.…Это не была полная победа, но также не была

пиррова победа. Мы померились силой с армией в новых ситуациях и выдержали испытание», – пишет Че Гевара.

Батистовская пресса опубликовала объявление: «Настоящим объявляется, что каждый человек, сообщивший сведения, которые могут содействовать успеху операций против мятежных групп под командованием Фиделя Кастро, Рауля Кастро, Крестино Переса, Гильермо Гонсалеса и других вожаков, будет вознагражден в зависимости от важности сообщенных сведений. Размер вознаграждения – от 50000 до 100000 долларов, но в любом случае оно составит не менее 5000 долларов; максимальная сумма будет заплачена за голову самого Фиделя Кастро. Примечание: имя сообщившего сведения навсегда останется в тайне».

18 февраля в отряде был расстрелян крестьянин Эутемио Герра, проводник, уличенный в предательстве и подготовке покушения на Фиделя.

По записям Эрнесто Гевара это было так:

«… Эутемио Герра, предатель, попросил разрешения навестить свою больную мать и Фидель ему разрешил, дав кроме этого немного денег на дорогу…

Как было договорено, Эутемио ушел из лагеря накануне, а 30‑го утром, после холодной ночи, когда мы начали подниматься, услышали шум самолетов, которые не могли нас локализовать, так как мы находились в лесу… Вскоре послышался шум пикирующего боевого самолета, пулеметная очередь и, чуть позже, бомбардировка. В тот момент наш опыт был еще недостаточен, и нам слышались выстрелы со всех сторон. Пули 50 калибра впивались в землю и падали близко от нас, создавая впечатление, что они вылетают из самого леса, в то время слышались также пулеметные выстрелы с воздуха. Это заставило нас думать, что мы атакованы силами с земли.

…Мы много спорили о том, как могла произойти эта неожиданная атака самолетов, и все согласились в том, что кухня днем и дым, который распространял очаг, навели самолеты…

Нам казалось невозможным, и думаю, не пришло никому в голову, что тот, кто был в разведывательном самолете, которого мы сейчас называем доносчиком, был предатель Эутемио Герра, показавший … место, где мы находились; но это было так. Болезнь матери был лишь предлог….

Еще в течение некоторого времени Эутемио Герра играл свою негативную роль в ходе нашей освободительной войны».

В своих записках Че еще дважды обращается к этому случаю предательства:

Однажды, записал он, «…нас предупредили, что бы мы удвоили бдительность, так как рядом находился Эутемио; быстро было приказано Альмейде, чтобы он отправился захватить его. …Задача была легкой, но он был доставлен к нам, у него были найдены пистолет калибра 45, 3 гранаты и пропуск от Касильяса… Он упал на колени перед Фиделем, и лишь просил, чтобы его убили. Сказал, что знал, что заслуживает смерти… Его спросили, хочет ли он чего–нибудь, и он ответил, что да, чтобы Революция или, лучше сказать, чтобы мы позаботились об его детях.

Революция выполнила это. Имя Эутемио Герра… забыто его детьми; они имеют другое имя и учатся в тех же школах и с ними обращаются так же, как и со всеми детьми народа, готовя их к лучшей жизни»

В начале 1958 г. был уличен и расстрелян по обвинению в предательстве некто Эваристо Велерио.

«…Было необходимо очистить отряд, потому что была группа лиц с очень низкой моралью, и кое–кто серьезно заболел… Некоторые ребята ушли сами, что было лучше для отряда. …Позже, те, кто остался и выдержал первые испытания, привыкнут к грязи, к недостатку воды, еды, крыши, безопасности и жить постоянно, доверяя только оружию и полагаясь на сплоченность и стойкость маленького партизанского ядра».

По свидетельству Че, это «партизанское ядро» насчитывало «в общем 18 человек; это была «Воссоединенная Революционная Армия» в день 12 февраля 1957 года».

Эта «маленькая армия» начала налаживать связи с крестьянами зоны и устанавливать базы, отдаляясь от Сьерра – Маэстра и направляясь в зону равнины. Здесь были назначены встречи с людьми из «Движения 26 июля» и других городских организаций. На одной из ферм произошла встреча с наиболее важными фигурами в «Движении», среди них с тремя женщинами, ставшими впоследствии известными: Вильмой Эспин, Айдией Сантамария и Селией Санчес. С ними прибыл Фаустино Перес, участник высадки с «Гранмы, который был направлен для связи в город, (вскоре после этой встречи он был арестован полицией). Здесь же были Армандо Харт и Франк Паис. Были достигнуты договоренности о взаимодействии, поставке оружия, медикаментов и других необходимых вещей.

17 февраля Фидель встретился с американским корреспондентом газеты «Нью – Йорк таймс» в Сьерре. «…Впервые нас навестил журналист, и этот журналист был иностранец; речь идет о знаменитом Мэтьюзе, который принес на беседу маленькую фотокамеру, которой сделал фотографии столь распространенные позже…», – записывает Че.

Корреспондент Герберт Метьюз написал в «Нью – Йорк таймс»: «Судя по всему у генерала Батисты нет оснований надеяться подавить восстание Кастро. Он может рассчитывать только на то, что одна из колонн солдат невзначай набредет на юного вождя и его штаб и уничтожит их, но это вряд ли случится…»

Че описывает прибытие подкрепления из города:

«Подкрепление состояло из пятидесяти человек, из которых только тридцать были вооружены…

В те дни отмечалась невероятная разница между двумя группами: наша, дисциплинированная, компактная, закаленная; группа новобранцев, подверженная все еще болезням первых времен; не привыкшие питаться только один раз и, если не знали рацион, не ели. Новобранцы таскали свои рюкзаки, набитые бесполезными вещами, и, несмотря на то, что они оттягивали плечи, предпочитали, например, выбрасывать банки со сгущенным молоком, чем расстаться с полотенцем (преступление на войне)…

В день 24 марта, ночью, прибыл Фидель; его появление с двенадцатью товарищами, которые в этот момент были рядом с ним, было впечатляюще. Была заметна разница между бородатыми людьми, с рюкзаками, которые были сделаны из чего угодно и были прикреплены, как попало, и новыми солдатами, во все еще чистой униформе, с одинаковыми и аккуратными рюкзаками и бритыми лицами.

…Наш отряд приобрел новый вид с этим количеством вступивших людей и, кроме того, мы имели уже два ручных пулемета, хотя сомнительные по своей способности из–за старости и плохого обращения, однако, мы уже были решающей силой…»

Гевара свидетельствует, что месяцы март и апрель 1957‑го ушли на реорганизацию и обучение повстанческих отрядов. «После получения подкрепления… наша армия имела 80 человек…»

Этот период Че назвал «новым этапом». «Произошло качественное изменение, имелась зона, куда вражеская армия старалась не появляться, чтобы не столкнуться с нами, хотя определенно, мы также не проявляли большого интереса сталкиваться с ними. Политическая ситуация в то время была полна оттенками оппортунизма…Правительство заговорило о мире; новый премьер–министр Ривера Агуэро демонстрировал готовность отправиться, если будет необходимо, в Сьерра – Маэстра для достижения усмирения страны. Однако несколько дней позже Батиста заявил, что нет необходимости разговаривать с Фиделем или с мятежниками; говоря, что Фиделя Кастро нет в Сьерре, и что там нет никого; поэтому, нет необходимости разговаривать «с группой преступников».

…В те самые дни правительство провело на армейском самолете на высоте несколько тысяч метров экскурсию для журналистов, демонстрируя, что в Сьерра – Маэстра нет никого. Это была забавная операция, которая не убедила никого и была демонстрацией способа, какой использовало батистовское правительство для обмана общественного мнения»…

13 марта в Гаване «Движение 26 июля» проводит вооруженное нападение на Президентский дворец, которое потерпело неудачу, нападавшие были уничтожены или арестованы. «В день 13 марта, в то время как мы ожидали нового революционного отряда, была передана новость по радио о том, что была предпринята попытка убить Батисту, и были переданы имена некоторых погибших. В первую очередь, Хосе Антонио Эчеваррия, лидера студентов…», – записывает Гевара в своем дневнике.

«Сквозь занавес цензуры проникли некоторые детали неудавшейся атаки…

Как известно, лишь не хватило немного усилия для достижения третьего этажа, где находился диктатор, но то, что могло стать успешным переворотом, превратилось в бойню тех, кто не смог уйти вовремя из мышеловки, в которую превратился президентский дворец».

9 апреля потерпела поражение всеобщая забастовка, подготовленная «Движением 26 июля» и НСП, из–за несогласованности руководства и маневров правительства под контролем американского посольства (ЦРУ).

23 апреля в Сьерра – Маэстра прибыли американский журналист Боб Табер с кинорепортером в сопровождении представителей «Движения 26 июля». Эрнесто Гевара описывает этот визит в главе «Знаменитое интервью»:

«Те дни прошли протокольно, мы старались продемонстрировать североамериканцам нашу силу и уклониться от любого слишком нескромного вопроса; мы не знали, кем были эти журналисты…

…Мы продолжили марш для того, чтобы удалиться от неудобной кампании гвардейцев, которые мародерствовали рядом, но до этого решили подняться на Туркино; это была почти мистическая операция…

На пик Туркино поднялась вся колонна, и там наверху закончилось интервью, которое Боб Табер взял у «Движения», подготовив фильм, который был показан позже по телевидению в Соединенных Штатах, когда мы не были столь грозными».

Позже были и другие журналисты. Например, венгр, «по происхождению», Андрюс Сан Джордж оказался агентом ЦРУ. «…Забавно было наблюдать, как в то время целая серия субъектов думала использовать Революцию для своих собственных целей, и предоставляли маленькие услуги для того, чтобы потом искать каждый то, что ожидал от новой власти…», – замечает Че.

Описывая «дни похода» в зоне Сьерра Маэстра, он, как врач, поражается тем тяжелым условиям, в которых там живут крестьяне. «…Дело в том, что люди в Сьерре живут в диких условиях и без ухода, и быстро истощаются, в движении без компенсации. Там, в тех условиях работы, в нас начало обретать плоть сознание необходимости определенного изменения в жизни народа. Идея аграрной реформы стала ясной, и общение с народом перестало быть теорией, чтобы превратиться в определенную часть нашего бытия.

Герилья и крестьянство сплотились в одну массу, так что никто не мог сказать, в какой момент долгого пути, это произошло, в какой момент сделалось близко верным то, что прокламировалось, и мы стали частью крестьянства».

В отряде Фиделя была введена жесткая дисциплина.

«…Наша борьба против недостаточной физической, идеологической и моральной подготовки бойцов была ежедневной; но результаты не всегда были удовлетворительными, – отмечает Че. – Много раз просили разрешения уйти по наиболее мизерным мотивам и, если отказывали, случалось, что дезертировали. И надо сказать, что дезертирство наказывалось смертной казнью, осуществляемой на месте захвата».

Получив 25 мая сообщения о том, что у Майари была высажена экспедиционная группа во главе с Калисто Санчесом, с лодки «Эль Корития», (группа была разгромлена), руководство отряда, не зная ни состава группы, ни цели высадки, приняло решение отвлечь силы врага для того, чтобы позволить высадившимся достичь какого–нибудь места, где бы они могли реорганизоваться и начать действия. Так, произошел «бой у Уверо» 27 мая, описанный в записках Че:

«…Все это, казалось, заняло несколько минут, но длилось приблизительно 2 часа и 45 минут с первого выстрела до того, как нам удалось взять казарму…

…Когда сделали подсчет боя, мы получили следующую картину: с нашей стороны были убиты шесть товарищей… Раненные с большей или меньшей серьезностью… [семь человек]. В общем, пятнадцать человек выведены из боя. Они потеряли 19 раненных, 14 убитых, а также 14 пленных и убежало 6, что получается в целом 53 человека…

… Это был штурм людей, которые шли вперед с открытой грудью против других, которые защищались с малыми возможностями защиты. Нужно признать, что с обеих сторон это была демонстрация храбрости. Для нас, кроме того, эта победа обозначила взросление нашей герильи. Начиная с этого боя, наша мораль поднялась невероятно, наша решительность и наши надежды на победу увеличились также одновременно с победой и, хотя последующие месяцы были тяжелым испытанием, мы уже владели секретом победы над врагом»…

После этого боя, отряд Фиделя вынужден был покинуть место, оставив семь человек раненных в группе прикрытия под командованием Гевары.

«…На следующий день, шестой месяц после высадки с «Гранмы», мы начали очень рано наше предприятие; переходы были утомительными и невероятно короткими для человека привыкшего к походам в горах; наша способность к транспортировке позволяла нести лишь одного раненного, так как в трудных условиях леса, нужно было переносить раненного в гамаке, подвешенном на крепкой палке так, что она буквально разламывала плечи несущих, которые должны были меняться каждые 10 или 15 минут, таким образом, что необходимо было от 6 до 8 человек для несения раненного в этих условиях.

… Небольшое пространство в одну «легву», 4 километра пути, мы прошли за 12 часов, так сказать, по причине 3 часов на километр».

Из этого тяжелого похода Эрнесто Гевара сделал важный для себя вывод: «…Из многих простых искренних усилий простых людей создавалось революционное здание, наша миссия была развивать доброе, достойное каждого и превращать каждого человека в революционера,… из слепых жертв и жертв не отблагодаренных, также создана революция. Мы, кто видим сегодня ее результаты, обязаны думать о тех, кто остались по дороге и работать для того, чтобы в будущем было меньше оставленных».

Весь месяц маленький отряд Че продвигался по джунглям, набирая новых добровольцев.

«…Мы старались воспрепятствовать набору товарищей без оружия, но вступление людей в молодую герилью происходила разными путями и в разных условиях и крестьяне, знавшие о нашем нахождении, приводили новых товарищей, которые страстно желали быть принятыми. Через маленькую формирующуюся колонну прошли не менее сорока человек, но также постоянно были дезертирства, иногда с нашего согласия, другие против нашей воли, и никогда отрядик не превышал от двадцати пяти до тридцати активных человек.

…Было очень трудно поддерживать мораль отряда, без оружия, без прямого контакта с Командующим революции, шагая, практически на ощупь, без какого–либо опыта, окруженными врагами, которые становятся гигантскими в голове и в подсчетах крестьян; малая подготовленность вновь вступивших, которые пришли с равнинных зон и не были привыкшими к тысяче трудностей горных троп, провоцировало постоянный кризис в настроении герильи…»

Встреча с патрулем отряда Фиделя произошла 16 июня. «Приятно было увидеть вновь наш отряд с большей дисциплиной, со значительно большей моралью, с почти двуустами человек, некоторые с новым оружием. Действительно, отмечалось, что качественное изменение того, о чем говорилось, проявлялось в Сьерре – Маэстра. Здесь существовала истинно свободная территория… Придавало веселости также гостеприимство, которое нам оказали старые товарищи», – записывает Че.