Текст книги "От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции"

Автор книги: Михаил Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

В 1847 г. в Гондурасе президентом стал либерал Хуан Линдо, который предпринял неудачную попытку вооруженного вторжения в Гватемалу. В 1951 г. армия Карреры заняла Гондурас. В 1859 г. правительство Гватемалы подписало с Англией конвенцию об отказе от претензий на территорию Белиза (побережье Атлантического океана). В 1863 г. армия Карреры вторглась в Сальвадор и, подавив упорное сопротивление, захватила столицу Сан – Сальвадор. Барриос выехал в США, затем переехал в Коста – Рику, но должен был её покинуть и решил перебраться в Панаму для подготовки военной экспедиции в Сальвадор. По пути его судно было вынуждено зайти на ремонт в никарагуанский порт Коринто, где Барриос был арестован и выдан сальвадорским властям. 29 августа 1865 г. по приговору военного трибунала Херардо Барриос был расстрелян.

«Земли Центральноамериканского перешейка до половины прошлого века не страдали от особых неприятностей», – отмечает Галеано. Отсюда экспортировался в Европу естественный краситель «кошениль» (насекомое) до тех пор, пока в 1850 г. в Германии не были изобретены искусственные красители. «Через 30 лет …в Центральную Америку ворвался кофе, и она преобразилась. Её новоиспеченные плантации давали в 1880 г. чуть ли не шестую часть мировых поставок кофе. Именно этот продукт открыл региону широкий доступ на международные рынки».

В 1853–1854 гг. американский авантюрист Уильям Уокер (Вокер) во главе военной экспедиции вторгся в Мексику и потерпел поражение. В 1855 г. он возглавил вторжение в Никарагуа и был назначен «Главнокомандующим армии» страны (вторгнувшегося американского военного отряда). В 1856 г. он провозгласил себя президентом Никарагуа. Объединенные войска Сальвадора, Гондураса и Коста – Рики вступили в Никарагуа и вынудили Уокера капитулировать. Он был выслан в США. В 1857 г. он вновь предпринял попытку военного вторжения, но потерпел поражение. В сентябре 1860 г. Уокер при попытке высадиться на побережье Гондураса был схвачен и расстрелян.

Рафаэль Каррера умер 14 апреля 1865 г. Президентом страны стал его сподвижник маршал Висенте Серна. Оппозицию возглавили другой маршал Серапио Крус и депутат конгресса Мигель Гарсиа Гранадос, который, выехав в США, затем организовал в Мексике военный отряд при поддержке либерала Хусто Руфино Барриоса. В 1871 г. военный отряд под командованием Хусто Руфио Барриоса вступил в столицу Гватемалы. Временное правительства во главе с Мигелем Гарсиа Гранадосом осуществило ряд административных реформ. Однако реформы Хусто Р. Барриоса, как губернатора провинции Лос – Альтос, носили более радикальный социальный характер (высылка из провинции, а затем – в Панаму, всех иезуитов). Подавление восстания в поддержку иезуитов. Борьба церкви с правительством. Архиепископ выслан в Панаму, но бежал в Гондурас, который объявил войну Гватемале. В мае 1872 г. Хусто Р. Барриос возглавил временное правительство и провел ряд радикальных социальных реформ (конфискация имущества иезуитского ордена, ликвидация его монастыря, реформа образования, всеобщая воинская повинность, свобода слова и печати и др.). В 1873 г. Барриос был избран президентом. 1 июля 1875 г. принят Закон о высшем образовании, вместо колониального (иезуитского) университета был создан Университет Гватемалы (гуманитарный) и политехническая школа. Были открыты около тысячи общеобразовательных школ, в том числе – вечерние для взрослых. Активизировалась международная политика. В 1876 г. состоялась конференция по вопросам объединения Центральноамериканских стран. В 1876 г. Законодательное собрание одобрило деятельность президента и переизбрало его на второй срок. В 1877 г. был принят новый Гражданский Кодекс, сменивший испанское законодательство. В 1879 г. была принята новая Конституция страны. Модернизировалась экономика, поддержка средних землевладельцев, распродажа им государственных земель и распределение индейских общинных земель. Экспорт (кофе и др.) превышал импорт. Развитие транспорта (строительство железной дороги на тихоокеанском побережье завершено в 1884 г.), телеграфа и геологоразведки. В 1882 г. Барриос осуществил поездку в США, посетив крупнейшие промышленные центры. Были установлены контакты с промышленниками Англии и Франции. Барриос, правя страной как диктатор, стремился к тому, чтобы Гватемала стала современной буржуазно–капиталистической страной. 27 сентября 1882 г. был заключен мексикано–гватемальский договор об отказе от возвращения провинции Чьяпас (с 1821 г. фактически мексиканский штат) в состав Гватемалы.

Воодушевленный объединением Германии и Италии, в 1883 г. Барриос опубликовал письмо «Моим друзьям по либеральной партии центральноамериканских республик», которое явилось объявлением войны против тех правительств, которые выступили против объединения. США, Мексика и католическая церковь проводили активную политику против воссоединения (лично против Барриоса). В феврале 1885 г. был объявлен Декрет президента Гватемалы о провозглашении Центральной Америки единой республикой и о принятии Барриосом на себя ответственности в качестве «Верховного военного руководителя Центральной Америки». 5 марта конгресс Гватемалы одобрил Декрет. Руководители Центральноамериканских республик уклонились от переговоров (за исключением президента Гондураса) и стали готовиться к войне. США и Мексика сделали серьезные дипломатические предупреждения Гватемале. 2 апреля 1885 г. Барриос был предательски убит во время вторжения гватемальской армии в Сальвадор. Армия вернулась в Гватемалу. Декрет 1865 г. был аннулирован. Барриос предвидел то, что произошло после его смерти: превращение центральноамериканских государств в «банановые республики» империи США.[29]29
  Бананы, привезенные из Панамы, (куда они попали из Индии), впервые появились в США в 1876 г. на выставке в Филадельфии, в честь 100-летия независимости.


[Закрыть] С начала века в Гондурасе, Гватемале и Коста – Рике появились банановые концерны. «Коран причисляет банановое дерево к тем, что растут в раю, но «бананизация» Гватемалы, Гондураса, Коста – Рики, Панамы, Колумбии и Эквадора позволяет полагать, что речь идет скорее об адовом дереве», – пишет Галеано.

10 января 1911 г. алабамский торговец Самуэль Семаррей, приобретя яхту, со своими вооруженными сторонниками высадился на побережье Гондураса и захватил порт Трухильо (при поддержке американского военного крейсера и американского консула). Как следствие этого на президентских «выборах» в стране победил ставленник США Мануэль Бонилья (свергнутый в 1907 г.) и Семаррей получил в свою концессию все атлантическое побережье страны, где заложил банановые плантации («Куйямель фрут компании» была ликвидирована в 1929 г.). Позже Семаррей признавал: «Я чувствую себя виноватым за некоторые вещи, которые мы творили…, нашей единственной заботой было получение дивидендов. Теперь дела вести так нельзя… Возможно мы никогда не добьемся того, чтобы нас полюбил народ».

Созданная в 1899 г. «Юнайтед фрут компании» постепенно завладела необходимыми ей огромными территориями в странах Центральной Америки, активно влияя на политическую ситуацию в странах региона. К 1930 г. Центральная Америка экспортировала 38 млн. банановых ветвей ежегодно. Гондурас, например, получал от

«Юнайтед фрут» 1 цент за каждую ветвь. Однако оказалось, что банановые плантации имеют ограниченный срок использования (до 20 лет) и это привело к тому, что использованные земли были заброшены, как в дальнейшем непригодные. Сокращение банановых плантаций в 30‑е годы привело к резкому спаду экономики центральноамериканских стран (все торговые порты пришли в упадок).

Согласно геополитической концепции США, Центральная Америка является всего–навсего их естественным придатком. Президент США Вудро Вильсон в 1913 г. писал: «Страной владеет и над ней господствует тот капитал, который в нее вложен».

В 1879 г. было начато строительство Панамского канала. В 1903 г. США приобрели права на канал, Панама отделилась от Колумбии. За отторжении Панамы президент Теодор Рузвельт получил Нобелевскую премию мира, а Колумбия – компенсацию в 25 млн. дол. В 1907 г. в Вашингтоне состоялась конференция центральноамериканских стран, подписавших Договор о мире и дружбе. В 1912 г. президент США Вильям Г. Тафт утверждал: «Недалек тот день, когда три звездно–полосатых флага взметнутся один за другим на нашей территории, обозначая ее протяжение: один – на Северном полюсе, другой – у Панамского канала и третий – на Южном полюсе. Все полушарие будет принадлежать нам реально, так же как в силу нашего расового превосходства оно уже принадлежит нам морально».

Кофе зависел от североамериканского рынка, от его ёмкости и от его цен; бананы были коммерческим предприятием североамериканцев и для североамериканцев. И вдруг разразился кризис 1929 г. «…Команда диктаторов незамедлительно направилась к соседу, прихватив с собой большие ложки: началась эпоха вашингтонской политики «доброго соседа». И одновременно надо было заливать кровью социальные пожары, разгоравшиеся повсюду», – пишет Галеано.

В Мексике более 800 латифундистов (в большинстве своем – иностранцы) владели всей территорией страны. США превратили Мексику в свою колонию, (аннексировав в 1845 г. мексиканскую территорию, равную территории Аргентины). В 1910 г., после того как диктатор Мексики Порфирио Диас пышно отметил столетие независимости, началось крестьянское восстание под руководством Эмилиано Сапаты. Диас был свергнут, президентом стал Франсиско Мадеро, который направил войска под командованием генерала Викториано Уэрты против Эмилиано Сапаты («герой превратился в бандита»). В ноябре 1911 г. Сапата объявил свой «План Аялы»: «Я готов продолжать борьбу против всего и против всех». План включал требование возвращения всех латифундистских земель их «законным» владельцам, то есть крестьянам. Война шла около 10 лет с активным вмешательством США (американский посол организовал ликвидацию президента Мадеро и замену его на Викториано Уэрту, затем на Венустиано Карранса).

В 1914 г. войска Сапаты и Панчо Вилья вошли в столицу. В конце 1914 г. на юге Мексики (штат Морелос) Эмилиано Сапата стал проводить аграрную реформу («полностью и навсегда покончить с несправедливой монополией на землю и создать общественное устройство, абсолютно гарантирующее естественное право каждого человека на земельный надел, который может прокормить его самого и его семью»). В 1919 г. Сапата предательски был убит. Лишь президент Ласаро Карденас (1934–1940) провел аграрную реформу (было конфисковано и передано крестьянам 57 млн. гектаров земли).

«Но мексиканский национализм не перерос в социализм…», – пишет Галеано.[30]30
  В Европе до сих пор мало кто знает, что гражданская («партизанская») война в Мексике не прекращалась на протяжении всего XX века.


[Закрыть]

В Никарагуа президент Хосе Сантос Селайа (пытавшийся проводить независимую от США политику) в 1909 г. вынужден был подать в отставку в результате военного мятежа. В 1911 г. войска США вступили в Никарагуа под предлогом угрозы гражданской войны, которая, – между «либералами» и «консерваторами», – началась в 1926 г.

В Сальвадоре в декабре 1932 г. произошел переворот генерала Максимилиано Эрнандеса Мартинеса. На муниципальных выборах убедительную победу одержали кандидаты компартии Сальвадора, которая была создана в 1930 г., но результаты не были признаны. В январе 1932 г. по решению руководства компартии (Фарабундо Марти) в Сальвадоре произошло вооруженное восстание, которое быстро охватило весь запад страны. Во время его разгрома было убито около 30 тысяч человек. США и Англия направили к берегам Сальвадора свои военные корабли. Диктатор Мартинес правил страной до 1944 г.

В 1948–1957 гг. в Колумбии непрерывно велась крестьянская война. «Виоленсия» («насилие») началась со столкновения между «консерваторами» и «либералами». «Либералов» возглавлял Хорхе Элиесер Гайтан («Волк»), пользовавшийся большим авторитетом среди народа. После его убийства поднялось восстание крестьян против бесчинствующий банд, созданных консерваторами. За годы этой войны погибло 180 тыс. человек. «Эта кровавая баня по времени совпадает с периодом экономической эйфории господствующего класса», – пишет Галеано. – «Это была война, невероятная по своей жестокости, подогреваемой жаждой мести». Террор сопровождался требованиями социальной справедливости и не случайно десятилетие «виоленсии» в Колумбии породило затем ряд партизанских политических движений, выступивших уже под знаменами социальной революции и распространившихся на обширные районы страны.[31]31
  Эту обстановку перманентной гражданской войны в Колумбии описал Габриэль Гарсия Маркез в своём романе «Сто лет одиночества».


[Закрыть]

В Гватемале с 1931 по 1944 гг. установилась военно–политическая диктатура президента Хорхе Убико. В 1933 г. Убико расстрелял в Гватемале более 100 профсоюзных, студенческих и политических лидеров и ввел закон против бродяжничества индейцев. Массовые убийства стали обычным явлением. В 1944 г. «либеральная» революция, которую возглавили молодые офицеры и университетские лидеры, снесла Убико с пьедестала власти. 29 июня 1944 г. Убико передал власть военной Хунте во главе с генералом Вайдесом, который под давлением армии (и при поддержке США) был избран «временным президентом» страны. 20 октября в столице произошло вооруженное восстание под руководством капитана Хакобо Арбенса (в городе погибло около тысячи человек). Власть была передана военно–гражданской хунте (Хорхе Ториэльо, Франсико Арана, Хакобо Арбенс). Бывший диктатор Убико покинул страну, были высланы генералы и министры его правительства. Парламент был распущен и заменен Законодательным Конгрессом. Были разорваны дипломатические отношения с режимом Франко в Испании. В декабре 1944 г. на президентских выборах победил Хуан Хосе Аревало, который в своем заявлении от 23 октября 1944 г. заявил: «То, что произошло в Гватемале, это не просто военный переворот… это революция. …Речь идет о перестройке фундамента, на котором покоится сгнивший политический режим убикизма. Эта революция затронет корни политической системы. …Одним словом это революция призвана очистить нашу систему политической жизни…» Хакобо Арбенс был назначен военным министром, Франсиско Арана стал командующим вооруженными силами. В марте 1945 г. была принята новая Конституция, буржуазно–демократическая по своему характеру. 15 августа состоялся Первый Национальный Конгресс профсоюзов (Конфедерация трудящихся Гватемалы была создана в октябре 1944 г.). В сентябре 1949 г. прошел Первый Съезд Компартии Гватемалы (с 1952 г. – Гватемальская партия труда). В 1948 г. были изданы законы по охране нефтяных запасов страны (ограничивавшие монополию США). Хуан Хосе Аревало начал проводить широкую реформу в сфере образования и ввел в действие новый «Трудовой кодекс», защищавший права трудящихся города и сельской местности. В 1951 г., уходя с поста президента, Аревало заявил, что против него были раскрыты 32 заговора (некоторые с участием Франсиско Араны), финансированные США.

В 1950 г. президентом избран кандидат революционных сил полковник Хакобо Арбенс. Правительство Хакобо Арбенса углубляло реформы, построив новые железные дороги и порт Сан – Хосе, что положило конец монополии «Юнайтед фрут» на экспорт бананов. В 1952 г. была проведена аграрная реформа, землю получили 100 тыс. семей. Строительство дорог и социально–экономические мероприятия.

Из заявления Арбенса: «Уже некоторое время назад так называемая большая печать США, отдельные политические деятели и государственные чиновники стали утверждать, что в Гватемале существует «коммунистическое» правительство, что Гватемала является «плацдармом советского коммунизма» и что в Гватемале имеет место «вмешательство международного коммунизма».

Реакционные силы страны требовали запрета компартии. С весны 1952 г. началась подготовка военного вторжения под руководством полковника Карлоса Кастильо Армаса (при военной поддержке североамериканских спецслужб). Армас заключил «Секретный пакт и обязательство об объединении» с генералом Мигелем Идигорасом Фуэнтесом. 3 июня 1954 г. был выдвинут ультиматум гватемальского офицерства президенту Арбенсу (требование запрета компартии). 18 июня началось вторжение отряда Армаса (200–300 человек) из Никарагуа. 27 июня был совершен государственный переворот. Арбенс подал в отставку и передал власть командующему армией Карлосу Энрике Диасу (который через четыре дня был отстранен от власти по требованию американского посла). 10 октября в результате «плебисцита» (публичного опроса) президентом стал Армас. Конституция 1945 г. была отменена, были распущены все политические партии, начались репрессии против участников в «коммунистических действиях». Президент США Дуайт Эйзенхауэр

скажет через 9 лет: «Мы должны были разделаться с коммунистическим правительством, захватившим власть».

«После падения Арбенса вся дальнейшая история страны мечена огнем», – напишет Галеано.

В Гондурасе с 1933 по 1949 гг. установилась военно–политическая диктатура Табурсио Карнаса Андино. В 1957–1963 гг. у власти находилось правительство либерала Рамона В. Моралеса. В 1963–1969 гг. президентом страны был генерал Освальдо Лопес

Аррельяно.

В 40–60‑е годы некоторые президенты и правительства латиноамериканских стран (Аргентины, Перу, Боливии, Венесуэлы и др.) пытались проводить аграрную реформу, но эти попытки, в конце концов, заканчивались отказом от радикальных мер.

Националистические правительства Жетулио Варгаса (1930–1945 и 1951–1954), Ласаро Карденаса (1934–1940) и Хуана Доминго Перрона (1946–1955), пользовавшиеся поддержкой народа в Бразилии, Мексике и Аргентине, провозглашали необходимость развития и укрепления национальной промышленности. Государство стремилось приобщить народ к политическим и экономическим благам «индустриализации». Процессы «индустриализации», вызванные падением импорта, пережили также Чили, Колумбия и Уругвай. Уругвайский президент Хосе Батлье–и–Ордоньес (1903–1907 и 1911–1915) до избрания выступал сторонником буржуазной революции в Латинской Америке. При нём в Уругвае был введен в законодательном порядке восьмичасовой рабочий день раньше, чем в Соединенных Штатах.

Э. Галеано отмечает, что «богатства недр Латинской Америки необходимы экономике США, как воздух – легким». Постоянно растущая зависимость США от снабжения из–за границы определяла, в свою очередь, растущую заинтересованность североамериканских капиталистов в Латинской Америке, делала связи с ней составной частью системы национальной безопасности Соединенных Штатов. Между тем возможности обеспечить дальнейшее экономическое развитие Соединенных Штатов за счет недр самой этой страны слабели изо дня в день. В 1959 г. председатель Торговой палаты США заявил: «Исторически так сложилось, что одной из основных причин, по которой Соединенные Штаты вкладывают свои капиталы за границей, является потребность в природном сырье, и в первую очередь в нефти».

«Нефть вместе с природным газом является главным топливом, движущим современным миром… Никакой другой магнит не притягивает к себе с такой силой иностранные инвестиции, как «черное золото», и нет на свете более выгодного помещения капиталов. Нефть – наиболее монополизированное богатство в капиталистической системе», – пишет Галеано.

Картелизация нефтяных кампаний мира началась в 1928 г. (в Шотландии «Стандард ойл оф Нью – Джерси», «Шелл» и «Бритиш петролеум» пришли к соглашению о разделе сфер влияния). «Стандард ойл» фактически монополизировала нефтедобычу в странах Латинской Америки. Единственно в Мексике президент Карденас добился в 1938 г. создания национальной кампании «Пемекс»

В Уругвае в 1931 г. был создан единственный в Латинской Америке нефтеперерабатывающий завод. В 1939 г. в стране уже работало несколько заводов кампании АНКАП. В Бразилии в 1953 г. при президенте генерале Орта Барбозе была также создана государственная кампания «Петробраз» (под девизом: «Нефть – наша!»). В Аргентине, где за нефть боролись «Стандард ойл» и «Шелл», государственные перевороты с 1930 по 1970 гг. происходили именно тогда, когда предпринималась попытка национализации нефтедобычи или её ограничения для североамериканских кампаний. В 1932–1935 гг. из–за нефти в спорном районе Чако разразилась война между Боливией и Парагваем, спровоцированная и финансированная «Стандард ойл». Парагвай выиграл войну, но под давлением «Стандард Ойл», спорная территория была передана Боливии. В 1969 г. генерал Альфредо Овандо, взявший власть, после того как президент Боливии Рене Баррьентос погиб в результате падения его вертолета, объявил о национализации месторождений нефти, принадлежавших североамериканской кампании «Галф ойл компании».

В Перу в 1968 г. генерал Хуан Веласко Альварадо, свергнувший президента Белаунде Терри, национализировал скважины и предприятия «Интернэшнл петролеум компании» (филиал «Стандард ойл»).

В Венесуэле нефтяной бум начался в 1922 г., когда ударила скважина «Ла Роса» на берегу озера Маракайбо. Диктатор Хуан Висенте Гомес (1908–1935) отдал добычу нефти трём североамериканским кампаниям. Реформистское правительство Ромуло Гальегоса пыталось увеличить долю государства в добыче нефти, но в 1948 г. оно было свергнуто военными, которые предоставили «Стандард ойл» полную свободу действия. В 1958 г. был свергнут диктатор Маркос Перес Хименес. Венесуэла, поставляющая на мировой рынок нефти в два раза меньше, чем в шестидесятых годах, остается до сих пор одним из главных её экспортеров. Но североамериканские кампании получали до недавнего времени почти половину её прибыли. Кампании «Стандард ойл» и «Гальф» контролируют здесь добычу нефти под охраной мощной военной миссии США. «Венесуэла представляла собой огромный нефтеприиск, застроенный тюрьмами и камерами пыток, всё импортировавший из Соединенных Штатов…», – пишет Галеано.

В горах Боливии Симон Патиньо (ставший впоследствии одним из десяти самых богатых людей мира) обнаружил олово. С тех пор он фактически назначал и свергал президентов и министров страны. Когда в январе 1952 г. рудники были национализированы, они уже были истощены (содержание олова в руде уменьшилось в сто двадцать раз). Сын Симона Патиньо Антенор получил огромный выкуп за истощенные рудники и сохранил контроль над экспортом олова.

Железная руда, добываемая Соединенными Штатами в Бразилии и Венесуэле, обходится североамериканцам много дешевле, чем полученная в собственных недрах. Североамериканская «Хана майнинг корпорейшн», владевшая железорудными месторождениями в Бразилии, способствовала свержению двух президентов Жанно Куадроса и Жоао Гуларта и установлению диктатуры маршала Кастело Бранко в 1964 г. 21 августа 1961 г. президент Бразилии Жанно Куадрес подписал декрет о возвращении железорудных месторождений стране. Через четыре дня он вынужден был подать в отставку. Вице–президент Жоао Гуларт, ставший президентом, в марте 1964 г. был свергнут в результате государственного переворота из–за того, что не отменил декрет Куадреса (хотя он оставался лишь на бумаге). Президент США Линдон Джонсон приветствовал переворот телеграммой: «Народ Соединенных Штатов … не скрывает своего восхищения той решительностью, с которой бразильское общество разрешило трудную проблему, придерживаясь в то же время рамок конституционной демократии и не доводя дело до гражданской войны». Президент Бразилии Кастело Бранко отдал все железо США и кампании «Хана», которая организовала консорциум «Бетлехем стил» для совместной разработки железорудных месторождений.

США спровоцировали в Гайяне падение социалистического правительства Чедди Джагана, победившего на выборах 1964 г., из–за больших запасов бокситов (третье место в Латинской Америке, четвертое место в мире). В чилийских Кордильерах была обнаружена третья часть разведанных запасов меди в мире.

В 1970 г. в Чили на президентских выборах победил блок «Народного единства», включавший социалистов и коммунистов. Президент–социалист Сальвадор Альенде заявил о национализации горнорудной промышленности. 11 сентября 1973 г. генерал Пиночет (командующий армией) совершил военный переворот (при поддержке США и госсекретаря Киссинджера). Альенде был убит. Вследствие развязанного террора погибли десятки тысяч человек.

«Латинская Америка – регион со вскрытыми венами, – пишет Галеано. – С момента открытия и до наших дней все здесь превращалось в европейский, а позднее – в североамериканский капитал, и этот капитал накапливался и продолжает накапливаться в далеких от нас центрах власти», – пишет Галеано. Богатство Латинской Америки всегда порождало нашу нищету, обеспечивая процветание других стран. «Колониальная и неоколониальная алхимия превращает золото в негодный хлам, продукты питания – в яд».

«Чем больше свободы предоставляется торговле, тем больше тюрем надо сооружать для тех, кто становится жертвой этой торговли», – пишет Галеано. Он отмечает, что, если в начале XX века на долю североамериканского капитала приходилось менее одной пятой прямых иностранных капиталовложений в Латинской Америке, то в 1970 г. эта доля была равна примерно трем четвертям. Нищенская заработная плата в Латинской Америке помогает поддерживать высокие доходы в США и Европе. По его свидетельству, за десять с небольшим часов работы североамериканский рабочий получает столько, сколько житель Рио–де–Жанейро за месяц. Зарплату выше той, которую получает за восьмичасовой рабочий день рабочий из Рио–де–Жанейро, англичанин и немец получают за работу меньше 30 минут. На международных рынках, где страна предлагает свое сырье, низкий уровень заработной платы в Латинской Америке переводится на язык низких цен, чтобы обогатить покупателя сырья. Главным продуктом экспорта Латинской Америки по–прежнему остаются её дешевые рабочие руки. В Гаити дети работают за 1 доллар в день, собирая кассеты и электронные приборы. Заработки африканские – цены европейские. «Республика Фольксваген» по своей сути не отличается от «банановой республики», – заметил Дарси Рибейро.

«Однако всякий раз, как империализм начинает восхвалять собственные достоинства, надо срочно проверять содержание своих карманов», – предупреждает Галеано. Капиталовложения и займы он называет «смирительной рубашкой международного разделения труда». Международная «благотворительность» США обогащает только «благодетеля». Североамериканская экономика помогает самой себе. «Много кинжалов спрятано под плащом помощи бедным странам».

«Золотой дождь, орошающий центры империалистической власти, превращает в болото её обширные окраины. И согласно тому же закону симметрии, благосостояние наших правящих классов – правящей внутри, хотя подчиненных внешним силам – оборачивается проклятием для наших масс, обреченных влачить жизнь вьючных животных», – пишет Галеано.

Структура современной промышленности в трех самых крупных «полюсах развития» Латинской Америки – Аргентине, Бразилии и Мексике – демонстрирует, что североамериканские капиталы концентрируются в Латинской Америке в более ярко выраженной форме, чем в самих Соединенных Штатах; горстка предприятий контролирует значительное большинство инвестиций. Для них нация – не более чем препятствие, которое надо преодолеть, потому что иной раз суверенитет мешает. «Латинская Америка поставляет и пережевывает пищу, а Соединенные Штаты только открывают рот». В США особенно очевидным образом прослеживается совпадение интересов частных монополий и государственного аппарата. США посылают в Латинскую Америку своих морских пехотинцев, чтобы спасти доллары своих монополий, когда им грозит опасность. Но чаще они засылают туда своих технократов и займы, чтобы расширить свою торговлю и обеспечить себя сырьем. В 1965 г. Роберт Кампос, экономический советник диктатора Кастело Бранко, заявил: «Эра лидеров, отмеченных харизматическими свойствами и с романтическим нимбом, уступает место технократии».

Страны Латинской Америки до недавнего времени были неспособны создать собственную технологию для обеспечения своего развития. «Зависимая индустриализация» усиливает региональную и социальную концентрацию доходов. Создаваемое богатство не распространяется на всю страну и на все общество, а только укрепляет существующее неравенство. Слаборазвитость – это «следствие капиталистического развития в наших условиях», – заметил Галеано.

Но даже тогда, когда какое–либо латиноамериканское государство становится хозяином главного богатства страны, стоит спросить, как советует Галеано, а кто является хозяином государства? Национализация основных ресурсов не ведет сама по себе к перераспределению дохода в пользу большинства и не обязательно ставит под угрозу власть и привилегии господствующего меньшинства. «От несварения желудка можно умереть точно так же, как и от голода», – заметил современный венесуэльский политик Хуан Пабло Перес Альфонсо. Вместе с тем французский писатель Анатоль Франс в свое время замечательно сказал, что закон в его величественном равноправии запрещает как богатому, так и бедному спать под мостом, просить милостыню на улицах и красть хлеб.

Примеры Аргентины, Чили, Уругвая в 70‑х годах XX века заставляют задуматься над тем, «устроит ли нас инвалидное кресло в дар от тех, кто делает нас паралитиками?», – спрашивает Галеано. «Диктаторы, истязатели, инквизиторы – все это служащие террора, подобно тому, как на почте и в банках имеются свои служащие. И террор применяется не потому, что речь идет о заговоре людей с извращенными наклонностями, а потому, что он кому–то необходим».

В странах Латинской Америки не существовало бы пыток, если бы они не были действенны; а формальная демократия продолжала бы существовать, если бы были гарантии, что она не выйдет из–под контроля тех, кто сосредоточил власть в своих руках. «Отношение жертвы и палача стали порочным кругом у нас: непрекращающиеся унижения стали системой и они диктуются международными рынками, финансовыми центрами – повсюду, вплоть до дома каждого гражданина. …Этот порочный круг действует удивительно четко: внешний долг и иностранные инвестиции заставляют увеличивать экспорт, поступления от которого сами же и поглощают. А задачу эту нельзя выполнить, соблюдая приличия и хорошие манеры. Для того чтобы латиноамериканские трудящиеся выполняли роль заложников чужого процветания, их нужно содержать как узников, где бы они ни находились – по ту или по другую сторону тюремных решеток. …В Латинской Америке оказалось более гигиеничным и эффективным убивать партизан в материнской утробе, а не на улицах и в горах», – замечает Галеано.

Цитируя последние слова Симона Боливара: «Никогда мы не будем счастливы, никогда!» – он пишет: «Наш архипелаг наций, не связанных между собой, появился как следствие раскола нашего национального единства. Когда народы с оружием в руках завоевали независимость, Латинская Америка возникла на арене истории, объединенная общими традициями, она была территориально едина и говорила в основном на двух языках общего происхождения – испанском и португальском. Но нам не хватало… одного из важнейших условий для того, чтобы создать единую великую нацию: нам не хватало экономической общности. …Латинская Америка рождалась как единое целое в воображении и надеждах Симона Боливара, Хосе Артигаса и Хосе де Сан – Мартина, но заранее была обречена на раздробление самой уродливостью колониальной системы».