Текст книги "Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет."

Автор книги: Михаил Крюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 53 страниц)

КомДив     Были «паркетного» крейсера-50 или «деревенские забавы»

Запутанные правила любимой американской игры так и остались тайной за семью печатями для группки моряков с «паркетного» крейсера, волей судьбы занесённых на матч в бейсбольном клубе ранее достижимого с Северного флота разве что с помощью баллистических ракет американского города Джексонвилла во Флориде. Но вот спортсмены разошлись по разным сторонам поля, судья произнёс краткую эмоциональную речь, и табло со счётом погасло, что даже для любого не вникшего в секреты бейсбола однозначно могло означать только окончание игры. Однако зрители покидать свои места не спешили. Больше того, с неимоверным удивлением старший лейтенант Василий К., возглавлявший присутствующую на матче команду матросов, увидел на здоровенном экране над площадкой, ранее демонстрировавшем наиболее драматические моменты игры, физиономию сидящего в соседнем ряду старшины второй статьи Ибрагимова, невозмутимо ковыряющегося в носу. Шум на трибунах мешал и без того не слишком-то твёрдо знающему английский офицеру уловить смысл скороговорки диктора, но тут на помощь деликатно пришёл американский переводчик:

– Слышите? Такого на этом поле не было никогда. Чтобы тренер команды Джексонвилла предложил поиграть с его игроками в бейсбол непрофессионалам? А вам – предлагает сыграть! Говорит, как бы это на русском? Гром сражения должен греметь только на спортивном поле.

– Какой, нахрен, бейсбол? – встрепенулся старлей, – Вот ещё, клоунов из нас делать.

– Васильич, – потянул его за рукав сидящий рядом мичман Пудов, – Васильич, а давай сыграем? Что нам, слабо, что ли? Тем более, я – деревенский.

– И что? У вас вся деревня на бейсболе помешана? Первенство колхоза между бригадами постоянно проводили? – офицер на секунду представил себе своего мичмана в телогрейке, кирзовых сапогах, с «Беломориной» в зубах и разлапистой перчаткой-ловушкой на правой руке.

– Скажешь тоже. У нас футбольной-то команды и то не набрать было, – улыбнулся Пудов.

– А где ж тогда ты бейсбольную биту освоил? – теперь перед мысленным взором старлея пронеслась картинка, на которой мичман сосредоточенно дубасил битой нерадивого должника.

– Да я этой биты ни разу в руках не держал. Вот и хочу попробовать. Давай сыграем, чего нам терять?

– Вообще-то, конечно, прикольно бы в бейсбол сыграть. Было бы о чем рассказать на свалке, – начал сдаваться Василий, – Но мы ж даже правил не знаем.

– Всё очень легко устроить, – вмешался переводчик, – Запасные американские спортсмены могут страховать ваших игроков и подсказывать, кому что делать. Я договорюсь. Ведь никто не требует от вас рекордов. Пусть американцы просто увидят, что русские – такие же обычные люди, как они.

– Чёрт с ним, выходи строиться! – решительно махнул рукой офицер. Матросы дружной гурьбой повалили на поле.

Быстро переговорив с американской командой и распределив дублёров к российским морякам, переводчик подошёл к Василию, протягивая ему биту:

– Вам начинать.

– Сперва бы попробовать, – офицер пару раз взмахнул, примериваясь, своим новым грозным оружием.

– No problem, – переводчик сделал знак подающему.

Мяч взрезал воздух. Старлей ухитрился всё же задеть его битой, но и не зная правил, понял, что упал мяч после удара позорно близко.

– Хрен мы так чего наиграем, – оптимизм офицера улетучивался на глазах.

– Не переживай, Васильич. Давай я на отбив встану, – потянулся к бите Пудов.

– Ага, помню. Ты – деревенский. Ну, держи, раз сам втянул в авантюру, – старлей демонстративно отвернулся к трибунам.

За спиной сухо щёлкнуло, и зрители неожиданно разразились восторженными криками. Офицер повернулся. Мяч, за которым стрелой мчался американский игрок, каким-то чудом очутился на другом краю поля, а матросы, бережно управляемые на голову возвышающимися над ними поводырями, совершали какие-то сложные перестроения по периметру площадки.

Пришло время следующего броска. Мичман лихо махнул битой, и мяч вообще перелетел поле, ударив в сетку на противоположной стороне. Следующий бросок был отражён не менее удачно. Следующий – также. Трибуны неистовствовали.

– Вот это удар! – подбежал к Василию переводчик, – В нашей команде не каждый может таким похвастаться. И какая реакция! Где же он смог такому научиться?

«В деревне?» – ошарашено подумал Василий, оставив вопрос без ответа.

Игра завершилась. Возбуждённый Пудов, окружённый толпой восхищённых американских спортсменов, подошёл к старлею.

– Васильич, я ж говорил, не переживай, – хмыкнул он, – Подумаешь, битой мяч отбить. Вот поиграли б они в нашей деревне выломанной из забора штакетиной и катушкой от ниток в лапту!

Комдив     Тоже быль-2 или «Без меня меня женили»

Для многих выпускников военно-морских училищ июль частенько становился не только первым месяцем в офицерском звании, но и последним месяцем холостяцкой жизни. Вот и в этот летний день набережная Красного Флота в очередной раз заблистала золотым шитьём новеньких лейтенантских мундиров. Правда, на предшествующем свадьбе «мальчишнике» новоиспечённые офицеры не подумали договориться об «однообразии формы одежды», а потому одни парились под солнцем в строгой чёрной парадной «форме № 3», а другие аккуратно отстранялись от своих подруг, чтобы не испачкать белоснежные тужурки «формы-два». Даже жених и свидетель обошли этот вопрос вниманием, и теперь свидетель в белой тужурке выгодно оттенял самого виновника торжества, прибывшего в чёрной форме. Свадебный кортеж традиционно запоздал к началу церемонии, а потому новобрачные со свидетелями мчались в зал торжеств чуть ли не бегом.

– Туда, туда скоренько проходим! А вы, молодой человек, подождите! – дородная дама профессионально «отжала» свидетеля, – Паспорт дайте, пожалуйста! Или что там у вас – удостоверение?

Лейтенант притормозил. «Нафига ей мои документы сдались?» – возникла первая мысль. Но тут же в памяти услужливо всплыл вчерашний разговор на «мальчишнике»:

– Зря ты свидетелем согласился идти, – авторитетно вещал успевший за пять лет учёбы жениться, развестись и жениться ещё раз Лёха, – Сейчас же партия и правительство за моральный облик борьбу усиливает, на свидетелей ответственность взваливает.

– Звизди-и-и-и-ишь. Какая-такая ответственность? – веселился будущий шафер.

– А простая – материальная. Ежели молодожёны в течение года разведутся, то со свидетелей штраф берут. За лжесвидетельство.

– Звизди-и-и-и-ишь…

«Не звиздел, видать, Лёха-то, раз и на свидетелей данные куда-то записывают», – и новенькое, ещё без обложки, удостоверение личности офицера перекочевало в руки работницы ЗАГСа, а та бросилась вслед за невестой. Поспешил за ними и лейтенант–свидетель.

Наконец, зазвучал марш Мендельсона…

– Мы собрались в этот знаменательный день…

– Согласны ли вы, жених…

– Согласны ли вы, невеста…

– Обменяйтесь кольцами…

– Подойдите и распишитесь… вы …, а здесь – вы…

– Объявляю вас мужем и женой…

– А теперь можете скрепить брак первым поцелуем…

– Как официальные свидетельства вашего брака, получите…

На серебряном подносе вынесли красиво разложенные свидетельство о браке, паспорт и удостоверение личности офицера.

И тут радостно улыбающийся до того жених явственно поменялся в лице и даже схватился за сердце. Зашептались гости. Отшатнулась невеста. Отец невесты невольно сделал шаг вперёд, готовый оградить дочку от малейшей попытки «этого солдафона» её обидеть. Замолкла, почувствовав повисшее в воздухе напряжение, администраторша. Общее замешательство ещё больше усилилось, когда жених неожиданно захохотал. А в следующее мгновение его рука метнулась за пазуху и вынырнула с корочкой точно такого же новенького удостоверения.

Боясь поверить случившемуся, свидетель ринулся к подносу и, схватив лежащее там удостоверение, раскрыл. На первой странице он с ужасом обнаружил собственную фотографию, а на 13-й странице вопреки всякому здравому смыслу нагло сиял свеженькой синевой штамп о заключении браке.

– Да как же мне теперь!!! – взвыл лейтенант.

– Ничего, ничего, сейчас всё исправим, – профессионально невозмутимая администраторша одним ловким движением сгребла в кучу все документы, захватив заодно и удостоверение жениха, и, объявив с вновь «надетой» на лицо радостной улыбкой, – А теперь гости могут подойти и поздравить новобрачных! – куда-то быстро ушла.

Так и не понявшие в чем дело гости вереницей потянулись вручать букеты периодически всхахатывающему жениху и продолжающей нервничать невесте.

Поздравления ещё не иссякли, когда администраторша, материализовавшись как из воздуха, вновь взяла бразды правления в свои руки и решительно повела ритуал бракосочетания к концу:

– А теперь, молодожёны, как официальные свидетельства вашего брака получите первый семейный документ – свидетельство о браке… паспорт невесты… удостоверение жениха. От всей души желаю вам счастья и любви!

– А вот и ваши документы, – работница ЗАГСа успокаивающе улыбнулась свидетелю, – Всё исправили, как я и говорила.

Лейтенант раскрыл своё удостоверение. Чуда не произошло – штамп о бракосочетании никуда не делся. Но теперь рядом с ним красовался второй штамп – «О расторжении брака».

Кэп     Тревога

Тревоги имеют нехорошее свойство иногда быть внезапными.

В принципе, они и должны быть такими, но всё же…

Вот согласитесь, когда всё известно заранее, это совсем другое дело. Где-то даже очаровательно и приятно. И героические чувства всякие в организме пробуждают. Нет, правда.

Вот приходит Он домой:

– Ночью тревога! – и взгляд такой суровый.

Жена сразу вспоминает, что муж – военный, начинает суматошно носиться, стараясь скорее накормить, заглядывает в глаза и весь вечер не ворчит. Благодать просто.

В такие вечера господа военные спиртное вовсе даже не употребляют, а наоборот совсем – любовно собирают-перебирают «тревожный» чемоданчик, как старенькая бабушка – свой замшелый сундучок, наполняя его по списку необходимыми в бою вещами: всякими кальсонами–носками-фонариками и прочей тушёнкой.

На самом деле, что должно быть в «тревожном» чемодане, никто точно не знает. По рукам ходят замасленные бумажки с перечнем, которые не всегда соответствуют истине, а злобные проверяющие этот страшный секрет не раскрывают, чтобы всегда была возможность выдрать нерадивого военнослужащего за хреновую подготовку к тревоге.

И вот стоят они, красавцы, в одну шеренгу, как на базаре выложив перед собой распотрошённые «тревожные» чемоданы, представив на всеобщее обозрение незатейливый, пыльный скарб.

«Кому кальсоны почти не ношеные, почти свежие, почти не рваные, совсем не дорого?!»

А проверяющий с интересом шествует вдоль всей этой барахолки и вид имеет очень даже значимый.

Хм, отвлёкся я что-то.

Так вот, про эту тревогу никто не знал.

А потому запланированное празднование дня рождения отменено не было и закончилось далеко за полночь. Да какое там далеко, просто к утру закончилось, часа в четыре.

Владик шёл домой, поддерживаемый верной супругой, и, мечтая скорее добраться до кровати. Предстоящие три часа сна были сейчас очень необходимы для восстановления организма. Нет, он не был, конечно, пьян в сосиску, что вы! Среди недели, как можно?! Так, пошатывало легонько, этого не отнять.

И вот, у дверей своей квартиры Владик с отвращением обнаружил притоптывающего матроса – оповестителя. Бывает же такое западло!

– Куда ж ты в таком виде?! – заблажила жена.

– Тихо! Кофе мне сделай покрепче и «тревожный» чемодан собери, я пока переоденусь.

В это время в части командир раздавал вводные – вероятные направления атак противника и т.д. Все бегали, суетились и мешали друг другу.

Проверяющего на этот раз не прислали, поручили провести тревогу своими силами. Командир от оказанного доверия был возбуждён и хаотичен в движениях.

Владик ввалился в часть с чемоданчиком под мышкой и нескромно торчащими из него голубыми кальсонами. Ввалился, можно сказать, как раз в самый разгар действа.

Собственно, из-за этих кальсон он и спалился.

– Товарищ капитан-лейтенант, сюда подойдите! Так, это что у нас тут за демаскирующие нежно-голубые детали туалета? О! Так вы ещё и дышите взрывоопасными смесями?! Ну-ка отправляйте свою группу, и со мной поедете, вас первого и проверим.

Владик вздохнул и пошёл отдавать распоряжения мичману Фёдорычу.

Тот быстро понял состояние командира, отвёл в кабинет, налил чаю и обещал сам обо всем позаботиться.

Через полчаса выехали. Машина рассекала черноту полярной ночи ярким светом фар и неслась по серпантину, огибающему сопку.

Владик пытался забыться, прислонившись чугунной головой к холодному стеклу.

– Так! Останови здесь! – командир был энергичен и деловит, – Ну что, товарищи офицеры, похоже, здесь у нас первый рубеж обороны? Сейчас выясним, правильно ли этот нетрезвый товарищ поставил задачу своим подчинённым! Прошу!

Вышли дружным коллективом. Командир, зам, Владик.

Со стороны стратегической возвышенности раздавались странные звуки.

Как будто кто-то, завывая в полный голос, оплакивал безвременно ушедших родственников.

Настороженно приблизились.

Звуки стали более чёткими. Теперь они трансформировались во что-то вроде: «Гыр-гыр-гыыыыыр-гыр-гыр!»

– Это кто? – командир указал на маячившую впереди фигуру.

Владик пригляделся:

– Матрос Эргашев.

– Бля, певец земли русской. Давайте-ка подойдём…

– Не вспугнуть бы! Да, товарищ командир? – хихикнул зам.

Владик шёл как в тумане, вдыхал полной грудью ледяной Кольский воздух, и его постепенно отпускало.

Приблизились метров на двадцать.

– Эй! – крикнул командир, забыв фамилию.

– Стой, да! Ситрылят буду! Пароль говори! – сорвал с плеча автомат Эргашев.

– Будет? – озабочено спросил командир.

– Обязательно… Потомственный басмач, – успокоил Владик.

Зам переместился за спину командиру.

– Так какой же пароль? Я же никаких паролей не устанавливал? – растерянно спросил командир.

– Не знаю, вам виднее, – меланхолично протянул Владик, наслаждаясь свежим воздухом.

Командир решил схитрить:

– Товарищ матрос! Доложите немедленно пароль!

– Ни зынаю! – обрадовался общению заскучавший Эргашев, – Мичман сиказал, без пароля можно только его пускать, а какая пароль не сиказал!

– Приплыли, – резюмировал командир. – Я вашу старую обезьяну Фёдорыча… Ладно, чего стоять, пошли к машине.

Заметив шевеление, Эргашев радостно заорал:

– Стой! Ситрылят буду!

– Вы охренели, товарищ матрос?! – возмутился командир.

– Ни ругайся! – обиделся Эргашев. – Ситрылят буду!

Командир возмущённо засопел на Владика, призывая к действу:

– Ну, вы как командир подразделения, можете унять своего распоясавшегося подчинённого?

Владик вздохнул и пошёл к Эргашеву. Не доходя двух метров, остановился и скомандовал:

– Боец, смирно! Автомат за плеее-чо!

Эргашев бойко закинул автомат за спину.

Владик вернулся к ожидающим.

Командир посмотрел на него как-то по-новому.

– А вы не боялись, что этот потомственный басмач может нажать на спусковой крючок?

– А разве у нас на учебную тревогу выдают боезапас? – нежно улыбнулся Владик.

Командир озадачено переглянулся с замом и почесал ухо.

– Вот ведь, блин… глупость какая… точно… Так, ладно, времени нет, едем проверять вашего мерзавца Фёдорыча!

Снова затряслись в УАЗике. Командир сконфужено хмыкал, и чувствовалось, переживал свой промах.

Дорога петляла. Владик почти задремал.

– Стой!!! Ага!!! Посмотрите, товарищ нетрезвый капитан-лейтенант, что это там валяется сиротливо на дороге? Ась? В районе, вверенном вам для охраны и обороны?

На дороге в свете фар одиноко лежал подсумок.

Владик поморщился, как от зубной боли. Из этого точно могут раздуть…

Командир радостно бросился к подсумку.

– Ага! Ага! Ваша старая сволочь опять что-то потеряла! Я вас сгною обоих! Ха! Почти личное оружие потерял! Вот мерзавец! – радовался командир.

В копчик командира упёрлось что-то неприятное, и хрипловатый голос из темноты рявкнул:

– Руки вверх, вы взяты в плен военно-морским флотом!

Командир непроизвольно ойкнул и дёрнул руками.

Владик безуспешно боролся со смехом.

– Фёдорыч! – заорал пришедший в себя командир, – вы… вы… вы подсумок потеряли!

– Это тактическая хитрость, товарищ командир, чтобы вы остановились!

Командир вращал глазами, раздувал щеки… и взорвался:

– Скотина военно-морская! – попробовал ударить Фёдорыча подсумком, но тот вовремя спрятался за Владика. – Здесь только я! Вы слышите, мерзавец, только ямогу назначать пароли! И только ямогу брать в плен! Не бегайте от меня, старая сволочь!!!

А Владик смотрел в чёрное небо, вдыхал ледовитый северный воздух и думал: «Господи, хорошо-то как… Такой дурдом».

Кэп     Отмаз

Хреново.

Хреново лезть через наполовину забитое фанерой окно в форме.

Еще тяжелее пропихивать впереди себя девушку, подталкивая в мягкое очарование.

Хотя Колю в настоящий момент трудности не пугали. Он смотрел широко открытыми глазами на это очарование, и оно в них не помещалось.

– Вы, Маша, наверное, пирожки любите? – хрипло спросил Коля.

– Чего? – перестала пыхтеть девушка.

– Да так… Вы лезьте, Маша, лезьте… раз уж хотели…

Процесс пролезания затягивался. Это у мужчин если плечи прошли, за остальным дело не станет, у женщин все наоборот.

Коля, прищурившись, снял с головы бескозырку и, не касаясь, примерил к торчащему из окна органу. Задумчиво констатировал: «две бескозырки… душераздирающе…»

– Ого! Это чья бибикалка торчит? – рядом остановился однокурсник.

– Не твоя уж точно! Топай-топай давай.

– Что там, Коля? – забеспокоилась застрявшая.

– Ничего, Маша, вы напрягитесь, совсем немножко осталось… сантиметров тридцать.

«Уж если я чего решил…»

Курсант, задавшийся целью, порой может быть очень целеустремлённым.

А как вы думали?

Ну захотелось милой девушке Маше взглянуть одним глазком на скромный быт будущих офицеров. Очень захотелось, прямо до судорог в зубах, она так и заявила:

– Вы как хотите Николай, а я должна посмотреть, чем вы там внутри живёте, в каких условиях вызреваете в будущих защитников Родины!

– А может…

– Надо, Коля, надо.

Очаровательным девушкам ежели чего втемяшится между ушками, извертись на пупе, но вынь да положь, ну, сами знаете.

Коля сомневался недолго, в конце концов – воскресенье, народа в «системе» мало, можно и рискнуть.

Проникли с грехом пополам. Всю дорогу до роты Маша восторженно глазела по сторонам, дивясь причудливому интерьеру военной обстановки. А Коля молил бога, чтобы навстречу не попался какой-нибудь дежурный офицер.

В роте сразу уединились в баталёрке. [36]36
   Баталёрка – кладовая.


[Закрыть]

– Коля, должна вам сказать, что я потрясена… такие картины… такая чистота…

– Ну дык… стараемся… Вы, Маша, что будете, водку… или водку?

– Буду, – сразу определилась Маша.

– Вот и хорошо, а то чай закончился.

– Должна вам признаться, Коля, – застенчиво сказала Маша, беря эмалированную кружку, что я обожаю военных моряков… как оказалось…

–И давно вы это за собой заметили? – поддержал беседу Коля, наливая себе на два пальца.

– Вот шла по коридору, – мечтательно подняла глаза Маша, – умилялась чудным полотнам талантливых художников, воспевающих это прекрасное море… корабли… птичек-чаек там разных… и поняла, моим мужем обязательно будет военный моряк.

– А? – сразу оглох Коля.

– Давайте выпьем за тех, кто в море?

– Маша, дорогая, вы замечательная девушка, но «за тех, кто в море» пьётся третьим тостом, давайте первую за вас!

Чокнулись. Маша медленно опрокинула кружку. Коля услужливо протянул бутерброд с салом.

– Вот чувствуете, Коля, мы с вами знакомы достаточно долго, третий раз встречаемся, и как уже начали понимать друг друга? Вам обязательно нужно познакомиться с моей мамой!

Коля закашлялся.

– Давайте, Маша, по второй?

– А давайте! Что-то я такая согласная на все сегодня!

В дверь заколотили.

– Ну? – высунулся Коля.

– Колян, пошли в город, с такими девочками познакомился!

– Не могу я, занемог – все натёрто между ног.

– А-а-а…

– Ага.

– Кто там, Коля?

– Да всякие тут… хотите шоколадку?

– Очень! Хотя, знаете, я вообще-то на диете…

– К чему вам эти глупости, Маша, вы так очаровательны!

– Ну уж прямо… – зарделась Маша, – а кровати у вас тут нет?

– Кровати? – озадачился Коля, – Кровати в кубрике… вы устали, Маша? Хотите прилечь?

– Ну… нет пока… А кем вы будете по окончании учёбы?

– Военным моряком… бороздить буду там всякие морские пространства… – Коля присел рядом и решительно положил ладонь на круглое девичье колено. – Родина, она ведь в опасности постоянно… чуть не углядишь – и всё…

– Что вы говорите?!

– Точно! За тех, кто в море?

– Обязательно!

Выпили. Посидели.

– Ну так, Маша, возвращаясь к кровати…

Дын-дын-дын…

– Мамувашу… ну, кого там…

Коля резко распахнул дверь… На пороге стоял дежурный по факультету.

– Так… – сказал дежурный.

– Бля… – сказал Коля.

– Не понял?…

– Маша, подойдите, пожалуйста, сюда, – расправил плечи Коля, пытаясь прикрыть стоящую на столе бутылку, – хочу вам представить лучшего офицера факультета… Сергей Петрович – непревзойдённый специалист… в своей области.

Каптри взял Колю за гюйс и вытащил в коридор.

– Дуся моя, вы меня умиляете! – радостно сообщил дежурный. – Набраться такой наглости… последнее желание будет?

– Товарищ капитан третьего ранга, вы неправильно трактуете ситуацию, – старался дышать в сторону Коля.

– Ну-ка, ну-ка?

– Здравствуйте! – Маша, радостно улыбалась.

– Здравствуйте, девушка… в сторонке побудьте пока… мне тут с бывшим курсантом разобраться нужно…

– Маша, – зашептал Коля, уводя дежурного в сторону, – дочка начальника училища… он попросил меня показать ей здесь все… так сказать, провести экскурсию…

– Опачки… – озадачился дежурный.

– Вот такие пирожки с котятами…

– Врёте? – с надеждой спросил дежурный.

– И в мыслях не было… а вы спросите у вице-адмирала…

Это был удар ниже пояса.

– Я обязательно спрошу, курсант… – исподлобья посмотрел дежурный, – обязательно, не сомневайтесь… а пока… заканчивайте эту свою экскурсию…

– Сей момент… Маша, пойдёмте, я вас провожу…

– Маша, – придержал девушку дежурный, – а папа… у папы все в порядке?

– Все нормально – удивлённо вскинула бровь Маша, – а что?

– Да так… Ну, ладно, идите. Папе привет.

Долго после этого каптри, отлавливая Колю в коридорах училища, брал его за гюйс и с надеждой спрашивал:

– Ну, сознайтесь, вы мне наврали?

– Ну, как можно… – обижался Коля, – спросите у начальника училища!

И улыбался по-детски, просто не человек, а букет ромашек