Текст книги "Мировой кризис: Общая теория глобализации"

Автор книги: Михаил Делягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 51 страниц)

Описываемая «атака на еврозону» началась еще в ходе первого кризиса глобальной экономики 1997-1999 годов, когда был нанесен ряд ударов по ее экономически ближайшей периферии, наиболее ярким из которых стал российский дефолт августа 1998 года.

Напомним, что, приняв комплекс наихудших из всех возможных решений, проамерикански ориентированные реформаторы (правительство Кириенко, как известно, направило полученные от МВФ 4,8 млрд.долл. не на стабилизацию финансовой системы, а по сути на выплату сверхприбылей международным спекулянтам, ориентирующимся в основном на США) тем самым сделали неизбежным в среднесрочной перспективе реструктуризацию ощутимой части внешнего долга России. При любом возможном варианте наибольшие убытки должны были нести (и понесли) именно страны еврозоны, являвшиеся основными кредиторами нашей страны.

Тем самым действия «киндердефолта» и его проамериканского окружения не просто гарантировали нанесение еврозоне финансового ущерба. Они еще и надежно обеспечили возникновение очага обоюдно болезненной политической напряженности, изжитой лишь в конце 2001 года, между естественными союзниками и стратегическими конкурентами США – еврозоной и Россией, интересы которых в вопросе о реструктуризации внешнего долга России естественным образом оказались диаметрально противоположными.

Этот пример наглядно показывает потенциальную мощь как стратегического планирования США, подкрепленного значительными финансовыми и организационными ресурсами, так и возможности «конструирования реальности», которые дают им технологии формирования сознания.

Однако успешность ряда локальных спекулятивных операций против еврозоны лишь подчеркивала тот факт, что связанные с евро высокие ожидания с самого начала делали заведомо недостаточной для его подрыва «обычную» спекулятивную атаку. Поэтому в процессе решения «проблемы евро» США отказались от услуг финансовых спекулянтов типа Дж.Сороса (возможно, этим и было вызвано его разочарование в современном капитализме) и сосредоточились на прямом воздействии на экономику Европы.

Перед этим они пытались расширить мировой спрос на доллары, опосредованно содействуя дестабилизации экономик ряда стран, в частности, России и Латинской Америки, в ходе кризиса 1997-1999 годов (ведь национальная экономика «впитывает» дополнительные объемы мировой резервной валюты именно из-за роста неблагополучия). Также с точки зрения увеличения мирового спроса на доллары следует рассматривать и беспрецедентные дебаты в Аргентине в 1999 году о возможности отказа от национальной валюты и перехода на внутреннее обращение доллара, и отказ Эквадора от национальной валюты в пользу доллара. Однако возможности этих методов наращивания внешнего спроса на доллары оказались недостаточными относительно потребности США.

12.2.3. Защита США: военный удар по периферии конкурента

Сегодня уже не требует комментариев тот ставший самоочевидным факт, что главной целью агрессии США и их партнеров по НАТО против Югославии (как и всей политики США по расчленению Югославии, укоренению мусульманского государства и повышению мусульманского влияния в Европе, проводившейся на протяжении всех 90-х годов) было стремление подорвать привлекательность Европы как объекта экономической деятельности, а в идеале – подорвать и саму европейскую экономику созданием незаживающего очага глобальной напряженности.

Официальная цель агрессии США и их союзников по НАТО против Югославии – защита албанского населения Косово от притеснений сербов и предотвращение «гуманитарной катастрофы», которая якобы могла произойти в результате этих притеснений.

Однако, когда действительно чудовищная гуманитарная катастрофа все-таки произошла, причем не из-за действий сербских властей, а практически исключительно благодаря массовым бомбардировкам НАТО и поощрением с его стороны албанских боевиков, ключевым требованием стало возвращение албанских беженцев. (отсутствие массовых захоронений – сознательная фальсификация – а затем заунывные, почти муэдзинские призывы Буша к Саддаму разоружиться – что невозможно в силу отсутствия оружия – и фантастическое заявление в обращении к нации, что это Саддам, а не он, Дж.Буш-младший, «правит Америкой»)

Когда же возмущение агрессией стало распространяться даже в самих странах НАТО (политическая «тишина» объяснялась тем, что раскол прошел внутри партий и общественных организаций, а не между ними), администрация США подготовила подробную инструкцию по public relations, положения которой американцы дословно воспроизводили на всех сколь-нибудь официальных мероприятиях: США обязаны навести порядок, не могут терпеть никакого противостояния себе (тогда еще только «по принципиальным вопросам»!) и не могут терпеть никакой долгосрочной угрозы.

При этом характер сербской угрозы в Косово свидетельствовал, что США непримиримо относятся к ее источнику вне зависимости от ее реальности. (Схожий подход применяется ими и по отношению к другим странам, в частности, к России: их представители при каждом удобном и неудобном случае истерически протестуют, например, против передачи Ирану ракетных технологий и даже вводят санкции против подозреваемых в этом российских организаций, – открыто признаваясь, что не имеют доказательств реальности вызывающих их возмущения процессов. Аналогичные приемы применялись при подготовке нападения на Ирак).

Лживость и лицемерие всех этих сменявших друг друга мотивировок ясны общественности даже самих натовских стран, однако полезно еще раз подчеркнуть наиболее важные моменты:

Режим бывшего американского банкира (?? – источник) Милошевича не представлял никакой – ни прямой, ни опосредованной угрозы ни для каких интересов США. Даже теоретически и идеологически он был на порядок менее опасен для них, чем режим Кастро, которого США терпят у себя под боком уже более десятилетия после распада когда-то защищавшего его СССР

США и их союзники по НАТО твердят о «моральных целях» и ссылаются на них при обосновании своих действий, но даже их официальная позиция была глубоко аморальна. В переводе на житейский язык она звучит так: «Мы будем убивать ваше мирное население, пока вы не примете наши условия». Это стандартный подход наиболее агрессивных и бесчеловечных террористических структур. Таким образом, Олбрайт, Солана, Буш и их последователи отличаются от Басаева, бен Ладена и Гитлера не моральным обликом или применяемыми методами, но лишь неизмеримо большими ресурсами. С содержательной же точки зрения принимавшиеся во время агрессии против Югославии и после нее решения неопровержимо доказывают, что США и их союзники по НАТО являются точно такими же международными террористами, примитивно беспощадными при достижении своих целей.

Сами притеснения албанцев сербами, ставшие формальным поводом для агрессии, во многом были спровоцированы США и их союзниками по НАТО, которые на протяжении длительного времени косвенными методами подогревали активность вполне заурядного сепаратистского движения косовских албанцев. (Массовых же убийств албанцев не было вообще, и этот факт практически неопровержимо доказан – ИСТОЧНИК).

Малой доли затраченных на агрессию средств (не считая почти заведомо безвозвратных кредитов, которые Мировой банк сразу же после агрессии подарил руководству Албании) было бы достаточно для грамотного подкупа части руководства Югославии и резкого изменения его политики по отношению к косовским албанцам. Если США и их союзники по НАТО не пошли этим экономичным и отлаженным применительно к другим странам путем, – значит, они изначально стремились к иной цели.

Значительно более серьезные притеснения против меньшинств своих стран осуществляли и осуществляют многие страны мира, включая членов НАТО – Великобританию (Ольстер) и Турцию, применявшую против курдов даже химическое оружие. Программа и методы лидера албанцев Тачи, поддержанного НАТО в Рамбуйе, в принципе не отличимы от программы и методов курдского лидера Оджалана (если не учитывать случайно выбранных и поверхностно используемых исламской и социалистической фразеологий), но за все то, что НАТО поддерживало в албанцах, оно же убивало курдов. В самой бывшей Югославии более жестокие, чем в Косово, методы, в том числе этнических чисток, применяли многие поддерживаемые США режимы, – например, Хорватии, но недовольство США (не говоря уже об агрессии) вызывали только сербы, а жалость – только албанцы (так, для них просто не существовали сотни тысяч беженцев из Восточной Славонии, ютящиеся в Черногории).

Агрессия США и их союзников по НАТО не то что не предотвратила, но и стала главной, если не единственной причиной гуманитарной катастрофы в Косово. Ни в коей мере не оправдывая действительно чудовищную практику этнических чисток, надо отметить, что руководители США, как страны, одной из первых применившей этот метод (после нападения Японии на Перл-Харбор все японцы на территории США были вне зависимости от гражданства брошены в концлагеря до конца войны, и это не осуждается общественностью), лучше других должны были понимать неизбежность этнических чисток в отношении людей, официально названных агрессорами единственной причиной нападения.

По многочисленным свидетельствам, значительная часть косовских албанцев, не говоря уже о сербах, бежала не от этнических чисток, а от бомбежек НАТО, интенсивность которых была наибольшей именно в Косово (численность беженцев из него на территорию остальной Югославии составила 120 тысяч человек – больше бежало только в саму Албанию). Таким образом, непосредственной причиной гуманитарной катастрофы является именно преступная агрессия США и их партнеров по НАТО.

Анализ действий США и их союзников по НАТО показывает: одной из главных целей агрессоров была организация гуманитарной катастрофы. Иначе интенсивность бомбардировок мирных объектов не была бы максимальной именно в «спасаемом» Косово, и натовцы не препятствовали бы возвращению албанцев в свои села. Вероятное объяснение – стремление к маргинализации косовских албанцев как народа. Ведь «народ-беженец» объективно превращается в «народ-террорист». В краткосрочном плане это обеспечило бы быстрый рост числа боевиков, призванных частично заместить войска НАТО в сухопутном вторжении, особенно в наиболее опасных операциях. В долгосрочном плане появление такого народа в балканском «подбрюшье Европы» дополнительно подорвало бы ее конкурентоспособность.

Таким образом, прокламируемые цели агрессии не имели, не имеют и в последующих агрессиях, скорее всего, не будут иметь отношения к действительности.

Автор бесконечно далек от сочувствия к режиму Милошевича, делом доказавшего ничтожество, полную нежизнеспособность и нежелание защищать даже самые насущные интересы своего народа.

Пример 39

Подлинное преступление режима Милошевича:

«непротивление злу насилием»

Едва ли не главным практическим уроком югославской войны стала в прямом смысле слова преступная пассивность Милошевича и руководства Югославии в целом, которая обрекла страну, за которую они несли ответственность, на неисчислимые бедствия. Как бесспорная жертва неспровоцированной, противоправной и исключительно жестокой агрессии, Югославия обязана была немедленно предпринять как минимум следующие действия:

Дипломатически-пропагандистские меры: настойчивые и разнообразные обращения в ООН, ОБСЕ, Международный суд, иные международные организации (включая правозащитные) с категорическими требованиями обеспечить немедленное прекращение агрессии, полную компенсацию стране и ее гражданам материального и морального ущерба, организацию международного трибунала над инициаторами агрессии и сопутствующих ей актов международного и межгосударственного терроризма. Обращения такого рода на уровне руководства Югославии должно было быть дополнено обращениями лидеров Сербии и Черногории и массовыми обращениями бизнесменов и простых граждан (в том числе с исками в международные судебные инстанции о возмещении материального ущерба и о защите прав человека). Необходимо также стимулирование активизации пацифистского движения в развитых странах.

Информационные меры: постоянная, широкая, изменчивая и многоуровневая пропаганда – вплоть до массовых показов и популяризации фильма «Плутовство, или хвост виляет собакой», предсказавшего непосредственную причину и характер войны. К сожалению, Милошевич, как и большинство авторитарных лидеров современности, продемонстрировал неумение применять за пределами своей страны главное оружие современности – СМИ и, соответственно, полную неспособность влиять на мировое общественное мнение. Так, он не использовал даже такие беспроигрышные возможности, как бомбардировка китайского посольства, бегство албанцев в Югославию (случаи которого полностью отрицают обвинения против сербов по крайней мере в массовых «этнических чистках», ибо жертвам не придет в голову искать спасения у своих палачей), фактическая поддержка США и их союзниками по НАТО косовской наркомафии в ее борьбе против законного правительства Югославии, применение запрещенных видов оружия, включая химическое, использование радиоактивных материалов, а также нанесение ударов, сознательно направленных на создание экологической катастрофы не только в Югославии, но и в прилегающих регионах Европы.

Военные меры: демонстративный и массовый запуск ракет без боевых зарядов (а лучше – с пропагандистскими материалами) в направлении столиц стран, прямо участвующих в агрессии (по крайней мере, Италия находилась в зоне досягаемости таких ударов). Этот запуск разумно было бы сопроводить широко оглашаемым ультиматумом: если агрессия не будет прекращена в 72 часа (чтобы население стран-агрессоров успело оказать влияние на свои правительства), ее жертва оставляет за собой право на массированный ответный удар, не превышающий по своей жестокости те, который наносится ей, по наиболее густонаселенным, опасным с экологической точки зрения и значимым для туризма районам стран-агрессоров. Даже если военного потенциала Югославии оказалось бы недостаточно для широкомасштабной реализации такой угрозы на практике, вызванный ею страх нанес бы огромный ущерб агрессорам – хотя бы из-за краткосрочного сокращения туризма.

Диверсионные действия: они оправданы, так как жертва агрессии поставлена в состояние войны, терять ей уже нечего, а другого ответа, кроме «ответа террором на террор», исходя из неравенства военных потенциалов, не существует. Вместе с тем следует воздерживаться от террористических актов против мирного населения, которые по самой своей сути носят чрезмерный характер и справедливо не поддаются оправданию в глазах мирового общественного мнения. Недопустимы также действия, которые могут быть расценены как преследование беженцев из Косово за пределами Югославии. В отношении населения стран-агрессоров следует ограничиться нанесением ударов по инфраструктуре, создающим массовые и болезненные неудобства (весьма доходчивая мера – переключение насосов на канализационных станциях в относительно престижных городских районах на обратный ход). Основные же усилия следует сосредотачивать на военных объектах (а лучше всего – прямо связанных с агрессией), а также на соответствующих системах государственного управления.

Параллельно с официальными мерами следует наносить и скрытые удары, характер которых исключит возможность идентификации их источника даже с учетом возросшей подозрительности по отношению к жертве агрессии. К ним относятся усилия по обострению всех, в том числе потенциальных, конфликтов с третьими сторонами, в которые вовлечен агрессор, с упором на конкурентные противоречия, длительное взаимное непонимание и потенциальные информационные войны, а также на обострение всех внутренних конфликтов в странах-агрессорах.

Таковы должны быть действия в современных условиях сознающего свою ответственность перед собственным народом руководства любой страны, ставшей жертвой агрессии со стороны заведомо превосходящих их сил, в том числе США и их союзников по НАТО.

Режим Милошевича не лучше и не хуже многих режимов, либо не замечаемых, либо даже прямо поддерживаемых США (по известному «принципу Кеннеди»: «да, это сукин сын, но это наш сукин сын»). Приведенные выше общеизвестные положения наряду с другими доказывают, что агрессоры были равнодушны к характеру югославских властей (исключая разве что вопрос о национализации заводов влиятельного американского бизнесмена, бывшего премьера Югославии Панича) и использовали ссылки на них только для оправдания своих действий и маскировки своих интересов.

Каковы же были конкретные цели, ради достижения которых США и их союзники по НАТО пошли на попрание всех норм международного права, официальное обсуждение вопроса о выделении средств на свержение законного правительства суверенного государства (Конгресс США открыто дебатировал вопрос о выделении на это 100 млн.долл.) и прямой союз с наркомафией, доходящий до обучения наркопартизан натовскими инструкторами и, возможно, совместного участия в боевых действиях?

Каковы же были цели, ради которых еще до перехода операции «в активную стадию» были совершены преступления, в принципе аналогичные тем, за которые за 53 года до этого по приговору Международного трибунала в Нюрнберге были торжественно казнены уцелевшие лидеры одного из нынешних членов НАТО, в третий раз за ХХ век обрушившегося на народы Югославии?

Содержательная задача, которую решали США, развязывая беспрецедентную со времен Второй Мировой войны по своей наглости и цинизму агрессию против Югославии, находилась в сфере глобальных финансов и заключалась в долгосрочном подрыве евро и исключении возможности его превращения во вторую мировую резервную валюту.

Эта акция увенчалась блестящим и заслуженным успехом.

В Косово американские специалисты и лидеры смогли решительно перешагнуть рамки обычных представлений, сформировавшихся после Второй Мировой войны – за жизни двух прошлых поколений, и тем самым ввести мир в новую эру – эру свободного и практически ничем не сдерживаемого волеизъявления США.

Столкнувшись с невозможностью подорвать финансовую систему новой Европы, потенциально способную противостоять им, при помощи традиционных финансовых рычагов, лидеры США не стали слушать слишком сложных и ненадежных советов о создании мировой системы регулирования глобальных финансов. Стратегически правильные, они касались проблем развития всего человечества, в то время как руководство США, как почти всегда, интересовали проблемы собственно американского развития.

Вместо того, чтобы, столкнувшись с опасностью, перейти стратегической обороне, оно продолжило стратегическое наступление, изменив лишь направление удара и методы его нанесения.

Руководство США поступило проще, изящнее и надежнее того, что советовали ему финансовые спекулянты во главе с Дж.Соросом, доверив решение проблемы, требующей централизации и организации, изначально централизованным и высокоорганизованным силам: не финансовым, но военным. В этот раз США подорвали своих потенциальных конкурентов прямо – при помощи грубой военной силы и мощного информационного воздействия, не прибегая к услугам относительно независимых и потому склонных к «попутному» преследованию собственных, способных исказить общий характер проводимой операции целей финансовых операторов.

(общий переход от финансов к нерыночным – технолого-информационным воздействиям)

Как можно понять, наиболее серьезные подготовительные работы, анализ и обсуждения велись по меньшей мере с середины 1998 года. Предварительные результаты, скорее всего, были сформулированы уже к началу осени, и, по крайней мере, еще в конце 1998 года был, как представляется, сделан вывод о том, что гарантированную защиту доллара от евро может обеспечить только достаточно разрушительная и болезненная война в Европе, ведущаяся с активным участием европейских стран НАТО.

Вероятно, было рассмотрено по меньшей мере два варианта: вооруженный конфликт в связи с намерением России и Кипра разместить на Кипре зенитные комплексы С-300 и энергичное вмешательство НАТО во внутреннюю ситуацию в Югославии из-за неприемлемого и опасного для развитых стран обострения последней.

Первый вариант, по-видимому, был отвергнут из-за возможности военного конфликта между Грецией и Турцией, который взорвал бы единство НАТО и дезорганизовал бы этот важнейший инструмент воздействия США на Европу.

Гуманитарная катастрофа и сотни тысяч беженцев, тесно соприкасавшихся с оргпреступностью и наркомафией, очаг долговременной напряженности, внезапное прекращение транзита грузов в центре Европы, резкое сокращение внешней торговли ряда стран, разрушение инфраструктуры и экологическая катастрофа, колоссальные убытки прилегающих к зоне конфликта стран (по оценкам, только у Хорватии сразу же после завершения войны они достигли 1 млрд.долл., Венгрии – 700, а Румынии – 600 млн.долл.), а в стратегическом плане и возникновение еще одного мусульманского анклава в центре Европы, – все это дестабилизировало экономику Европы, снизило уровень регионального единства и ограничило потенциал евро статусом не более чем региональной валюты20.

Ряд специалистов полагает, что угроза доллару со стороны евро была мнимой от начала и до конца, так как возврат долларов из мирового оборота в США принял бы опасные для их экономики масштабы не ранее чем через 10 лет. Прямые оценки величины возврата говорят о другом, но даже правота скептиков, возможности которой не следует исключать, не меняет картину. Единственное и не принципиальное отличие заключается в том, что США отреагировали не на реальность, но на «информационный фантом», возникший в представлениях критического числа специалистов.

Обобщение накопленного в разных странах и международных организациях опыта информационных войн показывает: реакция на реальность и на «информационный фантом» почти не отличается друг от друга, так как большие системы управления воспринимают их и реагируют на них одинаково. Если же намечаемая реакция соответствует интересам систем управления, они и не стремятся выяснить, носит ли «внешний раздражитель», вызывающий и оправдывающий их действия, реальный или мнимый характер.

Так или иначе, системы управления США отреагировали на реальную или призрачную «евроугрозу» быстро, четко и эффективно. При этом сама абсурдность поставленной и решенной ими задачи (как позднее в Ираке) стала лучшим доказательством их могущества: тот, кто может не просто безнаказанно, а при реальной и ощутимой поддержке всего «мирового сообщества» месяцами по своему произволу превращать в руины цветущую европейскую страну с 10-миллионным населением, действительно всемогущ.

США никогда не отказывались от классической внешнеполитической доктрины, не вполне обоснованно получившей (применительно к СССР) имя Брежнева и сводящейся к полной «свободе рук» сверхдержавы в ее национальной «сфере влияния». Нападение на Югославию показало, что США, лишившись единственного сдерживающего фактора в лице СССР, рассматривают в качестве своей «сферы влияния» как минимум весь неядерный мир, причем разрыв договора о ПРО и форсирование ее создания доказывает намерение сделать то же и в отношении «ядерных» стран.

После агрессии против Югославии любой писк из госдепартамента США в прямом смысле слова ставит «по стойке смирно» лидеров любой страны мира, не имеющей оружия массового поражения и средств его доставки на территорию США или же не имеющей решимости его применить. В этом отношении лидеры Северной Кореи правы: полное пренебрежение США не только международным правом, но и собственными обязательствами превратило ядерное оружие в единственный гарант национального суверенитета!

Впрочем, после развертывания американской системы ПРО значение ядерного оружия снизится, и «по стойке смирно» будет вставать руководство уже любой страны мира без ограничений. В этом отношении объективная цель № 1 для США – наиболее болезненно воспринимаемый ими их стратегический конкурент, Китай.

Обрушив на мирную и, как оказалось, беззащитную страну всю мощь авиации НАТО (за два месяца США и их союзники по НАТО разрушили в 2 раза больше, чем гитлеровские люфтваффе – в ходе жестокой войны сначала с регулярной, а потом и партизанской армией Югославии, длившейся с 1941 по 1945 год), США добились и важного внешнеполитического результата. Как опытный бандит, они «повязали кровью» начинающих соучастников из Европы, ограничив этим возможности их конкурентного противодействия.

Изложенные соображения просты и самоочевидны. Нет сомнений, что они – по крайней мере в основном – были полностью доступны и руководству европейских стран – членов НАТО.

Почему же они поддержали США?

12.2.4. Почему Европа помогала США подрывать свою экономику

Порой приходится слышать, что европейские члены НАТО были втянуты в преступную агрессию против Югославии чуть ли не обманом и поначалу не понимали ее последствий для своего будущего, – а затем-де было уже поздно предпринимать что-либо.

Формально это мнение имеет косвенные подтверждения в виде примеров негативного отношения европейских членов НАТО к агрессии против Югославии. Одним из его ярких проявлений стал прямой и жесткий запрет австрийских властей на пролет через ее воздушное пространство любых военных натовских самолетов, в том числе германских, направляющихся в Югославию. (Дело в том, что, по оценкам ряда специалистов, в силу исторически сложившихся отношений между Германией и Австрией такой запрет, несмотря даже на нейтралитет Австрии, не мог быть наложен как минимум без предварительного согласия германских властей).

Однако это мнение не учитывает особенности европейского капитала и, соответственно, мышления (за исключением Великобритании – поэтому следует говорить скорее о «континентальных» капиталах и мышлении). Ведь в то самое время, когда наиболее влиятельные капиталы США действуют на глобальных финансовых рынках, наиболее влиятельные европейские капиталы более близки к реальному сектору и почти не отрываются от него. Поэтому они действительно могли не видеть глобальных и преимущественно финансовых последствий югославской войны для евро, – но при этом искренне рассчитывать на реализацию с ее помощью своих специфических интересов, касающихся инвестиций в реальный сектор.

Одна из непосредственных причин агрессии США и их союзников по НАТО против Югославии была концентрация на территории Косово примерно пятой части разведанных мировых запасов ряда стратегически важных цветных и редких металлов.

Кроме того, развитые страны Европы жизненно нуждались в объектах масштабного инвестирования – в этом отношении на смену Lebensraum приходит своего рода «Investraum»21. Эта потребность усиливалась, с одной стороны, расширением инвестиционных ресурсов после сокращения внутренних банковских резервов из-за перехода на евро, а с другой – сокращением сферы потенциального инвестирования из-за продолжающейся дестабилизации развивающихся стран, приобретающей вид все более долгосрочной тенденции (подробней об этом см. параграфы … и … (о разрыве и о США)).

В этих условиях новый «план Маршалла», то есть масштабные инвестиции в реальный сектор разрушенной (и этим идеально подготовленной к комплексной модернизации) экономики при наличии полного политического контроля (естественного после военной победы) и баснословной дешевизны (из-за вызванных войной лишений) относительно квалифицированной рабочей силы создавал для развитых стран Европы благоприятные возможности.

Понятно, что объект реализации «плана Маршалла» нужно сначала подготовить. Во Второй Мировой войне механизм такой подготовки во многом стихийно, преследуя совершенно иные (военные) цели, создали именно США (при поддержке Великобритании) – ковровыми бомбардировками и последовательным уничтожением ряда промышленных центров Германии и Японии (см., напр., ГЭЛБРЕЙТ). По этому пути, уже доказавшему свою целесообразность, двинулась не далее как несколько лет назад и современная Европа.

С началом агрессии не вызывало сомнений, что экономическое и политическое уничтожение Югославии, а в перспективе – и завершение ее раскола (путем отделения «демократической» Черногории) ввергнут ее население в такие бедствия, что оно будет благодарно развитым странам за любую помощь. Вокруг каналов ее предоставления немедленно сформируются новые финансово-политические вертикали власти, полностью лояльные и подконтрольные вчерашним агрессорам. Их основным занятием (помимо «освоения» зарубежных финансовых потоков) станет вытеснение «старой» политической элиты (примерный аналог – российские реформаторы, искренне пытавшиеся добиться не только личного блага, но и процветания страны на основе ее подчинения США).

Таким образом, агрессия 1999 года против Югославии стала лишь первым этапом эксперимента по полному перерождению целого общества при помощи продуманного сочетания «кнута и пряника» (а точнее, электрошока и наркотиков). Естественным последствием подобной «социальной терапии» стала потрясающая политическая пассивность югославского общества, продемонстрированная в ходе президентских выборов 2002 года и убийство лидера проамерикански ориентированной элиты, использованное ей для окончательного уничтожения оппозиции при помощи массовых репрессий.

Кроме того, если США развязывали войну для подтверждения и упрочения своего статуса единственной сверхдержавы, то влиятельные силы Германии, насколько можно понять, объективно нуждались в подобной агрессии для подтверждения статуса ключевой европейской державы, достигнутого Германией в результате ее трудного объединения и дезинтеграции СССР.

Однако даже описанные соображения недостаточны для понимания европейской позиции. Ведь эти соображения касались лишь краткосрочных интересов Европы, а ее более фундаментальные интересы, связанные в первую очередь с евро, напротив, прямо подрывались нападением на Югославию! Даже ссылки на эффективное применение американцами информационного оружия против своих союзников-европейцев и «промывание мозгов» всему миру не снимает недоумения, вызванного последовательным и энергичным действием Европы против собственных интересов.

Это недоумение снимается, лишь если вспомнить, что непосредственно военные действия начинали и вели не сами страны Европы, а их военное объединение с США – НАТО. Даже если забыть о полном доминировании США в натовских структурах (что, учитывая более высокое качество управления в США, обеспечивает НАТО как организации более высокую эффективность, чем ЕС), следует учесть, что НАТО реализовало в косовской бойне свой собственный бюрократический интерес, в корне отличный от национальных интересов входящих в него европейских стран.