Текст книги "Том 13. Господа Головлевы. Убежище Монрепо"

Автор книги: Михаил Салтыков-Щедрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 61 страниц)

Шато-Лафит– местность на юго-западе Франции (департамент Жиронда), славящаяся производством вин. Невежественный Харченков считает, что Шато-Лафит – имя производителя вин.

примёры появились…– ранние овощи, фрукты (от франц. primeur); здесь – свежий «товар».

…об турецких неистовствах рассказывать будет. – Рассказы о турецких зверствахбыли чрезвычайно популярны во время русско-турецкой войны. Массовая публикация таких рассказов началась летом 1876 года и явилась подготовкой к объявлению войны (см., например, MB, 1876, №№ 130, 141, 143, 153, 166 и др.).

«Кувырком». – См. прим. к стр. 55.

…никакая интернационалка не выдумает! – О представлениях обывателей о Международном товариществе рабочих, Первом Интернационале, см. т. 10, стр. 448. Реплика «дяди» имеет иронический характер [293]293
  См.: А. С. Бушмин, Сатира Салтыкова-Щедрина, М. – Л. 1959, стр. 440.


[Закрыть].

Исполать…– на многие лета ( греч.), здесь: хвала тебе.

…к «Наполеоновой вдове»… – к Евгении Монтихо, вдове Наполеона III. Эмигрировав в Англию после смерти мужа, побуждала к действию бонапартистов Франции, стремясь посадить на престол своего сына, принца Наполеона.

…московские кликуши начинают выкликать…– здесь-московские публицисты реакционного лагеря, сотрудники изданий Каткова (см., например, MB, 1879, № 90, «Голос русского», № 97, «С берегов Невы» и др.).

…петербургские трудолюбцы выступают на сцену с иносказаниями и оправданиями…– Подразумеваются сотрудники петербургских умеренно либеральных газет, выступавшие иногда против «крайностей» реакционной печати, против необоснованных обвинений, но в то же время резко осуждавшие революционеров.

…«со времени крестьянской эмансипации отечественное земледелие вступило в знак Рака»… – Мысль о том, что после реформы сельское хозяйство России находится в упадке, встречалась и в демократических изданиях, и в крайне консервативной «Вести». Раккак символ развития послереформенной России был изображен, например, в «Искре» (1863, № 29, стр. 392, карикатура «Конь прогресса»).

…предложить г. Майкову написать, на случай светопреставления, гимн…—А. Майков, после покушения Каракозова, написал стихотворения «4-е апреля 1866 г.» и «Благодарственный гимн о спасении жизни государя императора 4 апреля 1866 г.». Аналогичные стихи Майков сочиняет и после покушения 2 апреля 1879 года. Они были переложены на музыку и 5 апреля исполнялись в присутствии Александра II воспитанницами Павловского института (см. MB, 1879, № 87).

Первое мая ^*

Впервые – ОЗ, 1879, № 8 (вып. в свет 19 авг.), «Совр. обозр.», в качестве второй части объединенного очерка «Первое апреля. – Первое мая», стр. 299–326, подпись: Nemo.

О своих работах этого времени Салтыков писал Г. З. Елисееву 17 августа 1879 года:

«Пишу с трудом, хотя все-таки пишу (не к Вам, а в «Отеч. зап.»). И для сентябрьской книжки отдал кое-что. Выходит как-то неуклюже, видно, что человеку противно. И ведь как противно-то, если б Вы знали! Тянуть канитель из месяца в месяц – поневоле начнешь подражатьсамому себе».

Сохранились две черновые рукописи очерка:

1. Неполная черновая рукопись первой редакции в качестве второй части объединенного очерка «Первое апреля. – Первое мая» от слов: «В пяти… комиссиях! пояснил он…» – до слов: «Какие ужасные нравы!» Часть текста (начало) утрачена. Этот вариант очерка создавался первоначально, по-видимому, как самостоятельный и лишь позднее был объединен с очерком «Первое апреля» (см. стр. 758). Рукопись содержит ряд вариантов, не вошедших в журнальный текст. Приводим наиболее существенные из них.

Стр. 454, строка 6 сн. Вместо: «Хочется и им <…> или попробовать отразить» – было:

Хочется сказать что-нибудь усугубляющее, что-нибудь такое, что убило бы сразу всякую литературную конкуренцию и установило бы вожделенное единоторжие. Хочется… и ничего не выходит. Почему? Почему «нигилизм» пришелся ко двору, а [все] прочие упражнения в этом роде сейчас же канули в бездне забвения? А потому, милостивые государи, что слово «нигилизм», во-первых, привлекает сердца своею краткостью, а во-вторых, потому что оно дает людям толпы возможность сваливать в одну кучу все лично-неприятное, не соответствующее личным преданиям, темпераменту, словом, тревожащее. Люди толпы во всякой попытке отнестись критически к действительности видят нечто сомнительное, тревожное, но, по неразвитости своей, не знают, как отразить эту попытку.

Стр. 456, строка 16. Вместо: «и мошенники, и клеветники <…> мир был бы постыл и бесславен» – было:

и мошенники, и клеветники, и изобретатели паскудных слов.

А ежели такие элементы существуют, то, стало быть, литература совсем не тот храм, вид которого заставляет биться невинные и честные сердца, и без которого самый мир был бы постыл и бесславен, но отчасти и клоака. Может статься, это два здания отдельных, не имеющих внутренней связи, но несомненно, что клоака стоит тут же, близко, и что по временам (именно, когда выдается «случай») из нее вырываются такие удушливые запахи, которые заставляют забыть о существовании самого храма. Оттуда польются на литературу все обвинения, все клеветы, все проклятия, там будет доказываться солидарность ее со всеми неурядицами дня, оттуда денно и нощно будут раздаваться клики дикой радости и торжества, там будут формулироваться требования согнуть в бараний рог, покончить, разом покончить… с кем и с чем?

Покончить с Грановским – и на место его поставить г. Цитовича; покончить с Белинским – и на место его поставить [одного] из выкликающих учеников покойного Ивана Яковлевича Корейши; покончить с литературой и на место ее водворить [канцелярское усердие] хождение по делам. Одним словом, посадить Закхееву смоковницу, и под сенью ее уснуть в сладкой уверенности, что никакого плода она не принесет… Какие ужасные нравы!

2. Черновая рукопись второй редакции от слов: «Я провел ужаснейший месяц» – до слов: «и я, признаюсь, не удержал его. Надоело!»

Текст этой рукописи значительно отличается от журнального и печатается полностью в разделе «Из других редакций».

В Изд. 1880в «Первое мая» внесено наибольшее количество поправок, главным образом стилистического характера, а также сделаны вычерки:

Стр. 469, строка 16. После «из Екатерингофа» – было:

– Есть мало-мало…тут – спросил мой юный друг, щелкнув себя по галстуку.

– Должно полагать, что была накладка…

– Ну, значит, будем всю ночь напролет работать! – рассудил Феденька и начал торопливо прощаться со мной.

Фельетон направлен против осатаневшей после покушения 2 апреля реакции, против публицистов охранительного лагеря, которые в обстановке резко обострившейся общественно-политической борьбы «словно взбесились», призывая к жестокой расправе с революционерами, с демократической печатью, обвиняя последнюю в солидарности «со всеми неурядицами дня», в пропаганде идей, вызвавших выстрел Соловьева.

Салтыков защищает право литературы на критику и сатиру, на правдивое изображение действительности, на отказ «дифирамб писать». Он не мог открыть прямую связь «воплей» реакционных публицистов, их «программы» с проводимой правительством политикой в области идеологии, литературы. Однако в очерке нарисована подлинная картина отношения властей к литературе критического направления.

Писатель провозглашал право литературы на «неприкосновенность», полагая, что даже возможные ее «заблуждения» не оправдывают административного произвола. «Литература имеет право допускать заблуждения, – заявлял он, – потому что она же сама и поправляет их».

Очерк «Первое апреля. – Первое мая» вызвал сочувственные отзывы прессы. Особенно привлекло внимание критики выступление сатирика против «тех беззастенчивых господ, которые в различных комиссиях… воздвигают против литературы обвинения в том, что она занимается «подрыванием основ» [294]294
  В. Буренин, Лит. очерки. – НВ, 1879, № 1259, 31 августа.


[Закрыть].

Позже К. Арсеньев в статье «Русская общественная жизнь в сатире Салтыкова» писал: «Сильнее всех подобных картин действуют на нас, однако, те места «Круглого года», в которых слышится активный протест против заподозриваний, науськиваний, против ближайших причин «общей пригнетенности» <…>. Автор «Круглого года» доказывает не право литературы на снисхождение, даже не полную ее невинность, он доказывает, что она вовсе не может быть виновата, что заблуждения ее необходимые ступени к истине, что ей принадлежит будущее» [295]295
  ВЕ, 1883, № 4, стр. 707.


[Закрыть]. П. Вейнберг («Молва», 1879, № 232, 4 августа) указывал, что «ближайшее родство с щедринскою манерою пробивается, как и во всех прежних фельетонах этого псевдонима, так явственно, что с нашей стороны будет, надеемся, нескромностью считать Щедрина и Nemo за одно лицо».

…не имеет крупных и высокоталантливых выразителей, как в сороковых годах…– Подразумеваются Белинский, Герцен, Грановский и др. люди сороковых годов.

…доктринеры бараньего рога и ежовых рукавиц…– Эзоповские формулы сатиры Салтыкова, характеризующие идеологию реакции и политику административно-полицейских репрессий.

А литература-то ваша… какова! – В откликах реакционной печати на покушение 2 апреля постоянно повторялись нападки на литературуи журналистику. В статье «Голос русского» ( MB, 1879, № 90) писалось: «Возьмем печать. Чем полны наши газеты и журналы?.. посягательствами на семейную жизнь, домашний очаг или издевательством над соблюдением церковных обрядов».

…успех, полученный некогда изобретением« нигилизма»… – Салтыков имеет в виду широкое использование этого слова реакционным лагерем для дискредитации передовых демократических идей.

…римский папа – и тот прельстился этим словом…– Подразумевается энциклика (папское послание всем католикам) римского папы Льва XIIIот 28 декабря 1879 года, вся посвященная теме борьбы с революционными идеями. В ней говорилось о «смертельной чуме» учений, распространяемых сектой людей, «которые называются различными и почти варварскими именами социалистов, коммунистови нигилистов» («Гражданин», 1879, № 2–3, стр. 47). О папской энциклике с одобрением отзывались русские реакционные издания (см., например, MB, 1879, № 7, «Из Рима»).

Этимологи– здесь: изобретатели кличек, имевших целью ошельмовать революционеров и радикально настроенную молодежь («свистуны», «нигилисты» и т. п.).

Угобжать– ублаготворять ( цeрковнослав.).

…ничто человеческое ей не чуждо…– ставшие поговоркой слова из комедии Теренция «Самоистязатель».

…вопрос о проливах разрешить<…> и туркину жизнь навсегда прекратить. – См. прим. к стр. 446.

«Сочинитель и Разбойник» – басня Крылова, направленная против идей французской революции, Вольтера, его единомышленников.

…об Дюма-фисе, о Белло́, о Монтепене– то есть о тех французских писателях, которые, несмотря на различие таланта и стиля, являлись поставщиками легковесного, пряного, «щекочущего нервы» чтения для «дамочек» и их поклонников.

О Росс! о род непобедимый– неточная цитата из оды Державина «На взятие Измаила». У Державина: «О Росс! – О род великодушный!»

Табель о рангах. – О введенной Петром I иерархии чинов см. т. 8, стр. 574.

Вот идет вотяк, видит забор – поет: забор! забор! – Рассуждение о « вотяцкой мудрости», ограничивающейся лишь констатацией явлений, перекликается с оценкой Салтыковым писателей-«натуралистов» в цикле «За рубежом»: «…Я не идеолог, а реалист; я описываю только то, что в жизни бывает. Вижу забор – говорю: забор; вижу поясницу – говорю: поясница» (т. 14).

…подай то, неведомо что, иди туда, неведомо куда. – Фольклорный сюжет из сказок о «чудесной задаче» (см. «Народные русские сказки А. Н. Афанасьева», т. 2, М. 1957, стр. 134).

…аппетиты Юханцевых, Ландсбергов, Ковальчуковых. – К. Н. Юханцев– отставной коллежский советник, чиновник по особым поручениям министерства финансов, кассир Общества взаимного поземельного кредита, растратил более 2 миллионов руб. Дело против него возбуждено в марте 1878 года. Слушалось оно в январе 1879 года (см. MB, 1879, №№ 20, 22–29). К. X. Ландсберг– отставной гвардейский офицер, убийца (см. прим. к стр. 469). М. С. Ковальчукова– жена харьковского врача А. И. Ковальчукова. Ее любовник, отставной подпоручик Г. А. Безобразов, убил мужа, чтобы завладеть его деньгами и жениться на Ковальчуковой. Дело слушалось в октябре 1878 года ( MB, 1878, №№ 271, 277). Реакционная печать пыталась отнести Юханцева к «новым людям», к «молодому поколению», отрицающему нравственность во имя утилитаризма. Салтыков сближает все три преступления, видя в них свидетельство деморализации «верхов» общества, разложения «основ», глубокого падения нравов.

…праздных людей, оставшихся за бортом с упразднением крепостного права…– то есть разорившихся дворян-помещиков.

…при анекдотах о пошехонцах. – См. прим. к стр. 428.

Литературные золотари. – Этим и подобными эпитетами («ретирадники», граждане «литературно-ретирадных мест») Салтыков награждал сотрудников реакционной прессы.

Боскеты– рощи (от франц. bosquet).

…даже те, которые когда-то считались мастерами в этом роде, – и те ныне пускают шип по-змеиному. – Подразумеваются поэты «чистого искусства», выступившие с нападками на демократический лагерь, например, А. К. Толстой («Поток-богатырь», «Порой веселой мая») и Фет («Псевдопоэту», «Крысы»).

…с легкой руки Григоровича…– Повести Григоровича«Деревня» (1846) и «Антон Горемыка» (1847), проникнутые сочувствием к крестьянину, правдиво изображавшие народную жизнь, во многом определили обращение русской литературы к крестьянской теме. О знакомстве Салтыкова с Григоровичем, об отношении его к «Деревне» и «Антону Горемыке» см. Макашин, стр. 255, 264.

…лучшие государственные люди нынешнего царствования…– Подразумеваются активные участники правительственной подготовки и проведения крестьянской реформы 1861 г., такие как Я. И. Ростовцев, С. С. Ланской, Н. А. Милютин, А. И. Левшин и др.

Первое июня ^*

Впервые – Изд. 1880, стр. 91-109.

По требованию цензуры очерк был вырезан из «Отеч. записок» (1879, № 9), где должен был быть опубликованным в качестве первой части объединенного очерка «Первое июня. – Первое июля». Вместо вырезанного текста в журнале напечатано:

Мая совсем не было. Не знаю, как это случилось, но только, проснувшись 1 – го июня, я убедился, что припомнить, а стало быть, и писать – не об чем.

В архиве С.-Петербургского цензурного комитета сохранился подробный доклад цензора Лебедева, в котором сообщалось, что очерк Салтыкова «заключает в себе протест против мер строгости, принимаемых правительством для устранения тех ненормальных явлений, которыми отличается у нас последнее время» ( ЦГИАЛ, ф. 777, оп. 2, ед. хр. 60, лл. 332-333-336).

17 сентября председатель цензурного комитета Петров конфиденциально сообщил исполняющему обязанности начальника Главного управления по делам печати Варадинову о необходимости вырезать из «Отеч. записок» помимо отрывка в статье «Finis Монрепо» (см. стр. 732–734) весь очерк «Первое июня». В тот же день постановление было утверждено и сообщено Салтыкову, который сейчас же обратился в цензурный комитет с официальной просьбой о разрешении сделать необходимые исправления. 19 сентября вырезки были сделаны (см. стр. 734).

Сохранились: 1. Черновая рукопись, представляющая собой первую главу объединенного очерка «Первое июня. – Первое июля», от слов: «Так ты думаешь, что нужно подтянуть» – до слов: «побрел вдоль по аллее по направлению к выходу». Копия первопечатного текста в конверте из архива журнала «Русск. старина» с пометой на конверте: «Недозволенные цензурой и вырезанные по ее распоряжению из августовской книжки «Отеч. записок» 1879 г. из фельетона страницы. Списано с печатных вырезанных осьмушек, добытых в цензурном комитете» [296]296
  Упоминание августовской книжки ошибочно: текст был вырезан цензурой из сентябрьской книжки.


[Закрыть].

Копия «Русск. старины» показывает почти полное совпадение изъятого журнального текста с Изд. 1880, за исключением нескольких незначительных разночтений стилистического характера.

Сравнение черновой рукописи с печатным текстом обнаруживает большое количество разночтений, многие из которых продиктованы соображениями автоцензуры. Приводим наиболее значительные рукописные варианты.

Стр. 476, строка 1 сн. Вместо: «жестоко, по-татарски <…> делать нечего, пусть так» – было:

жестоко, совсем по-татарски, но что же делать? Если по высшим соображениям это необходимо, если из этого должно выйти возрождение, то делать нечего, пускай будет так!

Стр. 478, строка 6 сн. Вместо: «и что еще больше выдает их с головой <…> массы-то эти собираешься подтянуть» – было:

и что, следовательно, это еще больше выдает их с головой. Я знаю, что ты даже охотно сошлешься на Московский Охотный ряд. Ничего я против этого не имею; думай так, как сложились твои убеждения, и ссылайся на все, что найдешь для себя пригодным. Но зачем же ты Охотный-то собрался стеснить?

– Но чем же я могу его стеснить?

– Любезный друг! разве это не видно? Разве не ясно, что голова твоя полна мероприятий не частных, а именно общих, забирающих возможно обширную область? Разве я не читаю на твоем лице: непременно надобно, чтобы они знали, как Кузьку зовут. За что?

– И опять-таки повторяю: ничего мне на мысль не приходило. Ни об каком «Кузьке» я никогда не думаю, но говорю и утверждаю, что решительные меры все-таки необходимо принять.

– Да ведь об этом-то и речь идет, что то, что ты разумеешь под именем решительных мер, совсем не туда.

Стр. 479, строка 2 сн. Вместо: «Я к тебе обращаю мою речь <…> и говоришь: потрудись сам!» – было:

Я к тебе обращаю речь мою, к тебе, человеку, полному жизни, человеку, до краев переполненному проектами об упрочении твоей карьеры при помощи подтягиваний; я обращаюсь к тебе с советом о том, что именно для тебя было бы полезно иметь в виду, а ты все это перевертываешь самым предательским образом и говоришь: потрудись сам!

Стр. 480, строка 10. Вместо: «Я ничего не критикую, а лично тебе говорю: стыдись!» – было:

не критикую, а прямо говорю: твой образ мыслей обнаруживает в тебе положительно вредного человека! Извини.

Стр. 481, строка 21. Вместо: «C’est la fatalité <…> какое может быть преуспеянье!» – было:

– Помилуйте! да я никогда и не думал трогать ни добросердечных, ни «средних» людей – пускай их живут, Христос с ними.

– Пускай живут… Если при таких идеалах, какие ты в себе воспитал, возможно жить! Помилуй, голубчик, какое же может быть преуспевание.

Фельетон направлен против репрессивных мер, предпринятых правительством в связи с покушением 2 апреля, против принципа «государственности», олицетворенного в типах, признающих «подтягивание» универсальным средством управления страной. Именно так и оценила его цензура, потребовавшая изъять этот фельетон из «Отечественных записок» (см. стр. 732).

…весело ли бодрствуют дворники. – После покушения Соловьева, отвечая на поздравления гласных петербургской городской думы, Александр II сказал: «Нужно, чтобы домовладельцы смотрели за своими дворниками и жильцами. Вы обязаны помогать полиции <…> Посмотрите, что у нас делается. Скоро честному человеку нельзя будет показаться на улице» («Правит. вестник», 1879, № 77). В постановлении петербургского генерал-губернатора от 8 апреля указывалось, со ссылкой на высочайшее повеление, на необходимость постоянного дежурства дворников: «У ворот каждого дома в С.-Петербурге должен находиться во всякое время, как ночью, так и днем, дежурный дворник» ( MB, 1879, № 90).

…Ландсберг, которого имя в эту минуту занимало все умы…– Дело офицера Ландсбергаслушалось в начале июня 1879 года (см. MB,№№ 171, 175), но арестован он был в начале июля. Ландсберг убил своего знакомого Е. Власова и его служанку, чтобы взять свою расписку на 5000 рублей и тем самым избавиться от уплаты долга. Кроме расписки Ландсберг похитил у Власова процентные бумаги на сумму около 14 000 рублей. Приговорен к пятнадцати годам каторжных работ.

«Афины» – дешевая греческая кухмистерская.

…регуловским геройством…– Имя римского героя Регула, ставшее символом самоотверженности и преданности отчизне, у Салтыкова употребляется в ироническом смысле.

…ежели кто в былое время английскими порядками восторгался…– Намек на Каткова, его англофильство в 50-х годах.

…«а завтра – где ты, человек?»… – См. прим. к стр. 26.

…«от хладных финских скал до пламенной Колхиды»… – Из стихотворения Пушкина «Клеветникам России». У Пушкина: «От финских хладных скал…»

A Provin Trou-la-la-la…– неоднократно упоминаемый в сатире Салтыкова французский «романс» из каскадного репертуара (см. т. 10, стр. 91 и прим.).

А ерунда всего опаснее…– На языке реакции « ерунда» – символ революционных идей.

…в стране зулусов, в качестве сестры милосердия при принце Наполеоне. – Летом 1879 года газеты много писали о принце Наполеоне, единственном сыне Наполеона III, претенденте на французский престол, нашедшем убежище в Англии и принявшем участие в английской экспедиции против зулусовв Африке.

Первое июля ^*

Впервые – ОЗ, 1879, № 9 (вып. в свет 22 сент.), «Совр. обозр.», стр. 119, под загл. «Первое июня. – Первое июля». Подпись: Nemo.

Сохранилась неполная черновая рукопись первоначальной редакции от слов: «Почти весь июнь я посвятил семейным радостям» – до слов: «Оставалось пустить это дело на волю судеб».

Очерк не вызвал существенных откликов прессы. Положительную характеристику дал «Сын отечества», подчеркнув, что «в образе» «дамочки-куколки» Nathalie автор выставил на вид целый разряд людей с их странным воззрением на литературу» [297]297
  Русск. литература. – «Сын отечества», 1879, № 220, 26 сентября.


[Закрыть]. Не всеми критиками правильно была понята сатирическая направленность очерка. Так, рецензент газеты «Дон» назвал образ Nathalie «бессмыслицей, очевидно, претендующей на сатиру» [298]298
  Летучие журн. заметки. – «Дон», 1879, № 117, 21 октября.


[Закрыть].

…однажды распорядился…– то есть велел высечь (ср. с рассказом Тургенева «Бурмистр»: «Насчет Федора… распорядиться»).

…«Бедная Лиза» – повесть Карамзина.

«Марьина Роща», « Вадим Новгородский» – повести Жуковского. В «Дворянских мелодиях» Салтыков иронически отзывался о «ворковании школы Карамзина и Жуковского» (см. т. 12).

…да ведь ты картонная! – Ср. с мартовской хроникой «Нашей общественной жизни» за 1863 год (т. 6).

…если при этом Henri-Cinq…– то есть надежды на реставрацию во Франции Бурбонов. Под именем ГенрихаV роялисты надеялись возвести на престол графа Шамбора.

Не знают, что будет впереди…– Подразумевается неопределенность перспектив борьбы, которая велась во Франции после поражения Парижской коммуны до 1880-х годов между легитимистами (приверженцами Бурбонов), бонапартистами, орлеанистами (сторонниками орлеанского дома, к которому принадлежал Луи-Филипп) и республиканцами.

«Паризьена» – гимн свободе, написанный во время июльской революции 1830 года поэтом Делавинем.

Первое августа ^*

Впервые – ОЗ, 1879, № 10 (вып. в свет 18 окт.), «Совр. обозр.», стр. 240–253, в составе объединенного очерка «Первое августа. – Первое сентября» (первая часть).

Рукописи и корректуры не сохранились.

В Изд. 1880вошло с некоторыми незначительными изменениями стилистического характера.

Об отзывах критики см. стр. 775.

В очерке передана атмосфера подавленности и страха, порожденная правительственным террором. Салтыков намечает характерные признаки времени, деморализующего личность, требующего от нее рабской покорности, бессловесного угодничества; упоминаются способы такого «гожения» (посещения трактира Палкина, Демидрона и т. п.), перекликающиеся с описаниями времяпрепровождения героев «Современной идиллии».

Основная тема очерка – отповедь идеологам реакции, обвинявшим автора в «беллетристическом двоедушии», объяснение Салтыковым принципов своего творчества, причин «полезной сдержанности», особенностей «рабьей манеры», эзоповского языка. Исследователи указывают, что аллегорическая манера Салтыкова, определяемая отчасти давлением цензуры, приводила к художественно выразительным приемам создания сатирических образов. Это не означает, что «рабья манера», эзопов язык не ограничивали писателя, не тяготили его. Но это было единственно возможным способом легализации запрещенных идей, позволявшим «показывать некоторые перспективы». В эзоповской манере Салтыкова широко использован и общий «коллективный» язык, аллегорическая символика, созданные писателями демократического лагеря [299]299
  О «коллективном языке» см.: К. Чуковский, Мастерство Некрасова, М. 1962, стр. 683–684.


[Закрыть].

Писатель точно определяет свою позицию, позицию революционного демократа, занимаемую им в общественно-литературной борьбе, заявляя, что он не консерватор и не либерал. Он противопоставляет свой метод либеральному обличительству, утверждая, что сатира его направлена не против частностей, а против всего общественного уклада, что его «резкость имеет в виду не личности, а известную совокупность явлений».

Вследствие этого он в фельетоне вступил в полемику с сотрудниками журнала «Дело» Н. Шелгуновым и Н. Ткачевым, с их представлениями о его творчестве. Шелгунов (псевд. Н. Языков) в статье «Горький смех – не легкий смех» [300]300
  «Дело», 1876, № 10, стр. 329; подпись: Н. Языков.


[Закрыть]обвинил автора «Благонамеренных речей» в отсутствии идеала, «искреннего негодования», «активного протеста», в желании только «смешить ради смеха». Резкость сатиры Салтыкова, писателя, по его словам, «без ясного к строго определенного мировоззрения», Шелгунов объяснял его раздраженностью на весь мир, тем, что он будто бы пишет с ненавистью, и когда создает свои типы, «фигуры», то «лепит и бьет ее (то есть «фигуру». – П. Р.) по щекам, бьет и хохочет, хохочет холодно, злорадно, точно сам радуется своей собственной злости». П. Н. Ткачев (псевд. П. Никитин) в статье «Безобидная сатира» [301]301
  Тамже, 1878, № 1, стр. 18; подпись: П. Никитин.


[Закрыть]в сущности повторил мнение Шелгунова и в «Круглом годе» нашел только «веселый, бесшабашный смех». Отвечая на эти упреки, Салтыков писал в фельетоне: «Я никого не бью по щекам…»

…в брошюрах одесского профессора Цитовича…– Одесский профессор уголовного права Цитовичявлялся автором нескольких брошюр, отличавшихся вульгарной демагогией и резкими нападками на революционную молодежь. Он пользовался скандальной известностью. В 1878 году вышла брошюра «Новые приемы общинного землевладения», вызвавшая отповедь Михайловского («Письма к ученым людям», ОЗ, 1878, №№ 6, 7). В том же году Цитович выпустил «Ответ на «Письма к ученым людям», с пасквильными нападками на «детей «нигилистов». В 1879 году он издает «Объяснение по поводу внутреннего обозрения «Вестника Европы» (1878, № 12), где вновь обрушивается на «нигилизм», на роман Чернышевского «Что делать?», на русскую журналистику последних двух десятилетий. В брошюре имелись прямые выпады в адрес Салтыкова, да и вообще нападки Цитовича в первую очередь имели в виду «Отеч. записки». В том же году вышла брошюра Цитовича «Хрестоматия нового слова. Что делали в романе «Что делать?», полная клеветы на роман Чернышевского. В ней, между прочим, «новые люди» сближались с «героями» уголовных процессов. Брошюры Цитовича отвечали «веяниям дня». Они выдержали в короткое время ряд изданий (например, «Ответ на письма…» вышел в восьми изданиях), с ними солидаризовалась реакционная периодика (см., например, MB, 1879, №№ 15, 153, 200).

Ты, фортуна, украшаешь…– Из стихотворения Сумарокова «Перевод Руссовой оды на фортуну».

…мне не дорог твой подарок, дорога твоя любовь…– Из народной песни «По улице мостовой».

А завтра – где ты, человек? – См. прим. к стр. 26.

Фьюить! – выражение, постоянно употребляемое Салтыковым как символ правительственного произвола вообще и административной ссылки в частности.

«Ямщик лихой, он встал с полночи». – Из стихотворения Ф. Глинки «Сон русского на чужбине», часть которого стала народной песней.

Реторика Георгиевского– «Руководство к изучению русской словесности» (см. т. 10, прим. к стр. 117).

…будь я менее сдержан – из этого непременно произойдет для меня молчание. – Подразумевается постоянная угроза цензурных репрессий.

…против наплыва неблагонадежных элементов! – Намек на последнюю фразу статьи Безобразова, имевшую доносительный характер: «не мешает, однако, зорко следить за теми неблагонадежными материалами, которые силятся с разных сторон втесниться в новое государственное здание, зорко следить за неблагонадежными понятиями, распространяемыми в общественной атмосфере» ( PB, 1869, № 10, стр. 486).

…я тогда же обратился к…публицисту…– Со статьей «Человек, который смеется» (см. т. 9, стр. 696).

Первое сентября ^*

Впервые – ОЗ, 1879, № 10 (вып. в свет 18 окт.). «Совр. обозр.», стр. 253–266, в составе объединенного очерка «Первое августа. – Первое сентября» (вторая часть). Подпись: Н. Щедрин.

Рукописи и корректуры не сохранились.

В Изд. 1880текст подвергся незначительной стилистической правке.

В очерке раскрывается близость принципов «семейного» и «государственного». Обитательницы публичного дома, «штучки» – наиболее рьяные приверженцы государственного принципа, устраивают триумфальную встречу ренегату, Саше Ненарочному. Демидрон является цитаделью не только благонамеренных «патриотических» чувств, но и официальной нравственности. В. нем находит осуществление «семейный союз». Именно девица Филиппо, одна из примадонн Демидрона, воспитала «похвальные» качества Саши Ненарочного, посеяла в его сердце «семена благонравия», принесшие столь «благие» плоды. Описание триумфа Саши в Демидроне превращается в едкий гротеск, раскрывающий полную несостоятельность «основ» [302]302
  Сцена слияния в Демидроне «семейного» и «государственного» союзов, при всей ее гротескности, имела реальные основания. А. Лейкин вспоминал, что танцклассам и увеселительным заведениям оказывала покровительство полиция, использовавшая их в видах сыска, имевшая агентов среди публичных женщин; сыщики сами открывали нередко такого рода заведения. См. «Николай Александрович Лейкин в его воспоминаниях и переписке», СПб. 1907, стр. 136.


[Закрыть].

Объединенный очерк «Первое августа. – Первое сентября» вызвал разноречивые отклики прессы. Подробный его разбор сделал Е. Е. Картавцев в газете «Киевлянин» [303]303
  «Киевлянин», 1879, № 147, 11 декабря.


[Закрыть]. Он указал, что «в летние и осенние месяцы со стороны московских органов «людей порядка» было сделано несколько заявлений и проведено несколько мыслей, сущность которых заключалась в вопросе: «Действительно ли «Отечественные записки» и их редактор признают и готовы поддерживать принципы, на которых зиждется собственность, семейство и государство». Из самой постановки вопроса видно было, что делавшие его готовы были отвечать отрицательно». Далее автор рецензии отмечает, что Салтыков в своих последних произведениях «с необыкновенной силой поставил и разъяснил сомневавшимся вопрос о взгляде журнала на три «основы» современной жизни – семейство, собственность и государство».

В. Чуйко в «Лит. хронике» газеты «Новости» отметил значение образа Саши Ненарочного, показывающего, «откуда могут явиться подобные господа, у которых самоуверенное невежество и хлыщеватая легкость в разрешении самых сложных общественных вопросов играют такую выдающуюся роль» [304]304
  «Новости», 1879, № 283, 3 ноября; подпись: В. Ч.


[Закрыть].

Подробный разбор и положительные отзывы были помещены во многих других газетах [305]305
  Русск. литература. – «Сын отечества», 1879, № 244, 25 октября; Икар <И. П. Горизонтов>, Журн. обозр. – «Сарат. дневник», 1879, № 55, 14 марта.


[Закрыть]. Резко отрицательную характеристику Салтыков получил в «Лит. очерках» Буренина как автор «лицемерно-либеральничающих» «Отеч. записок», которые вместе с Елисеевым и Михайловским «желают дать понять <…>, что они люди, во-первых, идейные и, во-вторых, невинные и нимало не опасные для отечества» [306]306
  В. Буренин, Лит. очерки. – НВ, 1879, № 1322, 2 ноября.


[Закрыть].

…пользовался секретным доверием местного штаб-офицера…– то есть был осведомителем местного жандармского офицера.